Егор Уланов
Синий камень
Они бежали мокрые, путались в отяжелевшей одежде. Каменистый берег сменяли извилистые тропы. Песок лип к влажной насквозь обуви. Волны колыхались под крик маленького Федьки: «Помогите!». Он метался в узком древесном пространстве, а потом застыл.
Лодка удалялась. Дети стремились за ней вдоль реки, спотыкаясь, падая и крича: «Федьку унесло!». Колкий ветер бил им в мокрые лица и сдувал капли. Сашка рвался впереди, горбясь и кряхтя; сердце щемило от предчувствий; единая мысль клеветала: «Зачем на реку?».
Маленький деревянный лепесток плыл на большую воду. Федькины крики сделались почти не слышными, и думалось, будто он вовсе перестал. Нинка споткнулась на узкой тропинке и упала навзничь. В ушах шумела кровь.
– А ну, – кряхтел Николка, поднимая сестру.
Бежали дальше. Звали помощь. Вдруг Тамарка резко остановилась. – Смотрите! – завыла остервенело, – Его же на Синий Камень несёт! – притом девочка указала трясущимся пальцем. Посередине реки меж волн бледнел огромный валун, похожий даже на утёс. Острые края его зловеще темнели. Поверхность камня была всегда мокрая от брызг, имеющая оттенок синевы – потому местные звали его Синий Камень.
Будто шёпотом прозвучал беспомощный крик маленького мальчика.
Дети побежали быстрее, взывая громче и громче, пока не надорвали голоса.
«Федьку унесло!»
Крик нёсся далее; вперед по берегу, пробираясь в старую тёмную тайгу, выходя из неё и пересекая поляны и холмы, а потом неслышно ложился у края поля.
И звук ломающегося о скалу дерева, и хруст, и скрежет. И доски плывут в синеве.
«Федьку унесло! Федьку унесло!» – ещё слышалось эхо вдали.
Румяное вспаханное поле, курящееся жирным паром, пахло душистой свежестью и мягкой землёй. Протяжная, заунывная русская песня неслась к небесному шатру; грустная, как большинство народных мотивов, струящаяся голосами женщин, работавших в поле. Запев шел медленно – мириадами сопрано, словно широкий плуг по земле; и за ним, будто борозда за плугом, струились ещё несколько контральто, повторяя рефрен.
С реки до полей донёсся неясный крик. Женщина, стоявшая у самого края пашни, отёрла рукой пот. Холодный степной ветер ударил ей в лицо, развивая волосы. Она подняла голову и посмотрела в ту сторону, откуда доносился звук. В груди кольнуло, и материнское сердце невольно сжалось.
«Чьи-то дети кричат» – думала она и не знала, что это её дети.
Но теперь это только рассказ, предание старины. Годы прошли. Что стало с Сашкой мне не известно. Николка ушёл в армию, а после переехал на Дальний восток. Нинка сделалась начальницей, а Тамарка поступила в Абакан и закончивши, стала учительницей. После она вышла замуж за Валерия Уланова и родила троих детей. Теперь ей уже семьдесят пять, и она по-прежнему преподаёт. Её внук пишет эту историю полную неточностей и литературностей. И сколько всего случилось. А синий камень по-прежнему на своём месте.
