Дмитрй Олегович Беляков
Спящий. Прелюдия Пустоши
Лошадь предательски взбрыкнула, фыркнула, и Старик тут же громко сказал:
– Если это ты, Виктор, я предупреждаю: начнешь чудить – я перережу хрупкую шею этой девчушки без колебаний. Вот как мы поступим: ты бросаешь оружие и скромно заходишь внутрь. Мы тебя принимаем, а дальше, как решит судьба.
Я сцепил зубы и застонал от бессилия. Неужели придется уйти и бросить ее? Умирать за едва знакомого человека я точно не хочу. Это не героическая сага из мифов, где я главный спаситель красавиц.
– А пока ты думаешь, я развлекусь с ней. Давно мне не попадались такие аппетитные задницы. Проверю каждую дырку на пригодность, – добавил другой мечтательным тоном.
– И я не буду его останавливать, Виктор! Товар, конечно, портить нехорошо, но ты не оставляешь выбора. Если выйдешь сейчас, обещаю, что этого не случится, – участливо сказал Старик.
– Будет смешно, если гнедая просто так фыркнула, а вы тут тираду целую разыграли, – хрипло сказала охотница и хмыкнула.
Я прижался спиной к шершавой стене деревянной хижины, зажмурился и лихорадочно думал о том, что мне делать. И как бы Зи закатила глаза, видя мое сомнение. Сказала бы, что я идиот, и она кучу зим потратила зря, воспитав слизняка. Ее любимое ругательство.
Но если уйду, кхану́ точно не поздоровится, правда? Если же покажусь, может не поздоровиться нам обоим.
И все же без меня у нее точно нет шансов выбраться. А еще… еще я отрубил ей руку…
И пусть я не герой из историй, каким хотела видеть меня Катерина, но если сейчас уйду, то до конца своих дней не смогу нормально спать. Это не отряд неизвестных мужиков, которые знали какой работой занимаются. Их руки испачканы в крови не меньше тех гулей. Если сбегу – снова возненавижу себя за трусость. К тому же, я слишком упертый, чтобы оставить все как есть.
Какой из меня, к бесам, наемный убийца, Зи?
– Я вхожу, без оружия, – сказал я, пряча один дверс под рубаху за спиной так, чтобы быстро выхватить левой рукой. Главное выбрать удачный момент. Второй револьвер свесил на пальце, мол вот – я кристально чист.
Дверь скрипнула и на меня уставились дула винтовки и шустряка. Я застыл на месте, затем медленно вытянул вперед руку с дверсом и молил небеса, чтобы никакая ерунда не испугала напряженных людей.
В маленькой комнате было весьма скромно: две кровати, пара стульев и стол. На последнем стояли желтая лампа и красная свеча. "Клетка" была не очень яркой, но почувствовав мысли легиря я понял, что эта штука точно работает.
– Правильное решение, – наконец сказал Старик, цепко разглядывая меня. Он не наставил на меня оружие, а только держал у шеи девушки широкий кинжал. – Они мертвы?
Я сухо сглотнул, чувствуя, как капля пота скатилась по кончику носа и упала на верхнюю губу. Неуверенно кивнул.
Я точно принял верное решение?
Ки́мита лежала на спине, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, глаза открыты. Она просто смотрела в потолок, будто ее совсем не волновало происходящее. Жрицуля умом тронулась или у нее стальные нервы?
– Ну, дела, – поморщился Старик, и на миллиметр не отняв нож от горла девушки. – Что ж. Если они не смогли справиться с одним беглецом-пацаном, им нет места среди нас. А ты шустрый. Как очнулся?
– Просто открыл глаза, – сказал я, совсем не такой реакции ожидая от того, чьих людей я убил.
Он недобро улыбнулся:
– Просто, говоришь. А может принял противоядие? Сразу раскусил нас?
– Просто открыл глаза, – повторил я, вернув ему ухмылку. В голове же напротив – все вопило и кричало. Ублюдок не убирал кинжал, и сейчас начать стрельбу равносильно смертному приговору тэли.
– Бес с тобой. Лука, твой выход.
Белобрысый мужчина медленно двинулся ко мне, и я приготовился к худшему: напрягся, собрался выхватить дверс и использовать мужчину как щит. Немного везения и всадить в каждого по пуле не составит труда. Все идет совсем не так, как я рассчитывал, хотя и понимаю что шансы были. Но, главное, теперь я знаю, что попытался и если сейчас мне нужно выбрать между своей жизнью и жизнью жрицули, я, пожалуй, за первый вариант. Прости…
Но охотник замер в шаге от меня и перед тем, как резкая боль в затылке сомкнула мои глаза, я увидел как он смотрит мне за спину.
Разве их было шестеро?
Мне казалось, что я лечу внутри спирали на огромной скорости. Стены спирали заполнены образами из моей жизни, вплоть до момента, когда ко мне подошел Лука. Я проносился мимо них настолько быстро, что едва успевал различать сцены. Я знал, что на них, но не мог разглядеть детали. Все было смазано из-за скорости. И когда я добрался до хижины, внезапно очнулся, как это обычно бывает. Не было долгого пробуждения и зависшего между грезами и реальностью состояния. В голове в который раз за эти сутки зазвенело и в затылке заныла тупая боль. Я не чувствовал себя отдохнувшим или сонным. В теле осела дикая усталость, горло пересохло.
Бесовы отродья переиграли меня. Умник блин…
– Ты, быстро, раздевайся, – гаркнули над головой. – Я вижу, что ты очнулся. Снимай тряпье, говорю!
– Не понял, – пробормотал я, щурясь от яркого света. Ухватился за прутья… решетки и неспеша посадил себя на холодный пол.
Глаза быстро привыкли, и я бегло осмотрелся: каменное помещение, сложенное, на первый взгляд, из идеально подогнанных, маленьких, пожелтевших от времени блоков. Непонятные надписи и рисунки, вырезанные в стенах и потолке, разукрашенные облезлой краской намекнули на древность. Вероятно, храм. Остроухие всегда любили поклоняться высшим силам, скорее всего, их творение. Само помещение было убранным, ухоженным.
Я же находился в небольшой комнатке, примерно четыре на три метра, с перегородкой в виде стальной решетки. Будто в тюремной камере при штабе законников. По другую сторону решетки надо мной нависал крупный бородатый мужик в черной форме. На поясе связка ключей, "шустряк" и длинная палка, толщиной с большой палец, за которую он ухватился.
– Ща поймешь! – рыкнул он в ответ и выхватив палку, ловко огрел меня по вцепившимся в прутья пальцам. Я невольно отпустил и упал на спину. – Если сам не стянешь шмотье, я зайду внутрь.
Тихо стукнула дверь и в помещение вошел еще один мужчина, судя по виду, напарник бородатого. Он приманил его и о чем-то оживленно начал рассказывать.
В помещении таких углублений с решеткой было еще несколько, в одной были только женщины. В моей только мужчины. Пять человек распределились по покрытым сеном и грязными тряпками каменным кроватям и старались смотреть куда угодно, только не друг на друга и не на надзирателей.
Недалеко у стены зала стоял большой стол с горой одежды, а на пленниках было только прикрывающее промежность белье. Я единственный еще не разделся, и чтобы действительно не нарваться на неприятности раньше времени, начал неспеша стягивать рубаху, выискивая глазами ту, ради которой сдался тем ублюдкам. Не обнаружив среди скрючившихся в своей комнатке нагих женщин знакомую остроухую, я открыл рот, чтобы спросить, где она, но мне на плечо легла рука.
– Лучше молчи и делай, как он говорит, – шепнул мужской голос. – Поверь горькому опыту, я уже очень долго здесь и тоже сначала был смелым.
Я медленно обернулся, стягивая штаны, и спросил, тоже шепотом:
– Что это за место?
– Преисподня. И опережая твой следующий вопрос: мы здесь в качестве горняков, – ответил немолодой мужчина с заросшим сухим лицом и резко отвернулся.
Глава 30
– Разделся? Хорошо, – гаркнул довольный стражник, видать, хорошие новости принес второй. – Выброси все за решетку и сиди смирно. С шеи дешевку эту тоже сними.
– Нет, пожалуйста, это память о матери. Он ничего не стоит, – скорчил я жалостливое лицо.
Он зарычал и выжидательно протянул руку:
– Снимай сказал!
Я вложил камешек в широкую ладонь, и он тут же захлопнул ее. Поднес к глазам, всмотрелся, огорченно скривил толстые губы:
– И правда дешевка.
Мои глаза преследовали камешек ровно до того момента, как он упал в коробочку на столе с одеждой.
К нашей клетке тут же потеряли интерес, и я нашел глазами соседа:
– Горняки, говоришь?
– Ага, и попутно копатели старинных драгоценностей.
– А как же те́нниши? – удивился я.
Он вяло улыбнулся:
– Никак.
Я вопросительно кивнул головой, мол, уточни.
– Трое суток назад троих женщин забрали исследовать какое-то место, вернулись только две. Одна нашла что-то и умом тронулась. Ее застрелили, – грустно ответил он, и еще пара человек нервно заморгали, подслушав нас.
– А почему нас раздели?
– Одежду выдают только для работы. Чтобы ничего не спрятали, – устало ответил он.
– Ты не видел, привели ли со мной девушку? Однорукую, кхану́, – спросил я, попутно осматриваясь в поисках того, что поможет мне выбраться отсюда. Но в камере были только мужчины в не очень чистом нижнем белье и импровизированные койки: ни тарелок, ни ложек, ни стаканов. Видимо кормят и сразу же забирают приборы.
– Кхану́? Нет. Тебя притащили за ноги одного, – ответил мужчина.
– Давно?
Он мотнул головой:
– Ты почти сразу очнулся.
– Бежать пробовали? – не отставал я.
– Как? Голыми руками на вооруженную стражу прыгать? Только трупы потом уносят, – мужчина едва не хохотнул, но быстро потерял эту эмоцию.
Я едва заметно кивнул в сторону надзирателей, которые лениво уселись за небольшой столик и что-то разливали по кружкам:
– Их много?
– Не армия, но против пуль ничего не поделать. За этой дверью их намного больше.
Прежде чем отстать от бедолаги я хорошенько расспросил его, и получилась интересная картинка. Есть некий дворянин, фамилию и имя которого здесь произносить запрещено, поэтому ее никто не знает. Он сообразил, что дело охотников можно расширить и не просто собирать старинные драгоценности в Пустоши, а полноценно разрабатывать брошенные золотые рудники. Причем максимальная прибыль будет в том случае, если рисковать будут не за плату, а за еду и возможность прожить немного дольше, чем секунду после твоего отказа от такого чудного предложения. Работа тяжелая и опасная, особенно в силу присутствия те́нниши. Оплата труда слишком высока, чтобы нанять бригаду профессионалов, которых оказалось неприлично мало. Вот этот "инкогнито" и устроил ловлю рабов, а когда появились чародеи со своим городом – переселенцев.
Они заняли храм в получасе от рудника и устроили здесь базу. Наши камеры – это точно не задумка строителей, так как решетка не выглядит на триста лет, хотя и не первой свежести.
Работают невольники в две смены по двое суток. Попутно делают вылазки на раскопки. Дерьмо кроется в том, что бежать-то трудягам некуда. Вокруг Пустоши, а красный огонь под счет, плюс свинец в винтовках да цепи на ногах. Даже каторга на каменоломнях покажется привлекательнее.
В общем, Ки́мита непонятно где и в каком… состоянии, а я в заднице. Может девушку и не продали вовсе и теперь, даже выберись я отсюда, неизвестно где искать бедняжку. Но выбраться нужно в любом случае. Только как?
Можно заставить надзирателя войти внутрь и вырубить. Его габариты не проблема: удар в кадык, затем в пах и свернуть шею. Следовало это сразу сделать, когда он грозился открыть решетку и войти. Теперь придется ждать, чтобы ушел второй. Оружие есть у обоих, значит отстреляться будет чем. Временить тоже нельзя, а то снова нарвусь на легиря где-нибудь, и без камешка для меня все закончится.
Вот ведь гадство, да я уже должен был быть в академии, будь она неладна, и учить колдовство! Сначала непонятные создания, теперь рабский труд неизвестно где. На меня что, звезда несчастливая глянула? Или бог Та́рдис, в которого верят полоумные сектанты, протянул свои руки к моим делам?
Территория Пустоши оказалась намного оживленнее, чем считается у меня на родине. Узнай наш король о добыче золота с помощью рабов, здесь было бы уже не протолкнуться от оных. Шахты, рудники и берега каждой речушки были бы заняты толпами смертников. И вопрос не только в золоте. Простой металл, уголь, руда, серебро, медь, дорогие минералы. Эти места были фактически законсервированы с самого катаклизма, а способы разработки и поиска с тех времен претерпели качественные изменения. И это только Пустоши. Дальше проклятые земли. Там еще больше места, но уж туда точно никто не рискнет сунуться…
Кроме чародеев. Конечно же, бес их в бездну затяни! А я все думал, зачем они устроили это "великое заселение". Чтобы делать деньги в таких масштабах, нужно много людей, крепкая продовольственная основа, свежий ресурс, безопасность. А еще, если бы они поступили как "инкогнито", об этом стало бы известно. Пусть не спустя месяц, но за две зимы кто-то бы из десятков тысяч переселенцев смог бы передать весточку.
К тому же, в случае порабощения такого количества людей не было бы никакого смысла устраивать академию и передавать знания. Туда ведь отправилось немерено дворян и просто обеспеченного молодняка.
Видать, богиня удачи сжалилась надо мной и заставила бутылку надзирателей опустеть. Тот, что пришел вторым, поднялся и потопал на выход с пустой стекляшкой.
– Эй, – шепнул я новому знакомому, – я сейчас начну чудить и попытаюсь освободить нас. Ты со мной?
Мужчина непонимающе заморгал, отвел меня в сторону и сказал еще тише, чем я:
– Не советую.
– Почему?
– Если не выйдет, тебя убьют в любом случае. И накажут остальных в назидание. Ты молодой, может доживешь до чуда…
– А если рискну? – спросил я скорее сам себя, нежели собеседника. Не много ли риска за последние дни?
Но что мне остается? Размахивать киркой пока не появится "чудо" о котором сказал этот доходяга и попутно превратиться в такого же запуганного раба если этого не произойдет?
Он нахмурился, задумчиво пробежался глазами по камере, посмотрел на свои костлявые руки с потрескавшейся кожей, сжал и разжал кулаки. Страх и сомнения отображались на лице так же ясно, как если бы он описал все словами.
– Я с тобой. Сам бы не решился, но лучше умереть, чем все это, – ответил он, поджав губы. – Может быть, ты и есть то самое чудо, о котором я молил всех богов.
План прост, как гвоздь: врезать кому-нибудь из собратьев по несчастью, начать драку и заставить бородатого войти. Если буду дразнить именно его, он может догадаться, что я делаю это не просто так, хоть и выглядит обделенным тяготами мыслительной деятельности. Далее узнать, где здесь могут держать молоденьких девушек, и попытаться найти Ки́миту.
Мой сокамерник на удивление уверенно описал маршрут патрулей по храму, как и их приблизительное количество. Сказал, что первые месяцы старательно изучал, но потом сдался. Сейчас раннее утро, а значит скоро пересменка. Ночная смена должно быть сонная и расслабленная в ожидание еды и покоя. Самое время разворошить этот курятник.
Прежде чем начать, я выбрал самого несчастного на вид мужика, хорошенько гаркнул, вылил на него ведро отборного мата и обвинил в распускании рук. Тот ошарашенно вылупился на меня и запищал, закрутил головой, выискивая поддержки, а я, недолго думая, врезал. Врезал не кулаком, а ладошкой, чтобы громче было, и сразу же навалился сверху, исказил лицо в жуткой гримасе.
Поднялся лихой шум, зачинщиком которого был мой собеседник. Он звал надзирателей, описывая ужасы, которые я творю с трудягой, и последний подтверждал все своим ошалелым воплем.
– Ты совсем охерел что ли, сопляк?! – заорал стражник, громко топая к клетке. – Похоже придется тебя перевоспитывать. Разошлись все по углам, а то и вам достанется, вы меня знаете!
Я краем глаза заметил, что толпа послушно расступилась и все как один отвернулись лицом к стенам. Для верности, я пару раз почти взаправду приложился по плечу худого мужчины.
Замок щелкнул, скрипнула калитка. Время пошло на секунды. Шаг, второй, третий. Сейчас!
Мгновенно кручусь в сторону, пропустив мимо себя удар палки и резко поднимаюсь. Здоровяк успевает повернуть ко мне голову, но не руку с палкой и "шустряком". Ребро ладони, со стороны большого пальца, быстро и метко врезается в кадык мужчины. Хрустнуло. Вместо удивленного возгласа он хрипит, выпучивает глаза.
Он даже выстрелить не успевает и выронив оружие падает на колено. Подсовываю левую руку под затылок, правой хватаю челюсть, толкаю ошеломленного здоровяка назад и резким движением выкручиваю голову.
Его глаза сразу же закатились, и я позволил телу продолжить падение, убрав руки. Зи говорила, что от такого человек умирает не сразу и понимает происходящее еще какое-то время, но не может даже губами пошевелить.
Глубокий вдох, выдох.
Только демонов Тардис, наверное, знает, как я боялся, что у меня ничего не получится…
Глава 31
Секундная задержка, и вот "шустряк" уже покоится в моей левой руке, а связка ключей в правой.
– Быстро, за мной, – кивнул я оцепеневшим мужчинам. – Времени мало, нужно подготовиться к приходу второго, чтобы убрать по-тихому.
Мой новый знакомый сразу же потопал следом, а остальные перекидывали сомневающиеся взгляды с трупа на меня. Никто и шагу не сделал.
– Пожалуйста, открой нам! – закричала женщина из другой камеры.
– Ты чего, Надя! – зашипела другая. – Нас же убьют!
– Дура ты, какой смысл горбатиться на них, когда со дня на день и так помрешь под завалом или от очередного проклятия в паршивом кольце. Лучше уж испытать удачу. Надоело!
– Вы нас всех подставляете! – загомонили остальные.
– Сидите смирно, и никто вам ничего не сделает, – сказал я, передав связку ключей новому знакомому.
Второго охранника можно подкараулить за стеной, и когда он шагнет внутрь, приставить дуло к виску. А потом прикладом по затылку.
Я едва успел дойти к намеченному месту, как дверь открылась…
– Справа! – крикнула какая-то дура, и мужик мгновенно ушел в бок. Раньше времени заявлять о себе очень не хотелось, но и рисковать словить пулю, не выйдя из этой комнаты, тоже.
Выстрел оглушил в полупустой комнате, разлетевшись звонким эхом, и мужчина упал с дыркой в груди. Второй револьвер тут же казался у меня в зубах.
– Дура ты, Софья, – крикнула та, что просила открыть замок. На вид женщине было за пятьдесят. Смуглое тело испещрено белыми рубцами от порезов, с головы до пят. Волосы почти полностью седые, короткие.
– Это вы идиоты! Из-за вас мы понесем наказание! – завопил кто-то другой. Видать, хорошую пилюлю против побега им прописали, ничего не скажешь.
Из личных вещей на столе лежали только мои. Остальное было одеждой для работ на рудниках. И первое, что я схватил, были не штаны, а камешек. Эта вещица два раза вытянула меня из-под власти те́нниши, и уж лучше голым бегать, чем без нее. Рабочая форма невольников состояла из потасканных свободных брюк, ботинок, майки и рваного жилета, как для мужчин, так и для женщин. Все из грубой мешковины, серо-грязного цвета.
Споры о целесообразности побега никуда не делись. Рискнувших выбраться оказалось только двое: Дориан и Надя. Остальные так и остались сидеть в камерах, прикрыв решетку. В эту группу входил и тот, кого я использовал, как грушу для приманивания надзирателя. Что ж, мозгоправом я не был, как и оратором, поэтому быстро забыл о них.
– Где могут держать молодую девушку? – спросил я у Дориана.
– Скорее всего, начальник Гевон к себе утащил. Если появляются молодые девушки, он их сначала к себе забирает… – ответил мужчина. Взгляд взволнованный, живой, не тот, что было до того, как я затеял побег.
– Насилует, ублюдок мерзкий, – поморщилась Надя.
– Не насилует! – отозвалась женщина, которая не решилась покинуть камеру. – Он на самом деле хороший и ласковый и предлагает выбор!
– Так вот почему тебя так часто ночью уводили? – иронично хохотнула Надя, выбирая из вещей что-то поцелее. – А я-то думала почему ты на нашу похлебку носом вертишь, да чистенькая вся приходишь. Тебя там значит откармливают за раздвинутые ноги!
– И что?! Он мне пообещал, что договорится и освободит меня!
– Софья… Какой была дурехой, пока мы не попали сюда, такой и осталась. Он здесь начальник и если бы хотел давно бы отпустил!
– Неправда! – зашипела женщина и вцепилась руками в решетку. – Ты просто завидуешь, старуха дряхлая, что на тебя уже никто не посмотрит! Ты всегда завидовала моей красоте, даже мужика своего вечно подхватывала, когда я мимо проходила!
– Хватит, мы уходим, – прервал я открывшую рот женщину. Если все так, как они говорят, боюсь, гордая Ки́мита сломается, нужно спешить.
Дверь тихо скрипнула. Я выглянул в коридор и тут же чуть не схлопотал пулю, которая сколола угол стены, распылив каменную крошку. Успел заметить только пару человек, но их там точно больше.
– Ну вот, приплыли, а все так хорошо начиналось, – обронил я и невольно скосил глаза на предупредившую надзирателя дамочку.
– Что делать будем? – шепотом спросил Дориан.
Я пожал плечами, попутно обдумывая, как отвлечь внимание надзирателей. Мне не дадут высунуться даже на один меткий выстрел. Может вытолкнуть смертника из камеры? Это будет равносильно убийству своими руками. Но я ведь и так собирался стать убийцей, почему вообще сомневаюсь? Они сидят в клетке как жертвы, даже не пытаясь что-то предпринять, так почему я не могу воспользоваться ими, чтобы выжить самому? Пора бы послать к бесам совесть, которая завела меня в такие неприятности!
Внезапно раздался крик за дверью, затем второй. Наперебой громыхали выстрелы. И после секундной тишины я услышал знакомый визг гулей. Дориан и Надя вздрогнули и сделали шаг назад, непонимающе завертев головами.
Неужели Вариса нашла меня? Как? Нет, нет, нет… Не хочу быть едой. Не хочу быть как эти звери в клетках!
Если бы я не знал, кто это, возможно решил бы выждать, но не в этом случае. Ждать, пока людей загрызут, нельзя, нужно вклиниться и поспособствовать их обоюдному уничтожению, но в перспективе, смерть гулей предпочтительнее. Особенно и́ннурки.
Всё завертелось.
Я выдохнул, опасливо высунулся наружу и увидел, как трое гулей зажали мужчин, медленно топая на них. Они гоготали, широко раскрыв свои уродливые пасти, а люди дрожали и нервно щелкали пустым оружием, прижавшись спинами друг к другу. И́ннурки среди них не было, от чего мне стало спокойнее.
Несколько трупов с разгрызенными шеями и запястьями уже лежали под ногами. Обычные гули хватают зубами все, до чего дотягиваются, и это очень сильно отличает от них новый вид мутантов. Даже Вариса не вырвала мне кусок плоти, а почти аккуратно прокусила кожу. Патрик не в счет, я уверен, что она просто хотела убить его медленно, тем самым напугав и замедлив нас, и даже не планировала, что он не умрет, а изменится. Или затаила обиду за те его слова. Кто знает, что за мысли в голове у этих созданий? Тот гуль, которого мы пытали, по разговору казался обычным человеком, за исключением предпочтений в еде, но таких уродов даже среди людей найти можно немало.
Пока эти мысли проносились в голове, один из надзирателей заметил, как я целюсь и привлек внимание гуля. Но было уже поздно. Я не медлил.
Выстрел хлопнул, и первая пуля прошила гулю грудь, другая голову. Второй мутант рухнул следом, так и не успев поднять на меня оружие. Третий – сделал несколько выстрелов, но я уже был в другом месте и, подогнув колени, добил обойму, заменив его глаз свинцом.
Все произошло за считанные секунды. Четыре выстрела вписались в общий шум и хорошенько так надымили, забив запахом пороха всё в радиусе десятка шагов длинного коридора. Но где-то в другой части храма тоже творился хаос, и мы не остались в полной тишине.
Я взял под прицел надзирателей и сказал, что если сделают лишнее движение, лягут рядом с гулями. Признаться честно, появилось сильное желание так и сделать, ведь эти мрази, мягко говоря, не чисты на душу. Но патроны были под счет, да и облик палача не был моей мечтой.
Остальные высунулись, только когда я разрешил.
– Берите железку и отрезайте тварям головы, – скомандовал я надзирателям, указывая дулом дверса на гуля, с закрепленным на поясе длинным тесаком. Даже не знаю, как эта штука называется: лезвие плоское и изогнутое, и до старинного классического меча ей не хватало сантиметров пятнадцати в длину. Меньшее что мне хотелось сейчас видеть – как снова отделяются головы, чувствовать эту вонь, но это было необходимо. Благо чужие руки под боком имеются.
– Ч-что? – дрожащим голосом спросил побледневший мужчина, который наверняка совсем недавно выхаживал здесь аки царь.
Мне не было жаль их ни капли, поэтому я повторил медленно, с расстановками, будто объяснял, как картофель чистить:
– Я сказал. Берите железку и отрезайте головы гулям. В темпе.
– З-зачем? – нахмурился другой.
Дориан и Надя тоже остолбенели и не издавали ни звука. Не удивлюсь, что они в этот момент думали, что я просто издеваюсь над их тюремщиками. Но оставлять за спиной гулей совсем не вариант, поэтому я приставил дуло к голове одного из мужчин, взвел курок, и приказал выполнить задачу. Он замешкался пару секунд, но все-таки снял с пояса гуля этот тесак, уточнив, что оружие называется "Гача".
Зрелище было не из приятных. Я отошел подальше и, держа его на мушке, старательно не смотрел на сам процесс, который совсем не походил на то, что делала Ки́мита. Слева от меня Надя скрутилась в приступах тошноты, и Дориан не отставал от нее.
– Зачем этот ужас? Запугать надзирателей или… нас? – сдавленно спросил сокамерник, немного оправившись.
Глава 32
– Ты мне сейчас не поверишь, – произнес я громко, поглядывая не только на пленников, но и в конец коридора, – эти ребята не мертвы. Это новый вид созданий те́нниши, и они оживают даже после пули в висок. Единственный вариант – это отрезать им голову. Наверное.
– Наверное?
Я согласно кивнул и рассказал, что мне известно.
– Но разве это возможно?
– Мне больше нечего добавить, – отчеканил я, указывая надзирателям дулом дверса на второго гуля. Время играло против меня. Но оставлять гулей за спиной нельзя.
Надзиратель, несмотря на промедление, закончил довольно быстро и без вопросов принялся за второго гуля. Либо у него скрытые "таланты", либо опыт. Навскидку ему не больше тридцати зим. Может сын мясника или на скотобойне работал, прежде чем начал охранять невольников.
Когда дело было сделано, а вонь от вскрытых внутренностей и разбрызганной повсюду крови стояла просто невыносимая, я решил собрать оставшиеся патроны. И отстегнув патронташ у первого тела, едва не долбанул себя по лбу рукояткой револьвера, заметив движение глаз под веками. Покусанные – не тоже самое, что мертвые! Если гули решили пополнить ряды, а не просто поесть, все эти надзиратели еще живы!
Придется добивать и надеяться, что в этом случае они не поднимутся простыми гулями. Не знаю, как они вообще появляются и почему их тела так деформируются, но выглядит сомнительно так, что укус этих существ работает по-разному. Если бы новые гули появились раньше этих уродцев, тогда о них было бы давно известно.
Было бы проще пройти мимо, но что будет, когда все это отродье поднимется и начнет, как Патрик, прыгать на всех подряд? Хватит ли у меня скорости и боеприпасов? В поселении нас было больше, и все же стая обычных уродцев почти голыми руками раскидала нас в разные стороны, подмяв под себя неплохих ребят.
Я приказал надзирателям пронзить сердце каждого тела, еще живого или мертвого. И снова быстрее всех отреагировал тот, что держал в руках Гача. Он странный.
Не теряя времени узнал у невольников о предпочтениях в оружии и передал заряженного шустряка Дориану, винтовку Наде.
Женщина сразу же перещелкнула скобу, приставила приклад к плечу, примеряясь. Кивнула сама себе. А потом направила дуло на обливающегося потом упитанного тюремщика, и не успел я сказать "ты чего творишь…", как раздался выстрел и мозги кусками осели на лице сидящего рядом у стены мужчины. Затем последовал второй выстрел и третий.
В коридоре стало на три трупа больше.
– Эти уроды были самыми погаными, – обронила женщина, когда я открыл рот для вопроса "какого беса она творит". – Я даже сны видела, где перерезаю им глотки, но так тоже сойдет. Есть еще несколько, и как только я их увижу, сделаю то же самое. И мне плевать, если кто-то против.
В целом, мне было все равно, поэтому я просто указал, что гули предпочтительнее, а патроны на вес золота.
– Я услышала тебя, парень. Больше сюрпризов не будет.
Последний надзиратель сидел на удивление спокойно, вертя в руке окровавленный Гача. Рассматривал его. Удивительно, что не он схлопотал пулю, хотя и выглядел самым неприятным на вид: взгляд пустой, а губы растянуты в скромной улыбке. Он нормальный? Его физиономия напомнила мне об одном поганом случае, который я так старательно пытался забыть.
Несколько зим назад в моем городе появилась группа из столицы королевства. Другой Семьи. Это далеко не будничный случай поэтому, очевидно, Зи обязана была отреагировать.
Но это оказалось ни к чему, так как их предводитель сам пришел к нам с просьбой и презентом. У них был серьезный заказ на ликвидацию двух человек, перешедших дорогу очень влиятельному. Как всегда Зи решила выжать из ситуации максимум…
…
– Ты пойдешь с ними как наблюдатель, – сказала мачеха, не отрывая взгляд от бумаг.
Ее решения оспаривать было бессмысленно, но я уже тогда был достаточно упертым, чтобы не оставлять попытки:
– Это обязательно?
Зи подняла взгляд, задержала на мне пару секунд и молча опустила, перевернув страницу.
– Почему не малышку Мел? – спросил я, поерзав на стуле.
– Когда-нибудь ты договоришься, и она тебе язык оттяпает. Хотя, думаю, это даже к лучшему, – хмыкнула Зи, не глядя. – Свободен.
Мел всегда ворчала из-за этого прозвища, имея за спиной двадцать пять зим. До того как мачеха ошарашила меня своей настоящей личностью и родом занятий, она была самой младшей в Семье, тогда его и заработала.
Это было самое бурное время в моей жизни. Обучение в городской школе подошло к концу, я выиграл городские соревнования по стрельбе, у меня даже был… друг. Зи поощряла это, мотивируя создавать обычную жизнь как идеальное прикрытие, но я воспринимал все иначе. Да и с чего вдруг обычный подросток, внезапно узнав, к чему его на самом деле с детства готовили, должен вот так просто перестать быть собой?
За пару недель до прибытия пришлых убийц, на мою пятнадцатую зиму, старшаки потащили меня в бордель. Я чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и не подавал виду, но опытный глаз куртизанки раскусил меня в миг, и мы с Ори… проговорили всю ночь о всякой ерунде.
В общем, целями оказались чиновник и его заместитель. Эти два идиота сунули нос в дела высокопоставленного дворянина и кое-что таки накопали, шантажировали. Они решили, что взяли его за яйца.
Убийцы мне сразу не понравились, но тогда я еще не понимал почему. Тем не менее, они отнеслись к моему статусу с пониманием, несмотря на возраст, и делились информацией, держали в курсе событий.
Смертники нашлись быстро. Дальше классика: особняк, вооруженная охрана. Пришлые не церемонились с бойцами и прошлись по территории с большим количеством трупов. Никаких поблажек. Мне было сильно не по себе от такой картины. Более того, я был потрясён. Еще каких-то две зимы назад я не представлял себе, что окажусь в подобном месте. Сказать, что это сильно отличалось от правил нашей Семьи – все равно, что промолчать.