Дмитрий Федорович Капустин
50 книг с моей полки
Кто такой Джон Голт?
(«Атлант расправил плечи»[144] А. Рэнд)
Давно хотел прочитать эту увесистую Библию капиталистического общества, но все как-то не доходили руки, не хватало времени, но в большей мере существовал страх перед столь объемным произведением. Тем более после обучения на философском факультете еще присутствует во мне аллергия на тяжеловесные философские концепции. К коим, как мне казалось, после прочтения отзывов на книгу, относится и данное произведение. Ведь ее автор является основателем философии рационального индивидуализма, который противопоставляется коллективизму. Но, все оказалось совсем не так страшно и запутано, в общем – это довольно обычный классический роман, со всеми присущими ему признаками. По тематике, который гораздо слабее «трилогии желаний» Т. Драйзера[145], а по смыслу уж конечно не дотягивающий до триады Г. Гегеля с его законченным вариантом философии в принципе (мне показалось, что три части романа и их название должны сливаться в общую концепцию, которой я, к сожалению или к счастью не проследил).
В романе определенно прослеживается главная идея и персонаж – это тот самый Джон Голт, который выступает в качестве идеала человека-творца, живущего исключительно за счёт своих творческих способностей и таланта. Его образ призван разоблачить косность политиканов и лень человека, не желающего трудиться и создавать. Дагни Таггерт (главная героиня романа) именно в его честь называет свою железнодорожную линию, которая построена из нового материала – это Риарден-металл. Ведь кто такой Джон Голт? «Когда люди произносят его имя, это всегда бывает из…Страха? Отчаяния? Безысходности? Да…да, именно так. Я хочу, чтобы они понимали это!»[146]. Дагни – идеалист, который в принципе отвергает даже боль и увечье: «[…]боль и уродство никогда нельзя принимать всерьез»[147]. Она богата, энергична, молода и хочет показать и доказать окружающим, что дело ее отца живо. Она не боится краха своего предприятия, пусть бояться другие – менее амбициозные, успешные и молодые, ведь она же работает и стремиться не только заработать, но и сделать что-то лучше. Но здесь читателю становиться как-то пресно, потому что у всех нас есть примеры из жизни, когда человек идет к материальному успеху на протяжении всей жизни, но что-то идет не так. Или стремление создать или изобрести что-то на благо и для общества, оборачивается против него, и он опускает руки. Нет, я не призываю к пессимизму, ну уж слишком наивны эти персонажи А. Рэнд, как Д. Таггерт, так и Фриско д'Анкония, которые получили огромное наследство от своих родственников. Я, конечно, соглашусь с автором: «Если наследник достоин своих денег, они станут ему служить. Если же нет, они его разрушат»[148]. Или с ее утверждением о посредственных людях: «Вам известен критерий посредственности? Это злоба по отношению к чужому успеху. Им не знакомо одиночество, которое приходит, когда достигаешь вершины. Одиночество из-за отсутствия равного, ума, который ты мог бы уважать, и открытия, которым ты мог бы восхищаться»[149]. Но кто такой этот «посредственный» человек, в произведении А. Рэнд, мне не понятно. Клеймить всех тех, кто не заработал больших денег, по-моему, глупо, считать за человека второго сорта, того, кто не стремится к материальному благу тоже. Возможно, простой человек и хочет просто быть «посредственным», быть небокоптителем (как о таких людях писал Гоголь), но это же не значит, что он не может критически оценивать себя и окружающую обстановку, например политическую или экономическую? А если это так, то он совершенно не заслужил звания «посредственного», он имеет право на свою посредственность, как и любой капиталист на свой эгоизм и капитал. Мне вспоминается нашумевший Оскароносный фильм «Паразиты»[150]. Не правда ли идеи фильма и книги А. Рэнд похожи. А именно – не только высший класс небезупречен, но также низшие слои, то есть те самые «посредственные» люди, злые, коварны и готовы обмануть, особенно если вопрос касается материальных ценностей. Одни работают, другие пожинают плоды их труда и уже не капиталист экспроприирует продукт труда рабочего, а рабочий присваивает блага капиталиста, тем самым Марксистская максима оборачивается против «посредственного» человека. И такой фильм с данной идеей забирает Оскара, а книга А. Рэнд переживает уже 13-е издательство. Но после выхода книги прошло 62 года, а классовое общество «перестало» существовать, ведь об этом сегодня нам кричат во всеуслышание, ну а почему же происходит такое расслоение между богатыми и бедными, ведь та самая либертарианская максима, о которой писала Рэнд победила и правит западным обществом сегодня. Одним словом для меня лично позиция рационального эгоизма неубедительна, хотя, наверное, отчасти следованию ей, в современном мире мы обязаны традиции филантропии, которая появилась со стороны влиятельных бизнесменов. Но с другой стороны мы понимаем, что тех денег, которые вкладывают самые влиятельные компании в рекламу своей продукции, хватило бы, чтобы победить голод на всей планете.
Но давайте вернемся к произведению и ее героям. Так Джон Голт – это прототип Г. Форда, гениального инженера и бизнесмена, создателя великой империи, поклонение, которому описано еще у О. Хаксли в книге «О дивный новый мир»[151], которая была написана на 25 лет раньше, в которой никто не задавался вопросом «Кто такой Джон Голт?», люди просто «осеняли себя знаком Т». Фриско д'Анкония, Риарден и тем более Джон Голт – незаурядные, умные и сильные мужчины, но почему Рэнд уложила всех их по очереди в постель со своей героиней? Думается, прослеживается влияние не только концепций автора и философа, но и тяга к эмансипации, в результате которой прослеживается не только этика умеренного эгоизма, но и этика полигамии. Как раз именно сексуальный вопрос в либертарианской концепции и является ее слабым звеном, достаточно обратить внимание на ЛГБТ сообщества запада и борьбу за гендерность, где понятие отец и мать перестают существовать, а на смену им приходит родитель 1 и родитель 2.
В заключение хотелось бы сказать, что, данную книгу, наверное, стоит прочитать, она ставит много вопросов, но не дает на них ответов. Хотя, по моему мнению, философское произведение, перенесенное в литературное, как раз и должно раскрывать свою идею любому читателю, но если эта концепция и работает, в данном случае она получилась уж очень уязвимой, а противоречий в ней не меньше, чем в доктрине построения коммунизма.
Лекарство от лености
(«Так говорил Заратустра: Книга для всех и для Никого»[152] Ф. Ницше)
«Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители. Теперь хулить землю – самое ужасное преступление, так же как чтить сущность непостижимого выше, чем смысл земли!»[153]. Очень необычно воспринимается Ницше, при первом с ним ознакомлении, для человека христианской религии, в особенности православной. Большинству с детства прививали духовную культуру. Отношение к религии конечно у всех сугубо личные, но думаю многие, по-крайней мере в сложные жизненные периоды о Боге вспоминают и взывают прийти на помощь. А в рассматриваемой нами книге, практически с первых страниц обрушивается на читателя «Бога нет, Бог умер!». В сочетание с непревзойденной мощью и энергетикой повествования, стиль которого больше напоминает танец, задает бешеный темп и энергетику, вложенную философом в произведение. «Так говорил Заратустра» – книга, которую многие называют библией Ницше. Философ подобен Иисусу, он создает собственную религию, а без апостолов, религия это учение (анекдот в стиле ДАО о дьяволе и религии). «Спутников ищет созидающий, а не трупов, а так же, как он, ищет созидающий, тех, кто пишут новые ценности на новых скрижалях. Спутников ищет созидающий и тех, кто собирал бы жатву вместе с ним: ибо все созрело у него для жатвы. Но ему не достает серпов; поэтому он вырывает колосья и негодует»[154]. Но произведение Ницше, это не проповедование всеобщего добра и милосердия, не взывание к высшим моральным, устоявшимся до творчества Ницше, ценностям. Ницше создает не только философскую систему, самое интересное это то, что он разрушает библейскую парадигму, взывая человека не быть смиренным и послушным. Философ призывает вырваться из этих оков, уповая лишь на себя, на свою волю и жизненную энергию, и только благодаря этому стать свободным. Освободится, пройдя через себя и только благодаря себе. «Новой воле учу я людей: идти той дорогой, которой слепо шел человек, и хвалить ее, и не уклоняться от нее более в сторону, подобно больным и умирающим. Больными и умирающими, были те, кто презирал тело и землю и изобрел небо и искупительные капли крови; но даже и эти сладкие и мрачные яды брали они у тела и у земли!»[155].
Но в своем понимании свободы Ницше не до конца категоричен, он дает понять, что если в человеке есть хоть искорка воли, то он может и должен быть свободным, ведь это и есть удел человека, он должен жить и настоящая жизнь через его свободу и волю откроется ему. «Есть тысячи троп, по которым еще никогда не ходили, тысячи здоровий и скрытых островов жизни. Все еще не исчерпаны и не открыты земля человека. Бодрствуйте и прислушивайтесь, вы одинокие! Неслышными взмахами крыл веют из будущего ветры; и до тонких ушей, доходит благая весть»[156]. «Воля освобождает: таково истинное учение о воле и свободе – ему учит Заратустра. Не хотеть больше, не созидать больше не ценить больше! Ах, пусть эта великая усталость навсегда останется от меня далекой! Даже в познание чувствую я только радость рождения и радость становления моей воли; и если есть невинность в моем познании, то потому, что есть в нем воля к рождению»[157]. Заратустра равнодушен к тяготам и суровым испытаниям и именно через них он становится, абсолютно свободен. Он взывает человека следовать его примеру, двигаться только вперед и не останавливаться на пути к свободе, бежать к идеалу сверхчеловека и верить лишь в себя в свою силу и мощь! Иначе крах и станем мы отступниками истинной цели и откажемся от абсолютной свободы своей. «Они сидят по целым вечерам друг у друга и говорят: «Будем опять, как малые дети и станем взывать к милосердному Богу!» – устами и желудками, которые испорчены набожными кондитерами»[158].
Произведение Ф. Ницше «Так говорил Заратустра» являет в себе произведение освобождения человеческой души. Свободы души именно подлинной, в которой нет места религии, за то в ней есть личность: сильная, волевая, сверх-мотивированная именно земным существованием. Ницше, по моему мнению, можно сравнить с Конфуцием он проповедник не философии, а именно мудрости, причем земной мудрости жизни. Его житейскую мудрость, которую можно впитать практически из каждой строчки книги, человек может сделать для себя писаным уставом, по многим вопросам своего существования. Я считаю, что человек, который поймет и оценит советы Ф. Ницше в лице Заратустры, избежит многих жизненных ошибок, ведь это произведение являет в себе лекарство от лености, флегматии, апатии и отчуждения, оно есть учение о свободе в чистом виде.
Лондон под винил
(«Странник по звездам»[159] Дж. Лондон)
«И всюду она – вечная, великолепная, несравненная женщина».[160]
Я слышу в этом произведении Дж. Лондона потрескивание… Потрескивание иглы по виниловой пластинке, потому что прочтение данного произведения напомнило и отсылает меня к тем чувствам, которые я испытываю, когда наслаждаюсь музыкой, воспроизводимой на виниловом проигрывателе. Чтение этой книги отсылает меня к чему-то ретроградному, через потрескивание винила мы поворачиваемся к произведению как цельному созданию, которое возвращает нас к природе музыки, а, следовательно, как любое произведение искусства будоражит в нас духовные чувства. Дж. Лондон возвращает нас к жанру романа в романе, к классике литературы. Множество сюжетов переплетаются – приключения, историческая сага, вестерн, а в корне всех историй лежит борьба за человеческую свободу. В этом произведение Лондона есть и настоящее и наивное. Когда мы прослушиваем пластинку на виниле сегодня, мы становимся героями старых Французских черно-белых фильмов, в которых непременно курят сигареты марки «Gitanes»[161], говорят о вечном, о любви, страстях и пороках. Тех фильмов, о которых писал Жан-Люк Годар[162]: «Чтобы снять хороший фильм ничего не нужно, только мужчина, женщина и пистолет». Так и Лондон подтверждает для меня следующую мысль – любовь всегда уместна, особенно любовь между мужчиной и женщиной, она в принципе и есть единственная. Мужчина встречается с женщиной, как плод любви появляются дети (образ женщины матери), мужчина уходит с этой женщиной (стоп-кадр), «вечной женщиной», как пишет Лондон. Читая Лондона, я будто забываю о том, что существовали суфражистки, не было С. Де-Бовуар[163], с ее гимном эмансипации (конечно в проекте, книга «Второй пол»[164] не задумывался как библия эмансипации, но стала таковой), как будто я не знаю о трансгендерах, как будто бы ничего этого не было в истории. В романе Лондона есть только мужчина и женщина, мужчина, который всю свою жизнь стремится к своей женщине и женщина, которая всю свою жизнь только и ждет своего «вечного мужчину». Мужчина, который всю свою жизнь делает себя ради той одной «вечной женщины», которая есть или была или будет в его жизни. Сменяются поколения, мужчины и женщины, но остается один конкретный мужчина и одна конкретная женщина, эта идея для меня является самой стержневой в этом произведении Лондона. «Мужчина отличен от женщины. Она живет повседневностью, и ей, недоступно то, что лежит за гранью настоящего. Нам знакомы честь, несравнимая с ее честью, и гордость, о которой она даже не может помыслить. Наши глаза устремлены вдаль, ибо они созерцают звезды, а ее глаза видят только твердую землю под ее ногами, руки возлюбленного, сжимающие ее в объятиях, младенца, жадно прильнувшего к ее груди»[165]. «Более великой, чем наш труд и наше дерзание, больше нашей изобретательности и полета воображения, более великой, чем битва, созерцание звезд и таинство веры, – самой великой всегда была женщина»[166].
Тем самым слушая музыку на виниловом проигрывателе и, читая Лондона, я ощущаю себя в традиционном двухмерном прекрасном мире, который не нуждается в совершенствовании, а лишь требует сохранения своих культурных и духовных норм. В мире, который находится вне галактики Интернет, родителя один и родителя два, ЛГБТ сообществ, риска информационных войн и цветных революций, в нем ничего этого нет, только совершенная красота, которая по уверениям спасет наш мир от катастрофы, хочется на это надеется.
Меновая стоимость человека
(«Элементарные частицы»[167] М. Уэльбек)
«Освободившись от ограничений, которые накладывают на личность происхождение, привычки, устойчивые правила поведения, современный человек готов занять свое место во вселенской системе торговых сделок, где ему будет однозначно присвоена определенная меновая стоимость».[168]
В заглавии приведена в качестве эпиграфа цитата из сборника эссе М. Уэльбэка «Мир как супермаркет»[169]. Этот сборник вышел во Франции в 1998 году, фактически одновременно с романом «Элементарные частицы», между ними существует не только временная, но и смысловая связь. Главной идеей этих двух разных, но похожих произведений одного автора является представление человека в качестве товара. Человека, который лишился оснований веры, духовности, а, следовательно, человеческого лица. Общество благополучия, которое сформировалось на западе во второй половине XX века, характеризуется максимальным уровнем потребления, высокими скоростями развития науки и производства, что повлекло за собой экономический подъем и высвобождение свободного времени для человека, которого не было столько ни в какую другую эпоху. В результате данного исторического развития сформировались определенные парадигмы, которые характеризуют именно эту эпоху – это стремление к наслаждению, в том числе радикальный гедонизм. Молодость – как основополагающий фактор, который только и может позволить человеку получать наслаждение, отсутствие веры (что и происходит в современном Европейском обществе сегодня, когда здания церквей, которые не пользуются интересом у католиков, переделываются под мечети, для арабского населения).
Центральными героями Романа являются два брата – Брюно и Мишель, совершенно разные люди, как это часто бывает у самых близких родственников в любой семье, они являются яркими представителями Европейского общества второй половины XX века. Брюно – обычный работник социальной сферы с неудавшейся личной жизнью и манией сексуального наслаждения, по поводу которого занимается постоянной рефлексией, испытывая страх перед старостью. «По мере того как его эрекция становилась все труднее и быстротечнее, Брюно впадал в безвольную, печальную расслабленность. Секс являлся главным смыслом его существования, теперь он понял, что изменить что-либо уже невозможно. В этом отношении Брюно был типичным представителем своей эпохи»[170]. Мишель – ученый, который ломает себе голову над идеей, которая соединяет физическую теорию и биологию, космос и генетику, элементарные частицы и человека как такового. Он в свою очередь вызывает более теплые чувства у читателя, так как является ученым, который ищет путь совершенствования природы человека. По результатам его работы, научное сообщество создает искусственного человека с одним лишь желанием бесконечного удовольствия. В своих индивидуальных качествах Мишель выпадает из этого общества, он посторонний, но не в смысле произведения Камю[171], а в смысле своей природной гениальности и возможно именно из-за этого, а не из-за смерти своей любви Аннабель он покончил с собой, после написания последних строк своей научной работы. Он осознал всю тяжесть этого мира потребителей, в котором не осталось места гармонии и искренней любви, мира соревнования и борьбы, суетности, насилия и радикального гедонизма.
Так же о сходстве идей двух произведений автора. Приведу еще одну цитату из сборника эссе «Мир как супермаркет»: «Так или иначе, если мы будем и впредь придерживаться механистичного и индивидуалистского видения мира, то мы обречены. Мне не кажется разумным продлевать страдания и беды. Идея индивидуализма господствует над нами пять столетий, пора свернуть с этого пути»[172]. Тем самым автор призывает остановиться и совершить поворот к традиционным ценностям, которые были разрушены в эпоху осуществления сексуальной революции. О легализации противозачаточных средств в 1967 году во Франции: «Это и был тот самый момент, начиная с которого широким слоям населения открылся доступ к «сексуальной свободе», доселе приберегаемой для себя привилегированными кругами, представителями свободных профессий и богемой, равно как и руководителями мелких и средних предприятий»[173]. Сексуальная свобода привела к ступени исторического возвышения индивидуализма, так как произошло разрушение семьи как последнего островка первобытного коммунизма «общественного хозяйства», следовательно разрушилось последнее препятствие между индивидом и рынком. Человек отныне превращается в товар и приобретает меновую стоимость. А когда человек воспринимается не в качестве личности, а в качестве товара, то его можно купить, заменить, совершить над ним факт насилия, в конце концов, убить, причем осуществляя этот акт с точки зрения потребления, то есть, получая удовольствие в этот момент. «Физическое насилие, самое крайнее проявление индивидуальности»[174].
В заключение хочу сказать, проза Уэльбэка тяжела для восприятия, большое количество сексуальных сцен может оттолкнуть интеллигентного читателя. Существует такое мнение что порнографичность и искусство не совместимы, проза Уэльбека в основном именно порнографична, а не эротична. Но в своей работе он раскрывает те нарывы Европейского общества, которые не до конца еще раскрылись в современном социальном пространстве России. Уроки, которые мы можем извлечь из нее, позволят нам избежать превращения человека и общества в товар всеобщего потребления с определенной меновой стоимостью.
Мои три аргумента За!
(«Даниэль Штайн, переводчик»[175] Л. Улицкая)
«[…] идеология, ставящая себя выше нравственности, неизбежно становится преступной».[176]
Во-первых, необходимо сказать, что, безусловно, книга заслуживает внимания и прочтения, причем чтения внимательного. Так как и любому настоящему романа, данному произведению присуще множество сюжетных линий и действующих героев. Хотя, на первый взгляд, роман состоит из разрозненных писем, переписок, текстовых записей, да и просто заметок из прессы и СМИ. Именно здесь и кроется мастерство писательницы Л. Улицкой, она с помощью этих маленьких отрывков создала цельную картину, как историческую, так и художественную, представив читателю роман как таковой, в котором, безусловно, есть место для собственных размышлений, но по большому счету главная тема ясна и понятна. Самое главное, что читатель сразу включается в материю повествования и переживает за отца Даниэля, юную Хильду и находит для себя человеческое лицо даже в заядлой грубой коммунистке, Рите Ковач, то есть мы верим в эту историю, которая сшита из реальных и вымышленных фактов.
Во-вторых, читатель понимает, что главной темой произведения является не только пресловутый еврейский вопрос, но и вопрос веры, да-да именно веры, а не религии. Улицкая пишет: «Даниэль всю жизнь шел к одной простой мысли – веруйте как хотите, это ваше личное дело, но заповеди соблюдайте, ведите себя достойно. Между прочим, чтобы хорошо себя вести, не обязательно даже быть христианином. Можно быть даже никем»[177]. И неважно кто вы Иудей, араб, католик или православный, оставаться человеком нужно и можно в любой ситуации, нужно иметь мужество для этого – это бесспорно, но изначально каждый человек свободен быть, свободен быть настоящим человеком. Любой антисемитизм, сегрегация и любое притеснение по национальному признаку находится в прямой пропорциональности от уровня культуры государства и, следовательно, его граждан. Если ценность культуры и истории будет значима для поколения, то геноцид и холокост никогда не повторится, а возможность третьей мировой войны останется только на страницах романов фантастов.
В-третьих, по моему мнению, данную книгу необходимо ввести в курс школьной программы, так как со стороны учеников старших классов есть запрос именно на прозу современную, понятную им, доступную и ясную. Полезность этого романа будет безусловна, так как ученик получит представление о второй мировой войне, притеснении по национальному признаку, выработает для себя (с помощью учителя в первую очередь) гуманный ориентир поведения к «Другому» а значит, будет ориентироваться на более широкий круг жизненных ценностей в дальнейшей взрослой жизни.
