Дмитрий Донской
Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити
– В принципе я это и ожидал. Поэтому предлагаю следующий вариант: ты в сопровождении Таникса и его гайрдов отправляешься в Земля-сити. Дорога займёт несколько дней. У тебя будет один месяц на то, чтобы познакомиться с этим вертепом и принять окончательное решение. В течение данного времени Таникс с гайрдами будет ждать тебя в небольшом поселении ремесленников недалеко от Земля-сити. Они тебе покажут, где это находится. Если захочешь вернуться в Сопотьрам, то встречаешься с Таниксом, и вы все вместе обратным ходом едете сюда. Если захочешь остаться там, то остаёшься никого не оповещая, а Таникс после месяца ожидания возвращается, но уже в своё поселение. ОК?
– И ещё, вот тебе адресочек и небольшое письмо, – протянул мне Энтони кусок бумаги, – это координаты одного весьма влиятельного человека в Американской оккупационной зоне. Когда тебя там сильно «припечёт», или просто деваться будет некуда – обратись к нему, поможет. Но по мелочам лучше сюда не лезь. Повторяю, только на крайний случай.
После чего Энтони подошёл к своему столу и достал из него увесистый мешочек.
– А это тебе на первые расходы, – сказал он, протянув мне его. – Деньги не дарю, вычту потом из твоей первой зарплаты. Когда вернёшься.
– А если не вернусь?
– Тогда будешь мой должник и на твоей совести этот долг будет потом висеть, пока не отдашь, – усмехнулся Энтони.
– ОК, – ответил я.
– Ну тогда, как у нас говорят – «let’s go»4.
Почему я после всего сказанного о Земля-сити не испугался отправиться туда? Во-первых, у меня был Цезарь, который одним своим видом мог «привести в чувство» любого хулигана. А во-вторых, я сам был не из «ботаников». Родился и вырос в Люберцах, где драки между пацанами были делом нормальным и регулярным. Так что «дать в морду» для меня не составляло труда. Плюс служба в армии, в погранвойсках, тоже много чему научила. Там я, кстати, пристрастился к холодному оружию, особенно к метательным ножам. Жалко только, что здесь, в Аламании, у меня их не было, даже кастета захудалого. Впрочем, всё это дело наживное… В общем, меня не смущал бандитский ореол Земля-сити. Я и сам по натуре был полубандит, если уже говорить «по чесноку».
Выехали мы на следующее утро тем же составом, что и прибыли в Сопотьрам. Первые два дня путешествия прошли без приключений, а вот на третий день, ближе к вечеру у нас произошло ЧП.
Таникс, уж не знаю почему, решил отделиться от отряда и осмотреть ближайший лесок. Вдвоём мы доскакали до него, но не успели войти, как на нас со всего ходу вылетел… вейрд.
Хотя раньше я их не видел, но, улицезрев уменьшенную копию кавказской овчарки, понял – это именно то существо, о котором столько наслышан. Вейрд был действительно несколько меньше Цезаря, и клыки на его морде выпирали наружу. Но вот что реально отличало от Цезаря – так это взгляд. Он был какой-то бешеный, злой.
Увидев нас, вейрд рявкнул и, похоже, приготовился к атаке. Но атаковать он не успел. В воздухе просвистели два ножа и у животного сначала подломились ноги, а потом он целиком завалился на землю.
Всё произошло очень быстро, буквально за пару секунд. И пока я в состоянии полной оторопи продолжал смотреть на тушку вейрда, Таникс соскочил со своего коня и подошёл к этому «исчадию ада».
– Откуда он здесь взялся? – первое, что сказал Таникс, разглядывая мёртвую псину.
– А в чём проблема?
– Мы находимся в десяти днях пути верхом от границы с бойрдами и если какая их группа дошла сюда, то здесь должны быть с десяток поисковых отрядов гайрдов, на которые мы бы обязательно наткнулись. А уж в местных поселениях, что встретились по нашей дороге, нам бы точно сказали про этих «ушлепков».
Таникс замолчал, вытаскивая свои ножи из тела вейрда (а именно он так здорово их метнул).
– Плохо дело, – продолжил Таникс, – один вейрд – это разведчик. Где-то поблизости расположен отряд бойрдов. Каков только его размер? Впрочем, он не должен быть большим, иначе был бы заметным.
Собрав всех своих всадников, и проведя небольшую, но интенсивную коммуникацию на предмет наших дальнейших действий, Таникс предложил мне осуществить розыскную операцию с целью обнаружения отряда бойрдов и его уничтожения. Сомнения в достаточности наших сил ни у кого из гайрдов не было. В общем, меня, как ценную фигуру их охранной деятельности по доставке в Земля-сити, просто поставили перед фактом.
Короче, разворачиваем знамёна и с криком «Ура» бросаемся в бой, когда обнаруживаем этих «дикарей» с их «дикарскими» собаками. Я только и успел выпросить у Таникса два метательных ножа. Ну хоть какое-то оружие…
Примерно через полчаса поисков наш небольшой отряд буквально вывалился на стоянку бойрдов, и, конечно же, там были и их вейрды. Бойрдов было с десяток, животных – с два десятка. Первыми, естественно, среагировали собаки, которые моментально определили направление атаки и бросились в контратаку. Все два десятка, блин… На наших семь конных, включая меня.
И тут произошло нечто такое, о чём ещё долго будут говорить по обе стороны границы. Вперёди нашего отряда, который замер на месте и приготовился к отражению атаки вейрдов, выскочил Цезарь. Он встал, ощерился во все свои немаленькие зубы и зарычал так, как это принято у кавказцев в начале любого боя. То есть страшно. И тут вся «бригада» вейрдов вдруг встала как вкопанная. Вернее, как толпа школьников, шедших типа кому-то из сверстников набить морду, но наткнулась на своего классного. И скажу так – хвосты у вейрдов стали подгибаться и опускаться между их ног. Похоже было, что они «праздновали труса» при виде Цезаря в его боевом настроении.
И тут надо отдать должное гайрдам. Всё же военное воспитание с малолетства никуда не денешь и не пропьёшь. Они, в отличие от меня, не стали разглядывать всю эту ситуацию, и ни секунды не мешкая бросились на бойрдов, которые, в отличие от гайрдов, были просто деморализованы поведением своих собак. И минуты не потребовалось племени воинов, чтобы длинными мечами порезать на «британский флаг» всех противников. После чего вейрды всей стаей развернулись и бросились бежать в сторону леса. Мы их уже не преследовали.
Так я впервые увидел и бойрдов, и вейрдов. Но если вейрды представляли собой обычных собак породы «кавказская овчарка», то бойрды были небольшого роста, чумазые, смуглые как цыгане и очень жилистые. Сильно заросшая чёрная шевелюра почти закрывала всю голову, в том числе и лицо. И правильно делала, так как эти лица у них были страшненькие, как в фильмах про индейцев, когда те делали «рожи», чтобы напугать своим ликом несчастных бледнолицых.
На что ещё я обратил внимание – так это на их оружие. Вернее, на их луки, которые были довольно большими, особенно принимая во внимание скромные габариты самих бойрдов. И гайрды все луки собрали, вместе со стрелами, из чего я сделал вывод, что данный тип оружия имеет хорошую ценность. Да, ведь ещё Тирекс, показывая арбалет, упомянул, что он сильнее самых сильных луков бойрдов. Непростые луки, похоже…
Закончив с противником, всадники повернулись и направились к нам с Цезарем. Подойдя вплотную, Таникс слёз с коня и сказал:
– Макс, от лица всех присутствующих здесь гайрдов выражаю огромную благодарность тебе и твоей собаке. Думаю, что кое-кому из нашего отряда вы сохранили жизнь. Много раз я бился с бойрдами и вейрдами, но такое, что было сегодня – увидел в первый раз. Чтобы стая вейрдов бросилась бежать, даже не вступив в бой – это просто немыслимо.
Всё это время Цезарь стоял возле меня, тяжело дыша, как будто он действительно дрался с этими вейрдами. Но слава Богу, что всё закончилось так, как оно закончилось. И я сам опустился на колени, обнял Цезаря и зашептал ему в ухо, что он у меня лучший, самый сильный и самый храбрый пёс.
Вечером на стоянке Таникс снова подошёл ко мне и поделился своими размышлениями.
– У меня из головы не выходит картина бегущих вейрдов. – начал он. – Всё время думал, что же там такого между ними и Цезарем произошло. Ответ вижу один – у собак было телепатическое общение, на своём, животном уровне. И Цезарь, пользуясь замешательством бойрдов, которые должны были держать под ментальным контролем всех вейрдов, взял стаю в своё управление. А для этого у него должны быть очень сильные способности. Впрочем, удержать контроль – не удержал.
Таникс замолчал на минуту, и немного подумав продолжил.
– Понимаешь Макс, стая сильна своим единением, и пока она нераздельна, то для собак нет преград. Чтобы её остановить – надо «разорвать» ментальные связи, объединяющие вейрдов, сделать их в этой ситуации как бы «один на один» с тем, кто всё это затеял. То есть с Цезарем. А вот это уже для вейрдов опасно: решать вопросы один на один с Цезарем, который способен порвать каждого из них по отдельности.
Таникс опять задумался и добавил:
– В общем, напугал их Цезарь, вывел вейрдов из телепатического единения стаи и «наехал» по полной программе. А те, потеряв «коллективную храбрость и решимость», поджали хвосты и бросились домой, «к мамке», как стадо перепуганных идиотов. В общем, интересное событие, надо запомнить на будущее… Похоже, твой Цезарь имеет хороший потенциал для борьбы с бойрдами и их вейрдами.
После такого ЧП дальнейшее путешествие в Земля-сити прошло без новых приключений. Наш небольшой отряд благополучно добрался до границ земель ремесленников и рыбаков, где я и распрощался с Таниксом и его всадниками. Предварительно они показали тропинку, ведущую к поселению, где будут меня ждать.
– Удачи, Макс, – сказал Таникс на прощание, – надеюсь, что мы ещё свидимся и с тобой, и с Цезарем. Будь осторожен в Земля-сити, больше слушай и меньше болтай. А если что, ноги в руки и бегом за нами, мы уж разберёмся с любой проблемой, которая может у тебя там возникнуть. Разнесём там половину этого города, если потребуется.
– Спасибо, Таникс. И вам удачи. Тоже надеюсь, что ещё увидимся.
После чего наши пути разошлись, а мы с Цезарем направились в сторону этого загадочного и притягательного, но вместе с тем и опасного для каждого землянина города.
Прибытие в Земля-сити
Ещё задолго до города мы увидели разного рода фермы и огороды, на которых копались люди. Да, это были настоящие люди, земляне. В груди у меня всё пело и кричало от радости! Наконец-то среди своих, наконец-то меня окружают не эти образины, а нормальные лица! Чтобы понять мои чувства, надо было сначала пожить хоть немного среди гайрдов, ремесленников и крестьян, чтобы почувствовать, как это здорово быть среди людей!
Фермеры, мимо которых мы проходили, также обращали на нас внимание. Но их взгляды, в отличие от тех, что я видел ранее, не были пугливые или полные ненависти. Скорее с любопытством. Всё же что такое собака, в том числе и большая собака – прекрасно знали все земляне и не пугались её вида. Но, похоже, всем было любопытно, откуда она здесь взялась. Возможно, мы с Цезарем были первые, или очень редкие посетители Аламании, в составе которых было такое животное.
Сам город оказался окружённым небольшой стеной, но ворота не охранялись, что позволило мне зайти никем не замеченным и продолжить свой путь по улицам «человеческой столицы» в Аламании.
Первое, что бросилось в глаза – это грязь. Канализации здесь, по всей видимости, не было, и нечистоты выливали прямо на улицу. Может, в других районах города было и почище, но там, где я шёл, возникло ощущение средневекового поселения. Ну, или как их описывали в наших учебниках истории. После вылизанного Сопотьрама всё это производило не очень хорошие ассоциации. Зато плевать можно было где угодно! Ну а для Цезаря, после «рафинированной» столицы Аламании, здесь было просто море запахов! Он шёл, шумно вдыхая воздух, и крутил своей немаленькой башкой.
Прохожие так же, как и фермеры, с удивлением провожали нас взглядом, но особо не сторонились и не пугались. Я же шёл, не обращая ни на кого внимание, только контролируя, чтобы Цезарь был чётко «рядом».
В конце концов, мы вышли на большую базарную площадь, по периметру и в центре которой находилось полно лотков и магазинов, а всё остальное между ними было забито телегами и прочей гужевой недвижимостью.
В толпе, которая была перед нами, я заметил довольно много лиц не только землян, но и ремесленников и крестьян. Причём физиономии последних были без маски ненависти, а даже наоборот, с заинтересованностью и радушием. Купцы, блин… Купцам была безразлична эта национальная вражда, и их интересовали только деньги. И тот, у кого они водились, будь то человек или крестьянин – всегда был дорогим гостем.
Но при виде моего Цезаря, как я заметил, лица ремесленников и крестьян менялись на испуганные. Поэтому, чтобы не волновать торговый люд я, увидев, что одна харчевня, стоящая в сторонке, имела открытую веранду, направился в её направлении. Соваться внутрь с Цезарем поостерёгся. Кто их знает, какие тут правила. Хоть собак я больше и не видел, но «не зная броду, не суйся в воду». Короче, мы отсели на веранде, где, кроме меня и Цезаря, больше никого не было. Впрочем, один тут же «нарисовался». Этим «одним» оказался местный мальчишка из таверны с извечным выражением лица «чего изволите». Я изволил порцию пюре из местного овоща и жареного мяса, а для Цезаря спросил кусок сырого мяса. Если мой заказ был взят на исполнение молниеносно, что заказ для пса оказался для мальчишки непростым и потребовал консультации с хозяином, который довольно быстро нарисовался на веранде.
Посмотрев на нас, особенно на Цезаря, хозяин покачал головой и молвил:
– Хорошо, будет вам и жареное, и сырое мясо. Лишь бы платили. Деньги-то есть? – спросил он. – Вы ведь вроде новенькие и первый раз в Земля-сити?
– Не беспокойся, – успокоил я его и показал несколько монет. – Деньги есть, и мы кредитоспособны. Хотя действительно, мы тут в первый раз.
После чего нам принесли нашу еду, оказавшейся совсем недурной и приятно пахнувшей. Съев всё без остатка, я развалился на стуле и начал лицезреть окрестности, главным образом ту же базарную площадь и скопление людей (и не людей) курсирующих по ней. Мы пока никуда не торопились и молча, я бы сказал – с удовольствием, отдавались процессу переваривания вкусной пищи.
Но наше безмятежное времяпровождение длилось недолго. Вскоре, взобравшись на веранду, к нам подсели две «личности». Одна «личность» была высокой, физически крепкой, в виде детины со стальным взором и квадратной челюстью. Ну прямо Дюжев в фильме «Жмурки», а второй – поменьше, с хитрой рожей и бегающими глазками, как будто всё время выискивающими, где бы чего-нибудь поиметь.
– Привет, – начал тот, что поменьше, – меня зовут Тед, у нас есть все, что тебе надо: бухло, курево, девочки, еда, жильё. Ты ведь новенький?
Я молчал, разглядывал эту парочку и думал, как бы от них избавиться.
– Тебя спросили, – не выдержал «Дюжев», – отвечать надо, когда с тобой разговаривают!
– Ну не шуми, Майк, – тут же мягко встрял Тед, изображая уже Лёшу Панина из тех же «Жмурок» – парень ещё не оклемался, в первый раз в Земля-сити, а ты на него так грубо наезжаешь. У нас всё дешёво, – уже обращаясь ко мне, продолжил Тед, – не как у других. Если пожелаешь, то мы тебе тут «all inclusive»5 сделаем, как на турецких курортах.
– Ребята, – начал я, – мне сейчас не нужны ваш услуги. Я не пью, не курю, девочки в данный момент меня не интересуют, а еду и жильё я найду в этой же таверне. Или в соседней. Тед правильно сказал, мне торопиться некуда, но надо осмотреться. Так что извините, но сегодня у нас дальше знакомства дел никаких не будет.
– Я тебя услышал, – как-то задумчиво протянул Тед, – ты ведь имеешь право на своё мнение. Как и все мы, но есть одна проблема – твоё мнение здесь мало кого интересует.
При этих словах в руках Теда появился нож, типа финки, которым он начал поигрывать передо мной.
– Ты ведь умный мальчик, книжки, наверное, читал, и слышал про Аль Капоне, который сказал, что добрым словом и пистолетом можно добиться значительно больше, чем просто добрым словом. За отсутствием пистолета можно обойтись и ножиком. Ну так как? Спрашиваю ещё раз, что ты выбираешь и есть ли у тебя деньги? Впрочем, на второй вопрос отвечать не надо, вижу, что есть, коли сидишь тут сытый и довольный, как и кобель тоже.
– Похоже, у вас тут чересчур «ненавязчивый» сервис. Хорошо, плачу за то, чтобы вы исчезли и больше я вас не видел. Сколько просите за эту услугу?
Тут Тед, до этого как бы беззаботно поигрывавший своими ножиком, резко подался вперёд и выбросил руку в моём направлении. Быстро, очень быстро. Но не неожиданно. Все его действия были предсказуемы, и я, перехватив нападавшего за кисть, грохнул ею об стол так, что нож отлетел в сторону, после чего, по-прежнему держа нападавшего за кисть, врезал другой рукой по его физиономии, добавив в концовке стандартный приём «фейсом об тейбл»6.
Что важно, я успел рявкнуть Цезарю «чужой», указав на Майка, после чего пёс кинулся на него, сбив со стула и прижав к полу. Пасть у Цезаря при этом была ощерена и все его клыки были прекрасно видны. Страшное, скажу я вам зрелище, наверное, именно поэтому штаны у Майка стали мокрыми. Кстати, сразу отмечу, что Цезарь был обучен так, что по команде «чужой» он только обездвиживает противника, в вот по команде «фас» – рвёт зубами. Но это очень крайняя мера. Надеюсь, что мне не придётся использовать эту команду.
– В общем так, мужики, – сказал я после того, как враг был полностью повержен, – собираете «ноги в руки» и бежите отсюда куда подальше. И больше ко мне не подходите. В следующий раз Цезарь будет не только показывать свои зубы, но и рвать ими ваши яйца.
На том мы и расстались. Вскоре появился хозяин таверны и, опасливо поглядывая в нашу сторону, принялся поднимать и расставлять опрокиданную мебель. А несколько зевак, которые стали невольными свидетелями наших «переговоров» с Тедом и Майком, удивлённо перешёптывались, показывая на нас пальцами. Что за невоспитанность?!
Приведя веранду в порядок, хозяин заведения осторожно подошёл ко мне и, бормоча слова извинения за этих «остолопов» поинтересовался, не нужна ли мне чистая и безопасная комната.
– А сколько вы простите за неё? – поинтересовался я.
– Для вас почти даром – две монеты в сутки.
Учитывая, что у меня в кошельке была сотня монет, и я поел за полмонеты (тут у них оказались в ходу и «половинки» и «четвертинки»), то сразу же согласился и заплатил за пять дней. В конце концов мне надо было где-то остановиться, а вот ходить и «светиться» без толку по городу как-то уже расхотелось. Что искать приключений на свою задницу, выдавая в себе откровенного новичка, если тебе предлагают решение на месте, никуда не отлучаясь и не задавая многочисленные глупые вопросы. Тем паче тут, похоже, на таких как я всякое отребье слеталось как мухи на мёд. В общем, пошёл знакомиться с номером.
Комната оказалась действительно чистой и солнечной. Мебели было, правда, маловато, но зачем она мне была нужна? Получив ключ и выяснив, где у них находится запасной, или «чёрный» выход, спросил:
– А как попасть в Воронью слободку?
– А вы сейчас хотите туда попасть, или позже?
Вроде решил никуда уже не идти, но…
– Если недалеко – то сейчас.
– Хорошо, – ответил хозяин, – мой сын покажет вам дорогу.
Сынишка оказался копией того, что меня обслуживал на веранде: братья, похоже. Он выскочил из таверны, и, опасливо косясь на Цезаря, побежал перед нами.
Минут через двадцать пешего хода мы подошли к улице, которую опоясывал синий невысокий забор.
– За этим забором «ихняя» территория, – заявил мальчишка, – Воронья слободка. А за ней уже Немецкая слобода. Вот там здорово! Но отец меня туда не пускает.
– А почему не пускает? – удивился я.
– А потому что, говорит, не фиг якшаться с немчурой. Они детей похищают и делают опыты на них. Фашисты, короче.
– А ты знаешь кто такие фашисты? – ещё больше удивился я.
– Как кто такие? Немцы – они и есть фашисты.
– Глупый ты, малолетка, – рассмеялся я и кинул ему монетку.
Пацан ловко поймал её на лету и довольный побежал домой.
«Какой-то я слишком щедрый, – пришло мне тут же в голову, – О. Бендер в такой же ситуации отделался яблоком и классической фразой про ключ от квартиры, где деньги лежат».
В Вороньей слободке я пошёл на запах. На одуряющий запах свежих булочек и сдобы, который привёл меня к кондитерской. Как же я был ей рад. Войдя внутрь, накупил кучу всякой вкуснятины, которая не только одуряюще пахла, но и была такой же на вкус. Даже Цезарь с довольным видом умял пару румяных булочек.
Насытившись этой роскошью жизни в Аламании, я подошёл к продавщице и спросил, где могу найти хозяина кондитерской.
– Вам с какой целью, – поинтересовалась она, – бизнес или личные дела?
– Даже не знаю, как ответить, возможно и то и другое. Я тут недавно и пока не совсем ориентируюсь в ваших делах.
– Хорошо, подождите вон за тем столиком, а я передам вашу просьбу.
Подождав минут пять, ко мне подсел здоровенный мужик, у которого руки в обхвате, наверное, были больше, чем мои ноги. Однако, кондитерский бизнес не так прост…
– Ты меня искал? – спросил здоровяк.
– Да, меня зовут Макс. Я русский, бывший москвич, и меня «занесло» в этот мир пару недель назад. В Земля-сити я вообще первый день. Правда, уже успел пообщаться с местными бандюгами, но пока отбился. Насколько понимаю, ты тоже русский, и можешь мне что-нибудь посоветовать – куда приткнуться и как стать членом Вороньей слободки?
– Да, я тоже русский, – сказал он, сразу перейдя на русский язык. – Меня зовут Михаил, я уже шесть лет здесь и один из основателей нашей слободки. Рад, что появился ещё один русский, так как «нашего брата» тут очень мало. Всех русских вместе с женщинами меньше сорока человек.
– А у вас и русские женщины есть?
– Ага. Три штуки. Но каждой нет ещё и тридцати. Вообще, с женским полом здесь беда… Вот одна из них и работает у меня в кондитерской. Лена зовут. А теперь получается у нас ещё и собака будет, – тут он улыбнулся и внимательно посмотрел на моего пса.
– Как зовут?
– Цезарь.
– Хорошее имя.
Михаил пригласил Лену к столу и представил нас друг другу, в том числе и Цезаря, что, мол, слава Богу, русских прибавилось.
– А из кого тогда состоит Воронья слобода, – поинтересовался я.
– Да из кого… Из граждан стран-участников нашего бывшего СССР. Мы и назвали её Вороньей слободкой, как ту коммунальную квартиру из «Золотого телёнка». Узбеки, таджики, грузины, армяне, азербайджанцы, молдаване, белорусы. Нет только прибалтов и хохлов.
– Ну с прибалтами понятно, а Украина? Неужели в какой-то другой группировке?
– Да нигде они. Украинцев побольше чем русских, но тоже немного. Может быть, человек сто, плюс – минус. Но мы рады, что их у нас нет.
– А почему? – удивился я. – Вроде братские народы…
– Ага, братские… Если увидишь на улице кого-то завёрнутого в желто-голубое полотнище – значит это украинец. Впрочем, они не ходят по одному, а человек по десять. Завернутся в эти свои «жовто-блакитные» балахоны и орут «Слава Украине». Так и ходят по улицам. Нигде не работают, только побираются. Немцы, например, уже не пускают их в свою Немецкую слободу. Достали германцев. Приходили к ним в пивнушку, занимали половину зала и начинали распевать про свою Галитчину, а в перерывах опять же – «Слава Украине». Хозяин уж и нальёт им за просто так по кружке пива типа попейте и сваливайте… Ну те в соседний пивняк и шли. Ну а там – всё заново, начиная с «Слава Украине».
– И что, нельзя было их выкинуть без кружки пива? – удивился я.
– Можно, но… Во-первых, их там десять человек минимум, вот и считай, сколько вышибал надо хозяину таверны. Во-вторых, сколько мебели и прочего имущества будет повреждено в ходе силового перемещения лиц украинской национальности из пивнушки на улицу. И в-третьих, такие силовые методы могут привести к потере других клиентов. В общем – одни проблемы.
– Но ты сам сказал, что немцы запретили украинцам входить в Немецкую слободу.
– Да, действительно так. Теперь с украинским жетоном вход в Немецкую слободу запрещён. И если они там окажутся, то кабатчику не надо будет искать вышибалу, а он может спокойно вызвать патруль, и, что самое интересное – другие клиенты будут этому рады. Потому что это – порядок. Если согласно немецкому порядку украинцам там нельзя быть, значит, их там не должно быть. А если кого-то случайно занесло – то пусть пеняет на себя. С немецкими патрулями лучше не связываться. Убить не убьют, это запрещено, но что-нибудь могут и поломать… Чтобы неповадно было.
– А что за жетоны?
– Каждая организованная группа, типа нашей Вороньей слободки, имеет жетоны, которые раздаёт своим гражданам. Вот, например, мой, -и Михаил достал из-под рубашки жетон – металл жёлтого цвета с рисунком ворона на одной стороне и цифрами на другой. – Ворон – это символ нашей Вороньей слободки, по нему сразу видно откуда я. А этот номер, -перевернул он жетон, – мой личный, уникальный. Типа паспорта, короче. У тех же украинцев на жетоне трезубец – не спутаешь принадлежность. Сам вход в Немецкую слободу, как и в любую другую, не охраняется, зайти может любой. Но если тебя идентифицируют внутри слободы как того же украинца, вход которым местная Управа запретила – то ты становишься вне закона.
– И что сделают?
– На первый раз выкинут за пределы Слободы, предварительно записав твой номер жетона, а на второй раз отдадут рыбакам. А вот это уже совсем плохо.
– Да, я слышал об этом, – покачал я головой. – А если без жетона вломятся? Как его тогда идентифицировать и понять, был ли он здесь раньше?
– А без жетонов только «дикие» ходят. Этим сразу ноги-руки ломать будут, да так, что они потом свои выбитые зубы будут собирать сломанными пальцами. Никакой «дикий» просто так не полезет в Немецкую слободу.
– Слушай, но если у украинцев есть жетоны, то получается, они тоже состоят с кем-то в союзе, самих то их вроде мало, чтобы свою «слободу» сделать?
– Ни с кем они в союзе не состоят, – ответил с усмешкой Михаил. – Сами создали свой «Тризуб» – самый маленький в Земля-сити.
– А почему сами? Ведь с таким количеством людей у них ни силы, ни влияния нет.
– Да пробовали они «прибиться», но не взял их никто. Сначала к немцам сунулись, но те послали их сразу «лесом». Зачем немцам нахлебники, да ещё такие горластые. Потом пошли украинцы к американцам, но и те, сначала поиграли в демократию, а потом тупо заявили, что мол, американский народ высказался против. Кто бы его ещё спрашивал… Этот американский народ. К «Средиземным» ходили, к «Балканам», но везде «отворот – поворот». Реноме у них плохое, ещё с той, настоящей Земли. А здесь эта «нация воинов», как они любят себя называть, ещё больше добавила красок к этому реноме. Поэтому в итоге, чтобы получить жетоны, а вместе с ними хоть какую-то легализацию и, пусть и небольшую, но защиту, они и пошли на создание своего Тризуба.
– А кроме немцев, у других нет такого порядка? Таких правил? У вас, например.
– Нет, кроме немцев больше ни у кого такого нет. У нас, в Вороньей слободе, да и у многих других сил на это нет. А в Американской оккупационной зоне каждый салун сам за себя. Там «ковбои», они и без патруля выкинут из заведения кого удобно, да ещё на потеху остальной публики. Американцы любят такие развлечения. Поэтому украинцы туда за халявой не ходят, били их там не раз. Только с деньгами, и без «Слава Украине». Сидят как все остальные.
– А где же они деньги берут? Сам же сказал, что нигде не работают…
– В «дикой» зоне промышляют… Самое любимое занятие – косят под «диких» и вымогают деньги с новичков. Правда, «дикие» уже не раз их ловили и наказывали, но ничего не меняется. Убивать-то нельзя.
– А китайцы? Что в их зоне?
– Про китайцев мало что скажу. Я туда не хожу. Слышал, что даже рыбаки не очень любят ходить в этот квартал. Там бесполезно разбираться, кто прав, кто виноват. Всё на одну рожу, и никто на человечьем языке не говорит. В общем, Чайна-таун живёт своей жизнью, чужаков никуда не посвящая, и никого не выдавая. А со «Славой Украине» там и прибить могут, честно говоря. Хотя это категорически нельзя. Рыбаки за это жестоко наказывают, как правило, забирают с собой.
– Всё как на реальной Земле!
– А ты что хотел! – воскликнул Михаил, – Люди-то одни и те же! Поэтому и порядки, и манеры общения одни и те же. Где бы люди ни были, куда бы их не занесло, они остаются теми же людьми, которыми и были. Со своими слабостями и недостатками.
– Ладно, Миша, разреши теперь вернуться к моей персоне. Так могу ли я стать членом, или гражданином, не знаю, как это у вас называется, Вороньей слободки. Всё же я русский и мне бы хотелось к вам «прибиться».
– Вопрос решаемый, – хлопнул по столу Михаил, – идёшь в нашу Управу, там сейчас заведует Равшан, он узбек, малость хитрюган, как и все узбеки, но в целом парень хороший. Скажешь, что я за тебя поручился. А найти Управу просто – выходишь из кондитерской, идёшь направо, пятый дом.
Мы с ним посидели ещё немного, и я пошёл искать Управу. Впрочем, найти её было легко, она действительно располагалась недалеко от кондитерской.
Зайдя внутрь, увидел довольно большого и высокого узбека, с немного лишним весом. Но в целом выглядел неплохо. Я представился, сказал пару слов про себя, добавил, что был в кондитерской, познакомился с Михаилом, который и подсказал мне, где находится Управа, и что хочу стать гражданином Вороньей слободки.
Равшан (а это был именно он) выслушал меня спокойно, внимательно разглядывая при этом Цезаря, а потом спросил, кто за меня поручится.
– Михаил, конечно, – ответил я, – он сам сказал, что будет моим поручителем.
– Хорошо, – ответил узбек, – и дал мне лист бумаги и карандаш. – Заполняй. Там всё просто, но если будут вопросы – спрашивай.
Говорил по-русски без акцента.
Я довольно быстро справился с анкетой и вернул её на стол.
– Теперь ждём рыбаков, – убирая бумагу в стол, сказал Равшан, – они будут послезавтра утром. Так что приходи пораньше, пройдёшь проверку.
– Какую ещё проверку, – не понял я.
– Какую проверку? Рыбацкую проверку. К нам придёт один из их спецкоманды, прочитает твою анкету, а потом посмотрит в твои глаза. Всё это займёт несколько минут. Если всё написано правильно, и за тобой никаких грехов нет, то рыбак кивнёт ОК, и на этом формальности будут почти завершены.
– А почему «почти», а не совсем?
– Потому что тебе надо будет выдать жетон и взять с тебя оплату и налоги.
– И сколько всё это будет стоить?
– Собственно жетон стоит пять монет, плюс каждый гражданин Вороньей слободки платит налог: одна монета в неделю. С новичков берём четыре вперёд, так что готовь девять монет «на бочку».
