Дмитрий Донской
Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити
Знакомство людей и лошадей. Новые таланты Цезаря.
Вся Управа Немецкой слободы, вывалившись из помещения, просто смотрела во все глаза на то зрелище, которое мы собой представляли. Даже Рихард первые минуты ничего не мог сказать. Но надо отдать ему должное, сообразив, что в Земля-сити пришёл караван с искомыми лошадьми, он оперативно послал гонцов в другие Управы, состоящие в Иностранном легионе, и наметил сбор всех заинтересованных сторон.
Вскоре, после визуального знакомства и понимания ситуации, все ответственные лица, в том числе мы с Отто, Таниксом и Бойсом, собрались уже внутри Управы, где я рассказал о том, что с нами произошло, на каких условиях мы купили лошадей, кто такие гайрды, и как долго они будут в Земля-сити. Ну и какие обязательства с нашей стороны возникли в связи со всем этим. Промолчал я только про предполагаемую делёжку нового оружия, которое, по мнению Энтони, мы должны начать изготавливать. Для меня самого это была «мутная» тема. Приедет, сам расскажет кому надо.
Сказать, что стояла гробовая тишина – не сказать ничего. Слышно было как насекомые летали в помещении. Все жадно поглощали информацию, которую я озвучивал, а меня в это же время мучила мысль, всё ли правильно я сделал, одобрят ли мои действия члены Управ и руководство Иностранного легиона?
Одобрили… Рихард, выступивший после меня, выразил слова благодарности и подчеркнул, что условия приобретения лошадей для нас весьма хорошие, и что все обязательства, которые мы на себя взяли – будут выполнены. Особенно обрадовало направление к нам отряда гайрдов в качестве боевой единицы. Ведь у нас самих пока ещё, можно сказать, ничего не было. Мы только пригнали лошадей, а впереди ещё было много работы с ними. Да и как они (лошади) примут своих новых владельцев?
В связи с этим там же было принято ряд решений.
Во-первых, отряд Таникса, как действующую боевую единицу следовало включить в список Иностранного легиона и поставить на довольствие. То есть каждому гайрду теперь полагалось выплачивать денежное содержание, плюс бесплатное кормление во время дежурства. А так как, кроме них, пока больше никто не мог осуществлять это дежурство, то все гайрды обеспечивались круглосуточным питанием.
Во-вторых, так как общее помещение только начали строить, и его ещё не существовало, то гайрдов разместили в здании немецкой Управы: здесь было несколько пригодных помещений для этого, а лошадей пристроили в здании небольшого склада, примыкающего к Управе. В этот же день его приспособили для размещения в нём лошадей.
В-третьих, всех остальных животных, конюхов, тренеров и прочий состав Иностранного легиона разместили в арендуемом для этого здании на территории Американской оккупационной зоны. Ушлые американцы, давно уже построили такие помещения, так как к ним приезжало много купцов с телегами и лошадьми, поэтому вся инфраструктура для приёма таких «гостей» у янки была давно построена.
Также было принято решение о том, что уже на следующий день начать работу по «знакомству» лошадей и их планируемых хозяев – бойцов Иностранного легиона.
Утром все собрались во дворе арендуемого помещения, и тренеры вывели пару молодых боевых лошадей. Предварительно Бойс рассказал всем присутствующим про особенности этой породы, о том, что желательно делать при знакомстве, а что категорически запрещено. В общем, провёл вводный инструктаж.
– Ну кто будет начинать? – спросил он.
Первыми вызвались Марко и Драган – два серба, которых мы планировали использовать в моём подразделении. Оба раньше на Земле жили в доме, где была конюшня, поэтому лошадей знали с детства. Но, к сожалению, все их попытки найти «контакт» с животными гайрдов окончились неудачей. Лошади, которых в это время держали тренеры, не давали им приблизиться, дёргались, брыкались… В общем, вели себя «некорректно». Бойс, глядя на всё это через небольшой промежуток времени замахал руками и закричал, что, мол, всё, закончили с этим…
– Ещё немного, и лошади вообще никогда никого к себе не подпустят. – сказал он.
Следующий был Отто, как родившийся здесь, в Аламании. Но с тем же «успехом». Лошадь, с которой он пытался «подружиться» упорно отказывалась принять его заигрывания. Более того, она даже пробовала проявить признак агрессии, пытаясь встать на дыбы.
В общем, печальное было зрелище, и все присутствующие на этом «мероприятии» с каждой неудачной попыткой всё больше погружались в уныние. А после неудачи Отто, возникло такое ощущение, что вся эта наша затея безнадёжна. Даже Бойс выглядел каким-то растерянным. И никто не знал, что делать дальше. А ведь без лошадей весь наш проект мог рухнуть.
В общем, в такой критической ситуации кто-то должен был что-то придумать и, по крайней мере, попробовать изменить ход событий. И этим «кто-то» стал, конечно, я. Других вариантов в любом случае не было.
Всё это время мы с Цезарем, как и все остальные, смотрели на эти жалкие попытки приручения благородных животных. И, вместе со всеми, по мере продолжения действия, медленно погружались в пессимизм. Наконец, после неудачной попытки Отто, Цезарь как-то заскулил, и начал смотреть на меня. В общем, всем своим видом, похоже, давал понять, что он что-то хочет то ли сказать, то ли сделать, но не видит взаимопонимания.
Что же ему надо? Помочь решить вопрос с лошадьми? Ведь больше здесь ничего не происходило… Причём Цезарь не просто проявлял нетерпение, а как будто давал понять, что всё понимает, более того, что, мол, он знает, что надо сделать, но ему это пока никто не позволяет.
И тут я присел на корточки, взял псину за голову и прижал к себе.
«Ну что, собака, можешь помочь? – спросил я его, – знаешь, что делать с этими лошадьми?»
В ответ Цезарь посмотрел мне в глаза и, как мне показалось, улыбнулся. Я его ещё раз потрепал по голове и добавил:
«Я сейчас выберу лошадь, а ты действуй, как считаешь необходимым».
После чего встал, и громко сказал:
– Теперь я попробую. Бойс, – обратился к нему, – выведи того здорового коня, что с твоей фермы.
Все двенадцать лошадей были, конечно, крупными, так как все принадлежали к боевой породе гайрдов, но один из них был «первым среди равных». Он был мощнее, выше и чувствовалось, что в этом табуне взял на себя роль лидера.
Бойс только покачал головой, но вывел этого красавца. Коняка смотрелся великолепно: несмотря на свои крупные размеры он был пропорционален, а энергия из него так и пёрла… Ни секунды не стоя на месте, животное просто выражало нетерпение, что его держат за узды и не дают рвануть куда-нибудь подальше…
«Ну что, Цезарь – твой выход», – сказал я и махнул рукой в сторону коня.
Цезарь вскочил как пружина и рванул к нему. Добежав до цели, собака села прямо перед конём и пролаяла пару раз, как бы привлекая внимание к себе. Что удивительно, огромное животное сразу присмирело, успокоилось и уставилось на Цезаря. Примерно с минуту они смотрели друг на друга, после чего пёс, не меняя положения тела, просто повернул голову и посмотрел на меня, как бы говоря, что его дело сделано, теперь, мол, моя очередь.
И я шагнул вперёд: будь что будет! Подойдя к коню, я сначала осторожно погладил его по голове, потом, зайдя сбоку, также погладил по шее и по крупу, приговаривая при этом, какой он красивый и какой хороший. После чего поставил ногу в стремя и вскочил на него верхом. Конь даже не шелохнулся. Взяв поводья в свои руки, я кивнул Бойсу и хлопнул ладонью по крупу животного, чтобы он пошёл вперёд. После чего мы перешли на рысь и сделали несколько кругов.
Остановившись возле тренера и отдав ему поводья, я соскочил с коня, весь разгорячённый и с сияющей физиономией. А у Бойса от удивления глаза точно стали круглыми.
– Как у тебя это получилось? – первое, что он спросил меня. – Я такого не видел за всю жизнь. Чтобы боевой конь и так покорно вёл себя на первой встрече, как будто вы знаете друг друга уже много лет! Невероятно! Неужели это всё твой вейрд?
Вейрдом они по привычке называли моего Цезаря.
– Сам не знаю, Бойс, – искренне ответил я. Но, наверное, ты прав, Цезарь что-то ему то ли внушил, то ли рассказал. Если это слово можно применить к тому, что произошло. Будем пробовать дальше.
Я подошёл к нашим бойцам и сказал, что теперь сначала к лошадям будет подходить Цезарь, а потом они. Посмотрим, что из этого получится. После чего подошёл уже к собаке, присел и сказал:
«Цезарь, красавчик мой, очень прошу тебя помочь с лошадьми и для остальных ребят. То есть то, что ты сделал для меня, сделай, пожалуйста, и для них. Очень тебя прошу».
Цезарь всё это время сидел молча и глядел на меня, после чего зевнул и вскочил, выражая готовность действовать.
Я махнул Бойсу, чтобы он вывел следующего коня, и крикнул Отто, чтобы тот вышел из толпы. Цезарь при этом посмотрел на меня, а я подтвердил ему, что, мол, да, именно Отто будет сейчас пробовать подружиться с лошадью.
К моему удивлению, Цезарь не пошёл сразу к ней, а добежал до Отто и внимательно его обошёл, обнюхивая при этом. После чего застыл секунд на пятнадцать-двадцать и рванул к животному. А там всё повторилось, как и в моём случае: сначала немая сцена между собакой и лошадью, потом поворот головы и взгляд Цезаря в сторону Отто, а затем спокойная первая «обкатка».
Таким же образом Цезарь «познакомил» и «подружил» всех членов моей группы, а потом и немецкой. Вот только одного бойца от немцев он отказался «сводить» с лошадью. После обнюхивания этого человека Цезарь вернулся ко мне и лёг, виновато глядя мне в глаза. Пришлось поменять бойца на другого, после чего уже можно было констатировать, что самый трудный и загадочный для нас этап знакомства лошадей и их будущих хозяев, прошёл успешно и в полном объёме.
Бойс был просто ошарашен и по завершении всего «мероприятия» только и смог сказать, что в будущем будет просить помощь у меня с Цезарем для проведения аналогичных «мероприятий» у них на ферме. В особо сложных случаях, конечно.
Пока мы с Цезарем и Таниксом ездили за лошадьми, в Иностранном легионе произошли определённые новости. Сначала прошла процедура его формального создания, в котором участвовали Немецкая слобода, Воронья слободка, Балканский треугольник и Японский квартал. Да, как это ни удивительно, но Японский квартал, одно из самых закрытых национальных образований оказался в числе первых, кто учредил Иностранный легион. Возможно, сыграло роль, что японцы непосредственно граничили с гонконгской частью Чайна-таун, и весьма серьёзно опасались, что в случае присоединения к нашему проекту пекинцев, гонконгцы начнут «доставать» уже их. И по большому счёту, они были правы. Поэтому, не дожидаясь, пока «мандарины» примут решение, японцы сыграли на опережение и сами стали нашими участниками. Более того, они сразу предложили услуги тренеров по работе с мечом, шестом, нунчаками и прочими режущими, колющими и другими предметами.
Так получилось, что к японцам в своё время попало несколько человек, хорошо владеющих разными боевыми искусствами. До настоящего времени они никому ничего не передавали, но тут, ради благого дела, согласились поработать с нашими сотрудниками из Иностранного легиона.
В итоге вместе с тренировками по верховой езде, бойцы также тренировались по работе с разного рода оружием, в том числе сидя на лошадях. Здесь даже Таникс присоединился к нам и давал мастер-классы, как надо работать тем же мечом верхом на лошади.
Что касается оружия, то я настоял, чтобы наши бойцы могли действовать не только с битой и дубиной, но и с холодным оружием: мечами, ножами, а также с копьями. Позднее в этот список попали и луки.
Проблемой в вооружении нашего Иностранного легиона были, как и ожидалось, рыбаки. Вначале они приветствовали создание сил, способствующих установлению порядка в Земля-сити, по крайней мере, в их полицейском предназначении. Но чем больше мы уходили в создание «из полиции в армию», тем больше было сопротивление рыбаков.
В первый раз рыбаки серьёзно воспротивились, когда мы решили включить подразделение Таникса в состав Иностранного легиона, пусть даже и временно. Они были против гайрдов, хотели отправить их обратно, и переговоры затянулись на несколько дней. В конце концов, два рыбака отдельно прокоммуницировали с Таниксом и только убедившись, что он и его гайрды прикомандированы к нам именно на два месяцы, разрешили остаться в качестве нашей боевой единицы. После всего этого Рихард так и сказал мне, что это только начало. Он имел в виду, наши стычки с рыбаками по поводу Иностранного легиона.
Также у нас были серьёзные споры из-за нашего оружия. Сначала речь зашла о мечах, применение которых было для рыбаков непонятным. Если убийства запрещены, то зачем тогда это довольно сильное оружие? Здесь нам на помощь пришёл Таникс, приведя в пример ту схватку, в которой гайрды участвовали при входе в город. Здесь он объяснил рыбакам, что если бы бандитов было больше, и просто усмирить их не получилось, то альтернатива была следующая: или они нас поубивали, либо мы их. Но без мечей мы бы этого сделать не смогли. Поэтому в случае, если бандиты соберутся в количестве под сотню, то при отсутствии серьёзного оружия у бойцов Иностранного легиона, их просто перебьют. А так, наличие мечей и копий будет не только само по себе сдерживающим фактором, но и определённой гарантией, что в стычке со значительно превосходящим соперников, наши бойцы смогут за себя постоять. После чего вопрос был решён.
Но ещё больше рыбаки упёрлись, когда зашла речь о луках. Они даже обсуждать эту тему не хотели. Как мне пояснил многоопытный Таникс, лук – это средство дальнего боя. При его наличии уже самих рыбаков можно перестрелять, не подпуская их до себя. То есть вся рыбацкая сила сходит на нет. Бойрды, например, особо их не боятся, хотя лишний раз и они не связываются с рыбаками. А всё почему? Потому что у них есть отличные луки.
А почему тогда у гайрдов, можно сказать, нет луков? А потому что, во-первых, нет таких боевых традиций, а во-вторых, они им особо не нужны. Имея сильных лошадей и мощную защитную амуницию, гайрды способны справиться с любым соперником в Аламании. В общем, потребности в этих луках нет, более того, их использование в среде гайрдов считается за слабость. Доходяги, короче, пользуются этим «нечестным» оружием. По гайрдовским меркам. Что-то мне это напомнило «наших» земных рыцарей в средневековье. Тоже те ещё пижоны были…
Но вернёмся к нашим рыбакам. Мне их удалось убедить одним доводом, на который, честно говоря, я не особо надеялся. Так, просто ляпнул с досады:
«Вы возьмите тех же бойрдов, ведь у них есть мощные луки, и если какой-нибудь их отряд добредёт до нашей территории, а это сейчас вполне возможно, то что мы им противопоставим? Расстреляют нас с большой дистанции, вот и весь бой».
При этих словах рыбаки замолчали и было похоже, что они начали общаться промежду себя на своём, рыбацком уровне. После чего всё же дали нам согласие, но при условии, что внутри города мы это оружие применять не будем, а также никогда не направим луки на рыбаков, ремесленников и крестьян. Ну и гайрдов, естественно. Вне нашего уговора остались бойрды, дойрды и кочевники. Впрочем, мы и этому были рады. Главное, что нам официально разрешили работать с этим видом оружия, осваивать его и тренироваться в стрельбе. Причём я выпросил у Таникса все те луки и стрелы, что они собрали на поле боя у мёртвых бойрдов. А было этих луков десятка полтора, так что хватило на всех.
Что касается численности наших подразделений, то мы были полностью укомплектованы. В «русский» отряд входили: я, как руководитель, Алексей, как мой заместитель, плюс братья-близнецы сербы: Марко и Драган, а также ещё двое других родных братьев, но на этот раз русских – Ивана и Петра. Все четверо братьев в прошлом служили в спецназе и были хорошо подготовлены.
Также полностью был укомплектован немецкий отряд Отто. Но там были только немцы. Тоже крепкие ребята, прошедшие не один горячий конфликт на стороне НАТО.
Ну а третьим отрядом, пусть и временно, были гайрды Таникса. Вот такой у нас получился Иностранный легион!
Кстати, довольно легко решился вопрос о защитной амуниции уже для наших бойцов. Впечатлённый боем гайрдов с бандитами, я понял, что и нам надо иметь такую же защиту. Никаких «обрезанных» вариантов. Защищённые со всех сторон, бойцы могут действовать куда эффективней, чем если окажутся с открытыми конечностями и нижней частью туловища. Поэтому Отто, который по «наводке» Таникса поехал к ремесленникам за амуницией, нашёл у них готовые комплекты, которые и выкупил. Так что за две недели до завершения командировки гайрдов, мы уже имели полные три отряда сил быстрого реагирования, вооружённых, в меру обученных и готовых выполнять поставленные перед ними задачи. И даже более сложные, учитывая тот тип вооружения, который был нами освоен. Ну, не в полной мере ещё, но всё же… Ребята были все со спецподготовкой в прошлом, поэтому схватывали всё быстро.
Ну а я учился не только всему тому, чему учились другие, но и взаимодействию с Цезарем. Теперь мы были втроём: я, Цезарь и Гай. Так я назвал своего коня. Коли собака у меня была "Цезарь", то конь пусть будет «Гай». А вот кто будет «Юлием» – ещё не знал. Тренировались мы теперь только втроём, вырабатывая взаимодействие на уровне подсознания, то есть, когда ничего говорить не надо, достаточно только посмотреть на Цезаря, мысленно послать ему сигнал, а он уже знает, что ему надо делать. Вот такое интересное преобразование произошло у нас с собакой в Аламании. Климат здесь, что ли, необыкновенный. Особенно если учесть, что тут уже были такие феномены, как рыбаки, бойрды и вейрды. Похоже, что и мы с Цезарем влились в эту компанию. Правда, пока я ничего не мог понять, что мне хотел передать Цезарь, и, похоже, его это злило. Типа, вот же тупой какой попался ему хозяин, ничего не понимает…
Да, и ещё: китайцы по ходу наших успехов тоже решили присоединиться к Иностранному легиону. Рихард, конечно же, их принял, честно рассчитав вступительный взнос в весьма «круглой» сумме. Как и обещал. Впрочем, Пу И, немножко покряхтев, со всем согласился и всё отдал до копейки. Это нам здорово помогло рассчитаться со всеми долгами и достроить нашу казарму. Или общежитие. Мы сами ещё не знали, как это назвать. Куда и переселились с большой помпой.
Но и это ещё не всё… Ведь за нами всё это время очень внимательно наблюдали американцы, на территории которых мы базировались всё то время, пока не было построено наше помещение. И, похоже, делали свои выводы.
А тут такая оказия, меня назначают главнокомандующим всеми нашими тремя отрядами, с совмещением моей должности в русском отряде. Для экономии, как я понял… Немцы они ведь известные экономисты. Так вот, после моего назначения, к нам на базу, находящуюся тогда ещё на американской территории, подошёл Шмидт и пригласил меня вместе поужинать в одном ресторанчике, находящимся недалеко от его дома. Я согласился, но доложил об этом Рихарду, на случай какой-либо возможной провокации. Кто их знает, этих американцев… просто так они, тем более Шмидт, ничего не делают.
Рихард и просветил меня немного. Дело в том, что американцы, как и китайцы, с самого начала проявили довольно сильный интерес к созданию Иностранного легиона, но при этом совершенно не торопились примкнуть к его инициаторам. По мнению Рихарда, и те и другие планировали создать нечто подобное самим, своими силами. Поэтому они тщательно фиксировали всё, что мы делаем и, по всей видимости, намеревались повторить наши шаги. Но, первое, что их тормозило, так это величина затрат. Для китайцев, то есть для всей Чайна-таун, возможно, эти расходы были бы и посильны, но только для пекинцев – нет. Американцам же всё это было бы по силам, но они явно не хотели вкладываться «в одно рыло» и разрывать свою кубышку. Янки уже привыкли к хорошей жизни, когда денег у них полно и хватает на весьма безбедное существование. Поэтому они начали активно искать тех, кого могли бы вовлечь в финансирование. Их «агенты влияния» были во всех организованных территориях, в том числе и в Вороньей слободке и в Балканском треугольнике, не говоря уже о Средиземном озере, Бандустане, Японском квартале и всех составных частях Чайна-таун. И даже в Тризубе! И везде они агитировали за создание аналогичного Иностранного легиона на базе Американской оккупационной зоны. Свои преимущества они представляли как, во-первых, лучшее финансовое обеспечение (хотя именно из-за жмотства американцы и начали пытаться привлечь другие территории), во-вторых, лучшей и уже готовой инфраструктурой для формирования подобного воинского подразделения. То есть, типа у нас всё готово, и ничего, в отличие от немцев, строить не надо. Взяли в аренду – вот и все дела. Ну и в-третьих, подчёркивали свои «особые» связи с Аналитическим отделом Энтони, мол, он нас обеспечит всем необходимым «по первому разряду». Ведь сам Энтони – американец, и сделает для нас всё в лучшем виде. И, мол, проблем с теми же лошадьми, или защитной амуницией – никаких не будет. Всё будет на высшем уровне!
Но, как оказалось, Равшан в Вороньей слободке и Душан в Балканском треугольнике дали американским посыльным «от ворот поворот», о чём сразу и оповестили Рихарда. Пекин, как всегда, не ответил им ни «да», ни «нет», а просто сказал, что «Пекин будет думать». А вот японцев это подстегнуло, но только не так, как ожидали янки: они на следующий день, после посещения американским эмиссаром, пришли к Рихарду и заявили о своём желании присоединиться к Иностранному легиону. Все остальные заняли выжидательную позицию. В общем, америкосам не удалось привлечь к своему планируемому проекту никого… Кроме Тризуба! Вот эти прибежали сразу и заявили, что они, как «нация воинов», готовы к стратегическому партнёрству с Американской оккупационной зоной, вот только денег у них нет… Как говорится, ещё пару таких союзничков, и врагов не надо будет.
Но главное даже не деньги. Внимание всех, конечно, привлёк наш опыт приручения боевых лошадей. Тут и самым упёртым стало понятно, что без талантов Цезаря рассчитывать на создание мощной бронированной конницы, перед которой нет преград и которая может справиться со значительно превосходящими силами противника, шансов нет. И привлекать на свою сторону гайрдов тоже шансов нет. Они состоят в Союзе с крестьянами и ремесленниками и без их согласия никакого другого соглашения заключать не будут. Отдельные же варианты аренды небольшого количества гайрдов для охраны обозов и ещё чего-нибудь подобного в расчёт можно не принимать. Это всё делалось на короткий срок и для конкретной цели. «Халтурка», короче. Гайрды даже свою защитную амуницию в таких случаях в полном виде не использовали. Ограничивались кольчугой и кожаной одеждой.
Так что не удивительно, что янки теперь хотели поговорить со мной. Тем более что у нас со Шмидтом сложились нормальные отношения. С Рихардом же провести переговоры американцам было весьма дискомфортно. Они ведь, вроде как за его спиной пытались отбить партнёров: ту же Воронью слободку и Балканский треугольник.
