Дмитрий Алексеевич Игнатов
Истории мёртвой зимы
* * *
Петров продолжал смотреть, как к нему медленно приближается мёртвая Кристина. Впав в какой-то ступор, он не мог ни сделать что-либо, ни даже просто поверить своим глазам. Истошный крик Леонида «Давай уже! Жги её! Жги!» остался где-то далеко, смешавшись с остальными звуками. Всё вокруг – кирпичное здание и лес на фоне серого неба, чёрные фигуры, выходящие из несущегося снега, озаряемые горящим бензином грузовики – закрутилось, слилось в сплошной хоровод из размытых пятен. Осталась только она – Кристина. И сейчас она стояла перед ним, как живая. Но была мертва.
Из этой прострации историка вывел громкий голос, возникший прямо над ухом.
– Чего ждёшь? Когда она снова сосаться с тобой будет? Так это уже вряд ли…– злобно прошипел появившийся рядом Леонид и, не дожидаясь ответа, вскинул револьвер. Помедлив секунду, которая ему самому показалась чересчур долгой, Лёня выстрелил. А следом, опять проявив непозволительную расточительность, ещё несколько раз нажал на спусковой крючок, пока не опустошил барабан и не превратил милое знакомое личико в до неузнаваемости обезображенную кровавую массу.
– Что ты натвог’ил?– еле выдавил из себя шокированный Петров.– Ты же засг’елил человека…
– Я застрелил зомби,– спокойно ответил Леонид, засовывая в наган последнюю порцию патронов.– Мертвецы оживают, но всё равно остаются мертвецами. Знаешь, а она считала, что ты, прям, мужик. В протестах всяких участвуешь, всё такое…
Он хотел добавить ещё какую-нибудь ремарку, чтобы сильнее уязвить своего бывшего соперника, но в этот момент за их спинами взревел мотор генератора. Из кузова поднялась тёмная фигура в сварочной маске, массивных варежках и с компактным инвертором, висящем на перекинутом через плечо ремне. В этом облачении, подсвеченная языками бушующего за грузовиками пламени, хрупкая Валентина выглядела поистине инфернально. Проверив, насколько легко разматывается за ней провод, она уверенно спрыгнула в снег.
– А вот и тётя Валя,– с усмешкой прокомментировал Лёня, когда девушка поравнялась с парнями, а после громко крикнул Фаготу.– Идём внутрь!
– Понял!– отозвался росгвардеец и, поплескав напоследок ещё немного бензина в наступающих из леса мертвецов, тоже догнал ребят.
– Ну, что, тёть Валь, дамы вперёд?– повторил Леонид.
– Ещё раз назовёшь меня так и этот электрод окажется у тебя в жопе, дорогой Леонид Ильич…
– А почему «тётя Валя»?– не понял ещё не оправившийся от шока Петров.
– Совсем ты оторвался от культурных кодов, ИстФак…– покачал головой Фагот. – Это ж раньше была такая ведущая передачи «Спокойной ночи, малыши». Посмотри. Просветись. Тебе по возрасту.
– Интег’есно, что вам по возг’асту?!– возмутился в ответ историк, но Валя прервала перепалку, слегка растолкав парней, и сделала пару шагов в сторону.
– Так! Ладно, малыши… Глазки закрывай. Баю-бай!
Девушка подняла электрод, который держала в правой руке, и, слегка стукнув им по обрезку металла, зажатому в левой, зажгла между ними электрическую дугу. Пространство вокруг наполнилось треском и осветилось вспышками ослепительно-белого света. Зомби в радиусе пяти метров тоже повалились на землю.
– Работает!– обрадовался Фагот.– Ну вы головы, ребята! Не зря мы гену прихватили.
Разбрасывая снопы искр и аккуратно подтягивая за собой провод, Валя двинулась к зданию института. Все остальные последовали за этим гигантским бенгальским огнём, щурясь и наблюдая, как слева и справа, напоровшись на невидимую электрическую преграду, мертвецы вновь становятся мёртвыми. Но если те, что толпились на заснеженной парковке, сейчас не выглядели угрозой, то штурмующие стены продолжали с невиданной ловкостью лезь вверх, то и дело пытаясь раздолбить окна, чтобы попасть внутрь. Сквозь залепляющий глаза снег Лёня сумел разглядеть какое-то человеческое движение на фоне хмурого неба и нескольких мертвецов с двух противоположных сторон добравшихся уже до уровня технического этажа. Парень сделал пару неудачных попыток выстрелить в зомби-альпинистов, но быстро понял бесполезность этой затеи. Мертвецы один за другим перелезали через парапет и оказывались на крыше. «Неужели крепость пала?»– подумал Леонид, но в следующее мгновение над институтом зажглась вспышка, в сотни раз ярче сварочного аппарата в руках Вали. Настолько, что все люди поспешили прикрыть глаза руками. С диким грохотом небо над их головами несколько раз рассекли широкие зигзаги молний. В нос ударил насыщенный запах грозы. Как мощный, но короткий заряд дождя, раздался шум от падения тысяч человеческих тел. И всё стихло. Стих даже пронизывающий холодный ветер. И только крупные снежинки продолжили плавно спускаться с проясняющегося тёмного неба.
Валентина медленно сняла с головы защитную маску и, облегчённо вздохнув, тихо проговорила:
– Спокойной ночи, малыши…
Глава 34. Дорогие останки
в которой большинство героев наконец-то может отдохнуть и заняться любимым делом: научной работой, ненаучной лапшой, толкованием снов и прочими преинтересными вещами. И только Фагот предпочитает здоровый сон
В просторном кабинете было тихо, тепло, пахло вермишелью быстрого приготовления, ароматными копчёностями и растворимым кофе с не менее растворимыми сливками, от чего даже между старых письменных столов и металлических складских стеллажей почему-то становилось совсем спокойно и уютно. Пользуясь этой долгожданной передышкой, все собравшиеся старались отдохнуть и по большей части молчали. И только Толян пребывал в каком-то возбуждённом состоянии. Словно не находя себе места, он беспрестанно метался по помещению, то присаживаясь возле кого-нибудь на стул, то вскакивая с него, то вдруг выглядывая в окно, при этом что-то бормоча или восклицая.
– Ну, ничего! Ничего! Теперь-то мы им покажем. Пусть только попробуют завтра сунуться. Теперь-то мы можем!
– Я бы рекомендовал относиться к нашим возможностям с более сдержанным оптимизмом, коллега,– рассеянно проговорил Пётр Петрович, не поднимая головы от своих расчётов. Уже минимум часа два к ряду он работал с привезёнными Валей результатами измерений: щёлкал по клавиатуре своего компьютера, пристально вглядываясь в вырисовывающиеся на экране графики, хмыкал, делал карандашом пометки в блокноте, вносил правки в параметры, опять хмыкал, отпивал из глиняной кружки и снова возвращался к кривым на мониторе.
Не найдя в учёном собеседника, Толик ещё раз посмотрел в окно, прошёлся вдоль стеллажей с папками, вытащил одну наугад, но и там не обнаружив ничего для себя интересного, разочарованно поставил на место. Потом вернулся к столу у стены, где была организована импровизированная кухня. Заварил себе кофе и долго возился с бутылкой, из которой добавил к напитку немного коньяка.
Сделав пару глотков, он окинул кабинет ищущим взглядом. В углу у самого входа, словно сторожевая собака, спал Фагот. Устроившись на сложенном в несколько раз чехле от большого станка или другого оборудования наподобие того и подложив под голову автомат и свёрнутую куртку, росгвардеец вытянул ноги, уперся подошвами берцев в стену и казался неимоверно огромным. За столом у окна, практически как в кафе, напротив друг друга сидели Леонид и сонная Валя. Подперев рукой падающую голову, девушка молча наблюдала, как парень монотонно гремит ложкой в тарелке. Чуть поодаль на полу устроился Петров и тоже что-то лопал.
– Как ты это ешь? Там мясо копчёное есть…– проявил Толя заботушку, подсаживаясь к друзьям.
– Хотел съесть горячего…– поморщившись пояснил Лёня и продолжил поглощать свой «Ролтон».
– А чё, правда у вас там манекены двигались?
– Ну, врать мы тебе что ли будем…– вместо Лёни устало ответила Валя, уже несколько раз в красках пересказавшая Толику их приключения.
– Ну, офигеть… Значит, прав был дед про эти самые… движущиеся молекулы…– парень осёкся, вдруг вспомнив о смерти старого профессора, и поспешил перевести тему.– Кстати… Что за мужик?
Толя кивнул в сторону спящего росгвардейца.
– Нормальный,– односложно отозвался Леонид.– Полезный…
– А этот?
Лёня молча посмотрел на Петрова и только удручённо покачал головой, а потом обратился к приятелю:
– Ты сам-то чего суетишься? Решили же, что дождёмся расчётов, а там посмотрим, куда двинуть. Хватит кофе долбить. Спать надо.
– Это кофе с коньяком,– зачем-то уточнил Толян.
– А ты выпей коньяк с кофе,– посоветовала Валя, уже почти не открывая глаз.
– Да не могу я спать.
– А я посплю,– Лёня отодвинул от себя опустевшую миску.– Кто знает ещё, как завтра сложится…
Он прошёл к противоположной стене, снял с придвинутого к ней стола перевёрнутые стулья и картонные коробки, расстелил свою куртку и улёгся сверху, отвернувшись к стене.
– Вот и Гоша, наверное, спит там…– проговорил Толик, глядя на друга.
– Какой ещё Гоша?– сквозь дремоту спросила Валя.
– Безголовый,– парень задумчиво посмотрел в свою чашку.– Может и правда, коньячку жахнуть грамм сто? Ты будешь?
Девушка ничего ему не ответила. Её голова окончательно легла на стол. Разбросав длинные чёрные волосы и опустившись на свои по-школьному сложенные руки, Валя спала.
– Да ну вас…– буркнул Толик.– Какие-то вы все неживые…
Ещё раз он выглянул в окно, где тёмные человеческие тела лежали поверх белого снега, будто кто-то рассыпал целый мешок семечек, вновь открыл неподатливую бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. А после, выбрав себе место, нажал выключатель на стене и тоже завалился спать. Небольшой круг света от настольной лампы и монитора, теперь остался только около рабочего места Петра Петровича, но, погружённый в расчёты, тот, кажется, не заметил этого.
– Зг’я мы его там бг’осили…– послышался в темноте меланхоличный голос Петрова.
– Не было других вариантов,– после некоторой паузы ответил Лёня.
– Ну, всё г’авно… Не по-людски это как-то,– историк задумался.– И вообще-то это ты г’ешил пег’еться на этот склад…
– Все согласились. Это было коллективное решение.
– Не чувствуешь свою вину?
Леонид повернулся на своём столе и, чуть свесившись вниз, сквозь зубы процедил лежащему на полу Петрову:
– А ты-то чего распереживался? Ты же у нас не любишь ментов…
– Он был… добг’ым,– смутился тот.
– Был,– согласился Леонид, снова заняв прежнее положение.– А через сутки станет одним из них… Что нам оставалось делать?
– В землю закопать и надпись написать!– из своего угла возмутился Толик.– Вы, бл*дь, кажется, спать хотели!
После этого убедительного замечания никто не произнёс больше ни слова, а некоторые уже давно видели свои сны…
* * *
Валя подняла ворот шубки. Ветер раздувал её волосы, обхватывал шею ледяными пальцами, гуляя среди мёртвых и пронизывая до костей живых. Девушка обернулась на припаркованный автомобиль, дворники которого щёлкали в гробовой тишине, как метрономы, ритмично разметая в стороны густо падающий снег. Желая подвезти друга с особым шиком, Лёня загнал «Чайку» на самую набережную. Толик, одетый в костюм благородного иссиня-серого цвета с наброшенной на плечи шинелью, явно косивший под морского офицера, вытащил из багажника пару увесистых чемоданов и вместе с друзьями пошёл к трапу.
Петроградская набережная Большой Невки в этот час была пустынной. Часа через два тут появятся жители и, кутаясь в шарфы и шапки, заторопятся по своим делам. Но сейчас лишь свинцово-серые волны беззвучно ударялись о каменные стены причала и стальные борта корабельной громадины. Валя подняла голову, чтобы лучше рассмотреть тёмный силуэт. Даже после модификации крейсер был узнаваем: всё тот же прямой как лезвие нос, вертикально уходящий в воду, те же три здоровенные трубы. Только две зачехлённые решётки фазированных антенн да пара крестообразных мачт над ними, почему-то сейчас напоминали девушке гигантские надгробия и кресты на могилах. Отогнав от себя эти пугающие образы, она спросила:
– И как ты поплывёшь на этом?
– Пойду,– улыбнулся Толик.– Моряки ходят, а не плавают. На новых физических принципах это будет довольно быстро. Вжух! И мы уже в Филадельфии. Почти как филадельфийский эксперимент. По крайней мере, так утверждает Гоша.
– Безголовый Гоша?– уточнила Валя, отчего Толян сразу же громко заржал.
– Только не называй его так при нём. Он очень обидится,– парень сделал паузу и посмотрел на приятелей.– Ладно. Давайте уже прощаться, прощелыги!
Лёня крепко обнял друга и долго хлопал по спине.
– Не прощаемся. Понял?!
– Ты меня на «понял-понял», не бери! Понял? Ладно вам… Недельку-другую… Туда-сюда… Смонтируем ретрансляторы и назад.
Тем временем по сходням спустился мрачный матрос. Услужливо забрав у Толика чемоданы, он чуть хмыкнул и скрылся внутри судна так же молча и тихо, как и появился. Но под его по-ухарски сдвинутой набок пилоткой Валя успела заметить широкое пулевое отверстие в самом виске.
– Госспади, да у него тут все безголовые…– поделилась она своим волнением.
– Не надо судить людей по дырочке в голове,– строго возразил Леонид, наконец, выпуская друга из объятий.
– Так… А целовать меня кто-нить собирается или нет?
Валя нежно чмокнула Толю в холодную щёку.
– Фу, ледышка… Натуральный покойник. Хоть бы застегнулся! И от тебя коньяком разит…
– Да много ты понимаешь… Это парфюм такой,– снисходительно усмехнулся Толик.– «Чампака Абсолют, Том Форд».
С корабля раздался резкий и протяжный гудок, нетерпеливо напоминающий, что пора отчаливать.
– Торопят меня…
Толя ещё раз посмотрел на друзей. Он собирался добавить ещё что-то, но из громкоговорителей, установленных на радиорубке, заиграла знакомая мелодия, безошибочно ложащаяся на слова: «Оу, сэй кэн ю си…»
– Ну, правда… Что за головы дырявые? Трек перепутали. Я же хотел, блин, «Прощание славянки»… Всё! До встречи!– Толик взбежал по сходням на палубу.– Как там? Поехали!
Парень картинно махнул рукой. И корабль, будто сразу подчинившись этой команде, весь затрясся, пошёл рябью, которая бывает в дрожащем горячем воздухе над костром, сам стал размытым и невесомым и растворился в голубой вспышке. На его месте не осталось даже брызг. Только свинцово-серые волны продолжали тихо ходить между каменными стенами набережной. Девушка зажмурилась…
* * *
Когда Валя открыла глаза, солнечный свет бил из всех окон, рассекая широкими золотыми лучами пыльный воздух кабинета. Её тревожили такие странные сны. Слишком реалистичные, чтобы быть простым отражением фантазий, нагромождением из впечатлений. О чём они? О прошлом? О будущем? Валя не понимала этого. Но самое страшное, что она не могла понять, проснулась ли она?
Девушка подошла к окну и, с трудом повернув заевшую от времени ручку, настежь раскрыла облупленные деревянные рамы. Внутрь с улицы ворвался свежий морозный воздух. Вдыхая его полной грудью, она снова закрыла глаза, хотя теперь уже совершенно точно знала, что не спит.
– Вот чо тебя в такую г’ань подняло…– послышался сзади зевающий голос Петрова.– Смог’и-ка… А куда всё пг’опало?
– Просто погода наладилась,– всё ещё щурясь от солнца, блаженным голосом ответила девушка.
– Да нет же… Ты глаза-то откг’ой! Мег’твецы… Куда они все делись?
Валя неохотно посмотрела вниз, ожидая увидеть там следы вчерашней бойни, но там и правда ничего не было: только два «Камаза» на институтской парковке, местами закопчённые стволы деревьев и снег. Слепящий своей белизной снег, искрящийся на солнце.
* * *
Пробираясь через толпу мёртвых людей вслед за Мариной, Вексель вдруг ощутил необычную тревогу. В сгущающемся со всех сторон тумане, в рядах бредущих куда-то тёмных фигур, было невозможно понять, что конкретно это было. Но какое-то незримое волнение вдруг охватило всех вокруг и старому вору передалось это ощущение. Дочь крепче сжала его руку своими холодными пальцами и обернулась.
– Папа!
Её чуть мутные, но по-прежнему такие родные и живые глаза, вдруг наполнились невыразимым ужасом.
– Что? Что такое, Мариша?– полушёпотом спросил вексель, прижал к себе дрожащую девушку и стал гладить по голове, как много раз делал в её детстве.
– Больно! Как больно. Они чувствуют это… И я тоже,– зашептала девушка, вжавшись в папино плечо.
– Что случилось? Скажи, что болит?
– Вспышки… Они становятся сильнее. Они причиняют боль,– Марина посмотрела на отца.– Мы почти пришли… Нам только нужно подняться наверх. Это не так сложно. Ты должен спасти меня, папа! Всех нас…
– Хорошо. Хорошо, девочка моя. Ты же знаешь, я никому не дам тебя в обиду,– прошептал Вексель, всё так же продолжая гладить её по волосам.
Пытаясь сориентироваться в пространстве, он вдруг заметил впереди странную серую громадину. Бетонный конус, уходящий куда-то вверх. Некоторое время уголовник силился сообразить, что бы это могло быть, но когда запрокинул голову вверх, то сразу всё понял. Прямо перед ним уходил ввысь и терялся среди желтоватых облаков силуэт Останкинской башни.
Глава 35: Пятая гармоника
где герои полным составом отправляются покорять столицу, которая встречает их яркими огнями, делают новые физические открытия и неожиданно попадают на встречу выпускников
За окном вагона под монотонный стук колёс проносился зимний пейзаж. Войдя в резонанс с этим стуком, в стакане позвякивала ложка, а сам стакан – в подстаканнике с выдавленным логотипом «РЖД». Сидя в плацкарте на своей сложенной боковушке, Валя думала, о том, как же всё в мире оказывается взаимосвязано, и как часто это ускользает от человеческого сознания. Даже храп Толика, расположившегося на верхней полке, казалось, входил в такт с общим ритмом этого покачивающегося железнодорожного микрокосма, несущегося куда-то в холодном белом пространстве.
Пустой поезд сейчас не пах ни пылью от перетрясаемых матрасов, ни варёными в крутую яйцами, ни свежими огурцами из запасов проголодавшихся пассажиров, но представлялся самым спокойным и безопасным местом, в котором только могли находиться люди. Высоковольтные провода надёжно защищали электричку от мертвецов, а может даже от их нечеловеческого чутья. Несколько раз на пролетающих мимо станционных платформах Валя видела бесцельно шатающиеся тёмные фигуры. Она уже научилась узнавать издали этих усталых и растерявшихся существ, не способных понять, зачем и кто их вдруг воскресил.
На столике завибрировал смартфон. Часы-будильник – наверное, единственная функция, которой теперь он мог быть полезен. Не желая никому помешать, Валя торопливо отключила сигнал, но, кроме неё самой, никто не обратил на него внимание. Петров беззвучно спал на своей полке в соседнем боксе, а у столика напротив Фагот и Пётр Петрович всё так же о чём-то беседовали вполголоса, склонившись над распечатанной картой. Валя подождала ради приличия ещё пару минут, а потом потрясла Толика за свешивающуюся сверху руку.
– А?! Ты чего?– проснулся парень.
– Ничо. Просыпайся. Иди смени Лёньку. Твоя очередь.
– Напугала, блин…– недовольно проговорил парень, спуская ноги и ловко спрыгивая вниз.– Иду я, иду…
– Да, смотри, не спи там!
Подумаешь… Поезд сам едет. Это же не автомобиль, чтобы рулить. Стрелки мы в депо проверили. Прямиком доберёмся.
– Ой, иди уже…
Толян натянул свои кроссовки и нехотя поплёлся в сторону локомотива, а минут через пять оттуда пришёл Лёня.
– А вот и наш дорогой Леонид Ильич,– в очередной раз съехидничал Пётр Петрович, завидев студента.– Давайте к нам. Как генералиссимус, так сказать, оцените… Мы тут накидали диспозицию.
– Я вот думаю…– произнёс парень, подсаживаясь к учёному и росгвардейцу,– раз этот ваш эпицентр действительно там, значит, это всё… нечто рукотворное?
– Ничего это не значит. Может какой-то естественный процесс вроде огней Святого Эльма, или что-то вроде местного разлома земной коры… А вообще, приедем и разберёмся.
– Вот смотри,– перешёл к делу Фагот и ткнул пальцем в карту.– Через час мы окажемся здесь. От станции до точки метров шестьсот по прямой. Можно пойти по проезду, но так чуть дальше. И тут справа, видишь, он идёт аккурат вдоль кладбища. Это меня смущает с точки зрения тактики. А можно ломануться напрямик через дубовую рощу. Видишь, и тропинка по диагональке есть. И кладбище остаётся правее. Но потом всё равно придётся слева обходить «строение 3». Выйдет почти тож на тож. Но мне так кажется безопаснее.
– Шестьсот метров… Ну, я вас умоляю,– перебил его Пётр Петрович.– Над нами высоковольтная линия! Импульсом мы положим всех в радиусе двух километров!
– А как же рост интенсивности по закону квадратов? Сами же говорили… Кто знает, что там творится рядом? Может, у нас у всех мозги закипят и мы сами в вурдалаков превратимся?
Учёный хотел привести ещё какой-то аргумент, но Леонид остановил спор.
– Пойдём по прямой. Естественно или рукотворно, но мертвецы уже на машинах кататься умеют. По лесу они не проедут, и нам, в случае чего, свалить проще будет.
На этом обсуждение и закончилось.
* * *
Короткий состав из пары пассажирских вагонов и грузовой платформы со скрежетом затормозил на станции. В иные времена это был довольно оживлённый узел, где останавливались неторопливые поезда дальнего следования, а их скучающие пассажиры могли наблюдать, как резво проскакивают мимо красно-белые подмосковные электрички. Сейчас всё вокруг было тихо и безмолвно. Лишь за плотной пеленой желтоватой дымки, в которой с трудом просматривались очертания телебашни, ощущалось какое-то невидимое движение. Зато сейчас Валя очень отчётливо слышала в голове собственные мысли, словно кто-то проговаривал их за неё. Кто-то другой, а не она сама.
Но как только на платформе зажёгся трансформатор Теслы, странное эхо сразу замолчало. Дымка вокруг стала на глазах оседать и таять.
– Ну, вот и всё… Можно идти,– удовлетворённо произнёс Пётр Петрович, глядя на своё искрящееся детище, а потом, заметив, появившегося на перроне Петрова, спросил.– А вы что же, батенька, с нами изволите? Я думал, что вы будете сторожить наш бронепоезд на запасном пути…
– Нет, я пойду,– покосившись на Лёню, тихо, но решительно, сказал историк. Воспользовавшись моментом, Валя тут же повесила на него свой, взятый на всякий случай, сварочный аппарат. После чего все двинулись в сторону башни.
Покинув территорию железнодорожной станции и пройдя по небольшой асфальтовой дороге между обнесёнными решётчатой оградой строениями и каким-то бетонным забором, вся компания оказалась на входе в аккуратную дубовую рощу. Скорее небольшой уютный парк с, хоть и скрытыми под слоем снега, но довольно-таки цивильными дорожками.
– Слишком просто,– нахмурился Фагот, глядя на прямую аллею, за которой уже виднелись корпуса телецентра. Пётр Петрович только хмыкнул и первым зашагал к зданиям своей размашистой походкой. Рядом с ним уверенно двинулись Лёня и Валя. Следом на небольшом расстоянии друг от друга: подозрительно вглядывающийся в пространство между деревьями росгвардеец, несколько растерянный Петров и, напротив, слишком расслабленный Толик.
Несмотря на окружение таких бравых спутников, студенту-историку было не по себе. Чёрные деревья, в голых ветвях которых гулял холодный ветер, колыхались и дрожали на фоне неба, как чьи-то зловещие руки с длинными когтями. Буквально сутки назад он видел, как пластмассовые истуканы оживали, превращаясь в безжалостных солдат. Кто знает, какие инфернальные силы приводили всё в движение? И на что они ещё могли быть способны? В общем-то Петров никогда не считал себя склонным к мистицизму и часто едко подшучивал над религиозной общественностью. Но и заумные объяснения Петра Петровича и Лёни не особо его убеждали. Поэтому сейчас никакие шутки не могли заглушить в нём возникшего из глубины души панического первобытного страха.
Внезапно он почувствовал, как ветки-пальцы тянутся к нему, хватают, волочат к себе… Высунувшись прямо из земли, они обвили историка, сжали, как гигантские змеи, начали тащить в стороны, силясь разорвать на части.
– Господи! Сделайте что-нибудь!– послышался голос Вали.– Стреляйте уже!
– Куда? Я могу зацепить его!– так же криком ответил Лёня, с трудом целясь в извивающийся клубок веток, в середине которого стонал окровавленный Петров.
Сзади к жуткому чудовищу подскочил Толик и вонзил свою циркулярку в покрытое корой щупальце. Историк уже не видел этого, только слышал звук пилы и отчаянный крик:
– Держись! Держись, бл*дь!
Сучья выкололи ему глаза, и теперь лицо заливала обжигающе горячая кровь. Несколько веток проткнули живот насквозь, начали распатронивать внутренности. Последнее, о чём он успел подумать в своей агонии, что сейчас его, наверное, утащат под землю, чтобы прорастать своими корнями внутрь тела, заживо выпивая все соки.
– Нет!– непроизвольно вскрикнул Петров, ощутив, что кто-то тянет за ремень сварочного аппарата, и наваждение пропало.
– Ну ты и ссыкун!– расхохотался Толик.– Лямку поправь. Уронишь.
– А? Да. Хог’ошо.
– И штанишки. Тоже подтяни.
Тем временем дубовая роща осталась позади. Пройдя по обледеневшим подъездным дорожкам, вереница людей обогнула вытянутый корпус «строения 3», и оказалась прямо перед Останкинской башней. Тут им открылось действительно впечатляющее и пугающее зрелище. Вся площадь была заставлена военной техникой. Минимум парой десятков танков и бронетранспортёров, бронированных машин росгвардии, согнанных в большом количестве грузовиков, автобусов и легковых машин. Всё это было аккуратно выстроено и опоясывало здание в центре несколькими, словно прочерченными по циркулю, кругами обороны.
– Охе*еть!– не удержался Толя и, достав телефон, заснял грандиозную панораму.– Это будет покруче, чем тик-ток августовского путча. Потом только музычку подложу…
– Совсем дурак? Нашёл время…– с осуждением посмотрела на него Валя.
– Ну, а чо? Не будь занудой! Когда ещё такое увидишь,– Толик решительно взял девушку за плечо, развернул в кадр и сделал совместное фото.– Вот! На память. Это тебе не е*учее «солнышко в руках» или «пирамида на ладошке»,– он довольно улыбнулся.– А ты Лёнька, селфиться будешь?
Леонид ничего не ответил другу. Сейчас он в тревожном ожидании смотрел на замершую впереди армаду.
– Полюбуйтесь. Вот она ваша полиция, армия…– сказал Пётр Петрович с нескрываемым пренебрежением.– Полагаю, они даже не успели осознать, с кем воюют.
Только сейчас Валя и Толик обратили внимание, что вся земля между грозными машинами была усеяна трупами.
– Зачем они все были здесь?– спросила девушка.
– Очевидно защищать то, что находится внутри,– ответил учёный.
– От кого?
– От нас,– Пётр Петрович выдержал некоторую паузу и показал на верхний ярус башни.– Согласно ваших замеров и моих расчётов, эпицентр располагается вон там – на высоте 385 метров.
– Пг’ямо в г’есто’ане?– удивился Петров.
– Нет, милостивый государь… Ресторан находится ниже. А на этой отметке располагается лаборатория грозовых разрядов. Вот туда мы сейчас и направимся…
– А это безопасно?– осторожно уточнил историк.
– Гарантирую.
Протискиваясь между бортами машин и перешагивая через мёртвые тела, люди направились ко входу в башню. Похоже, кто-то и правда готовился к серьёзной обороне. Среди бывших в оцеплении мертвецов было много основательно вооружённых бойцов. «Страшно представить, что случись, если бы всю эту ораву в одночасье не положил электромагнитный излучатель. Тогда никто не смог бы подойти к эпицентру даже на километр. Разве что подлететь по воздуху. И то вряд ли, ведь и аэродромы давно, должно быть, захвачены мертвецами».
Так размышлял Лёня, идущий впереди группы с зажатым в руке револьвером. Но от мыслей его отвлёк громкий трескучий хлопок, вдруг донёсшийся откуда-то сзади из-за деревьев. Все обернулись. Кажется, что-то произошло на станции. Над дубравой показался небольшой дымок.
– Гарантия закончилась,– прокомментировал Пётр Петрович.– Трансформатор накрылся. Давайте быстрее внутрь.
– Что?! Это же ловушка!– завопил Петров.
– Мы давно в ловушке… Внутрь!– скомандовал Лёня, последовав за учёным.
Прежде чем присоединиться к другу, Толя запрокинул назад голову и снова посмотрел вверх. Туда, куда им предстояло подняться. Вокруг, как игла пронзающего небо, шпиля мгновенно начали сгущаться чуть было поредевшие облака. В зарождающемся вокруг башни атмосферном вихре парню вновь почудились какие-то кружащиеся призрачные фигуры. Но он, поморщившись, мотнул головой и тоже зашёл в здание. Замешкавшись, Валя с ужасом заметила, как на руке мёртвого солдата, пока что беспомощно валяющегося прямо у застеклённых дверей, дёрнулись пальцы. Фагот бросился к бойцу и снял с его пояса несколько гранат – «Теперь точно пригодятся» – а потом затолкал внутрь и девушку, и оцепеневшего Петрова.
* * *
Фойе Останкинской башни оказалось погружено в полумрак. Ни потолочные светильники, ни красивая подсветка, в изобилии выставленная у разнообразных экспонатов на тему развития отечественного телевидения, не работали. Впрочем, никого сейчас не интересовали исторические экскурсы. Намного важнее был вопрос – отключены ли лифты. К счастью, они оказались в рабочем состоянии. Пропустив вперёд всех своих спутников, в кабину зашёл Пётр Петрович и нажал на кнопку «337».
– После реконструкции стало посовременнее. Раньше всем управлял диспетчер,– с довольным видом пояснил он, на мгновение превратившись в экскурсовода.– Так что нам везёт.
– Да уж, везёт,– тихо пробурчал Петров.
Тем временем лифт уже сорвался с места и понёсся наверх, создавая довольно ощутимую перегрузку, от которой у Вали даже заложило уши.
– Это пассажирский лифт,– продолжил учёный.– А наша цель, скорее всего, находится на технических уровнях. Это выше, и туда у туристов доступа нет…
– Прорвёмся,– со всем своим неисправимым оптимизмом кивнул Толик.
На застеклённой смотровой площадке так же было темно. Петров лишь на секунду осторожно глянул вниз, где вокруг башни виднелась по-прежнему неподвижная военная техника и сотни человеческих тел и, резко отшатнувшись в сторону, сразу последовал за остальными в помещения ресторана. Впрочем, там всех привлекли не обновлённые интерьеры со столиками и креслами в стиле ретро-минимализма, а небольшая запертая дверь с многозначительной табличкой «служебное помещение». Недолго думая, Фагот со всей силы двинул в неё своим военным ботинком. Слабенький замок крякнул и пропустил незваных гостей внутрь.
В тёмном узком пространстве вверх уходила лесенка с металлическими ступеньками, а несколькими пролётами выше дорогу преграждала ещё одна дверь с уже более внушительной надписью «Посторонним вход воспрещён». Попинав и её, и, кажется, ощутимо ушибив плечо, росгвардеец сдался.
– Ну, я не знаю… Взрывать будем?
– Да погодите вы…– вылез вперёд Толик и включил свою болгарку. От массивных металлических петель вниз посыпались светящиеся искры.
– Ну, это надолго,– оценил Фагот объём работы и спустил вниз по лестнице в ресторан.– Позовёте.
Петров, закашлявшись от дыма тлеющей краски, наморщил нос и последовал за ним. Снаружи продолжал сгущаться туман. Вскоре весь величественный вид, открывающийся на город из панорамных окон ресторана, оказался подёрнут желтоватым маревом, и походил больше на выцветшую фотографию со страницы старой газеты.
