Ден Истен
Нина. Сборник рассказов
Чужая
– Как бы ей нападлить? – Кира швырнула сигарету прямо на асфальт. Проходящая мимо женщина недовольно поджала губы, но ничего не сказала. Себе дороже, сейчас такие подростки пошли – вешайся!
– Достала? Пилит? – сочувственно спросил Никита, выкидывая бумагу от шаурмы в стоящую рядом со скамейкой урну.
– Да нет, в том то и дело! – отмахнулась Кира. – Вся такая вежливая и заботливая, прямо до тошноты. Вчера, прикинь, меня с сигаретой спалила. Ну думаю, мне кабзда – сейчас отцу пойдет настучит.
– И что, настучала?
– Не-а. Просто сказала, что курить вредно. Минздрав типа предупреждает…
– Тебе еще повезло. У меня вот мамка – родная, так знаешь, как меня достает?! То уроки, то уборка, вчера вообще планшет отобрала. Типа не получишь, пока пару по физике не закроешь. Одолела уже!
– Родная мамка – всяко-разно лучше, а у меня – мачеха! Надо подумать, как ее выжить из нашей семьи…
***
– Кира, обедать будешь, – донеслось из кухни, как только она вошла в квартиру.
– Я уже поела, – буркнула Кира, разуваясь.
– Где это ты успела? – Аня вышла из кухни.
– С Никитосом по шаурме заточили, – она даже на нее не взглянула.
– Это – не еда. Давай мой руки и…
– Да ты достала уже! – психанула Кира. – Перестань строить из себя заботливую мамочку! Ты мне не мать!
Аня прислонилась к стене.
– Я и не пытаюсь ею быть, Кира. Но у нас вполне могут быть, если не теплые, то, хотя бы, нормальные взаимоотношения. Ты так не думаешь?
– Не думаю! – Кира зашвырнула сумку в угол, открыла дверь своей комнаты. – Я о тебе вообще не думаю, ты для меня пустое место, ничто!
Дверь захлопнулась так резко и громко, что Аня вздрогнула.
– Если захочешь есть, то разогреешь. Все найдешь в холодильнике.
– Сама ешь! Отвали уже!
***
Олег с аппетитом уплетал завтрак, глядя влюбленными глазами на жену.
Как же ему повезло! Красивая, заботливая, хозяйственная! Чудо, а не жена! Не то что его бывшая, мать Киры. У той кроме мерзотного характера и не было ничего. Даже элементарной совести! А про материнский инстинкт можно вообще забыть – он у нее так и остался в зачаточном состоянии, не развился. Бросила его с десятилетней дочерью и укатила в свою Чехию, с каким-то воздыхателем. Если позвонит раз в год, и то хорошо… А Кирка скучает, конечно. Не считает мать предательницей. Оно и понятно, мать есть мать… Правда с Аней не ладит. Но дело времени, притрутся еще. Сколько таких случаев было, когда все хорошо заканчивалось. Хотя, когда финал был печальным – тоже хоть отбавляй. Ладно, посмотрим…
– Слушай, а может нам сходить куда-нибудь на выходных? – с энтузиазмом предложил Олег, – Втроем. В цирк или в кино?
Аня не ответила. Просто помотала головой.
– Почему? Не хочешь? – спросил Олег.
– Хочу, но, боюсь, Кира будет не восторге от моей компании. К тому же, у нее сейчас такой возраст… Они со взрослыми не ходят в кино, у них друзей хватает. Свободные, независимые. Сами себе на уме…
В кухню вошла заспанная Кира.
– Привет, дочь! – махнул вилкой в знак приветствия Олег. – Как спалось?
– Фигово! Кошмары снились, – недружелюбно ответила дочь. Залезла в холодильник и вытащила сок в тетрапаке.
– Кошмары? – удивился отец. – А что именно?
Кира отпила прямо из пакета. Усмехнулась.
– Мне, папа, приснилось, что ты меня выгнал на улицу. В дождь. Со словами, что я тут лишняя, и ты вполне счастлив со своей новой женой. А я плачу, рыдаю, умоляю… На коленях стою! Стучусь в дверь, а ты открываешь и показываешь мне кулак. И говоришь, что если я попробую вернуться, то ты меня просто убьешь! Вот так вот…
Олег закашлял, подавившись омлетом. Покраснел, натужено хрипя. Кира, хлопая его по спине, со вздохом продолжила:
– И вот сейчас я смотрю на эту женщину на нашей с тобой кухне и понимаю, что кошмар продолжается…
Аня закрыла глаза. Тонкие пальцы сжали кухонное полотенце. Она вышла из кухни и закрылась в ванной.
***
Кира с презрением смотрела на одноклассника.
– Ты ссыкун, Никитос! Нафига мне такой парень?
– Кир, ну зачем ты так? Человек же все-таки… – Никита сжался под ее взглядом.
– Она прежде всего чужая, которая пришла в наш дом. В мой дом! Хотя, что я тобой тут разговариваю? Очконавт! Ссыкло! Лошара конченый!
Кира схватила со скамейки сумку. Презрительно посмотрела на Никиту.
– С этой минуты можешь ко мне даже не подходить. А то, что мы с тобой целовались, про это вообще забудь! – бросила она и медленно пошла прочь. Начала мысленный отсчет: один, два, три…
– Кир! Кира-а-а-а! Ну, хорошо, я согласен! – прозвучало в спину на счете семь.
Кира улыбнулась. Влюбленный идиот! И такой предсказуемый – аж противно…
***
Олег вскочил и бросился навстречу доктору.
– Доктор, ну что?! – его пронзительный крик разнесся гулким эхом в стенах больничного коридора.
– Операция прошла успешно. Состояние стабильно-тяжелое. Самое худшее позади. Повезло, что позвоночник цел и внутренние органы не пострадали. Прогнозировать рано, но шансы высоки на полное выздоровление. Но! Черепно-мозговая – это все-таки не шутки. У вас есть кому ухаживать за женой после выписки?
– Я сам буду! – решительно ответил Олег. – А к ней можно?
– Нет. Она в реанимации. Вот переведем в палату, тогда сможете навестить. Полиции я уже сообщил. Мы обязаны так делать, когда налицо травмы не бытового характера.
– Я вас понял, – кивнул Олег и протянул доктору руку. – Спасибо.
***
Капитан смотрел изучающе, недоверчиво. Олег пытался прикурить. Руки ходили ходуном, зажигалка упорно не хотела загораться. Капитан вытащил из кармана свою. Щелкнул.
– Спасибо, – поблагодарил Олег, выпуская дым.
– Продолжим? – поинтересовался полицейский.
– Да-да, конечно…
– То есть, вы утверждаете, что вам эти люди не знакомы? – палец снова ткнул в черно-белые снимки с камер наружного наблюдения. – Ни эта девушка, ни парень?
– Н-н-нет! Я их не знаю. Да и качество плохое. К тому же со спины. Нет, я их точно не знаю!
– А почему вы так волнуетесь? – недоверчиво прищурился полицейский. – Мне кажется, вы что-то недоговариваете…
Олег вытер моментально вспотевший лоб. Затушил сигарету.
– Послушайте! Не каждый день видишь, как твою жену бьют битой по голове и толкают с лестницы! Вы меня тоже поймите!
– Понимаю. Скажите, а у вашей супруги были враги? Недоброжелатели?
– Да вы что?! – воскликнул Олег. – Какие враги у обычной женщины-домохозяйки? Да и не такой она человек, чтобы с кем-то враждовать! Не такой! Понимаете?
– Даже у самой обычной домохозяйки могут быть самые обычные враги. Среди домашних, например.
– Что вы имеете ввиду? – похолодел Олег.
– Вы сказали, что женаты во второй раз. И у вас пятнадцатилетняя дочь от первого брака. Какие у потерпевшей были отношения с ней?
– Нормальные. Были некоторые шероховатости, но… это обычное дело… Неужели вы думаете, что это она?
– Я много чего думаю… Как только ваша супруга будет готова дать показания, я обязательно задам ей те же самые вопросы. И не дай Бог, вы от меня что-то утаили. Вот моя визитка. Будет что сказать – звоните.
***
– Зачем, Кира?! Зачем?!!!!!!
Девочка испуганно вжалась в диван. Щека горела от пощечины. Ей было страшно. Она никогда не видела отца в таком состоянии. Обычно сдержанный и дружелюбный, сейчас он был готов рвать и метать, несмотря на то, что перед ним родная дочь.
– Я сразу узнал вас, как только снимки увидел! Сразу! И тебя, и твоего дружка Никиту! Он бил, ты толкала. Повторяю вопрос, зачем?!
Олег замахнулся. Кира закрылась руками. Олег взревел и со всего маху опустил кулак на стол. Глухой удар. Столешница с жалобным скрипом развалилась надвое. Он обессиленно опустился на пол, держась за руку. Сломанная кисть висела плетью.
***
Губы еле шевелились. Некогда очень красивая женщина сейчас больше походила на мумию. Руки и голова замотаны в бинты, виден только глаз – воспаленный, с красными прожилками.
– Анна Сергеевна. Я не отниму много времени, учитывая ваше состояние. Но я обязан задать вам несколько вопросов.
– Задавайте, – сказала Аня. Голос звучал слабо, почти шепотом.
– Вы знаете, кто на вас напал?
– Нет. Было темно. Я просто шла. Удар в затылок, и я покатилась по лестнице.
Капитан вытащил из папки черно-белые фотографии.
– Это снимки с камер наружного наблюдения с магазина, возле которого на вас напали. К сожалению, нападавшие были сняты только со спины, затем они сразу же скрылись в переулке. Скажите, вы их узнаете?
Капитан держал фотографию перед ее глазами. Глазом, если точнее.
– Нет, я их не знаю.
– Точно?
– Да.
***
Олег легонько погладил ее по щеке здоровой рукой.
– Как ты, Анечка?
– Нормально, – глаз наполнился слезами. – Не переживай. Мне уже лучше. А что у тебя с рукой?
Олег отвернулся, держась за свою загипсованную руку.
– Да это… так, упал, – нарочито беззаботно ответил он.
– Мы даже в этом с тобой похожи. Оба падаем, – разбитые губы растянулись в подобие улыбки. – Как дела? Как там Кира?
И по этому, вроде бы безобидному вопросу, Олег понял – Аня знает все! Она прекрасно знает, кто с ней такое сделал. Не то, чтобы он пытался от нее скрыть, скорее, он просто не знал, как начать этот тяжелый для обоих разговор.
– Ты прости ее. Я… я тебя очень прошу. Я… я не имею права тебя об этом просить, но, пожалуйста… – Олег опустился перед ней на колени. Уткнулся носом в ее забинтованные руки и заплакал. Этот большой и сильный мужчина сейчас стоял перед ней на коленях и плакал. От безысходности своего положения, от чувства вины перед женой, от страха за дочь, от злости на самого себя…
– Олег. Встань. Я ничего не сказала полиции. Ты извини, но я очень устала. Иди, пожалуйста.
***
Олег смотрел на них тяжелым взглядом.
– Вы понимаете, что натворили? В ваших бестолковках есть хоть немного мозгов? Вы даже представить не можете, как мне хочется вас удавить!
– Мы не хотели… Мы хотели просто попугать, – глядя в пол, выдавил Никита.
Олег лишь по лбу себя хлопнул, ибо тупее ответа сложно было представить.
– Вам повезло, что Аня жива и идет на поправку, не было свидетелей, а ваши рожи не засветились на камерах. Вам тут вообще сказочно фортануло! Но самое главное ваше везение в том, что она отказалась писать заявление! Только поэтому вас не будут искать. Вы ей кругом должны, дебилы малолетние!
Кира глотала слезы, Никита смотрел в пол и тоже, кажется, намеревался расплакаться.
Олег приподнял его голову за подбородок. Заглянул в глаза.
– Никита, только по одной причине я не могу тебя сейчас прибить – в этом замешана Кира. И ее не могу – потому что дочь! Я даже сдать ментам вас обоих не могу!
– Простите, пожалуйста, – заикаясь, пробормотал Никита.
– Заткнись! Вы не у меня должны просить прощения! – выкрикнул Олег. – Короче так, Никита. Больше с моей дочерью ты общаться не будешь. Причем, для твоего же блага. Если увижу вас вместе, я оторву тебе уши и принесу твоим родителям. А если им это не понравится, то я расскажу, как ты ударил беззащитную женщину битой по голове. Ты меня понял?
Никита кивнул.
– А теперь пшел вон!
Мальчишка с облегчением выбежал из квартиры.
Олег повернулся к плачущей дочери. Презрительно усмехнулся.
– Кира, не плачь. У меня для тебя очень хорошая новость. Долгожданная!
– Какая? – прорыдала дочь.
– Аня со мной разводится. И запретила мне появляться в больнице. Ты своего добилась…
***
Развелись быстро. Ничто не препятствовало расторжению брака – не было ни имущественных споров, ни общих детей. Обоюдное согласие. Он поехал домой к дочери, она – к своим родителям. Он увозил домой чувство вины и сожаление, она – стойкую уверенность, что больше не сможет жить с этим человеком, отцом девочки, которая в своей ненависти к ней зашла так далеко.
А как же любовь, спросит читатель, ну, та самая, которая превыше всего, которая все стерпит и прочее? Даже самую большую любовь можно растоптать вот так вот, на раз! Разбить одним ударом бейсбольной биты…
Аня полностью восстановилась. Лишь только шрам на затылке под уже начинающими отрастать волосами напоминал о случившемся. Устроилась на работу, вернулась к нормальной жизни и старалась по возможности радоваться каждому дню. Об Олеге пыталась не вспоминать, гоня прочь жалость к нему…
Олег поступил так, как поступает, наверное, каждый второй русский мужик в случае сложной жизненной ситуации – он просто тупо забухал. Он бухал так самозабвенно, с полной отдачей и упиваясь своим горем, что Кира забила тревогу.
– Папа! Хватит! – она с силой вырвала из его руки бутылку. Он поморщился. Рука после перелома еще ощутимо побаливала.
– Отдай и уйди в свою комнату! – потребовал он. Встал и грубо оттолкнул ее. Кира упала на пол.
– Пап, хватит! Пожалуйста! – с мольбой в глазах попросила девочка. Покатились слезы.
Олег замер. Что же он делает?! Какая бы она ни была, она его дочь! Он наклонился и поднял ее с пола. Обнял. Поцеловал в щеку. Вытер ее слезы.
– Да, дочь. Ты права. Надо завязывать. Будем дальше жить.
Они так и сидели на кухне, обнявшись. Отец и дочь. Брошенные, никому не нужные. Одинокие.
Полгода спустя…
Аня торопилась домой с работы. К бордюру подъехала машина, из окна выглянул мужчина.
– Анна Сергеевна! Подождите!
Аня обернулась. Тот самый дотошный полицейский, который приходил к ней в больницу несколько раз. Господи, неужели опять все по новой?!
– Анна Сергеевна! Как вы себя чувствуете? – вопрос прозвучал не дежурно, ради вежливости, а с каким-то искренним участием.
– Спасибо. Уже хорошо. Столько времени прошло. Интересно, а как вы меня узнали? В последний раз когда мы виделись, я была вся в бинтах.
– Я был в больнице в день вашей выписки. В машине сидел. Просто мне было интересно, кто вас заберет домой? Как я и полагал – не муж. Отец, да? Лишний раз подтвердились мои догадки относительно вашей падчерицы.
– Она мне уже не падчерица. Я в разводе. Все в прошлом. У вас все?
– Да.
– Всего хорошего!
***
– Опять вы?! Вы меня преследуете, что ли, товарищ капитан?! А цветы зачем? – она перевела взгляд с его улыбающегося лица на огромный букет алых роз.
– Вам. И не капитан, а Павел.
Аня растерялась. Машинально приняла букет.
– Спасибо, Павел. Неожиданно.
– Предлагаю где-нибудь посидеть, – улыбнулся он.
– В КПЗ? – пошутила Аня, зарывшись носом в букет.
– В кафе! – засмеялся Павел.
Прохожие с улыбкой смотрели на эту привлекательную смеющуюся пару. Она – красивая девушка с роскошным букетом алых роз, он – крепкий, широкоплечий парень в форме офицера полиции. С виду обычная пара на первом свидании. И, конечно, никто не догадывался, что у этой встречи была такая непростая предыстория…
Это мой выбор
– Двенадцатая! ДТП. Пересечение Садовой и Гороховой. Один пострадавший, – хрипнул динамик автомобильной рации.
– Принято, – ответил Максим. Перестроился в правый ряд, и карета скорой помощи, сверкая маячком и ревя сиреной, свернула в переулок, срезая маршрут.
– Девчонки и мальчишки, у нас вызов! – крикнул во внутреннее окошко Максим, не отрывая взгляда от дороги.
– Слышали, – ответила Лена и ободряющее подмигнула молодому фельдшеру Вадиму. Тому было явно не по себе – все-таки первый день на линии.
– Привыкнешь, – улыбнулась Лена. – Все привыкают.
Он смутился и, чтобы скрыть волнение, спросил.
– Елена Петровна, я слышал ваш отец занимает далеко не последнюю должность в Центре Алмазова?
Лена кивнула, прекрасно понимая, какой вопрос будет следующим. Наверняка, что-то типа: и ты работаешь в скорой?!
– Тогда зачем вы работаете в скорой?! – ахнул фельдшер.
Лена улыбнулась. Люди все-таки предсказуемы!
– Почему это? – Вадим обвел салон. – Зачем? Неужели отец не подсуетился бы ради дочери? Вы ему не родная, что ли?
Лена расхохоталась. Бесцеремонность новичка не столько раздражала, сколько забавляла.
– Очень даже родная. Единственная!
Вадим смутился.
– Простите. Несу всякую околесицу. Волнуюсь просто.
– Все в порядке, – успокоила Лена.
Машина резко остановилась.
– Приехали, – объявил Максим.
Некогда роскошный спорткар сейчас представлял собой груду искореженного металла. Фонарный столб, в которую врезалась Мазерати, выгнуло дугой. Повсюду, вперемешку с битым стеклом, валялись исковерканные детали кузова. Неизменная толпа зевак с энтузиазмом фотографировала то, что когда-то было одним из самых дорогих автомобилей в мире. Сотрудники ДПС деловито заполняли бумаги.
Спасатели уже извлекли из салона водителя, теперь он лежал без сознания на асфальте.
Лена нащупала слабый пульс.
– Носилки! Быстро! – скомандовала она.
Водитель Максим помог фельдшеру поместить пострадавшего в скорую. Хлопнули двери, и карета, развернувшись и крякая спецсигналом, помчалась в сторону набережной.
***
Лена вошла в парадную. Поднялась по широкой лестнице на второй этаж, на ходу доставая ключи. Она здесь – редкий гость… После смерти мамы Лена предпочитала встречаться с отцом на нейтральной территории, где-нибудь в кафе или парке. Не очень хотелось видеться с его новой женой, точнее, Лена ее терпеть не могла! Впрочем, та тоже была не восторге от встреч с единственной дочерью мужа.
Отец сидел спиной и что-то старательно писал, до того увлеченный, что даже не слышал, как кто-то вошел в квартиру. Лена встала в дверях его домашнего кабинета.
– Пап, привет! – громко прошептала она.
Отец повернулся, снимая очки.
– Лена? Здравствуй, дочь, – он подошел к ней. Они не виделись месяца два, лишь изредка созваниваясь. Лена отметила, что отец сильно похудел, а волосы стали еще белее.
– Лена, что-то случилось? Не позвонила, – отец поцеловал ее и погладил по волосам.
– Нет, пап. Решила заехать. Соскучилась. Ты ел что-нибудь? – она провела по его запавшим щекам, заросшим седой щетиной.
– Конечно! Мы заказали отличные суши!
– Опять? – нахмурилась дочь. – Сколько можно уже? Суши, роллы… Вы скоро по-японски заговорите. Она вообще что-нибудь готовит?
– Дочь, ну ты же знаешь… Оксана постоянно занята. Репетиции и все такое!
– Она твоя жена! – возмутилась Лена, – И уже потом актриса. Кстати, я была на спектакле… Так себе. Неубедительно. Ей бы деревья играть.
– Лена! – укоризненно посмотрел отец.
– Ладно-ладно, молчу. Пойду выражу восхищение ее неземным талантом. Ты не волнуйся, папа.
Отец покачал головой, глядя ей вслед, вздохнул и вернулся к рабочему столу.
Лена постучала и, не дожидаясь разрешения, открыла дверь комнаты. Оксана, симпатичная тридцатипятилетняя брюнетка, сидела перед зеркалом и что-то бубнила, заглядывая в пачку распечаток.
– Здравствуйте, матушка! – Лена поклонилась в пол.
Оксана фыркнула.
– Лена, я же просила не называть меня так! Какими судьбами?
– Ты замужем за моим отцом. Старше меня на четыре года и два месяца. Как мне еще тебя называть?
– Мой возраст тут совсем ни при чем! – Оксана недовольно поджала губки. – Ты это сейчас специально, да?
– Ладно, проехали, – махнула рукой Лена. – А теперь давай по существу. Ты не могла бы хоть иногда готовить отцу нормальную еду? Сколько я тебя знаю, ты постоянно что-то заказываешь.
Оксана поморщилась.
– Мы вполне обеспеченные люди, можем позволить. А что ты подразумеваешь под нормальной едой?
– Тебе поваренную книгу подарить?
– Я не умею готовить, – выдала Оксана, видимо считая, что это вполне весомый аргумент. Типа, вот не умею и все, и идите все лесом. Вместе со своей поваренной книгой.
Лена почувствовала, как на виске начала пульсировать вена, что бывало с ней в моменты крайнего раздражения.
– Хорошо. У меня завтра выходной. Могу приехать, и мы вместе что-нибудь приготовим. Например, борщ. Папа его очень любит.
– Борщ? Это капуста вареная? – невинно спросила Оксана.
– Не только, там еще и другие ингредиенты имеются, – терпеливо ответила Лена, прекрасно понимая, что Оксана просто кривляется.
– Мы живем в двадцать первом веке, сейчас все можно купить. Даже с доставкой. И вкусно, и быстро, – снисходительно улыбнулась Оксана. – Если ты привыкла есть свои борщи, то пожалуйста, но нас с Петенькой и так все устраивает.
– Отец уже не молод, в его возрасте питаться тем, что ты….
– Ой, ну что ты! Петенька в отличной форме, – восторженно перебила ее Оксана.
Лена глубоко вдохнула и мысленно досчитала до пяти. Выдохнула.
– Оксана, я понимаю, что ты звезда Мариинки и вообще богема, но надо иногда спускаться со своего Олимпа и готовить мужу борщи.
– Это сейчас был сарказм? – прищурилась Оксана, отчего милое личико моментально приобрело хищное выражение.
– Это был прямой текст – готовь мужу жрать! – рявкнула Лена, теряя терпение.
– Что за выражения? Ты не в казарме! – насупилась Оксана.
– А ты не в театре, поэтому оставь свои тупые ужимки! – окончательно взорвалась Лена.
В комнату стремительно вошел отец. Встал между ними словно рефери между боксерами и призывно поднял руки.
– Девочки, не ссорьтесь! Я подслушал ваш жаркий диалог, уж больно громко вы разговаривали, и мне пришла гениальная идея. Мы возьмем домработницу!
Оксана восторженно захлопала в ладоши.
– Петенька, я тебя обожаю!
Лена в отчаянии закрыла глаза. Она чувствовала, что больше не может здесь находиться. Еще немного, и отец овдовеет во второй раз. Уже по ее вине.
– Да делайте вы, что хотите. Нанимайте домработниц, шоферов, садовников, – она устало махнула рукой. – Дворецкого не забудьте. Графья!
Уже в дверях Лена обернулась.
– Оксана, ответь мне на один вопрос. Трудно быть деревянной?
– Петя! Почему она меня постоянно оскорбляет?!
***
– Оставь как есть, – сказал Саша. – Отпусти.
– То есть как? – не поняла Лена. – Он мой отец. Что значит «отпусти»?
Саша отложил в сторону журнал. Посадил Лену себе на колени и посмотрел в глаза. Взгляд его был серьезным.
– Вот смотри. После интернатуры ты пошла получать квалификацию врача скорой помощи, так? Хотя вроде планы сначала были другие.
– Ты кругами не ходи, – нахмурилась Лена. – При чем здесь это? Я тебе про отца и Оксану, а ты… Ну да, пошла.
– Твой отец был крайне против. Он хотел, чтобы ты работала в приличной клинике, так? Он и на рычаги нужные нажал, чтобы обеспечить тебе теплое место, так?
– Да, нажал. Я ему еще такой скандал закатила! Ого-го! – засмеялась Лена. – И он все понял.
– Во-о-от! Он все понял и отпустил. А почему ты решила работать в скорой?
– Потому что я так захотела. Это был мой выбор!
– Ну вот видишь! – улыбнулся Саша. – Также и в случае твоего отца. Он сделал свой выбор! Он женился на Оксане потому, что захотел. Он прекрасно понимал, что от людей ее творческой профессии каких-то особых кулинарных подвигов ждать не приходится. И его никто не заставлял.
– При чем здесь это вообще! – Лена спрыгнула с его колен и заходила по комнате. Саша с улыбкой наблюдал за женой. – Ты все смешал в кучу. При чем здесь моя работа и то, что эта мартышка его не кормит?!
– Ситуации разные, – согласился Саша, – Но суть одна. Человек делает свой выбор! Осознанно, самостоятельно! И несет за это ответственность!
Лена остановилась посередине комнаты.
– А если я тебя сейчас посажу на голодный паек? Консервы, чипсы, бич-паста и еще что-нибудь примитивно-гадкое… Ты как отреагируешь? Понравится, а? – Лена воинственно подбоченилась.
– А вот это уже протест, – засмеялся Саша. – Ты просто не ожидала услышать такое. Думала, что будут дежурные слова поддержки и прочие сопли?
Лена растерялась.
– И еще! – Саша поднял палец. – Ты смотришь на всю эту ситуацию сквозь призму личной неприязни к Оксане. Как к мачехе, чужому человеку в вашей семье. Возможно даже винишь отца, неосознанно, в предательстве памяти жены, твоей мамы. Но Оксана в этом не виновата, никто не виноват! Подумай над этим. И еще! Мартышка – это маленькая обезьянка, а Оксана – человек…
Саша снова открыл журнал и погрузился в чтение. Лена села рядом, наморщила лоб. Она думала. Спустя полчаса потормошила мужа, который уже похрапывал с журналом на лице.
– Саня, а почему ты у меня такой умный, а? Признавайся, ты еще и психолог?
– Нет, я инженер.
– Душ человеческих?
– Отопительных систем.
***
– Пап, Оксана дома?
Отец вздохнул в трубку.
– Лена, если ты еще не все ей сказала, то я прошу тебя: не надо!
– Я тут просто подумала, возможно, была не права… Ты ее любишь? Да ты не бойся, говори, как есть!
Отец засмеялся.
– Я не боюсь. Да, люблю. И она меня – тоже. Просто ты многого не знаешь. Не хочешь знать! Ты с самого начала восприняла ее в штыки. Я тебя понимаю, ты считаешь, что я предал маму. Но это не так! Я ее любил! Но мамы нет, и надо жить дальше.
У Лены навернулись слезы.
– Ты даже представить не можешь, как Оксана плакала сначала, что не может с тобой найти общий язык, – продолжал отец. – Поверь, она очень переживала. Потом со временем, видя твое отношение, как-то зачерствела, что ли. Поняла, что насильно мил не будешь. А все эти ее, как ты выразилась, ужимки – не более, чем оборона. Да, неумелая, вычурная, раздражающая, но всего лишь оборона! Она так защищается.
***
– Ты?!
– Я.
– Принесла поваренную книгу? Давай, хоть картинки посмотрю, – Оксана села на диван и, закинув ногу на ногу, скрестила руки на груди. Выжидающе посмотрела на Лену.
– Нужно поговорить.
– О чем? – усмехнулась Оксана. – О щах?
– Оксана, ты хороший человек, – выпалила Лена.
Оксана нахмурилась.
– Ход конем? Это такая многоходовочка? Да ты стратег! Давай уже, начинай сразу с гадостей! Я тебя раскусила…
– И хорошая жена, – продолжала Лена.
– Лена, я не знаю, что ты задумала… – напряглась Оксана.
– И актриса яркая.
– Ты сюда глумиться пришла, что ли?! – рассердилась Оксана.
– И ты – не деревянная, – подытожила Лена.
В комнате повисла тишина.
– Могла бы сразу налить мне яду, без этих непонятных прелюдий, – фыркнула Оксана.
– Я не собиралась тебя травить, я хочу с тобой помириться, – развела руками Лена.
– А можно узнать, почему?
– Ради отца, ради себя… Да и поняла многое. Объяснили умные люди, – вздохнула Лена. – Я понимаю, со стороны это выглядит подозрительно.
На этот раз тишина затянулась. Оксана озабоченно смотрела на Лену, думая о чем-то.
– Не веришь? – наконец спросила Лена.
– Да как тебе сказать… – осторожно начала Оксана, готовая к тому, что вот, прямо сейчас, Лена глумливо усмехнется и выдаст ей очередную порцию «комплиментов». – Мне бы хотелось верить, если честно. Эта наша с тобой вражда затянулась немного. И от этого никто не выигрывает.
Лена видела перед собой совершенно другую Оксану. Сейчас перед ней сидела нормальная женщина, которая устала играть роль противной мачехи. Возможно, самая трудная роль в ее жизни.
– Ты меня извини, – пробормотала Лена.
– Это ты меня извини! – вдруг горячо ответила Оксана. – Я неправильно поступала. Из-за нашей с тобой вражды совсем забыла о твоем отце. Ты, кстати, во много права! Я это признаю, Лена!
Они опять замолчали. Обе всхлипывали и вытирали глаза.
– И ты не знаешь одного, и я Пете запретила говорить тебе об этом, – сказал Оксана.
– И чего я не знаю?
– Я, если честно, пыталась готовить. Правда! Неоднократно! И пироги пекла. Неудачно. У меня даже яичница пригорала, хотя ее умеет готовить любой холостяк.
Теперь Лена отчаянно боролась с удивлением.
– Ерунда получалась, что на вид, что на вкус! – продолжала Оксана. – Такое ощущение, что у меня обе руки – левые! Вот прямо все валится из них! Петя, конечно, ел, но в его глазах была такая вселенская тоска, что я просто бросила эту затею…
– Я же предлагала тебе вместе готовить?
– Это было в контексте нашего с тобой неприятного разговора, поэтому я не восприняла это всерьез… Я тут купила днем на блошином рынке… Просто не решаюсь начать. У меня какой-то уже комплекс выработался, что я вообще ничего не умею. Может поможешь, а? Если ты серьезно, конечно…
Оксана встала, открыла ящик стола и что-то вытащила оттуда. То, что увидела Лена, добило ее окончательно. Это было потрепанное советское издание «Книги о вкусной и здоровой пище».
***
– Алло? Саша! Здравствуй, это Петр Сергеевич.
– Добрый вечер, Петр Сергеевич. Что-то случилось?
– Нет, то есть да! Слушай, Лена себя странно как-то ведет. Ты не заметил?
– Нет, а что?
– Да как тебе сказать… Она позвонила, сказала, что была не права по отношению к Оксане… Сказала, что хочет с ней увидеться.
– И?
– Приехала сразу. Они там о чем-то долго разговаривали в комнате. Потом вышли, чуть ли не в обнимку, обе зарёванные, но абсолютно счастливые. Собрались и вместе ушли.
– А дальше?
– А дальше самое интересное! Они вернулись с четырьмя огромными пакетами продуктов. И вот в данную минуту на кухне что-то готовят. Вместе! А я сижу сейчас в комнате и думаю: а что это было? Обычно, когда Лена приходит, в квартире идут бои за город Будапешт, а тут – идиллия! Ты не в курсе, что так на нее повлияло?
– Понятия не имею. Но я бы на вашем месте радовался.
– Так я и радуюсь! Но тихо, чтобы не спугнуть! Уж больно долго я этого ждал…
