Дед Старый Скрипун
40000 лет назад
Веревка опускалась медленно и беззвучно, не касаясь бревенчатых стен, чтобы даже своим шуршанием не привлекать внимания. Четверка воинов застыла, дыша через раз, сверкая глазами в лунном свете, на измазанных лицах. И только когда нижний конец коснулся земли, первый из них, как самый ловкий, Вул, заскользил на одних только руках вверх. Ни единого шороха в кромешной тишине. Город словно вымер.
Легкое подергивание пенькового шнура, как сигнал, и вот уже следующий, Федогран с шишком на плече, взлетает на стену, и тоже дергает за кончик, сигнализируя Беру. Вся четверка наверху. Огромный кот, стоя на задних лапах, с человеческими глазами, молча кивает головой, приглашая следовать за ним, и растворяется в мраке, увлекая за собой друзей. Миг и стена пуста, словно и не было тут никого и никогда. Только бледный свет половинки луны, свидетель, но он ничего и никому не расскажет.
Шли медленно, скользящим движением переставляя ноги и замирая после каждого шага. Долго прислушивались, и только после этого двигались дальше, укрываясь в тени зданий. Домовой вел, уверенно выбирая самые темные, заброшенные уголки города. Его бесшумную фигуру выдавали только сверкающие зеленью, настороженные глаза.
Самый сложный участок пути был перед порубом. Лаз в него находился на открытом участке, хорошо просматриваемом со всех сторон, и любой любопытный взгляд, мог нарушить все планы друзей, подняв тревогу. Это только, кажется, что никого вокруг нет. Злодейка Судьба она такая, она женщина подлая и непредсказуемая, в любой момент может изменить своему избраннику просто ради потехи. Почему бы ей не подкинуть гадость, и не подослать какого-нибудь, неспящего горожанина, проветриться, и полюбоваться на ночное небо. Нервы у всех в столице княжества сейчас напряжены, заметит такой чужаков и разбираться вряд ли будет: «Что и почему», сначала орать начнет: «Караул!», а потом думать начнет, но будет уже будет поздно.
Кот дождался, когда облако закроет серп луны, покрыв мраком площадку перед порубом. Махнув когтистой лапой, он быстро пробежал опасный участок, и скрылся, скользнув черной тенью в лаз, друзья бросились за ним, прыгая по очереди в мрак узилища. Никто даже не подумал о том, как потом выбраться наружу. Молодость импульсивна и нелогична, она часто совершает такие вот глупые ошибки.
Они попадали чуть ли не на головы сидящих в яме людей, только чудом не поломав им шеи.
– Сдурели совсем. – Выдохнул от неожиданности связанный Чащун. – Я же приказывал уходить. Зачем явились?!
– Что-то меня гложет изнутри. Что-то такое знакомое. – Словно не замечая связанного деда заговорил шишок, ехидно окинул взглядом всех присутствующих. – О! Понял! Это ностальгия. Давненько я тут не был, видимо соскучился. – Он задумался и затем ошарашил всех неожиданным вопросом. – Вы дурни веревку взяли? Как теперь отсюда выбираться будем?
– Хм. – Многозначительно почесал голову Бер. – Что-то как-то и не подумали.
– Олухи! – Негодовал дед, сверкая гневными глазами. – Куда вы влезли? О чем думали? А ты вшивый? – Он перевел глаза на вжавшего голову в плечи кота. – Ты, дурак, зачем их сюда притащил. Теперь вместо одного меня их всех на костре спалят. – Он попытался выпустить изо рта дым, но только закашлялся. – Тупицы. Дети Параскевы Пятницы. – Рыкнул и отвернулся к глиняной стене.
– Злая гусеница вот-вот превратится в бабочку. – Хмыкнул, спрятав в кулак губы шишок.
– Что? – Не понял дед, и повернул к нему голову.
– Говорю забавно ты старый смотришься, словно кокон насекомого со злобными и выпученными глазами. Надо будет запомнить.
– Да я тебя… – Дед заворочался, извиваясь змеей.
– Ой напугал, болезный. Ты сначала вылези, а потом надуваться. Лежи спокойно и жди, когда тебя распеленают.
– Хватит. – Рявкнул сотник. – Дед дело говорит. Зачем пришли? И нам не поможете и себя сгубите. – Но внезапно прервался заметив, что Федогран ведет себя странно
Не обращая на перепалку, и не отвечая на вопросы, Федогран молча присел около Чащуна. Рядом с ним встал Вул, они принялись разглядывать переливающиеся радужным колдовством веревки. Дед внимательно и настороженно из-под лобья за ним наблюдал.
– Только не трогай их. Онемеешь. – Предупредил он грозно.
– Ты знаешь, что это такое? Я имею в виду, что за заклятие на них лежит? – Парень не делал никаких попыток прикоснуться, а только сощурившись присматривался к магическим путам.
– Нет. Не наше это что-то. Новое. Невиданное досель. Темным духом от всего этого за километр несет. Всю душу мне выело. Божественное что-то. Только я не знаю такого бога. Это что-то новорожденное незнакомое.
– Божество темное… – Бормотал задумчивый Федогран, рассматривая отсутствующим взором веревки старика, словно смотря сквозь них. – Боги, свет, тьма. Свет побеждает мрак. Боги равны по силам, и они не могут вмешиваться в дела Яви. – Не останавливал он бессмысленный поток слов.
Стоящий рядом Вул кивал головой соглашаясь с этой бессмыслицей, и так же не сводя глаз с искрящихся веревок. Остальные молчали, в оцепенении застыв с выпученными на друзей глазами, не понимая, что за напасть вселилась в них, всегда разумных и рассудительных людей, но на данный момент выгладивших потерявшими рассудок.
Все поменялось мгновенно. Федогран резко выпрямился, и резко выдохнул:
– Помогай Ярило! – Молниеносным движением, выхватил полыхнувший пламенем меч, и рубанул, как показалось, по вжавшему голову в плечи, как-то вдруг сразу сморщившемуся Чащуну. Но клинок не задел тела, он со скрежетом металла метал, скользнул по тут же начавшим рассыпаться и задымившимся мгновенно черным маревом тумана веревкам, но сам при этом потек каплями раскаленной лавы к ногам Федора.
– Спасибо владыка светила. – Зашептали губы парня. – Твоя помощь бесценна. Один бы я не справился. Ты очень помог.
Меч растаял как мороженное на солнце, и шипящая лужица метала у ног воина впиталась в сырую глину, как вода в песок. Веревки темным облаком поднялись вверх, и их сдул внезапный порыв ветра. Ошарашенный Чащун, выпучив глаза выпустил наконец струю дыма, и не вставая с земли глухим голосом произнес:
– Во истину избранник богов. Истинный богатырь, бога ведающий. – Но быстро придя в себя вскочил на ноги, и уже совсем другим голосом, выпустив еще одну порцию дыма заорал: – Но дурак. Где теперь такой меч возьмешь? А вы чего истуканами застыли? Колдовства никогда не видели? – Повернулся он к остальным.
– Такого? Нет. Не видели. – Голос Бера, не отрываясь смотрящего на место куда стек в лужицу меч выразил общее мнение остальных, так же уставившихся в одну точку. – Я думал он тебя зарубит. – Добавил медведь.
– Тьфу дурак. Давайте выбираться отсюда, нужно закончить с гадостью, что поселилась в городе. Долго вы еще в землю пялится собрались?! Ау! Воины. – Он окинул взглядом медленно приходящих в себя людей. – Очнитесь вы наконец, Моренины дети?
– Да! – Встрепенулся наконец сотник, и с нескрываемым уважением посмотрел на Федора. – Нужно уносить от сюда ноги.
– И оставить город на растерзание этой напасти? – Поднял тот глаза. – Нет уж, кто-то должен за все это ответить. Я просто так уходить не собираюсь.
– Ага. – Хлопнул Бер его по плечу. – Только вот как выбраться от сюда? Веревку-то не взяли.
– Дед вытащит на своих руках волшебных. – Хмыкнул и посмотрел на колдуна парень. – Ты как? Дедушка? Сдюжишь?
– Вот так всегда. Набедокурят, а потом Духа Жизни о помощи просят. – Беззлобно пробурчал дед, и пустив струю дыма вытянул резиновую руку, ухватившись за край лаза в поруб. – Выползайте на волю, пока я добрый, только аккуратно, не поцарапайте.
К терему князя шли также осторожно, как и к порубу, прячась в тени домов и замирая на каждом шагу. Все также их уверенно вел кот-домовой, пролагая самый безопасный маршрут. Вход в обитель хозяина города охранял одинокий стражник, клюющий носом в борьбе с наваливающейся дремой, под светом едва тлеющего факела. Бер сделал предупреждающий жест рукой: «Я сам с ним разберусь», на что получил в ответ вытянувшийся под самый нос кулак Чащуна: «Только посмей покалечить. Прибью.»
Заговорщики заранее договорились никого не убивать и не уродовать, ведь не гоже такое с больными людьми делать, они ведь не ведают, что творят, под напастью неведомого морока. Одурманены они злым духом.
Скользнув пригнувшийся к земле тенью, медведь материализовался прямо напротив дремлющего воина, ухватив того одной рукой за копье, а второй, сграбастав кольчугу, словно тряпку, у на груди.
– Не бузи – Улыбнулся он милой улыбкой людоеда, отрывая того от земли и передавая назад, за спину отобранное копье, подбежавшему сотнику. – Ты ведь не скажешь никому, что нас видел? Правда? – Он сорвал с пояса болтающей в воздухе ногами жертвы меч. – Вот и умница. – Удар кулака отключил сознание стражника. – Держи Федогран тебе на замену пока, а то твой совсем растаял. – Ткнул он оружие в руки пробегающего мимо него в двери терема Федора.
– Спасибо брат. – улыбнулся тот выхватывая на ходу клинок из ножен, и врываясь в распахнутые двери.
В помещении уже перекинувшийся в волка Вул, нависал над валяющимся на полу с выпученными глазами дружинником, а Чащун, резиновой рукой, держал за горло другого, третьего же прижимал к стене сотник, и все это без единого звука.
– Контролируй вход в горницу. – Одними губами произнес колдун. Федогран кивнул в ответ и прыгнул вперед, встав напротив дверей.
Но как не старались друзья, совсем бесшумно связать пленников у них не получилось. Возня с одним из них, решившим по сопротивляться, привлекла внимание. Послышались шаги. Дверь распахнулась и на пороге показался князь, в шелковом домашнем красном халате, и искаженным злобой лицом.
Недолго думая, Федор ударил рукоятью меча его в лоб, и перепрыгнув через падающее тело, ворвался внутрь, выставив клинок впереди себя, для отражения атаки.
Экзорцизм.
– Быстро ребятушки, быстро! – Командовал Чащун покрываясь клубами дыма, и азартно сверкая глазами.
В помещении, куда ворвался Федогран, перепрыгнув через бесчувственное тело, больше никого не было. Быстро скрутив руки за спиной князю, его же поясным шнурком, он оттащил того внутрь комнаты, прислонил спиной к стене и вернулся к друзьям. У тех то же все прошло как надо и трое захваченных внезапным нападением пленников, молчаливо стреляли испуганными глазами, рядком уложенные на полу, с засунутыми в рот кляпами, а сотник объяснял им, что все будет хорошо, и никто никого убивать не собирается, пусть не волнуются.
Как всегда, в любом, даже в самом идеальном, просчитанном до мелочей, плане, все идет на перекосяк. Слабым звеном в их задумке, оказался первый нейтрализованный Бером стражник. Он, забытый в спешке на крыльце терема, придя в себя, после оглушающего удара кулаком Бера, поднял тревогу, истерически-громко, заорав на весь город.
Надо отдать ему должное, он не струсил, и кинулся внутрь дома, в атаку воя сиреной, за что и получил еще один удар медведя по голове, поэтому снова отключился, под недовольное брюзжание гиганта. Но свое черное дело успел сделать. Та, большая, часть дружины, что поражена была странным недугом, уже во всю мчалась по направлению к терему князя, гремя оружием, и подбадривая себя криками.
Собрав трофейное оружие, наши с вами друзья-захватчики оставили связанных стражников валяться на полу там, где они и были, и поспешили забаррикадироваться в покоях князя. Пришлось укреплять дверь, в которую уже колотили подоспевшие воины, подтаскивая к воздвигаемой баррикаде всю тяжелую мебель, что только они могли найти, максимально заваливая вход.
– Быстрее! – Командовал Чащун, толкая перед собой княжеское кресло-трон, и пыхтя дымом как паровоз. – Нам надо задержать их до тех по, пока не разберемся с Сославом.
– Ты бы лучше им и занялся, чем командовать тут и мешать. – Шишок не мог сдержаться от очередной колкости. – Приведи его в чувства и поговори, а мы уж тут как-нибудь сами справимся, да и дыму от тебя будет поменьше, а значит и дышать полегче. – Вещал он с плеча Федограна, вцепившись пальцами в рубаху, чтобы не упасть.
Входная дверь содрогнулась от сильнейшего удара.
– Ого! Чем это они так? – Удивленно произнес Бер, садясь в кресло, которое всё-таки дотолкал колдун до дверей, прислонив спинкой к стоящему там комоду, не давая тому упасть, и вытягивая гудящие от напряжения ноги. – Не люблю, когда шумят.
– Лавкой видимо. – Сотник, устроился на полу, вытянувшись рядом с медведем, и прижавшись спиной к стене. – Долго им колотить придется. Дверь крепкая, дубовая. Что там у нас с князем? Не зашиб его наш богатырь насмерть? – повернул он голову к сидящему напротив бесчувственного тела колдуну.
– Сейчас очухается. – Окутался дымом Чащун.
Еще один мощный удар сотряс дверь.
– Это, что-то потяжелее. – Улыбнулся Бер. – Вот же неугомонные.
– Не. – Мотнул головой Ермох. Той же лавкой ударили. Народу видимо побольше стало, или разогнались посильнее.
– Хорошо, что тут окон нет как в той харчевне с упырями. – Вул ходил по помещению с любопытством разглядывая висящее на стенах оружие и доспехи. – А богато у нас князь живет. Смотрите какой меч. – Он снял со стены клинок и примерился к нему, сделав несколько взмахов. – Хороший. – Констатировал он улыбнувшись. – В руке как влитой сидит. Тебе будет самый раз. – Повернулся он к стоящему в задумчивости Федограну. – О чем думаешь, брат?
Тот повернул голову и посмотрел оборотню в глаза.
– Не из-за меня ли все это происходит? Ведь раньше все тут нормально было. Теперь же сплошные беды. Вот я и думаю, что связан со всем этим. Не я ли причина всего?
– Не бери в голову. – Усмехнулся на плече шишок. – Тем более, что тебе не идет на пользу напрягать мозг, слабенький он еще у тебя, нетренированный.
– Ты можешь, хоть иногда быть серьезным? – Повернул к нему голову Федор. – Твои шутки, конечно, забавные, но сейчас совсем не к месту. И так тяжело на душе, еще ты со своими вечными издевками.
– Могу. – Тот уверенно кивнул. – И вот что я тебе скажу, брат, если серьезно. Все что сейчас происходит, началось очень давно, еще за долго до тебя, и нарастало медленно, как наполняющаяся водой плотина. Но когда-то она должна была прорваться, и хорошо, что это не понесло все одним мощным потоком, а началось вот так, как сейчас, с ручейка.
То, что ты видишь это только самое начало. Основное действие еще впереди. Решающее и жуткое. А твое участие сейчас, это скорее легкий прокол швейной иголкой в раздувшемся пузыре грядущих событий, для спуска лишних мелких неприятностей, медленно и аккуратно, так что бы не рвануло во всю силу, и не смело нас всех в небытие. Так что принимай гадости, сыплющиеся на нас сейчас как благо. Ты еще будишь их вспоминать как отдых перед главной дорогой. – Он замолчал, угрюмо опустив голову, а потом тихо добавил. – Еще знать бы куда она нас заведет.
– Да ты оказывается философ. – Усмехнулся Чащун, повернув голову. – Вот никогда бы не подумал.
– А я вообще ничего не понял. – Сказал, словно обиделся медведь. – Слишком запутанно ты все говоришь, мог бы и попроще сказать.
– Тебе и не надо. – Усмехнулся шишок. – Принимай жизнь такой какая она есть и не напрягайся. Мы тебя и таким любим.
Довольную улыбку Бера от слов Ильки, смыл еще один, очередной удар, сотрясший дверь, что-то противно хрустнуло.
– Может он, претворяется? – Встал с пола и подошел, склонившись к князю сотник. – Он может. Он теперь не тот, честный воин, каким был. Надо ему на голову воды вылить, там на столе стоит кувшин?
Очередной удар и снова хруст треснувших досок.
– Не лезь. – Рявкнул Чащун. – Лучше двери держи. Ни одна сволочь сюда ворваться не должна, пока я с ним не разберусь.
– Как скажешь. Я просто помочь хотел.
Снова удар, и одна из досок ломается, осколками и пылью влетев в комнату.
– Вы бы не лезли сюда ребятки. – Кричит в появившуюся дыру Ермох. – Я не хочу никого из вас убивать, но если сюда сунетесь, то мне придется это сделать, и многие жены не дождутся тогда своих мужей. Вы меня знаете. Я слов на ветер не бросаю. Со мной, кстати, еще тут богатыри прославленные, которыми вы, совсем недавно, в караулке восхищались. Или вы уже не помните таких?
Еще один удар в двери, и еще одна треснувшая доска, вместо ответа сотнику.
– Федогран! Подай мне кинжал попроще, что на стенках найдешь. Особо не выбирай, его вид мне не важен. – Чащун обратился к парню не отрывая взгляда, от начинающего шевелиться князя, и протянув требовательно руку себе за спину.
Искать долго не пришлось, оружия развешано было много и разного, нужная вещь нашлась сразу. Получив кинжал, колдун резким движением вогнал его над готовой Сослава в стену. Затем зажмурил глаза, поднял лицо и руки в верх, и запел громким, торжественным голосом, четко выделяя слова:
Духи-дивии, духи-навии,
Словом Вещего заклинаемы!
Вы слетайтеся, собирайтеся,
Коло посолонь направляйтеся!
Чистые духи земли!
Чистые духи воды!
Чистые духи огня!
Чистые духи воздуха!
Собирайтесь на место на красное,
Охраняйте нас, помогайте нам!
Воздух вокруг его поднятых в молитве рук сгустился и заструился седым туманом, начал разрастаться в стороны, словно расцветая лепестками разноцветного сияния радуги. В мерцающих светом, раскрывающихся бутонах неестественных цветов, вспыхивающих прямо из пространства, выплывали полупрозрачные фигуры разнообразных существ, и вставали у колдуна за спиной, своеобразным, готовым бросится в смертельную атаку отрядом. Молнии пробивали между ними свои кривые, мерцающие электричеством стрелы, прямо из клубившегося облаками потолка, наполняя помещение озоном.
Князь открыл глаза. Поначалу бессмысленное, безумное их выражение, наконец приобрело частичку разума, потом узнавания. Внезапно ужас вспыхнул в них, выплеснувшись двумя облачками мрака, и потек по бледным щекам, черными слезами.
– А иншие, духи беспутные, прочь пойдите-
Туда, где Солнце не светит,
Где Мать-Земля не родит,
Где, слав Богам не поют,
Где правых слов не рекут!
Из нашего кола изыдите,
Пел, не останавливаясь Чащун, и голос его звучал все торжественнее и громче, и на последних словах сорвался в грозный, требовательный крик.
– Яко пропадом пропадите!
Да будет по слову сему! Гой!
Князь мелко задрожал всем телом и покрылся потом. Из его тела потянулись полупрозрачные щупальца, и начали сливаться в темную бесформенную, полупрозрачную тучу, словно одеялом укрывая тело правителя княжества.
– Гойда! – Рявкнул колдун, и стоящие за его спиной светлые фигуры, бросились в атаку, рвя на куски мрак, укрывающий князя и швыряя его вверх в заполненный облаками и туманом потолок. Грохот сотряс пространство, и тройная молния пробила в грудь Сослава, разорвав пелену белого, божественного пространства скрытого до этого момента потолка, открыв чистое утреннее небо, над головой, в котором в панике, роняя перья улетали прочь вороны, ставя точку во всем этом жутком действии. Все стало как прежде, и тишина опустилась на Мир.
Чащун взял за плечи мотающего головой, словно после сильного удара, князя, поставил того на колени и заглянув в наливающиеся мыслью глаза, улыбнувшись, торжественно произнес:
– Род Всевышний! Великий! Боже наш! Ты – единый и многопроявный, Ты – наш Свет и справедливость, Ты есть кладезь Жизни Вечной, Родник Любви безбрежной, Той, что исцеляет Душу и Тело. Славим Тебя, Боже Прави, Яви и Нави. И каждый день трудимся над Душами своими, чтобы быть Мудрыми и Сильными. Слава Тебе, Род Всевышний! Слава всем Родным Богам в тебе сущим!
Вставай княже. Буде с тебя на коленях стоять. Люди ждут. Вернись к ним во славе своей и мудрости.
– Чащун. – Сослав с удивлением посмотрел на колдуна. – Что тут происходит?
– Вселень в тебе сидел. Чужого бога, незнакомого до сего момента, посланник. Крепко сидел. Пришлось всех светлых духов в помощь звать, вытаскивать этого клеща.
– Ничего не помню. – Князь смазал ладонью лицо, словно стирая напасть. – А вы почему тут забаррикадировались? – Он, пошатываясь встал на ноги. – Говори Ермох. – Его глаза воткнулись двумя копьями в сотника.
– Так ты нас княже сегодня спалить на костре обещал, вот мы и сбежали из поруба, да к тебе наведались. Узнать, что, да почем. – Улыбнулся тот.
– Я? Спалить? Вас?! Что за бред. Открывайте двери, хочу народ свой видеть. И порядок тут наведи сотник, а то моя горница на хлев похожа.
– Ну вот. – Засмеялся тот. – Узнаю князя. Все исполню.
Сослав, стоял на крыльце терема, сверкая гневом в глазах, и держа за шкирку, как шкодливого котенка, трепыхающегося Сканда.
– Говори, выкормыш кикиморы, кто надоумил на сотника кляузы писать?
– Все скажу княже, жизнь только оставь.
– Слушаю. – Тело рухнуло к ногам правителя, и заползало по деревянному настилу пытаясь поцеловать сапог, но получило пинок в плече. – Прекрати унижаться, противно смотреть. Рассказывай:
– Черный человек приходил. Сказал, что он пророк нового бога. Его небесный покровитель, рожденный недавно и быстро набирающий силу – Чернобог, собирает свою паству. Старые боги говорили они умирают, а сними уходят и духи. Их время прошло. Пришло время новой реальности, и тот, кто последует за ним, тот будет править миром.
Он все красиво говорил. Слова все правильные. Ни капли лжи. Приводил примеры из реальной жизни, о свободе рассказывал, все так у него красиво получалось, потом пригласил на новое капище, посмотреть на службу. Сказал, что можно не участвовать, достаточно просто посмотреть. Ведь в том греха нет? Я же не буду славить нового идола и поносить светлое имя своих богов. Я согласился.
Очень торжественное было действие. Шесть жрецов в черных хитонах совершали обряд. Зарезали барашка жертвенного, такого-то у нас никогда не было, мы все больше хлебушек да молочко на требы оставляем, а тут кровью идол сбрызнули. Жутко все и ново. Гимны пропели, молитвы зачли, и вдруг из идола, сам Чернобог вышел. Красивый, высокий, черным мраком тело окутано, а на плечах алый плащ развивается, кровью капает, на голове рогатый шлем с птичьими перьями, а на плече ворона, с глазами красными-искрящимися. Жрецы на колени упали, лбами в землю уткнулись, а я оцепенел. Смотрю на него, от восхищения сам не свой. Заговорил он со мной. Голос ласковый:
– Молодец, что пришел не побоялся. Я уважаю смелых и решительных. Присоединяйся к моей пастве, и станешь великим правителем. Города и княжества отдам тебе под руку, ибо наступает мое время – время нового бога, и новой правды. Теперь будет править хитрость. Ведь ты хитер? Будет править расчетливость. Ведь ты умен, и знаешь, где выгода. Будет править злато. Я тебе его дам!
Согласился я, слишком сильно было искушение. Коснулся тогда бог моего чела и поставил печать свою. Пал я ниц перед ним. Великая страсть вселилась мне в душу.
Он велел мне подняться и сказал:
– Вернешься в столицу княжества и рассыпешь вот этот порошок по терему князя. – У меня сам собой в руках мешочек кожаный оказался. – Когда он себя начнет вести не так как обычно, напишешь на сотника донос и станешь на его место. Любого светлого или темного духа, которого сможешь поймать, попробуй для начала на свою сторону переманить. Если же не получится, то оболги перед князем и жги на костре, того же самого порошка в огонь подкинув.
В скорм времени мое войско неисчислимое, во владенья эти войдет. Встретишь его подобающе, ворота крепости откроешь Сослава, казнишь и княжество во владения примешь. Веру в меня установишь, как закон неукоснительный. Идолов поставишь. Всех, кто против пойдет, так же на костер, без сожаления.
Исполнишь волю мою – миром править будешь. Не исполнишь, смерти лютой, мучительной предам. Велика сила моя, а будет еще больше.
Сказал и назад в идола своего ушел. Вот так я и стал его рабом беспрекословным, все что он велел, выполнил. Еще он сказал, что смерть – это дорога к нему в чертоги, где воины пируют за столом, а им прислуживают прекрасные девы. Скоро войско его будет здесь. – Сканд начал медленно подниматься на ноги и глаза его стали наливаться кровью. – Твое время уходит Сослав, твоим богам приходит конец, твое княжество перестанет существовать, придет царство богатства и истинной правды, но ты этого не увидишь. – Он засмеялся, выплюнув последнее слово звериным оскалом. – Сдохни!!! – В руках сверкнул черный кинжал, но нанести вред князю не успел.
Молниеносным движением, Федогран снес мечем безумцу голову, которая, гулко ударившись о доски настила скатилась, подпрыгивая, по ступеням крыльца в песок, а тело, все еще живое, сделав шаг назад упало к ногам князя, залив ему сапоги пульсирующей струей темной крови. Черное облачко, отделившись от тела, взлетело в воздух, и превратившись в ворону умчалось с истерическим карканьем в небо, где нырнуло в открывшийся, полыхнувший пламенем проем другой реальности.
В полной, наступившей от растерянности присутствующих, тишине прозвучал неестественно громко голос шишка:
– Ох не зря я пристал к этой компании, ну до чего же с ними весело.
29.04.2023г
