Даша Art
По линии взлёта
Глава 17
POV Вили
6 месяцев спустя
– Для тебя это будет очень хорошей возможностью, – продолжала тараторить девушка, которую я знаю всего неделю. И она, если честно, уже успела мне порядком поднадоесть. В частности, потому что обращалась все это время со мной словно с неразумным ребёнком. Это раздражает. Нет, у меня не было никакой звёздной болезни или чего-то подобного. Но она постоянно говорила и говорила, а я старалась сделать всё, чтобы её не слышать, применяя изрядную толику находчивости. – Кирилл Анатольевич был просто в восторге, когда подвернулся такой шанс. Слышала, что его песен хватит на целый альбом.
Я знала, что это значит. Как догадывалась, что это будет очередным пиар ходом. Бывшие враги вдруг записывают целый дуэтный альбом. Чем вам ни интересная новость, которую можно смаковать долго и со вкусом?
Кирилл Анатольевич уже говорил со мной на эту тему. Ему нужно раскурить меня, словно юлу. Я вернулась с первого в моей жизни гастрольного тура, который устроил проект для отличившихся участников, финалистов и победителя, то есть меня. И сразу закружилась в водовороте планов и надежд. Я подписала контракт, заручилась поддержкой продюсера, получила призовые деньги, жилье и ассистента в подарок.
Моя сольная песня достаточно долго кружилась в хит-парадах, на радио, на телевиденье, но, как однажды случается со всеми песнями, ей пришлось уступить место другим хитам. А мне надо двигаться дальше, выстреливая новинками.
Я думала, что на меня начнут давить. И очень была удивлена, когда этого не наблюдалось. Но, как оказалось, на меня уже были планы задолго до окончания групповых гастролей.
И прямо сейчас мне предстояло встретиться с этими планами лицом к лицу.
– Он уже знает, – все не унималась Ляля (так она себя называла). – Говорят, что он очень обрадовался тому, что вы снова будете выступать вместе.
Рад? Гай Биго рад тому, что придётся снова работать в дуэте со мной?
Эта девушка либо не знает Биго, чтобы иметь возможность в это поверить, либо просто наивная до невозможности. Я голосую за оба варианта. Громко прыскаю, вызывая неприкрытое удивление у Ляли. Её пепельно-белые волосы висят сухими прядями, а бюст выпирает из лифа топа. Думаю, она не просто мне ассистирует. Цель её несколько иная.
Гай Биго точно не будет довольным таким поворотом событий. После того, как он ушёл со сцены восемь месяцев назад, от него ничего не было слышно. Я знаю, что с ним связывались с предложением повторить номер на финальном концерте, но он наотрез отказался.
Ну и пусть! Я тщательно убеждаю себя, что меня это нисколечко не обидело. Не после того, как этот козёл облапал меня на сцене, полностью изменив сценарий выступления! Не после того, как он почти поставил засос на моей шее!
Признать честно, эта секундная близость до сих пор заставляла мой живот с трепетом сокращаться. Поэтому разумная сторона меня, которая и не думала обижено надувать губы, убеждала меня, что его отказ к лучшему. Не придётся переживать это заново. Кто знает, к какому краю это меня подтолкнёт?
Я опускаю подбородок вниз, чтобы ещё раз хорошенько рассмотреть бумаги формата А4, лежащие на моих коленях. Ляля была права: песен хватит на целый альбом. Но сегодня мне понадобится только одна, и я уже знаю её наизусть. Она почти каждую ночь все ещё напоминает мне о себе.
Хоть мы и исполнили её на концерте, на радио она так и не появилась. Наверняка, встал вопрос о необходимости распространения и об авторских правах. И сейчас вопрос решился. Все же, несмотря на то, что песня уже была записана на проекте, Кирилла Анатольевич решил, что лучше перезаписать. Не знаю, какое звучание он хотел получить, но ему виднее.
Машина двигалась в пробке со скоростью престарелой черепахи. Но мне казалось, что слишком быстро я приближаюсь к студии звукозаписи, где уже должен ждать Гай Биго. От осознания, что теперь мы проведём уйму времени вместе, пока будем записывать альбом, выступать на концертах и, возможно, снимать клипы. Живот связало, словно я проглотила гору хурмы.
Когда пришло время выбираться из машины, ноги отказывались идти. Я словно приклеилась к кожаному сиденью.
– Ты чего? – Ляля заглянула в салон, поняв, что я не последовала за ней. – Мы и так уже опоздали.
Я закусила губу, стараясь не обращать внимания на вытянувшееся лицо ассистентки, запихнула бумаги в маленький чёрный рюкзак, абсолютно точно помяв их, после чего, кривясь, вылезла из машины.
Пока мы шли по коридору, я чувствовала себя словно приговорённая к смерти. Ну, или к пыткам. Гай точно не встретит меня с распростёртыми объятиями. Скорее окинет презрительным взглядом, явно демонстрирующим своё отношение к идее совместного творчества.
Как только дверь открылась, мои глаза тут же принялись сканировать пространство в нервном поиске. И когда они увенчались успехом, я задержала дыхание, оробев.
Биго развалился на чёрном кожаным диванчике в углу студии с видом пафосного гавнюка. На нём тёмная обтягивающая футболка, не скрывающая гамму татуировок на шее и руках, и подранные джинсы. В его длинных пальцах, на которых тоже мелькают небольшие татушки, тлела сигарета, словно с вызовом окружая его дымным ореолом. Голубые глаза смотрят безжизненно, но, заметив меня, они словно оживают, сбрасывая ленивое оцепенение, и тут же вспыхивают неприязнью. Словно даже смотреть на меня тошно. Хотя это не мешает ему оценочно исследовать мой внешний вид, которым он, судя по всему, остался не доволен.
Я стискиваю зубы, чтобы не подать вида, как меня это задело. Боже, надеюсь, я не покраснела, а то прямо сейчас в моей голове нежданно-негаданно вспыхнули картинки, которые я день за днём представляла, прежде чем погрузиться в сонную негу. Озвучивать эти фантазии я не решалась при свете солнца. Главным героем всегда был этот надменный придурок. Его руки и губы неизменно скользили по моему телу, лаская чувствительную кожу…
Я задерживаю дыхание чуть дольше, чтобы избавиться от навязчивых воспоминаний, о которых я сейчас жалею. Отвожу взгляд, чтобы смотреть на кого угодно, лишь бы не выдать тот хаос, что кружит в моей голове.
– А! – воскликнул Кирилл Анатольевич. Не знала, что он тоже будет здесь. – Вот и ты, Вили! Морщусь, услышав своё настоящее имя, надеясь, что никто не заметит. Не слышала его с того момента, когда появилась Лора Ви. Конечно, исключением были дедушка и Захар, но первый не обращался ко мне по имени, называя внученькой. – Как настрой? Готова хорошенько потрудиться?
– Здравствуйте, – растягиваю губы, молясь, чтобы было похоже на искреннюю улыбку, – конечно, всегда готова.
Слышу за спиной смешок, делаю вдох. В горле запершило от едкого дыма. Как Гай ещё после такого в состоянии петь? Борюсь с желанием прокашляться. Кирилл Анатольевич замечает, смотрит на источник дыма позади меня.
– Почему бы тебе не докурить на улице? – Продюсер поджимает губы. – А еще лучше бросить совсем эту гадость.
– Я уже устал повторять ему это, – пожаловался невысокий полноватый мужчина – директор Гая.
– Свой голос певец должен беречь, словно сокровище, – принялся за наставления Кирилл Анатольевич. Он это дело любит, хотя не думаю, что кому-то помогли его умозаключения.
Вот и Гая лишь разозлили. Отчётливо слышу, как заскрипели зубы парня, затем окурок с шумом приземляется в урну.
– Мы ещё даже не начали работать вместе, а из-за неё уже куча правил, – пробубнил он так, чтобы все слышали его недовольство.
– Правила? – удивляюсь, резко разворачиваюсь. – Какие ещё правила?
Гай смотрит на мои хлопающие ресницы, приподнимая брови и, видимо, размышляя, притворяюсь я или нет. Он поворачивается, плюхается обратно на диванчик.
– Так что там с правилами? – повторяю я.
– Не переживай, – вмешивается Ляля, – для тебя нет ни одного.
Шире раскрывая глаза, молча спрашивая: это что ещё за новости?
В это время в комнату входит Ульяна – ассистентка Гая, удерживая в руках картонный подстаканник, в котором расположились четыре бумажных стакана со свежим кофе. Она приветливо улыбается мне, словно и правда рада видеть. Я искренне отвечаю ей тем же. Уля нравится мне гораздо больше, чем Ляля. В частности, потому что мозги у неё на месте.
– Что так долго? – капризно спрашивает Биго, но девушка в ответ даже бровью не ведёт. Выдержки ей не занимать.
– Вот, держи.
Хорошенькая блондинка протягивает ему стакан с кофе. Второй передает директору Гая, третий Кириллу Анатольевичу.
– О, – девушка смотрит на меня, затем опускает взгляд на кофе, и я понимаю, что на меня она не рассчитывала, – хочешь?
– Нет, спасибо, – отвечаю, поспешно махнув рукой, – я уже пила сегодня кофе.
– Не… – заикнулась было Ляля, видимо, собираясь поведать, что никакого кофе я сегодня не успела выпить. Она подняла меня с кровати, чуть ли не сама одела, после чего запихнула в машину, постоянно повторяя, что пробки нынче ошалели, и такими темпами мы точно опоздаем.
Я смотрю на неё, призывая закрыть свой рот. В этот момент ловлю на себе любопытный взгляд парня, нарочито медленно потягивающего кофе из своего стаканчика. Сомневаться не приходится: он всё понял.
– Ну, что, – выдыхаю я, старательно вкладываю в голос как можно больше бодрости, – может, начнём?
– Да! – отозвался мой продюсер. – Раз все в сборе. – Он покрутил телефон в своих руках, затем поднес его к лицу, чтобы разблокировать. Ещё несколько манипуляций, и дверь позади меня вновь открылась. – Вили, познакомься с Димой и Славой. – Я киваю, улыбаюсь, получая в ответ приятные взгляды. После того, как победила в проекте, таких взглядов стало чересчур много. Не скажу, что меня это радует, или раздувает моё эго. Скорее, они дико меня смущают. – Они звукоинженеры.
– Очень приятно.
POV Биго
От злости я так сильно сжал стаканчик, что чуть не выплеснул обжигающий напиток себе в лицо.
Ей очень приятно? Неужели? Поэтому она так приторно сладко улыбается этим олухам?
Ладно-ладно! Они вовсе не олухи, а толковые ребята. Но мне точно не нравится то, как их глаза проехались по её телу. На ней сегодня слишком короткое летнее платье, оголяющее хрупкие плечи и упругие бёдра. А волосы она собрала очень… мило, что ли. На макушке намотаны две култышки-рожки, но на плечах все же осталась основная масса кудрявой гривы. Синие пряди куда-то исчезли. Жаль. Они были очень даже ничего.
А злюсь я, потому что мне она вообще ни разу не улыбнулась. Упрямый голосок внутри пропищал, что я и не заслужил. Хотя именно благодаря мне и моей идее номера, она уверенно заняла позицию лидера проекта, ни разу не спустившись с пьедестала. Всё тот же голос перечил, говоря, что если бы не я, то она бы стала лидером ещё после первого кастинга. Хмурюсь. Все сложно.
Я ожидал, что вот сейчас Лора примется жеманничать и кокетничать, чтобы заставить парней облиться слюнями, но она этого не делает, как и звёздно не отбирает у Ули кофе, который та принесла для себя. Хотя если приглядеться, на её щеках можно увидеть слабый румянец. Ей неловко? Это интересно.
Девушка быстро разворачивается, словно не может устоять на месте. Резвости ей не занимать, и вот она уже запрыгнула в соседнюю комнату, а я не свожу с неё взгляда, исподтишка наблюдая через стекло.
Лора оглянулась, осматриваясь, при этом пышные волосы кружились за движениями её головы. Глаза удивленно расширились: эта студия отличается от той, что она могла наблюдать на шоу. Девушка встала у микрофона, разглядывая различные приспособления для качественной аудиозаписи. Вот она надела наушники, показала нам большой палец.
– Приступим! – Продюсер громко хлопнул в ладоши, призывая всех сосредоточиться на том, зачем мы здесь.
Лора быстро адаптировалась под происходящее. Она мигом понимала, что от неё хотят, и выполняла все беспрекословно. Поскольку её голоса в песне было намного больше, нежели моего, работать ей пришлось в два раза больше. И я ни разу за три часа, которые она провела за стеклом, не услышал её жалобу.
– Ляля, – позвала она, когда голос стал заметно хрипеть, – могу я попросить тебя принести мне кофе?
Я даже рот открыл от удивления. Откуда такая вежливость? Разве эта девчонка здесь не для того, чтобы выполнять любой её каприз? Отворачиваюсь от пронзительного взгляда Ульяны, делая вид, что не замечаю, получая в ответ смешок.
Лора вышла из комнаты, скромно опустилась на соседний диванчик, принимая свой кофе. Она делает глоток, закрывает глаза. На её лице появляется улыбка блаженства, отчего уже сглатываю я. Чтобы скрыть волнение, достаю сигарету, но получаю порцию недовольных взглядов.
– Я, кажется, тебя уже просил? – строго отзывается Кирилл. – Не беспокоишься о своем голосе, подумай о Вили.
Вили? Хм.
Я молча, ни на кого не глядя, встал и вышел, чтобы спокойно покурить на улице.
День сегодня очень жаркий. Я спрятался в тень, отбрасываемую широким козырьком, облокотился на стену, задымил. Сердцебиение выравнивалось с каждой затяжкой. Я закрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Где-то за загривком покалывало ощущение безысходности: сколько продлится наше сотрудничество?
Черт побери, мне некого винить в этом, кроме самого себя. Одного взгляда на эту девчонку достаточно, чтобы вывести меня из равновесия. Я никогда не был особо эмоциональным. Спасибо школе выживания, которую пришлось пройти в десятилетнем возрасте. Когда мои страхи могли стать причиной кошмаров наяву, которые могли устроить ребята постарше, питающие страсть к издевательству.
Единственной девчонкой, которая когда-либо была для меня важна, это моя сестра. И я не мог позволить ещё кому-то приблизиться к себе.
В этом-то и заключается вся проблема! Я бы мог просто трахнуть Лору Ви в ближайшей постели, которую найду. Не думаю, что с этим возникли бы сложности. Я мог просто наплевать на долбанные правила, установленные её продюсером, главным из которых был запрет на сексуальный контакт с его любимицей. Надеюсь, я достаточно громко фыркнул, когда он это объявил, делая вид, что это меня нисколько не смущает?
Хотя правда заключалась в том, что все три часа, что я мог пялиться на усердно трудящуюся девчонку, меня буквально опаляло желание зажать её в укромном углу, чтобы ещё раз языком сосчитать её пульс на тонкой шее. Мои руки могли бы заскочить под короткий лоскуток ткани, позволяя мне тактильно убедиться в упругости пышных ягодиц.
Я мог бы сделать все это, но что дальше? Хватило бы мне этого? Любопытство, мучившее меня во снах слишком долго, заставляя просыпаться в агонии собственного неудовлетворённого желания, будет ли оно утолено?
Что-то подсказывало мне, что нет. Я никогда не был трусом, но сейчас боялся, что мне будет мало одного раза.
Именно поэтому я должен взять себя в руки, пока не поздно. Я и так уже натворил дел, написав этот дурацкий дуэтный альбом. Тёма был вне себя от ужаса, но поделать ничего не смог. Кроме этих слюнявых сопливых песен, где обязательно должен был присутствовать женский голос, я ничего так и не смог выдать. И когда мы начали перебирать возможных певиц, оказалось, что в моей голове звучал вполне определенный голосок. Кроме него никто не мог исполнить мои песни так, как их слышал я.
Тёма связался с Кириллом, и нам оставалось только ждать, пока наш певчий соловей вернётся с гастролей. Думаю, только Уля замечала, как я злился на себя, но все же не мог полностью скрыть ликование при мысли, что снова окажусь на одной сцене с Лорой Ви.
Прямо сейчас ликование сменилось небольшой паникой. С собой придётся бороться нещадно. Руки так и чесались, а в голове то и дело строились планы порочного соблазнения.
Я докуриваю, но все ещё не могу окончательно взять себя в руки. Может, если удариться башкой о стену, мозги вернуться на место? Ответ мне не дано узнать. Я кидаю окурок на землю, придавливаю его носком, давлю с такой силой, что пальцы немеют, но я не спешу выходить из укрытия.
Я вернулся обратно, когда почувствовал себя увереннее. В комнате было пусто. Сперва я подумал, что все выбрались развеяться, но краем глаза заметил в углу за стеклом какой-то движение. Любопытство двинуло меня подойти ближе. Зрелище, представшее передо мной, тут же вытеснило собранность. Меня словно ткнули под дых: странное ощущение волнения.
Лора Ви стояла ко мне спиной. Она покачивалась на месте, обхватив руками огромные наушники. Её голова немного запрокинулась назад, девушка что-то бормотала, видимо, подпевая тому, что слышала.
Я не знаю, что она слушала, но меня явно не замечала. Её платье приподнималось чуть выше, двигаясь следом за плавными движениями. Я оглянулся. Мы одни.
Странный отклик в груди заставил меня сделать несусветную глупость – двинуться к девушке, все ещё не подозревающей о том, что она больше не в одиночестве. Я подхожу чересчур близко, вытягиваю руку, чтобы коснуться её волос – моей слабости. Так приятно. Делаю ещё шаг, вдыхаю полной грудью свежий аромат, который парит вокруг неё. Закрываю глаза, чтобы насладиться этим моментом, ведь она не знает, что я рядом.
В следующую секунду Лора делает шаг назад и врезается в меня, громко ойкнув. Мои руки инстинктивно обхватывают её талию. Поддаюсь искушению, прижимаю её к себе, но девушка быстро выкручивается, поворачиваясь лицом ко мне, по пути стаскивая наушники.
– Простите, – мгновенно извиняется, затем поднимает глаза, застывает, понимая в кого врезалась.
Она быстро оглядывает комнату, смотрит через стекло, убеждаясь, что здесь только мы. В её большие глаза закрадывается страх. Уж не боится ли она, что я её съем?
– Прости, – вновь выдыхает, – не знала, что я не одна. Все пошли перекусить, а я ведь выпила кофе, так что… – Лора умолкает, видя, что я не реагирую. Я не могу шелохнуться, просто смотрю, как двигаются её пухлые губки. Если сдвинусь сейчас, то совершу ужасную ошибку.
Её дыхание учащается. Она тоже смотрит на мои губы. Глаза перестают моргать, словно под гипнозом. Я тоже её волную. Меня дико радует эта напряжённая пауза. Словно если между нами плеснуть струю воды, посыплются искры. Я гадаю, сколько она сможет выдержать этот накал. Рискнёт ли двинуться дальше? Или трусливо подожмёт хвост, чтобы обезопасить себя?
– Сейчас ведь твоя очередь, – спохватывается Лора, выбирая второй вариант. Я усмехаюсь, и девушка принимает это за утвердительный ответ.
Она тянет огромные наушники вверх, видимо, чтобы снять их, но я останавливаю её, стремительно вскинув руки и схватив длинные пальчики. Я возвращаю наушники в исходное положение – на её ушки. Музыка все ещё громыхает в них.
Быстро оборачиваюсь, чтобы убедиться, что здесь все ещё только мы. После чего выбираю первый вариант, опускаю голову и, так легко, как только могу, касаюсь её губ своими, сразу чувствуя пряность только что выпитого ею кофе.
POV Вили
Мои глаза широко распахнуты, руки в плену его обжигающих ладоней вцепились в пластиковые наушники. Музыка бьет по ушам, но пульс перебивает слух. Я слышу лишь стук своего зашкалившего сердца.
Его губы такие мягкие: никогда не думала, что они окажутся именно такими. Я не могу закрыть глаза: слишком ошарашена происходящим. Я вижу каждую черточку на его лице: густые брови, горбинку на носовой перегородке и сережку-гвоздик, даже небольшой шрам на щеке.
Но главный магнит – это его блестящие, словно два сапфира, глаза. Они тоже открыты. Гай испытующе смотрит на меня, словно в ожидании. И я понятия не имею, чего он ждёт, в то время как его губы прожигают во мне дыру, словно жаркие солнечные лучи.
И все же я боялась двигаться. Голубые глаза смотрят непрерывно, словно намереваясь заглянуть в мою душу. Я не хотела ему этого позволять, но и закрыть глаза не решалась. Что если он использует это против меня? Что если это ловушка?
Мысли кружили, теряясь в захлёстывающих меня ощущениях. Живот откликнулся сладкой болью. В груди образовалось торнадо, которое с каждой секундой становилось сильнее.
Губы, так мягко застывшие на моих губах, дрогнули. Гай отстранился, что-то сказал. Я не могу услышать, а читать по губам, к сожалению, не умею. В боку разочарованно кольнуло, решив, что все закончилось. Я открыла рот, чтобы что-то сказать или просто как следует вдохнуть. Но парень сильнее стиснул мои руки, закрыл глаза, вновь накрыл мой слегка раскрывшийся рот.
Больше никакого намёка на лёгкость. Его губы принялись буквально поглощать меня. Я закрыла глаза в ту же секунду, сдаваясь. Тоненькая ниточка потянула меня назад, призывая очнуться. Я не послушалась, устремилась вперед, ответив на поцелуй.
К моему удивлению, Гай не пытался прижать меня к себе. Его руки все ещё с силой удерживали наушники на моих ушах, словно он сам держится за них.
Я словно очутилась в другом измерении: я ничего не видела, ведь мои веки намертво приклеились; ничего не слышала: музыка оглушила меня. Я могла поклясться, что оказалась изолирована от всех чувств, кроме тех, что Гай позволял мне ощущать.
Голова кружилась от того сладостного возбуждения, что дарили его губы и язык, а иногда даже зубы, врезавшиеся в мои, когда мы слишком спешили. Запах сигарет, заполнивший мой нос, сейчас уже не кажется мне таким ужасным. Я готова вечность наслаждаться им, смешанным с ароматом Гая. Они так тесно переплелись, что невозможно было отделить один от другого.
Я потеряла счет времени. Мне было неважно, застукают ли нас. Для меня все растворилось в одночасье, вернув на землю в следующий момент.
Я пошатнулась, когда тёмный кокон взорвался светом и звуками. Наушники съехали вниз, я хлопала ресницами так быстро, что стала опасаться несанкционированного взлёта. Гая уже не было рядом со мной. Я оглянулась. Он каким-то образом очутился на диване в соседней комнате, которую уже наполняла наша команда. Отворачиваюсь, сделав вид, что меня до одури интересует тёмная стена. Рукой касаюсь области груди, где сердце больно ударяется о рёбра. А в голове, словно гонг, звонко стучит утверждение, что я вляпалась по уши.
