Даша Art
По линии взлёта
Глава 14
POV Биго
Я слышу её тяжёлые шаги позади себя. Улыбаюсь, представляя, как она стискивает зубы и поджимает свои пухленькие губки. Лора злится. Это заставляет какую-то частичку меня задрожать.
Признаться честно, вчера меня разочаровала её реакция. Слабенькая. Ожидал большего. На её лице застыл испуг, словно я серый волк, желающий проглотить бедную девушку. А затем она опустила голову, спрятав её в воображаемый песок, подчиняясь злому року в моём лице.
Бесит до трясучки!
Оборачиваюсь, чтобы увидеть, как она отчаянно пытается совладать с накалившимися нервами. Я наслаждаюсь этим. Выводить людей из себя – м-м-м, что может быть слаще?
Мы с ней впервые наедине, и я не знаю, чего ожидать от этой богатой штучки. Одного взгляд на её наряд достаточно, чтобы понять – одежда не дизайнерская и даже не из ЦУМА. Шифруется?
Сегодня на ней не спортивный костюмчик – жаль. Я бы не отказался ещё раз заценить её, уф, горячее тело. Хотя разум сигнализирует, что чем больше будет на ней одежды, тем лучше для меня. Безопаснее. И желательно бы она была от кого-нибудь известного дома моды, чтобы, когда я начинал забываться, можно было ткнуть моё лицо в них, как котёнка в продукты его жизнедеятельности, нафуфыринные мимо лотка.
Я вхожу в репетиционную комнату для мини лилипутов. Хах, эти пузатые толстосумы могли бы потратиться на нормальные залы. Но наивные птенцы, попавшие на этот проект, готовы заниматься музыкой даже в крысиных норах, если будет хотя бы один шанс вырваться из зоны лузеров и взлететь на вершину хит-парадов.
Но правда заключается в том, что из всех десяти человек, максимум одному-двум удастся вскарабкаться на вершину. Но и она не будет предельной. Предельной просто не существует.
На каждую вершину найдётся ещё выше. Нескончаемая гонка. В какой-то момент чувствуешь себя хомяком в колесе, из которого невозможно выбраться и нет шанса куда-то добежать. Стоит только снизить темп, и о тебе тут же забудут, отвлекшись на кого-то смазливее, моложе, экстравагантнее.
Я уже попробовал всю эту кухню, а им ещё только кидают объедки со стола.
Вот и эта девчонка… Есть ли у неё шансы?
Определенно, нет. В особенности, если будет вот так смотреть на всех. Ей придётся множество раз прогибаться под обстоятельства. Ждала два часа? Пфф, придётся ждать сутками.
Но с другой стороны, всегда сможет подсуетиться её богатая семейка, и тогда вероятность успеха значительно возрастёт. Правда, до сих пор непонятно, что она делает здесь? Неужели нельзя просто раскрутить свой аккаунт за счёт бабла, записать трек и разослать его по всей паутине? Для чего этот длинный путь, сотканный из недосыпа и унижений?
Хотя, надо признать, эта девчонка знает, как произвести впечатление. Её выступление… соглашусь с Таном, наверное, впервые в жизни. Это было вау. Она затронула моё нутро, выжимая из себя все соки. Такой самоотдачи стоит и восхищаться, и отругать её за это. К чему так пыжиться: никто не оценит. Лишь в следующий раз потребуют ещё больше. И это может с лёгкостью сломить её, как порывистый ветер тоненькую веточку.
– Ну, и? – Спрашиваю, приподнимая одну бровь, когда дверь за нами захлопывается.
– Что? – Она резко останавливается, поднимает голову вверх, чтобы посмотреть на меня.
Я смотрю в её слегка покрасневшее лицо, наконец окружённое кудряшками, которые отпечатались в моей памяти и отказывались убираться. Так мне больше нравится.
Вполне объяснима реакция Тана. Для нас эта девчонка что-то новенькое, напоминающее лёгкое дуновение свежего бриза в знойный день. Но то, что я могу понять этого козла, еще не значит, что я позволю ему окунуться в морскую пучину. Если уж на то пошло, что я не дам ему даже просто ноги помочить. Сам удивляюсь всплывшему собственническому настрою в отношении этой особы.
Отсутствие косметики делали её лицо по-детски милым. Карие, слегка влажные глаза казались ещё больше. Мне вдруг хочется узнать, какими они становятся, когда она возбуждается. Темнеют ли? Искрят?
Моргаю, одёргивая себя. Меня не должно это интересовать.
– Если у тебя есть, что мне сказать, то говори.
Я сажусь в одно из кресел, услужливо подготовленных подручными.
– Ты даже не сожалеешь? – Её вопрос звучит скорее как утверждение. Она тоже понимает, что это так. – Мы с Ириной сидели здесь в ожидании тебя два часа, а ты даже не собираешься извиниться?
Пропускаю мимо ушей её вопрос об извинениях. Это смешно.
– Кто такая Ирина?
– Шутишь? – Она уставилась на меня, словно я – летающая тарелка, но когда поняла, что я спрашиваю серьезно, ответила: – Педагог по вокалу. И она тебя знает.
– Меня все знают. – Знаю, звучит слишком самоуверенно, но вот такой я самодовольный тип.
Лора что-то буркнула себе под нос, я ничего не мог с собой поделать, поднялся с неудобного кресла, шагнул ей навстречу. Хочу слышать абсолютно все, что вырывается из её соблазнительного ротика.
Черт, это отвлекает.
– И это значит, что я могу приходить тогда, когда хочу, – продолжаю я, делая из себя полного придурка. Но мне хотелось ещё немного её растормошить. Я уже увидел всплеск в общей гостиной, хочу сполна насладиться праведным гневом наедине. Вот и узнаем, так ли она добра, как показала себя на видео, в которое меня ткнул Тёма.
Не держит зла, да? Скажите это её глазам, засветившимся агрессией. Она точно не самаритянин. Я лишь убеждаюсь в том, что Лора Ви фальшива, как стодолларовая купюра, купленная в переходе.
– Неужели так сложно вести себя нормально? – Она прищуривается.
– Нормально? – причмокиваю, словно думаю, что это что-то съедобное.
– Вежливо? – Её брови приподнимаются, она вытягивает ладони вперед, словно удерживая невидимую тарелку.
– Я очень вежлив, – продолжаю кривляться.
– Правда? – Брови почти теряются в её густой шевелюре.
Конечно, нет. Мы оба это знаем. С моей вежливостью она столкнулась лоб в лоб год назад, на кастинге, когда я в самой грубой форме выразил свое мнение о ней.
– Да, – киваю, но губы растянуты в ухмылке – я издеваюсь. Лора видит её, в глазах читается желание стереть эту гримасу бейсбольной битой. – Если бы я был невежлив, то послал бы тебя, продюсера и даже своего директора на хрен. И сегодня бы вообще не пришёл. Так что, скажи спасибо.
Девушка рычит, резко рванув вперед. О, она явно не готова меня поблагодарить. Куда же делась её вежливость?
– Это из-за тебя мы оказались в такой ситуации! – Закричала она, а я обрадовался. Есть! Дело сделано. – Если бы ты не накинулся на меня на кастинге, то и видео бы не было!
Упрёк хороший, и Лора явно ждала весь год, чтобы кинуть его мне. Неужели она думает, что укор застрянет костью поперёк горла? Вот уж нет.
Я не меняюсь в лице – ни капли раскаяния. Это раздражает её ещё больше.
– Не только моя карьера поставлена на кон, но и твоя!
Хорошая попытка. Очко в её пользу. Но правда в том, что…
– Мне все равно, что будут писать обо мне или говорить за моей спиной.
– Но… – Лора захлопала длинными ресницами. Мне захотелось вытянуть палец, чтобы почувствовать их касания, похожие на шелест крыльев бабочки. – Тогда почему ты согласился?
– А это не я решаю. – Язык быстрее мозга.
Черт возьми!
Готов отрезать себе эту мышцу за такое признание. Правда, потом будет проблематично петь. Отворачиваюсь, чтобы она не видела, какое воздействие на меня имеет это признание.
Всем заправляет Тёма. Я не произношу этого, но уверен, что девчонка дотумкала. И хоть я всеми силами стараюсь сопротивляться его власти, со стороны это выглядит как барахтающаяся, перевернутая лапками вверх букашка.
– Ах, вон оно что, – выдыхает Лора. – Так ты дерзкий на словах, но на деле отчитываешься перед директором.
– Лучше закрой рот. – Мой голос понижается. Я старался вывести её из себя, но в итоге пламя перекинулось на меня. Мне абсолютно точно не нравится, что какая-то ничего не значащая богачка сейчас старается меня уделать.
Она замолкает – послушная какая. И меня это раздражает ещё сильнее.
– Я все ещё могу послать всех и уйти. – Последняя попытка, которой я тешу себя, повторяя, что всё ещё могу что-то контролировать.
– Тогда почему ты этого не делаешь?
Поворачиваюсь, поднимаю глаза, чтобы увидеть её прямолинейный взгляд. Она не увиливает, не жеманничает, а просто смотрит, словно и правда хочет понять.
– Таким, как ты, не понять, – едко выплёвываю я, желая ужалить. И у меня получается.
– Ты меня не знаешь! – Лора моментально реагирует, вставая в оборонительную стойку.
– Я знаю достаточно, чтобы составить о тебе свое мнение. – Быстрее, чем приходит осознание, оказываюсь к ней впритык. Делаю вдох и окунаюсь в плен её чистого аромата. Что-то свежее, но не приторное. Как растворившиеся в лесном воздухе капли весеннего дождя. Изумительно.
– Ты ничего не знаешь, – её голос слегка дрогнул, несмотря на воинственный вид. Алые щёки побагровели. Возможно, разыгралась моя фантазия, но мне вдруг показалось, что даже её сексуальные кудряшки нервно подпрыгивают, словно пружинки.
– А я и не хочу знать, – противоречу самому себе. – В тебе ведь нет ничего особенного. Все предсказуемо. Прикидываешься скромной, доброй, наивной, но на самом деле хищница, всю жизнь прожившая в золотой клетке и кормленная отборным мясом.
Её карие глаза потемнели, проглатывая зрачки. Мой кадык дернулся.
– Тебе не понять, на что готовы пойти обычные люди, чтобы хотя бы приблизиться к твоему уровню жизни. – Сложно даже себе объяснить, зачем я это говорю. Но она должна понять, что… А что она должна понять?
– Моему уровню жизни? – эхом отражает она, а глаза сужаются, стараясь что-то спрятать. То, чего я не должен увидеть. – Ты не…
– Не знаю? – подсказываю. – Да, ты права. Но и ты не догадываешься, куда пытаешься проникнуть. Твоя стратегия неверна. Здесь не выживают скромницы. Только твари, готовые перешагнуть через любого.
Я ещё раз смотрю в её глаза, стараясь заставить себя отвернуться. Но чувствую, что уже третий раз попался на удочку. Тогда на сцене, в кабинете продюсера и сейчас. Только вот в данный момент нет никого, кто бы мог меня одёрнуть. Если я наклоню голову чуть ниже, то смогу почувствовать её горячее дыхание, а если высуну язык, то проведу им по её нижней губе – такой маняще трепещущей.
Она закусывает губу, замечая мой опустившийся взгляд. Хочу узнать, волную ли я её в той же степени, что и она меня. Но ничего не выдаёт её. Будь она в спортивном лифчике, я бы увидел явное свидетельство возбуждения. Прямо сейчас я официально возненавидел мешковатые свитера. Какой мудак их вообще придумал?
Её зубы продолжают вонзаться в нежную плоть, а у меня на уме уже другое применение этим белоснежным орудиям. Совсем рехнулся, но магнитное притяжение – необъяснимая сволочь. Я вытягиваю руку, чтобы поймать прядь её волос. Мне до чёртиков нужно узнать, такие ли они шелковистые в реальности, какими кажутся на вид.
– Так же как ты перешагнул через своего друга, чтобы стать известным? Скинул ненужный балласт?
Моя рука зависает в воздухе. Что она только что сказала?
Я шарахаюсь назад.
Сука!
Да, меня много раз обвиняли в этом в различных статьях, но никто не бросал мне это в лицо, словно вызов. Какого чёрта это делает богатая сучка, ни разу не столкнувшаяся с тяготами жизни?
Ноздри раздуваются. Пелена перед глазами мгновенно рассеивается. Меня словно окотили ледяной водой из металлического ведра. Я сжимаю кулаки, смотрю на неё так, словно вот-вот ударю.
Лора испуганно моргает. Глаза бегают по мне: она уже пожалела о своих словах. Но слово не воробей, и она не сможет взять то дерьмо, что сказала, обратно.
– Дуэта не будет! – рычу я, затем убираюсь из этой крысиной норы, тяжело шагая. Вот она и показала свою сущность.
POV Биго
– Выкинул ненужный балласт?
Мозг издевается надо мной. Я не могу избавиться от её голоса в своей голове. Но, что ещё хуже, к нему присоединилась другая напасть – совесть.
Я думал, что давным-давно лишился её, но она всплыла, когда её не ждали.
Вит никогда не был балластом. И я не перешагивал через него. Это неправда. В словах этой девчонки нет правдивости. Она ни хрена не знает и не может меня судить. Да кто она вообще такая?
Тёма хотел нас обоих. Ему нравилась возможность нашего партнёрства, но его не устраивала одна малюсенькая деталь – музыка. И поэтому Вит послал его, а я не смог. Моя жажда подняться была сильнее, чем любовь к музыке. Теперь я расплачиваюсь за это.
Выступление парня, больше ценящего свою музыку, чем визжащие толпы фанаток и полный кошелёк хрустящих купюр, закончилось пять минут назад. В этот раз я не стал садиться за столик, чтобы привлечь внимание Вита, а занял стул у барной стойки. Но не спрятался за банданой и кепкой, как в прошлый раз. Страшно, что прошёл уже год. Бармен меня узнал, но не прикапывался. Молча подливал, когда я просил. Моей благодарности не было предела.
– Слышал, что ты вернулся с гастролей, но не думал, что ты сразу прибежишь сюда.
Губы растягиваются, когда Вит садится на соседний стул. Я поворачиваю голову, сразу отмечая, что за год он почти не изменился. Волосы все той же длины, одежда неизменного цвета. Разве что появилась новая татуировка на плече, которую без труда можно разглядеть, раз на нём майка.
– Соскучился, – отвечаю, ловлю на себе любопытный взгляд парня, силящегося понять, серьезно я говорю или издеваюсь. На самом деле, и то и другое.
– Лучше бы отправился к сестре. Она тебя давно уже ждёт. – Ненавижу, когда Вит читает нотации.
– Вы всё ещё общаетесь? – недовольно ворчу я. – Мне это по-прежнему не нравится.
– А мне по-прежнему все равно. – Вит легко пожимает плечами. – Пока ты занимаешься своей карьерой, я заменяю ей старшего брата.
Грудная клетка сжимается. Сердце дергается. Укор небезосновательный. Я херовый брат.
– Но даже будучи настолько занятым, что не можешь найти время, чтобы встретиться с сестрой, ты продолжаешь вляпываться в дерьмо по уши. Раз за разом. Это уже даже не смешно, а печально.
Усмехаюсь, затем опустошаю рюмку, наслаждаюсь обжигающей жидкостью в горле.
– У меня талант.
Появляется бармен, предлагает Виту выпить, но он просит лишь воду. Гадёныш не пьет. Будь я на его месте, наверное, тоже с отвращением бы относился к выпивке. Но я, спасибо хоть за это, не в его шкуре. Парню досталось гораздо больше, чем мне.
– Так, что ты делаешь здесь? Пытаешься нахрюкаться, чтобы избежать мук совести?
– Черта с два! – крякаю я. Откуда он знает?
– Что же тебе такого сделала эта крошка, что ты так на неё въелся?
Вскидываю голову, прищурившись.
– Я посмотрел видео кастинга, – продолжает Вит, не обращая на меня внимание. – И вообще не понял, по какой причине ты её выгнал.
– Написал пару комментов о том, какой я урод?
– Естественно, – парирует Вит, не раздумывая. – Девочка реально круто поёт. – И это Вит ещё не видел, что она творила сегодня на импровизированном выступлении. У меня буквально едва не отвалилась челюсть: так она была хороша в этот момент. – На вашей эстраде можно по пальцам пересчитать тех, кто реально поёт, а не открывает рот под фанеру. Я помню, что и ты возмущался этим признанным фактом. А теперь ты вдруг решил унизить офигенную девчонку. Что с ней не так?
– Пусть засунет свой голос в позолоченную задницу, – буркнул я.
– Так вот, что тебя взбесило? Вот из-за чего ты как с цепи сорвался?
Я поднимаю брови, как бы говоря: удиви меня.
– Она из богатой семьи.
– Бинго.
– Ты знаешь её семью?
Качаю головой, провожу по ним пальцами, затем тянусь к пачке сигарет. Вит хмурится, но я все равно достаю одну, закуриваю и выпускаю на волю колечко дыма. Пошёл он. Здесь все дымят.
– Тогда с чего ты взял, что она мажористая кукла?
Усмехаюсь, не собираясь говорить о том, что знаю и что видел собственными глазами.
– Даже если и так, – продолжает Вит, словно не замечая моего молчания, – то, что с того?
Он меня удивляет. Его это не задевает? Я вскидываю брови в немом вопросе.
– Неужели, по-твоему, все должны проходить через подобное?
Моё продолжительное молчание красноречивее любых слов.
– Спятил? – возмущённо охает Вит.
– Чтобы подняться, нужно сначала опуститься на самое дно, – говорю я, только что придумав эту чушь.
– Что ты несешь? – Разозлить Вита – это отдельный вид искусства. Не каждому под силу.
Он дёрнул себя за волосы с такой силой, что я даже испугался за его скальп. Пару минут Вит пристально смотрел мне в лицо, словно стараясь что-то увидеть, затем буркнув под нос какое-то ругательство, залпом влил в себя ноль пять чистой воды.
Вит отворачивается от меня. Я прошу ещё выпивки. Бармен наливает, ставит перед Витом ещё одну бутылку. Я тушу сигарету в прозрачную пепельницу на барной стойке, уже наполненную чужими окурками.
– Никому не нужно опускаться на самое дно, – вдруг прерывает тишину Вит. – Кто из тех ребят, что были там с нами, может поддерживать нормальный образ жизни? Кто сможет стать популярным?
– Мы, – хрипло отвечаю.
– Только ты. – Я открываю рот, чтобы ответить, но не успеваю. – И знаешь почему? – Молчу. – Потому что все они сломлены, раздавлены. У них нет образования. Некоторые, благодаря своим сволочным родителям, отстают в развитии. Кто из них сможет стать великим?
Никто.
Ответ растворился между нами. Я жмурюсь, понимая, что он прав.
– Ты и Снежа исключение из правил. – В его голосе столько грусти, что мне хочется стукнуть его в плечо в качестве поддержки, сказать, что он точно такое же грёбаное исключение, но я сдерживаю порыв, зная, что Вит не оценит. – Да и ситуация у вас другая. Вы знаете, что такое семья, любовь, поддержка.
– Ты тоже мог бы, если бы не был упрямым ослом, – напоминаю я.
– Меня и так всё устраивало. В детдоме было лучше.
Сердце сжимается. Какому ребёнку в детдоме может быть лучше, чем в кругу своей семьи? Не хочу даже представлять себе, в каком аду он родился.
– Ты не должен винить кого-то за то, что ему посчастливилось вырасти в нормальной семье. Не надо срываться на тех, кому родители дали хорошее образование. – Он поворачивается ко мне, чтобы взглянуть на меня осуждающе. – Это хорошо, что такие люди есть. У них все хорошо с психикой. Именно они толкают наше общество дальше. Они как мотыльки, освещающие наши пути.
Голова опускается, я ёжусь.
– К тому же эта Лора Ви красотка. – Вит хмыкает, наблюдая, как моя рука на барной стойке сжимается в кулак. – Я ведь не слепой. Да и ты тоже. Уверен, ты успел заценить. – Клацаю зубами, вызывая ещё больше веселья у Вита. Рад, что его забавляет моя реакция. – Не является ли её божественная внешность ещё одной причиной, почему ты так бесишься?
– Не мели чепухи!
– Думаю, я прав. – Вит нисколько не уступает мне в самодовольстве. – Она тебе нравится, но ты не хочешь, чтобы она тебе нравилась. Поэтому и злишься. Потому что не можешь перестать хотеть её, даже несмотря на то, что считаешь её избалованной куклой.
Рычу, полностью подтверждая его теорию. Да и нет смысла отрицать. Этой девушке не только повезло с семьёй, но еще и с внешностью. И все же моё желание ничего не меняет.
– Она сказала, что я кинул тебя ради славы. Скинул как балласт.
Не знаю, почему каждый раз открываю перед ним душу. Возможно, он и сам видит её насквозь. Вит – близкий человек. Именно к нему я иду, когда больше нет сил терпеть.
– Эта девчонка?
Киваю.
– Почему тебя это тронуло? Почему сейчас? Все об этом говорят.
Да, все.
– Она сказала в лоб. – Выпиваю рюмку, начинает казаться, что хмель рассеивается.
– Смелая, – хмыкает Вит. – Но она сделала то же, что и ты.
– Я не…
– Неужели? Ты на всю страну сказал, что она поёт сухо, и отправил её к папочке…
– Это тоже показали? – морщусь я.
– Ага, – на губах Вита появляется улыбка. Рад, что ему весело. – Так что логично, что она огрызается. – Да, логично. Ещё если учесть мое сегодняшнее поведение. Хочется закрыть лицо руками и застонать. – Что придумал твой директор, чтобы унять скандал?
– Дуэт.
И это отвечаю не я. Мы с Витом одновременно оборачиваемся, чтобы увидеть стройную блондинку. На ней привычно светло-розовая блузка и белая юбка с розовыми вставками. Эх, эта её страсть к классике и розовому цвету меня убивают. Разве не странно, что молоденькая красивая девушка стремится выглядеть как воспитательница в детском саду?
– Уля, – здороваюсь я, – как ты меня нашла?
– Женя сказал, – отвечает она, немного сконфуженно наблюдая за Витом. Я не удивляюсь, что псевдо друг растрепал всё при первой возможности. В очередной раз убеждаюсь, что он шпион Тёмы. Именно поэтому я больше не терплю его возле себя. Уля лучше. Она хотя бы делает это открыто и за деньги.
– У тебя новый розовый хвост? – Парень осматривает девушку, иронично двигая бровями. – Решил, что с девчонкой веселее, чем с тем павлином?
– Уля – мой ассистент.
– Уля? – переспрашивает Вит, затем кривится, будто слово оказалось кислым на вкус. – Хм.
Ассистентка фыркает на него. Я усмехаюсь. Красивые глаза девушки обращаются ко мне холодный взгляд.
– Ты должен быть на репетиции сейчас, а не напиваться в баре, – строгим голосом выдает Ульяна.
– У меня нет настроения, – отмахиваюсь.
– Какая жалость, что до этого никому нет дела. – Именно поэтому Тёма её и нанял. Она непреклонная штучка. – Особенно мне. Моя обязанность – притащить тебя живого или мёртвого в репетиционный зал, чтобы ты и Лора Ви начали готовиться к пятничному концерту.
– Катитесь вы все к чёрту! – огрызаюсь я.
Ничто и никто не заставит меня сейчас выйти отсюда.
– Если ты будешь хорошо себя вести и достойно выступишь: так, чтобы все поверили, что между тобой и Лорой нет ничего, кроме сердечной, – она театрально вздыхает, кладёт руку на грудную клетку, что усилить эффект, – дружбы, Тёма обещал дать тебе выходной на месяц.
– Врёшь? – всполошился я.
Месяц без концертов, автографов, интервью и записей новых треков?
Черт, я за это душу дьяволу продам, не то, что неделю потерпеть избалованную сучку.
– Нет. – Она поджимает губы. – Он обещал.
Я вскакиваю так быстро, что барный стул падает на пол, оглушая меня на секунду. Ульяна дергается назад. Вит разразился смехом, который звенел в моих ушах ещё пару часов.
