Даша Art
По линии взлёта
Глава 25
POV Вили
– Давай ещё раз, ладушки?
Я закатываю глаза.
– Может, – предлагаю я, – мы просто опубликуем то, что уже сфоткали?
– Нет! – фыркает Ляля, словно я сказала сущую глупость. – Ни в коем случае! – Я вздыхаю, понимая, что она не отвяжется, пока не высосет из меня все соки. – Это твоя первая реклама, и ты должна проявить себя.
– Для этого вовсе не обязательно делать миллион фоток. Понадобится лишь одна. – Я отбираю свой телефон у ассистентки, листаю фотки, которые мы сделали только что. – Вот, – поворачиваю к ней экран, – как насчёт вот этой?
Ляля морщится, а я оборачиваюсь к открывшейся двери. Задерживаю дыхание, чтобы не выдать волнение при виде вошедшего. Гай собственной персоной. В потёртых джинсах, потрёпанной майке, с всклокоченными волосами, он не выглядел как слащавый мальчик, слагающий баллады о любви. Скорее, как плохиш, гоняющий на байке и слушающий рок. Второй вариант нравился мне гораздо больше.
Не без труда перевожу глаза на Лялю, потеряв нить разговора.
– Привет! – больно уж радостно она его приветствует.
– Угу, – буркнул он в ответ, обходя нас, чтобы занять стул по соседству. – Чем вы занимаетесь?
– Реклама, – коротко отвечаю я, морщась от того, как губы липнут друг другу. Некогда не понимала тех, кто пользуется блеском для губ. Эта липкая консистенция заставляет меня чувствовать себя мухоловкой. Гай в ответ приподнимаем брови. – Мне заказали рекламу. Впервые.
Он понимающе кивает. А я опускаю глаза в телефон, не зная, что ещё могу или должна сказать. У меня было два дня выходных, чтобы придумать, как себя вести с этим парнем. И я не продвинулась ни на миллиметр в понимании, как вообще люди себя ведут в отношениях, где связующим звеном является исключительно секс.
Чувствую на себе его взгляд, но не смотрю в ответ, боясь покраснеть или выдать своё смущение любым другим путём. Сердце ведь колотится, словно на скачках.
– Именно поэтому, – Ляля выхватывает у меня телефон, я выдаю возмущённое «эй!», – нужно делать так, как говорю я. Ни одна из этих фоток не подходит!
– Что рекламируешь? – обращается ко мне Гай, и заинтересованные нотки в его голосе заставляют меня все же посмотреть на него.
– Блеск для губ «Звёздное сияние», – быстрее, чем я успела открыть рот, за меня ответила Ляля, улыбаясь парню, словно он разговаривал с ней. Я стиснула челюсть, недовольно зыркнув на неё, но вряд ли она что-то заметила в своём стремлении охмурить Гая.
Он же в свою очередь, давая моему злорадству зелёный свет, даже не взглянул на неё. Вместо этого его глаза цвета ясного неба замерли на моих губах. Мне тут же захотелось провести по ним языком, словно его взгляд щекотал нежную кожу. А вот Гай не сдерживается. Я тоже опускаю глаза на его губы. Его язык медленно заскользил по нижней губе, словно приглашая – быть этого не может. Мне вдруг страстно захотелось его поцеловать.
Интересно, как бы он отреагировал, если бы я вот сейчас оседлала его колени, запрокинула его голову и удушающе впилась бы в его губы? Ему бы это понравилось? Или моя инициатива показалась бы ему смешной?
Я вздрагиваю, услышав щелчок фотокамеры. Чёрт, мы ведь не одни в комнате. Парень нахмурился, глядя на мою ассистентку, затем быстро поднялся на ноги.
– Найди Ульяну, – резко говорит он Ляле, – и скажи ей, что я хочу кофе. А это, – он нагло выдергивает мой телефон из её цепких пальчиков, как недавно сделала она, – оставь мне.
Я закрываю рот ладонью, чтобы скрыть довольную улыбку. Я не должна ехидничать, но Гаю так легко удалось поставить её на место, что я поражена. Хотя это должна была сделать я. Но я ведь просто старалась быть вежливой. И моё хорошее отношение к себе она, видимо, восприняла как мою слабость и позволение вести себя со мной, как ей вздумается.
– Что? – Девушка хлопает глазами.
– Кофе, – повторяет Гай. Его внимание вновь обращено ко мне. – Я хочу кофе.
Цокая каблуками, Ляля обходит меня и направляется к выходу. Никаких комментариев с её стороны не последовало. Это ведь её прямая обязанность.
– И мне тоже принеси кофе, – говорю я ей вдогонку, и все же добавляю: – пожалуйста…
Девушка недовольно пробурчала что-то в ответ, но из комнаты вышла. А я протягиваю руку, чтобы получить свой телефон обратно. Но Гай не спешит возвращать мне его. Он принимается листать фотографии, которые мы только что сделали.
– Понятно, почему вы до сих пор не сделали удачный кадр, – парень кривит губы. – Вы с ней ничего не понимаете в фотосессиях.
– А ты, значит, понимаешь? – Встаю, скрещивая руки.
– Ну, я как минимум, гораздо дольше варюсь в этом котле. – Гай шагнул ко мне, останавливаясь очень близко. Он наклоняет голову, чтобы наши губы оказались на одном уровне. – Раз это реклама блеска для губ, то и акцент должен быть на губах.
В груди непривычно запекло от его близости. Жутко захотелось сдвинуться на оставшийся сантиметр, чтобы прикоснуться к нему. Нос уже наполнился запахом его сигарет и свежестью лосьона после бритья.
– И как же это сделать? – спрашиваю я, затаив дыхание. Хотя реклама волновала меня сейчас в последнюю очередь.
Разочарование кольнуло под рёбрами, когда Гай делает шаг назад, прочищая горло:
– Надо успеть до того, как начнётся программа. Давай попробуем на мой.
Я согласна киваю, наблюдая за тем, как он вытаскивает свой крутой смартфон из заднего кармана джинсов.
– Нанеси побольше блеска, чтобы губы стали ещё ярче.
Морщусь такой перспективе: мои губы и так достаточно липкие, но я решаю следовать его указаниям. Глядишь, все получится гораздо быстрее, если я не буду спорить. Я достаю блеск из маленького рюкзачка, висящего на спинке стула, наношу ещё один слой.
– Здесь слишком темно. – Гай смотрит наверх, щурясь на лампочку на потолке. – Сядь вот сюда. – Он указывает на кресло, на столе перед которым закреплён микрофон. Вопросительно смотрю на него. – Раз ты певица, то микрофон в тему. Тематические фотки выглядят гораздо эффектнее и реалистичнее, чем просто улыбака в камеру, словно ты, и правда, пользуешься этой хренью в повседневной жизни.
Черт, а в его словах имеется смысл. Почему я сама до этого не дотумкала?
Я сажусь. Гай включает фонарик, комментируя:
– Спартанские условия.
Смеюсь. Ага, находиться в прохладном помещении радиостанции, с крутыми гаджетами в руках – это прям пик древнего времени.
– Теперь приблизь губы к микрофону, но чуть поверни его в сторону. – Я пытаюсь, но, видимо, не так, как надо. Гай сам тянется к микрофону, закрепляет в нужном направлении:
– Вот так. – Кивает на наушники. – Надень. – Кивает, когда я водружаю их на уши. Последний раз, когда мы были один на один, и на мне были наушники, он впервые меня поцеловал. Не могу не вспомнить этот приятный момент. – Откинь голову назад. Совсем немного. Всё. Достаточно. Приоткрой рот, словно ты поёшь. – Он светит фонариком на мои губы, ослепляя меня. – Попробуем? – Слышу щелчок, затем ещё один. – Хорошо. – Он доволен. – Закрой глаза, словно ты наслаждаешься… – Я вспоминаю, какое удовольствие мне доставляли его губы в тот первый раз, как я была шокирована его поступком. – Да, вот так… – Ещё пара щелчков. – Закончили.
Я снимаю наушники, открываю глаза, чтобы наткнуться на его взгляд. Когда он успел оказаться так близко? Его глаза диковато заблестели. Что конкретно он прочитал на моём лице? Неужели, догадался, о чём я думала? Или он тоже вспомнил тот день, когда увидел меня в наушниках?
– Я пришлю тебе фотки, – хрипло обещает Гай.
Я киваю, закусываю губу, а он почти бросает наши телефоны на стол, хватает меня за плечи, поднимая на ноги. Его губы стремительно накрывают мои. Я реагирую моментально, прильнув к нему грудью. Мои руки зарываются в его волосы, делая беспорядок на голове ещё заметнее.
Губы Гая нетерпеливо скользят по моим губам. Я стараюсь не отставать от него, но дыхание уже сбилось. По спине прошёлся озноб, опустившись ниже. Ноги едва заметно дрогнули. Парень обхватил меня обеими руками, удерживая. Его язык устремляется в мой рот, а объятия становятся крепче. Он словно пытается вдавить мое тело в себя. На секунду мне кажется, что он на грани. Вот сейчас Гай усадит меня на стол, раздвинет мои ноги и…
– Не здесь, да? – прерывисто спрашивает он, отрываясь от моих губ.
– Не… здесь, – отвечаю, старательно наполняя кислородом оголодавшие лёгкие.
– Сегодня, – его губы припечатывают мой рот, но парень не удерживается, со стоном вновь углубляет поцелуй. До меня доносятся отголоски голосов за дверью. Я поворачиваю голову в сторону. Парень возмущается, но затем тоже слышит. – Сегодня, – повторяет он, отстраняясь как раз вовремя. – Выбирай, у тебя или у меня…
Дверь открывается. Я отворачиваюсь, чтобы вытереть пальцем дурацкий блеск с подбородка и над губой.
– Привет! – Поворачиваюсь на незнакомый женский голос. – Уже все почти готово! Можем перемещаться в нашу студию!
Удивлённо моргаю. Разве запись программы будет не здесь?
– Биго! Как я рада тебя видеть! Давненько ты к нам не заглядывал! Я уже успела соскучиться.
– Ага, – без особого энтузиазма отвечает Гай, – был занят.
Ляля протискивается мимо миниатюрной брюнетки, сердито реагируя на её флирт с Гаем. Ловлю себя на мысли, что, наверняка, смотрю точно так же, ведь в кровь уже впрыснула ревность. Ляля протягивает мне кофе, хватаю его, присасываюсь к стаканчику, чтобы чем-то себя отвлечь.
– С-с-с, – протягиваю: обожгла язык. Гай настороженно взглянул на меня. Я проигнорировала его.
– А ты, должно быть, Лора Ви! – переметнулась на меня брюнетка. – Очень рада с тобой познакомиться! Я – Агата Витх, радиоведущая. У меня к тебе куча вопросов. Обещаю, что некоторые будут неловко личные. Я ведь хочу узнать все секреты.
– Мне нечего скрывать, – стараюсь улыбнуться, но думаю, получилось кисло. Обещаю себе, что ни о чём личном она уж точно не узнает.
– Отлично! – обрадовалась Агата. Она развернулась и вышла из комнаты. Я последовала за ней, не смотря по сторонам и старательно не обращая внимания на то, что Гай устремился за мной.
– Гай, подожди, – Ульяна протягивает ему точно такой же стаканчик, какой я сильно стиснула всеми своими пальцами на руках, – ты просил кофе.
– Угу, – буркнул парень.
– И ещё… – Она вновь преграждает ему дорогу, получая в ответ резкую фразочку от своего работодателя. – Я бы на твоем месте, – его ассистентка понизила голос, – вытерла блеск со своих губ.
Я обернулась, думая, что она это мне, но её внимание сосредоточилось на звёздном парнишке. Уголки его губ потянулись вниз. Приглядевшись, замечаю, что он так же, как и я, от носа до подбородка блестит.
– Чёрт, – ворчит он, накрывая рот рукой, – ненавижу долбанный блеск для губ.
Я отворачиваюсь, шагаю дальше, чтобы никто не заметил мою улыбку.
Глава 26
POV Биго
Можно стереть блёстки с губ, но от вкуса её сладкого ротика избавиться сложнее. Не проходит и пяти минут, как я снова возвращаю взгляд к её пухлым губкам. Больше мне ничего не остаётся, кроме как облизываться, словно кот на недосягаемую миску со сметаной. Ну, почему она села так далеко? Будь она ближе, я бы нашёл возможность приласкать её под столом в качестве аперитива.
Лора не смотрит на меня. Её сосредоточенное лицо направлено на ведущую, рассыпающуюся в комплиментах нашей совместной песне, которая уже штурмовала радио и интернет. И делала это весьма неплохо, привлекая внимание к нашим персонам.
И вместе с этим в популярной социальной сети уже перемывают наши с Лорой косточки, припоминая и наш конфликт, и примирительное выступление на конкурсе. Особо всеведущие комментаторы уже приписали нам страстный роман, начавшийся с ненависти. Им это казалось очень романтично, словно мы герои бульварного романа.
Но как бы близки они ни были к правде, все же до любви нам с Лорой не добраться никогда. Секс не показатель высоких чувств.
Вот и Агата не побрезговала задать на пару личных вопросов из разряда: «Вы, случаем, не встречаетесь?» или же «Между вами не вспыхнула страсть, пока вы записывали любовные баллады?».
К моему изумлению, на все вопросы Лора отвечала предельно спокойно и отрицательно. Никто бы не усомнился в правдивости её слов. Чётко, без увиливаний, подмигиваний и недвусмысленных намёков. Хотя ради увеличения своей популярности она могла немного подлить масло в огонь, как делают большинство звёзд, чтобы о них как можно больше трезвонили на каждом грёбаном углу. И о своём парне, свободных нравах, – как можно позволить такой куколке объезжать кого-то, кроме себя? – который учится за границей, она тоже не заикнулась.
Интересно, почему Лора не помчалась за своим суженным? Почему она не стала продолжать учёбу после школы? Почему осталась и решила штурмовать шоу-бизнес, причем через музыкальный проект, а не напрямую на деньги семьи?
Вопросов накапливалось все больше, раздувая моё любопытство. И я намеривался в полной мере его удовлетворить, много-много раз попробовав этот фрукт на вкус, чтобы насытиться им до тошноты. Только так я смогу избавиться от наваждения, имя которому Лора Ви.
Агата задавала скучные вопросы и получала на них односложные ответы. Единственный раз я навострил уши, когда радиоведущая прочитала вопрос слушателя – нужно было назвать пять вещей, которые делают Лору счастливой и пять вещей, которые она ненавидит.
– Хм, – Лора задумалась, закусив щёку. Она ненароком посмотрела на меня, отчего дыхание сперло. Опускаю голову, шокированный собственным желанием – стать единственным пунктом. Чтобы только в моих руках она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. – Во-первых, меня делают счастливыми люди, которых я люблю, и которые любят меня. – Вполне логично. Если бы спросили меня, я бы ответил также. Родные, которых у меня так мало, единственный источник моих сил. – Во-вторых, возможность петь. Когда пою, я счастлива. – Она усмехнулась: – Дальше все гораздо проще. Шоколад, клубника и море.
По коже прошёлся озноб, когда я на секунду представил Лору Ви в купальнике на белоснежном песке, как из рекламы Баунти. Её и так смуглое тело принимает бронзовый оттенок, сияя в лучах пламенного солнца. Я протягиваю ей клубнику, с кончика которой капает жидкий шоколад. Она ловит губами десерт, но одна капелька успевает соскочить в ложбинку между её грудей. Я наклоняю голову, чтобы слизать шоколадную каплю, но не успеваю…
Меня возвращает в реальность громкий женский голос. Я очухиваюсь, наверняка, покраснев. Со мной такого никогда не случалось. Но ведение было столь правдоподобным, что я, мать вашу, возбудился посреди студии в разгар прямого эфира. Хорошо хоть, это радио, а не телек.
– Значит, – подытоживает Агата, загибая пальцы, – пять вещей – это твои родные, музыка, шоколад, клубника и море?
– Да, – невинно улыбается Лора, а я зло клацаю зубами. Она, блять, даже не подозревает, как я возбудился от одного только её образа.
Откидываюсь на спинку стула, чтобы расслабиться. Когда пелена нежданного возбуждения начала рассеиваться, в голову полезло совсем иное. Я понял, почему Агата переспросила. Меня тоже это удивило. Почему она назвала такие элементарные вещи? Я ожидал услышать… ну… я не знаю… брюлики, дизайнерские шмотки… а все оказалось проще пареной репы. Скептически осматриваю девушку. Может, она лжёт?
– А теперь то, что делает тебя несчастной.
– Здесь сложнее, – признаётся девушка, опуская глаза и упираясь в стол. – Первое, что приходит в голову, это… – она сглатывает, – потеря близкого человека. – Её голос едва различимо дрогнул, наводя на мысль, что она знает об это не понаслышке. – Одиночество. Чувство ненужности. – В студии образовалась тишина, словно слова Лоры затронули в глубинах души всех присутствующих те струны, что тщательно скрывались. Я прищурился, глядя на неё. В груди заскреблись кошки: мне как никому другому знакомы все три пункта. Лора тихо откашлялась, затем выдала повеселевшим голосом, разряжая атмосферу: – Ещё я ненавижу кабачки и баклажаны.
Агата засмеялась и не стала выделять пять пунктов, как сделала это со счастливой пятёркой. Вопросы вновь посыпались градом. В том числе и на меня. Я отвечал торопливо и коротко, сильно не задумываясь и больно-то не вдаваясь в вопросы. Все мои мысли кружили вокруг кучерявой девушки напротив. Она немного наклонила голову, и её волосы скрыли от меня большую часть лица.
Ещё в начале эфира Лора положила свой телефон на стол рядом с собой. Поскольку стол у нас был круглый и общий, я ощутил вибрацию её телефона. Она мельком взглянула на экран, смахнула звонок, чтобы вибрация не отвлекала. Когда звонок повторился, я напрягся. Кто ей так упорно названивает?
– Ну, что ж, – объявила радиоведущая, – время нашей передачи подходит к концу. И перед тем как Лора и Биго исполнят свой хит вживую, все же не могу ещё раз не задать самый популярный вопрос слушателей. Лора, – обращается она к девушке, которая пугливо посмотрела на неё в ответ, – всем и каждому интересно, есть ли все-таки в твоей жизни кто-нибудь особенный? Я знаю, что ты уже ответила, но сделай это ещё раз, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Не успела ты замелькать в лучах славы, а тебе уже приписывают роман с самым топовым женихом. Но, может, дело не в нём? Возможно, есть кто-то, кто затмил красавчика Биго?– Агата усмехнулась в мою сторону. – Есть или нет?
Лора смотрит на меня. Ловлю себя на том, что задерживаю дыхание. И в какой-то момент мне хочется, чтобы она ответила, что меня никто не может затмить. С моей стороны это чистое свинство, учитывая, что я точно не собираюсь пускать её в свою жизнь дальше постели.
Она выпрямляет спину, делает глубокий вдох и, глядя мне в глаза, спокойно отвечает:
– Я повторю, что между нами с Гаем ничего нет и быть не может. И никого другого в моей жизни тоже нет. Я свободна и собираюсь сосредоточиться лишь на карьере.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не сморщить нос и не скривить губы. Разумом я понимаю, что девчонка все делает правильно, но другие органы встали на дыбы, и у меня нет ответа, который бы их устроил. Почему мне так неприятно слышать, как чётко она следует уговору? Почему так обидно слышать из её уст, что я для неё ничего не значу? В сотый раз одёргиваю себя, но меня не покидает чувство, что я загнал себя в ловушку.
Лора поджимает губы, отодвигается от микрофона, давая понять, что ей больше нечего сказать.
– Ну, хорошо, – примирительно комментирует ведущая. – Нет, значит, нет. Давайте послушаем выступление в прямом эфире! Готовы?
Я встаю, чтобы направиться в угол комнаты, где стоит аппаратура. Лора следует за мной. Микрофоны вставлены в держатели. Поднимаю свой чуть выше, наблюдая, как Лора опускает держатель на уровень своих губ.
Изначально планировалось начать наш дуэт с песни, которую мы исполнили на проекте, но продюсеры решили стартовать с чем-то более лиричным, прощупывая почву и ненавязчиво сообщая о нас.
Заиграла мелодия, Лора вцепилась в микрофон, словно он нужен ей, чтобы устоять. Это наше первое выступление, не считая конкурса. Неужели она так и не переборола свой страх? Невзначай придвигаю к ней держатель, как бы показывая, что я рядом. Лора вскидывает голову, я киваю, проглатывая желание прикоснуться к ней, чтобы поддержать и напомнить о том, что я сказал перед выступлением на шоу. Губы девушки едва заметно дернулись: она поняла без слов.
– Ты где-то не тот, я где-то не та, – начала Лора, пропев едва слышно. (Автор представлял песню ARTIK feat. Asti «Моя последняя надежда»).
По моему телу рванули мурашки. Казалось, я весь покрыт гусиной кожей. Сложно ответить, о чём я думал, когда писал эту песню – до одури ванильную и сопливую. Но голос я представлял именно этот. Тембр, присущий лишь ей, того самого дня, когда она исполнила знаменитую песню из кинофильма Титаник, поселился в моей голове, не желая убраться восвояси. Как бы я ни старался выкурить его, он продолжал преследовать меня.
Закрываю глаза, мне захотелось, чтобы она спела только для меня. Чтобы только мои уши слышали её. Согласится ли Лора, если я попрошу её об этом сегодня вечером, когда мы останемся один на один за закрытой дверью?
Я так замечтался, что едва не пропустил своё вступление. Лора кинула на меня подозрительный взгляд. Да, на меня это не похоже, но я не мог перестать думать о ней, даже когда она рядом. И это охренеть как пугает.
Наши голоса слились, и я почувствовал, как по венам забурлила кровь, словно кто-то поджёг жидкость, наполняющую моё тело. Мне нравится, как мы слышимся вместе. Только сейчас я понял, почему меня так зацепил её голос. В унисон с моим голосом он заставляет меня забыться. Даже сейчас, на импровизированной сцене, когда она поёт стоя рядом, обхватив ладонями держатель микрофона, я чувствую себя в сто раз лучше, чем перед многотысячной толпой, выкрикивающей моё имя.
Песня заканчивается. Мы выходим из студии: в неё уже набивается другая команда ведущих. Парни тянут руки, чтобы поздороваться, затем заинтересованно оглядывают Лору, отчего я нервно сжимаю кулаки. Девчонки заправляют пряди за ушки, флиртуя в открытую, но не получают ни грамма моего внимания. Я безразлично обхожу их, чтобы догнать стремительно удаляющуюся фигурку. Куда она так спешит? Хочу поймать её и спросить, где же мы будем заниматься тем, чего нет и быть не может.
Но догоняю её в тот момент, когда она забивается в укромный уголок, проводит пальчиком по экрану и подносит телефон к уху. Не знаю, кто ей звонит, но то, что она услышала на том конце связи, заставило её резко побледнеть.
