Данил Брюханов
Грань
***
– Аня, ты тут? Тут?!
– Да. Тут. …Точнее, где-то. Только я не понимаю, где именно. Все очень странно. Со мной первый раз такое во сне. У меня будто бы совсем нет тела!
– Все нормально. Так и должно быть. Точнее, только так и должно быть для воплощения нашего плана. Что ты видишь? Где ты?
– Я на каком-то промышленном объекте. Судя по всему, где-то на севере. Это буровая установка. Рядом небольшой жилой городок, совсем крошечный. Всего пара рядов вагончиков на колесах. На буровой вышке горят огни. По площадке ходят работники.
– Ты можешь перемещаться по объекту? Или ты статично наблюдаешь с одной точки?
– Да, могу. Я уже облетела пару раз по периметру площадки. Попробовала отправиться дальше, слетать к горе, но чем дальше отлетаю, тем сложней становится продвигаться. А потом меня вовсе как будто бы откидывает назад.
Зенос немного помолчал. Потом произнес:
– Хорошо. Все правильно. Так и должно быть. Слушай, Аня, твоя задача – проникнуть вглубь скважины и активировать наше оборудование. Это бомба, я говорил. Очень сильная. По нашим расчетам, она должна запустить мощный природный процесс.
– Хорошо. Как мне это сделать?
– Тебе нужно направить внимание сначала на буровую установку. Там, в самом ее центре, под ней будет вход в скважину, ее так называемое устье. Он запечатан различным оборудованием, но для тебя это не должно стать проблемой. Направь сознание туда и постарайся проникнуть за все это защитное оборудование. Ты должна оказаться как бы внутри металлического неширокого туннеля. Как окажешься там, сообщи.
– Поняла.
И Аня в точности исполнила то, что Зенос сказал. Она переместилась под палубу буровой, где перед ней предстали массивные стальные устройства. Всего их было три. Самое верхнее находилось всего в полутора метрах под палубой. Оно было цилиндрической формы, небольшим конусом сужающимся книзу. Сразу под ним были два одинаковых устройства, формой как продолговатые ящики, от которых по бокам отходили стальные валы со штурвалами на концах. Штурвалы эти находились недалеко от скважины под буровой. Аня попробовала проникнуть сквозь эти массивные устройства. Оказавшись за корпусом, она запуталась в многочисленных стенках, плашках, каких-то тягах и механизмах, после чего, запаниковав, поспешила убраться обратно на воздух.
– Зенос! Я попробовала пробраться в скважину – ничего не получилось. Там возле устья какие-то красные огромные штуки. Я, должно быть, попала внутрь них. Сразу почувствовала себя такой маленькой. Мне сделалось страшно, тесно и душно. Короче, я сразу вылетела оттуда.
– Должно быть, ты попала внутрь превенторов… Хорошо, сейчас некогда тренироваться. Попробуем другой путь. Поднимайся на саму палубу буровой. Это площадка, где работают люди. Здесь скважина должна быть гораздо менее защищена.
Сознание Анны метнулось вверх и параллельно лестнице от приемных мостков взлетело на палубу. Здесь было пусто. На площадке за толстыми стеклами, дополнительно защищенными стальными решетками, за пультом сидел лишь один человек. Было видно, что никаким процессом он не управлял, а просто сидел в кресле, уткнувшись в телефон. Однако на буровой что-то негромко гудело. Создавалось впечатление, что какие-то работы здесь все-таки идут, но либо они автоматические и не требуют пока участия человека, либо же буровые технологии шагнули настолько далеко, что теперь управлять процессом возможно через телефон. В последнем Аня существенно сомневалась.
Пока она наблюдала за бурильщиком, тот отложил телефон, наклонился к микрофону на своем пульте и что-то сказал. Сразу после этого гул прекратился, и через минуту на палубе появились двое человек в запачканной спецодежде. Зажужжал механизм вверху. Колонна вздрогнула, и вот вскоре сверху закапала серо-коричневая вязкая жижа. А из трубы показался резьбовой ниппель на том самом верхнем механизме, из которого капал раствор. Аня выглянула за ограждения палубы и увидела, что внизу возле буровой началось какое-то движение. Откуда-то появился большой красный грузовик, который подъехал к каким-то протяженным сооружениям, хвостом, отходящим за буровую. К грузовику подошли двое в таких же грязных робах, как и у тех парней, что появились сейчас наверху. Они притащили длинный широкий шланг и принялись крепить его одним концом к грузовику.
Из жилых вагончиков в это время к буровой начали стягиваться люди. Одного из них Аня узнала – это был ее недавний знакомый Эрик, которому и хотела отомстить сейчас девушка с подачи тайных высоких покровителей. Справедлива ли на самом деле была эта месть и что конкретно планировалось сделать, Аня могла лишь догадываться. Виноват ли в этом во всем тот самый молодой мужчина, что шел сейчас к тому самому грузовику быстрым уверенным шагом, девушка также не знала. Да и откуда она могла это знать?
Однако механизм был запущен, Аня дала слово. Между ней и этим непонятным Зеносом было ее обещание, связывающее девушку крепко-накрепко, и теперь уже поздно было давать заднюю.
– Аня, что ты делаешь? Ты в скважине?
– Нет еще. Погоди пока, тут что-то происходит. Собирается какая-то техника, подходят люди, я засмотрелась.
– Аня, поспеши, пожалуйста. Ты даже не представляешь, какие мощности тебе сейчас помогают, – нотки в голосе Зеноса тонко намекали на то, что старший смотритель начинает потихоньку терять терпение.
– Хорошо, хорошо, я поняла! – немного повысив голос, ответила Аня, все еще, однако, продолжая смотреть на приготовления к чему-то на площадке.
– Поспеши, пожалуйста.
Аня еще немного понаблюдала за тем, как собирались люди. Пара грязных ребят тем временем затащила шланг с помощью какой-то маленькой лебедки наверх и теперь подсоединяла его к вертикально стоящей трубе красного цвета, вздымавшейся вверх и крепившейся к мачте буровой установки. Эрик же внизу в компании нескольких людей стоял возле грузовика и что-то с ними обсуждал, видимо, последние детали предстоящих работ.
Аня наконец увидела все, что хотела, и перешла к порученному ей заданию – проникнуть уже в скважину. Собравшись с силами, она мысленно выдохнула, настолько, насколько вообще могла выдохнуть бестелесная сущность, и влетела в горловину трубы.
– Зенос, я внутри. Спускаюсь вниз. Как ты и говорил, вокруг пока ничего, кроме металла. Я продвигаюсь, все вроде бы неплохо. Но чувствую я себя очень неуверенно и мне как будто бы очень сложно дышать.
– Аня, успокойся. Тебе не может быть сложно дышать, у тебя ведь нет сейчас тела. Это всего лишь трюки твоего мозга. Старайся не думать об этом. Мозг должен успокоиться, когда убедится в том, что тебе ничего не угрожает. Пока просто продвигайся вниз с такой скоростью, с какой можешь. Торопиться не надо. Совсем скоро ты окажешься в скважине. Труба там пошире – тебе должно стать легче.
И Аня поняла, что Зенос не врал. Ведь через несколько метров спуска, по ощущениям, она смогла вылететь из тесной трубы и теперь увидела ее со стороны, находясь в трубе гораздо более широкого диаметра.
– Зенос, видимо, я теперь в самой скважине. Тут труба в трубе. Все как ты и описывал. Спускаюсь дальше.
– Молодец! Давай не спеша в том же духе.
***
Эрик, стоя возле насосно-компрессорного агрегата на базе грузовика какой-то американской модели, как раз закончил проводить инструктаж по активации оборудования хвостовика. После этого вся делегация высоких чинов отправилась за ним на роторную площадку для сброса активационного шара. Когда группа поднялась наверх, Эрик еще раз проговорил весь порядок активации, только уже для буровой бригады. На страховочном ремне вверх был поднят один из помбуров при помощи вспомогательной лебедки. В руках он держал тот самый заветный шарик. Его задача была столь же проста, сколь и ответственна. Помбур должен был сбросить шар в скважину, точнее, в муфту трубы бурового инструмента. Естественно, промахиваться было крайне нежелательно. Запасные шары, само собой, у Эрика имелись, но в заканчивании скважин сброс такого шара считали плохой приметой. Стоит заметить, однако, что промахнуться было очень сложно и возможно разве что только намеренно.
Так или иначе, вознесенный на пятиметровую высоту помбур со своей задачей справился с блеском и с довольной улыбкой был бережно спущен на площадку. В торчащую в вышине муфту трубы бурильщик ловко ввернул ниппель верхнего силового привода. Всем раздали рации, и бригада разошлась по своим оговоренным в инструктаже местам в ожидании команды для дальнейших действий.
Эрик скоро сбежал вниз по высокой крутой лестнице, взлетел на специальную площадку на насосном агрегате, прошел в кабину оператора и дал тому добро начинать. Все, что требовалось, – это прокачать шарик через всю колонну бурильных труб и хвостовик для того, чтобы он сел в специальное седло в самом низу, в башмаке. При данном расходе жидкости, с которым должна была идти закачка, расчётное время прибытия шарика на место составляло порядка 40 минут. Когда машинист запустил насосы, началось томительное ожидание. О том, что шарик пришел на место, сказать должен был резкий рост давления. За давлением закачки можно было наблюдать прямо здесь же – на манометрах агрегата. Все принялись ждать.
***
– Аня, где ты уже? Что-нибудь поменялось вокруг? – раздался в сознании девушки обеспокоенный голос Зеноса. Теперь уже было слышно, как высокий смотритель по-настоящему волнуется.
– Я по-прежнему в трубах… между труб… Не знаю! Поменялось то, что, по всей видимости, я стала проходить через разные сложные устройства.
– Отлично. Ты близко к цели. Когда подойдешь достаточно близко для воздействия, получишь сигнал через твою сережку. Хоть остаточного самообраза у тебя сейчас и нет, сигнал все равно должен пройти.
– Понятно, а если сигнал не пройдет?
Повисла недолгая пауза, после которой, выдохнув, Зенос ответил:
– Давай все-таки будем решать проблемы по мере их поступления. Помни: ты не одна. За тобой, можно сказать, вся наша мощь.
– Хорошо. Я продолжаю продвигаться.
Через некоторое время напряженного молчания и планомерного продвижения по хвостовику Аня снова обратилась к своему куратору:
– Зенос, я вышла из труб. Дальше сплошная порода, земля. Ай! И еще тут все бурлит и клокочет! Тут струи жидкости хлещут под высоким напором. Кажется, я вся забрызгалась!
Снова мгновения молчания. Зенос обдумывал ответ.
– И что, не было никакого сигнала, ни вибрации, ни как бы вздрагивания или импульсов вокруг? Ничего?
– Нет, я совершенно ничего не почувствовала! И вот, судя по всему, дошла до конца.
– Хорошо. Наш заряд по логике должен быть установлен как можно глубже, так что давай попробуем воздействовать отсюда. Ты должна…
– Ой, Зенос…
– Что такое?
– Кажется, я забыла перед сном надеть эту сережку… Прости.
– Ч… Что? – Зенос оторопел настолько, что его всегда густой и раскатистый бас сейчас прозвучал чуть ли на октаву выше. – Te maarung arsche par follung!
– Это что-то нехорошее ты сейчас сказал? – тоном маленькой нашкодившей девочки, которую застукали с поличным, спросила Аня.
На том конце долгий звучный выдох и вдох.
– Твою мать значит. Очень примерный перевод. …Так, ладно, не волнуйся. Все равно сережка – лишь страховка и усилитель. Я уверен, сил, чтобы справиться, тебе хватит и так, но, возможно, для этого придется подойти гораздо ближе к заряду.
Он немного помолчал, затем полностью собрался, взял себя в руки и в привычной тональности очень спокойным голосом сказал:
– Хорошо, Аня, давай прямо тут и попробуем. Сосредоточься. Ты должна представить, как пускаешь сейсмическую волну во все стороны от себя. Не только в стороны, но также вверх и вниз. Ты должна стать эпицентром сферы маленького землетрясения. Помни, это сон. Для тебя, конечно. Ты здесь не привязана к материальной массивной составляющей мира. В тех комбинациях измерений, где ты сейчас находишься, гравитационные волны не распространяются. Поэтому никакую инерцию преодолевать не надо. Твои мозговые волны должны сделать всю работу. Но чем лучше ты визуализируешь процесс и, самое главное, чем сильнее сама в него поверишь, тем сильнее и эффективнее будет твое воздействие. Поняла?
– Да.
– Тогда действуй!
***
Шарик путешествовал по просторам хвостовика уже 15 минут. Эрик, скучая, повис на перилах ограждения площадки агрегата. Представитель Министерства геологии, человек из «Роснедр», а также мастер с супервайзером курили в сторонке и весело что-то обсуждали. Стоит сказать, что на буровой, конечно, нельзя курить, но если в отдалении и аккуратно, то можно. В России.
И тут внезапно землю вокруг сотряс несильный, но ощутимый толчок. Опять же все относительно, но Эрик мог поклясться, что колеса агрегата самую малость, но оторвались от земли. Группка курящих насторожилась, у супервайзера от неожиданности выпала недокуренная сигарета изо рта, и все как по команде посмотрели на Эрика. Тот метнулся в кабину агрегата. Оператор от страха остановил подачу. Когда Эрик вошел, оператор спросил:
– Это что, наш шарик пришел? Я аж подпрыгнул!
– Все подпрыгнули, – растерянно ответил Эрик, впиваясь взглядом в большой круглый манометр посреди приборной панели. – Нет, это не шарик. Смотри – давление падает, значит, циркуляция откуда-то выходит.
Он слегка наклонил голову к рации, закрепленной в специальном кармане на куртке.
– Эй, на ситах! Дима! Циркуляция есть?
И через секунду ответ:
– Да, Эрик, есть. Выход полный. Был. Но теперь нет. Вы подачу остановили?
– Значит, вряд ли шар, – тихо, почти про себя проговорил Эрик, – но проверить стоит.
Буровой мастер, рванув дверь кабины на себя, с глазами размером с чайные блюдца ворвался внутрь.
– Эрик! Что? Посадка? Уже? А че так рано, ты ж считал – 40 минут, – начал тараторить он.
– Иван, спокойно, это не посадка. Смотри! – и он указал на манометр, чья стрелка лежала в нуле. – Сейчас еще дадим малый расход и проверим давление и циркуляцию. Но я уверен, что это была не посадка.
– А что это тогда было, Эрик? Почувствовал, как тряхануло??!
– Почувствовал, конечно, – тихо сказал Эрик, – ну а что вы хотели, вулкан все-таки рядом.
И продолжил уже уверенней:
– Поэтому давайте уже быстрей доставим этот шарик домой! – затем наклонился к рации и сказал уже туда: – Дима, сейчас смотри циркуляцию. Начинаем качать. Так, Виктор, давай на малых.
Агрегат вновь мерно зарокотал дизелем. Насосы загудели, и стрелка манометра поползла вверх. Поползла и остановилась на отметке 60 атмосфер.
– Виктор, какой расход? – спросил Эрик.
– Сейчас 4,5 литра в секунду качаем, – ответил агрегатчик.
– Выход циркуляции полный! – закричала рация.
– Ну, вот, Иван, все нормально, – обратился к мастеру Эрик, – работаем штатно. Успокой там начальство, скажи, что все согласно плану.
– Хорошо, Эрик, – ответил мастер и ушел.
– Все по местам, – сказал Эрик в рацию, – продолжаем работы!
– Виктор, слушай, если подобное повторится, просто слегка снизь расход. Не останавливайся. Я буду здесь, посадку не пропустим. Сейчас выходи на 7 л/с, и погнали как по плану. Главное – не тормози насос. Что-то мне подсказывает, это еще не конец.
Не успели насосы проработать и пять минут, как всю кустовую площадку снова затрясло, да так что мачта буровой заходила ходуном. Все стихло, а потом вдарил еще один толчок. Эрик даже присел на корточки. То же самое сделали и многие из людей вокруг и на буровой.
– Качай! – крикнул агрегатчику Эрик. – Расход 5 литров!
– Эрик! – орали начальники с обволоки. – Какого хера там происходит??!
– Вулкан, я слышал, здесь рядом где-то есть! – едко проорал в ответ Линдгаард. – У меня-то все нормально.
Отголоски последнего толчка стихли. Люди громко переговаривались, практически орали. Больше от страха. Ведь нужно же было чем-то себя отвлечь. Недра больше никак не проявляли себя. Вокруг было относительно тихо, если не считать, понятное дело, шумов от работы многочисленной техники.
– Все нормально! Качаем! Давление в норме, выход есть! – ободряюще, но без надрыва крикнул Эрик и улыбнулся. – Никто ведь и не обещал, что будет легко, правильно?
Высокие чины, почти что улизнувшие за обволоку, что-то проворчали и принялись смешно спускаться с искусственной насыпи, обрушая неловкими шагами за собой грунт. Закачка продолжалась.
***
– Зенос! Я уже не могу! – выбившись из сил, с придыханием возмущалась Аня. – Никогда не думала, что во сне можно реально устать!
– Потерпи еще немного. Судя по нашим графикам, импульсы ты даешь хорошие.
– Да я уже не понимаю, куда мне – выше или ниже! Поднялась выше – не сработало, чуть ниже – тоже. Дальше-то куда?
Зенос молчал. Аня ощущала, как он что-то соображает и прикидывает.
– Ладно, Аня, – наконец отозвался он, – давай попробуем последний раз. Кто знает, может, во время спуска повредился детонатор или еще бог знает что могло произойти. Ты прошла от низа колонны 20 труб вверх, наткнулась на оборудование, попробовала – ничего. Спустилась на 15 труб вниз, еще одно оборудование – тоже ничего. Я допускаю, что наша бомба гладкая внутри, поэтому ты зрительно и не идентифицировала ее. Давай так: поднимайся сейчас снова вверх на 5 труб и пробуй. В другом месте, то есть выше, она просто не может быть установлена.
– Хорошо, Зенос. Поняла тебя. Поднимаюсь.
Минута молчания. Затем Аня сказала:
– Добралась. 5 труб вверх.
– Пробуй. Как до этого – хорошим сильным импульсом.
***
Министры, начальники и члены бригады, что не были заняты напрямую в процессе активации, стояли у грузовика, задрав головы вверх и наблюдая за тем, как Эрик с машинистом очень внимательно следили за показаниями манометра, так как вот-вот, в любой практически момент, могла состояться посадка шара.
– Сколько там еще, Эрик? – спросил Юрий Станиславович – супервайзер.
– По моим расчетам, еще буквально минута, – отвечал Эрик, – ну, прибавить еще нашу остановку, возобновление, разговоры и прочее… Короче, я бы 5 минут еще докинул.
– Хорошо, ждем, – сказал Юрий Станиславович, затем рефлекторно открыл пачку и сунул сигарету в рот, но, видимо, вспомнив, что находится уже в непосредственной близости от пожароопасного объекта, опомнился и убрал сигарету обратно.
Насос мерно отсчитывал ходы, дизель аккомпанировал ему низким гулом и характерным постукиванием. Гибкий шланг от насосного агрегата до буровой ритмично подергивался под напором закачиваемой жидкости. Эрик стоял в кабине, смотря одним глазом на секундомер телефона в руке, другой же не отрывая от круглого табло манометра.
Никто не заметил, как небо из солнечного и ясного превратилось сначала в облачное, затем в хмурое, а вскоре все вокруг очень сильно потемнело, как будто яркость окружающего мира внезапно убавили на половину. Подул ветер, который Эрик, ясное дело, не чувствовал в полной мере, но догадался о том, что он поднялся, по летящему и кувыркающемуся в воздухе белому целлофановому пакету. Откуда, казалось бы, ему взяться на чуть ли не стерильном объекте с гипертрофированной заботой об экологии? Этот гонимый ветром пакет что-то напомнил Эрику, переключил какой-то тумблер в мозгу и заставил заволноваться нутро. Так бывает, когда мозг уже подал запрос в свои архивы об определенном воспоминании, но ответ пока еще не пришел и человек не осознал, о чем же таком он вспомнит в следующее мгновение.
И тут раздался страшный удар. Шокирующий концентрированный удар колоссальной силы. После него, пока у всех в ушах еще звенело от первого толчка, прогремел сразу каскад раскатов. Земля вокруг задрожала под ногами. Эрик словно под гипнозом продолжал смотреть на то, как стрелка манометра неуклонно, быстро карабкается вверх по шкале. Вот она прошла 250 атм, тут же 300. 450, 500. Под ногами завибрировал крупной дрожью пол агрегата. Машину начало шатать, но шланг каким-то образом пока держался на своем месте.
Эрик наконец-то вышел из ступора и заорал на машиниста, сильно тряся того за плечи:
– Виктор, вырубай насос!! Быстрей!!
Машинист трясущимися руками пытался попасть по нужным кнопкам, но охватившая его паника никак не давала остановить машину.
– Да выруби просто мотор! – что есть мочи орал Эрик.
От грома первого толчка до настоящего мгновения прошло не больше 15 секунд. И только машинист нащупал рычаг КПП-агрегата, уже готовый рвануть его в нейтраль, как армированный стальными нитями резиновый шланг лопнул чуть ближе к мерной емкости. Длинная его часть, та, что поднималась на мачту буровой, изогнувшись гигантским хлыстом, ударила по голове одного из помбуров – тот упал на терзаемую толчками землю без чувств. Продолжая свой полет и поливая все вокруг мутной жижей под остаточным давлением, разорванный шланг чуть не зацепил мастера с супервайзером. Министры оказались более расторопными и уже перемахивали через обволоку в относительную безопасность.
Шланг продолжал расплескивать жидкость. Та серыми вязкими струями заливала кустовую площадку, саму буровую установку и вообще все вокруг. Доставалось даже жилому поселку, который находился на достаточном удалении.
– Ива-а-а-ан! Давление не падает, по ходу, хлещет из скважины! Надо быстро глушить! – это орал Эрик.
Мастер побежал к буровой, обливаясь на ходу серым раствором. Благо бригада была опытная и пара помбуров уже споро сбегала по лестницам к штурвалам превенторов. А в это время наверху бурильщик все бил и бил пальцем в одно и то же место на своей сенсорной современной панели. Он пытался закрыть плашки превенторов, чтобы загерметизировать скважину, не дав тем самым вырваться на поверхность горячему раствору с 7-километровой глубины под колоссальным давлением. Бурильщик наконец понял, что плашки не закрываются, видимо, в момент одного из подземных ударов превенторы перекосило и плашки заклинило. Он быстро встал из-за пульта и резко поспешил выйти из кабины. Он чуть не забыл надеть каску на голову, которая была очень кстати в подобной обстановке. Всю буровую заливало раствором сверху донизу. Оборванный шланг бился вверху и извивался подобно бешеной анаконде. Бурильщик уже легкой трусцой направлялся к лестнице вниз, как всю кустовую площадку тряхнуло еще раз. Теперь ударило где-то прямо под буровой. Металлоконструкции мачты заревели ужасным трескучим скрежетом. С земли было видно, как всю мачту качает в разные стороны с большой амплитудой. Растяжки, которые удерживали мачту, от воздействия ветра то напрягались с одной стороны до предела, провисая с другой, то наоборот. Одна из растяжек, не выдержав такого испытания на прочность, звонко лопнула, попав в лицо какому-то пробегавшему мимо человеку. Тот упал, кровь закапала на снег. Человек приложил к рассеченному лицу руку, потом отнял. Вся рука была в вязкой алой крови. Но человек не чувствовал боли, подгоняемый адреналиновым шоком, спасая свою жизнь. Он пока еще не видел, что одна сторона его лица превратилась в мешанину рваных кожаных лоскутов. Эрик узнал в этом человеке бурового мастера. Линдгаард кинулся ему на помощь и внутренне содрогнулся, когда увидел, во что превратилось лицо начальника буровой. Тот же лишь нечленораздельно что-то мычал. От правого уголка его губ шла рваная рана через всю щеку так, что было видно оголенную кость нижней челюсти. Он упал на снег.
– Иван, вставай! – проорал ему Эрик прямо в ухо. – Надо идти! Вызывать МЧС, военизированную часть, черта лысого!! Но для начала надо просто убраться отсюда.
Иван, лежа на руках Эрика, протягивал свою руку куда-то в сторону буровой, мыча что-то, по ощущениям вопросительное.
– Судя по всему, они не смогли закрыть превенторы, вон, посмотри: бурильщик сбегает вниз по лестнице, пацаны-помбуры уже за обваловкой, так что не все так…
Эрик не успел договорить. Под землей заревело так, что, казалось, сам Ктулху просыпается в этот момент. Прямо под буровой, там, где устье скважины, сначала однократно, высоко ударил фонтан брызг. Потом пошел пар, скрыв детали и размыв картину. Скважинная жидкость уже успела прогреться до достаточно высокой температуры. В следующий миг земля под буровой вздыбилась пузырем высотой около 3-х метров. Пузырь своими пухлыми боками деформировал тяжеленную систему ПВО – те самые превенторы, которые служили сейчас последним эшелоном, защищавшим буровую от настоящей катастрофы. А пузырь набух и взорвался, расплескивая вокруг острую каменную крошку пополам со льдом и снегом. Все люди как могли наклонили головы книзу, подставляя каменно-ледяному граду свои каски. Эрик попытался корпусом закрыть от осколков Ивана, который, обезумев от боли, мычал и корчился на его руках. Когда снежная завеса пополам с земляной взвесью осела, стало видно то, что раньше называлось системой ПВО из трех превенторов. Она теперь представляла собой смятые и покореженные металлические коробки.
Всем стало ясно, что с буровой нужно убираться как можно быстрее. Люди бежали за обволоку в относительную безопасность жилого лагеря. В это время два события произошли одновременно. Вдалеке на склоне вулкана что-то взорвалось, оставив после себя опадающее облачко белого снега, а от вершины горы пошел черный дым. В тот же самый момент многотонные массы скважинной жидкости под огромным давлением добрались наконец до поверхности. Превенторы больше ничего не сдерживали, и вся мощь подземной стихии прорвалась наружу. Гейзер выше буровой взметнулся в небо. Покореженные взрывом превенторы как фанерные коробки разметало в стороны. Большую часть растяжек, удерживающих буровую вертикально, оборвало, и мачта со скрежетом и адским скрипом рухнула на снег, подмяв под себя насосный блок и лебедку. Фонтан, бьющий из скважины и заливающий всю площадку липкими серыми каплями, нашел-таки где-то искру и в один миг вспыхнул ярким рыжим пламенем. Тут же загорелись ближайшие к буровой технологические блоки, и на площадке разразился настоящий огненный ад. Даже капли, падающие сверху, теперь горели. Они попадали на одежду бегущих людей, воспламеняя ее, заставляя бедняг падать в снег в попытке потушить стойкое нефтяное пламя.
Эрик тащил на себе ничего не понимающего, обезумевшего от боли и ужаса бурового мастера. Вот уже в нескольких метрах перед ним насыпь, за которой городок. Там есть связь, и нужно срочно вызывать эвакуацию. Кто-то из бегущих людей помог Эрику перенести мастера по лестнице через обволоку.
Тем временем стихия только набирала обороты. И вот многострадальную площадку сотряс очередной подземный толчок. Вагон-офис, куда Эрик наконец затащил раненого Ивана, заходил ходуном. Замигал свет, а с полок по бокам начали падать папки с документами и книги. В это же время в вагон ворвались девушка – инженер по растворам и перепуганный, с бледным лицом супервайзер.
– Станиславыч! – обратился Эрик к вошедшему супервайзеру. – Звони быстрей везде!
– Я уже, Эрик. Из своего вагона позвонил. МЧС в курсе. Сказали, не менее часа.
– Таня! – теперь уже Эрик обращался к девушке-растворщице. – Займись пока Иваном!
Девушка пробормотала что-то вроде «конечно», прошла к находящейся в кабинете аптечке и принялась разбираться с ее содержимым. Потом дала мастеру какого-то обезболивающего и стала бинтовать ему раны. От обильной потери крови мастер был без сознания.
Пока люди, сумевшие спастись от разыгравшегося катаклизма, сидели по вагончикам в ожидании эвакуации, бедствие только набирало силу. Эрик не мог просто сидеть сиднем, прикрывшись щитом неведения, спрятав голову в песок. Поэтому он нашел сравнительно безопасное место на гребне обваловочной насыпи и смотрел на суровый, подсвеченный алым заревом горизонт. Там возвышалась громадина горы, уже вовсю курившаяся черным дымом. Столбики дыма поменьше также пробивались на поверхность поблизости от вершины. С другой стороны, за спиной Эрика, высоченный столб огня бил из земли на том месте, где вот только совсем недавно возвышалась новенькая буровая установка. Огнем полыхали уже и все периферические сооружения, обеспечивающие процесс бурения. Пламя облизывало и бока того самого активационного грузовика. Тут по небу прокатился громовой раскат, но теперь уже не такой неожиданный и шокирующий. Эрик вновь обернулся к горе. И увидел, что ее вершина взорвалась и прямо сейчас, чертя за собой угольные дымные следы, во все стороны разлетались камни. Красок в эту ужасную гамму природного гнева добавляли рыжие нити лавы, сначала протянувшиеся в небо под действием взрыва, а затем обильно начавшие стекать по склонам горы, плавя снег и размягчая саму породу.
Подземные толчки усиливались. То тут, то там пробегали искры от проложенной по лагерю электрической проводки. А огонь с буровой тем временем неуклонно пробивался к складу ГСМ – четырем большим цистернам по 60 тонн каждая. Эрик понял, что если все эти тонны топлива рванут, то их шансы на спасение будут стремиться к нулю. До расчетного прилета вертолетов оставалось еще порядка 40 минут, и Эрик, чтобы не поддаваться всеобщему унынию и панике, насколько это было возможно, продолжал смотреть на набирающий силу хаос.
Гора раскалывалась во все большем количестве мест. Только сейчас к столбам черного дыма прибавилась еще и раскаленная рыжая лава, заливающая склоны, постепенно перекрашивая Сопку из черно-белой в алую. Из кратера снова плюнуло лавой и камнями, на этот раз гораздо выше, а обломки разлетелись, насколько Эрик мог видеть, до самого подножья горы. Небо все гуще затягивало черной мглой. Вкупе с пасмурной погодой это давало практически непроглядную смоляную черноту. Главными источниками света во всем этом аду были принимающая с каждой минутой все более инфернальный облик, облитая жидким пламенем гора и горящая буровая.
«А ведь вертолеты в таких условиях могут просто не долететь!.. Ну или отказаться лететь, что для нас, запертых здесь, без разницы», – подумал Эрик, глядя на весь это хаос. Он протянул ладонь внутренней стороной вверх. Какое-то время подержал и затем поближе поднес к глазам. Увидел то, чего боялся больше всего. На ладони мелкой черной угольной пылью лежал тот самый вулканический пепел. Он уже долетел до лагеря. А еще через пару минут, приглядевшись, можно было увидеть в горевшем пока искусственном освещении городка, как пепел танцует и кружится в небе, оседая на крышах вагончиков.
Спасительного далекого, но всегда узнаваемого грохота вертолетных лопастей так и не было слышно. Пожар уже вплотную подошел к обвалованию склада ГСМ и в любую минуту мог перекинуться и поджечь цистерны. Положение людей, пойманных в огненном хаосе, становилось критическим. Вертолётов уже не было 20 минут сверх расчетного времени.
Эрик вспомнил, как разрушал странный подземный комплекс одной лишь своей волей, с упоением наблюдая, как из-под его власти пытаются спастись четверо людей. Те люди просто выполняли свою работу. Они расследовали убийство – занимались делом, успех которого был обречен. И все потому, что окружающий их мир работал немного не так, как они думали. А теперь Эрик был заперт в грохочущем огненном аду с такими же ни в чем не повинными людьми, точно так же просто выполнявшимит свою работу. Карма? А может, проделки такого же награжденного силой входящего человека, только теперь объектом его куража стал родной мир Эрика? А сам Эрик стал его жертвой?