Данил Брюханов
Грань
Глава 21
На роторной площадке проводились последние приготовления перед спуском хвостовика. Буровая бригада суетилась: кто-то раскатывал и подписывал трубы на мостках, кто-то открывал и закрывал створки задубевшего элеватора, чтобы тот не тормозил сборочный процесс. Третий помбур только что прибежал с емкостного блока после настройки долива колонны. Иными словами, творилась обычная предспусковая суета. В идеале, конечно, стоило выполнить все чинно, мерно и постепенно и позвать ИТР со всеми представителями непосредственно к началу работ. Однако на памяти Эрика такое случалось, повезет, если один раз из десяти. Создавалось впечатление, что некоторые вещи просто обязаны были быть сделаны в самый последний момент.
Свою часть подготовки Эрик недавно закончил и теперь стоял возле буровой чуть в отдалении, наблюдая всю эту привычную суету. Тут же неподалеку находился и Фрэнк Уоррен, с кем-то разговаривая по телефону. Эрик еще раз прокрутил в голове сценарий с таймером зонда. По его прикидкам от устройства после настройки таймера последним отойдет Фрэнк, и тут было два варианта развития событий. Первый – Фрэнк будет настраивать таймер, когда зонд будет находиться горизонтально, ни с чем не скрученный на мостках. Второй – непосредственно перед самим спуском в скважину, когда зонд будет соединен с уже закрепленной в элеваторе трубой. Эрик всем сердцем и душой надеялся на более логичный и в то же время удобный ему вариант – тот, где настройка таймера должна происходить при всех на роторной площадке.
«Хотя… – подумал Эрик, – какая разница? Ну, захочет он настроить свою вундервафлю внизу, что такого-то? Все равно никто не даст ему сделать это в одиночестве. Просто спустимся вниз и все. Я все равно увижу плоды своих трудов. Однако, если никто не захочет спускаться и я пойду один, это, скорей всего, вызовет подозрения… Ай, черт с ним! Что сделано, то сделано! Все остальное – это просто моя паранойя».
Но это было в принципе неважно, поскольку Эрик все от него зависящее уже проделал накануне, ночью, когда шел подъем бурового инструмента.
Он долго лежал тогда в вагончике, пытаясь выработать план действий для обоих сценариев. В ходе своих раздумий, прикидывая и так, и этак, он быстро пришел к выводу, что непосредственно перед спуском повредить таймер зонда будет невозможно. Уоррен просто не даст ему такого шанса. Поэтому, полежав еще немного, Эрик пришел к выводу, что последний шанс что-то сделать представляется ему именно сейчас, этой самой ночью. И вот что он сделал.
Взгляд Эрика упал на небольшой электронный будильничек, стоящий рядом на столике. И тут же родилась идея. Она, конечно, могла не сработать, но попробовать определенно стоило. Если Эрик верно помнил уроки радиотехники в школе, то ничего сложного в устройстве этого таймера, как и вообще любого таймера, быть не должно. Три провода. Кстати, будильничек сейчас показывал 1:30 ночи. «Самое время для проведения легкой диверсии, – подумал Эрик. – Просто или сейчас, или уже никогда. Спать, кстати, все равно не хочется».
План, родившийся в голове молодого человека, был довольно прост: прогуляться до зонда, открутить пластинку, тупо вырвать таймер из гнезда, если понадобится, затем в вагоне припаять контакты таймера к механизму будильничка и засунуть все это в сборе обратно. А там утром пусть уже Фрэнк настраивает всю эту незамысловатую систему как хочет. Единственное, что могло разрушить план Эрика в самой лишь глубокой теории, – это если вдруг Уоррен захочет почему-то извлечь и посмотреть сам механизм таймера. Но подобную ересь он ни в коем случае не станет делать перед лицом руководящего состава буровой, ведь это риск повредить герметичность и заводскую конструкцию такого сложного инновационного прибора! И раз уж он не стал смотреть, так сказать, в корень при предварительном осмотре, то перед самым спуском уж тем более вряд ли полезет, а значит, волноваться не о чем. Надо идти и делать. Поэтому Эрик решительно поднялся с кровати и принялся одеваться.
Он дошел до знакомого ящика, без лишних звуков снял крышку и аккуратно пристроил рядом. Затем включил налобный фонарик и достал из кармана набор шестигранных ключей, почти точно таких же, какие были у Уоррена. Быстро выкрутил пару винтов, снял защитную пластинку. Темного волнуясь, он принялся рассматривать механизм крепления дисплея таймера к корпусу. И, к глубочайшему своему облегчению, обнаружил, что этот дисплей крепится к корпусу зонда на двух маленьких крестовых шурупчиках, вкрученных в корпус через крошечные металлические ушки на рамке дисплея. Эрик, переполняемый адреналином пополам с эйфорией от внезапной удачи, нырнул рукой в карман и вынул оттуда в красивом футляре универсальную часовую отвертку с набором самых разных насадок. Он отщелкнул саму отвертку от ложемента и дальше трясущимися пальцами, боясь уронить в снег, достал нужную насадку. Закрыл крышку футляра и убрал обратно в карман. Быстро выкрутил оба шурупчика, после чего аккуратно вытащил их из гнезд, подцепив ножиком, боясь даже дышать, чтобы не дай бог не уронить. После того как два металлических малыша упокоились в разгоряченной от волнения ладони Эрика и были затем скинуты в карман, молодой человек несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Предстоял самый волнительный шаг – деинсталляция таймера. Эрик взял дисплей аккуратно, тремя пальцами – указательный и средний сверху, большой снизу – и не спеша так бережно потянул на себя. Таймер отошел от корпуса, но всего лишь на какие-нибудь несчастные пару сантиметров.
Эрик напрягся. Холодные пальцы паники прикоснулись к его позвоночнику, и несколько секунд он чувствовал их леденящее покалывание. Потом, сбросив оцепенение, вспомнил, что стоять сейчас и расстраиваться будет, пожалуй, самым худшим решением. Поэтому, сняв фонарик с головы, принялся светить под таймер для понимания, как там все устроено. К его счастью, отверстие, из которого торчали провода, убегавшие от рамки таймера куда-то в недра корпуса, было довольно широким. Сантиметра три в диаметре, никак не меньше. Эрик просунул туда средний палец и почти сразу встретился с внутренней стенкой зонда. Повращав пальцем, он почувствовал какие-то мелкие детали, на ощупь вроде бы детали микросхемы. «Интересно, из чего они только сделаны, что должны выдержать больше 200°C? – подумал Эрик. – Вроде и защиты-то никакой нет… Ну, есть прокладка на пластинке, конечно, но, чтобы она выдерживала что-то подобное, с трудом верится». Данная мысль только глубже укореняла Эрика в том, что данный загадочный зонд может оказаться бомбой и как только, допустим, его хилые схемы начнут плавиться в скважине, тут-то и произойдет детонация.
Тем временем пальцы Эрика нащупали некую пленку, будто бы изоленту или скотч, на которую были приклеены провода таймера изнутри к корпусу. Он изловчился, хитро вывернул руку так, чтобы можно было достать до ленты ногтем, пару раз ковырнул – лента поддалась. Следующим движением он уже выдернул внутренности таймера из гнезда. Однако если говорить точнее, то всем, что он достал, помимо дисплея, были три оборванных проводка. Но этого Эрику для воплощения своей задумки хватало с лихвой. Он сунул «деинсталлированный» дисплей в карман, огляделся вокруг – по-прежнему все было тихо. Бригада в полном составе была на роторной площадке, занимаясь подъемом труб. А снежинки, обильно падающие на мостки, все так же высвечивал желтый свет прожекторов, установленных на буровой.
Эрик быстро прикрутил защитную пластинку на свое место и поспешил в вагончик осуществлять самую технически сложную часть своего плана. Как все-таки здорово, что он не выложил из своей инструментальной сумки паяльник со всеми сопутствовавшими расходниками – оловом и канифолью. Ни разу еще он не пригождался ему до этого самого момента. И вот, скинув куртку прямо на пол, он, как был, в тяжелом теплом комбинезоне, чтобы не терять времени, принялся за тонкие работы. Разложив паяльные инструменты на своем прикроватном столике, он быстро разобрал будильник, достав оттуда маленькую схемку и контейнер с батарейками. Когда паяльник разогрелся, он припаял три проводка на те же места, куда крепились подобные три проводка у будильника. После чего он нажал на кнопку включения на корпусе дисплея таймера. И… Ничего не произошло. Перед собой он видел мертвый черный глянцевый экран. Желудок Эрика сделал тройной тулуп, кровь ударила в голову. Дрожащими руками он нажал на кнопку включения еще раз и стал удерживать ее нажатой. Одну, две, три секунды… Через бесконечно долгие пять секунд таймер блеснул белым. На нем так же, как и тогда при осмотре, высветились сразу все доступные символы, после чего вскоре остались гореть только четыре больших нуля, разделенные попарно двоеточием. Еще через мгновение двоеточие начало мерно мигать, говоря о том, что таймер готов к работе.
«Ай да я, ай да гений!» – подумал окрыленный своим успехом Эрик. Он оставил рабочий беспорядок на столе и поспешил обратно к ящикам, чтобы довершить свой замысел. Когда он вернулся к зонду, все было ровно так же – тихо и мирно. Но Эрик все равно огляделся – мало ли. И только убедившись, что «сектор чист», как говорится в одной известной компьютерной игре, надел налобный фонарик и принялся к продолжению своего легкого саботажа.
Перед тем как погружать батарейки с новой схемой в гнездо, он обернул все это, запасливо прихваченным куском толстой ветоши – чтобы вся конструкция не замерзла, чего доброго, раньше времени. Ветошь сверху обклеил скотчем – чтобы лучше держалось – и только после этого поместил всю новую начинку обратно. Затем закрепил дисплей на своем месте, еще раз включил – убедился, что все работает, естественно, выключил, прикрутил пластинку и накрыл ящик крышкой. Уже собираясь уходить, он притормозил и накидал сверху крышки снега, разровняв его рукой так, как будто он нападал сюда самым естественным образом. Бесконечно довольный собой, своей работой и смекалкой, Эрик не спеша пошел к себе досыпать эту шпионскую ночь.
Чувство волнения все же не покидало его, ведь всегда оставался шанс, что что-то может пойти не так и его саботаж вскроется самым неожиданным способом. И Эрик знал, что с этим чувством ему придется простоять всю сборку до того времени, пока этот злополучный зонд не скроется под столом ротора. «Ну что ж, – подумал он, – беспрецедентные работы требуют таких же методов! И, пожалуй, жертв». Немного успокаивало лишь то, что зонд, согласно схеме, должен был быть установлен довольно близко к башмаку – одним из первых научных приборов.
***
Из своих мыслей Эрика выдернул окрик бурового мастера, сообщавшего о том, что с их стороны все готово и можно наворачивать башмак колонны на первую трубу, начиная тем самым сборку всего хвостовика.
Процесс пошел. Буквально незаметно прошло время, за которое в скважину спустили башмак, обратный клапан, гидропульсатор для приема сигнала и первые 15 труб, согласно схеме свинченных между всем этим добром. И вот настал тот самый момент, когда предстояло настроить, навернуть и спустить тот самый зонд. Все руководство работами, включая Эрика и Фрэнка Уоррена, поднялось наверх, на роторную площадку. Двое помбуров очень аккуратно извлекли зонд из ящика, после чего с помощью вспомогательной лебедки его затащили наверх. Супервайзер, буровой мастер, какой-то человек из «Роснедр», технолог, растворщик, в общем, шесть человек вместе с Эриком и Фрэнком Уорреном сейчас склонились над загадочным инновационным устройством. Фрэнк сел на корточки и открутил ту самую защитную пластинку.
– А теперь, my friends, – обратился он к присутствующим, – буквально несколько manipulations – и все будет готово! Ничего сложного!
Эрик с замирающим, бьющимся через раз сердцем следил за тем, как палец Фрэнка коснулся кнопки включения. Потекли мучительные, пожалуй, самые долгие в его жизни пять секунд.
Тут откуда-то из пухлой куртки английского специалиста раздалась трель телефона. Фрэнк убрал палец от кнопки, извлек сотовый, нажал на прием и сказал: «Hello!». Эрик пытался держаться как можно более уверенно и ничем не выдавать своего волнения. Уоррен же в это время отошел чуть поодаль и разговаривал с кем-то по-английски. За шумом буровой разобрать, о чем он говорил, было невозможно. Но скоро, спустя самое большее три минуты, он вернулся, вернув свой палец на так тревожившую Эрика маленькую кнопку. Снова потекли душераздирающие пять секунд, и вот дисплей загорелся символами. Когда остались одни цифры, Эрик шумно выдохнул от облегчения. Выдох этот, однако, присутствующими высокими чинами остался без внимания. Все с интересом наблюдали за тем, как Фрэнк настраивал свой прибор. Вскоре, понажимав все необходимые кнопки на дисплее, Фрэнк, прикрутив обратно табличку, приподнятым тоном сказал:
– Ну, вот, my friends! Все готово! Ну что, с богом, на благо науки!
Все стали говорить что-то подобное в этом же духе, расходясь в разные углы роторной площадки. Двое помбуров же, получив команду к продолжению работ, навернули зонд на висевшую в элеваторе трубу, и спуск продолжился. Когда зловещее устройство скрылось под палубой буровой, душа Эрика радостной птицей взмыла куда-то ввысь, к солнцу, пробив тяжелый облачный заслон, застилавший небо в этот день.
«Ну, вот и все, дело сделано! – радостно подумал Эрик. – Теперь можно и расслабиться!»
Шел спуск, и Эрик просто стоял и смотрел, как буровая бригада собирала хвостовик. Оборудование, предназначенное для сложных геофизических исследований, одно за другим, отделенное положенным количеством обсадных труб, опускалось в скважину. Очнулся он, лишь когда в элеваторе висела подвеска хвостовика – его верх, с помощью которого вся эта гирлянда из различных устройств должна быть закреплена глубоко под землей. Эрик почувствовал, как все стоящие на площадке в тот момент уставились на него, ожидая дальнейших действий, ведь подвеска требовала окончательного осмотра и настройки. Этого вывело его из прострации и своих размышлений.
Подойдя к оборудованию, вооруженный канцелярским ножом и отверткой, он сначала срезал скотч, крепивший защитные кожухи, после чего выкрутил несколько лишних срезных винтов.
– Все готово, – объявил он, когда дело было сделано, – можно спускать дальше. Естественно, нужно перед этим полностью долить хвостовик.
Один из помбуров опустил доливной гусак в муфту подвески с внутренней резьбой и дал сигнал на подачу бурового раствора.
«Ну, вот и все, моя часть в этой пьесе на настоящий момент сыграна, – с облегчением подумал Эрик. – Все прошло на удивление легко. Как и всегда, впрочем, когда о чем-то по-настоящему переживаешь».
Когда Эрик сходил с роторной площадки по высокой крутой лестнице, он почувствовал, как же сильно хочет спать. Все-таки ночная диверсионная вылазка не прошла даром. Зайдя в столовую и взяв какой-то еды, чтобы после сна разогреть ее в микроволновке у себя в вагоне, Эрик отправился спать.
Проснулся он от настойчивого громкого стука в дверь. Он поднялся и, щурясь на свет, который забыл выключить перед сном, неуклюже шатаясь, пошел открывать. На крылечке стоял помбур и сообщил, что все ждут его присутствия, ведь колонна дошла да выхода в открытый ствол. Эрик взял телефон, чтобы посмотреть, который час. «Не мог же я проспать 10 часов!» – подумал он. Однако путем нехитрых математических расчётов он выяснил, что проспал все 11, а за окном уже была глубокая ночь.
– Одеваюсь и иду, пять минут, – сказал Эрик помбуру.
Он откупорил банку энергетика из холодильника, сделал несколько больших глотков и принялся одеваться.
Когда он поднялся на палубу, там уже стояли мастер и супервайзер – представитель компании заказчика работ. Иностранный же гость, видимо, предпочел не нарушать свой покой в столь поздний час.
– Что, на циркуляции стоите? – вместо приветствия спросил Эрик.
– Да, десять минут уже моемся, – ответил ему мастер, – как только выход пошел, сразу тебя позвали.
– Хорошо. Выход, думаю, нормальный, на слово верю, проверять не буду, – сказал Эрик. – Останавливаем и погнали дальше.
Спуск продолжили. Один из помбуров подписывал трубы бурового инструмента по порядку номеров. Их предстояло спустить 227 штук, для того чтобы доставить этого почти 3 000 м Ермунганда до проектной глубины. Обратный отсчет начался.
Выход из башмака в горизонтальную часть скважины прошел гладко. Вес был стабильный. Дальнейший спуск первых 75 свечей также прошел без осложнений, Эрик наблюдал это, изредка поглядывая на индикатор веса. Цифры на нем плясали в пределах погрешности прибора на пару тонн то вверх, то вниз. К 100-й свечке, однако, нагрузка на крюке буровой установки существенно упала – на целых 20 т. И вот на 108 свече колонна резко встала намертво, словно уперлась во что-то твердое.
«Ну, естественно, я бы очень удивился, если бы все прошло настолько гладко», – подумал Эрик.
– Ну что, какие наши действия? – нервно осведомился супервайзер. – Сколько можем тянуть?
– Давайте сначала просто спокойно, без резких движений посмотрим вес на подъем, может, и тянуть не придется, – спокойно ответил Эрик, – а вообще тянуть можем, по расчетам, до 225 т, там у нас все крепкое. Если что, сработаем яссом, не зря же ставили!
Так и сделали. Колонна вверх пошла без особых усилий, и, вытянув целую свечу, бурильщик затем аккуратно и не спеша пошел вниз. И по ощущениям ровно в том же месте колонна встала снова. Точно так же – резко и жестко.
После многократных таких мини-спусков и подъемов поставленная на трубе мелом метка так и не ушла ни на сантиметр ниже. Решено было, как и в большинстве подобных случаев, встать на промывку на проблемной глубине. Бригада столкнулась с первыми по-настоящему серьезными трудностями при спуске. Эрик стоял в прострации, не зная, что тут еще можно сделать. А что, в принципе, можно было сделать в подобной ситуации? По большому счету ничего сверх того, что они уже предприняли.
Одна идея посетила мозг Эрика. А что если он действительно этот самый входящий, как уверял его Тур, и он действительно способен менять реальность по своему замыслу? Насколько он знал геологию и как подсказывал ему здравый смысл, проблема в стволе не должна быть чересчур уж грандиозной. Учитывая высокую кавернозность скважины, самым вероятным Эрику виделось то, что просто-напросто обвалилась одна из этих каверн, и если бы им повезло чуть больше, чем повезло сейчас, хвостовику бы ничего не помешало пройти проблемный интервал. Ведь при шаблонировке долото соответствующего диаметра проходило в скважине свободно.
Как любят говорить некоторые в 21 веке: «в любой непонятной ситуации ложись спать». Вот и Эрик, рассудив, что его силы проявлялись в основном во снах, решил пойти вздремнуть, пока проводилась спланированная промывка.
Самое сложное было, конечно, заснуть во всей этой ситуации, даже несмотря на то что сейчас была глубокая ночь. Промывка шла с расхаживанием всей колонны, то есть бурильщик попеременно то вытягивал ее, то снова опускал вниз до посадки в надежде на то, что при очередной попытке башмак хвостовика таки проскочит проблемный интервал. Уходить, естественно, не возбранялось, но как только интервал посадки будет пройден, бригада непременно должна позвать его для продолжения спуска. Однако Эрик не верил в такой сказочный успех. Как подсказывал его опыт, очень редко такая вот промывка с расхаживанием давала результаты сама по себе. Соответственно, поспать и самому попытаться все исправить время у него будет. Главное – никому не говорить, что для прохождения интервала посадки специалист уважаемой фирмы не придумал ничего лучшего, как исправить ситуацию во сне, полагаясь на свой дар. Люди на Дальнем Востоке все-таки, по мнению Эрика, еще не были готовы к сверхспособностям.
Придя в вагон, Линдгаард разделся, попытался очистить голову от лишних мыслей, лег на кровать и закрыл глаза. В своем воображении он начал бестелесным духом, тем самым, что разрушал когда-то странное томское подземелье, не торопясь спускаться вглубь скважины, визуализируя ее конструкцию. Сначала он спускался по обсаженному стальными трубами и зацементированному стволу. Вот он прошел башмак технической колонны и вышел в открытый ствол. Мама моя, сколько же тут неровностей, каверн и всевозможных трещин породы! А еще весь этот шлам внизу, в наработанном желобе! Очевидно было, что ни одна даже самая долгая промывка с самым серьезным расходом никогда не сможет очистить всю эту мелкую крошку.
Эрик спускался ниже. Вот уже сплошная колонна труб хвостовика начала сменяться оборудованием с различными интервалами. Эрик упрямо направлял свое сознание все ниже и наконец увидел, как из башмака хвостовика, пенясь и расшвыривая в стороны тот самый мелкий шлам, вырываются струи бурового раствора. Он дождался, когда колонна пойдет вниз, чтобы упереться вместе с ней в проблемное место.
Двигаясь вместе с башмаком, он наконец увидел то самое препятствие. Это был небольшой холмик, образованный тем самым невымываемым шламом. Хвостовик при спуске весь свой путь по открытому стволу нагребал перед собой этот шлам. И вот теперь вся эта масса попала в одну из каверн, уплотнилась там, спрессовавшись в препятствие, мешавшее дальнейшему спуску.
«Что же тут можно сделать? – подумал Эрик. – Ну, то есть из около реального?» Он мысленно огляделся. Внимание его сразу привлекло то, как хаотично вырывается буровой раствор из сопел башмака. «А что если направить весь этот поток максимально в одну точку?» – мелькнула мысль в бесплотном сознании Эрика. Он сконцентрировался. Эрик не знал, видит ли он сейчас сон или же просто лежит на своей кровати в вагоне и банально представляет себе весь этот процесс. Кровати, однако, он под собой не ощущал. На первый взгляд. Хотя сейчас, когда он сосредоточил свое внимание на этом вопросе, что-то мягкое сразу почувствовалось где-то под ним, а тело начало обретать вес.
«Нет, нет! – вернул свое внимание в скважину Эрик. – Только не сейчас! Я обязан попробовать, а вдруг действительно сработает!» И он потерял из фокуса внимания мягкую кровать под собой и целиком вернулся то ли в свою голову, то ли действительно в скважину. Силой воли или мысли, он не мог точно сказать, Эрик очертил для струй раствора, хлеставших из башмака, своего рода коридор, по которым эти струи должны были бить точно в образованный шламом холмик. Поначалу ничего нового не происходило. Тот же хаос из брызг и породы, разлетавшейся во все стороны. Но скоро под напором концентрации Эрика поток стал выравниваться, становиться тоньше и бить в точности туда, куда ему было приказано.
Тем временем вся колонна снова пошла вверх, и поток раствора очень скоро перестал достигать цели, намеченной Эриком. Чтобы попусту не тратить концентрацию, Линдгаард пока отпустил фокус внимания от создания нужного контура промывки. Когда же колонна вновь пошла вниз и Эрик увидел то самое препятствие, он как можно более оперативно, чтобы не терять драгоценное время, по новой очертил тот самый контур. Струи из форсунок всем своим совокупным напором ударили в спрессованный шлам. Эрик за хаосом летящих брызг и грязи не мог видеть, успешно ли работает промывка. Вместо этого он, напрягая все силы, продолжал направлять концентрацию на удержание нужного контура.
Какое-то время ничего не происходило. Струи били в одну точку, поднимая и расплескивая грязь. А потом внезапно колонна вздрогнула, провалилась под своим немалым весом и башмак ушел вниз, по подсчетам Эрика, где-то на метр. Если можно было выдохнуть в той форме, в которой сейчас находился Линдгаард, то он это и сделал, испытав колоссальное облегчение.
В тот самый момент, когда это облегчение пришло, в один миг улетучилась и вся концентрация. Эрик почувствовал, что лежит с закрытыми глазами на кровати у себя в вагончике и все никак не может заснуть. Он прислушался к звукам буровой. Подождал. Вот заработала лебедка, наматывая стальной трос на огромный барабан. Это значило, что колонна-хвостовик снова пошла вверх. Получается, что ничего не получилось. Бригада все так же продолжала упражнения, тягая многотонную гирлянду с дорогущим оборудованием вверх и вниз. Эрик открыл глаза, сел на кровати. Долго и разочарованно выдохнул, уставившись в стену невидящим взглядом, и затем склонил потяжелевшую голову без мыслей.
«Ну что ж, – подумал он, – как говорится, я пытался!» Затем встал с кровати, прошел в центральное отделение – кухню – и щелкнул чайник. «Если б было все так просто, то, думаю, недоходы хвостовиков искоренили бы как явление», – невесело подумал Эрик, насыпая в кружку растворимый кофе.
Чайник закипел, кофе растворился в кипятке, и Эрик, обжигая губы, отхлебнул. Пошел обратно в вагончик, включил ноутбук и запустил какой-то фильм. Просто ткнул мышкой два раза в первый попавшийся файл. И тут в дверь громко и часто постучали.
От неожиданности Эрик пролил на себя еще очень горячий кофе, изрядно обжегся и тут же вскочил, спасая ни в чем не повинные простыни от неэстетичных желтых пятен.
Тихо выругавшись и убрав кофе на прикроватный столик, Эрик пошел открывать дверь. За ней стоял грязненький, как это обычно бывает с помбурами, молодой паренек и, сверкая чистыми и наивными синими глазами на чумазом лице, немного робко сказал:
– Мы прошли посадку. Все ждут вас для продолжения работ.
Если бы сейчас Эрик держал ту самую кружку с кофе, он бы пролил все остатки.
– Да, здорово, одеваюсь и иду, – негромко и растерянно, не веря своему счастью, сказал он и закрыл входную дверь.
Конечно, первой мыслью, ударившей Эрику в голову, было: «Получилось!». Вся эта изотерическая дребедень – никакая не дребедень и на самом деле работает. Но рациональный мозг все же брал свое в подобных случаях. И потому, когда Эрик был уже почти одет и готов к выходу, он, конечно, радовался, но не бурно, а наоборот, скорее буднично и трезво. Всего лишь шансы, которые, безусловно, были, сыграли на их стороне, только и всего. Никакой помощи сверхъестественных сил на самом деле, просто люди неплохо сделали свою работу, плюс им всем немного повезло. Вот и все. Или нет? Конечно, очень классно и приятно чувствовать себя не таким, как все, а тем, кто обладает какими-то мистическими сверхспособностями. А раз так, то почему бы просто не почувствовать себя хорошо, хотя бы ненадолго? Хуже от этого точно никому не станет, а когда жизнь захочет снова ткнуть тебя носом в твое очередное несовершенство, она уж ткнет, тут можно не сомневаться.
Когда Эрик пришел на буровую, все стояли с радостными, чуть глуповатыми лицами, не веря своей удаче. Остаток спуска прошел штатно, и уже через полтора часа хвостовик был на месте. Бригада встала на плановую промывку. Эрик радостный ушел в вагончик выпить наконец-то кофе по-нормальному и составить кое-какие стандартные документы.
После того как он набил последний акт, Эрик решил еще немного вздремнуть, готовясь к активации.
***
– Уже целых два часа как ничего не произошло. Почему?
Это спрашивал Сольден у своих двух самых доверенных людей, представлять которых лишний раз нет необходимости.
– Вы согласовали время, на которое должен был быть установлен таймер?
– Ну, конечно, Сол, – смотря куда-то в сторону, ответил ему Зенос, – ты прав, оператор должен был проинформировать о взрыве чуть больше двух часов назад.
– Твоя Аня там? Спит, присутствует?
– Да, мы с ней контактировали. Она ждет сигнала.
– Так, может, самое время его отдать? Иди-ка ты к оператору, подключайся. Карх, ты тоже.
– А он-то зачем?
– На всякий случай. Чисто теоретически нам всегда может помешать разрушитель.
– Хах! – попытался пошутить Карх. – Разрушитель – помешать в разрушении!
Двое старших коллег в ответ на это лишь серьезно посмотрели на него как на неразумного щенка.
Карх смутился, понял, что сказал чепуху. Однако он быстро нашелся и задал вопрос:
– Сольден, объясни, пожалуйста, я все никак не пойму. Если то, что мы делаем, настолько критически важно, то почему бы нам не внедриться и не сделать все самим? Для чего нам эта девчонка?
Сольден внимательно посмотрел на него, легко склонив голову. Во взгляде серых глаз, как и всегда, было почти невозможно что-то прочесть. Однако поза и еле уловимая мимика говорили о том, что Сольден доволен вопросом.
В ответ же он сказал:
– А это потому, мой юный несмышленый друг, что нам, во-первых, официально запрещается вмешиваться в развитие курируемых миров, а во-вторых, представь: если случится катаклизм на Земле? Первыми, кто подвергнутся проверкам, будем мы с вами. Инженеры ни за что не станут стирать логи внедрений. Им за это головы открутят. Дальше продолжать?
– Нет, нет, Сольден, я все понял, – сказал Карх, теперь уже пристыженный по-настоящему.
Краска залила лицо молодого смотрителя, и он поспешил отвести глаза, убрав взгляд в пол.
– Да не переживай ты так, Карх! Тот, кто спрашивает, глупец пять минут, а тот, кто нет, – все свою жизнь! – ободрил подчиненного Сольден.
Зенос слегка хлопнул Карха по плечу, как бы говоря, что все в порядке. Сольден тем временем стремительно вернул всех к самой сути дела резко и жестко, как и всегда.
– Давайте-ка оба дуйте быстрей в операторскую и подключайтесь. Такого шанса, возможно, не будет очень долго. Сам Яхов следит за операцией. Энергии от воздействия должно хватить для вторжения. Пора уже землянам напомнить о себе.
– Какого вторжения? – недоумевающе серьезно спросил Зенос.
– Как, я что, не говорил вам? – мастерски изобразил удивление Сольден. – Ах, я старый болван! Ну да, мы подготовили три корабля. На первое время, на пробу.
– Корабли?! Что? Почему я ничего… Да как подготовили? А что сказал Озинн?
– Старик сейчас неважно себя чувствует и позавчера улетел лечиться на Антарекс. А Тур… Ну, ты знаешь, он всегда себе на уме. К нашей удаче, его тоже не было на последнем заседании. Вроде как его уже целую неделю никто здесь не видел.
– И вы с Яховом подготовили вторжение?? И как это все потом объяснять совету, вы подумали?!
– Яхов знает, что делает, Зенос. Если ты волнуешься за свою шкуру, то можешь выдохнуть. Когда узнают про вторжение, если оно, конечно, состоится, то уж тебе точно вопросов никаких не будут задавать. Не твой маленько уровень компетенции, – и Сольден слегка улыбнулся уголками губ, а серые глаза его чуть сузились. – Почему ты, собственно, все еще здесь и задаешь вопросы? Твой младший коллега уже давно ушел исполнять приказ. Тебе бы следовало брать с него в этом пример.
Зенос молча встал. Его черная мантия негромко зашелестела, и старший смотритель вышел сквозь белые раздвижные двери.