Дана Обава
Мышь в Муравейнике
Забравшись на подъемник, чтобы быстро спуститься обратно на тридцать пятый, мы смотрим, как люди заскакивают и выскакивают из постоянно движущейся машины на своих уровнях, и все не решаемся начать разговор.
– Ну, что думаешь? – спрашивает Лекс, как только мы ненадолго остаемся одни.
– Что я начинаю мучиться от неуместного любопытства и чувства неполной осведомленности, – честно отвечаю ему.
– Точно, – хмурится друг, – надо залезть в это хранилище.
Добравшись до тридцать шестого, мы проходим через автоматическую границу и спускается в блок общежитий. Кейт мы подхватываем неподалеку от учебки стражей, при этом я едва ее узнаю. Она оделась в кожаную мини-юбку и кожаную мини-курточку, оголяющую живот, встала на высокие каблуки и обрезала волосы еще короче. Практически там мало чего осталось, а то, что осталось, стало вырвиглазного оранжевого цвета.
– Ну как вам мой новый имидж? – с ноткой восторга в голосе интересуется она нашим мнением. Ее лицо так густо покрыто декоративной косметикой, что кажется маской.
– Девушка, а мы знакомы? – усмехается Лекс.
– Именно такого эффекта я и добивалась, – невесело улыбается Кейт.
– А хуже не будет? – по своему обыкновению я уже представляю себе, как офицеры и новобранцы зубоскалят по поводу ее нового образа.
– Нет, мы большой компанией ходили и все полностью поменяли внешность, – смеется Кейт. – Офицерам теперь придется, как следует, поломать головы, кто есть кто. Или придумать нам новые клички.
– Будет им, чем заняться на некоторое время, – радуется Лекс.
– Значит, тебя приняли в команду? – уточняю я.
Пока болтаем с Кейт о том, как наконец-то изменилось ее положение среди курсантов, подходим ко входу в больницу. Неподалеку от него припаркована частная машина, но мы сперва не обращаем на нее внимания, не настораживаемся, даже когда ее двери приподнимаются и наружу выходят двое. Мне еще не доводилось видеть эту парочку в цивильной одежде, когда понимаю, кто это, просто замираю от удивления. На Редженсе простая белая футболка и светлые брюки, а вот на Кейне черные художественно рваные штаны и безрукавка, по максимуму открывающая его галерею татуировок. Нижнюю губу протыкают два кольца и уши все истыканы металлом. На светлом ежике волос ярко зеленая полоса.
– Че уставилась, Мышь? Мы за тобой! – восклицает Кейн, подходя ближе. Судя по развязным жестам, я бы предположила, что он пьян, но знаю, что это невозможно.
– Найдите себе другую компанию! – смело встревает Лекс. – Эта девушка уже занята.
– Хрена с два она занята, – не соглашается Кейн, – я предупреждал, что эти вопросики ее я еще припомню. А кто твоя вторая подружка? – он вроде как вглядывается в изменившуюся Кейт, но при этом делает выпад и резко выхватывает у Лекса его книгу. – Опа, наш щеночек литературку себе прихватил. Это что, книжка с картинками?
Эти двое листают книгу, грубо сминая листы, и ржут.
– Ты как ее читать собрался, неуч? – продолжает веселиться Кейн. – Ты даже короткий приказ в чате разобрать не можешь, пока не рявкнешь, не прибежишь.
– Все я разбираю, – возражает Лекс. – Просто выполняю приказы в зависимости от приоритета: сначала приказы главнюка, потом кого угодно еще, следом всякая мелочевка, а уж потом хотелки двух козлов.
– Тебе что, в больнице очень понравилось? Обратно хочешь? – рычит Кейн, хотя сердитым не выглядит.
– Это ты перед Джуси выпендриться собрался? – догадывается Редженс.
– Точно! – доходит до Кейна. – Собрался выпытать у нее мою старую кличку! Не, ну раз так то пусть, – он захлопывает книжку и сует ее обратно в руки к слегка смущенному Лексу. – Все равно ни черта не выйдет. Но я хочу услышать, как она потом об этом будет рассказывать.
Лекс заливается краской и выпаливает:
– Если у тебя ничего не вышло, не значит, что и у других не получится.
– У меня-то как раз все вышло, – ухмыляется Кейн. – У меня всегда все выходит. А ты иди, потренируйся на ком-нибудь, – он переводит взгляд на размалеванную Кейт. – Не забудь перед возвращением все это смыть, а то будешь сидеть в карцере, пока само все не ссыпется.
Кейт, кажется, под всем этим тоже краснеет, но уже от злости. Два офицера поворачиваются уходить. Я уже почти успеваю обрадоваться, что обо мне благополучно забыли, но Редженс, спохватившись, оборачивается и хватает меня за руку.
– Да оставьте вы ее! – пытается вклиниться между нами Лекс.
– Ага, щаз, – хмурится Кейн. Я пытаюсь жестами показать Лексу, что все в порядке и чтобы он не вмешивался. Кейт тянет его в сторону и что-то шепчет ему на ухо.
– Валите уже куда шли, – раздраженно предлагает Редженс.
Лекс обеспокоен, но все же нехотя отступает, а офицеры тащат меня к их машине. Я оказываюсь на заднем сидении и даже немного радуюсь предстоящей поездке. Однако она оказывается не столь захватывающей, как предыдущая. Нет эффекта новизны, да и Редженс водит гораздо более аккуратно. Меня не мотает по салону, даже не смотря на то, что как и в тот раз не успеваю пристегнуться.
Через несколько минут Редженс сажает машину на платформе сорок третьего уровня и вместе с Кейном они выскакивают наружу, но мне они не разрешают выходить. Отсутствуют они достаточно долго, и мне уже надоедает гадать, что же такое они задумали. Какую-нибудь непередаваемую гадость, но пока что мне просто скучно. К тому же можно было бы смыться по-тихому уже раз сто, но к чему бы это привело? Пока они ходят где-то, я успеваю преодолеть путь от вполне уместного страха, до еще более уместного раздражения. Из-за их вредности я пропускаю возможность навестить Мэй, причем по-нормальному, а не в окошко на ее макушку посмотреть. Может это и есть весь их хитроумный план – задолбать меня бессмысленным ожиданием? Когда они наконец возвращаются, я уже не могу скрыть соответствующее настроение.
– Что?! Девчонки долго собирались! – как бы оправдывается Кейн, но это он скорее насмехается. Открыв дверь, он запускает на заднее сидение трех полураздетых девушек и, судя по запаху, да и виду, они не собирались, а надирались. Собственно у одной из-них в руке до сих пор пустая пивная бутылка.
– Только пусть Редж поведет! – жеманным голоском просит она.
– Если это будет Кейн, – выдает другая, хотя мужчины уже заняли места впереди, и Редженс на водительском, – придется чистить салон.
Машина снова взлетает и, преодолев винтовой туннель, приземляется уже где-то на шестидесятом уровне. Причем это не временная стоянка на платформе, а внутреннее помещение для нескольких машин. Выбравшись из авто, мужчины аккуратно выгружают свой подвыпивший груз и тащат девчонок к выходу. Редженс придерживает двоих из них, третью же Кейн попросту взваливает к себе на плечо. Она икает и разбивает бутылку об пол.
На меня больше не обращают внимания, так что теоретически можно было бы попробовать смыться. Помедлив, прежде чем вылезать из машины, я захлопываю крышку, когда остальные уже вышли за дверь гаража.
Подождав еще капельку, выхожу из гаража в переход, через окна которого видны большие двери для вылета машин на платформу. Этим выходом в крайнем случае тоже можно воспользоваться, хотя я не совсем уверена. В любом случае дальше должен быть человеческий шлюз, и, если даже он заперт, моя карта должна там сработать.
Когда по тоннелю выхожу во внутренний перпендикулярный платформе коридор, там уже никого нет. Судя по табличкам на стене, здесь уже начинается жилая часть. Предположу, что апартаменты Кейна и Редженса находятся где-то недалеко, возможно в одни из них вся компания и пошла. Слева чуть дальше большие двустворчатые двери стоят открытыми и оттуда доносятся голоса, там должен быть большой зал. Налево в конце коридора прозрачная не запирающаяся дверь в длинный коридор, ведущий вдоль платформы, вот сюда мне и надо. Если повезет, добегу по нему прямо до шлюза.
Захожу за стеклянные двери, и надо мной автоматически вспыхивают лампы. На весь коридор вижу всего три двери в апартаменты, так что они на этом уровне должно быть действительно просторные.
Снова двери и снова перпендикулярный коридор, но дальше вперед прохода нет. Стоят автоматы со всякой бытовой мелочевкой. Не знаю, для чего кому-то вздумалось перекрывать самый удобный коридор, но подобные сюрпризы в Муравейнике на каждом шагу. Придется теперь топать к следующему переходу, а значит пройти мимо второго входа в зал. Набрав скорость, чтобы быстренько прошмыгнуть мимо, я чуть не врезаюсь в Кейна.
– Заблудилась, Мышка? – он сгребает меня в охапку и заталкивает в зал.
Это помещение оказывается чуть поменьше общего зала в учебке и освещается низко висящими люстрами. Внутри находится человек десять, но взгляд первым делом выхватывает Редженса. Он удобно устроился на одном из диванов и держит у себя на коленях одну из пьяненьких девушек, которых они привезли сюда. Еще два дивана стоят полукругом вокруг низкого широкого стола, заваленного бутылками, пакетами со всяческим перекусом, игральными картами, дисками и прочим. Все это обращено на огромных размеров плоско экранный телевизор на стене, по которому с пониженным звуком показывают какой-то концерт. Вторая из девушек с осоловевшим видом смотрит его, сидя прямо на полу, еще одна лежит на другом диване, раскинув руки. У нее в ногах сидит незнакомый мужчина, и посасывая из бутылки, гладит ее по коленке. Остальные люди, присутствующие в зале, рассредоточились по другим зонам зала, в одной из которых стоит бильярдный стол, а в другой дуются в игру на приставке.
– Сиди здесь, – Кейн пихает меня на диван, стоящий спиной к диванной зоне, где собралась их компания. Чтобы сократить расстояние, перемахивает через лежащую девушку и сграбастав с пола вторую из подружек, вместе с нею бухается на незанятый диван. Она что-то радостно восклицает и обвивает его шею руками.
Собравшись в комочек, довольно долгое время я просто наблюдаю, как люди в зале мирно отдыхают, разговаривают, подкалывают друг друга и играют в игры. Судя по тому, что остальные активно потребляют спиртное, кроме Редженса и Кейна стражей в зале больше нет, но все друг с другом знакомы и перемещаются между компаниями туда-сюда и трепятся обо всем на свете, хотя по-большей части разговоры ни-о-чем. Не знаю, зачем Кейн притащил меня в это место, но никто меня не трогает, что радует, хотя я и предпочла бы уже свалить. К сожалению, офицеры пьют только водичку, и единственные тут в трезвом уме, так что об этом и думать не стоит.
То, что девушка позади меня наконец сдалась и заснула, становится очевидным по неожиданно раздавшемуся храпу. Тот молодой человек, что изначально пытался ее растормошить, перекидывается через спинку дивана и кладет руку мне на плечо, привлекая внимания.
– А тебя как зовут? – спрашивает он, дыхнув мне в лицо пивом.
– Даже не думай, она сегодня не развлекается, – тут же по-хозяйски пресекает наше знакомство Кейн. Я правда уже успела испугаться. Мужчина же, хоть и недовольно морщится, но беспрекословно встает и уходит искать себе другого общения.
Не успеваю я в первый раз в жизни обрадоваться, что Кейн где-то рядом, он тут же сваливает из комнаты. Редженс вместе с другими присутствующими как раз поглощен выбором фильмов, которые им демонстрирует женщина вся увитая бусами. Они кстати все вместе на вид кажутся вполне себе тяжелыми, но она без видимых усилий держит осанку и похожа на изящную статуэтку. Отведя взгляд я привстаю, готовясь совершить очередную попытку побега, но как на зло передо мной на диван бухается подружка Кейна с бокалом в руках, из которого при ее приземлении выплескивается пенная жидкость. Она презрительно кривит пухлые губы.
– А почему ты не красишься? Тебе этот ублюдок не разрешает? – спрашивает она, смачно икнув. Рискну предположить, что под ублюдком она подразумевает человека, которого она недавно облобызала чуть ли не с головы до ног.
– Нет, ему все равно, – пытаюсь сдержать нервную улыбку, которая здесь совсем не к месту, и нервно кошусь на выход.
– А что у тебя с волосами? – девушка тянется к моей расхлябанной косе, а я пытаюсь удержать ее бокал от выплескивания мне на грудь. – Он что совсем не дает тебе денег на салон? – она презрительно хмыкает. – Он такой жадный, скажи? Попросишь о чем-нибудь и получишь очередную подлянку.
Теперь уже хмыкаю я. Про подлянку согласна, а денег у меня по милости Кейна целая куча. Я еще те, что он мне перечислил не потратила и половины, а мне уже и зарплату выплатили, которую он вообще-то как мой шинард мог бы и отобрать.
Так и не успеваю отвязаться от этого странного разговора, как в комнате снова появляется предмет нашего обсуждения. С гаденькой ухмылочкой он запирает злополучную дверь за собой. Обернувшись, на сколько мне позволила коса, все еще находящаяся в липких пальцах собеседницы, вижу, как в противоположном конце зала дверь также блокируют. Чувствуется, что мирный отдых подходит к концу.
И без того не слишком яркое освещение делается еще более интимным. Телевизоры переключаются с музыки на фильмы. Кейн подойдя к дивану, тащит свою подружку к себе и она с готовностью запрыгивает на него в буквальном смысле этого слова. Редженс берет пульт от телевизора, который находится ближе к нам и начинает перематывать фильм, останавливается на том моменте, где действующие лица уже полностью голые и с упоением и полной отдачей занимаются в таком виде друг другом. У меня просто глаза на лоб лезут. Похожие сцены в фильмах я уже видела, но не в таких же подробностях!
Собственно, на других телевизорах показывают примерно то же. Присутствующие же в зале с грехом пополам разбиваются на пары и, постепенно разоблачаясь, приступают к тем же действиям, что и герои на экранах. Всеобщему настроению не поддается только спящая на диване девушка, все также мирно похрапывающая, перекрывая этим и стоны, и вздохи. Вообще-то мне казалось, что подобным занятиям люди предаются наедине друг с другом, а не всем табуном, обеспечив себе только подобие приватности запертыми дверями огромного зала. Но, очевидно, в этом плане я также обладаю неверной информацией. Впрочем, наблюдать за людьми в такой ситуации мне крайне неловко, так что я уплываю с дивана на пол, откуда ни мне ничего не видно, ни меня не видать.
Некоторое время жду, когда все закончится, но люди в зале как-то умудряются затянуть процесс. Возможно просто делают несколько подходов как в спортзале. Несколько раз я все же порываюсь расширить рамки своего образования, но все же слишком неловко. Стащив со стола колоду карт, в итоге раскладываю на полу пасьянс.
После того, как страсти все же улеглись, вечеринка шестидесятого уровня продолжается, хоть и менее активно. Люди уходят и возвращаются, музыка то играет, то нет. Храпящая девушка просыпается и ее по-тихому уводят прочь. Продолжая, сидя на полу, играться с картами, стибренными со стола, голосов Редженса и Кейна я уже давно не слышу и, когда ко мне снова подбирается тот мужчина – третий из их компании – его уже никто не прогоняет. Впрочем, он просто предлагает поиграть в приставку, на что я с радостью соглашаюсь, не смотря на то, что он очень пьян и едва попадает пальцами по кнопкам джойстика. При этом ему кажется, что он дико крут и у него все суперски выходит, хотя управляемая им гоночная машинка давно съехала с трассы и наматывает круги вокруг одного и того же дерева. Но, это не важно, раз он получает удовольствие. Я тоже, играя в такую штуку в первый раз. Особенно круто дрифтовать на поворотах. Тьма, теперь ясно как люди умудряются проводить за экраном целые часы и не замечать времени! Я даже то, что мой партнер по игре окончательно вырубился, замечаю всего лишь за секунду до того, как вырубается свет!
Вместе с отключением электричества, замолкают и телевизоры, таким образом вокруг становится очень тихо и непроглядно темно. Продолжая держать в руках бесполезный теперь джойстик от приставки, пытаюсь уловить хоть какие-то признаки того, что мы со спящим мужиком в зале не одни. Вспомнив, что в кармане у меня лежит мой маленький фонарик, засвечиваю его и поднимаюсь с пола.
Помещение, хотя мне наверняка просто с испугу так кажется, начинает быстро остывать. Рядом со мной на диване, запрокинув голову, застыл тот мужчина. В тусклом свете фонарика он кажется мертвым. Это последние, что я вижу, прежде чем в фонарике садится батарейка.
Снова оказавшись в кромешной тьме, я со страхом представляю очередную ночь в промозглом холоде. Мы конечно застряли во внутреннем помещении, но шестидесятый уровень, по идее, ночью может остыть еще сильнее, чем тридцать пятый. А как переносят холод вусмерть пьяные люди? Никаких пледов или еще чего подобного я в зале не видела, можно даже не пытаться искать. Журналы видела, ими его что ль прикрыть? Закидать всем, что есть, устроив берлогу.
К счастью, воплотить в жизнь эту эксцентричную идею я не успеваю. Пока на ощупь двигаюсь по залу к ближайшему столу, замечаю появившийся в коридоре за открытой дверью луч фонаря, не в пример мощнее моего. Ну, первое мое поползновение, конечно же рухнуть на пол и заползти за мебель, как будто я тут нелегально. Вспомнив, что это была не моя идея, сюда забраться, встаю обратно во весь рост, прикрываясь рукой от тут же ударившего в глаза света.
– Мышь, вот ты куда заползла! Вечно тебя искать приходится, – недовольно ворчит Кейн.
Вот зараза!
Пока я выражаю свое недовольство сердитым выражением лица, которое в темноте все равно никто не увидит, офицеры разглядывают своего откинувшегося на спинку дивана приятеля. В свете фонаря Кейна он выглядит чуть менее мертвым.
– Подержи, – Кейн протягивает этот фонарь в сторону, видимо, я должна подойти и забрать его. Ладно, с ним веселее.
Не сговариваясь как и раньше, офицеры подхватывают недвижное тело за руки за ноги и без видимого напряжения, не смотря на увесистую комплекцию своей ноши, тащат к выходу. И делают это они весьма споро, так что мне за ними приходится чуть ли не бежать. Все вместе залетаем в очередной коридор, по-видимому тот самый, через который я могла бы несколько часов назад пробраться к шлюзу и вовремя смыться наружу, если б не вездесущий когда не надо Кейн.
Офицеры останавливаются у дверей, и мой шинард командует:
– Открывай, – таким тоном как будто я их сильно задерживаю.
Спешно обогнув мужчин, освещаю номер над считывателем возле двери, убеждаясь, что это действительно апартаменты Кейна, хотя и так догадаться можно было бы. Открываю их своей картой, и офицеры вносят свою добычу внутрь.
– Не смотри тут по сторонам особо, – предупреждает Кейн через плечо. Но у меня и без этого не было желания тут особо что-то рассматривать.
Часть зала в котором мы оказались занимает большая кровать, совершенно бесполезная в условиях Муравейника. Она покрыта сбившейся простыней, а вокруг валяются очень любопытные предметы. Не совсем уверена что это такое. С потолочных крюков свисают непонятные конструкции из ремней и цепей. У стены возле ниши, в которую офицеры потащили тело, один над другим стоят большие аквариумы, но без воды и рыбок. Один частично наполнен песком и камнями, другой зеленью и ветками, так что это получается террариумы, которых я раньше не видела никогда. Из живности я успеваю заметить только черного паука величиной с ладонь.
– Лучше сюда посвети, – ворчит Кейн.
Отвлекшись на то, как офицеры устраивают тело в спальном модуле, разглядеть кого-нибудь еще не успеваю. Освободив, руки Кейн сразу же отбирает у меня фонарь и поворачивает к выходу.
– Хватит с тебя впечатлений на сегодня, – он доталкивает меня до двери, а сам смывается в отдельную комнату. Наружу меня выпихивает уже Редженс.
В темноте мы идем дальше по коридору. Он держит меня за плечи, поворачивает и, после щелчка мы заходим в следующие апартаменты. Через пару секунд он засвечивает другой фонарь. Этот еще мощнее, чем полагающиеся стражам. Поставленный на груду коробок, он не плохо освещает большую часть зала.
Пока Редженс копается с своих вещах, мне удается все рассмотреть, тем более, что рассматривать почти нечего. Кроме горы коробок и мешков, сваленных недалеко от входа, зал абсолютно пуст. Создается впечатление, что хозяин тут крайне редко бывает, не видя смысла даже в том, чтобы распаковать имущество.
Найдя, что хотел, Редженс швыряет в меня смятой в ком рубашкой.
– Переоденься и лезь наверх, – командует он, указывая на приставную лестницу. Решив что порядок исполнения команд вполне можно сменить на обратный, я быстренько лезу по ней на второй ярус. Здесь вижу спальный модуль и пустые ниши в стенах, которые сошли бы за стол и за полки. Все это Редженс несколько секунд освещает фонарем прямо из зала, а затем снова становится бесконечно темно. Быстро переодевшись, на ощупь нашариваю спальный модуль. Матрас в нем не только не застелен простыней, но еще и покрыт пылью.
Просыпаюсь, не потому что включился свет, а от ощущения того, что кто-то ползет по моей ноге. Вспыхнувший в голове образ вчерашнего паука за стеклом террариума, заставляет подскочить с места еще до того как я открываю глаза.
Лампа свисающая с потолка перед спальным модулем так и не горит, но свет идет снизу из зала, так что утро уже наступило. На краю матраса сидит ухмыляющийся Кейн, быстро отдернувший руку. Редженс стоит с другой стороны, облокотившись о модуль. Оба уже одеты в форму стражей.
– В общем, мы придумали тебе наказание за…ну ты помнишь, – развязно заявляет Кейн, опускаясь на локоть и практически ложась на мои ноги. Я тихонечко вынимаю их из-под его бока. – Видела коробки внизу? Вот и разбери их. И пылюку вытри тут. – Он снова возвращается в сидячее положение и брезгливо стряхивает пыль с рубашки. Вечером, ложась спать я слегка отряхнула матрас, но не особо тщательно.
– А как же моя работа? – робко уточняю.
– Никто и не заметит, что тебя там нет, – отмахивается Кейн.
Действительно, это я уже неоднократно проверяла.
Покинув помещение, эти двое фактически запирают меня внутри, поскольку моя карта в двери не работает. Хотя меня это не особо заботит. Не без любопытства я открываю коробки одну за другой, удивленная, что мне вот так запросто дали поковыряться в жизни Редженса Возможно, сегодня он для меня станет чуть менее загадочным.
В итоге в одной из коробок удается найти целую прорву наград и грамот за спортивные и служебные успехи, однако надписи в грамотах сформулированы слишком обще. Вся одежда, вынутая из мешков, довольно сдержанная, не чета вычурным нарядам Кейна, когда он не на службе. Подборка дисков и книг мало о чем мне говорит, но по крайней мере нет явного помешательства на чем-то странном. Не распакованная новенькая техника, несколько часов в футлярах, наверное дорогих.
Больше всего меня заинтересовывает коробка, которую я открываю последней, хотя она буквально лезет мне в руки. Там находится игрушечная железная дорога с очень классным тяжеленьким локомотивом и детально выполненными вагончиками, сквозь окошки которых видны ряды пассажирских сидений. Еще из коробки я вынимаю бурого плюшевого медведя и миниатюрную летающую машину, у которой можно открыть все дверцы, багажник и капот, а при нажатии рычажка на ее днище наверняка загораются лампочки. Батареек правда нет, но можно представить.
Прежде чем расставить все найденное по новым местам, вытираю в нишах пыль самой уродской рубашкой. Надеюсь это не самая любимая рубашка Редженса.
Хотя, что я говорю! Я же ненавижу его вроде как. Значит наоборот, буду надеяться, что как раз таки любимая и оттого бережно хранимая в отдельном пакетике. Помыть полы и ванную комнату мне все равно нечем, так что просто приступаю к раскладыванию вещей. С железной дорогой возни оказывается больше всего. Я располагаю ее сначала в слишком маленькой нише, а затем понимаю, что собрать ее можно по-разному и пытаюсь соорудить самый симпатичный вариант. На дне коробки нахожу еще несколько миниатюрных кустов и деревьев, часть из которых сломана и отказывается стоять прямо. Так что устраиваю из них затор на путях, когда возвращается Редженс.
– Это в мусор, – не терпящим возражений голосом сразу говорит он, кивая на с таким трудом собранную мной дорогу.
Но как же так?! Это же самая обалденная вещь, которую я когда-либо видела!
– Это тоже, – пихнув мне в руки пакет, в котором судя по запаху, находится еда, он скидывает с книжной полки плюшевого медведя. Хоть мимо машинки он проходит мимо.
Сделав круг по помещениям, Редженс заглядывает в ванную и, хотя опять-таки ни один мускул на его лице не дрогнул, тем, что он там видит он очевидно не доволен. Еще бы, там плесень живет.
– Ладно, вернешься позже и вымоешь тут все, – милостиво разрешает офицер. – Я запрограммирую дверь на твою карту.
Дав мне десять минут на то, чтобы поесть и переодеться в свое, он выставляет меня с коробкой игрушек за дверь. К счастью, за тем, выкину я ее или нет, он следить не собирается, оставив меня одну прямо на выходе на платформу.
