Дана Обава
Мышь в Муравейнике
Когда мы снова оказываемся на платформе, наконец, можно нормально вздохнуть. То, чем наполнена атмосфера там внутри, это даже не вонь, это хуже. Какие-то не проходящие эманации боли и ужаса! Отвратительно, едва сдерживаю тошноту. Надо очень глубоко уйти в себя, чтобы не чувствовать всего этого, причем никогда ни на секунду оттуда не выходить, но Мэй то выходит! Иногда это случается во время наших посещений, и, по-моему, ей постепенно становилось лучше. Она даже стала вести что-то вроде осмысленного диалога. Не словами, но звуками, жестами. Она даже пару раз взглянула на меня, не в глаза, но все же. А теперь? Не думаю, что что-то изменилось, всего лишь оттого, что она формально стала совершеннолетней. И что с ней происходит, когда она просыпается там? Ее словно положили в ящик холодильника. Дверь открыли, свет включился, проверили, не протух ли пациент, и снова закрыли. Теперь у нее новый лечащий врач, и эту мымру саму хочется запихнуть в холодильник.
– Ее можно попробовать перевести оттуда, – осторожно говорю я, глядя на Кейт.
– Что? – отвлекается она от собственных мыслей. – Это ты про то время, когда я поднимусь выше? Так это когда будет! Боюсь, к тому времени переводить уже будет нечего.
– Думаешь, она умрет там?
– Наверное, нет. Но, целый год как минимум в одиночной камере без света – такое и здоровый человек не выдержит.
– Ужасно, – только и могу что сказать я.
– Ну, мы в этой ситуации абсолютно бессильны, – со вздохом резюмирует Кейт. – Так что будем надеяться, она действительно ничего не понимает.
После всего у меня нет никакого настроения идти по магазинам, а вот Кейт быстро приходит в себя. Вскоре мы уже проходим через какой-то шлюз, я даже не успеваю внимания обратить на вывески снаружи. Протискиваемся сквозь компанию нагруженных пакетами девушек, идущих навстречу, и оказываемся в большом зале. Перегородками он разделен на несколько магазинов и магазинчиков, в противоположном конце лестница на уровень ниже – я так полагаю, там тоже магазины, хотя может и склад. Перегородки прозрачные, так что можно сразу понять, чем торгуют в том или ином отделе прямо из коридора, однако Кейт начинает заходить во все подряд, будоража окопавшихся внутри продавцов.
Не смотря на то, что товаров вокруг очень много, фасоны одежды довольно однотипные и простенькие, качество, естественно, не очень, ведь в основном все шьется такими же начинающими в своем деле молодыми ребятами, такими же недавними школьниками, как и мы. Полно безделушек, всякой кривенько сделанной мелочевки. Кейт осматривает все очень внимательно, даже если это двадцатый по счету близнец уже виденного нами платья. Интересуется ценами почти всех товаров, наверное, чтоб понять, как много может себе теперь позволить. Мне, конечно, тоже интересно, но терпение мое не столь велико. Я перестаю слушать еще до того, как мы покидаем первый магазин. К пятому ноги уже отчетливо возражают против такой муторной прогулки.
– Кейт! Вета! – вдруг окликает нас еще один знакомый голос, и из-за стеллажа выныривает наша бывшая одноклассница Стелла. Формы на ней нет, только малиновая жилетка, надетая поверх собственной одежды и совершенно не подходящая к ней. К жилетке прикреплен пластиковый бейдж с именем. – Все, это мои клиентки! – безапелляционно заявляет она другому продавцу, и тот, хмыкнув, отходит в сторону.
– Что, и вас тоже уже погнали на практику? – Кейт первой успевает задать вопрос.
– Ну да, а почему бы и нет? – улыбается Стелла. – За сидение за партой нам не платят. Правда, я пол дня провела, разгребая завалы на складе, да и сейчас в зале мне развернуться не дают. Говорят, наблюдай, изучай ассортимент и все такое. Скукота на самом деле. А как вы?
– Хм, хм, – как бы прочищает горло другой продавец, скрытый от нас стеллажом.
Стелла раздраженно зыркает в том направлении.
– Давайте, вы что-нибудь примерите, – предлагает она и добавляет, перейдя на шепот: – Я отложила что получше, сейчас принесу.
Кейт довольно улыбается и подмигивает мне. Через минуту Стелла появляется со стопочкой вещей и ведет нас к примерочным. Там она вручает нам по три пакета:
– Думаю, я угадала с размером, но если что, есть и побольше и поменьше.
Уединившись за шторкой, вытаскиваю из пакетов светло-серую маечку с розовой и серебряной полосой, серые шорты с блестящими заклепками и длинные розовые чулки. В принципе, уже видела такое – сейчас модно, да и серый цвет здесь совсем не такой как у моей обычной одежды, а довольно приятный. Но все равно с большим сомнением влезаю в это все и долго вожусь, прикрепляя чулки к крайне коротким штанинам.
– Вет, давай, вылезай уже! – торопит Кейт взволнованным голосом.
– Уже почти, – пыхчу в ответ и вылезаю к единственному на все примерочные большому зеркалу.
Ну, в общем, у меня слов нет, чтобы описать этот кошмар! Будь у меня ноги постройнее, я бы была похожа на фламинго-мутанта! Я даже одну ногу поджала для эксперимента. На Кейт с ее поджарой спортивной фигурой это все смотрится гораздо более уместно – ей досталось все тоже самое только в оранжевом цвете вместо розового.
Кейт крутится, осматривая себя со всех сторон и, видно, что довольна. Мне же не охота долго разглядывать свое уродство, так что мчусь переодеваться обратно. Из-за шторки слышу, как они продолжают разговор.
– А что твой брат? – интересуется Кейт.
Я припоминаю, что брата Стеллы зовут Стоув или как-то похоже. Не смотря на то, что они с ней двойняшки, учились мы в разных классах и я с ним не знакома.
– В техники пошел. Он всегда хотел заниматься ремонтом и обслуживанием летающих машин, – отвечает голос Стеллы, по-моему, резко ставший грустным. Хотя в этот момент снимаю майку, так что может мне кажется. – Но это, конечно, если повезет. А вы как? Явно выбрались с нулевого. Как вам это удалось? – меняет она тему.
– Я в стражу пошла, – говорит Кейт нарочито безразличным голосом. Я возвращаю внимание к тому, чем занималась, и наконец стаскиваю с себя слишком тесные шорты.
Происходит пауза в разговоре. Стелла почему-то не удивляется, не поздравляет Кейт, не спрашивает, как это она так смогла. Она молчит, и я спешу одеться в свое, чтобы выглянуть наружу.
Стелла выглядит плохо. Она словно в раз осунулась, поблекла. Глаза стали тревожными и, кажется, из них вот-вот потекут слезы.
– И какой теперь у тебя доступ? – шепотом спрашивает она Кейт.
Подруга чувствует неладное и не спешит отвечать.
– А что случилось? – не выдерживаю я вида этой сцены.
– Стоув пропал, – потерянным голосом говорит Стелла.
– Так подай заявление, – советует Кейт. – Я же новичок, что ты от меня хочешь, – она отворачивает от нее и тоже уходит переодеваться за шторку.
– Я не могу, – шепчет Стелла и идет за ней.
– Что произошло? – я тоже подхожу ближе, чтобы она могла рассказывать нам обеим, не переживая, что услышат лишние уши.
– У моего брата была девушка, но она… – Стелла стирает со щеки вытекшую слезу. – У нее очень плохо со здоровьем, и она училась в спец-классе. Вы ее, наверное, не знаете. Фелис, в инвалидной коляске ездила, может, видели? Они со Стоувом хотели жить вместе, но ей нужно хорошее лечение, которого на нижних уровнях не получить, понимаете? Так что ее родители решили оставить ее у себя и после совершеннолетия, то есть она бы стала акбратом своего отца. Но она хотела вырваться из-под его опеки, а это значит, что Стоуву понадобилось быстро найти большие деньги. Ее бы стали лечить на верхних уровнях за деньги, а жила бы она со Стоувом.
– Слушай, если он совершил преступление, то мне лучше об этом не рассказывай, – предупреждает Кейт, раздраженно отдергивая шторку.
– Он всего лишь спустился вниз, – качает головой Стелла. – Поэтому я не могу обратиться к стражам официально, но ты можешь спуститься туда и поискать его, да? – в отчаянии просит она.
– Ты хочешь, чтобы я спустилась на подземные уровни?! – с ужасом уточняет Кейт.
– У тебя же есть доступ?
– Да, но нас еще на первом занятии предупредили, – голос Кейт дрожит от напряжения и злости, – что если спустимся туда без приказа, то нас ждет строжайшее наказание и запись в штрафники. Извини, но я не собираюсь рисковать всем из-за того, что твой брат совершил глупость. Он прекрасно понимал, что из этого может выйти!
– Я понимаю, – еле-еле произносит Стелла и вытирает буквально полившиеся по щекам слезы, отворачивается от нас.
Кейт складывает вещи обратно в пакеты.
– Я это возьму, рассчитай меня, – просит Кейт, дождавшись, пока она возьмет себя в руки.
Стелла кивает, а мне, наконец, удается собраться с духом, чтобы сказать:
– Я спущусь!
– Что?! – обе шокировано смотрят на меня.
– Я – теперь акбрат одного из офицеров, у меня тоже есть доступ, – поясняю я для Стеллы. – И ни в какие штрафники меня записать не могут.
– Да, но ты понимаешь, что если тебя поймают, то последствия для тебя могут быть даже хуже?! – рычит на меня Кейт. – С ума сошла?! Думаешь, тебе реально позволено шнырять, где захочется?! Да ты даже по мелочи никогда закон не нарушала! Ты даже представить себе не можешь, что стражи делают с настоящими преступниками! Ты не переживешь это!
– Кейт! – шикаем мы на нее, потому что ее шепот стал излишне громким.
Затем Стелла поспешно сует мне в руку какой-то сложенный обрывок бумаги.
– Это осталось от объявления, по которому Стоув хотел обратиться там, внизу. Не знаю, как он собирался заработать денег, но, может, ты найдешь целую такую листовку или кто-нибудь внизу его узнает, – с надеждой тараторит она, и сует мне так же распечатанное фото своего брата.
Обалдело пялюсь на бумажку. Я-то думала, что на подземных запретных уровнях только чудовища и обитают, а тут какие-то объявления, какую-то работу можно найти. То есть получается, что хоть и нелегально, но какая-то жизнь там кипит?
– Ладно, как хотите, но, если что, я об этом ничего не знаю, – недовольно говорит Кейт, хватаясь за свои пакеты с новой одеждой.
Обратно мы с Кейт возвращаемся порознь, она снова не хочет иметь со мной ничего общего.
3
Всю ночь меня одолевают мрачные мысли. Во-первых, я так и не купила себе никакой нормальной одежды, и теперь мне придется снова идти по магазинам, но уже без Кейт. Во-вторых, я сдуру согласилась спуститься на подземные уровни, и будет некрасиво и даже подло теперь отыгрывать назад. А что я, собственно смогу там сделать? В моем воображении, эти уровни были неким мистическим местом, где бродят немыслимые твари и открываются проходы в другие миры. Но опыт последних дней говорит о том, что все это бред и детские мечты, построенные на старых сказках. Начинаю склоняться к тому, что это просто уровни, которые стража не контролирует, и где процветает всяческий нелегальный бизнес. То есть мне предстоит спуститься туда и искать брата Стеллы, опрашивая кучу людей, правил поведения с которыми я совершенно не знаю. И это я? Как я буду этим заниматься? Полагаю, никак. Скорее всего со страху я не смогу и двух слов связать. Буду мычать и тыкать всем в нос очень плохое фото Стоува, по которому его и родная мать вряд ли узнает.
Кроме этого, все время вспоминаю печальное положение Мэй и то, что Лекс из-за меня теперь враждует не только с Мином, но уже и с другими курсантами. В общем, заварилась такая каша, которую уже, боюсь, не расхлебать никак. Какой-то кошмар!
Мысли обо всем об этом бегут по кругу, по кругу, по кругу и так без конца. Ненадолго вырубиться удается только ближе к рассвету. Вскоре после того, как я просыпаюсь, включают свет. Оказывается, во время всей этой нервотрепки я случайно расчесала царапины на руке, и теперь простыня заляпана моей кровью. Пока с ненавистью сдираю ее с матраса, вспоминается странный разговор между офицерами.
Что они там говорили? Что после выходного будет, что искать. То есть сегодня они где-то устроят обыск и найдут что-то явно подложенное туда намеренно. И кого же они хотят так подставить?
Конечно, говорить они могли о ком угодно, но подозреваю, что речь могла идти о Кейт. Она с нулевого, ее здесь видеть не очень хотят, но оно хорошо держится, и у нее, возможно, намечается покровитель. Они вполне могут решить ее подставить.
Одеваюсь и осторожно выглядываю в зал. Там курсанты уже построились на зарядку под хмурым присмотром младших офицеров, значит, в спальнях сейчас никого нет. У меня возникает желание срочно поменять у них полотенца. Смотрю по графику – это нужно сделать завтра, но, полагаю, никому кроме меня этот график не интересен.
Полотенца готовы, так что закидываю их в корзину и выхожу в зал. Никто, по-моему, не обращает ни малейшего внимания на серую мышь, ковыляющую вдоль стеночки с корзинкой. Это не мешает мне смущаться, но адреналинчик придает сил. На всякий случай все же терпеливо обхожу все комнаты подряд.
В спальне, где находится место Кейт, я прячу свою корзинку за чужими вещами и начинаю рыться в ее спальном модуле. Смотрю под ее матрасом, вытряхиваю ботинки, проверяю тумбочку и шкафчик. Вещей у нее очень не много, так что искать не сложно. В основном проверяю укромные места в мебели, куда можно что-то запрещенное, например, приклеить скотчем.
Дверь в спальню открыта, так что я слышу, что происходит в зале. Курсанты, видимо, покидают его на пробежку. И кто-то как раз заходит в комнату. У меня особо вариантов нет – быстренько забираюсь под спальный модуль, напротив модуля Кейт и притворяюсь мышкой. Места тут немного, стоит несколько пар обуви и сумка. Этой сумкой я загораживаю лицо, надеясь, что все остальное тело в моей одежде грязных тонов визуально сойдет за мешок.
Кто-то быстро подходит к месту Кейт, ненадолго опускается на колени, какое-то шуршание и все. Спальня, кажется, снова пуста.
Выбравшись из-под модуля, снова прислушиваюсь – вроде все тихо. Под шкафчиком Кейт нахожу какой-то пакетик с малюсенькими таблеточками. Не знаю даже, что это такое может быть, но только что его тут не было. Мои подозрения очевидно оправдались.
Кладу свою находку в карман и на цыпочках подхожу к двери. Внизу слышу голоса двух офицеров, остальные, наверное, ушли с курсантами. Пытаюсь вспомнить эти голоса, участвовали они в том разговоре или нет? Правда тогда я больше думала о том, как мне неудобно, а не пыталась запомнить всех. Теперь теряюсь в догадках. Не знаю, можно просочиться мимо них или нет.
К счастью, они сами решают этот вопрос. Пугающе долго они поднимаются на второй ярус напротив меня и наконец заходят в одну из комнат. Спешу этим воспользоваться и выскакиваю на лестницу. Почти добравшись до конца, разворачиваюсь и бегу обратно. Корзина-то моя там осталась! Схватив ее, снова бегу вниз.
В прачечной уже спокойнее разглядываю таблеточки. Наверняка это не лекарство, а какое-нибудь запрещенное для стражей вещество. Вот только что теперь с ним делать? Проще всего просто выкинуть в бездну, но хочется хозяйственно их где-то припрятать, ну мало ли. Теперь Кейт в безопасности, можно подумать. Нужно спрятать их так, чтобы самой кого-нибудь ненароком не подставить. Место, в которое никто не заглядывает, но в принципе доступное для всех.
Все начинается после завтрака. Дверь на склад стоит открытой, так что Лекс снаружи просто делает мне знак рукой. Выхожу и вижу старших офицеров, стоящих возле комнат курсантов. Учебные классы пусты.
– Они обыскивают спальни, – поясняет для меня Лекс, – запрещенку ищут.
От комнат и вправду идет какой-то шум, очевидно, и вправду активно ищут. Интересно, что будет, если все же найдут.
– Кстати, Крис именно на этом погорел, – оповещает Лекс, – этот лох разбавлял содовую спиртом. Три дополнительных года в этом гадюшнике! Правда не в качестве курсанта, а кого-то типа вечного дежурного.
Со стороны спален доносится возмущенный вскрик, что-то падает.
– Как считаешь, у Кейт могут быть неприятности? – неожиданно спрашивает Лекс.
– Нет, – запрещенка оттягивает мне карман, хотя весит небось всего ничего.
– Уверена? – с пониманием улыбается друг.
– Угу. Как считаешь, куда здесь можно спрятать маленький пакетик? – шепчу я.
– Насколько маленький?
Я показываю пальцами насколько. Лекс думает, мы продолжаем пялиться в спины старших офицеров, наблюдающих за тем, как младшие громят спальни курсантов.
– Идем, – предлагает Лекс. Мы прогуливаемся вдоль стеночки и останавливаемся возле одного из стендов. Друг кивает на него и усмехается.
Не сразу понимаю, что он имеет в виду. Это просто пластиковый экран, за которым виден старый уже плакат с перечислением моральных качеств образцово-показательного стража. Мне так кажется, что с реальностью это все имеет мало общего. Ну и как мне это поможет?
– С камер его не видно, – подсказывает Лекс, поглядывая на стражей, которые стоят всего в нескольких метрах от нас.
Хм, ну да. И вряд ли кто-то будет особо разглядывать этот стенд. Впереди очень кстати есть небольшое углубление, из-за того что окантовка треснула и отошла. Косясь на стражей, вынимаю пакетик, аккуратно сворачиваю тонкой трубочкой, распределив таблеточки по длине, и запихиваю все это в углубление.
– Отлично, – ухмыляется Лекс и тащит меня обратно к прачечной. Я оглядываюсь по пути. Вообще-то вблизи пакетик хорошо заметен, но с небольшого расстояния он сливается с окантовкой.
Прикольно! Спрятали практически у всех на виду.
Кейн со своим сероглазым приятелем – так и не знаю, как его зовут – заканчивают обыскивать порученную им комнату одними из первых. Спокойно выходят и ждут. Видимо, спальней Кейт занимается кто-то другой. Стараюсь не моргать, чтобы не пропустить выражение их лиц, когда они поймут, что облажались! Лекс стоит рядом со мной, замерев.
И вот оно! Выходят остальные офицеры, так ничего не обнаружив. За ними тянутся недовольные, но тихие курсанты. Раздражение на лицах Кейна и сероглазого едва заметно, но оно есть! Еще несколько человек удивленно переглядываются с ними. Хе, хе. Лекс поскорее затягивает меня за дверь, чтобы наши довольные физиономии не испортили дело.
Меня несколько беспокоит то, что мои перемещения с полотенцами как раз в нужное время можно наверняка отследить по записям камер. Хотя нет, ни фига меня это не беспокоит! Я дико довольна.
Итак, одно дело сделано. Опьянев от неожиданного успеха, дождавшись, пока все разбредутся по классам, выхожу на платформу. Лекс не может пойти со мной, потому что его снова начинают раздирать на части поручениями, но я не говорила ему, что мне предстоит делать, так что он уходит с легким сердцем. Я остаюсь одна и собственно бреду, не знаю куда, для начала спустившись до двадцать первого уровня. Чтобы оказаться еще ниже, нужно пройти автоматическую границу между блоками уровней, предъявив свою карту дважды, а потом сесть на другой лифт или безостановочный подъемник, ни один из которых не едет ниже нулевого.
Круто конечно. Мне нужно попасть на подземные уровни и у меня есть туда доступ, только вот каким образом я должна туда спуститься?
Бродить по платформе днем мне не очень нравится, хотя народу в это время дня не слишком много. Люди покончили с завтраком и в большинстве своем разбрелись по своим делам во внутренних помещениях, куда мне вроде бы не нужно. Хотя, может, лифты вниз спрятаны как раз где-то там? В таком случае мне их никогда не найти.
Размышляя о том, не разыскать ли мне Стеллу за дополнительной информацией, я внезапно замечаю на другой стороне пролета целую группу искателей. Их не с кем не перепутаешь – они одеты в черную усиленную разнообразной защитой форму, с фонариками и несколькими видами оружия. Выглядят на самом деле дико круто, хотя ведут себя как полнейшие раздолбаи, паясничают, обмениваются скабрезными шуточками, пристают к прохожим, которые шарахаются от них как от чумы. Впрочем, это всего лишь новички.
По пути, прежде чем они успевают свернуть куда-то вглубь платформы, мне попадается переход на их сторону. Дальше следую за ними на расстоянии, что не трудно, поскольку их компания продвигается довольно медленно и шумно. Вскоре они сворачивают в широкий хорошо освещенный проход, с колоннами и большими автоматическими тележками, расставленными вдоль него. На них ящики, некоторые из них с тяжелыми запирающимися крышками и небольшими отверстиями, чтобы живая добыча не задохнулась. В конце прохода вижу створки лифта.
Я прячусь за одной из колонн, там, где тени погуще. В принципе, мне уже посчастливилось узнать главное, но приходит в голову, что неплохо было бы узнать и расписание искателей, чтобы потом не столкнуться с ними.
За несколько следующих часов мне не удается узнать абсолютно ничего. Сначала искателей просто становится все больше и больше, потом оттуда доносится какой-то бубнеж, прерываемый иногда возгласами или взрывами всеобщего хохота. Ребята явно хорошо проводят время. Но никто никуда не спускается. Толпа расползается только когда подходит время обеда.
Когда рядом с лифтом наконец никого не оказывается, я осторожно подбираюсь ближе, перебегая от колонны к колонне, каждый раз нервно оглядываясь и тщательно прислушиваясь. Но, похоже, и вправду никого. Хотя вскоре уже кто-нибудь может вернуться.
Я говорю себе, что для начала просто загляну в лифт и смоюсь. Нажимаю на кнопку вызова и отхожу в сторонку за ближайшую тележку, а то мало ли что. То есть мало ли кто появится. Пока жду, от нервов у меня начинают трястись руки. Я кладу одну из них на ящик и пытаюсь расслабить, но она продолжает заметно трястись, уже лежа.
И вот створки расползаются в стороны, открывая довольно обширное нутро лифта. Внутри никого, так что быстренько забираюсь внутрь. На стенке такой же считыватель для карточек, как везде, и ряд кнопок. Судя по надписям возле них, лифт может останавливаться через каждые двадцать этажей над уровнем земли и на первых двадцати этажах под землей. Или их всего двадцать, и бездна не такая уж бездонная?
Оглядываюсь назад на платформу. Там по-прежнему никого нет, и никаких голосов я не слышу. Но мне так страшно, что вряд ли я смогу заставить себя прийти сюда еще раз.
Решаюсь, точнее просто вижу, как мои трясущиеся руки еле-еле вставляют свою карточку в считыватель и пытаются попасть по кнопке минус-первого этажа. Кнопки достаточно большие, так что в следующую секунду створки закрываются, и я чувствую, что лифт начинает движение. Какая жесть – я не помню, как нужно дышать!
Серьезно – что для этого нужно делать? Разве можно разучиться дышать?!
Дверцы лифта снова открываются в темноту, хотя может это зрение мое тоже отключилось. Но нет, вроде и возможность видеть, и дышать возвращаются ко мне. Вообще тут же забываю об этих проблемах, потому что передо мной они – подземелья! Как бы критически я не стала относиться к информации о них, они все еще вызывают во мне жгучий интерес и какие-то нелепые ожидания.
Забыв обо всем, я все же забираю свою карту – она же крепится за мою шею надежной цепочкой, без нее не уйдешь – и выхожу из лифта. Пространство передо мной свободно, впереди я вижу свет.
Первое, что могу отметить нового – это бугристый шероховатый пол. Стены также неровные. Подойдя поближе к свету, понимаю, что они обклеены множеством листовок. Вынув из кармана тот обрывок, тут же начинаю сверять его с ними. У меня есть малюсенький фонарик, на это он вполне годится.
Все листовки яркие, выполненные в разном стиле, так что, когда нахожу нужную, сомнений у меня не остается. Их таких прилеплено сразу несколько рядком. На всех на них есть один и тот же дефект печати, на моем обрывке такого почему-то нет, однако все остальное совпадает.
Так вот, школа бойцов некого Франа приглашает на свои поединки. На листовке представлено расписание, рядом ручкой подписаны какие-то цифры, которые ни о чем мне не говорят. Внизу сказано, за какую сумму школа предлагает обучение.
Ну, хорошо, предположим, Стоув пошел в эту школу, надеясь потом собрать нужную сумму, участвуя в боях. Получается, теперь мне нужно найти этого Франа и расспросить его о нем. Но только вот на листовке нет адреса, только время, когда будут проводиться бои и все. Как мне его прикажете искать, если бы мне вдруг хватило на это смелости?
Решив, что, нужно хотя бы попробовать разведать об этом месте побольше, я запоминаю несколько ближайших дат и семеню снова вперед к свету. Край платформы здесь очень похож на такие же наверху, только свет – это не аккуратные светильники с убранными в кожухи проводами, а какие-то криво протянутые гирлянды из разных ламп. Зато, следуя за ними я прохожу прямиком к маленькому тамбуру, который на всех верхних уровнях переделан в шлюз с надежными дверями. Здесь вместо дверей занавески. Пыльные покоцанные куски толстого материала.
Позади тамбура коридор с выходом в большой темный зал, разноцветные лучи бьют от разных источников, освещая его какими-то пятнами. Звучит громкая агрессивная музыка, под которую повсюду извиваются разнообразные тела, предположу, что все-таки человеческие. Лучи время от времени выхватывают из темноты множество каких-то дверок по бокам помещения, через которые то и дело уходят обнявшиеся или как-то иначе сцепившиеся между собой пары. Мое внимание также привлекает просторная клетка в центре зала, местами обвешанная всякой светящейся и блестящей фигней – может там и проходят те бои. Нестерпимо душно. Все это такой удар по чувствам, что я долго просто не выдерживаю.
Вываливаюсь на свежий воздух полуоглохшей и полуослепшей. Отхожу скорей в сторонку, чтобы прийти в себя относительно в безопасности, но вместо уединения натыкаюсь на странную компанию. К счастью они стоят ко мне спиной.
Два парня стоят возле края бездны. Ограждения здесь никакого совсем, зато сверху свисает толстый перевязанный через равные промежутки узлами канат. Они придерживают этот канат и подбадривают кого-то, кто лезет по нему к ним вниз. Это рыжеволосая девушка, которая нервно смеется, пока осторожно спускается. Часто останавливаясь, она крепко проходится по своим приятелям матом, однако в их компании это, похоже, норма. Они отвечают ей тем же, потом заботливо помогают забраться на платформу. Следом так же долго и почти с таким же аккомпанементом слезает еще одна девушка. В конце концов вся компания радостно уходит в зал.
Мда. После их ухода, подхожу и примериваюсь к канату, но подняться по нему не решаюсь. Бездна все такая же черная, а я все такая же слабачка. Приходится ждать времени ужина, чтобы в относительной безопасности подняться наверх на лифте.
На свою прогулку я потратила весь день и, хотя большую часть времени просто просидела во всяких укромных уголках, вымоталась ужасно. Из-за усталости есть так и не хочется. Или нет, вот как подумала об этом, сразу захотелось.
Опасаясь мести со стороны… да с любой уже стороны, я потихоньку, оглядываясь проскальзываю на склад, а оттуда в прачечную. Стирки, конечно, целая гора, но полагаю, сгребу ее просто в сторонку до завтра.
– Ку-ку, – говорит стена позади меня.
Вот черт! А я почему-то надеялась, что ничего не случится. Вообще-то драться в моем положении, может, и не самый разумный выбор, но я хватаюсь за большие деревянные щипцы, которые валяются здесь, уж не знаю для каких целей, и замахиваюсь ими на подошедшего сзади мужчину.
– Замри! – восклицает Крис. – Я пришел с миром!
– С чего это?! – по очевидным причинам удивляюсь я.
– Пришел вернуть должок, – отвечает парень сварливо. – Ты меня не заложила после нашей стычки, так что и я тебя на этот раз не заложу! Но с этого момента мы квиты, поняла?
– Не понимаю, – признаюсь, опуская деревяшку на пол.
– А ты вообще думаешь, что творишь?! – вместо внятных объяснений восклицает Крис.
Вопрос сложный. Что я должна на это ответить?
– Ты использовала свою карту, чтобы попасть на подземные уровни! – шипит Крис.
Я виновато пожимаю плечами. Очевидно, мне тоже нельзя это делать, не смотря на то, что у меня формально есть доступ. Но как он узнал?
– Я стер из списка твои сегодняшние проезды туда и обратно, – шепотом уведомляет Крис, – но больше на это не рассчитывай.
– Конечно, – шокировано говорю я. – Я не знала, что это куда-то записывается.
– Естественно записывается, передается на ближайший пункт, – говорит Крис, разворачиваясь, – и нечего тебе там вообще делать, – бурчит он, уходя.
Ложусь спать в больших сомнениях. Неожиданная помощь от Криса кажется какой-то нереальной и чрезмерной. Разве он не сильно рискует, стирая какие-то там данные? Раз идет запись тех, кто использовал свою карту для прохода на подземные уровни, то наверняка также можно проверить, кто входил в систему и что-то там менял. К тому же, что это он так испугался, что я на него настучу? Кому я вообще могу пожаловаться? А если пожалуюсь, не наградят ли его за это аплодисментами? Что он собственно сделал: наговорил гадостей девчонке, которая всем здесь как бельмо на глазу. Конечно, еще он нагрубил Реин, но это было ее решение, не жаловаться на него. Я ее попросила этого не делать, но ну и что с того? Или они тут все действительно так боятся Кирилла? Но не может же он вступаться за каждого дурака с нулевого.
Ложусь в сомнениях, но засыпаю как назло быстро и крепко. Просыпаюсь от того, что луч света бьет мне в лицо, правда всего секунду. Тут же возвращается кромешная тьма.
Чувство опасности накрывает с головой, но я не успеваю ничего сделать. Один напрыгивает на меня, прижимая к месту. Пытаюсь оттолкнуть его, но это все равно что бодаться со стеной. Дыхание второго я слышу позади – он садится в изголовье, хватает меня за руки.
– Ты что, мышь, совсем обнаглела, – говорит первый, и я узнаю голос сероглазого. Второй наверняка Кейн. – Пора поставить тебя на место.
Он наматывает мои волосы себе на руку и, отбросив одеяло, тянет за них, вынуждая встать. Кейн подталкивает, продолжая сжимать мои запястья. В темноте они действуют так же слажено, как та собачья стая на платформе. Волосы продолжают тянуть вверх, так что приходится встать на цыпочки.
Кто-то из них подхватывает меня на руки, и они тащут меня куда-то из комнаты и через зал в незнакомый мне коридор. Быстро и уверенно передвигаясь в полной темноте, они заходят в какую-то комнату и опускают меня на холодный пол. Дверь тут же закрывается за ними, и наступает полная тишина.
Наощупь я пытаюсь определить, куда попала. Тут же нащупываю все четыре стены и дверь от них практически не отличается, изнутри ее никак не открыть. Сама комнатка должно быть всего метр на метр, не больше. Все поверхности очень гладкие и холодные, ни остаться сидеть, ни прислониться. На мне только длинная футболка, которая совсем не греет. Босые ноги, кажется, околевают уже через несколько минут.
Начинаю подпрыгивать на месте, потом просто переминаюсь с ноги на ногу. Холодно нестерпимо, даже хуже, наверное, чем тогда на крыше лифта. К тому же не знаю, достаточно ли просто дотянуть до рассвета, выпустят ли меня отсюда утром. Очень хочется спать.
