Борис Владимирович Попов
Спасительная неожиданность
Рядом присел Богуслав и стал докладывать о пропущенных мной событиях.
– Двурукого протоиерей залатал на славу, остался только малозаметный розовый шовчик. Божий дар, чего уж тут говорить.
Я опустил в знак согласия веки – тут говорить нечего.
– Ванька с Наиной помирились, для усиления эффекта я им коней из-под Василисы и Невзора отдал в собственность. Предупредил, что до Херсона лошадей продавать нельзя, пусть пока для общей пользы поработают – грузы повезут. Побродил, подумал: а чем бы ты еще Ивана поощрил за меткость?
Догадался, что колдун с ведьмой наверняка и денег с собой на расходы, особенно на выплату наемникам, с собой везли немало, свистнул Пелагею. Она было взялась вилять – знать не знаю, ведать не ведаю, но тут, видимо, обозлилась Татьяна, потому что Старшая Ведьма умолкла, смотреть внутрь себя стала, потом сказала:
Да, да, Танечка, как скажешь, и отдала мне два кошеля серебра: большой Невзора и поменьше Василисы. Маленький я вернул, он ей с боя взят, а тот, что побольше, опять Ване отдал. У Наины сегодня праздник!
Подсунулся волк наш, я мол тоже воевал, хорошо бы поощрить. Спрашиваю: много ли навоевал? Какого врага в могилу пристроил? Да я, да мы жизнью рисковали! Вот и молодец! Только все рисковали. А ты вроде у Владимира каждый месяц немалое жалованье огребаешь? А за лошадью каждый сам ухаживает? Я стараюсь! Вот мы тебя сейчас за твое старание, успешные боевые результаты и наглость прямо посреди степи из ватаги и выкинем, даже коня не оставим. Серым волком к Переславлю скачи! Сник и молча отошел.
Вернулся Фаридун и деньги, тобой выданные, мне отдал. Себе десять золотых он брать не стал, говорит не за что.
Я лег на бок. А ведь Фарид прихода старика, решившего исход боя, и не видел – слишком далеко был.
– Золотишко при тебе?
– Да ну да, – Слава отдал мешочек мне.
– Другой еще один такой же принеси.
– Да вот есть у меня такой же, на сто золотых. Ты чего задумал?
– Поощрить спасителя нашего.
– Ваньку что ль опять?
– Отнюдь. Ты картинку боя хорошо помнишь?
– Только на нее и глядел, глаз не отводя.
– Старика в белом хорошо помнишь?
– А то! Как он лихо Невзора приложил! Николай Угодник это был, больше некому.
– А что он крикнул?
– Я не разобрал, далеко стоял. Что кричал, зачем кричал, ничего не понял.
– Вот и я все думаю, зачем Николаю Чудотворцу «Ахура Мазда» кричать?
Богуслав так и застыл с разинутым ртом.
– Что ты сказал?
Я не торопясь рассказал побратиму о зороастризме, Ахура Мазде и Заратустре.
– А чья это вера?
– У персов исповедуют.
– Дельно за нас перс помолился!
– Вот я и думаю – подкинем арабу за такую своевременную Божью помощь золотишка, уважить надо лозоходца. Ты по-персидски понимаешь?
– Разобрался в первый же день знакомства, пока его селил в свой терем – очень уж он по-русски слаб.
– Зови! Награждать будем.
Богуслав быстро привел Фарида. Тот шел с тревогой на лице – не ждал, видно, от болезненного начальства ничего хорошего. Подойдя, он с перепугу взялся сбивчиво тараторить по-русски:
– Моя не вороваль, не моги браль!
Да, по-русски с ним лучше не беседовать – до зари не разберемся. В персидских обычаях и манере разговора я был не силен, поэтому стал беседовать в узбекско-витиеватом стиле, забросила меня прежняя жизнь как-то в Коканд, имел некоторый опыт, а узбеки и иранцы близко живут.
– Присаживайся, уважаемый Фаридун-остад, побудь моим гостем. Боярин Богуслав тоже понимает твой язык, поэтому на нем и поговорим.
После того, как Фарид как-то скованно присел на заботливо подсунутое Славой седло, я продолжил.
– Никто тебя ни в чем и не думает обвинять. Мы позвали тебя за тем, чтобы поощрить золотом за крепкую веру и поспособствовать твоему переезду с женой Тахирих в Индию, на твоей Родине сейчас беспокойно.
Много денег дать не можем, большие расходы несем. Прими двести золотых за благие мысли, благие речи и благие дела. Считай это даром от Ахура Мазда. Жертвовать эти деньги вашим священнослужителям не нужно, что бы они тебе не говорили, так мне сказал сам Спитама Заратустра!
Как перс не упал с седла, бог весть.
– Я же еще не нашел воду…
– Зато твоя молитва привела нам на помощь в бою самого пророка! Благодаря этому мы и победили. Если перекинуть нашу пословицу «Дорого яичко к Христову дню» на вашу жизнь, это будет «Дорог в пустыне верблюд с водой, когда ты умираешь от жажды!»
– И за одно это…, мне такую гору денег? – не мог поверить в свою удачу Фарид. – Ведь это же почти две с половиной тысячи серебряных монет! А я счастлив, когда могу заработать пять дирхемов в месяц! Мне за всю жизнь столько не заработать!
– «Одно это» спасло жизни всем нам.
– Меня ограбят в дороге!
– А ты не жадничай, не веди себя как нищий.
– Как это?
– До Херсонеса ты дойдешь с нами, тебя никто не тронет. А переправишься через Русское Море, прилично оденься, купи пару лошадей, найми вооруженную и тоже конную охрану, и быстро скачи в родной кишлак. Никому ничего не рассказывай, даже не делай намеков на то, что везешь большие деньги! Перед охраной надувай щеки, и говори: послан самим наместником! Важное письмо везу! И все будет хорошо.
Вот только если начнешь экономить, беречь даже медную мелочь, а по вечерам болтать в караван-сараях, как ты заработал большие деньги, тебя не только ограбят, но скорее всего и зарежут по дороге.
– А охрана меня не зарежет? О них страшные вещи рассказывают. Говорят, что когда купцы караваном идут, они одним глазом за дорогой наблюдают, не выскочат ли откуда разбойники, а другим за охранниками следят – не вострят ли те против хозяев сабли. Бандит на бандите в эту охрану нанимается.
Я только пожал плечами. Не бывал в Персии, не знаю. Может оно и верно так, а может просто рассказывают дорожные небылицы.
– А ты меня найми, – предложил с некоторым акцентом, но тоже по-персидски, подошедший к нам Двурукий. – Ты по-тюркски говоришь?
– На нем все говорят, – злобно процедил Фарид. – Язык победителей. Не знают его только ветхие бабки в дальних кишлаках.
Кузьма нараспев произнес пару фраз на неведомом мне языке.
Потом спросил у нас с Богуславом по-русски:
– И вы теперь понимаете?
Мы кивнули. Дальше беседа пошла по-тюркски.
– Я тебя резать не буду, сам из купцов вышел. Недешево возьму и только золотом, но доставлю в целости и сохранности. Я мусульманин из волжских булгар, для тюрков-сельджуков более близким, чем перс-иноверец выгляжу. В Исфахане я бывал, за своего схожу. Говорю немножко иначе, так и у сельджуков из разных племен говор отличается.
– А откуда же ты тюркский язык знаешь? – недоверчиво спросил Фаридун, – Булгария же от нас в тысячах верст?
– Мы на свои теперешние земли лет двести назад пришли. В Хазарском Каганате евреи власть взяли и стали иудаизм насаждать.
– Да он, вроде, всегда там был! – не утерпел я и аж сел.
– В ту пору мы все в Каганате мусульманами были. А тут вдруг и каган, и его приближенные иудаизм приняли. Наши воеводы-мусульмане и увели верные им дружины вверх по Волге, отвоевали у живущих там ранее племен нашу землю.
У меня в голове всплыли исторические сведения о Булгарии. Я поспешил ими поделиться.
– Волжская Булгария же только после отделения от татаро-монгольской Золотой Орды мусульманской стала!
– Не знаю такой орды, и про монголов сроду не слыхивал, а только мусульмане мы с деда – прадеда.
– Не может быть!
– А откуда же к вашему князю Владимиру посольство от мусульман подошло, когда он для Руси веру выбирал? Думаешь из Мекки? – скептически усмехнулся Двурукий.
– Тогда откуда же послы от иудейской веры пришли? Из Каганата?
– Да больше неоткуда – другой земли у иудеев нет. А связи с персами наши предки в давнюю пору еще при Сасанидах наладили – из Хазарии там близко. Для нас Персия в вопросах веры, как для Руси Константинополь. От них мы ислам ханафитского толка и переняли. Только вас с византийскими патриархами Русское море разделяет, а нас с сельджукскими имамами Хазарское.
От всех этих премудростей у меня опять закружилась голова, стал нарастать звон в ушах, и я опять лег.
– Ну хватит, хватит утомлять больного человека! – зашумел Слава. – Вон идите в сторонку, да там свои чужеземные дела и обсуждайте!
– Подожди, брат, – попросил я. – Надо разобраться, а то мне думаться будет.
Боярин притих.
– А как же получилось, что тебя Кузьмой зовут, и по-русски ты так хорошо говоришь? Полукровка, что ли? – спросил я Двурукого.
– У меня в роду, кроме булгар, никогда никого не было. Дед и отец были из купцов, часто на Русь торговать ходили согласно мирному договору – мы свободно торгуем у вас, вы у нас. Много лет он действовал, пока наши ослы семь лет назад ненадолго Муром не взяли – обогатиться хотели. Такую торговлю нищеброды обгадили! Меня с малых лет отец с собой брал, торговать учил. Поэтому я на русском, как на родном говорю – с детства его знаю.
А насчет имени… По-настоящему меня зовут Кузимкул – родившийся весной. Просто к Кузьме никаких лишних вопросов и придирок нету. А то как начнут нудить: а ты откуда, язычник али магометанин, может ты подосланный к нам? – не отоврешься. Представился Кузьмой, – ты в доску свой и пошли выпьем. Последние годы на Руси в основном и живу, а в Биляре, где мать с сестрой обретаются, бываю редко, почти туда не езжу.
– А как же ты смекнул, что нам для понимания чужого языка пары фраз достаточно будет?
– Матвей похвастался, что вы волхвы, а за волхвами умение такое известно. Отойду-ка я до кустиков ненадолго.
Ну Матвейка! Ну простодыра! Все разболтал. Болтун – находка для шпиона. Ладно Кузимкул, он по Руси сам с опаской бродит, а был бы доносчик? Враз бы куда надо доложил!
– А кто такой волхв? – спросил Фарид.
Ну вот это уж ни в какие ворота не лезет! Этот плохоговорящий первому же встречному все доложит. А до города Воина простирается Русь, и в этом городишке церковь, поди, сильна невиданно.
Сразу пойдут гонения на нашу ватагу, начнутся попытки заточить нас в поруб. И отбиться будет нелегко – ну не убивать же доблестных защитников Руси! Чем-то надо перса или отвлечь, или как-то обмануть.
Богуслав пришел к этому же выводу немного раньше меня.
– Ты спросил Волхов?
Плохое знание языка не позволило Фариду четко почувствовать разницу, и он неуверенно подтвердил:
– Моя думаль, что да.
– Волхов – это река такая, делит Новгород пополам.
– А Кузя сказаль, чужой язык.
– Люди, что живут на левой стороне реки, – дополнил я, – очень быстро чужие языки выучивают. Мы с боярином оттуда, нам все завидуют.
Фаридун покачал головой, поцокал. Это, видимо была высшая форма персидского удивления.
Вернулся Кузимкул.
– Пошли-ка в сторонку, договариваться будем, – позвал он богатенького путешественника куда-то в сторону, вглубь сумерек, и они удалились.
– Сегодня расскажешь, отчего возле трупа сомлел? – поинтересовался Слава, – или мне до завтра обождать?
– Давай до завтра, устал я сегодня невиданно.
Только я начал дремать, вернулись перс с булгарином.
Нерусские мужики хотели беспристрастного третейского суда и почему-то именно от меня. Мнда…, опасаюсь я как-то особенно паскудно блеснуть в этом неведомом для меня деле. Нету никакого опыта. Не судите, да не судимы будете, как сказано в Библии. Я сам под судом доселе не был и не разбирал ничьих дрязг никогда. Вдруг присужу или не досужу лишний золотой кругляш, потом позора не оберешься, клеймо на всю жизнь.
Хоть бы поглядеть на эти суды! А потом как рявкнуть на этих иноземцев: встать! Суд идет! – да и треснуть обоих деревянным молотком по башке!
Вспомнилась история самого первого в истории третейского суда, когда на этакий же почти арбитраж в пятом веке до нашей эры привлекли совершенно несведующего человека даже без высшего юридического образования.
Помер в ту пору царь персидской империи Дарий. Он был горячо любим народом, особенно после того как перебил от своей излишней доброты 150000 восставших против непосильных налогов подданных. Был он зороастрийцем, и не мог упустить такое благое деяние. Собственно, грозный царь в этот раз собирался идти резать восставших египтян, да не ко времени умер.
Его сыновья Ксеркс и Артобазан, задвинув остальных пятерых наследников в какой-то пыльный чулан, сходу и с горя взялись делить наследство. Пока делили главные вещи: сломанную ржавую саблю и стоптанные отцовские тапочки, все шло как по маслу – подрались всего два раза.
И тут вдруг выявился новый спорный предмет – престол персидской империи, простиравшейся в ту пору от Индийского океана до пустынь Египта. Казалось бы, о чем тут спорить? О большей части тогдашнего населенного мира? Плюнуть и растереть! – как считал уже невзначай и по ошибке узурпировавший власть младший брат Ксеркс.
Но старший сын почившего в цвете лет Дария, известный склочник Артобазан, взялся качать права. Пришлось звать на разборку их дядю Артабана. Его спросили в свойственной персидской нации манере: третьим будешь? Близкий родственник, полагая что речь идет как обычно о распитии на троих в подворотне пузыря водки, привычно крикнул: буду! – и стал первым в истории третейским судьей.
Конечно, царем стал прославившийся своим последующим решением высечь море Ксеркс – не обижать же младшенького! (вдобавок стоящие за спиной узурпатора здоровенные мордовороты показывали дяде страшенные кулаки) и с той поры третейские суды победно шествуют по миру. Как чего, так сразу поднимается крик: зачем нам знающий судья-профессионал? Давайте сюда какого-нибудь левого дядю!
Мне совершенно не улыбалась роль третейского дяди. Нам бы чем-нибудь попривычней заняться: подлечить кого, по ходу напилив досок, сколотить кособокую, но дорогостоящую карету, на самый край можно пропеть очередную дурацкую песенку диким голосом или нарассказывать кучу похабных анекдотов – вот в этом я силен. А судить не горазд, вы уж меня от этого дела увольте.
Поэтому тут же начал предлагать этим сутяжникам достойные альтернативные варианты.
– Пусть вас боярин Богуслав судит! У него хозяйство изрядное, подчиненных много, привык за долгую жизнь судить да рядить. Вдобавок много лет воеводой пробыл.
Кандидатуру побратима сходу отверг Фарид.
– Воин всегда встанет на сторону другого воина! – мрачно изрек он.
Ладно, это может быть.
– Попросите быть вашим судьей протоиерея Николая! В нем Божья сила, не хуже любого ангела Божия вас рассудит.
Тут уже встал на дыбы Кузимкул.
– Хоть он меня чудесным образом и вылечил, я против! Про зороастрийцев священник и не слыхал поди никогда, а с мусульманами у вас вечно какие-то трения – то мы вас грабим, то вы нас. Он меня и слушать не станет, сразу на сторону перса встанет.
Тоже может быть, этих священников не угадаешь.
– Ладно, ваша взяла. Излагайте.
Сначала четко обосновал свои запросы Двурукий. Он на два месяца опаздывает на высокооплачиваемую службу в Византию – месяц они идут в горный кишлак, еще месяц Кузимкул добирается оттуда в Царь-град. Тут же спросил меня, бывал ли я в Константинополе? Мой ответ его полностью устроил – нет не бывал.
Поездка в Сельджукскую Империю будет очень опасной, страна просто кишмя кишит бандитами, а они большие деньги повезут, вдобавок охранник всего один будет, придется за персом приглядывать и днем, и ночью. Исходя из этого, Кузимкул хочет получать один золотой в день, итого всего шестьдесят таких монет получается. По дружбе может уступить до пятидесяти.
– Что-то очень уж большие деньги получаются, – осторожно заметил я.
– Чтобы меня заменить, несколько вооруженных конных охранников потребуются. Вот те да, те шкуру драть будут.
Потом выслушали Фаридуна. Никаких цен за охрану он не знал, но считал оплату в пятьдесят монет несусветно завышенной.
Я посидел, подумал. Потом сказал:
– Чтобы вас рассудить, мне нужно знать истинное положение дел. Неправду я сразу отличу от правды. Чтобы вы это поняли, нужны доказательства. Фарид все равно в делах не разбирается, поэтому вопрошать буду Двурукого.
Лозоходец сразу повесил здоровенный изогнутый нос – видать и этот судья из воинов, и процесс заранее проигран, а наемник приободрился.
– Вот что, Кузимкул, поведай мне, что ты в этой жизни любишь, а чего терпеть не можешь. Что-то скажи правильно, в чем-то обмани, а я буду отличать.
– Это легко. Я люблю казылык, люблю стрелять из лука, недолюбливаю лошадей.
Не знаю, что такое казылык, с луком в руках Кузю не видал ни разу, с лошадями он как все – запрыгнул-спрыгнул.
– Все вранье! – подытожил я. – Казылык ты терпеть не можешь, стрелять из лука не любишь, лошадей обожаешь.
– Здорово! – восхитился боец. – Казалык он из конины делается, и я мясо лучших друзей есть не могу, а из лука стрелять толком не умею – я мечник, а не лучник. А вот еще…
– Хватит, – оборвал его я, – теперь давай по делу.
Двурукий уселся поудобнее, подогнув под себя ноги, и приготовился слушать, внимательно глядя на меня.
– Сколько ты планировал зарабатывать в Константинополе?
– Да откуда ж я знаю! – проговорил, отведя глаза Кузя. -Говорят, что очень много платят, гораздо больше чем на Руси.
Да. И опять все врет.
– Перестань обманывать. Ты не молоденький юноша, чтобы, вылупив глаза, ринуться невесть куда. Немало наших бойцов в Царь-град на заработки ездит, а когда возвращаются, наверняка рассказывают какое там положение дел. Говори как есть, меня все равно не обманешь.
Двурукий решил пойти другим путем. Всегда можно сказать правду так, что суть дела еще больше запутается.
– Платят по-разному. Иногда в милиарисиях, но чаще в кератиях, – и он победно взглянул на меня. – Чаще всего 25 кератиев в месяц.
Вот теперь как хочешь, так и пересчитывай на понятные тебе деньги. Думал, я тебе в ваших или в арабских монетах, которых по Руси еще больше ходит, скажу, сколько это будет? Накося выкуси! А в Византии ты сроду не бывал – сам недавно признался.
Я сделал вид что напряженно думаю, пока копался в Интернете. А потом начал громить хитроумного собеседника.
– Милиарисиев в обиходе почти нет. Монета большая, серебряная, ей налоги удобно брать. Стоимость одного золотого солида, из того мешочка, который я сам Фариду выдал, 12 милиарисиев. В обиходе, в том числе и для расчетов с наемниками, обычно используют более распространенные кератии.
Монета тоже неплохая, но в два раза легче милиарисия. Ее цена 24 штуки за солид. Стало быть, ты ехал, чтобы получать один солид в месяц. Из этих денег надо будет сколько-то тратить на оплату за жилье, еду, шлюх.
– Я экономить буду!
– А город столичный, дорогой, и будет обдирать тебя, как липку. Ты уж не мальчик, чтоб экономить на всем ради какой-то цели. В твои годы уже хочется просто пожить, насладиться радостями бытия.
А Константинополь ежедневно будет подсовывать все новые и новые, ранее никогда не виданные тобой ни на Руси, ни в Булгарии, ни даже в Сельджукии соблазны. Изысканные вина, очень разнообразные и умелые доступные женщины, невиданные кушанья, зрелища с дрессированными пантерами – ты не увидишь этого больше нигде и никогда.
У них есть цирки, в которых чего только нет! Гонки на колесницах, битвы людей с дикими львами, медведями, леопардами. Тебя, я думаю, больше бы заинтересовали схватки гладиаторов между собой, но они запрещены церковью. Запрещено, но за это хорошо платят, значит где-то на отшибе все это процветает, вполне можно увидеть. Умелец против умельца, меч против сети и трезубца, палица против кинжала. Обычным воякам тамошние бойцы не чета!
И можно на все делать ставки. Одолеет ли белый воин черного, съест голодный лев человека или тот его убьет, какая из четырех колесниц первая придет на ипподроме. Поставил кератий, а выиграл пять, рискнул двумя, а приобрел десять.
А на все про все у тебя 25 кератиев, особо сильно не разгуляешься.
Завороженный моими рассказами Кузимкул с шумом выдохнул воздух.
– А ты норовишь объегорить клиента. У императора ты за два месяца заработаешь всего два солида, а Фаридун выдаст пять, и подарит коня, на котором ты приедешь.
Может быть он еще и подастся сразу же в Индию, а то пойдут слухи о привалившем богатстве, враз налетят или разбойники, или сельджуки и весь кишлак вырежут, а золото отнимут.
– Я его надежно спрячу!
– Под пыткой все расскажешь и покажешь, а начнут угрожать смертью Тахирих, сам и выкопаешь.
– Что же делать?
– Не дурачиться и не хвалиться в своем кишлаке, а хватать любимую жену и скорее в Индию! И еще за пять золотых Кузимкул доведет вас обоих до какой-нибудь зороастрийской общины. И пока до места вас не доставит, никаких денег ему не давай!
– Почему так? – с недовольным видом спросил боец. – Боитесь, что убегу?
– Это вряд ли. Но караулить, получив вознаграждение, будешь гораздо хуже. Проверено на разных людях разных наций.
– Да я… – аж задохнулся Кузьма.
– Можешь не клясться и ничего нам не доказывать. Это Бог заложил и в булгар, и в русских, ничего позорного в этом нет.
Ты честно выполни свою работу, и получишь десять золотых. В Византии тебе на это понадобится десять месяцев, а тут гораздо меньше.
И на всю дорогу до Индии ты не потратишь ни гроша – за все будет платить Фаридун. На его месте, в случае удачного завершения вашего похода, я бы добавил тебе еще пару золотых.
– И я добавлю! – зашумел перс. – Я умею ценить хорошую работу!
– Вот и правильно. Не надо жадничать и на всем экономить на каждом шагу! Удачное завершение дела обычно окупает все расходы. Хотите я вам скажу, что было бы, если бы я не вмешался?
– Конечно! Еще как хотим!
– Фарид бы зажадничал и пятьдесят золотых не отдал бы ни за что – стал бы красться по ночам в свои горы. Почти наверняка был бы ограблен.
Кузимкул бы сразу отправился в Константинополь, где получал бы столько, что здесь это показалось бы большими деньгами, а там будешь оценивать такую сумму как жалкую подачку. Вы всем довольны?
– Всем атаман! Благодарим!
– Теперь давайте, расстанемся, меня сильно в сон клонит.
– Конечно, атаман, тебе отдых нужен!
Иностранцы ушли. Вместе с ними ушел и сон.
Я полежал. Поворочался. Зевнул для повторного заманивания сонливости – прока никакого. Подумал разные думы. Вспомнил Забаву, потосковал. Пронзила паскудная мысль, всколыхнувшая мое истосковавшееся по любимой жене естество: а ведь если межзвездный путешественник выполнит свое обещание, придется и мне сдержать свое, и переться к каким-то Вратам Богов, наверняка черте куда.
Полярника Невзору арабы продали, а где они его отловили, неведомо. Может где-то в Африке, а может и на южной оконечности Индии. Арабы сейчас по всему миру лазят, аж до Китая по Великому Шелковому Пути добрались. Завтра мой попутчик скажет – до Пекина надо пробежаться, там эти самые воротища величиной с Великую Китайскую Стену стоят. Инопланетных богов туда-сюда больше чем китайцев бегает!
Это нужно выяснить, а то вдруг придется от Забавы еще месяца на три откомандироваться? Может и инопланетянину не спится?
– Эй, Полярник, – мысленно позвал я, – не спишь?
– Мне сон не требуется, – сразу же отозвался квартирант, – да и отдых практически тоже. Сутками бодрствую, и всегда в полной силе. Можешь обращаться ко мне в любое время дня и ночи.
– А чем сейчас занят?
– Налаживаю связи с твоим мозгом и попутно с Интернетом.
– Получается?
– Пока так сяк.
– А что ты там толковал про Врата Богов? Где это?
– Ты доставишь меня туда?
Полежал, подумал. Давать необдуманные обещания я не любитель. Не из тех я болтунов, которые наобещают чего угодно, а выполнять и не думают. Не дал слово – крепись, а коли дал – держись!
Ни к каким вратам в неведомые дали идти охоты не было. Мало того, что сейчас до Константинополя, оттуда по Сельджукии, а там Слава через все Средиземное море и половину Франции протащит, так еще и назад не самолетом полетим! Поэтому добираться туда-обратно к явно далеким Вратам без крайней нужды меня вовсе не манило. Не путешественник я в душе, а завзятый домосед и Забава-люб! И инопланетный соратник нужен мне только для одного-единственного дела – контакта с дельфинами.
Поэтому я строго обозначил свою позицию.
– Давай так: удается договориться с дельфинами тебе – идем к Вратам Богов, чего бы мне это не стоило. Столковывается с водоплавающими кто-то из волхвов – я, Богуслав или Наина – добирайся как знаешь.
Проявишь свою полезность в чем-либо другом, всячески помогу: наймем людей для похода – переберешься в кого-нибудь другого, да еще дам денег на дорогу, но сам не пойду, мне еще во Францию съездить предстоит – побратиму помочь нужно.
– Значит идти придется все-таки тебе, – подытожил Полярник. – Ни один человек в мире общий язык с дельфинами найти не может, пусть он хоть трижды волхв будет.
– Ну и флаг тебе в руки, договаривайся. У меня, понимаешь, нюанс такой в психологии – несколько по-иному отношусь к слову полярник, чем ты. У нас в стране так давно зовут человека, работающего на Полюсе. Для меня странновато так кого-то называть. Может, я тебе еще какое-нибудь наименование дам?
– Какое угодно давай! Невзор их вообще часто мне менял. Старался только, чтобы они на букву «Б» были, как и мое настоящее имя. Побыл я и Болтуном, и Бонякой, и Барбосом, и еще черте кем – на клички он не скупился. Так что выбор будет твой, мне все равно.
– Имя Боб тебе как? Будешь Боб Полярник, вроде и имя есть, и фамилия в наличии.
– Отлично! Коротко и не ругательно.
– Кстати, а почему тебя Невзор через Врата Богов не отправил?
– Он за это требовал или философский камень, чтобы золото колдовством добывать, или чтобы я ему власть над миром дал.
– И ты дал?
– Шутишь? Обе эти вещи невозможны. А хоть бы и дал, колдун все равно бы обманул.
– Почему?
– Для черных это в порядке вещей. Мы с ним долго вместе пробыли, он на моих глазах многих людей одурачил. Да и далеко Врата, он бы туда плыть не решился.
Охваченный нехорошим предчувствием, я поинтересовался:
– И где это?
– Там, где и всегда – в стране Тауантинсуйо, возле Скалы Горного Льва.
Час от часу не легче! Впрочем, в прошедших веках столько всяких царств-государств было, что не перечтешь. Всяческие Бактрии, Мидии, Лидии, Фракии, Дакии в давно прошедших веках так и мелькали, а где они находились, сейчас и не угадаешь.
Вот где у нас горные львы водятся, никак не придумаю! На Килиманджаро, что ли? Иных гор в Африке я вспомнить не могу, а на других континентах этих здоровенных кошек и не водится.
– А чего-нибудь приметного там рядом нету? Такого чтобы все знали.
– Что же ты, одно из самых больших высокогорных озер Земли не знаешь? В него триста рек впадают!
Я почувствовал некоторый пробел в разговоре.
– Да ты про озеро и не говорил! Все львы да скалы.
– Это громадное озеро Скалой Горного Льва зовут.
– А на карте его можешь показать?
– Конечно. Вашим Интернетом я уже наловчился пользоваться, сейчас крутну тебе картинку.
Что ж, полюбуемся всякими африканскими Чадами да Танганьиками. Интересно, а через чего бы побоялся плыть Невзор? Между нами и Африкой, водных преград, кроме Средиземного моря и нету.
Зрелище открылось на Индии, а оттуда уверенно отправилось на запад. Вот она и Африка! А вот он и Атлантический океан… И все дальше и дальше на запад…
– Слушай, тебя же на Южную Америку вынесло! Почти на берег Тихого океана!
– Да, именно так. Сейчас эту страну зовут Империей инков, а в 21 веке будут называть Перу.
– А что за озеро ты имел в виду?
– Его еще зовут Титикака – горная пума в переводе.
– А ты говорил – лев!
– Так испанцы перевели, им эти звери очень похожими показались.
– А тебе не очень?
– Испанский лев мелковат, примерно как раз с пуму и будет.
– Да в Испании и львов-то никаких нету!
– В 21 веке, конечно нету, люди извели, а хоть сейчас, хоть в 16 веке, когда испанцы будут завоевывать земли и золото Империи инков, львы жили и охотились в Испании вовсю.
– Ты еще скажи, что они сейчас и по Руси бегают!
– Это смотря что считать Русью. В Новгороде их, конечно, и не сыщешь. А в черниговских лесах этот лютый зверь повалил несколько лет тому назад Владимира Мономаха вместе с конем. Князь напишет об этом в поучении своим детям через двадцать лет. Только там этот зверь редок, а в половецких землях он охотится вовсю.
Я вытеснил Боба из Интернета и поглядел в «Поучение…».
– Мономах же не пишет, кто это был! Просто лютый зверь, и все. Может это вовсе рысь какая-нибудь была?
– Зверь размером с собаку и весом в 30 килограмм повалил опытного охотника на боевом коне? Не смеши! Вдобавок Мономах, охотясь на рысь, так ее и зовет – рысь.
– Лев так и не прыгнет!
– Африканский, весом килограммов в 150 – 200, конечно же нет. А вот поджарый испанский, весом в 70 – 80 кило, запрыгнет на коня легко.
Я обозлился на эту Интернетовскую дискуссию. Мы, вроде как бьемся между собой, только меч у нас на двоих один. Дай я рубану! И я тебя пырну, дай только в нужный файл заглянуть!
– Ладно, хватит о пустом. Инки, пумы, Титикака какая-то. Колумб приплывет в Америку только через 400 лет, а у меня и каравелл-то таких нету – пока не делают ничего, кроме ладей и ушкуев, а они для такого дальнего плавания слабоваты. Даже если изловчусь и выстрою похожий корабль, к нему еще и команда опытная нужна. Не умеете по реям лазать да всякие шкоты травить? Через Атлантику и не суйтесь!
– А викинги не побоялись, и сто лет назад на обычных своих драккарах – родных братьях ушкуев, доплыли.
– Враки!
– Истории об этих плаваниях сыновей Эрика Рыжего – Лейфа и Торвальда, в двух скандинавских сагах-рукописях описана. А на Ньюфаундленде и Лабрадоре развалины их поселков остались.
Пусти-ка, Боб, в Википедию. Эрик Рыжий оказался совершенно реальной исторической личностью, заселил тогда еще теплую Гренландию исландцами. Из трех его сыновей старший – Лейф, будущий правитель Зеленой Страны, сплавал в Северную Америку и привез оттуда индейскую скво, остатки генотипа которой уверенно прослеживаются и в 21 веке, средний – Торвальд, основал поселения, разгромленные многочисленными аборигенами через год, младший никаких Америк не нашел.
Словом, как в незабвенном «Коньке-Горбунке» Петра Павловича Ершова:
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний был и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
А вот и неучтенный Полярником нюанс!
– Слушай, Боб, а ведь Америка Америке рознь. Викингам, чтобы попасть из Гренландии на Ньюфаундленд, нужно было проплыть 2500 километров, а мне, чтобы добраться из Новгорода в Перу, нужно будет преодолеть 12000. Сколько же я туда ехать, плыть и перелезать через Анды должен? Полгода? Год? Поближе никаких ворот или лазеек нету? Ты сейчас мелковат, проберешься как-нибудь.
– Да как тебе сказать… Были Врата Мгера возле озера Ван, и Храм Кибелы во Фригии…
– Помолчи немножко! – оборвал его окрыленный я и начал смотреть, где все эти святилища.
Озеро Ван тоже далековато, аж почти в Армении, а вот бывшая Фригия в двустах километрах от Костантинополя, куда мы собственно и пробираемся. Уладим с метеоритом, за неделю спровадим Полярника домой, и со спокойной душой отчалим во Францию.
