Борис Петрович Смирнов
Наследие Бахуса
У НАС, БЫВАЕТ, ДВОИТСЯ
Человек в сильном опьянении замечает иногда раздвоение предметов, на которые он смотрит. Явление это не такое уж частое, и далеко не каждый человек лично с ним сталкивался, но, тем не менее, оно всем известно, прочно вошло в русский юмор, является предметом многочисленных и очень разных анекдотов на эту тему. Ну вот, к примеру, один из них:
Сильно подвыпивший мужчина задумчиво смотрит на луну и спрашивает прохожего: «А какая из них настоящая, слева или справа?». Прохожий вежливо отвечает: «Не могу сказать, я не здешний, в моем городе только одна луна».
Прохожий, надо полагать тоже был пьян, но алкоголь вызвал у него не зрительное раздвоение луны, а раздвоение представления о ней в его сознании, он воспринял как должное то, что в разных городах может быть разное количество лун.
Нередко двоится и у трезвых, только у них, как у приезжего пьяницы, двоятся не предметы, а представления о них. Причем, сам факт раздвоения в нашей жизни является настолько частым и обыденным, что для выражения разных, порой весьма противоречивых, представлений об одном и том же предмете или явлении в русском языке существуют целый набор образных речевых оборотов: «Оборотная сторона медали», «Показать товар лицом», «В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь».
С раздвоением представления о тех или иных явлениях или предметах мы сталкиваемся на каждом шагу. Особенно противоречивым у нас является отношение к вину. Этот товар на Руси является самым проблемным. Наше отношение к нему даже двойственным не назовешь, оно более сложно и многогранно. Подавляющее большинство россиян является регулярными потребителями вина. Без него не обходится никакая застолица, будь то праздник или чей-то юбилей, свадьба или похороны, встреча друзей или прощание с ними. Прием вина сопровождается тостами, насыщенными самыми добрыми словами, самыми добрыми напутствиями, поздравлениями, пожеланиями. Именно тосты во многом являются главным «гвоздем» застолицы. А без вина тосты говорить не принято. Следовательно, вино в наших застольных традициях является ритуальным напитком. Без него застолицы станут скучными и неинтересными. Для русских людей такое поскучнение жизни совсем не желательно.
Но у застольных традиций, как и у любого другого понятия или предмета, есть оборотная сторона. На Руси всегда находились люди, которые в застолицах (или даже без них) неумеренно пили, устраивали пьяные разборки, дебоши, спьяна совершали тягчайшие преступления. Таких людей немного, они составляют мизерный процент от общей численности русского населения страны, но они очень заметны, они мешают обществу, и общество (то есть власти) с этим злом много раз пыталось бороться. Борьба сводилась к штрафным санкциям и принудительному лечению от алкоголизма. Эти меры понятны и заслуживают одобрения. Но они неоднократно дополнялись более крутыми мерами, сводящимися к ограничению или полному запрещению производства и продажи вина. Вот это уже понять трудно. Ради того, чтобы лишить выпивки горстку алкоголиков, власти отбирали вино у всего населения страны. Самое смешное здесь то, что алкоголики-то при любых запретах найдут что выпить, пострадавшими здесь оказались ни в чем не повинные люди. Подавляющее большинство населения страны.
Подобное решение можно сравнить с ситуацией, когда неосторожный скрипач смычком выколол себе глаз, а правители, в борьбе за здоровье нации, всем запретили играть на скрипке. Или мальчик по неосторожности порезался перочинным ножом, и перочинные ножи тут же были запрещены. Может быть, такие сравнения покажутся глупыми, но согласитесь, что запрет на алкогольные напитки – это борьба не с алкоголизмом, а с алкоголем, который здоровому человеку вреда не приносит, наоборот, при умеренном потреблении оказывает положительное действие на человеческий организм.
Пили на Руси с незапамятных времен. Пили медовые вина, пиво и очень слабый, наш национальный, алкогольный напиток – хлебный квас. С древнейших времен алкоголь вошел в обычаи, традиции и обряды русских людей. Мы не можем представить себе праздники, юбилеи, свадьбы, похороны и даже просто дружеские встречи без алкоголя.
Древние традиции русского винопития впоследствии были дополнены пришедшими на Русь традициями православного христианства. Ведь церковный обряд причащения производится с помощью вина и хлеба. Хлеб здесь символизирует тело Иисуса Христа, а вино – его кровь. Этот обряд, в сущности, сделал на Руси обязательным употребление виноградного вина. Использование вместо него медовых вин церковники не могли допустить.
А потом на Русь пришла водка. Ее нам подарили средневековые алхимики, которые веками упорно искали «душу» вина, ту самую душу, которая опьяняет человека. После многократных опытов с выпариванием виноградного вина они наконец-то нашли эту душу и назвали ее спиртом (слово «спирт» по латыни и означает душу).
Водка (разбавленный спирт) быстро прижилась на Руси. Она оказалась самым дешевым и самым сильнодействующим алкогольным напитком, напитком массового спроса. Настолько массового, что уже царь Иван Грозный ввел государственную монополию на производство и продажу водки, в городах были открыты царские кабаки, при этом государева казна приобрела новый, богатый и стабильный источник пополнения. А деньги государю были нужны. Он вел непрерывные войны с кем-нибудь из соседей то на западе, то на востоке, а война, как известно, требует больших расходов.
Для приличия церковь объявила борьбу с пьянством. Дума много лет рассматривала проект закона о закрытии кабаков. Но на этом все и кончилось. Правда, кое какие успехи у борцов с пьянством все-таки были. Они добились закрытия кабаков в центральных районах Москвы. А потом их открыли снова.
Столетиями на Руси мирно сосуществовали медовые и виноградные вина, спиртовые водки. Верой и правдой они служили великому народу великой Руси. У каждого из этих напитков были свои производители и свои потребители. Так было, пока в историю не ворвался стремительный двадцатый век. Он был веком мировых войн и бурного технического прогресса. Он был веком, когда правители Руси перестали считаться с национальными особенностями русского народа, с его психологией, традициями, обычаями, обрядами. Правители сочли, что это «неправильный» народ, и его нужно переделывать. Каких только запретов на этот народ не накладывали. Он все перенес, даже запреты на потребление алкогольных напитков.
Советская власть за 70 лет своего существования провела не одну антиалкогольную кампанию, каждая из них растягивалась на несколько лет. При этом, надо отдать должное, что борьбу с алкоголизмом придумала не советская власть, она Советам досталась по наследству от царя-батюшки Николая Второго, который летом 1914 года, в самом начале Первой мировой войны, объявил в России «сухой закон». А в 1917 году Советы, захватив власть, действие «сухого закона» подтвердили.
Русские антиалкогольные кампании как советского, так и досоветского периода велись в условиях массированной обработки общественного мнения. Я, конечно, не могу помнить, как боролись с алкоголизмом при царе-батюшке, а вот антиалкогольные кампании советского (послевоенного) периода помню хорошо.
Советские люди тогда были самыми читающими людьми планеты. Нам не нужно было покупать газеты и журналы, нас ими обеспечивали по месту работы или учебы через подписку в кредит. Коммунисты в обязательном порядке выписывали «Правду», комсомольцы – «Комсомольскую правду», пионеры – «Пионерскую правду». А кроме этого мы в порядке личной инициативы подписывались еще на 2-3 газеты и 2-3 журнала. Ведь подписка была очень упрощенной. Наличных денег платить не требовалось. Поставил в какой-то бумажке подпись, и все! А там, в течение года по частям вычтут.
В периоды антиалкогольных кампаний все газеты с одинаковой уверенностью объявляли «пьянству– бой!», призывали нас к здоровому образу жизни, пропагандировали безалкогольные свадьбы и юбилеи. Из журналов наиболее активным борцом с алкоголизмом был «Крокодил». Он своими карикатурами буквально «втаптывал в грязь» любителей выпить.
Трезвые голоса о целебных свойствах алкоголя в советские годы в нашей печати были чрезвычайной редкостью. Но они все-таки были. Имеющиеся в моем домашнем архиве вырезки из таких отчаянно смелых газет приводятся ниже (названия газет и даты их выпуска в вырезках отсутствуют).
Правда ли, что водка полезна?
«Сто грамм с утра еще никому не вредили» – известная фраза недавно была опровергнута американскими учеными-медиками из Гарвардского университета в Бостоне. Врачи одиннадцать лет изучали воздействие алкоголя на здоровье пациентов и пришли к выводу, что малопьющие люди страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями на 40% реже, чем трезвые.
«Рюмочку-другую – это не разговор. Исследование поставлено на строгую научную основу. Более 22 тысяч клиентов были разделены в Бостоне на условные группы риска: пьющие регулярно, малопьющие и абсолютно непьющие. Возраст, пристрастие к табаку и женщинам учитывались.
Выводы и предложения, к которым пришли бостонские ученые: безвременно умереть менее всего рискует мужчина, который пьет две -четыре порции спиртного в неделю, его непьющие сверстники умирают на 22% чаще. Удивительно, но пьющие даже шесть порций умирают опять же реже непьющих. Но если каждый день по рюмке водки, бокалу пива, легкого сухого вина, под хорошую закуску, то регулярно употребляющие спиртные напитки умирают наравне с вовсе не пьющими – сделали вывод в Бостоне. Так что по две-четыре порции в неделю, не более! Что собой представляет порция с научной точки зрения, рассказывать нет смысла, поскольку данное условное измерение не носит универсального характера и не отражено в понятной всем метрической системе мер и весов. Проведи, например, российские врачи аналогичные исследования, единица измерения потребляемых напитков получила бы, наверное, название «доза» или «норма».
С кем, по какому поводу – в Бостоне не учли, и поэтому авторы научного трактата вряд ли смогут рассчитывать на полную объективность и универсальность полученных данных.
Сергей Иванов (наш спец. корр.) Бостон – Нью-Йорк
Вырезка без заголовка.
12 лет наблюдений за здоровьем 13 тысяч мужчин и женщин позволили установить, что лица, пьющие от трех до пяти бокалов вина в день, живут дольше тех, кто совсем воздерживается от алкоголя или пьющих крепкие алкогольные напитки. Пиво не оказывает влияния на продолжительность жизни. Особенно полезно вино для предотвращения сердечно сосудистых заболеваний.
Не проявляли особой активности в борьбе с алкоголизмом такие серьезные журналы, как «Вокруг света», «Наука и жизнь». Напротив, в них нередко можно было встретить нейтральную, чисто познавательную информацию о технологии или истории виноделия. Вот некоторые выдержки из журнала «Вокруг света».
Молочные леса, масляные рощи,
Винные урожаи
Каждому известно: булки растут на деревьях. Ну, если быть точным, не булки, а плоды хлебного дерева, которые – за неимением лучшего – могут пойти в дело вместо каравая. Однако многие удивятся, если узнают, что есть такие деревья, которые вполне способны заменить не только хлебопекарню, но и молокозавод.
«Молочное дерево» (это точный перевод второй части его латинского бинарного названия «galactodendron») растет в Южной Америке: в Парагвае, Венесуэле, Бразилии. Если надрезать кору его, то потечет сок, по вкусу напоминающий сливки с сахаром, а по составу – близкий к коровьему молоку. Местные жители с давних времен употребляют этот сок в пищу в больших количествах, а к дереву относятся с благоговением, ибо расти оно может на самой скудной почве, но «молоко» всегда дает вкусное и питательное.
Есть в природе и «масляное дерево». Его родина – Западная Африка. Под «маслом» тоже имеется в виду млечный сок, только невероятно густой. Некоторые гурманы утверждают, что он практически неотличим по вкусу от животного масла, правда, животное все же…немного хуже.
Так в рубрике «Пестрый мир» рассказывал нам журнал «Вокруг света» № 5 за 1976 год. В одном из других номеров журнала того же периода в той же рубрике «Пестрый мир» рассказывалось о «винном дереве», которое тоже растет в Африке. Но у этого дерева «ценным продуктом» является не тот сок, который течет под его корой, а тот, который скапливается в его плодах – орехах (типа кокосовых). Есть у дерева необычная странность: его плоды созревают один раз в пять лет.
Вкусовые качества и пьянящее действие винного сока настолько приятны, что созревания плодов «винного дерева» с нетерпением ждут все его потребители. Самым привередливым потребителем, конечно, является человек. Ему непременно хочется пить вино только из спелых орехов. Об этом хорошо знают обезьяны. Их вполне устраивает недозрелое вино, и они всегда опережают человека с началом сбора урожая. Самыми неприхотливыми потребителями являются слоны. Они пьют ореховое вино задолго до того, как это начинают делать обезьяны. Но и в этот период вино уже становится настолько крепким, что серьезно дурманит головы напившимся слонам. Пьяные слоны становятся агрессивными, устраивают драки между собой, нападают на людей, приходят в их селения и разрушают жилища.
Мадера
Когда два капитана – Жуан Зарко и Тристан Теншейра – в 1418 году привезли португальскому принцу Генриху весть о Лесном острове, их покровитель не был удивлен. Значит, все правильно: земля в Атлантическом океане, помеченная в генуэзском «портулане» (карте-лоции) почти столетней давности, существует в действительности и находится примерно на равном расстоянии от берегов Европы и Африки.
Обживать Мадейру начали весьма активно (до этого остров был необитаем). За дело взялись радикально. Капитан Зарко приказал поджечь лес. Хроника повествует, будто бы пожар длился семь лет. Деревьев оказалось так много, что Зарко приплывал несколько раз: огонь не унимался.
Когда пламя наконец угасло, оказалось, что остров почти сплошь покрыт базальтовыми скалами, и обрывистые кручи вплотную подходят к океану. Пригодной для обработки земли всего ничего. Точности ради можно указать: две десятых площади острова. Пропорция не изменилась и по сей день, но зато земля эта необыкновенно плодородна. К тому же климат на Мадейре поистине райский, и это дало повод называть южный берег «новым Эдемом». Студеной зимой, когда порты в Европе затягиваются льдом и даже в Северной Африке термометр показывает 5-7 градусов тепла, на Мадейре +16С. А летом океанский бриз приносит прохладу.
Райское место. Но только для туристов. Тем, кто живет здесь, из поколения в поколение приходилось выбивать в каменных склонах террасы, носить туда землю и за километры везти воду. Центральная часть острова поныне являет собой хаотическое нагромождение застывшей вулканической лавы. Лишь совсем недавно там удалось построить аэродром. Прежде сообщение с Мадейрой было только морское.
И, тем не менее, переселенцы из Португалии охотно осваивали неподатливый остров. Причиной была всемирная слава, которую получило с начала шестнадцатого века производимое на Мадейре вино. Конечно, речь идет о мадере.
Привезенная с Кипра и Крита лоза хорошо прижилась на Мадейре. Лучше даже, чем дома. Мальвазия, услаждавшая древних греков, на Мадейре превосходила, по мнению знатоков, оригинал. Мальвазию с Мадейры подавали на монаршьи столы всей Европы. В Англии за две бочки мальвазии можно было купить дом: мадера особенно пришлась по вкусу на сырых Британских островах. Шекспировский Фальстаф «готов был душу заложить» за кубок солнечного напитка. А герцог Кларенс, уже не литературный персонаж, а историческая личность, приговоренный к смерти за измену и пожалованный высшей милостью – избрать себе способ казни – попросил, чтобы его утопили в бочке с мальвазией…
Мадера обладала ценнейшим качеством – с возрастом она становилась все вкуснее. Вино 80-летней выдержки сохраняло весь свой букет. Но и это не предел. В 1933 году один англичанин купил за сумасшедшие деньги мадеру, подаренную островитянами Наполеону, когда тот сделал короткую остановку на Мадейре по пути к месту своего последнего изгнания на Святой Елене. «Наполеоновская» была дивного вкуса.
Смело можно сказать, что мадера сделала Мадейру. Правда, на короткое время виноградники уступили место плантациям сахарного тростника – когда сахар поднялся в цене в Европе. Но с начала семнадцатого века остров вновь вернулся к своей «узкой специализации».
Английские купцы, непременно останавливающиеся на Мадейре по пути в Америку, Африку и Индию, грузили молодое вино на борт и после кругосветного путешествия возвращались в Англию с выдержанной мадерой. За этот срок оно утраивалось в цене. Виноделам Лесного острова, конечно, не снились такие доходы: всю оптовую торговлю англичане держали в своих руках. Но производство мадеры давало островитянам средства к существованию.
Беда пришла неожиданно. В 1852 году виноградники поразила завезенная негоциантами болезнь милдью; то была прелюдия к разорению. На Мадейру доставили из Америки более стойкую лозу; она оказалась зараженной филлоксерой.
Почти десять лет островитяне жили под страхом голодной смерти. Затем стараниями местных селекционеров виноградники возродились, но далеко не в том объеме, как прежде. А главное – исчез знаменитый сорт, дававший мальвазию. Прерванная традиция так и не восстановилась.
В Советском Союзе после отмены в 1925 г. сухого закона началось бурное развитие виноделия, бурное развитие науки о виноградарстве и виноделии. Десятки лет виноградари и виноделы писали научные труды по виноделию, защищали кандидатские и докторские диссертации. Находились энтузиасты, которые в популярных изданиях о вине пытались рассказать людям о проблемах культуры потребления алкогольных напитках. Читали ли эти труды идеологи сухих законов? Всего скорее читали и вводили эти законы со знанием дела. Они наверняка знали, что такие крупные антиалкогольные кампании обязательно сопровождаются не менее крупными государственными катаклизмами. В период действия в России «сухого закона», введенного в начале Первой мировой войны, рухнула Российская империя, рухнула трехсотлетняя царская династия, страна погрузилась в пучину гражданской войны.
В период действия «сухого закона» в США (был введен в 1919 году) эта великая держава пережила самый тяжелый в ее истории экономический кризис, известный миру под названием «Великая депрессия». Кризис длился почти 10 лет, выйти из него страна смогла после отмены «сухого закона». Не могли этих фактов не знать правители, объявившие в 1985 году «сухой закон» в СССР.
Пяти лет оказалось достаточно, чтобы рухнула такая великая держава, как СССР. Конечно, наивно думать, что СССР разрушил только «сухой закон». У этой трагедии было много самых разных причин. Но «сухой закон» был тем ураганом, который начал «раскачивать» страну, который сделал в ней такие крупные надрывы, что правители не нашли, чем их заштопать. А дальше – затрещало по всем швам, и рухнула великая держава, считавшая себя несокрушимым оплотом мира и социализма на земле.
Не прошло и двух десятилетий после того трагического разлома, а в нашем обществе снова раздаются призывы к объявлению очередного «сухого закона». Не нравится кому-то, что Россия залечила раны от предыдущего разрушения, что Россия встала на ноги и вернулась в элитную семью великих держав. Нас призывают к новым потрясениям. Сколько же можно «наступать на одни и те же грабли?». Сколько же можно разрушать свою собственную страну? Давайте вспомним, что есть нормальные, цивилизованные способы борьбы с алкоголизмом. Это формирование культуры потребления алкоголя.
Больших успехов в развитии культуры потребления алкоголя достигли традиционные страны крупного виноделия: Испания, Франция, Италия, Греция. Потребление алкоголя на душу населения в этих странах значительно больше, чем в России, но они никогда не боролись с алкоголизмом методами «сухих законов». Они всегда находили более разумные методы.
Попробуем поразмышлять, кому в России нужны «сухие законы», кто на протяжении последних ста лет усиленно атакует нас антиалкогольными кампаниями. Нас просто сбивают с пути. Мы должны твердо помнить, что вино – это не враг человека, а его хороший друг. Оно повышает аппетит, стимулирует пищеварение, стимулирует сон, повышает настроение человека. Но чтобы получить от вина все эти блага, мы должны научиться правильно обращаться с ним, т.е. усвоить известную всему миру культуру потребления вина. А на Руси эту науку напрочь забыли!
Не идейные сторонники являются истинными родителями «сухих законов». За их спинами стоят могущественные финансовые воротилы.
Виноделие является крупной промышленной отраслью. Там есть свои лидеры, свои гиганты, там есть борьба за рынки сбыта, есть жесточайшая конкуренция. Традиционными лидерами виноделия являются страны Западной Европы. Россия вступила в семью активных виноградарей и виноделов только в конце восемнадцатого века, после завоевания Молдавии, Крыма и Кавказа, и длительное время не могла составлять серьезной конкуренции западным виноделам.
Шли годы. Разрастались виноградники, росло производство вина, росло его качество. Уже в начале двадцатого века Россия вышла на самые передовые рубежи по продажам (в том числе на экспорт) и по качеству российских вин. И вдруг– «сухой закон». Производство вина остановлено. Конкуренты торжествуют. Случайно ли это? Может быть именно они, традиционные западные виноделы, и были истинными родителями «сухого закона» образца 1914 года. Ведь закон принимала Дума, а создать в выборном органе власти группу лоббирования чьих-то интересов особого труда не составляет, были бы деньги.
Любопытно то, что эта история полностью повторилась в 1985 году. К тому времени наши виноградари и виноделы залечили раны, нанесенные прошлым «сухим законом», и снова вышли на самые передовые рубежи в производстве и продаже вин высших сортов. На этот раз «сухой закон» не просто остановил производство вин, на этот раз он вырубил виноградники. А затем Россия снова восстанавливала и виноградники, и заводы по производству вин, которые наши ретивые головотяпы уже успели перепрофилировать на производство фруктовых вод, не задумываясь, а кто же все эти фруктовые воды сможет выпить.
