полная версия

Кости Азазеля
Психофора

Бог мертв, мораль мертва. Аксиомы иллюзорны, а иллюзия – краеугольный камень бытия.

Девушка держала свою жизнь за глотку. И она никогда не думала, что так легко сможет переломать свой же хребет.

В тошнотных вспышках стробоскопов, в окружении неистово пляшущих лазерных «духов» стоял он – выживший в схватке с самим собой монстр. Пошатываясь, охотник проверял боеспособность своего тела: разминал рельефно переливающиеся изорванные мышцы, осматривал дыры и с громким хрустом вправлял суставы. Охотник был ранен, возможно даже смертельно, но кровоточащая масса плоти источала сгущающуюся опасность, ставшая практически осязаемой – еще одним преследователем. Больше между ним и добычей нет никаких преград.

Кровавая баня в свете разноцветных прожекторов и плавный ретровейв – Диана очутилась в сцене из фильма одного датского режиссера. У артхауса свои законы.

Первый удар девушка нанесла ногой в живот своей «копии». Отражение, потеряв способность дышать, согнулось в мучительном приступе выворачивающей наизнанку боли, и в то же мгновение получило удар коленом в нос и зубы.

Диана бросила на рухнувшую себя короткий взгляд. Кровь из разбитого носа заливалась в жадно хватающий воздух рот и вылетала назад, выталкиваемая болезненным кашлем. Ее взгляд не выражал ничего, кроме растерянности.

Убегая, Диана не смогла сдержать слез. Однако вдруг это был единственный выход?

Танцпол выходил в просторный бар, скучающий без посетителей и выпивки.

– Туда! – Демьян показал на дверь в противоположном конце зала.

– Где эта тварь? – спросил Дмитрий.

– Наверное, задержался на наших копиях, – сдерживая панику, отвечала Диана. – Надеюсь, ему их хватит.

– Сомневаюсь, – покачал головой Демьян.

– Почему?

– Зачем довольствоваться меньшим? – пожал плечами мужчина.

Они вчетвером переглянулись. Немой вопрос повис токсичным грузом в воздухе: «Каждый ли присутствующий так называемый оригинал?» С безмолвного согласия было принято найти ответ позже.

Дверь вывела на лестничную площадку.

– Сука, ненавижу это место, – вздохнул Демьян.

– Почему? – поинтересовался Дмитрий.

– А ты сам посмотри.

«Относительность» лестниц ломала мозг. При беглом взгляде казалось, что ни одна их них не заканчивается на этаже. Лестницы начинались из стен, заканчивались в тупиках. Они пересекались, переходили одна в другую, закручивались, замыкались, образуя петли, а то и вовсе шли вертикально или верх тормашками.

– Нам нужно вверх или вниз? – уточнила Диана.

– Если нужно выйти, то в идеале вниз, – ответил Демьян. – Проблема в том, что я до сих пор не понимаю, как они устроены.

– А сколько ты тут торчишь? – смутился Дмитрий.

– Годы? – мужчина спрашивал сам у себя.

– Ключи от дома потерял? – съязвил Евгений.

Демьян молча сделал шаг на ступеньку. Лестница вела вниз, но в какой-то момент четверка поняла, что они начали подниматься. Ступеньки завели их в тупик, но путь можно было продолжить по другой лестнице параллельной земле.

– Я здесь прячусь, – Демьян сам не выдержал гнетущей тишины.

– Коллега, – усмехнулась девушка.

– Да, – улыбнулся мужчина. – Мне с моим преследователем повезло. Он двери открывать не умеет.

– Кто за тобой гонится? Где он сейчас? – спрашивал Евгений.

– Кто? – задумался Демьян. – Что! – пояснил он. – Скорей всего на улице. Ждет, когда я появлюсь под открытым небом.

– И что потом?

– Откуда я знаю? Проверять не хочу. Помню день, когда впервые увидел его. Шел с работы домой, а эта тварь ползла по небу. Боже… Глаза… – Демьян нервно сглотнул. – Полные злобы и… голода? Да, мне кажется, он голоден.

– Это все-таки он, – подметила девушка.

– Выглядит, как он, – пожал плечами мужчина. – Что-то худое, бородатое.

– И ползает по небу? – уточнил Евгений.

– Ага, – кивнул Демьян.

– Удивительные дела, – вздохнул Дмитрий. – Годы, говорите, здесь прячетесь? Вы про Психофору ничего не слышали?

– Кого?

– Утром прилетела комета, сверкает, как рождественская елка. Температура на улице минимум плюс тридцать, притом, что сейчас февраль. По улице бродят всякие уроды. Человеческая жизнь сегодня ничего не стоит, – мрачно перечислял Дмитрий, а потом добавил: – Да еще и небо крошится.

– Небо крошится? – с любопытством и некой надеждой переспросил Демьян.

– Да, но я не уверен, что ваша проблема решилась, – почесал затылок Дмитрий.

Но Демьян пропустил это мимо ушей.

Вверх, вниз, вниз, вверх, иногда вбок. Лестницы шли бесконечным лабиринтом. Тупики за тупиками. Демьян бежал, перепрыгивая сразу две ступеньки, злился и просил кого-то указать ему путь к выходу. Как вдруг они оказались на самом верху перед металлической дверью с надписью «Exit».

– Похоже, она ведет на крышу, – озадаченно проговорила Диана.

– Поросятки! – проговорила тварь рваными связками откуда-то снизу.

Евгений посмотрел вниз и завопил, как резаный поросенок:

– Блять! Заходим, заходим, заходим!

Охотник перепрыгивал пролеты и стремительно поднимался. И раны ему были нипочем.

Евгений затолкал всех в дверной проем и захлопнул дверь. Они оказались на крыше.

Демьян с воплями рухнул на колени, глядя куда-то в небо. В следующее мгновение невидимая сила подняла его над крышей, как тряпичную куклу. Его голова исчезла, как и не было, а вместе с этим стихли и крики. Молодые люди и понять ничего не успели, как тело их недавнего знакомого растворилась в воздухе, оставив на кровле пару кипящих капель крови.

Дверь за спиной затряслась от ударов. Тройка испуганно обернулась. По стене бежали трещины, а металл гнулся под напором дьявольской силы.

Следующим ударом дверь и стена не выдержали. В образовавшуюся дыру вошел изуродованный, истекающий кровью преследователь, сжимая пожарный топор.

– Я скучал, поросятки, – с огромным трудом выговорил он и улыбнулся изорванной пастью. – А это вам, – он бросил топор к ногам Дмитрия. – Чтоб было немножко веселее.

Дмитрий поднял его.

Глава 8

Отдых

В общей сложности… Это конец. Высота плюс-минус пять этажей за спинами, и с исполинской тварью лицом к лицу. Спрыгнуть или закрыть глаза, в смиренном ожидании? Сейчас не помешало бы подбросить монетку. К сожалению, каким бы выбор ни был, итог один – смерть. Впрочем, любой выбор к ней приводит. Вопрос лишь в тяжести и длительности самого процесса.

Молодые люди пятились к краю. Евгений засунул руку в карман и что-то крепко сжал, будто икону.

– Когда я начну, вступай, – сказал он Дмитрию.

– Чего? – ошарашенно спросил тот. – Ты что задумал?

– Выжить.

Пальцы Дмитрия мертвой хваткой вцепились в рукоять топора. Он ничего не понимал, и не был ни к чему готов, однако надо было что-то делать. А тварь, страшная как сама жизнь, почему-то вселяла своим сильно потрепанным видом надежду на хороший исход.

– Ребят, дальше уже некуда, – испуганно проговорила Диана, глядя на асфальт внизу.

Она любила безрассудные поступки, но по-настоящему безумных еще не совершала.

– Давай! – закричал Евгений и вытащил из кармана руку с перцовым баллончиком.

Он бросился вперед, чуть ли не опережая струю, а Дмитрий, замахнувшись топором, с диким визгом бросился следом. А Диана, заметив в ладони Евгения баллончик, испуганно отпрыгнула как можно дальше в сторону, зная, что будет дальше. И не прогадала.

Монстр, опешив от такой наглости, принял единственным уцелевшим, распахнутым глазом едкую жидкость. Взревев от боли, он спрятал за изодранной лапой лицо, но вдохнул жгучие пары и рухнул на колени, задыхаясь и раздирая грудь.

Евгений и не думал снимать палец с кнопки, он заполнял пространство выжигающей слизистые субстанцией. Свою ошибку он осознал слишком поздно. Он и Дмитрий упали, скованные огнем химикатов, пропитавших горло, стремительно рвавшихся к легким.

Евгений, Дмитрий и охотник орали, кашляли, плевались. Боль выжигала их изнутри. Лица будто медленно стекали, обнажая обугливающиеся кости. Вот-вот голосовые связки лопнут от напряжения и токсического воздействия, внутренности охватит самый настоящий огонь, и даже мысли обратятся в пепел.

Дмитрий попросил бы преследователя выпотрошить его сейчас же, получись у него вдохнуть хоть грамм воздуха. Евгений с радостью бы спрыгнул с крыши, но он совершенно потерялся в координатах и не понимал, где верх, а где низ. А тварь…

Чудовище распухло. Его ткани пропитались базофилами, и тучные клетки пробудились от чуткого сна. Бледное лицо вмиг покраснело, тонкая, чужеродная кожа треснула от отека, обнажив трепещущие мышцы. Глаза монстра превратились в щелки. Сам он не прекращал попыток вдохнуть, однако воздух пролетал по узкой гортани с издевательским свистом, и того объема никак не могло хватить для насыщения огромной туши кислородом. Тогда монстр запустил пальцы уцелевшей руки с острыми когтями в шею и без колебаний разорвал связки гортани. Хрящи расползлись в стороны, впуская воздух. Монстр сделал глубокий и тяжелый вдох.

Чудовище попыталось что-то сказать. Челюсть опустилась и отвалилась под протяжное «э-э-э-э-э-э».

– Вы знаете, сколько я создавал себя?! – доносилось из утробы твари. Он чревовещал сразу тремя голосами. – Ублюдки! Я бы с радостью кромсал и кромсал вас вновь и вновь! Рвал вас вашими же зубами и любовался вашими гниющими трупами вашими же глазами! Пожалуйста! Умоляю вас! Кричите, что есть сил! И не смейте быстро умирать!

Тварь попыталась подняться, но ноги не держали. Чудовище смогло встать только на колени, но даже так оно достигло высоты взрослого мужчины. Оно нависло над измученным жжением Дмитрием, безучастно и смиренно наблюдавшим за приближающейся смертью.

– Заткнись ты уже!

Диана вонзила топор в зияющую рану на шее охотника. Она целилась в виднеющийся позвоночник, представляя, как скачет по крыше отрубленная голова. Но голова осталась на месте. Топор застрял меж позвонков, с хрустом войдя довольно глубоко. Тварь завопила и грузно упала мясным мешком. По мышцам пробежали судороги: последний аккорд разорванных нервных путей. А потом туша обмякла, но не прекращала вопить.

– Сука! Сука! Сука! – Диана лупила ногой беспомощного охотника. – Мразь!

Кроссовок встречался с израненной, изорванной, изрубленной плотью. Маленькие капельки крови разлетались по сторонам, пачкали и обувь, и одежду.

– Фух, – девушка смахнула капли пота со лба и присела рядом с обессиленными от боли парнями. Она выдохлась. Как и тварь, прекратившая вопить. Чудовище жалобно всхлипывало. – Ну вы и ебанутые… – покачала головой Диана, глядя на парней. – Как вы?

– Нормально, – прохрипел Евгений. Он сильно закашлялся, с трудом приподнялся и сплюнул желтоватую слюну.

– Ты б, сучонок, предупредил хотя бы, – Дмитрий кое-как сел. Мир плыл у него перед глазами, а воздух приобрел странный запах. И даже вкус.

– Ты не знаешь, что такое перцовка? – отвечал Евгений.

– Не знаю, – сказал парень. – И хотел бы не знать.

– Неплохо справились, мальчики, – сказала Диана.

– Ага, этот тот еще драчун, – Евгений небрежно махнул рукой на Дмитрия. Потом он с неимоверными усилиями поднялся на ноги. И его тут же вырвало чем-то светлым. – Блять! Чем я блюю?! Я с утра ничего не ел! – его вновь прополоскало.

– Боже. Что за дерьмо у тебя в баллончике? – испуганно спросила Диана.

– Не знаю, – мотал головой Евгений, и от этого его тошнило лишь больше. – Надеюсь, я не выблюю внутренности.

– Ну ты и мразь все-таки, – сказал Дмитрий. Вдруг резкий приступ боли сильным разрядом пробежался по мозгу. Парень схватился за голову и заорал, что было сил. Не столько от боли, сколько он злости и усталости.

– Ого, – Евгений сплюнул горькую слюну. – Полегчало?

– Пошел нахуй, – огрызнулся Дмитрий.

– Понял, – кивнул Евгений.

Чудовище распласталось на крыше, и судороги изредка пронизывали его обездвиженные мышцы. Схватка с собственной копией далась монстру крайне тяжело. Не хватало правой руки, четыре острых обломка костей торчали из массивной уродливой культи предплечья. Мышцы спины и шеи были сорваны огромными пластами, отчего обнажились ребра и позвонки. Множество маленьких и больших порезов покрывали его тело, и темно-вишневая кровь вытекала из них ленивыми ручейками.

– Очень странный день, да? – лился из-под туши троящийся утробный голос.

– Да как ты это делаешь?! – восклицал Евгений.

– Никогда до этого не давал настоящий отпор кому-то равному себе, – продолжал монстр. – Однако приятно осознавать, что выстоял и победил. Да не кого-то, а лучшего противника из всех возможных….

– Что он там несет? – раздраженно спрашивал Дмитрий.

– Каково это было? А? Какого это было убить саму себя? – этот вопрос охотник адресовал Диане.

– Я… не… – голос девушки задрожал. Испуганные глаза ее двойника вспыхнули в ее памяти.

– Что он имеет в виду? – уточнил Дмитрий.

– Она не промах, – хохотнул монстр. – На все готова ради выживания. Даже себя саму в жертву принести. А я сперва обрадовался. Они ведь такие же, как вы. Один в один. Вот удача-то! Охота одна, а добыча двойная. А вот оно как повернулось…

– Мудак ты заносчивый, да и все тут, – фыркнул Евгений. – Выебываться меньше надо.

– Почему мы? Почему Лиза? – Диана ощутила, как тяжеленный камень свалился с плеч. Она сомневалась в том, что хотела слышать ответ, ей куда было важнее задать вопрос.

– Просто, – отвечал монстр. – Лиза же нужна была нам. Редкий экспонат. Отличный набор генов в органах, редкая кровь. Твой запах чем-то схож с ее запахом, но совсем не то. Про этих двоих я лучше промолчу… – чудовище сделало маленькую паузу, собираясь с силами. – С вами я всего лишь развлекался.

– Весело было, мразь? – спрашивал Евгений.

– Весело, пожалуй, – говорило чудовище. – Но и в вашем случае каждому сантиметру ваших тел нашлось бы применение. Вы – материал. Однако сопротивляющийся… – сказал он на выдохе.

Охотник слабел.

– Странный день сегодня? Не так ли? – проговорил он. Его слова было уже очень трудно разобрать. – Ненавижу вас. Пошли вы н…

– Он сдох?! – с нескрываемым восторгом и надеждой, граничащей с отчаянием, спрашивал Евгений.

Дмитрий молча поднялся на слабые ноги, кое-как вырвал топор из шеи, замахнулся и рубанул по голове. Лезвие прорезало кожу и отскочило от черепа. Парень не смог удержать орудие, и топор отлетел куда-то в сторону, а Дмитрий, запыхавшись, вновь упал.

– Надеюсь, – сказал он. – Что дальше?

– Надо спускаться отсюда, – задумчиво проговорила Диана. Она обеспокоенно огляделась и, заметив пожарную лестницу, с облегчением добавила: – А еще я хочу что-нибудь съесть. И обязательно выпить.

– Поддерживаю, – Евгений словно воскрес. Точно при помощи ангельской силы он поднялся и выпрямился. – Куда пойдем?

– Вы ходить можете? – недоверчиво спросила девушка.

– Я удивлен, но да, – ответил Дмитрий. – И тоже не отказался бы поесть.

Всякая капризность и излишняя требовательность куда-то улетучились. С молчаливого согласился они зашли в первое попавшееся на глазах заведение – маленькую, неприметную рюмочную, где пахло отчаянием, дешевыми сигаретами и чем-то кислым, вероятно, внутренней пустотой.

– Чем у вас тут кормят? – поинтересовалась Диана у бармена.

Тот и несколько отдыхающий глянули на девушку, как на заблудшую монашку.

– Эм… – задумался бармен. Он оглядел зал: водка, пиво, пиво, водка, орешки, один огурец на пятерых. – К-котлета, – сказал мужчина, заметив котлету на пластиковой тарелке, – вряд ли она наша. Эй, Наташ, чем у нас тут кормят? – он окликнул проходящую мимо то ли женщину, то ли девушку.

– Че? – она встала, как вросшая.

– Люди есть хотят, че ты вылупилась? – наиграно вздохнул бармен.

– А-а-а-а, – протянула Наташа, улыбаясь. Она оценила взглядом троих молодых посетителей и сказала: – Бургеры. Они ж щас модные?

– С чем они? – спросила Диана.

– Откуда я знаю? С мясом, наверное, – отмахнулась Наташа и удалилась на кухню с подносом.

– Нам шесть бургеров, – сказал Евгений бармену, а потом добавил: – И литр водки.

– Будет сделано, – улыбался бармен. Программа в его голове вновь заработала по алгоритмам после заказа водки. – Садитесь где-нибудь. Я принесу.

Они сели за стол и не проронили ни слова… Пять? Десять минут? Они молчали, опустив глаза в грязный стол. Все мысли улетели прочь. Они слились в едином потоке опустевшего сознания, борющегося за собственную целостность.

Звон рюмок, смех, маты – звуки повисли шершавым комком над головами. Холодно? Жарко? Тесно? Ярко или темно? На долгие мгновения все воспринимаемые каким-либо органом чувств качества окружающего мира потеряли свою значимость. Важна была лишь перестройка сознания, психики. Идеально подогнанные за годы взросления детали соскочили с насиженных мест, а то и вовсе раскололись. Требовалось вновь собирать психическую мозаику, но на этот раз времени давалось куда меньше: не годы, но часы. А то и вовсе минуты. Иначе тьма, забытье.

Мрачная насмешка безумия слышалась в темных уголках черепа. Его семена проросли. Но ростки совсем маленькие, пока они еще могут засохнуть, если их не подпитывать. Беда в другом: безумие – сорняк. Если оно проросло единожды, то полностью от него уже не избавиться. Можно лишь вовремя пропалывать ментальные борозды, ведь кущи чистого сознания не смогут дать достаточный отпор. Они засохнут под яростным, прожорливым напором сумасшествия.

Звон рюмок и глухой удар дна стеклянной бутылки о деревянный стол вырвали тройку из блужданий по отравленной мыслительной пустыне.

Первую рюмку они выпили молча. Как и вторую, и третью следом.

– С вы-ы-ысоты-ы-ы проше-е-едших дне-е-ей, – низким, хриплым басом запел старик с желтой бородой до колен, – я ви-и-ижу, как изме-е-е-енчив ми-и-ир! Вы-ы-ыпей лучше поскоре-е-ей! Охлади-и-и-и свой пы-ы-ы-ыл…

– Заткись! – кричали ему потревоженные отдыхающие.

– А мне нравится! – сказал кто-то один.

Пустые желудки жадно впитывали водку. Реальность поплыла, но вместе с этим ненадолго приостановила свой путь поехавшая крыша. Разумеется, она наверстает упущенное, но уже не сейчас.

Молодежь ментально подключилась к местному серверу. В едином потоке сознания рюмочная летела в бесконечном космосе житейских перипетий.

– Где тут туалет? – спросила Диана у проходившей мимо Наташи.

– Возле входа, – официантка указала в сторону двери. – Бумаги там нет, – добавила она.

Девушка обреченно кивнула в ответ.

Шаг за шагом Диана погружалась в душные объятия алкоголя. Ее личность тяжелела, а ясные мысли казались чем-то недосягаемым, точно буддийское просветление. Дверь с табличкой «WC» стала вратами между состояниями. Диана осталась снаружи, внутри же оказался сгусток эмоций.

– Грустишь, скучаешь, дорогая? – с Дианой разговаривало наваждение, фантазм, принявшим ее облик.

– Грущу, но не скучаю, – отвечала девушка. Диана смотрела на призрака, теряясь в догадках, просить ли у самой себя прощения, или же уже все позабыто.

– Ничего не забыто, дорогая.

– Ты не простишь меня? – спросила Диана у себя.

– Я не могу простить тебя. Я ведь – это ты.

Призрак загрустил. Диана ощутила его тоску. Подключенная к единому сознанию, получая мысли из информационного мотка где-то под потолком, девушка отдавала ему часть себя. Тоска Дианы, тоска фантома сливались и взаимно усиливались, отдавая концентрат душевной боли в единый ментально-информационный суп рюмочной. Организм призрака – сплошная фантазия истощенного мозга. Галлюцинация не знала, какова на вкус физическая боль и как долго можно сражаться за собственную жизнь. Она родилась уже после ритуального пожертвования, осознала себя в моменте рассыпающегося сознания и принимает свою участь в момент распадающейся реальности. Фантом растворяется в собственном естестве – естестве мучителя. Диана создала ее самостоятельно. Возможно, в надежде вымолить прощение.

– Что мне делать дальше? – Диана решила, что это хороший вопрос. Мудрый и своевременный.

Лицо галлюцинации расплывалось, глаза проваливались, оставляя после себя черные пятна.

– Не знаю, – сказал, наконец фантазм. – Я сейчас пропаду. Появится кто-то другой. Спроси у него.

Диана кивнула, слегка испуганная таким ответом.

– Я выпью за наше здоровье! – сказала она с внезапно расцветшей в голосе радостью.

– Давай сюда. Тащи свой зад! – услышала она откуда-то из толпы.

Диана обернулась, и толпа театрально расступилась, показывая столик с тремя сидящими «Дианами».

– Хотела выпить за нас?! – спрашивала одна из них, показывая на стакан полный прозрачной жидкости. – Пей.

– Да-да, – сказала вторая «Диана», наблюдая, как третья выпивает залпом стакан.

– За вас не буду, – презрительно ответила девушка.

– Вот сука! – кричали все три «копии».

Они выглядели насколько схоже, настолько и по-разному. Размазанная косметика по лицу у одной, болезненно бледный вид с зеленцой у другой. Третья вовсе вся как пожеванная кем-то громадным. Они пытались утопить в стакане тяжелый день.

– Вот же скотина! – продолжали причитать призраки. – В твоей жизни вообще есть смысл?

– А в вашей? – спрашивала Диана в ответ.

Диана с презрением и ужасом разглядывала свои пьющие «копии». Израненная галлюцинация вливала в себя стопку за стопкой. У нее не хватало многих частей тела. Не было ни зубов, ни чести. Разорванная одежда, висящий кусок уцелевшей левой груди. Единственный глаза вращался, как юла, в раздробленной глазнице. Она ждала, что оригинал расплатится по счету, но Диана не собиралась уступать своим галлюцинациям.

– Смотрите, что я нашла сегодня на улице, – с фанатичным восторгом «Диана» с растекшейся косметикой показывала маленький коробок.

– Что там? – спросила настоящая Диана.

– Кое-что нужное нам! И тебе особенно, – коробок открылся. Внутри оказался глаз.

– Вот те раз! – восхищенно хлопала в ладоши изуродованная галлюцинация. Она схватила глаз и вставила в пустующую глазницу. – Я теперь все вижу!

– Что ты видишь? – сдерживая рвоту, спрашивала настоящая Диана.

– Что ты должна быть уже мертва!

У девушки закружилась голова. Она с трудом различала свои чувства. Эмоции слились в единый липкий комок. Переживания превратились в аморфную кучу. Три «копии» исчезли без следа. Мысли вернулись в лихорадящий мозг. Почва для паники выворачивала рассудок наизнанку. Она не могла поверить, что переживает из-за своей же смерти. Диана ощущала себя убийцей, хотя произошедшее ближе к суициду.

Диана пробиралась через толпу и густую атмосферу к своему столику. Там ее уже ждала налитая стопка.

– Сколько можно ждать?! – недовольно поинтересовался Евгений. – Пей.

Диана вдруг подметила, что не знает, сколько времени прошло. Бар пожирал минуты. Плотно завешенные окна и пустые взгляды завсегдатаев намекали, что могла пройти и вся жизнь. Девушка не поняла, когда появилась толпа, но в пивнухе вдруг стало не протолкнуться. Заиграла музыка – дрянной техно-поп прямиком из девяностых.

Диана выпила.

– Так! Где наши бургеры?! – возмутился Дмитрий. Он встал и неуклюже пошел искать еду.

Стопка подействовала мгновенно. Добрая сотня грамм в сумме на пустой желудок делали свое дело. Еще один слой осознанности треснул и рассыпался.

– Куда это мы смотрим, дорогая? – галлюцинация неожиданно появилась за их столиком.

Диана испуганно огляделась. Евгений уронил голову на грудь. Он не спал, но о чем-то усиленно думал: его глаза бешено вращались в орбитах. Дмитрий ушел за бургерами с концами. Наконец-то. Только на нервы действует…

– А? – Диана попыталась посмотреть на себя, но не могла сфокусироваться.

– Отдыхаешь? – спросила она.

– Пытаюсь не сойти с ума, – покачала головой девушка. – Ужасный день.

– А у некоторых такая жизнь!

Галлюцинация улыбалась. Она не шевелила губами, когда говорила. Эта кукольная улыбка усиливала потустороннюю пропасть между Дианой и наваждением.

– Что случилось, дорогая? – спросила галлюцинация, погладив руку Дианы.

Девушка сверлила взглядом ладонь. Она ощущала фантомные прикосновения. А потом расплакалась:

– Моя подруга… У меня так мало близких в этом мире! А она умерла! Как она посмела… Боже! Какая ужасная смерть…

– Любая смерть ужасна, – покачала галлюцинация. – Но самая ужасная – затянувшаяся на долгие годы!

– На долгие годы? – задумчиво переспросила Диана, утирая слезы грязной рукой. Кровь монстра, застывшая каплями на лице, размокла и превратилась в вязкую отвратительную жижу, на которую Диане было, однако, побоку. – Затянувшаяся на годы, – повторила девушка. – Я не хочу умирать долго… Я вообще не хочу умирать! Я хочу жить! – она вновь разревелась.

– Ты многое сегодня пережила, – кивала «копия». – Ничего не поделаешь. Когда-то надо. Кому-то надо.

– Я хочу жить! Я хочу дышать! – продолжала рыдать Диана. – Я не понимаю этот мир и свою жизнь. Мне даже некому выговориться. Я не протяну долго одна…

– Всегда есть кто-то рядом, – пожала плечами галлюцинация. – Нужно только присмотреться.

Диана покрутила головой по сторонам. Полумертвые и полуживые тела тряслись под бодрый кислотный бит. Помещение наполнилось едким сигаретным дымом, через который с трудом пробивался свет тусклых лампочек. Отдыхающие плясали, забыв про боль в спинах и в поджелудочных железах. Кто-то из них впитывает венами чужую кровь чаще, чем обычную воду, но сейчас они пляшут чуть ли не в последний раз.

– Они все настоящие? – смутилась Диана.

– Что имеешь в виду?

– Не голограммы?

– О, нет, – хохотнула старуха. – Точно не голограммы. Но настоящие ли… – она задумалась. – Не среди них ли ты ищешь? Хо-хо, девочка. Ты б еще на кладбище заглянула!

Диана глянула на Евгения в сопоре, а потом попыталась отыскать Дмитрия в пропитанной ядом толпе. Безуспешно. Нет-нет. Точно не они.

– У меня сегодня не было времени даже просто подумать! – разозлилась Диана. – Но я хочу… Мне б хотелось узнать, сколько еще я смогу пройти? – спросила она, глядя на «копию».

Та пару секунд смотрела ей в глаза, а потом неистово расхохоталась:

– Ты хочешь спросить у той, кого даже здесь нет? – улыбка «копии» исказилась до неописуемой жути.

– Хочу, – Диана нервно сглотнула.

Галлюцинация вновь расхохоталась:

– Ты можешь пройти очень далеко, прежде, чем закончишься полностью. А потом пойдешь дальше, – она пропала.

Дмитрий пробирался через пьяные пляшущие тела. Кто-то решил, что устроить вечеринку в богом забытой пивной – хорошая идея. Однако фальшиво жизнерадостные синтезаторы попсы восьмидесятых-девяностых воскресили мертвую обстановку. Прилипшие к стульям жопы поднялись на лживо крепких ногах и пустились в неуклюжее подобие танцев. Откуда-то появился еще народ, и место в пивной неожиданно стало удушающе мало.

– Еще не вечер, – бубнил себе под нос Дмитрий. – Еще слишком рано…

– В этом и прелесть этого места, – кто-то отвечал ему. Женский голос лился откуда-то изнутри. – Здесь вечеринка может начаться в любой момент!

Дмитрий вскрикнул от неожиданности, когда услышал ответ на собственные мысли. Собеседник лишь рассмеялся и растворился бесследно. Дмитрий озирался по сторонам – всем было на него наплевать. Он продолжил свой путь к барной стойке.

– Где наша еда? – спросил он у бармена.

– Еда? – удивился тот. – А… точно. Натаха! Где хрючево? – закричал он, хотя Натальи рядом нигде не было.

– Чего?! – голос официантки был громче музыки. – А! Точно! Они ж готовы. Щас принесу.

– Сейчас принесут, – повторил бармен.

– Спасибо, – кивнул Дмитрий и развернулся, чтобы идти назад.

– Привет, – он столкнулся с материализовавшимся голосом из головы.

– Какого! – вскрикнул парень.

Белое, короткое платье без единой складки с синим поясом и юбкой гармошкой. Две миленькие косы, большие, светлые глаза и лучезарная улыбка. Девушка светилась непорочностью. Куда бы она ни шла, незнакомка явно ошиблась адресом.

– Кто ты? – спросил Дмитрий.

– Карина, – улыбнулась девушка и протянула руку. – А ты?

– Дима, – парень пожал в ответ.

– Очень приятно. Хочешь выпить? Я угощаю! – предложила девушка.

– Э… Нет, спасибо, – покачал головой Дмитрий. – Я уже выпил.

– Да? По тебе не видно.

– Мне трудно опьянеть. Если перепью – сразу же отрубаюсь.

– Да? Жаль, – вздохнула девушка и скорчила печальную рожицу. – Придется тебя покорять обаянием.

Дмитрий физически ощутил, насколько тупым стало его выражение лица. Карина звонко расхохоталась, наблюдая за его мыслительными процессами.

– Можно вопрос? – кое-что не давало ему покоя.

– Конечно! Тебе можно многое! – улыбнулась девушка. – Но не все. Пока что, – подмигнула она.

– Меня сегодня уже особо ничего не удивляет, но все равно… Ты… Ты как будто ответила на мои мысли. Ну тогда, когда подумал про то, что рано для тусовок. Как ты меня услышала? Это раз. Как ты мне ответила? Это два. Я будто слышал тебя внутри своей головы.

Карина вновь звонко рассмеялась.

– Здесь слишком громко, – сказала она. – Давай отойдем в одно укромное местечко, где потише.

– Это куда? – уточнил Дмитрий.

– В туалет, например.

– Кхм, – Дмитрий поперхнулся. – Ладно… Можно я только немного перекушу. А то скоро сдохну с голода.

– Смешной такой! – умилялась девушка. – Это вам бутерброды делали?

– Это большое событие здесь?

– Конечно! У многих из тех, кого ты видишь, не усваивается уже ничего, кроме алкоголя. Его пьют и едят, – на секунду Карина сделалась смертельно серьезной. – Еда здесь такая отвратные, что тебе одного укуса будет достаточно, – сказала девушка.

– Ладно, – усмехнулся Дмитрий. – Но я рискну.

Возвращаясь к столику, Дмитрий никак не мог избавиться от глупой улыбки подростка, решившего, что он впервые кого-то уломал на перепихон. За столиком он застал только тоскливо смотрящую на дно рюмки Диану, и Карина мигом улетучилась из его мыслей.

– Где Женя? – обронил парень.

Девушка глянула на него пустыми глазами и пожала плечами.

– Давно одна сидишь?

– А тебе какое дело? – внезапно с вызовом ответила Диана.

– Нихера себе! – воскликнул Дмитрий. – И это ты говоришь после того, как я прошел через настоящее дерьмо рядом с тобой?!

– А я тебя за собой не звала, – огрызнулась Диана.

Дмитрий опешил. Она, конечно, была права, но этого менее цинично это не звучало.

– Не звала… Конечно, не звала! – говорил парень. – Я же ведь по своему желанию поперся в мясорубку!

– Вообще так и есть, – ухмыльнулась Диана.

– Слушай, ты вообще понимаешь, почему я здесь? Почему я не оставил тебя наедине с этим придурком? Который хер пойми где сейчас!

– Понимаю, Дим, все я понимаю, – вздохнула Диана. – Просто это у тебя так легко получается. Кино вместе посмотрели, диссертацию вместе пописали. Мне, кроме тебя, «доброе утро» еще десять парней пишут. И на твоем месте сегодня мог оказаться каждый из них. Просто никто не написал. И я вообще с кем-то из них могла бы трахаться! И Жене тогда бы дверь не открыла и звонок Лизы пропустила…

Дмитрий ощутил, как что-то едкое разъедает душу и внутренности. Он бы зарыдал, если не странный блокиратор где-то в мозгах или глубоко в гормональных железах, не позволяющий подниматься эмоциям выше «положенной» отметки.