Кости Азазеля
Психофора
Глава 6
Зомби шагает
Черные, обугленные стены, пропитавшиеся насквозь токсичным дымом. Здание кряхтело от любого неосторожного взгляда, и стены безостановочно крошились. Сколько стоять выжженной многоэтажке – вопрос не лет и даже не недель. Кто-то из пожарных внизу говорил, что выгорело все. Буквально. От крыши до подвала. Каждый провод, каждая стенка, каждый гвоздь. Пламя пробежалось внутри всех трещин. Неукротимое и прожорливое.
Лопнувший хрусталь, рассыпавшаяся в прах мебель, торчащие их взорвавшихся стен трубы и провода. Все прожитые годы, выплаченный пару лет назад кредит и несколько ремонтов, которые чуть не стоили жизни Виталию – все это сгорело в одночасье.
Не осталось ничего, кроме…
Мужчина нисколько не надеялся. Он всего лишь захотел посмотреть. А вдруг!
И чудо случилось.
Маленькая банка из-под кофе осталась невредимой. Она лежала под черными досками шкафа, прикрытая пеплом от одежды. Металл даже не расплавился. Крышка легко соскочила, а внутри Виталий нашел нетронутые плотно набитые купюры. Мужчина исправно покупал валюту и откладывал месяц за месяцем, не зная для чего.
Что ж. Судьба намекнула, как распоряжаться этими деньгами. Виталий решил, что с помощью своих накоплений он восстановит все! Или по крайней мере начнет…
Мысль о грядущем триумфе вдохновила его, и мужчина поспешил в страховую.
– Мой маленький перерыв закончился, – вещал ведущий радио. – Надеюсь, вам понравился Джими Хендрикс. Всегда мечтал поставить его в эфире. На самом деле, мне было любопытно, как долго я смогу с вами делиться своими мыслями. Ведь по сути я оккупировал сегодня весь эфир. Однако мне разрешили. Буквально сказали, делай, что хочешь, только палку не перегибай. Честно сказать, мне крайне непросто понять, какой длины та палка и толщины, которую я пытаюсь перегнуть, – мужчина сделал громкий глоток. – Чай. Обожаю чай. Хм… Знаете, что мне нравится в моей работе? Я могу изливать свою душу, и мысли мои несутся во все направления! Наверное, будь я писателем, строчил бы долгие, заумные, занудные книжки. Хотя есть у меня один знакомый писатель. Так он наоборот говорит, что тяжело писать ему ни о чем. Мол, каждая строчка должна нести какой-то смысл. Лично мне кажется, он несчастный человек, – ведущий громко отхлебнул. – Ладно. Вот о чем я еще подумал. Много ли вещей в этом мире, за которые следует действительно крепко держаться? Просто… Просто посмотрите на небо! Неужели у Психофоры нет маленьких коменят где-нибудь на задворках галактики. Подбегают они такие: «Мама, мама…» Э-э-э, кометы же женщины? Тогда откуда коменята возьмутся… Хм… предположим, что почкованием. И вот подбегают маленькие коменята и такие: «Мама, мама, ты опять улетаешь?» Комета отвечает: «Да, улетаю. Вернусь нескоро. Возможно, никогда», – ведущий рассмеялся.
– Че он несет? – пробубнил Виталий. Он старался ехать как можно быстрее, но почему полдень оказался крайне многолюдным. Пробки, куда-то бегущие пешеходы на каждом переходе – невыносимо.
– Ладно, ладно, простите, – продолжал смеяться ведущий. – Коменята… Ну и бред, боже, как мне стыдно. Или нет. Пожалуй, нет. Это я к чему все? Вот я полдня вам твержу, что Психофора принесла что-то новое в наш мир, в наши жизни. Но сколько людей обрадуются этому? И их можно понять, новое – не значит хорошее. Однако все ли то, что вокруг вас, хорошо для вас? Стоит ли держаться прям уж за все? За каждый угол, каждого человека, за каждую мысль? За все то, что делает вас таким, какой вы есть сейчас?
– Конечно, стоит, – усмехнулся Виталий.
– Уверен, практически все ответили сейчас, что стоит, – заключил диджей. – Ведь если задуматься, действительно ли ваше окружение делает вас собой? Вы создали вокруг себя свой мир или же просто-напросто нашли себе местечко? Нет, не свое, а себе. Это разные вещи. Действительно ли вы настоящие люди? Или же вы просто копии себя, пародии на себя? Симулякры.
– И что ж ты тогда можешь предложить, если такой умный? – возмущенно спрашивал Виталий у радио.
– Я ни в коем разе не хочу советовать вам бросать все нажитое непосильным трудом за свою длинную или не очень жизнь. Однако оглядеться, прицениться, поразмыслить о том, о сем никогда не бывает лишним. Просто сегодня это жизненно необходимо, понимаете? – ведущий сделал большой глоток и сильно закашлялся, а потом принялся глубоко дышать. – Черт, чай должен был уже остыть! – мужчина продолжал кашлять. – Фух, чуть не умер, – сказал он, отдышавшись. – Кхм. Я не хочу быть лицемером. Многое из того, что я вам сегодня говорю, сам планирую применить в своей жизни. Правда пока не могу. Работа, знаете ли. Хех.
– Зато языком ляпать работа ему не мешает, – вздохнул Виталий.
– Это действительно тяжелые вопросы, на которые я бы не отказался найти прямой ответ. Настоящий ли я, который просыпается каждое утро? И как должен проявиться настоящий я? Лично мне кажется, что хорошим знаком будет момент, когда начну просыпаться на работу без будильников. Если, конечно, у настоящего меня есть работа, – ведущий рассмеялся. – Вообще такое интересное дело. Как вы думаете, когда люди начали, что называется, отдыхать? Вот, допустим, крестьяне, принято считать, работали от рассвета до заката. Работяги на первых заводах на сменах по двенадцать часов без выходных. А у нас есть целых два выходных! В среднем. Так вот любопытный факт в том, что никто и никогда не отдыхал больше, чем наши доисторические пещерные предки. Ага. И ведь в чем парадокс. Я у многих спрашивал, даже у тех, кто занимается буквально делом своей мечты, зарабатывает на хобби, ходит весь в ресурсе, замотивированный, и вся эта тренинговая муть по списку. И вот я спрашивал и у таких, и у тех, кто выбрал работу, тыкнув пальцем в небо и не попав, какая ваша любимая часть в работе. Ответы были разные, много слов, мало смысла, но суть сводилась к одному: любимая часть работы та, в которой не надо работать.
– А вот тут я соглашусь, – смеялся Виталий.
– Вот почему я задаюсь вопросами о настоящей, реальной сущности меня и человека в общем. Труд сделал из обезьяны человека. Но что если обезьяна не планировала заходить так далеко? Просто она хотела сделать свою жизнь чуточку легче. Съесть ароматный кусок сочного мяса, прожаренного на костре, а не давиться сырой резиной. Всадить соседу-мудиле в спину копье из-за кустов, а не в честном бою, в котором все шансы проиграть. Сделать жизнь легче! Легче! Слышите меня? Не нужны обезьянам квантовые компьютеры, чтобы вычислять невычислимое. Не нужны обезьянам сложные экономические системы, которые оставят их без трусов, убедив, что трусы никогда им и не принадлежали. Не нужны обезьянам офисы с нормированным графиком и соцпакетами. Просто не нужны. Они нужны нам: высокоразвитым, высокоактивным, высокоорганизованным биомашинам, работающим на легком дофамине и вере в светлое будущее.
Виталий сделал радио чуть тише. Показалось. Он уже было решил, что Виолетта написала. Будто бы сверкнул экран. Но нет. Супруга молчала. И мужчина вновь вернул прежний уровень громкости.
– … а нужно нам все это, – ведущий вошел в нешуточный раж, – чтобы заработать на маленькие, но теплые пещеры, в которых мы спрячемся от дождя, ветра и плотоядных тварей. Почему бы нам не прятаться в обычных пещерах? А потому что мышцы слабые, животы большие, зубы отбеленные, нервы протертые, шерсти нет и маникюр вместо когтей. Но мы все с вами Патрики Бейтманы внутри, только не у всех есть бабки развлекаться, как он! Да и кишка у многих тонка, – диджей закашлялся, поперхнувшись воздухом. – А вообще, – говорил он, прерываясь на кашель, – скажу вам кое-что перед новым часом музыки. Назад нам пути нет, в пещеры нас никто не пустит. Оставаться в текущем положении невыносимо. Нужно двигаться вперед. Брать эволюцию в свои руки, я думаю. А теперь песни!
В страховой царил сущий бардак. Крики, вопли, маты, возмущения. Не всем хватило места внутри, поэтому полнейшая неразбериха была и на улице. Виталий истинным чудом смог протиснуться через плотную стену из людей. Но ему повезло: всех их что-то отвлекло.
– Небо крошится! Небо крошится! – слышался полный суеверного ужаса вой из толпы.
– Боже мой! Мало нам жары в феврале, так еще и ночь пришла! – доносился женский причитающий голос.
– Это не ночь. Ночью темно, а сейчас светло. Это просто… небо почернело.
– Что это падает? – прогремел тот же паникующий вой. – Небо падает!
– Да это блядский апокалипсис! – кто-то вторил ему.
– Апокалипсис апокалипсисом, а страховку мне получить надо, – услышал Виталий недовольный бубнеж под ухом. С этим незнакомцем мужчина был согласен.
Пока толпа отвлеклась на очередное чудо, Виталий медленно, но уверенно плыл к окошку.
– Здравствуйте, – сказал он, добравшись до своей цели. – Сука! – его схватили за плечи и резко дернули. Он мертвой хваткой вцепился в стойку, пока его пытались вытолкать в конец очереди. – Да где здесь очередь?! – кричал Виталий.
– Откуда мне знать? – отвечал ему кто-то из-за плеча.
– Так что тебе от меня надо?!
– Соблюдай очередь, падла!
– Где здесь очередь, я тебя еще раз спрашиваю? – вопил, надрывая горло, Виталий.
– Я не знаю! Но ты точно в ней не первый!
– А кто первый?! Ты что ли?!
– Сука! Соблюдай очередь, тебе говорят!
Виталия дернули с особой яростью, отчего вспотевшие пальцы не удержали его массивное тело. Он грузно упал, повалив, как домино, с десяток человек и придавив чье-то худое тело. Мужчина чувствовал, как несчастный барахтается под ним, но у него не получалось встать: на каждое движение придавленный отвечал неистовым воем.
– Ты мне что-то сломал! Или порвал! Жиробас! – из последних сил кричал придавленный, когда Виталий наконец-то поднялся.
– А нехер было руки распускать, – ответил мужчина и вернулся к парню в окошке. – Здравствуйте.
– Добрый день, – ответил ему работник страховой – молодой парень в выглаженном синем деловом, служебном костюме и зализанной прической. – Ваш номер?
– Какой номер? – не понял Виталий.
– Электронной очереди.
– Блять, – вздохнул мужчина. – У меня нет никакого номерка. И очереди здесь никакой нет.
– Ну как это нет очереди? – покачал головой парень. – Вон стоит автомат, – он бессмысленно указал в толпу. – Там где-то стоит он. Вам нужно будет взять там талончик и дождаться своей очереди.
– Так может вы меня обслужите быстро, если я уже тут? – попросил Виталий.
– Не положено, – ответил работник страховой.
Виталий огляделся в поисках табло с номерами. Он нашел только выключенный, разбитый телевизор.
– А какой сейчас номер на очереди? – спросил мужчина.
– Я не знаю, – пожал плечами парень, спустя пару секунд изучения компьютера. – Говорят, в автомате электронной очереди закончилась бумага.
– Да он вообще сломал, – сказала ему коллега из соседнего окна. – Неки дебил экран пальцем пробил.
– Так че ты меня мозги тут пудришь?! – разозлился Виталий. – Какая, блять, тогда тебе очередь электронная?! Издеваешься?!
– Извините, я не знал, – парень отвел испуганный взгляд.
– Так ты меня обслужишь?
– Нет, я вынужден закрыться по техническим причинам, – сказал работник страховой и задернул шторку жалюзи, а потом убежал.
– Тварь! – крикнул Виталий ему в спину.
Вслед за эти окошко закрылись все остальные. Виталий не знал, злиться ли ему или отчаиваться, поэтому устало упал на так вовремя освободившийся стул.
– Здоров, Виталий, – услышал он знакомый по-старчески скрипучий голос.
– Антон? Давно не виделись, здоров, – ответил мужчина. – Что с рукой?
Древний старик с перебинтованной рукой сидел на соседнем стуле и с глуповатой улыбкой смотрел на происходящее. Его промокшие желтоватой субстанцией бинты норовили распутаться, и мужчина их постоянно наматывал обратно, кривясь от боли.
– Так хата сгорела, – отвечал Антон. – Не знаешь что ли?
– Знаю, знаю, – вздохнул Виталий. – Вместе с хатой и рука в придачу?
– Ага, – кивнул старик.
– Сколько ты здесь сидишь?
– Хм… Не один час точно, – задумчиво говорил Антон. – Точно сказать не могу.
– И что? Никаких продвижений?
– Никаких, – покачал головой старик. – Я уверен, они обсудили с начальством все, а оно сказало ничего нам не давать. Нас выкинут на улицу ни с чем, вот увидишь.
– Даже не удивлюсь, – сказал Виталий, злобно зыркнув на перепуганную девушку-консультанта. – Те еще ублюдки. Только деньги подавай, а обязательства выполнять отказываются. Ты, кстати, знаешь, что случилось? Откуда пожар? Особенно такой. Целый дом сгорел! Пять подъездов!
– Понятия не имею, – пожал плечами старик и затянул бинты, скривившись. – Я плохой свидетель. Память барахлит в последнее время.
– Сколько тебе лет, Антон? – спросил Виталий.
– Ну где-то восемьдесят скоро будет.
– Когда?
– Не помню…
– Да, – задумчиво кивал Виталий. – Логично…
К уставшим, озлобленный людям вышел управляющий отделением. Высокий, полный мужчина предпенсионного возраста с трудом переставлял ноги, держась за бедра.
– Артрит бедолагу замучил, – покачал головой Антон.
– Видишь своих издалека? – усмехнулся Виталий.
– А ты не смейся, паршивец, тебе самому недолго осталось, – огрызнулся старик.
Управляющий подошел к консультантке и навис над ней. Девушка пыталась отстраниться: она явно не была в восторге от запаха начальника. Но мужчина настойчиво вещал свое. Услышав все, что надо было услышать, консультантка кивнула и убежала. А сам управляющий заговорил:
– Добрый день, уважаемые клиенты, – его по-оперному звонкий голос мигом заполнил все помещение. – Мне сообщили о случившимся несчастье, но я вынужден вам сказать, что наша система оказалась не в состоянии справиться с подобным наплывом заявок…
– Где наши деньги? – кричала толпа, перебивая его.
– Можно я договорю? – но его голос в одиночку справлялся со всеми недовольными. – Благодарю. Я понимаю ваше недовольство, ваши чувства. Но сейчас мы ничем не можем вам помочь. Я прошу вас разойтись, потому что работа на данный момент невозможна. У нас есть ваши контактные данные. Каждого из вас. С вами свяжутся в ближайшие дни. Спасибо за понимание и терпение.
Управляющий развернулся и ушел шаркающей походкой, осыпаемый проклятиями и угрозами. Он скрылся за дверью, и стало ясно, что весь персонал куда-то пропал. Кроме недовольных клиентов, вокруг не было никого.
Виталий потрохами ощущал, как накаляется ситуация.
– Я, блять, вам тут щас все разнесу к хуям! – завопил шкафоподобный мужчина и схватился за стул, предварительно грубо стащив с него перепуганную девушку. Он бросил его в телевизор, разбив в дребезги и технику, и мебель.
– Хочешь пива, Виталий? – спросил Антон.
– Я за рулем, – задумчиво отвечал тот, с интересом глядя, как стекла консультативных окошек превращаются в острую пыль под вопли одобрения разъяренной толпы.
– А у меня рука сгорела. Че за аргумент такой?
Виталий удивленно глянул на старика, но потом, задумавшись, одобрительно кивнул:
– Пойдем.
Они выбирались из кипящего недовольства маленькими острожными шажками. Вполне вероятно, что отделение страховой скоро будет неотличимо от их сгоревшего дома: останутся жуткие руины, обожженные не пламенем, а абсолютной, неподкупной людской яростью. Но все их мысли уже поглотили пинты пенного, отчего даже проблема отсутствия крыши над головой ушла на второй план.
Антон отвел Виталия в маленькую пивнуху в центре города.
– Любопытно, – проговорил мужчина.
– Чего? – не расслышал его старик.
– Ничего, – покачал головой Виталий.
Его удивило, как среди модных, вылизанных, популярных и идейно современных заведений затесался столь архаичный замысел – пить ради выпивки. Даже в самых дешевых, еле держащихся на плаву барах, кафе и мелких забегаловках он не встречал столь плотный дух нонконформизма и отчаяния. Завсегдатаем этого места становятся не те, у кого нет денег, а те, у кого нет жизни.
Внутри жутко смердело: прогорклая земельно-картофельная вонь с примесью токсинов – дешевые папиросы. Грязные рюмки, подозрительно светлое, практически бесцветное пиво, невнятный бубнеж посетителей. Кто-то из забулдыг с интересом посмотрел на новых гостей, для других поднять голову оказалось непосильной задачей, но каждый из них источал неприятную сладковато-гнилостную ауру единства судьбы.
Виталий уселся на липкий расшатанный стул за липкий расшатанный стол и с легким презрением к себе осознал, что ему здесь нравится.
– Я схожу за пивом, – сказал Антон.
– А какое тут есть? – спросил Виталий.
– Понятия не имею, – пожал плечами старик. – Все пьют одно. Его тут берут, чтоб водку запивать.
Тошнотный комок подкатил к горлу Виталия, но мужчина все равно ответил:
– Неси, какое есть.
Два заляпанных чем-то серым бокала, наполненные желтоватым напитком по самые края, глухо ударились дном о деревянную столешницу. Несколько глотков пива разлились по грязному столу, образовав сильно пахнущие лужицы.
– За что пьем? – спросил Антон, подняв свой бокал.
– За…
– Чтоб вы все, суки, сдохли, крохоборы ебучие! – кричал какой-то почетный гость питейной, когда его коллеги по столу потребовали внести сумму в общий банк.
– Впрочем… – задумался Виталий. – За это можно и выпить.
– Согласен, – кивнул старик.
Они громко чокнулись.
Первые бокалы ушли быстро и в полной тишине, даже гомон пьяниц приутих. Глаза мужчин остекленели на пару минут, а когда последние капли пива улетели в глотки, то вернулась ясность рассудка, немного омраченная алкоголем, ясное дело.
– А вообще, – начал Антон. Его хрипящий голос готов был вот-вот скатиться до полумертвого шепота, но у них с Виталием уже сформировалась магическая связь пьющих, позволяющая понимать друг друга при любых обстоятельствах. – Я ведь не хотел.
– Что не хотел? – уточнил Виталий.
– Сжигать дом, – ответил старик. – Квартиру хотел, дом – нет.
– Не понял? – от неожиданности Виталий даже выплюнул пиво обратно в бокал и поставил его.
– Я ведь по документам недееспособный.
– Почему?
– Ай, – махнул рукой старик, – сволочи заплатили врачам, да те все и подписали. Да вот только брехня все это. Сперва жену мою на тот свет отправили, теперь за меня принялись. Только я покрепче бабки моей оказался, вот решили длинным путем пойти.
Виталий от таких внезапных откровений мигом осушил полный бокал.
– Моя Верка-то мудрой и наблюдательной была. Спокойствия им не давала. Слышал я, как она ругалась. А как померла… Ну… у меня хватка-то не такая, вот меня в оборот и взяли.
– Что за они? И что им надо? – спрашивал Виталий.
– Да… Не знаю. Раньше были родственниками, сейчас черт знает кто. А сынок мой самый главный у них. Квартирку отжать мою захотел для махинаций своих.
– Махинаций?
– Понятия не имею, что он с ней делать удумал, – пожал плечами старик, – что-то со шпионажем. Я ведь не особо уверен, что мой сын сыном до сих пор остается.
– Мне кажется, что врачам за справку никто не платил, – не подумав, съязвил Виталий.
– А ты думаешь, у меня доказательств нет?! – внезапно взорвался Антон. Он с размаху ударил по столу бокалом, отчего тот разлетелся в дребезги, накрыв Виталия стеклянным дождем. – Я все слышал! Все! Сын ведь уже почти закончил переделывать мою квартиру под центр связи! Общался с кем-то, когда я спал. Думал, я не слышу. А я все слышал! Даже записать пытался! Но их голоса записать невозможно, они этому даже Темку научили. Точнее того, кого отправили вместо него, – на глазах старика проступили слезы.
– Папа! Вот ты где? – крик обрушился на замершую в моменте пивнуху, как гром. – Боже! Ты опять напился?! Что теперь будет… Пойдем со мной, давай, давай.
– Виталий! Если мы больше не увидимся, знай! Они могут прийти и за тобой, ведь я все рассказал тебе! – истошно вопил старик, пока молодой человек уводил его, но не сопротивлялся.
– Сиди здесь. Жди! – приказал парень Виталию.
– Ладно, – устало пожал тот плечами.
Разум заполнился до краев алкогольной пустотой. Виталий заказал еще один бокал пенного, и пил его маленькими, непрерывными глотками. Не прошло и минуты, как половина пива плескалась в брюхе мужчины. На пару минут из реальности пропала и сгоревшая квартира в распадающемся доме, и тающие на глазах шансы на страховку, и тоска по счастливым семейным дням. На короткие мгновения Виталий очутился в моменте кристаллизованной, но порочной нирваны. За короткий миг покоя он поплатится огромным, гниющим пятном в карме.
Внезапность – второе имя сына Антона. Он возник из ниоткуда с граненным стаканом водки. Парень уселся на занимаемый ранее Антоном стул и жадным глотком хлебанул половину стакана. Чудом подавив рвоту, он хищно глянул на Виталия.
– Темка? – невозмутимо спросил тот.
– Тим… йак! Тимофей, – сказал он стремительно пьянеющим голосом.
– Тимофей Антонович, значит, – пробубнил Виталий. Он будто бы пьянел он этилового дыхания парня.
– Что он тебе наплел?
– Не знаю, – пожал плечами Виталий. – Ничего особенного. А… Кроме того, что папка твой халупу свою спалил. Да и мою заодно.
– Пиздец, – схватился за голову Тимофей. – Чистый пиздец! Старый ебантяй… Сыну родному не верит, а какому-то мужику случайному все выкладывает.
– Ну-ну, – с обидой проговорил Виталий. – Мы знакомы с Виталием столько, сколько ты вообще живешь. Так что я не случайный.
– Неважно, – отмахнулся парень и допил водку, как воду.
– А что с дедом-то?
Тимофей глянул на собеседника оценивающим взглядом: бить, не бить, если бить, то куда. Но все же ответил:
– Шизофрения. Пока мама была жива, держался каким-то чудом. Даже таблетки не были нужны. А как она умерла… – Тимофей закрыл глаза и протер лицо грязными руками, явно пытаясь стереть из памяти неприятные воспоминания. Но способ, увы, нерабочий. – А как умерла, так крыша сразу же и уехала. Думал, вот, в пансионат его отправить, квартиру продать, да забыть все, как страшный сон. Потому что не могу больше, устал… А теперь? А теперь он сжег свою квартиру, да еще и целый дом в придачу. Дом! Как, блять?! Пять подъездов на девять этажей! Я просто представить не могу! Пиздец… – он бесцеремонно взял пиво Виталия и сделал несколько глотков. Потом с опаской глянул на мужчину и, не заметив, возмущения, кротко выдал: – Спасибо, – и продолжил заплетающимся в узел языком: – Он жиэ нидиеиеспосбный. Бля! Да мня ведь посдить могут! Я ж следить за ним должн был… Он тбе разболтал! А кому ще мог? А? Я вот не знаю…
– И я не знаю, – кивнул Виталий.
– Кхм… – Тимофей кашлянул и сглотнул что-то с огромным трудом и отвращением. – Ты ж, ска, никому не скажешь? – смотрел он на Виталия плотоядным глазом. Я ж тебя порежу, суку, иначе!
– Не скажу, – сказал Виталий.
– Смтри мне! – заключил Тимофей и встал со стула. Он похлопал себя по карманам, нашел ключи от машины и направился к выходу.
– Э! Ты на машине что ли? – окликнул его Виталий. – Ты ж бухой в стельку!
– А тебе какое дело?!
– Да никакого, – пожал плечами мужчина.
– Вот и не пизди, – так Тимофей поставил точку в разговоре и удалился, громко хлопнув дверью питейной.
Виталий тяжело вздохнул то ли от своей судьбы, то ли от того, что увидел, как бездарно заканчиваются жизни сына и отца. Его охватила страшная тоска, которую, как показалось мужчине, может решить только разговор с сыном. Но сначала ему нужно найти туалет. Причем срочно.
Стоя перед грязной раковиной, Виталий дрожащими руками искал в телефоне номер сына. Он страшно переживал от одной мысли о звонке, но понимал, что не сможет жить, если не позвонит. И особенно мужчина не понимал, причину своих переживаний, ведь сын-то ничегошеньки не знает о предпосылках этого звонка.
Кое-как заставив себя нажать на кнопку вызова, Виталий с замершим сердцем слушал издевательски долгие гудки.
– Слушаю, пап, – трубку наконец-то подняли, и из динамика полился веселый голос сына.
– Вань, ты как? – дрожащим голосом спросил Виталий.
– Ничего, – смущенно отвечал парень. – Что-то случилось?
– Нет, ничего, просто день сегодня странный…
– Тут ты прав, – согласился Иван. – Как там мама?
– Неплохо, поехала в торговый центр. Выходной у нее.
– Отдыхает, понятно, слушай, если ничего не случилось, то может я чуть позже позвоню? А то немного занят.
– Да, хорошо, буду ждать звонка, – сказал Виталий.
Ему рано знать, решил мужчина, они разберутся тут сами, а потом обо всем расскажут. Как-нибудь на семейном ужине.
Виталий вернулся к офису страховой. По улице прошелся крайне избирательный ураган, уничтоживший контору до самого основания. От здания остался фундамент и парочка несущих стен. Несколько особенно отчаявшихся бедолаг, в одном Виталий узнал своего соседа снизу, из последних сил доламывали попадающийся под руки хлам, будь то доски или куски мебели, а также проклинали осипшими голосами руководство страховой и целый мир. Куски крыши, стекла, металл, бетон валялись вокруг – ничего не устояло под яростным напором озверевших, брошенных на деньги клиентов. Куски кожи и лужицы крови дополняли картину – то ли кто-то из сотрудников попался под руки, то ли кто-то из жильцов разрушенного дома стер себя в кровавую пыль.
– Проблемы с работой? – поинтересовался Виталий у паренька, который встретил его за окошком пару часов назад.
Испуганный работник в изорванном пиджаке резко обернулся на голос Виталия, видно, узнал его и тут же дал деру, спотыкаясь и падая.
Мужчина усмехнулся, глядя в спину парню, достал телефон и набрал супруге.
– Ты где? – спросил он сходу.
– Ты что, напился? – возмутилась Виолетта.
– Да. Я спрашиваю, ты где?
– В универмаге, – ответила женщина.
– С Петром?
– Да, – без раздумий сказала Виолетта.
– Я сейчас приду, – вскипая от злости, проговорил Виталий.
– Зачем?
– А мне разве нужна причина, чтоб увидеть жену?! – рявкнул Виталий в трубку.
– Не нужна, – прошипела Виолетта.
– Будь на месте! Я сейчас приду.
– Делай, что хочешь, – вздохнула женщина и бросила трубку.
Виталий сделал глубокий вдох. Он ощущал, как чистый огонь гуляет по бронхам. Его жизнь должна зависеть только от него. Готовый поставить вопрос ребром, решить все здесь и сейчас, он пошагал в сторону центрального универмага.