Артур Саянов
Неоправданная ставка
Фотограф спрятался под чёрный материал, и махнул рукой.
– Это будет потрясающий снимок господин Эпштеин, – воскликнул он, по окончании процесса съёмки. Я привезу его завтра вечером.
– Ну что, дети мои, вперёд, к познанию истины. Весь мир у ваших ног. Жду хороших известий, – с этими словами Эпштейн вышел из дома и сел в машину. – Поехали, Сентин, теперь они предоставлены Господу, и самим себе.
Утром следующего дня Эпштейн позвонил человеку по имени Джонни Кобра и договорился о встрече. Джонни приехал на старом, видавшем виды грузовичке. Он резонно предположил, что перед Эпштейном не стоит хвалиться роскошью, и взял этот ржавый раритет у своего друга на автомобильной свалке. Девиз Эпштейна, самого богатого человека этих мест, уже давно стал афоризмом: «Деньги, потраченные неоправданно – это жестокое преступление против своего завтра». Джонни после одной весьма удачной сделки приобрёл себе дорогой спортивный автомобиль, несмотря на то, что жил в небольшом старом фургоне на берегу озера. Его всё устраивало, и он абсолютно не беспокоился по поводу улучшения своих жилищных условий, так как большую часть времени проводил в поездках. К Эпштейну он решил поехал на старой развалюхе, дабы не вызывать раздражения у человека, знающего цену деньгам.
– Привет, Джонни. Сколько мы не виделись? Последний раз ты был в моём доме три года назад, – сказал Эпштейн, пожимая руку старого знакомого.
– Все вы вспоминаете обо мне, только когда ваши кошельки раскрываются для покупки диковинной зверюшки.
Джонни получил свою кличку потому, что всю жизнь занимался ловлей змей. Всё тело этого ещё не старого человека было покрыто шрамами от когтей и укусов. Через левую щеку проходил глубокий, синего цвета рубец, доставшийся ему в жестокой драке с африканскими браконьерами. Никто не знал, сколько ему лет и где он родился. Все, что о нём было известно, так только то, что его воспитал какой-то индеец и передал ему многие секреты канувшего в реку забвения племени. Поговаривали что Джонни Кобра несколько раз был на грани между жизнью и смертью, и только благодаря каким-то магическим секретам оставался в живых. Среди его многочисленных знакомых были очевидцы его гибели, которые видели, как он бросился спасать из селевого потока собаку и пропал под слоем грязи и брёвен. Но, как ни странно, через несколько дней Джонни появился как ни в чём не бывало, повергнув в шок людей, наблюдавших за его гибелью. На поводке он вёл того самого пса, спасённого из адской пучины. Когда Эпштейн пригласил Кобру, у Джонни как раз закончились деньги. Кобра любил пощекотать нервишки за игровым столом, и в последний раз крупно проигрался.
– Что заставило тебя расшевелить старого удава? Насколько я знаю, империя Эпштейнов процветает, мир праху её основателя, – сказал Джонни, хрустнув суставами пальцев.
– У меня есть для тебя хорошая работа. Тебе понадобится ещё два человека. Ты помнишь моих сыновей?
Джонни утвердительно кивнул.
– Я отправил их в самостоятельно плавание по реке жизни, чтобы посмотреть, кто на что способен. Они ещё молоды и не знают всех подводных камней. Пусть распробуют, что такое самостоятельность со всеми её прелестями и разочарованиями. Хочу, чтобы ты со своими ребятами присмотрел за ними, но так, чтобы сыновья об этом даже не догадывались. Лучше тебя этого никто не сделает. Из мелких неприятностей пусть выпутываются сами, но, если ситуация выйдет из-под контроля или возникнет серьёзная угроза, ты со своими людьми должен во всём разобраться. Вот три фотографии тебе и твоим людям. Чтобы выйти на след, этого вполне достаточно. Это работа на год, Джонни, и я хорошо заплачу.
Кобра выдержал паузу. Ему совсем не хотелось заниматься слежкой, потому что такое занятие было для него скучным времяпрепровождением, но, с другой стороны, ему нужны были деньги, а Эпштейн обещал хорошо заплатить.
– Мне надо подумать, дело не шуточное. Тем более займёт целый год. Ты же знаешь, у меня много заказов.
– У меня нет времени на раздумье. Назови свою цену, Джонни, и ударим по рукам.
– Хорошо, десять тысяч в месяц плюс проживание.
– Пять тысяч, Джонни! Я знаю цену деньгам, поэтому не запрашивай лишнего.
– Что не сделаешь для старого друга. Я согласен, – махнув рукой, сказал Кобра, – умеешь ты торговаться, Ричард, – добавил он, искоса поглядывая на Эпштейна.
– Все формальности уладишь с моим управляющим. Если у тебя больше нет вопросов, я займусь делами. Сделаешь как надо, я со своей стороны по окончании процесса сделаю хорошую премию. Надеюсь на тебя Джонни Кобра, – крепко пожимая руку Кобры подытожил Ричард.
Для выполнения этой миссии Джонни пригласил двух старых друзей: бывшего сыщика Сэма Бобба, и Джереми Спила, в прошлом матёрого афериста. Сэм Бобб должен был контролировать Эдварда, Джереми Спил – присматривать за Рэмом, а сам Джонни решил заняться Майклом.
Кто и куда из сыновей отправился, Эпштейн предоставил узнавать самим наблюдателям. Фотография значительно упрощала поиски, которых делать не пришлось, так как все трое сыновей Эпштеина, стояли у центральной площади напротив банка.
***
Братья стояли у дверей банка, держа в руках чеки, и никто из троих не знал, что делать и с чего начинать.
– Пожалуй, первым делом нам необходимо побеспокоиться о ночлеге, – неуверенно сказал Майкл.
– Хорош отец, сунул в зубы чек, и давай определяйся, а я не готов ещё, – сквозь зубы проговорил Рэм, – у меня были свои планы, в которые не входило, что меня выкинут из отчего дома, как щенка.
– В любом случае, другого выхода у нас нет. Майкл говорит правильно, первым делом надо определиться с ночлегом, а после сядем и подумаем, что делать дальше, – подвёл черту Эдвард.
– Ты опять начал указывать, что и как нам делать? – возмутился Рэм. – Лично я не нуждаюсь ни в чьих подсказках, тем более в ваших. Не имею ни малейшего желания находиться в одном сообществе, вы мне и дома порядком надоели. Увидимся через год.
С этими словами Рэм зашёл в банк, обналичил чек, но большую часть суммы оставил на сохранение банкиру Гифорду, после чего остановив попутную машину, уехал. Переезжать в другой город Рэм не планировал, он собирался вернуться домой за своими вещами, которые предусмотрительно оставил, чтобы ещё раз поговорить с отцом.
– Мы пойдём с тобой в гостиницу, а потом подумаем. Правда, брат? – спросил Майкл.
– Конечно, с чего-то надо начинать, – заулыбался Эдвард.
Братья почти дошли до гостиницы, когда в глаза Майклу бросилась вывеска «Joker», находящаяся на другой стороне улицы. Его словно ударило током, в глазах поплыли круги, а в сознании замелькали карты. Майкл отчётливо ощутил то блаженство, которое испытал в свой первый приход в это таинственное заведение. «Может быть, это и есть мой путь? К чему все эти странные сны? Зачем я рисовал схему? Я должен попробовать, и у меня обязательно получится. Почему тот джентльмен назвал меня будущим королём покера? Да потому что я действительно им являюсь». Теперь Майкл уже ничуть не сомневался в своих дальнейших действиях. «Эдвард будет против – выходит, первым делом предстоит избавиться от его опеки. Только Эдвард не заслуживает такого обращения и вряд ли ожидает этого от меня».
Ситуация разрешилась сама собой, когда Эдвард встретил в гостинице своего давнего приятеля Джорджа, сына механика Лека Трауди, вместе с которым они проводили своё свободное время в гараже, собирая старый грузовик.
– Эд! – закричал на всю гостиницу Джордж.
– Джо! Рад тебя видеть, дружище. А мы с братом как видишь, отправились постигать суровые уроки жизни.
– Ну, предположим, с вашими-то капиталами, вам это вряд ли грозит.
– Дело не в капитале, Джо. Отец дал нам испытательный срок, и ближайший год мы должны добиваться результатов, по которым отец определит наиболее достойного из нас. Тот, кто окажется наиболее удачлив, и больше других умножит капитал, будет в дальнейшем управлять всеми семейными финансами.
– Вот это класс! Всё же у вас, у богачей, свои причуды, не живётся вам спокойно. Мистер Эпштейн, вероятно, просто решил попугать вас, а через пару-тройку дней пришлёт машину и вернёт вас в родные стены.
– Нет, Джордж, ты не знаешь нашего отца. Всё это абсолютно серьезно, и никто за нами не приедет на протяжении года. У нас есть деньги, которые мы должны куда-то вложить и получить максимальную прибыль. Сфера деятельности не ограничивается.
– Эдвард! – воскликнул Джо, – А давай организуем автомастерские, ты же всегда мечтал работать с техникой. Я знаю одно удобное помещение, в пятидесяти милях отсюда. У тебя есть деньги, есть идея, есть надёжный помощник, что ещё нужно? Бери и пользуйся.
– Ты это серьёзно говоришь и действительно готов помогать мне? – с недоверием спросил Эдвард.
– Эд, я готов помогать тебе во всём. Надеюсь, когда мы всё устроим, ты не захочешь избавиться от своего напарника, как делают некоторые? – заглядывая в глаза друга, с тревогой спросил Джо.
– Об этом можешь не беспокоиться. Я никогда не предам своего напарника, и прибыль мы всегда будем делить пополам. По рукам?
– По рукам! – засмеялся Джо, крепко пожимая руку друга.
– Майкл, ты со мной? Втроём нам будет веселее, да и капитал удвоится, ведь отец не говорил, что нам нельзя объединяться.
– Нет, Эд. Моя жизнь не связана с техникой. Думаю, что я буду на эти деньги учиться, потому что тягаться с вами за обладание семейным капиталом не собираюсь. Какая-то дотация мне всё же будет выделяться, поэтому я не буду лезть из кожи. Очень рад за тебя, братишка, если это дело окажется тем , чем ты хочешь заниматься всю жизнь. Джордж правильно говорит: есть друг и деньги – что ещё надо для удачного начала?
– А ты-то как? Может, поедешь с нами, пока не определишься, чем будешь заниматься? – с надеждой в голосе поинтересовался Эдвард.
– Нет, Эд, вы поезжайте, а я поживу в этой гостинице. У меня есть пара хороших мыслей, но пока делиться не стану. Не зря говорят: «Если хочешь что-то сделать, не разбрасывайся словами, а вот когда это произойдёт, тогда и поделись секретом своего успеха». Это вековая мудрость, и её стоит придерживаться. Если можно, расскажите мне, где будет находиться ваша мастерская, может быть, я как-нибудь заеду на пару часов.
– По западной дороге в пятидесяти милях есть заправочная станция. Мимо не проедешь. Сразу за ней большой ангар, вот там-то я и предлагаю Эду сделать мастерскую. Да что там сделать, – пританцовывая, сказал Джордж, – она уже практически готова! Я в самых смелых мечтах не мог предположить такого исхода Эдвард!
Братья тепло попрощались, и Эдвард в сопровождении друга отправился на автобусную станцию.
Сэм Бобб которому выпало наблюдать за Эдвардом, следом поплёлся к междугородному автобусу, и устроился в задней части салона, меж тем как друзья сидели в первом ряду наслаждаясь поездкой.
Последние двадцать лет жизни, Бобб занимался слежкой, и ему нравилось контролировать процесс находясь в зоне прямой видимости от объекта. Это стало его смыслом жизни. Он с удовольствием наблюдал за своим объектом, и занимался вопросами юридического толка в самых разных местах, так как имел обширную сеть нужных людей, и мог с помощью телефонного звонка узнать любую интересующую его информацию. В свои пятьдесят пять лет Сэм Бобб имел хорошо развитую мускулатуру, и мог дать достойный отпор любому сопернику, имея удивительную подвижность. Он бегал по утрам, и любил много плавать, при любом удобном случае, будь то океан, или небольшое озеро.
Джереми Спилл, слыл в свои сорок с небольшим, удивительным человеком. Удивления он вызывал у многих, так как почти всегда выходил сухим из воды. Его авантюрная натура не позволяла оставаться в стороне, и он всегда находился в самой гуще событий. Спилл знал всех, но никто не знал Спилла. Он был своим среди малознакомых людей, ловко растворяясь в любом обществе. В первые годы своего становления, будучи отъявленным аферистом, Джереми попал в несколько сложных ситуаций, которые грозили ему тюремным сроком, но умудрился не просто остаться на свободе, но и стать консультантом в одном ведомстве. Бывшие друзья по ремеслу расценили это предательство по всем законам жанра, и Джереми приговорили к смерти Теперь Спилл работал в связке с Джонни Коброй, и Боббом, потому что только они могли реально прикрыть в случае стычки с единомышленниками.
Джереми сидел в ожидании появления своего объекта из банка, и когда тот появившись вышел на дорогу, последовал следом. Рэм помахал проезжающему автомобилю, и тот остановился, как позже узнал Спилл, это был водитель семьи Эпштейнов. Рэм устроился на первом сидении и машина уехала. Джереми сумел договориться с хозяином отеля, взял в аренду машину, и поехал следом. Каково же было его разочарование, когда Рэм вернулся домой. Спилл искренне побаивался Ричарда Эпштеина, так как один раз, он принял участие в афере касающейся имущества семьи Эпштеинов. Суть аферы раскрыл сам Ричард, и не будь он более решительным, все участники могли быть уничтожены в пожаре зернохранилища, случившемуся не случайно. Один хитрый делец из круга общения Эпштеина, получил предложение о покупке большого количества зерновых культур, когда цена значительно упала. Эпштеин не стал продавать на бирже свой урожай, ожидая значительного повышения цены из-за недостатка зерновых на сырьевых торгах. Группа из пяти человек организовали союз, и заключили торговую сделку с купцом другого государства о продаже большой партии зерновых культур. Купец имел судно с большим трюмом, а так же нанял в грузовой компании пятнадцать грузовых автомобилей. Дельцы с поддельными бумагами приехали на зернохранилище Эпштеина, и работники зная о предполагаемой продаже отгрузили большую партию. В три автомобильных рейса, пятнадцать грузовиков наполнили трюм корабля, отчего тот значительно просел. Выдававший зерно несколько раз звонил хозяину, но тот отсутствовал, и пришлось выполнить отгрузку согласно предоставленным документам. Аферисты получили деньги, а корабль был выведен из порта маломерными судами, и вышел в море. Для сокрытия крупной кражи шайка аферистов не нашла ничего лучше, чем поджечь хранилище, и спрятать таким образом концы. Из-за слабого охранения, а охраняли зерновое хранилище только два сторожа, по очереди обходящие территорию, забраться внутрь и поджечь балки не составляло особого труда, что они и сделали. Ничего не предвещало беды, и всё произошло бы по задуманному плану, но Эпштеин приехал на зернохранилище абсолютно случайно, и заметив начинающийся пожар в центральном сооружении, бросился туда. Поджигатели не ожидали такого буйства огня, охватившего деревянный ангар, и вместо того, чтобы выбираться по лестнице через верхний воздуховод, выскочили в двери, открываемые Эпштеином. Ангаров было несколько, но они находились не далеко друг от друга, и в случае пожара в одном, сгорели бы и другие. Команда пожарных из рабочего городка подоспела в тот момент, когда огонь уже начал облизывать стены соседних ангаров. Умелые действия членов пожарной команды предотвратило разрастание огня, а затем возгорание окончательно ликвидировали. Деньги за проданное зерно пришлось вернуть, а так же оплатить стоимость сгоревшего ангара. Эпштеин не стал сообщать властям, и дельцы оказались на свободе, проведя в подвале Эпштеина несколько дней. Спил с грустью вспоминал это дело, и последнее место куда бы он хотел попасть, был именно дом Ричарда Эпштеина. Удача улыбнулась ему, когда через час с небольшим, он увидел подошедший автомобиль, в котором Рэм приехал домой, а сейчас складывал свои вещи: большой чемодан и дорожную сумку.
Подождав пока автомобиль с его объектом отъедет чуть подальше, Джереми поехал следом.
***
Майкл снял в гостинице номер, после чего решил погулять по городу. Прогуливаясь по городскому парку, он рассуждал: «У меня недописанная схема, в которой есть бесспорные соответствия. Предположим, что я знаю десять карт против сорока двух оставшихся. Это, конечно, кое-что, но шанс выиграть при таком раскладе настолько мал, что рисковать не имеет смысла. По своему желанию узнать дальнейшие события и просчитать достоинство карт возможности нет. Остаётся надеяться на счастливое провидение и ждать. А может быть, эти события можно как-то подстегнуть и ускорить? Что-то должно происходить, но что? Раньше я рассчитывал найти ответы в книге, но события, происходящие в романе, только больше запутывают и без того непонятную ситуацию. Прежде всего, надо переехать в другой город, подальше от знакомых. Здесь возможности играть всё равно не будет. Кто-нибудь обязательно донесёт отцу о том, чем я занимаюсь. Решено. Сейчас главное – сконцентрировать мысли на картах и разложить всю информацию, что есть в наличии, по своим местам».
Майкл сел на скамейку и стал раскидывать карты. После нескольких раздач, вопросов по прежнему было гораздо больше, чем ответов. А, может, стоит понаблюдать за игрой в казино? Это неплохая идея, и, вполне возможно, что рядом с деньгами карты будут намного правдивее, и точнее. Решено, по приезду в другой город сразу пойду в казино. Первое время больших ставок делать не буду, до тех пор, пока не придёт твёрдая уверенность, что есть стопроцентная вероятность выигрыша, а потом… А вот потом!»
Стояла сильная жара, потому Майкл вернулся в гостиницу, и поднялся в свой номер. Приняв прохладный душ, надел свежую сорочку и спустился в вестибюль гостиницы. На выходе он нос к носу столкнулся с банкиром Гифордом.
– Майкл, ты решил остаться в этом городе? – поинтересовался Гифорд.
– Нет, мистер Гифорд, до отправления поезда ещё есть время, и я решил сделать необходимые покупки. Всего доброго, мистер Гифорд, – ответил Майкл, не желая продолжать разговор с банкиром.
– До последнего поезда, – глядя на часы, произнёс банкир, – осталось меньше двадцати минут. Торопитесь, мистер Эпштейн.
«Этот хитрый человек знает всё. Нет-нет, о казино не может быть и речи. Еду на вокзал, и чем раньше уеду, тем лучше», – подумал Майкл. Он забрал свои вещи из номера, и остановив такси поехал на железнодорожный вокзал. Большой город, где можно было легко затеряться, находился в пяти часах езды на поезде. Купив билет, Майкл удобно устроился в кресле железнодорожного экспресса и, рассуждая о предстоящих событиях, незаметно задремал.
В соседнем купе того же поезда, выехал Джонни Кобра.
Глава XI
ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ БАНКИРА
Корабль вышел из порта с первыми лучами солнца. Попутный ветер быстро вынес судно в открытое море, и только здесь де Бург понял, что его ждёт впереди. Состояние постоянной качки стало вызывать головокружения, и побледневший банкир, сидя на канатном ящике, обречённо взирал на вздымающуюся пучину, мысленно проклиная извечное желание заработать. Будь он немного решительней, сидел бы сейчас в своем доме, принимая клиентов и попивая вечерами молодое вино. А что теперь? Впереди две недели океана, и он должен это пережить.
С наступлением ночи ветер усилился и сменил направление. Монахи часто ходили в этих широтах, и капитан в преддверии сильного тумана приказал сбросить большие паруса и на малых пройти сквозь густую пелену. В зону шторма корабль попал настолько неожиданно, что матросы едва успели взобраться на мачту, подвязывая паруса. Большие волны захлёстывали борта. Налетевший шквал подхватил корабль, поднял на гребень огромной волны и бросил на острые камни подводного рифа, прозванного моряками «Акулий поцелуй». Это были подводные скалы, обнажающие несколько острых каменных шипов во время отлива и спрятанные большую часть времени под водой. Они имелись на всех картах, и капитан прекрасно знал о их существовании, но в надежде проскочить рифы не рассчитал силу ветра и высоту волны. Корабль, словно щепку, бросило на каменные уступы с такой силой, что вторая волна подняла на поверхность уже только его многочисленную оснастку вместе с остатками груза, размещенного на палубе. Судно раскололось надвое и затонуло. Де Бурга оглушила одна из оторванных снастей, и он, как бесчувственная кукла, вылетел за борт. На его счастье, одна из сломанных мачт с обрывками парусов всплыла и подняла безжизненное тело над водой. Придя в себя, банкир привязался верёвкой к толстой мачте и стал ждать. Постепенно ветер начал стихать, а волны стали успокаиваться. На рассвете банкира вынесло течением в зону абсолютного штиля. Покрутив головой, де Бург заметил небольшую белую точку. Это мог быть только корабль, но сколько банкир ни всматривался, точка оставалась на том же месте. Оставалось уповать на то, что судно пойдёт в его сторону, когда появится ветер. Наконец по воде прошла лёгкая зыбь, и ветер все сильнее начал трепать обрывок паруса, висящий на сломанной мачте. Де Бург все это время пристально, до боли в глазах всматривался вдаль и к своей великой радости понял, что судно идёт в его направлении. Вскарабкавшись на скользкое дерево мачты, банкир стал махать обрывком своей рубахи. Его быстро заметили, и корабль стал медленно сбавлять ход. Банкир не помнил, как он попал на палубу потому что находился в бесчувственном состоянии. Придя в себя, де Бург долго не мог понять, что произошло, и лишь спустя какое-то время память вернулась. Несчастный путешественник с ужасом осознал, произошедшее. Корабль разбился! Команда погибла! Золото утонуло! Что теперь будет? На какое-то время он даже пожалел о том, что остался жив, но по мере осмысления пришёл к выводу, что жить гораздо приятнее. Де Бург сидел, отрешённо глядя вокруг, а его помутнённое сознание постепенно возвращалось в реальность. Матрос, заметивший, что спасённый пришёл в себя, подошёл к нему и протянул кожаную флягу. Банкир молча взял её из рук матроса и сделал несколько жадных глотков.
Задул сильный боковой ветер. Снасти корабля заскрипели под напором ветра, в ту же минуту последовала команда «Трави шкоты!», и члены команды дружно начали управляться со снастью. Наполненные ветром паруса с лёгкостью подхватили корабль. За бортом зашелестела волна, разрезаемая форштевнем корабля, идущего под всеми парусами.
– Ну что, очухался? – спросил долговязый матрос по кличке Длинный Змей, подававший команды. – У тебя впереди приятная новость. Тебя спасли поклонники беззакония, – и он разразился громким хохотом, поддержанным членами команды.
– Я имею сильных покровителей, и если вы высадите меня в ближайшем порту, щедро отблагодарю вас, – пролепетал банкир, обливаясь от страха холодным потом. Он уже рассмотрел играющий на ветру флаг с перекрещенными под черепом костями и понял, кем являются его спасители.
– Заприте его в трюме, а то ещё бежать надумает, – скомандовал долговязый, и два пирата, взяв перепуганного банкира под руки, направились к трюму.
– Сейчас тебе неплохо бы выпить пару кружек крепкого вина и выспаться, – дружелюбно произнёс матрос, сопровождавший банкира. – Вино – это лучшее лекарство. Ещё неизвестно, что лучше было бы для тебя: утонуть или быть спасённым пиратами. Ночью мы придём на один остров; думаю, тебе стоит продумать, что ты должен пообещать капитану, чтобы тебя отпустили. Вот в этом бурдюке, есть немного вина.
Матрос бросил банкиру бурдюк и вышел, заперев дверь на замок.
Де Бург обречённо сел на пол своего узилища и заплакал. Не такой он видел свою дальнейшую жизнь. В самых пессимистических прогнозах, не могло быть подобного положения, а сейчас у него нет никаких шансов на спасение. Закончив оплакивать свою участь и немного успокоившись, банкир стал напряжённо прорабатывать возможные варианты: «Если это пираты, значит они любят золото, а там где есть золото, нет лучшего дельца чем банкир де Бург. Он должен найти того, с кем можно поторговаться. Тот малый, что привёл его сюда, кажется не таким кровожадным как капитан. С ним можно и нужно договориться. Разговоры с капитаном потребуют других затрат, а вот заплатить этому малому, ему вполне по карману.
Даже находясь в смертельной опасности, банкир оставался банкиром, и не собирался платить больше, если появлялась возможность значительно сократить цену.
***
Команда «Посейдона» третий день находилась на острове, и пираты наслаждались отсутствием качки. Не рад был только Гром, который то и дело сетовал, что у него без качки ноют ноги. Проснувшись, Гром зашёл в таверну, в которой, несмотря на раннее утро, уже сидели несколько человек. Гром подозвал хозяина.
– Через час я хочу увидеть хорошо прожаренного молодого кабанчика и пять литров хорошего вина. Ром мы сегодня пить не будем.
В дверях показался Сэмуил.
– Барракуда, заходи, друг мой. А я как раз собрался навестить тот чудный домишко, в котором ты бросил свои кости. Уж не твоё ли дитя плачет по ночам? Мне по соседству всё слышно, – захохотал здоровяк.
– Нет, этот ребёнок не мой, но я принял непосредственное участие в его рождении, – ответил Сэмуил.
Эти слова ещё больше развеселили Грома.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что помогал зачатию, держа отцу свечку, чтобы тот не промазал?
– Нет, он, наверное, помогал отцу руками, – захохотали обитатели соседнего стола.
– Если вставишь ещё слово, я вырву твой поганый язык и выкину портовым собакам. – повернувшись к соседям, пробасил Гром. – Пойдём, Барракуда, нам пора на корабль.
Они спустились к морю, сели в шлюпку и направились к «Посейдону», покачивающемуся на волнах в полумиле от берега.
На вахте стоял Карамо, с которым всегда несли вахту другие канониры. Это была своего рода каста, в которой главенствовал Карамо.
Гром, издали заметив объект своих дружеских шуток, весело закричал:
– Карамо! Видно, неласкова была Марго, если вместо её сисек я вижу в твоих руках пистолеты. Хочу напомнить тебе разницу между ними: подёргал за сиськи и стрельнул – подарил кому-то жизнь, а пистолеты выдернул и стрельнул – отправил к праотцам. Надо хорошо подумать, что угоднее Всевышнему друг мой Карамо.
– Ты знаешь, Гром, если меня не будет на корабле во время боя, дергать за сиськи вам придется друг друга и, возможно, в последний раз.
Команда одобрительно захохотала над дерзким ответом своего главного канонира.
Вдруг Карамо резко поднял руку, давая понять, чтобы все замолчали, и, указывая на скалу, разделяющую мыс пополам, сказал:
– Там кто-то прячется.
– А вот мы сейчас и посмотрим, – пробасил Гром, забравшись на борт, и подходя к пушке.
В течение минуты он двигал пушку и прицеливался, затем поднёс фитиль. Пушечный залп застелил палубу клубами дыма, и послышался грохот падающих камней.
– Что за порох нам опять подсунули! Но вы можете не сомневаться: ядро пошло туда, куда я его отправил.
Когда рассеялся дым, скалы, на которую показывал канонир, больше не было.
– Что за стрельба? – появился на мостике Акула Пьер.
– Проверяли военные навыки твоего помощника, капитан, – спокойно ответил Карамо и добавил, вытянув руку, – кто-то разглядывал наш корабль вон с той скалы. Мы дали залп.
– Я понимаю, что некоторые окончательно пропили свои мозги, но ведь ты, Карамо, претендуешь на капитанский мостик, – произнёс Акула, переведя взгляд с Грома на канонира. – Возьмите шлюпку и всё там осмотрите.
Четверо матросов сели в шлюпку и отправились осматривать маленький скалистый островок, находящийся в паре сотен метров от островной бухты.
Только сейчас Акула обратил внимание на изрядно помятый вид Сэмуила.
– Ты слишком сильно пристрастился к выпивке, Барракуда. Я ожидал от тебя большего – сказал он, окинув Сэмуила недобрым взглядом, и спустился в кубрик.
На плечо Сэма легла тяжелая рука Грома:
– Слушай, Барракуда, я ни разу не слышал подобных слов от капитана, и это может означать что угодно: либо ты ему нравишься, либо он скормит тебя акулам при первой возможности, – захохотал здоровяк.
Пираты вернулись и подняли на борт корабля израненного человека. Акула, осмотрев пленника, произнёс:
– Если ты скажешь, зачем наблюдал за нами и кому это нужно, то мы окажем тебе помощь. Если не скажешь, я прикажу посыпать твои раны солью, и акулам ты достанешься изрядно просоленным.
– У него болевой шок капитан, и возможно контузия. Он не слышит о чём вы говорите – сказал Сэм.
– В таком случае помогите ему прийти в себя, – скомандовал Акула.
Сэмуил и Гром перетащили пленника в трюм, где Сэм перевязал его.
Когда Гром вышел, пленник простонал:
– Я вижу, что у вас есть чувство сострадания. Помогите мне!
Силы похоже опять покинули пленника, и при этом его продолжало лихорадить от долгого пребывания в воде. Сэм принёс кружку рома.
Пленник долго цедил ром, несколько раз закашлявшись.
– Кто ты и почему прятался в скалах? Расскажи мне, и у тебя будет достойный уход и полный покой— попросил Сэм.
Пленник посмотрел на Сэмуила глазами, полными ужаса и отчаяния.
– Я банкир. Четыре дня назад наш корабль вышел из порта и направился на Восток, но ночью мы попали в сильный шторм, и корабль разбился. Думаю, что в живых остался я один. Утром меня спасли пираты и посадили в трюм. Когда я сказал, кто я, они потребовали золото в обмен на мою жизнь. После того, как команда сошла на берег, мне удалось сбежать и спрятаться в скалах в надежде найти какой-нибудь другой корабль. Я слышал, что на этот остров заходят торговые суда. Вот и спрятался на свою голову, от одних пиратов к другим.
Я долго наблюдал за вами. Мне показалось, что на вашем корабле есть дисциплина, что не свойственно пиратам, и я хотел попросить о помощи. Однако, как только высунулся чуть больше, прогремел пушечный выстрел. Взрывом меня отбросило в море, а потом ваши люди привезли меня сюда, – закончил пленник и, обхватив голову руками, зарыдал.
– Как ваше имя? – спросил Сэмуил.
– Ален де Бург. Впрочем, теперь моё имя не имеет значения. Насколько я понял из прошлых разговоров моих «спасителей», по вашим законам вы должны вернуть беглеца вашим братьям по ремеслу.
– Я ничего не могу обещать вам, мсье де Бург, но поговорю с капитаном, и, вполне вероятно, ваша участь окажется не такой плачевной, если вы сказали мне правду. Здесь никто не будет вас истязать, только говорите правду.
– Молодой человек, вы вселяете в меня надежду, – пролепетал банкир. – Если вы поможете мне, я буду молиться о спасении вашей грешной души до скончания дней.
Сэмуил поднялся на палубу и подошёл к капитану.
– Этот человек – банкир. Его спасли люди Хромого Пита и хотели получить за него выкуп, но он сбежал и прятался в скалах в надежде попасть на торговое судно. Наши ребята заметили его, когда он захотел, чтобы его заметили. Я думаю, он говорит правду, капитан.
Постояв несколько минут на корме, Акула спустился в трюм к пленнику. После непродолжительной беседы капитан вернулся на палубу и приказал приготовить три шлюпки, а также двадцать человек из старой команды, включая Грома и Барракуду.