Артур Саянов
Неоправданная ставка
– Как называется ваш корабль и куда вы идёте?
– Наш корабль назван в честь бога морей «Посейдон», но мы никуда не идём. Мы ищем встречи с какой-нибудь посудиной, набитой разным барахлом, – разразился смехом здоровяк, а потом громко добавил, посматривая на Карамо, стоящего у пушки:
– Когда у Карамо есть деньги, он покупает пышку, а когда денег у Карамо нет, он теребит шишку. Или во сне ощупывает спящего соседа, рискуя быть убитым, – и все, кто был на палубе, закатились смехом, а Карамо дал залп, который дважды откликнулся эхом в гротах скалистого острова по правому борту судна. В воздух взлетели стаи потревоженных птиц.
– Держись меня, и, клянусь памятью капитана Брю, тебя никто не обидит. Но держи ухо востро, у нас шустрые ребятки. В последнем походе полкоманды выкосила тропическая лихорадка, и капитан идёт набирать новую. Задумаешь бежать – беги, но так, чтобы не поймали: беглецов у нас не любят. Вижу, что тебе не по нраву наша компания. Я в прошлом тоже ходил на торговом судне, пока на нас не взяли на абордаж ребята с «Посейдона». Теперь я здесь, и за мою голову дают много золота, которое Карамо с огромным удовольствием потратил бы на портовую красотку, а то на его руках появились большие мозоли, а раньше я их не замечал. Кто подскажет, отчего они появились? – и опять команда разразилась смехом.
Рисунок № 2
Карамо по непонятным причинам на шутки Грома только улыбался, но отвечал редко. Было видно, что вывести этого малого из себя никому не удавалось.
Разговор прервался с появлением капитана.
– Я вижу, что акулы останутся без завтрака. Умеешь управляться со снастью? – спросил капитан.
– Я моряк, – ответил Сэмуил.
– Тем хуже для тебя. Теперь ты в команде, и кое-кому придётся раскошелиться и за твою голову тоже, но когда это случится, никто не знает.
Капитана звали Акула Пьер из-за его привычки бросать виновных за борт, на справедливый суд Посейдона, вершить который помогали акулы. Это был широкоплечий, высокого роста человек с острым проницательным взглядом, светло-серых глаз. На нём была фланелевая рубаха тёмно-красного цвета, перепоясанная чёрным кушаком, из-за которого торчали пистолеты. Одного взгляда этого сурового человека хватало, чтобы прекратить спор, возникший в команде. Никто не знал, откуда он родом и когда стал пиратом. О его жестокости ходили легенды, но никто никогда не сказал о том, что Акула Пьер обделил кого-то из своей команды или наказал человека незаслуженно. На корабле была жесткая дисциплина, и матросы за спиной у капитана частенько роптали, что он перегибает палку, не позволяет пить ром и редко заходит в порты, но это быстро пресекалось Громом, которого боялись не меньше капитана.
Сэмуил заметил, что Акула мало с кем разговаривает, если не считать приказов да нагоняев за нерасторопность. Его никогда не видели пьяным, потому что если Акула пил, а такое случалось, когда команда сходила на берег, – то пил один в своей каюте. У Сэмуила сложилось впечатление, что капитан мало говорит, но много думает. В любой шторм он сохранял удивительное равновесие, твёрдо ступая по палубе, словно с каждым шагом его ноги прирастали к дубовым доскам. Капитан мог часами неподвижно стоять на корме, глядя в бескрайнюю морскую даль, а порой не выходил из каюты по два-три дня. Тогда «Посейдоном» командовал Гром.
Положение Сэмуила в команде решил случай. Пираты долго скитались в поисках торговых судов, пока однажды в сильный туман чуть не столкнулись с большим кораблём.
Капитан скомандовал: «В погоню!» Рулевой налёг на штурвал, и «Посейдон» стал разворачиваться. Сэмуила удивляла не только быстроходность, но и маневренность пиратского судна. Внезапно туман расступился, и впереди оказался большой военный корабль, на котором заиграла труба и застучали барабаны. Это был охотник за пиратами галеон «Барракуда». Капитан догадался по звукам трубы, к чему там готовятся, и приказал делать резкий разворот, дабы не попасть под пушки левого борта корабля. «Посейдон» сильно накренившись начал забирать в правую сторону, когда раздались залпы пушек галеона. Несколько ядер попали, но не нанесли сильного ущерба, за исключением расщепленной двери камбуза.
Решение пришло в голову Сэмуила мгновенно. Он подошёл к капитану и сказал:
– Можно обойтись малой кровью, если вы доверите мне управление «Посейдоном».
– А почему ты решил, что я буду слушать твой бред, и доверю тебе корабль?
– Я хорошо знаю эти места, капитан. Фарватер имеет свои особенности, которые могут сослужить нам хорошую службу. Я дважды проходил здесь, и могу сделать это сейчас.
– Действуй. Но, если ты ошибёшься и подставишь этих ребят, умрёшь первым.
В миле от места встречи с противником находились островные скалы, на которые Сэмуил и направил «Посейдон». Расчет на то, что за ними погонятся, оправдался. Преимущество было на стороне пиратов: «Посейдон» был меньше и легче галеона, и стал заметно отрываться от преследователей.
Сэмуил скомандовал сбросить паруса, когда «Посейдон» приблизился к проливу, находящемуся между скал. Вход в пролив напоминал широкое основание бутылки, переходящее в узкое и длинное горлышко. По водному коридору мог пройти только опытный шкипер. Вся коварность пролива заключалась в том, что примерно по центру прохода на малой глубине находился острый, как шип выступ скалы, и обойти его можно было только с левой стороны, вплотную к отвесному берегу. Сэмуил осторожно обошёл опасное место и войдя в бухту окружённую скалами, попросил капитана сбросить паруса, и якорь по левому борту. Этот маневр предполагал, что якорь достигнув дна, заставит корабль сделать плавное торможение с разворотом в левую сторону. Стратегически это был очень опасный маневр, так как «Посейдон» стоял внутри скальной гряды развёрнутый бортом ко входу в бухту, но тогда ни капитан, ни члены команды не догадывались, о грандиозном замысле Сэмуила Хэмпфила, для которого это в случае неудачи, могло закончится смертью.
Преследовавший галеон быстро приближался, и уже слышались ликующие звуки команды, загнавшей противника в ловушку, как вдруг раздался треск корабельных снастей, и галеон, резко клюнув носом, стал заваливаться на бок. Старший канонир «Посейдона» Карамо, выставив пушку в нужном направлении, дал первый залп. Ядро, описав видимую дугу, сбило флагшток преследователей. Это был настолько красиво исполненный выстрел, что все члены «Посейдона» разом ликующе взревели. Радостные крики и улюлюканье пиратов подняли стаи птиц с прилегающих скал. Канонир стал переходить от пушки к пушке, делая прицельные залпы. Борта «Барракуды» уже зияли дырами, когда выстрелила пушка галеона, и ядро просвистев над головами пиратов, упало в нескольких метрах от «Посейдона». Галеон не мог стрелять в ответ, так как сильно наклонился на борт, и жерла пушек смотрели на воду, но похоже они смогли настроить одну из них. Карамо решил пресечь слабые попытки сопротивления и настроив одну из пушек дал залп угодивший в нескольких метрах от порохового погреба, после которого на корабле началась паника. Канонир «Посейдона» знал куда стрелять. Несколько ядер пробили переборку за которой находился пороховой отсек, и последующие попадания грозили взрывом. Акула Пьер рассматривая повреждения в подзорную трубу, приказал больше не стрелять. Галеон «Барракуда» медленно погружался в воду, а команда пыталась спустить на воду одну из уцелевших после бомбардировки Карамо лодок.
– Если ты заходил сюда, значит и выход знаешь? – спросил капитан, вплотную подойдя к Сэмуилу спросил Акула.
– Да, капитан, выход так же прост, как и вход сюда. За той скалой, – показывая рукой разъяснял Хэмпфил, – есть проход. На первый взгляд он довольно узкий, но как оказалось, там может пройти целый галеон, а для более узкого «Посейдона», это пара пустяков. Глубины между скал достаточные, на киль не сядем.
– Твои знания полезны Барракуда! – сухо похвалил Акула, и обращаясь к Грому сказал:
–Выводи корабль в открытое море. Твоим помощником будет Барракуда.
Капитан покинул палубу, а здоровяк в сопровождении Хэмпфила поднялись к корабельному штурвалу.
– Считай, что ты зачислен в команду вторым шкипером, и капитан дал тебе новое имя, Барракуда, осталось получить благословление от команды – весело смеялся Гром похлопывая Сэмуила по плечу, когда тот аккуратно выводил «Посейдон» через узкий грот в открытое море. – Наш мудрый капитан назвал тебя в честь корабля, который ты потопил. Отдай штурвал Барракуда, пойдём выпьем по кружке рома, за очередную победу, а потом – к капитану. Акула приказал привести тебя в капитанскую каюту, по выходу в море.
. ***
– Что ты так увлечённо читаешь Майкл? – поинтересовался Ричард, несколько минут наблюдающий за сыном, – ты даже не слышал как я поднимался, да и дверь у тебя скрипит, хотя я тебе уже говорил смазать маслом петли, чтобы не скрипела, когда ты тайком по ночам ходишь на кухню, и таскаешь сладости.
– Я нашёл эту книгу без обложки, и решил почитать. Мне очень нравятся происходящие здесь события, – обрадовавшись интересу отца произнёс Майкл.
– Я не против, чтобы ты читал, но у тебя ещё масса работы, которую кроме тебя никто делать не будет, – наставительно начал Ричард, – Ты днями торчишь в библиотеке, но я не вижу ощутимых результатов, а сейчас понимаю почему. Сегодня разберёшь все книгу от входа, а я вечером проверю.
Майкл нехотя собрался и захватив с собой книгу, отправился в библиотеку.
Перебрать все книги у входа за день, не представлялось возможным, так как они занимали пространство от пола до потолка, и стояли в несколько рядов. Отец пару дней назад, купил их у какого-то торговца недвижимостью, не пожелавшего оставлять своё имя и координаты. Здесь было много книг в дорогих переплётах, кои Майкл за время работы в библиотеке научился отличать, в одной из которых он нашёл карту. Полистав книгу он понял, что карта не имеет к ней никакого отношения, и лежит здесь скорее всего для лучшей сохранности. Развернув карту Майкл немало удивился, так как эта морская карта походила на те о которых он читал в книге. Несмотря на небольшие размеры, она изобиловала разными поправками и названиями мест. Названия некоторых были перечёркнуты, а ниже сделана другая надпись. Маршруты между портами были подписаны с указанием расстояния и времени в пути. В правом нижнем углу стояла расплывчатая подпись. Похоже на этот угол карты попала влага, размазавшая чернила подписи. Майкл озадачено стал изучать названия, но не смог прочитать не одного из них, так как они были написаны на непонятном языке. Даже буквы были какими-то необычными, и скорее напоминали знаки. «Кто знает, а вдруг это какой-то секретный язык прошлых столетий?» – подумал юный изыскатель, «но как и у кого можно узнать это?». Перебирая в памяти некоторые книги он вспомнил, что уже видел одну из них, где рассказывалось о языках других стран. Майкл бросился к каталогу и стал искать, на какой полке и в каком ряду она находится. Найдя нужное название, он перенёс лестницу, и полез к верхней полке.
«Языки. Наречия. Диалекты» прочитал он, найдя нужную книгу, и тут же открыл обложку, и пробежался глазами по оглавлению.
–Это то что мне надо, – довольно вслух протянул Майкл, и спустившись стал искать ответ на интересовавший его вопрос. Не на одной из множества таблиц с буквами и знаками, он не нашёл ничего подобного, что говорило о необычности карты. Майкл взяв большую лупу, положил карту под светом настольной лампы, и начал рассматривать необычные буквы. Это действительно были знаки, так как среди них часто попадался кораблик, только каждый раз чёрточки находились по разные стороны, и в разных направлениях. Это могло обозначать любую букву алфавита, и при умении такой шифр должен был легко читаться знающим человеком. Выписав несколько из них на листок, юноша задумался над тем, чтобы это могло значить. Очнувшись от полного сумбура предположений, Майкл решил поискать ответы в романе, и открыв нужную страницу углубился в происходящее
ГЛАВА VI
Капитан Акула Пьер, старший помощник Гром, и канонир Карамо.
Гром спустившись в свою каюту с новоявленным другом, достал из небольшого шкафчика бутылку, разлил ром по кружкам, и сказал:
– Бьюсь об заклад, что не позднее чем через сутки у нас будет новая команда – из тех, кто за нами охотился. Сейчас они ещё не готовы, а когда утром увидят акул, станут гораздо сговорчивее. Давай выпьем за твою выдумку Барракуда. Сегодня ты прошёл испытание и стал полноправным членом нашего братства. Это тебе говорю я, старший помощник Гром.
Вряд ли кто-нибудь видел Грома более доброжелательным. Ему нравился этот малый, за то, что он поверил в него, и его вера оправдалась с лихвой.
– На этом корабле, у меня есть два друга, которым я полностью доверяю, – неожиданно поведал здоровяк, – это капитан и наш старший канонир. А вот и он, – рассмеялся Гром появившемуся в дверях каюты Карамо.
– Заходи друг мой Карамо, и выпей с нами пару глотков этого замечательного рома.
Сэмуил впервые в жизни видел подобную точность выстрелов, хотя когда-то считал лучшим пушкарём, парня из его прошлой команды на «Аполло» по имени Руди. Он хорошо стрелял из имеющихся для защиты корабля пушек, но подобной точности, какую сегодня показал Карамо, мог позавидовать любой.
– Когда мы планируем вернутся за командой галеона? – спросил канонир.
– Завтра к закату думаю созреют, – деловито потирая большие ладони ответил здоровяк, – я вот и нашему другу рассказываю, что как только утром акулы их пощупают, они станут сговорчивее. Да и с пресной воды там серьёзные проблемы.
– Насколько я понял, ты неплохо знаешь это место? – поинтересовался канонир обращаясь к Сэмуилу.
– Мне дважды приходилось быть здесь. Мой друг капитан Брю, привёл сюда «Аполло», когда ожидался сильный шторм в открытом море. Потом я хорошо запомнил эти глубины и их подводные сюрпризы, а сегодня получилось применить эти знания в реальности.
– Я хочу спросить тебя Барракуда, о чём ты думал и на что рассчитывал, когда просил бросить якорь по левому борту? Мне показалось, или ты на самом деле развернул корабль для стрельбы?
– Я знал, что галеон не пройдёт мимо шипа, и останется в проливе, а разворот делал для твоей работы, – довольно рассмеялся Сэмуил.
– Хороша работа Барракуда, – дружески похлопал Карамо по плечу нового друга. Налей ещё по глотку Гром, и пойдём к капитану, он просил зайти нас троих. Они выпили ещё по кружке рома, после которого Сэмуил почувствовал невероятную тяжесть в ногах.
– Скоро привыкнешь, – смеясь, пробасил Гром, заметив неустойчивость Сэмуила. – А теперь пойдем к капитану.
В каюте Акулы Пьера Сэмуил оказался впервые: много книг, на столе морские карты, большой компас. На другом столе, находящемся в левом углю просторной капитанской каюты, лежали какие-то бумаги и стояли чернила. По всей видимости Акула Пьер что-то писал, и писал много сюда по количеству перьев, торчащих из продолговатого деревянного стакана.
– Где тебя высадить, парень? – неожиданно спросил Акула, глядя на Сэмуила в упор.
– Я не просил вас об этом!
– Честно скажу, мне не нравятся холеные аристократы вроде тебя. Ты думаешь, что завоевал моё доверие, посадив этих идиотов на мель? Ты спасал свою шкуру. Никто не стал бы разбираться, как и при каких обстоятельствах ты попал на корабль. Вздёрнули бы на рее, как пирата, и весь разговор. Таким, как ты, я не верю: слишком избалован роскошной жизнью, чтобы быть пиратом.
Слова капитана были резки, но в пиратском мире, любое послабление являлось крахом. Если этот парень имеет стержень, он даст достойный ответ, а если такового не имеет, за оказанную услугу, сойдёт на берег в ближайшем порту.
– Я не дал повода усомниться в моей смелости, и могу не раз это показать. Что касается моей аристократической жизни, то должен сказать, что с шести лет я ходил юнгой, и только в шестнадцать сошёл на берег стараниями одного хорошего человека, дабы получить необходимые знания. В душе я всегда жил морем и любому готов доказать, что вправе называться моряком. Не скрою, меня посещали мысли, каким образом можно убраться с вашего корабля, но сегодня я понял, что судьба посылает мне испытания, дабы крепче закалить мою волю и разобраться, кто я есть на самом деле: моряк или священник.
Акуле понравился ответ этого худосочного паренька, и для себя он решил понаблюдать за ним, а потом принять необходимое решение.
– Время покажет, кто ты есть на самом деле, – произнёс Акула после некоторой паузы. – Кто обучал тебя управлению кораблём?
– Капитан Брю.
– Твой капитан был хорошим лоцманом. Я слышал твои команды и, признаюсь, был с тобой согласен. Тех, кому я доверяю вести корабль, всего четверо, возможно, ты сможешь стать пятым. У каждого уважаемого пирата есть прозвище, это как пропуск в мир берегового братства. Какое прозвище будет у тебя – решит команда. Пойдём на палубу.
С этими словами Акула направился к выходу. Все его движения говорили о недюжинной силе. Он был похож на сжатую пружину, готовую в любой момент молниеносно разжаться, чтобы сразить противника.
– Капитан, позвольте мне взять у вас одну из книг? – попросил Сэмуил.
Акула остановился и через плечо посмотрел на нового члена команды:
– Возьми, – сухо ответил капитан и вышел из каюты.
Сэмуил подошёл к полке и бережно взял одну из книг. Он прочитал несколько строк, когда в каюту вернулся Гром и пробасил:
– Ты можешь ждать свою команду, но не заставляй команду ждать тебя.
Сэмуил смутился из-за своей беспечности и выскочил на палубу. Не обращая внимания на Сэмуила, Акула продолжал говорить:
– За последние месяцы лихорадка выкосила каждого второго в нашей команде. Мы потеряли много достойных братьев и будем помнить о них до конца наших дней. Нам нужны люди надежные, потому что наша жизнь зависит только от нашего умения. Каждый из вас достоин быть капитаном, но, по законам братства, он сможет им стать только после моей смерти. Во время перестрелки с галеоном одна гнида решила убить меня, чтобы поскорей возглавить команду… – не договорив, Акула подскочил к одному из пиратов и, схватив его за горло, повалил на палубу. – Сколько денег дали тебе, чтобы ты убил меня?
Пират недолго извивался под рукой Акулы, его движения стали замедляться, тогда капитан ослабил руку:
– Пусть команда решит, как с тобой поступить.
– Капитан, – произнёс пират с синим шрамом через всё лицо, – я не оправдываю его, но я называл его братом и не могу молчать, как трюмная крыса. Он заслуживает смерти, но я прошу тебя не убивать его: высади его на каком-нибудь острове.
Команда загудела. Капитан прервал бурное обсуждение, обратившись к обвиняемому:
– Мы высадим тебя на острове и даже дадим заряженный пистолет, чтобы ты мог застрелиться прежде, чем сойдёшь с ума. А теперь уберите эту тварь в трюм и, когда покажется остров, бросьте его за борт. У нас есть другие дела. Вы видели этого малого в действии, – сказал Акула, положив руку на плечо Сэмуила.
Одобрительные возгласы раздались в толпе.
– На корабле он недолго, но уже успел доказать, что достоин называться нашим братом. Не буду скрывать, что я, как и многие, считал его случайным пассажиром «Посейдона», но сегодня на мое предложение покинуть корабль он ответил отказом и выразил твердое желание стать полноправным членом команды. А раз так, мы должны дать ему пиратское имя, с которым он будет жить и когда-нибудь умрёт.
Слово взял канонир Карамо:
– Галеон назывался «Барракуда». Пусть и он носит имя этой хищной рыбы.
«Барракуда!» – закричала команда. Акула поднял руку:
– Отныне твоё имя Сэм Барракуда, носи его с честью, и, быть может, в будущем на океанских просторах появится капитан Барракуда.
Утром, как и предсказывалГром, «Посейдон» вернулся в пролив. Галеон полностью затонул, и лишь кончик фок-мачты торчал из воды, как памятник погибшему кораблю. Из всей команды осталось не более тридцати человек, они держались на плаву благодаря деревянным обломкам и при виде корабля стали взывать о помощи. Предсказание Грома сбылось: все, кто остался в живых, из преследователей превратились в последователей берегового братства.
Их подняли на борт и разбив на группы распределили среди бывалых пиратов, для последующего воспитания.
«Посейдон» взял курс на один из островов, прославившийся, как пиратский порт. Власти ничего не могли поделать с этим пристанищем: пираты там долго не задерживались, а лишь запасались провиантом. Существовал негласный закон, по которому на торговые суда, заходящие в этот порт, пираты не нападали, а капитаны таких судов имели опознавательные знаки и сигналы. Торговый корабль проходил мимо острова с флагом, предупреждающим об опасности, и через полчаса все пиратские корабли выходили в открытое море, где могли не бояться никаких преследователей. Если корабли объединялись, они могли противостоять большой эскадре.
Акула Пьер дремал в своей каюте, когда его сон потревожили стуком в дверь.
– Кого там несёт? – недовольно прохрипел капитан.
– Капитан, на палубе драка, – раздался голос из-за двери.
Акула поднялся на палубу. Дерущиеся разделились на два лагеря. Старая команда против тех, кто пришел с потопленного галеона. На окрик капитана никто не отреагировал. Тогда Акула одним движением развернул палубную пушку и дал залп в сторону дерущихся. Несколько человек упали замертво, и это охладило пыл враждующих. Тяжело дыша, все смотрели на Акулу.
– В чём дело? – спокойно спросил капитан.
Те, кто знал этот голос и этот тон, не сомневались, что подобное спокойствие сулит акулам дармовой завтрак.
– Говори, Гром! – глядя на здоровяка, сказал капитан.
– Капитан, ты знаешь, что у нас в команде заведено ничего не прятать, потому что братья не крадут друг у друга. Сегодня мы обнаружили, что у нас завелась крыса, и завелась она среди них, – сказал Гром, показывая ножом на команду галеона. – Ты, конечно, помнишь золотой кулон, который я выиграл в кости. Сегодня он перекочевал в карман вот этого ублюдка, а по законам берегового братства, капитан…
– Не учи меня законам, Гром! – перебил его Акула. – Теперь говори ты, – сказал он долговязому парню с разбитым носом, на которого указал Гром.
– Это подарок моей матери, – сказал долговязый, вытирая рукавом кровь с лица.
– Подойди сюда, – властно произнёс капитан.
Долговязый с опаской приблизился на несколько шагов.
– Подойди ближе.
– Это подарок матери, – приблизившись, повторил долговязый.
В этот момент раздался ещё один голос:
– Капитан, я могу подтвердить, что этот кулон был у него, когда мы выходили из нашего порта.
– Выйди сюда, я тебя не вижу.
К капитану подошёл человек одного роста с долговязым.
– С того момента, – сказал капитан, – как мы взяли вас в команду, вы не дали мне повода усомниться в вас. Вы вдвоём говорите, что кулон подарен матерью, а у Грома, кроме меня, других свидетелей нет. Наш корабль носит имя бога морей, так пусть море решит, кто из нас прав. Хоть я и капитан, но, по законам берегового братства, в споре мы равны. Раз я свидетельствую в пользу Грома, значит, становлюсь участником спора, как и вы. Сейчас все пойдут отдыхать, а утром, – капитан выдержал паузу, окинув команду недобрым взглядом, – утром мы закончим наш спор. Если какая-нибудь крыса пикнет и нарушит тишину на корабле, она не увидит восхода. Завтра мы пойдём охотиться на акул, – с этими словами Акула ушёл в свою каюту.
Наутро команда собралась на палубе. Акула вышел по пояс голый, с ножом в руках.
– Полные паруса! – скомандовал он.
«Посейдон» стал набирать скорость, и через полчаса очертания острова растворились в утренней дымке.
– Отмотайте четыре каната по длине «Посейдона», – приказал капитан.
Когда приказание было выполнено, капитан продолжил:
– Каждый возьмёт с собой нож на тот случай, если на него нападёт акула. Обмотавшись канатом, мы прыгнем за борт и на полном ходу корабля будем его догонять. Вам понятно? – спросил капитан. – В таком случае вперёд.
Капитан и Гром стали на один борт, а долговязый и его друг – на другой.
– По моей команде прыгаем. Если кто-то не прыгнет, команда убьёт труса на месте, – подытожил капитан.
«Вперёд!» – крикнул Акула, и все четверо прыгнули за борт, удалившись от корабля на длину верёвок. Когда верёвки натянулись, все четверо что есть силы стали ползти по ним, то скрываясь под водой, то снова появляясь. Издалека они напоминали дельфинов, с той лишь разницей, что дельфины выныривали равномерно и не поднимали такой волны. Команда, затаив дыхание, наблюдала за пловцами. Быстрее всех к кораблю приближался Гром. Вторым был капитан. Долговязый и его товарищ шли почти вровень, но значительно отставали от Грома и Акулы. Гром уже начал карабкаться на борт, а капитан был метрах в пяти, когда на волне показался акулий плавник. Потом второй. Акулы плыли посередине между спорщиками, как бы присматриваясь к необычным морским обитателям.
Вскоре одна из акул резко пошла на долговязого, и пираты услышали душераздирающий крик. С долговязым было покончено. Гром забрался на борт и стал подтягивать капитана, но услышал брань и отпустил конец. Акула уже висел над водой, но было видно, что он устал и только сила воли заставляет его держаться за канат. На время акулы пропали из виду, но вскоре появились опять. Капитан висел над водой в метре от борта, видимо, собираясь с силами для последнего рывка. Несколько резких взмахов – и он вцепился в планширь. Когда Гром и Сэмуил схватили его за руки, Акула не стал сопротивляться, считая, что пари выиграно. Никто из команды не посмел бы упрекнуть капитана в несоблюдении правил.
Третий участник заплыва уже начал карабкаться на борт, по пояс высунувшись из воды, когда акула появилась рядом с ним. Моряк попытался поднять ноги над водой, но сил не осталось.
– Тащите, – скомандовал капитан.
Матросы взялись за канат, и в этот момент раздался дикий крик: акула откусила пловцу левую ногу по щиколотку. На палубе бедолага потерял сознание. Сэмуил перетянул покалеченную ногу ремнём, чтобы остановить кровотечение.
– Бог морей покарал лжеца и его заступника, – сказал капитан окружившей его команде.
Поступок Акулы Пьера поразил видавших виды пиратов.
Авторитет капитана стал непререкаемым и для старой команды, и для новичков. Переводя тяжелый взгляд с одного пирата на другого, капитан медленно произнес:
– Кто станет причиной раздора в команде, будет заряжен в пушки, и первый залп по противнику мы сделаем кусками гниющей плоти. Вы поняли меня?
Пираты ответили молчаливым согласием.
О том, как «Посейдон» расправился с галеоном-охотником, узнало всё береговое братство, и прозвище «Барракуда» окончательно закрепилось за Сэмуилом. Акула на три дня отпустил команду на берег насладиться вволю вином и портовыми подругами. Сэмуил сошёл вместе с командой, но не пошёл сразу в таверну, а решил прогуляться по острову.
Люди, живущие на острове и обеспечивающие береговое братство всеми мирскими благами, жили в достатке, потому как пираты не жалели золота. Для пиратских ночлегов строили роскошные дома, комнаты были наполнены дорогими вещами, награбленными пиратами в походах. Воровство на острове было запрещено. Пойманному на краже отрубали руку.
Прелестные особи женского пола наводнили остров в погоне за пиратским золотом. Несколько местных красоток слыли постоянными подругами знаменитых пиратских капитанов, были и те, о чьих ласках вспоминали многие пираты во время долгого плавания. Некоторые женщины уже имели детей, и при возвращении в порт среди пирующих пиратов то тут, то там появлялись довольные детские рожицы со знакомыми многим членам берегового братства чертами лица. Постепенно некоторые женщины обжили несколько домов, где, как правило, и находились, имея на попечении пару десятков портовых красоток и усиленно промышляя по приходу торговых и пиратских судов. Отцы обычно особенно не беспокоились о своих случайных отпрысках, и мамаши ублажали моряков своими телесами до той поры, пока всё золото, находившееся при гуляке, не перекочевывало в их многочисленные карманы.
Сэмуил не сильно увлекался вином, а потому решил пройтись по острову, где похоже были места достойные пера художника. Он проходил мимо аккуратного домика, увитого виноградной лозой, когда его окликнули. Белокурая девушка, слегка присев в знак приветствия, спросила:
– Вы доктор Дюпри?
– Нет, я не Дюпри и не доктор, потому что у меня не было практики. Но я неплохо разбираюсь в медицине, – ответил Сэмуил.
– Капитан «Ночной птицы» обещал привезти доктора для моей сестры, – грустно объяснила девушка свою оплошность. – Она беременна, должна вот-вот родить, и ей очень плохо.
– Не отчаивайтесь, вполне возможно, что доктор скоро подойдёт.
Девушка посмотрела на Сэмуила глазами, полными слез:
– Но моя сестра не может ждать, – всхлипывания незнакомки перешли в рыдания, – помогите нам.
– Проведите меня к вашей сестре.
Роженица лежала в небольшой комнате и тихонько напевала, но эта песня не была радостной, в голосе чувствовалась обречённость. Услышав шаги, женщина перестала петь и произнесла:
– Катарина, это ты?
– Я привела человека, который поможет нам.
– Он доктор?
Девушка посмотрела на Сэмуила с немым вопросом, что ей ответить сестре.
– Скажите, что я доктор, пусть она будет спокойна, – шёпотом произнёс он.
– Да он доктор, доктор …– залепетала девушка.
– Хэмпфил, – подсказал Сэм.
– Доктор Хэмпфил, – договорила Катарина.
После осмотра Сэмуил понял, что у женщины узкие тазовые кости, при купном плоле, и родить сама она не сможет. Несколько секунд он стоял в раздумье. «Похоже это ещё одно испытание Сэмуил Хэмпфил, ниспосланное тебе свыше. И ты должен пройти его. Если ей не помочь она умрёт, если он будет не точен, она тоже умрёт. «Лучше сделать и не пожалеть, чем пожалеть, что ничего не сделал» – вспомнились слова маркиза Лотти»
И он и, повернувшись к Катарине, уверенным голосом произнёс:
– В вашем саду я видел листья дикой цитерии, сорвите несколько и хорошо промойте их в проточной воде. Ещё мне нужна большая игла, суровая нить, много горячей воды и несколько чистых простыней.
Сэмуил спустился в сад и, подправив и без того острый нож о ремень, стал обжигать его на огне.
– Всё готово, доктор, – высунувшись из окна, произнесла Катарина, и в голосе ее была слышна надежда.
Сэмуил мысленно прочитал молитву и вошёл в комнату.
– Вы должны в точности исполнять все, что я буду говорить, – строго сказал он побледневшей девушке. – Одному мне не справиться, но вдвоём мы всё сделаем. Привяжите ей ноги и руки к кровати.
Потом, обращаясь уже к роженице, он произнёс:
– Я сейчас дам вам маковое молочко, это значительно облегчит боль, но потерпеть придётся. Вы не первая женщина, родившая подобным образом, наука давно практикует подобные роды, доверьтесь мне и потерпите.