Артем Лукьянов
Звездный Патруль. Книга XIII. Смертельный попутчик
Попутчица
Все выведать у весьма своеобразной особы по имени Касуми, которая в добавок была дамочкой себе на уме, задачей оказалось нелегкой. Да и сам Мекелдоно начал сильно нервничать, уже когда занял мягкое место в каюте первого класса. «Квик подозрительно пускает пыль в глаза и убаюкивает меня». Эти неутешительные выводы лишь еще больше подливали масла в огонь. Ему нельзя было нервничать. Мекелдоно это знал. Инжект замедлителя был заготовлен, иначе поспать спокойно ему было нереально. Тощее кошмарное существо, некая мелкая женщина-оборотень почти всегда являлась ему в снах, если он засыпал разнервничавшись или сильно волнуясь. Мекелдоно почему-то знал ее, но откуда и как не мог вспомнить. Его возню с инжектором заметила попутчица.
– Это что? – спросила она, кивком головы указав на мед-препарат.
– Это замедлитель… Мне нужно, чтоб заснуть – буркнул в ответ капитан.
– И давно?
– Давно, что?
– Давно на препарате сидишь?
– Около недели – ответил Мекелдоно и убрал инжектор подальше от глаз Касуми.
Она, сидя в кресле, посмотрела на него строго и вытянула правую руку ладонью вверх.
– Давай сюда.
Мекелдоно весьма удивился подобной реакции, но никак не отреагировал. Касуми вздохнула, посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
– Ты не понял. У тебя в любой момент может произойти привыкание. Потом, чтобы поддержать эффект на прежнем уровне, ты начнешь повышать дозу и очень скоро «сыграешь в ящик» … Заснешь и не проснешься.
– И что тебе с того? … Твое дело сопроводить меня до корабля и помочь с ремонтом. Разве нет? – остудил ее Мекелдоно.
– Кэп, ты уже недельный цикл на этой дряни… Замедлитель – это не витамин тебе, чтоб его поглощать, как кофе на завтрак. Это препарат крайнего назначения, понимаешь?
– Кому какое дело… Да, и я не всегда его использую, а только когда нервничаю или волнуюсь.
Мекелдоно встал и убрал инжектор куда-то в секцию в капсуле для сна, что была у изголовья его кресла. Использование слова «кэп» да еще с таким ударением немного смутила его, словно он и раньше это где-то слышал.
– На Альхоне я у тебя изыму все дозы – спокойно даже чуть улыбнувшись выдала ему Касуми, убрав свою руку со стола.
– На Альхоне мы с тобой разбежимся, как в космосе корабли – ответил ей капитан.
Пассажирский шаттл тем временем вырулил на разгонный вектор, о чем его ИИ объявил всем пока еще не многочисленным пассажирам. Мекелдоно занял свое место и пристегнулся. Касуми была пристегнута с самого начала.
– Ты, кэп, совсем не внимательный, как я посмотрю – негромко и спокойно, как нечто само собой разумеющееся, выдала Касуми. – Квик же тебе ясно намекнул на долгое и плодотворное сотрудничество, как в старые добрые времена.
Мекелдоно напрягся и даже слегка побледнел. Он знал, что Квик что-то темнит и не договаривает по поводу Мула, но что вот так вот откровенно – и подумать не мог. «Вот, я, старый дурак! Он меня просто заманил этим кораблем!». Однако при всем при этом его порадовала такая скорая откровенность от попутчицы, из которой простыми расспросами еще там в космопорте Аламаха было и слова не вытянуть.
– Не знаю, как ты, а я забираю свое и улетаю… Со мной так дела не делаются, и Квик это знает – слегка волнуясь парировал он.
Касуми демонстративно сложила руки крест-на-крест и слегка откинулась на спинку кресла. Шаттл резко вздрогнул, обозначив таким образом начавшийся набор скорости.
– Кэп, а что ты знаешь про «Зов Вальхаллы»? – спросила Касуми.
– Так это они имеют сейчас мой корабль?
Касуми кивнула головой.
– Ты ж понимаешь, что просто так они тебе его не отдадут.
Теперь кивнул головой Мекелдоно. Для него уже многое прояснилось. Однако были и белые пятна.
– И что им от меня нужно?
– Не поверишь. Побыть капитаном на собственном корабле – Касуми улыбнулась. – Отвезти их куда-то, потом забрать и снова доставить.
– Ага. Вот так вот значит просто… А своих капитанов у «Зова» конечно же нету и нанять они не могут.
– Вот, ты – странный человек, кэп. Твой друг, Квик, вписался за тебя, чтоб именно ты стал у них капитаном… При том, что те даже слышать этого не хотели… Радовался бы, что сможешь наконец так вот легко и просто вернуть свое добро! – Касуми заметно расслабилась и опустила руки на стол.
– Ха! … Я слишком хорошо знаю Квика, чтобы верить… И каким образом во всей этой истории ты? – теперь уже сложил руки на груди сам Мекелдоно.
– Тебе ж еще там на ужине сказали, что нужен небольшой ремонт «Мулу».
На этот раз Мекелдоно не ограничился лишь улыбками, а просто рассмеялся:
– У «Зова» нету техников? Серьезно?
Касуми молчала и с каменным лицом без тени улыбки смотрела на капитана.
– Кэп, ты не понял. Без меня вся это история с «Мулом» закончится для тебя, даже не начавшись… Прямо в космопорте Альхона… Лицом в пол и на орбиту в запечатанной капсуле. Я – твоя волшебная фея и единственная спасительная соломинка к судну… Не зли меня!
Мекелдоно умолк резко. Теперь до него дошел весь масштаб того, во что он вляпался. Осознал он так же, почему она не поделилась с ним всем этим еще в космопорте на Аламахе. «Сбежал б еще тогда! Дурак я что ли лезть в петлю ради куска металла и полимера, даже пусть и недешевого! … Ух, Квик, какой же ты подлец! Продал меня в рабство!»
На Фобию
Ощущение, что его сознательно удерживают взаперти, откладывая этапирование на Фобию, не покидало Брода всю последнюю неделю перед наконец случившейся отправкой. В тот самый день его разбудили рано и грубо провели по всем коридорам секции для задержанных. В положенный ему завтрак офицер вневедомственной охраны просто плюнул прямо у него на виду. К посадочному гейту его вели подталкивая и пиная, будто он как-то задерживал всех в пути. То ли специально, то ли нет, но его привели по ошибке в гейт для заключенных на рудники и шахты Минтаки. Когда же Брод под конвоем наконец достиг «Буревестника» на Фобию, на нем уже не было «живого» места. Плечи и шея болели особенно сильно. Если бы не симбионт Джим, то Броду пришлось бы по настоящему туго. Возле межзвездного шаттла Патруля его встречала охрана в полном боевом облачении во главе с кем-то весьма высоким по рангу и званию. Об этом Брод догадался сразу же заметив у того на поясе 5 гранат эм-ок. Его свита в таких же штурмовых экзо-костюмах в количестве 4-х бойцов вела себя даже уж слишком как-то строго и по форме. Брод, как ему показалось, понял кто именно его сопровождает на Фобию. Он посмотрел в закрытое забрало севшего напротив него офицера высокого ранга и улыбнулся. Шаттл, почти беззвучно и лишь слегка потряхиваясь, вылетел из дока и, набрав скорость, прыгнул в ВК. Об этом живописно свидетельствовала проекция по середине каюты, где все 6 находились. Брод сидел без обруча. Арестованным и осужденным носить их не полагалось. Однако и молчать вот так вот он тоже не собирался. В целом Брод был доволен тем приговором, что вынес ему суд. Он немного переживал за Ньюту и за капитана Беккета, но поразмыслив сам в себе, решил, что все же несмотря на суровость обвинения, защищали они по сути курсанта, а не матерого преступника или даже отступника. Это осознание в свою очередь успокоило его и насчет последствий для репутации самих защитников.
– Сопровождаете меня лично? Неужто в Секторе других более важных дел нет? – начал Брод со свойственной ему жутковатой улыбкой из-за шрама поперек лица.
Фигура в доспехе даже не шевельнулась. Броду в лицо все так же «не моргая» смотрела броне-пластина экзо-шлема офицера, сидевшего напротив него.
– Может хотя б столик выдвинете? Лететь еще долго, спина устанет – снова попробовал он привлечь его внимание.
Столик действительно выдвинулся, и Брод тоже смог на него облокотиться.
– Так что там в мире происходит, уважаемый Квик? … О простите, Кирилл Викенз, сэр – не унимался Брод. – Может гражданскую войну на Кроне остановили, а? Или нашли напавших на «Горизонт»?
Брод сознательно мешал в кучу все, и то, что имеет отношение к Патрулю, и то, что – нет. Офицер же продолжал хранить молчание.
– Ой, да будет вам, сэр, в молчанку-то играть!? Вот вырежут мне всю память, тогда пожалеете, что не расспросили меня например об Альхоне… А я там считай личной гвардией главкома руководил… Жалеть потом будете!
Он умолк и присмотрелся. Брод выждал еще минуту и уже хотел было продолжить давить на мозг офицеру охраны, но тот внезапно пошел ему на встречу и откинул забрало шлема. На Брода смотрело грустное и немного уставшее лицо Кирилла Викенза.
– Полегчало? – спросил он без намека на улыбку.
– Ага – ответил Брод, улыбаясь за двоих так, что даже лицо из-за шрама слегка заболело.
– Ну, теперь рассказывай, что хотел – как-то даже индифферентно и буднично произнес Кирилл.
– Спрашивайте – копируя его поведение произнес Брод.
– Саймон знает про диверсию на крейсерах? – сходу спросил Кирилл.
– Ага.
– Ты ему помог?
– Ну, так… Скорее он сам догадался… И контрразведка ФСМ-а неплохо поработала.
Кирилл улыбнулся.
– Врешь?
– Ага – без тени смущения ответил заготовкой Брод.
– Кто тебе слил детали по альхонской операции?
– Робот.
Наступила тишина. Кирилл явно не ожидал столь быстрого и странного ответа.
– Кто еще из артефактов на службе у Саймона?
– Много таких… Кто конкретно интересует?
Кирилл снова умолк. Брод понимал, что если он и дальше будет играть в кошки-мышки, то тот просто усложнит ему жизнь, на сколько сможет.
– Вот, Николь, например… Пользуется доверием у Саймона, но по сути играет с огнем… Слишком легко я у нее выведал детали по не самой успешной спец-операции Патруля на Альхоне. Боюсь даже предположить, что она расскажет Саймону, если попадет под подозрение.
Брод умолк и внимательно следил за реакцией Кирилла. Тот был бледен, но не выражал абсолютно никаких эмоций. «Так. Видимо заход с Николь тебя не особо волнует. Ну, тогда с другой стороны зайдем»:
– Вообще, привлекать для решения спец-задач гражданских это грубое нарушение Конвенции. Патруль призван блюсти ее, а не подставляться.
– Это ты о чем? – без интереса спросил Кирилл.
– Не о чем, а о ком, сэр… Зачем втянули сеньора Монсе? … На нем нарушения правил пролета Минтаки как минимум, а еще покушение на жизнь офицеров Патруля при исполнении… Так замараться на ровном месте! Профессионалы! Нечего сказать!
– Это ты про себя, курсантик?
– Нет, что вы, сэр! … Я про капитана Беккета… Да и мистеру Квику пришлось так замараться… Во век же не отмоетесь.
– Не знаю, о чем ты – буркнул с абсолютно каменным лицом Кирилл.
Брод умолк буквально на минуту. Он уловил мимолетный сдвиг мускула на лице Кирилла и улыбнулся.
– О ком, сэр, о ком, а не о чем… Мекелдоно Монсе… Капитан «Ковчега» … Да, это ж он с этим роботом и помог. Очень услужил и Саймону и его спецам… Ну, Монсе, гражданский, что с него взять! Но ваши спецы! Все переговоры, позывные! Все осталось в трофейном роботе! … Разве вам не докладывали?
Брод умолк, покрутил головой и озабочено поцокал языком:
– Зато теперь о капитане Мекелдоно весь Альхон знает… Он же звезда спец-операции! Интересно с «Мулом» у него сложилось… Никак в угоне. Может уже конфисковали или еще нет? Бедняга! Даже немного жаль его! … О! Так предложите ему крышу, что ли, мистер Квик! … Ой… Простите, сэр. Постоянно вас путаю.
Кирилл внезапно очень удивился, слушая курсанта:
– Так, история с якобы угоном «Мула» – твоих рук дело!?
– Ага.
Броду показалось, что он определенно попал в «яблочко» на этот раз. Кирилл буквально изменился в лице. Нервничали даже уголки его рта и веки глаз. Хотя надо отдать должное, он весьма и весьма ловко держал себя в руках. Просто Брод за время отсидки и суда немного изучил лицо своего главного обвинителя. Возможно таким образом он пытался компенсировать свое упущение, когда не заметил трансформации Квика в Кирилла и обратно во время допроса.
– Что за вздор ты несешь? – вроде бы даже совершенно спокойно спросил его тот.
– Ну, как же!? … Вы ж, сэр, сами спросили: кто слил. Вот я теперь и пытаюсь объяснить… Не, ну, если вам неприятно, то я не буду больше.
Снова наступила тишина. Брод терпеливо молчал, будучи абсолютно уверенным, что Кирилл обязательно спросит его о подробностях. Однако время шло, а тот молчал. Брод, осознав, что он опять ошибся, загрустил. «Да, с чего я вообще решил, что способен чем-то удивить его! … Саймону уже вряд ли помогу. Разоблачать Николь теперь сам будет». Погрузившись в свои мысли он не заметил, как по ту сторону столика за ним пристально украдкой наблюдали и тоже делали выводы:
– Не переживай… Просто твои сведения уже давно потеряли актуальность… А с Альхоном у нас перемирие… Глядишь скоро за общий стол сядем с Саймоном и выпьем на брудершафт. Все-таки один из нас.
– О, ну это вряд ли, сэр. При всем уважении – тут же встрял Брод. – А, уж, когда узнает все подробности вашей спец-операции – и подавно… Николь, конечно, жалко. Вроде бы артефакт, но кто ж ей поверит… У Саймона есть спецы. Вытряхнут всю душу… Страшно представить, чего она может наговорить.
Брод умолк на время, чтоб считать реакцию Кирилла, но тот по-прежнему все очень хорошо скрывал.
– Интересно, она от вас сбежала с уникальным костюмом-сверхплотником? Если так – прощай секретные разработки… У Саймона целый отдел ученых, которые вот такие вот вещички особенно любят. Разберут до винтиков… Как и конус-дроны с орбиты Крона от еще одной горе-спец-команды. Там вообще грубое нарушение Конвенции из всех щелей выглядывает.
Брод снова сделал паузу, чтоб оценить, догадался ли тот, про что он. А если догадался, что на самом деле было несомненно, то как себя поведет.
– Костюмы-сверхплотники, конус-дроны, вмешательство в дела Альфа-Бета-Капеллы, что еще? … Я – какой-то там курсант с нулевым уровнем доступа, это все узнал, не сделав для этого ровным счетом ничего! …Боюсь вообразить, как всем этим распорядится Федерация или ГЛТК. Про Терра-Нову вообще молчу. Что-то мне подсказывает, что поединком тут не отделаться… А представляете себе, сэр, целую армию вот таких вот невидимок на службе у Федерации, да еще и с этими жуткими маленькими роботами-убийцами, а!? … У-у-х! Аж мурашки по коже! – театрализовано закончил свою мысль Брод.
Кирилл рассмеялся, но никак не прокомментировал. Однако даже такая реакция для Брода была лучше, чем вообще никакая.
– Фантазия у тебя, конечно, что надо, пацан!
– Ой, да, ладно! Согласитесь фантазера не будут так рьяно стремиться захватить и уничтожить любым способом… Не постарайся вы тогда на суде, получил бы я двадцатку шахт на Минтаке и летел бы тем самым шаттлом, куда меня доставили сначала по ошибке.
Смех Кирилла резко сошел на нет. Его лицо побледнело, но по прежнему ничего не выражало. Брод же прям кожей ощущал, что Кирилл неспешно и верно вскипал, как чайник на медленном огне.
– Такие креды за меня назначили! … Подумайте сами, если бы не ваша награда, я б залег на дно где-то в лабиринтах гор на Парпланде. Женился бы, остепенился, завел семью, детей… Знать бы обо мне не знали и слыхать не слыхивали! … Значился бы в реестре беглых артефактов некто Бродерик, и дела бы никому не было… А так вашими ж финансовыми усилиями я попал на Альхон, да никуда-то, а к самому Саймону в помощники. Он, напомню, если подзабыли, весьма эффектно выгнал из системы непобедимый флот Патруля. Уничтожил его флагман у всех на виду… Ну, разве ж не глупость была так меня возвышать!?
Брод улыбался до боли в коже. Кирилл сохранял, казалось, невозмутимое спокойствие. Прошла ни одна минута прежде, чем тот наконец соизволил «реабилитироваться»:
– Вот, ты ж – не глупый парень… Знаешь, что такое побег из-под стражи во время этапирования, а? … Я могу устроить его для тебя хоть сейчас, а потом пристрелить, как крысу.
– Да, не… Ну, что вы, сэр, так мараться перед свитой! … Потом с каждым беседу, чтоб правильно поняли, чтоб не сболтнули чего, ну или через коррекцию… Столько возни… Оно вам надо? Особенно сейчас, когда столько проблем легло на ваши хрупкие плечи.
– Послушай, щенок! Пусть мои проблемы останутся моими! А, вот, если ты вдруг решил, что после прошивки мозга выйдешь здоровым, глубоко заблуждаешься! … «Орфеус» такой необычный, знаешь ли, прибор. Чем больше мозг маркировать, тем больше шансов сойти с ума при коррекции! … Провести всю жизнь с капающей изо рта слюной – наверное не совсем то, на что ты рассчитываешь! А зря! … Я б на твоем месте на коленях меня умолял чикнуть сразу кусок памяти до 5-летнего возраста, а не кромсать по кусочкам!
Теперь побледнел уже сам Брод. К своему великому сожалению он не так много знал про подобные нюансы коррекции. «Может он просто таким образом мстит мне и берет на испуг?». Сколько Брод не всматривался в глаза Кирилла, но понять разводит его тот или нет, так и не смог. Зато азарта в нем на «поговорить по душам» определенно поубавилось. Но хуже всего, что за всеми этими «играми слов» Брод упустил самую главную цель своих стараний: узнать, зачем Кирилл лично сопровождал его на Фобию.
Правда и ложь
Вокруг было темно и влажно. Приоткрыв свои воспаленные глаза Чейз не увидел почти ничего перед собой. Зато он был определенно жив вопреки всему. В памяти всплыли картинки собственной половины тела где-то в стороне после того рокового для него выстрела излучателя. Чейз застонал от воспоминания. Он попытался пошевелить руками и ногами, но не смог. Попробовал он покрутить головой и осмотреться. Это удалось, но с большим трудом. Его голова оставалась будто чем-то зафиксированной в области шеи и затылка. Чейз пошевелил глазами и осмотрелся, на сколько мог. Его тело оказалось частично вмуровано в бугристую массу в некоем странном круглом подобном колодцу помещении. Глаза привыкшие к темноте и пару вокруг понемногу начали различать окружение. В уши стали проникать посторонние звуки едва слышных и приглушенных стонов. Чейз осознал, что он тут не один, и решил позвать на помощь. Где-то в районе пояса его тело сильно зудило и чесалось, а поделать ничего не мог. Его руки оказались так же вмурованными по запястьям, что шевелились только пальцы.
– Эй! … Есть кто живой? – вместо крика из его рта вырвался какой-то тихий то ли хрип, то ли стон.
Казалось на его хриплый голос никто совсем никак не отреагировал. Чейз не отчаивался. Он принялся изо всех сил качать головой в разные стороны. То же самое он делал и руками, пальцы которых, торчащие из бугристой массы на стене у своего лица, он уже успел рассмотреть. Он чувствовал почти все свое тело.
– Побереги силы до выздоровления – шипящий голос прилетел к нему со стороны стены на против.
Темной алый свет в виде трех точек тоже вспыхнул где-то в дымке. Как далеко тот «засиял», понять было сложно. Свет приблизился, и Чейз рассмотрел в дымке тощее темное бледное, но человеческое лицо. Глаза у него были впалые и темные, но где-то у них из глубины горели те самые красные огоньки. Рот с тонкими губами казался пустым и беззубым. Во лбу существа так же тусклым алым светом горел какой-то нарост.
– Твой обруч вырублен или сломан? – спросило все то же существо.
Чейз только теперь заметил, что губы при этом у того почти не шевелились. Зато резкое напряжение мышц шеи говорило о том, что человекоподобной твари было очень сложно издавать членораздельные звуки.
– Вырублен – отозвался Чейз. – Что б его активировать, мне нужно высвободить руку.
Существо приблизилось вплотную. Чейз ощутил неприятный кисловато-рвотный запах, исходящий от него. Тонкими костлявыми пальцами своих рук он дотронулся до нейро-обруча парня.
– «Так-то лучше» – услышал его голос Чейз у себя в голове.
Теперь он не звучал так чужеродно, но был вполне человеческим.
– «А так наверное еще лучше» – снова послышался голос в уме.
На этот раз Чейз замер и обомлел. Это был голос его погибшего отца. Однако собеседник не дал ему времени прийти в себя и продолжил:
– Меня зовут Ривер Холс. Я из Софокры… И да, ты не ослышался, я человек, такой же как и ты… Ну, почти такой же.
Чейз молчал и на мысле-поток со стороны твари никак не реагировал.
– Теперь по поводу тебя… Ты, Чейз Шуд, живой только лишь потому, что мы решили спасти тебя. Во время твоей охоты на нас дрон разрезал тебя напополам, по сути приговорив к быстрой и неприятной смерти.
Что ты такое? – спросил наконец Чейз, который весьма быстро привык к голосу отца в своем уме и уже ничему не удивлялся.
– Я, они, панцирьники, на которых ты охотился, мозговики. Мы все одно целое. Одно племя. Один народ. Один хейв… Дома тебя никто не ждет, потому что отец твой погиб на охоте, и его не захотели спасать… У нас все по-другому.
Существо развело руками показывая всех, находящихся тут. Чейз из-за плотного тумана ничего толком и не видел, зато теперь он немного рассмотрел устройство тела существа. Оно несомненно когда-то было человеком. Угадывались очертания обтянутых кожей ребер, кости таза, колени и локти на ногах и руках. Хотя сами они были чрезмерно удлинены и производили отталкивающее впечатление.
– Откуда знаешь про меня и отца? – Чейз решил воспользоваться возможностью выяснить максимум о своем противнике, как учил его отец.
– Ты тоже так сможешь, если захочешь быть одним из нас. Захочешь стать величайшим охотником в Галактике.
– А вы – охотники? На кого охотитесь?
Существо умолкло и не ответило. В голове Чейза наступила тишина. Не нужно быть очень умным, чтобы понять, что твари хотят обратить его в таких же уродцев, как и этот, говоривший с ним при помощи мыслей.
– Мы – великая древняя цивилизация, которой очень много тысяч лет. Сейчас мы пробудились, чтоб вернуть себе былое могущество… Человечество обречено. Вы разобщенные, эгоистичные и самолюбивые. Твоя смерть – это закономерный итог каждого пусть и великого представителя твоей расы.
– Тогда зачем меня спасать?
– Ты – охотник и мы – охотники. Мы предлагаем тебе новую ступень в эволюции… Я был таким же человеком, как и ты. Мне потребовалось время, чтоб осознать дар, предложенный мне… Сейчас ты поймешь, о чем я.
Существо умолкло. Испытывает ли оно хоть какие эмоции понять было трудно во мраке и тумане вокруг. Однако уже через несколько секунд Чейз услышал голоса в своем уме. Он отчетливо видел «линии», по которым, как по проводам стремились мысли знакомых ему людей. Где-то тут находился и Лурден Лето, за которым он следил для своего названного брата Вервокса. Он был жив и сильно мучился. Чейз услышал мысли парней Германа, которые тоже были где-то тут среди мрака и тумана. Только теперь он мог проследить за теми самыми мысленными проводами, за каждой мыслю к ее источнику. Увидеть он все же их не смог, но зато получил весьма познавательную картину о том, где в какой части помещения кто из них находился. Ему, как охотнику, эти знания казались очень кстати. Все прекратилось внезапно. Снова тишина в голове, и голос существа по имени Ривер:
– Впечатлен? … Ты сможешь сам все это видеть без нашей помощи, если согласишься присоединиться… И не только видеть, но и общаться с каждым, выбранными тобой мыслями от имени другого, как я сейчас с тобой.
– Откуда вы здесь на корабле? – спросил Чейз.
– Это долгая история… Я – единственный выживший из большого хейва… На мне теперь бремя по питанию, охране и заботе… Когда присоединишься к нам, узнаешь больше, кто мы и откуда мы.
Чейз снова не получил ожидаемых подробностей. Зато постепенно ему пришло осознание на сколько все же он их тогда недооценил. Ему стало страшно.
– Откуда ты знаешь моего отца!? – повысил голос в уме Чейз.
– Лурден Лето, тот, за которым ты следил, он знает и тебя и отца… Он все поведал нам… Он хочет быть одним из нас… Но нам он не нужен, а ты – да.
– Что с ним будет?
– Хейв поглотит его как и всех остальных. Нам нужна пища, чтоб расти и заселять новый домик.
Чейз скривился от последнего слова существа. «Домик? Какой домик? О чем вообще эта тварь?»
– Посмотри, каким был наш домик… И каким он будет вскоре снова.
На этом слове существа в голове Чейза как на некоем огромном 3-мерном холсте развернулась картинка большой поляны устланной серо-розовой и желтой травой с крупным озером по середине. Вдоль берега гуляли различные существа, в том числе и подобные тем самым панцирьникам, которых Чейз не так давно убивал. Над светлой желтой гладью озера летали перепончатокрылые мелкие «мозговики». Их тонкие шеи с головами, подобными тускло светящемуся камню, колебались в такт работы крылышек. Не сказать, что зрелище поляны было каким-то особенно выдающимся, скорее оно влекло своим неким сумеречным шармом. Однако уже в процессе этого видения Чейз испытал внезапно очень приятные чувства из-за которых у него даже случился мышечный спазм и сперло дыхание.
– Все, что чувствует хейв, чувствуешь и ты, как часть нас… Тебе ничего ровным счетом не нужно, чтоб быть с нами навсегда. Лишь согласись и прими. Я сделаю из тебя величайшего охотника всех поколений и цивилизаций… Твой отец гордился бы тобой.
На последней фразе в купе с приятными эмоциями Чейз заглотнул наживку, сам того не заметив. Ему было очень хорошо. Стать охотником, как папа, он мечтал с самого детства. А то, что при этом ему наверное придется стать таким же жутким уродцем, как и этот, вещавший голосом отца, выпало из поля зрения, как что-то неважное или легко преодолимое.
