Артем Лукьянов
Звездный Патруль. Книга XI. Острая фаза
– Ну, и чем я тут должна восхититься? – произнесла фигурка в темно-зеленом.
Терпение – ответила ей другая в синем.
Шаттл «Спэйсгейт» вначале как-то неохотно, но потом, ускоряясь все быстрее и быстрее, устремился в пустоту. Кольца несли его вперед, взяв на себя всю нагрузку по разгону шаттла до световой скорости. В какой-то момент еще на полпути до заветных 300 тысяч километров в секунду фюзеляж и сами кольца покрылись ярко-голубым плазменным свечением. Обе фигурки внутри могли лишь заметить странный голубоватый ореол вокруг огромного окна, открывающего перед ними пасть бездны. Та, что в темно-зеленом по имени Габриэль внезапно заметила, как россыпь едва заметных по краям звезд начала собираться в некое подобие линий и узоров по бокам, сверху и снизу. Ей даже показалось, что шаттл устремился не вперед, а назад, когда все эти линии словно живые поползли к центру окна, превращаясь в яркую белую точку. Зрелище было воистину завораживающим. Не успела Габри удивиться всем этим созвездиям, собравшимся в линии по краям, как и сами линии начали закручиваться в спиралевидные узоры и смещаться к центру.
– Куда мы летим? Почему все эти звезды не сзади, а спереди, будто мы удаляемся от цели? Сбой навигации? – посыпались от нее вопросы в хаотичном порядке.
Тот, кто в голубом по имени Мифаста, ничего не отвечал, но лишь улыбался широкой белозубой улыбкой, глядя то на нее, то на захватывающее зрелище.
– Нет… Мы летим точно к цели… Красиво да!?
Габриэль молчала, глупо открыв рот. Ее карие миндалевидные глаза смотрели, не моргая. Яркая белая точка по центру начала стремительно расти, увеличиваясь в размерах. В какой-то момент на нее стало больно смотреть, и Мифаста активировал фильтр.
– Когда этот свет в центре расползётся на все окно, значит мы достигли предела. Дальше или ВК или фотонный коллапс.
Мифаста говорил это с таким придыханием, будто уже пережил когда-то и то и другое, хотя на самом деле каждый капитан, да и не только он, знал, что фотонный коллапс – это конец.
– Хорошо бы нам, все же, перейти в ВК – как-то серьезно, слегка поежившись, прокомментировала его слова Габриэль.
– Не переживай… Если после поглощения светом, мы с тобой останемся тут и будем слышать друг друга, значит мы в ВК – улыбнулся Мифаста. – Сейчас момент истины для нас и для «Спэйсгейта», понимаешь?
Глаза Мифасты на этих словах засветились, как угольки. Габриэль и сама ощутила всю важность и драматичность момента. Сердце в груди застучало быстрее. На лбу проступили капельки пота. Она рефлексивно схватила его за левую ладонь и сдавило в своей правой. Мифаста почувствовал боль, но решил потерпеть дабы не испортить столь великолепный и столь драматичный момент в жизни. Тем временем белый свет закрыл собой всю площадь стекла. Фильтр не справлялся, но глаза их обоих уже привыкли настолько, что смотрели не щурясь и не моргая. Габриэль ощутила лёгкий толчок, словно некто пнул шаттл, как щепку, как некую песчинку в бесконечно огромном пространстве пустоты.
– Мы в ВК! – громко объявил Мифаста. – Этот белый яркий свет теперь наш друг и попутчик на несколько суточных циклов вперед!
Ожидание приговора
Таонга наблюдал за суетой в подземном ангаре космопорта, сидя в пустом и совершенно «голом» немного вытянутом прямоугольном блоке где-то 6х8 метров, приспособленном для пленников и штрафников. Судя по специфическому запаху химикатов тут подвергали долгосрочному хранению то, что быстро портилось, выращенные или культивированные клетчатые культуры с разных планет, пригодные для употребления в пищу. Такие «живые» продукты питания стоили куда больше, чем засушенные и спрессованные пищевые брикеты или полуфабрикаты, но требовали особых условий хранения. Блок очевидно был приспособлен к поддержки определенной влажности и температуры, которая регулировалась из-вне. К длительному содержанию пленных и штрафников он по понятным причинам не подходил. Из приятных бонусов тут имелось окно в основной подземный ангар. Были тут и совсем небольшие смежные секции для сантехнической обработки, а так же блок для автоматизированной фасовки и сортировки, представлявший собой длинный стол с отсеком подачи в стене. Сейчас он использовался для автоматизированного кормления пленных из-вне путем подкидываниям им брикетов и влаго-таблеток. Окно из бронированного ферро-стекла, которое было только в «жилом» блоке, судя по всему и появилось недавно скорее всего специально для того, чтоб наблюдать за узниками. Дело в том, что ни камер, ни сенсоров тут не было, и заморачиваться с их установкой никто видимо не стал.
Нога Таонги уже давно зажила, как и лодыжка его соседки, лежавшей у противоположной стены в коричневом комбинезоне наемников, уткнувшись лицом в стену. За себя он особо не переживал. Ни «Войд», ни Жеронимо не могли ничего сделать ему без отмашки командира отряда. А вот той, кто лежал на полу на против него, ничего хорошего не светило. Покусится на жизнь своего напарника, который выполнял приказ командования, это была тяжкая статья. Пробежав глазами по спящей соседке взгляд Таонги, сидящего у стены напротив, снова устремился в окно. Там кипела работа. Из привезенных гуманитарными шаттлами и кораблями частей и блоков собирали большую и опасную боевую систему. Таонга догадывался, что это за она, но не имея других мыслей и дел, пока просто наблюдал за работой людей и дронов. Его соседка была еще без сознания от лошадиной дозы замедлителя, что ей вогнали. В какой-то момент спустя час или около того Таонга убедился в своей правоте и тихо сам себе произнес:
– «Окутум-темпус» … Похоже Кроненбург приговорили.
Таонга спал, лежа на полу у стены в серебристо-сером комбинезоне Патруля. Прикосновение чьей-то руки к своему лицу он почувствовал не сразу, но когда ощутил, тут же резко проснулся, приподнялся и сел, упершись в стену спиной. На него смотрели карие глаза соседки. Ее слипшаяся челка ниспадала на переносицу. Сами короткие волосы непонятного цвета, то ли фиолетовые, то ли каштановые, были растрепаны и со следами грязи. Наверное у него на голове было бы не лучше, имей он стрижку под каре.
– Давно мы тут? – спросила она, осматриваясь по сторонам.
– Часов 10 или около того… Обручи с нас сняли, поэтому точнее сказать сложно.
Она, услышав его, тут же потрогала шею и, не найдя на нем устройства, выдала:
– Точно… Для меня это по сути смертный приговор. Снятие обруча производится у нас в двух случаях: или контракт успешно окончен или досрочно нарушен. Во втором – это только смерть.
Она говорила, а Таонга ловил себя на мысли, что та этого совсем не боится. Он, слушая ее, снова посмотрел в окно. Сокамерница заметила его взгляд туда и сменила тему.
– Что там?
– Там конец миру на планете.
Она глянула более внимательно, вздохнула и вернулась к своей стене. Какое-то время они молчали. Каждый думал о своем. Таонга вообще не думал, а лишь смотрел в окно за процессом сборки.
– Спасибо – тихо сказала она, обращаясь к нему.
Таонга отвлекся и посмотрел на нее. Он не совсем понял, к чему слова благодарности, но слегка напрягся, чтоб понять или вспомнить что-то.
– За что? – спросил он, решив, что так будет проще и быстрее.
– Ты подарил мне мгновения радости с моим братом… Я, кстати, Виконта. Можно просто Вико.
– Я – Таонга, можно Тао – не зная сам зачем он назвал свое сокращенное имя.
Ему было приятно, что его поблагодарили. Он чувствовал, что заслужил это. Сейчас, вспоминая ту операцию, Таонга минимум 2 раза удержал ее, «Спираль», от необдуманного удара. «Да. Лежал бы твой упрямый братец среди кучи тел… Хотя он и так погиб, но все же не от твоей руки… А какая разница, если все равно погиб». Внезапно он поймал себя на мысли, что не видит на самом деле причины, чтоб его благодарили.
– Твой упрямый брат погиб бы в любом случае. Разве нет? – вздохнув сказал он, продолжая смотреть в окно.
– Ты удержал меня и не раз, я ж считала тебя недальновидным придурком из Патруля… Я виновата, поэтому и поблагодарила.
Таонга, услышав столь нелицеприятное признание, ухмыльнулся.
– По-моему, когда чувствуют вину, то должны извиняться, а не благодарить.
Она промолчала и никак не прокомментировала эти его слова. Таонга лишь услышал тяжелый вздох Вико с противоположной стены. Они оба снова молчали.
– Я всегда кому-то что-то была должна. Будучи ребенком-симбионтом, я слушала мать, потом куратора группы, потом преподавателей академии. Став офицером-штурмовиком я слушала и подчинялась приказам, безоговорочно соблюдала Конвенцию… За это в итоге и поплатилась…. Попав в «Воид» я снова оказалась должна подчиняться своим командирам. Даже выслужившись до звания командира дуэта я все так же осталась должной куратору и самому «Войду» … Теперь я свободна. Моя свобода оплачена невыносимо дорогой ценой – смертью брата… Моя свобода мимолетна и время мое вскоре закончится, и я последую за своим братом в бесконечность.
Тао, слушая ее, понимающе закивал головой. В этих словах было некое рациональное зерно. Имей он горячо любимых отца, мать, сына, дочь, жену, брата или сестру, которые умерли бы у него на руках, лучшее, что мог бы пожелать, чтоб и его отправили следом. Умом это понимал, но все же испытывать радость от того, что тебя с позором убьют, было выше его сил.
– Я прожила в целом достаточно насыщенную жизнь. Примерила на себе роль ребенка, симбионта, курсанта, офицера, воина, командира.
На этих ее словах Таонга снова посмотрел на Вико. Он понимал, что ей нужно выговориться, исповедаться, как любому здоровому человеку, жизнь которого уже висит на волоске и оборвется возможно уже ближайшие часы. Тао оказался в очень необычной для себя роли того, кто прямо сейчас принимал исповедь приговоренного к аннигиляции. Он прекрасно видел, как Вико глотала каждую секунду отмеренного ей времени. Однако был один нюанс. Таонга не очень хотел слушать ее и тем более вести беседу. Его мысли тоже крутились о том, что его ждет. Он был почти уверен в своей правоте, потому что действовал строго по Конвенции, но до конца не знал, как его действия интерпретируют кураторы от би-Молей, с которыми его отряд «Вихрь» имел контракт на охрану. Ложное наведение артиллерии тревожило его, хотя он и повел себя так, именно чтоб соблюсти эту самую Конвенцию. «Конвенция, конвенция… Стоп… Что там она сказала про Конвенцию?». Таонга внезапно словно очнулся от сна и посмотрел на Вико.
– Извини, что ты сказала про Конвенцию? – внезапно спросил он, игнорируя совсем ее исповедь.
Вико умолкла на несколько секунд.
– А, ты про это… Я в «Воид» загремела за то, что соблюла Конвенцию до конца… Моя совесть чиста.
Однако от этих фраз Таонга отчего-то побледнел, хоть по его черному как смоль лицу подобное заметить было бы очень сложно.
– Как это? – уточнил он, вполне искренне заинтересовавшись.
– А так: сшибла «Рамой» нелегала, оформила, а он оказался с приданым и влепил мне жалобу о превышении полномочий.
– Наверняка все было не так, просто ты уже не помнишь – попытался скорее сам себе успокоить Таонга.
Вико с сарказмом улыбнулась. Ему же эта улыбка совсем не понравилась.
– Что-то есть хочется… Да и помыться бы не помешало – внезапно перевела она тему разговора.
Таонга понял, что она вполне готова ему рассказать и подробности, но очевидно, приятнее это делать вымытой и сытой, тем более, если учесть столь короткий срок жизни, отпущенный судьбой. Он встал с места, подошел ко двери в смежный отсек, ведущий в блок санобработки, и нажал сенсорную панель. Вначале ничего не произошло. Затем откуда-то сверху донесся ровный лаконичный голос скорее всего не человека, а ИИ.
– Говорите.
– Нам нужно умыться, принять душ, сходить в туалет… Поесть наконец…
– Принято. Ждите.
Таонга постоял немного у двери, но ничего не происходило. Она все так же была задвинута и преграждала путь.
– Даже так… Я думала, что мы всего этого лишены – повеселела Вико, слушая его переговоры с ИИ.
– Тебя занесли сюда с мед-блока без сознания, обколотой замедлителем… Видимо, боялись, что сбежишь… Ну, я пришел под конвоем своими ногами и прошел сюда через все смежные блоки… Как-то так.
Вико, выслушав его, попыталась встать на ноги. По ее скривившемуся лицу он догадался, что перелом на лодыжке все еще давал о себе знать.
– Как же ты меня разбудила и не обратила внимания на рану? – полюбопытствовал он, наблюдая за ее хромой походкой.
Она улыбнулась и пожала плечами якобы от незнания. Тем временем дверь открылась и голос из репродуктора сказал, что им разрешено привести себя в порядок, умыться и поесть. Вико отвесила хромой поклон, глядя в потолок, чем рассмешила Таонгу. Он подошел к ней и, оперев на свое плечо, повел в сан-блок. Система паро-генерации включилась сама автоматически. Таонга усадил Вико на пол и собирался уже заняться собой. Однако та задержала его.
– Помоги мне снять комбинезон. Самой мне будет тяжело из-за травмы.
Тао помог ей, как мог, придерживая своим плечом и помогая стягивать полимерную одежу руками. Его глаза скользнули по наготе Вико. Не то чтобы у нее были какие-то выдающиеся формы, но и какой-то плоской или бесформенной он ее тоже не нашел. Его взгляд даже застыл на интимных зонах соседки. Она это заметила, но никак не среагировала. Таонга быстро сбросил свою одежу тут же рядом и, помогая Вико пристроится к паро-потоку, сам прошелся к следующему у той же стены. Холодный пар внезапно взбодрил. И он и Вико были привыкшие к подобному, поэтому никто не издал ни звука. Таонга уперся руками в стену, чтоб сбить судорогу мышц от резко холодного пара. Капельки воды содержали соляной раствор, который быстро отслаивал накопленную грязь на коже и на волосах. По сан-блоку разошелся стойкий запах соли и чего-то еще химического, возможно даже применяемого для чистки органики, которую тут и обрабатывали еще совсем недавно. Таонга ушел в себя. Мысли погрузили ум в самокопания насчет Конвенции и ее соблюдения. Прикосновение влажной и холодной ладони соседки к его плечу вырвали из тяжких дум.
– Тебе помочь? – тут же переключился он на нее.
Вико, внезапно согнувшись, перемахнула через его левую руку, вытянутую с упором в плоскость, и оказалась между ним и стеной. Таонга нахмурился, не поняв, что от него хотят. Вико смотрела ему прямо в глаза.
– Женщиной… Я ни разу не была женщиной… Ты ухаживал за мной из-за раны. Мне это показалось очень приятным… Возможно это последний паровой душ в моей жизни.
– Ну… Я не знаю – начал было он.
Но она, оказавшись уже вплотную к нему, между обеих вытянутых рук внезапно поцеловала его в губы. Таонга не был застенчивым, да и с противоположным полом проблем не испытывал. Не то, чтоб Вико ему сильно нравилась. Скорее она была ему безразлична, но его подталкивало желание выяснить все по ее кейсу насчет этой злосчастной Конвенции. Физиология и инстинкты вне зависимости от копошащихся в голове мыслей делали свое дело. У него все сработало на рефлексах, и даже холодный пар не смог этому помешать. Вико тем временем обвила его своими ногами и как бы слегка подтянулась, чтоб перекинуть обе свои руки через его плечи и таким образом закрепиться. При этом она не переставала откровенно и глубоко целовать его. Отпустив наконец его губы и обхватив плотно руками шею она заскользила вниз по его телу, как по стволу дерева. Таонга почувствовал тепло ее тела на себе. Видел он и резкую боль отобразившуюся на ее лице. Однако, как воин-наемник, та видимо шла до конца и даже не пыталась заигрывать с ним в пустую. Пары воды и соли делали свое дело, размягчая и расслабляя их тела. Вико все еще крепко висела на его шее, как плющ, но при этом пыталась двигаться вверх-вниз. Получалось у нее это плохо и через боль. Таонга понял в чем дело очень быстро и взял процесс в свои руки. Он плотно прижал ее к своему животу и принялся работать тазом. Вико разомкнула руки, освободив его шею, просто расслабилась, повисла на его плечах и откинула голову назад, подставив лицо струям пара, бьющих в том числе и из потолка.
Еда из брикетов была так себе, но вполне годной, чтоб насытить брюхо. Никаких стульев тут не было. Стоять и есть за столом из полимерной емкости без приборов было то еще удовольствие для спины. В итоге «заварив» себе жижу из брикетов и влаго-таблеток они оба отправились обратно в «жилой» блок. За окном все так же кипела работа дронов по сборке чего-то грандиозного и давно узнаваемого. Таонга отхлебнул из своей емкости и посмотрел на Вико. Отчего-то теперь он находил ее весьма привлекательной. Она ела быстро, как на сборах, по-армейски. Сам Таонга давно уже забыл подобную спешку. Служба в отряде «Вихрь» по больше части проходила в располаге и была скучной. А служба на крейсере подразумевала долгие многодневные перелеты по Рукаву Персея, который был весьма и весьма растянут по краю Галактики. Для Вико, как он понял, все было по-другому. «Воид» проводил постоянные тренировки и переброски своих сил, поэтому и ела она по привычке быстро, почти толком не прожевывая большие не растворившиеся куски.
– Вико, расскажи как ты в «Воид» угодила – спросил Таонга, выждав пока она закончит.
У него самого еще оставалась еда, но ему не терпелось узнать все обстоятельства, от которых могло зависеть и его будущее.
– Сразу после учебки я поступила на службу в Аламах и была безумно рада этому. Мой брат Шрайбен тоже там служил. Мы даже работали с ним в паре, но не в тот день… Тогда моим напарником был не он, а урод один. Мы задержались на облете и не сдали смену вовремя. «Рама» сработала на автомате и сшибла «Одиссея», полного нелегалов… Я составила рапорт и судно арестовала, а на следующий день пришли из ОВБ и арестовали меня… Как-то так.
Тао, слушая Вико, которая теперь сидела не напротив, а рядом, уперевшись в его плечо, отложил свою полимерную емкость в сторону.
– А ты не врешь? – тут же спросил он, посмотрев на нее серьезно, но потом сразу смягчил свой вопрос. – Может упускаешь детали?
Вико покачала отрицательно головой и сделала вид, что задумалась, потом снова так же покрутила головой и улыбнулась.
– Я б еще съела… Не могу никак наесться перед смертью – весело и не в тон сути произнесенного выдала она.
Таонга поднялся и сходил за очередной порцией брикетов и влаго-таблеток. Он вернулся быстро, но был все так же задумчив и грустен.
– Этого не может быть… Если ты не нарушила протоколов задержания или Конвенции.
– Да ничего я не нарушила. Шрайби спецом мой отчет перепроверил, потому что больно крупная рыба попалась. Целый «Одиссей» … Там неслыханное варварство. Корабль грузовой по документам, а в одном трюме почти 200 капсул с упакованными, как в коконы, людьми.
– Ну, может тебя не за это арестовали? Может ты стыдишься сознаться? – хватался хоть за что-то Таонга, как тонущий за соломинку.
Вико даже прекратила есть от удивления. Она внимательно посмотрела ему в глаза. Тот поежился. Вико громко рассмеялась.
– Мне скоро конец, если забыл… Так чего ради мне что-то утаивать, а?
Тот вздохнул глубоко, поняв, что сделал глупое предположение.
– Много тебе дали? – снова спросил он.
– 25 шахт – прожёвывая пищу ответила Вико.
– Сколько!?
Таонга побледнел от услышанного. Это уточнение было не от упущения, а от непонимания того, как такое в принципе возможно.
– 25 годичных циклов… Но я получила предложение, от которого не смогла отказаться, решив, что можно прилично срезать срок и провести время весело, хоть и куда более опасно… Вот только, решившись на это, я поступила как эгоистка, потому что не подумала о брате… У нас с ним из родных никого не осталось. Он, да я – вся семья.
– А почему «Спираль»? – спросил Тао.
Она удивлённо посмотрела на него, не поняв сразу, к чему вопрос. Потом, догадавшись, широко улыбнулась, заглатывая очередную порцию жижи из полимерной емкости.
– У меня все как-то сразу не заладилось в этом «Воиде». Успешно выполню задание, а потом выдам командиру, какой он мудак. По итогу все мои бонусы тут же превращаются в штрафы. После очередной операции мне и влепили позывной «Спираль» … А ты почему «Мимик»?
Тот, услышав вполне ожидаемый вопрос в ответ, призадумался немного.
– Наверное потому что притворяться хорошо умею – выдал наконец он и тоже улыбнулся.
Вико посмотрела ему в лицо с неким застывшим немым вопросом. Тао отчетливо читал в ее глазах некую глубокую грусть. Он прекрасно понимал почему, но не хотел, чтоб она унывала, хотя бы пока с ним.
– И как давно ты в «Воид»? – спросил он.
– Я уже сбилась со счету, если честно… Очень давно… Я сразу не поладила со своим новым командиром, потому что тот был редкостным тупицей. Потом я не поладила с куратором, а потом и с самим «Войдом» … Все мои успехи съедались штрафами за дисциплину, которую я нарушала, не раздумывая.
– Так ты та еще заноза? – улыбнулся и полушутя спросил ее Таонга.
Она хохотнула и тут же пнула его своим плечом. Таонга пнул ее в ответ. Они сами не заметили, как поцеловались. Ее руки тут же устремились к молнии его комбинезона. Тао не препятствовал, но зато ускорил процесс раздевания. Чтобы их не видно было с окна, они спрятались под одеждой и сделали там все, что хотели.
Спал Таонга плохо. Он то и дело ворочался. Серебристый комбинезон Патруля почему-то казался неудобным. В какой-то момент ему почудилось, что его кто-то гладит по голове, и он тут же проснулся. Прямо над ним нависло лицо Вико. Она прижала ладонь к его рту, чтоб он ничего не говорил.
– Ты разговаривал во сне и что-то доказывал… Что-то насчет Конвенции… Мне стало тебя жалко, и я подползла, чтобы погладить.
Вико говорила шепотом, будто сейчас ночь, и она боялась кого-то еще разбудить.
– Почему говоришь тихо? – спросил ее тоже почему-то шепотом Тао.
– Мое время подходит, я это чувствую… Вот послушай сердце.
Вико приложила его руку к своей груди.
– Я не хочу провести последние минуты своей жизни во сне. Это глупо… Идем со мной.
Сказав она потянула его за руку за собой. Таонга посмотрел в сторону двери, куда она указывала, и заметил, что та в сан-блок открыта. Дверь в «пищеблок» была рядом и так же не заперта.
– Идем… У нас мало времени, я это чувствую очень сильно.
Вико потянула Таонгу за собой, будто куда-то опаздывала. Они проследовали в пищеблок, где она подвела его к длинному конвейерному столу. Она села на сам стол, повернулась лицом, свесила ноги и, загадочно улыбнувшись, посмотрела на Тао. Он слегка зевнул, уловив намек.
– Вико, мы только пару часов как занимались этим, перед тем как одеться и уснуть… Я не хочу.
Улыбка сошла с ее лица, но не снизила напора.
– Пожалуйста. Ради меня… Мы только тут еще не пробовали, а время скоротечно… Постарайся прошу.
Таонга вздохнул и принялся неспешно раздеваться. Вико остановила его, и начала снимать серебристый костюм сама. Она делала это медленно, целуя каждую обнажившуюся часть кожи, как что-то бережное и дорогое. Это подействовало. Тао подхватил ее как пушинку и положил спиной на стол. Его пах оказался на уровне ее ягодиц. Тао погладил грудь Вико руками, дождавшись, чтоб та расслабилась и откинула голову на другой край стола. Он добавил немного собственных усилий, и без спешки слился с ней. В этот раз все прошло на удивление легко. Им не нужно было прятаться или спешить, хотя заглянуть в блок из-вне могли в любой момент. Да и из окна «жилого» помещения увидеть то, что происходило в пищеблоке, было невозможно. Протяжно и с рывками застонали они почти одновременно. Тао с тяжёлым вздохом грузно лег спиной на стол возле Вико. По его лицу и груди струился пот. Вико смотрела на него. Ее рука нежно погладила эти места, снимая капельки влаги.
– Мне на том свете будет тебя не хватать – сказала она, повернув голову и посмотрев ему в глаза.
Таонга ничего не ответил. Он молча лежал на спине рядом на плоскости стола и тяжело дышал. Его взгляд тоже скользнул по ней, а рука пальцами нежно коснулась лица. Тао поймал себя на мысли, что Вико ему запала глубоко в сердце. Он отогнал от себя эти чувства, сославшись на усталость и недосып, встал на ноги, и помог подняться ей, подставив плечо. Они вместе, подхватив с пола одежду, побрели в жилой блок на встречу судьбе.
Когда Таонга проснулся в очередной раз, он оказался совсем один. У стены напротив не было даже следов того, что с ним тут был кто-то еще. Он резко приподнялся и сел, уперевшись спиной в стену. Внутри у него все сжалось от какой-то давящей пустоты. Ему внезапно стало так тоскливо, что захотелось выть. Он посмотрел в окно, но и там ничего не было, даже намека на какую-то стройку или работу. Тао вскочил, как ужаленный.
– «Что это? Мне что, все приснилось? Сколько я проспал?».
