Анна Урусова
Новый мир. Трансформация
Решившись, я легла так, чтобы затылок и часть макушки оказались в воде, сконцентрировалась на ощущениях от нахождения в той комнате и попыталась перенестись. Ничего. Я попробовала снова, теперь удерживая в голове изображение комнаты и воссоздавая ощущения, которые пережила во время телепортации с Доменике.
И снова неудача.
Подумав ещё немного, я вспомнила, что лучше всего у меня получались те действия, суть и смысл которых я понимала. Но, увы, до телепортации таких сложных объектов наши учёные ещё не додумались, освоили только квантовую. Я вздохнула. Хуже всё равно не будет.
Как там? Берём два запутанных между собой электрона, помещаем один из них в конечную точку телепортации. Потом берём ещё один электрон, измеряем его одновременно с оставшимся у нас… Дальше не было мыслей и чувств – только миг небытия. И ощущение холодного каменного пола.
Боковым зрением я видела знакомые фрески на стенах и мою земную одежду, лежащую небрежной кучкой на полу у ложа. Я попыталась пошевелить хотя бы пальцем, но не смогла. Так я и лежала, глядя в потолок, а из моих глаз катились слёзы. Впервые в этом мире я плакала от счастья.
Ветер перемен
Я очнулась от прикосновения чего-то мягкого и влажного, похожего на пипку кошачьего носа, к моей руке. Вот уж действительно: в жизни всё повторяется дважды. Только вместо грибной шляпки подо мной было каменное ложе, прикрытое тонким ковриком. В ногах лежала очередная простая туника. Потрясающе, какая трогательная забота!
– Канделиус?
– Шехр.
Голос этого кота был ниже и глубже. Интересно, у крылаты котов бывают породы?
Я открыла глаза и приподнялась на локте, оценивая своё состояние. Но голод, зверский, всепоглощающий голод забивал остальные ощущения.
– Как ты себя чувствуешь, Свееет-лана? – Приучить их, что ли, к сокращённому варианту моего имени? Надоело уже слушать извращённые варианты произношения.
– Есть хочу.
– Хорошо. Я пойду, скажу слугам, что ты очнулась, и попрошу их принести тебе ужин.
Ужин? Это ж сколько я провалялась?
Крупный золотистый кот прошествовал мимо меня, задев пушистой кисточкой на хвосте, но у двери остановился и повернулся ко мне. Нет, порода точно одна, только цвет шерсти разный.
– Мне сообщить Орсеолли о том, что ты очнулась, или ты сделаешь это сама, когда почувствуешь себя готовой?
– Сама. Как ты думаешь, удастся оттянуть встречу хотя бы до завтра?
– Думаю, удастся. У Доменике сейчас очень много дел.
Кот ушёл, а я встала и кинулась к сложенной на полу одежде. Всё было на месте: и украшения, и деньги, и смартфон. Украшения я надела на себя, не желая расставаться с памятью о родителях и земной жизни, а телефон и деньги положила на ложе рядом с собой.
Одежда осталась кучкой лежать на полу, похожая на сброшенную змеиную кожу. Да, процесс трансформации, начатый Доменике и тюрьмой, завершили дож и море. Эта тюленья шкура 12больше мне не нужна.
Кажется, рискованная телепортация что-то сломала в моём мозгу: огонь разгорелся, стоило мне вообразить, как пламя пожирает мои вещи. Прямо таки: «Гори, прежняя жизнь! Гори, страдание!»13. Хотя нет, в моём случае было бы вернее кричать: «Гори, спокойная жизнь! Гори, счастье».
Когда от одежды осталась только кучка пепла, я подула на неё, разгоняя пепел по углам комнаты. Голод, ненадолго оттеснённый эмоциями, вернулся с новой силой, сворачивая мои внутренности в трубочку. Ну скоро там кот?!
Мои мучения не затянулись надолго. Прошло не больше десяти минут, как Шерх вернулся. В зубах он нёс прикрытую крышкой корзину.
– Вот. Я решил сам принести тебе еду.
Остатков моей воспитанности хватило на то, чтобы подхватить корзинку с пола, поставить её на стол и только тогда накинуться на еду. Шерх сидел на ложе и вёл себя как обычный земной кот: смотрел в стену, не отводя взгляда.
– Будешь?
– Что буду?
Нет, это рассматривание стен у котов, наверное, выполняет функцию перезагрузки.
– Есть будешь? – Я поставила на ложе тарелку с несколькими кусками мяса в густом белом соусе. Всё же надо как-нибудь выяснить, как называются те животные, которых тут едят.
– Ты серьёзно? – Кот покосился на еду. – Люди обычно не приглашают нас разделить с ними трапезу.
– Серьёзнее некуда. Угощайся.
Даже если у него есть глисты – эта тарелка вряд ли попадёт ко мне ещё раз. А подложить свинью Доменике было бы приятно.
Поужинав, я улеглась обратно на ложе, и почти сразу провалилась в сон.
Ещё два дня я не выходила из комнаты: ела, занималась магией, разговаривала о всяких пустяках с Шерхом, ставшим моей персональной нянькой. Честно говоря, я ждала, что Доменике сам придёт ко мне, если не ради встречи, то хотя бы ради знания, как я смогла спастись. Но бенанданти не появлялся.
Утром третьего дня в дверь моей комнаты постучали. Я как раз рассказывала Шерху о том, как сейчас живут люди на Земле, и совершенно не ожидала гостей.
– Войдите.
– Доброе утро, Светлана.
На пороге стоял юноша, красивый, как античный бог. Я подавила желание потрогать его пальцем: до этого момента мне казалось, что единственные люди в этом поместье – я и Доменике. Когда первое удивление прошло, мне начало казаться, что я где-то уже видела этого молодого человека, одевающегося, как и Доменике, в римском стиле.
– Господин Доменике прислал меня осведомиться о вашем самочувствии и пригласить на завтрак. Моё имя Балдассаро, и я с удовольствием буду ваши провожатым.
Мда, идти придётся. Здесь явно произошли какие-то изменения, и мне необходимо узнать, какие. И вообще, хватит безвылазно сидеть в своей комнате, пора призвать Доменике к ответу. Все эти дни я пыталась придумать хоть одно оправдание тому, что он оставил меня в море, но так и не смогла.
Следуя за красавчиком, я размышляла о том, где могла его видеть. Никаких хороших идей не появлялось, и я уже решила, что память играет со мной злую шутку, как вдруг Балдассаро остановился, обернулся ко мне и упал на колени.
– Госпожа С-ветта-лана! Я видел вас во дворце у дожа, но, к сожалению, не мог присутствовать на празднике Обручения, и ничего не знал о замыслах дяди! Иначе я бы обязательно что-то сделал, не дал дяде напасть на вас. Вы же пришли из другого мира, чтобы помочь нам, а он… Это омерзительно!
Какая прелесть. Хоть кто-то в этом мире не считает меня зазнавшейся и бесполезной личностью. Балдассаро продолжал стоять на коленях, а я поймала себя на мысли, что мне не так уж хочется поднимать его. Есть, оказывается, что-то будоражащее кровь в преклоняющем перед тобой колени красивом и молодом мужчине.
– Я благодарна тебе за твои слова и желания. А теперь встань, нам не следует заставлять моего учителя ждать.
Балдассаро послушно поднялся, и мы продолжили путь. Несмотря на то, что он шёл чуть впереди меня, я чувствовала, что он мается от желания что-то спросить, но почему-то молчит.
– Если ты хочешь что-то спросить у меня, то спрашивай. Я постараюсь ответить на твой вопрос.
Юноша остановился так быстро, что мне пришлось ухватиться за его руку, чтобы не упасть.
– У вас и вправду заключён алиос контракте с Доменике?
– Правда. – Глядя, как щёки юноши покрываются румянцем, я сообразила, что он имел в виду, и поспешно замотала головой. – Наш контракт без секса, только обучение.
Дальше мы шли молча.
– Прошу, госпожа С-ветта-лана. – Балдассаро открыл дверь, пропуская меня, и аккуратно прикрыл её за моей спиной. Понято, значит, завтрак только на двоих.
Эта комната Доменике полностью повторяла ту, которую теперь заняла я, даже фрески были почти такие же. Интересно, а приватная комната в этом поместье тоже есть?
– Я ждал тебя раньше.
– Я тоже. Ещё в море.
Увидев, как поднимаются брови моего учителя, я вздохнула. Рано, пока рано. Я многому научилась за это время, но всё ещё не понимаю, как Доменике мог угрожать мне удушением на расстоянии, например. Да и вообще, мой метод последовательного размышления о том, что нужно сделать, намного медленнее, чем местный метод воображения результата. Поэтому улыбаемся предателю, учимся и не вызываем подозрений.
– Если бы ты не смогла спастись, это бы свидетельствовало о том, что я ошибся, и в тебе нет ничего особенного. Или что речь в пророчестве шла не о тебе. А теперь вспомни о приличиях, и принимайся за еду. Нам нужно обсудить много важных вещей.
Я мило улыбнулась и послушно села за стол. Ничего, Доменике, однажды я стану сильнее тебя.
– Для начала я хотел бы узнать, как тебе удалось спастись. – Когда мы закончили завтракать, Доменике отправил посуду за дверь, а сам откинулся на кресле, скрестив руки на груди. – И помни: я желаю слышать только правду.
Может, мне ещё на Библии поклясться?
– У меня и в мыслях не было тебе лгать. Я выросла на берегу моря и очень хорошо умею плавать. Так что, как только я смогла успокоиться и перестать паниковать, я смогла почти всё время держаться на поверхности воды. К сожалению, в тот момент волны уже унесли меня далеко от берега. Я думала, что мне конец, ведь долго находиться в таком положении всё равно невозможно, но, откуда ни возьмись, приплыла рыба. И подставила мне свою спину.
– Рыба? Подставила тебе свою спину?
Как мило выглядит обалдевший бенанданти. Пожалуй, скормить ему историю про рыбу стоило только ради этих округлившихся глаз.
– Да, рыба. Большая, похожая на дельфина, только с золотистой кожей. Сначала я не поверила своим глазам, решила, что уже бред начинается, но рыба была очень настойчива. Когда я села ей на спину, рыба вынесла меня на мелководье, как я поняла, к какому-то острову, и уплыла. Там я смогла снять корону, питалась фруктами и пыталась переместиться сюда, пока это у меня не получилось. Вот и вся история.
– Ты понимаешь, насколько невероятно это звучит? Золотистая рыба, похожая на дельфина, решила вынести тебя на сушу… Я ни разу, слышишь, ни разу не видел ни одного золотистого дельфина.
И не увидишь. А о морских жителях я тебе не расскажу – должен же у меня быть хоть один козырь в рукаве. И так про телепортацию пришлось рассказывать. Но тут уж выбора не было, не на орлов же сваливать моё чудесное спасение.
– Ну, я же всё-таки должна изменить судьбу Террины. Ты не допускаешь даже мысли о том, что мне помогли Солнечные боги? Или те, кто открывает разломы между мирами и посылает жителей Земли на помощь в иные миры.
– А хорошая идея. – Доменике забарабанил пальцами по столу. – Ты подала мне замечательную идею, С-ветта-лана.
– Ты расскажешь мне о том, что дальше происходило на празднике?
– Ничего особенного. Дож во всеуслышание объявил, что море пожелало тебя. И, возможно, ты пришла в наш мир исключительно ради этого. В остальном праздник ничем не отличался от предыдущих. Я провёл в Новой Венеции ещё день, завербовал несколько молодых аристократов, встретился с Канделиусом и вернулся сюда. Одиннадцатого числа наша армия выдвигается из Сегретты к Гранталловой Долине. Пора сбросить маски.
– Всё-таки интересно, почему дож хотел меня убить?
– Наверное, решил, что я смогу с твоей помощью как-то перетащить Совет на свою сторону. Он прекрасно понимает, что я не откажусь от своей задумки. Но даже мудрейший Фредерике Моста не догадывается до того, как далеко я способен зайти.
– Понятно.
– До одиннадцатого числа мне будет не до тебя. Поэтому я приставил к тебе Балдассаро. Постарайся научиться хотя бы есть без помощи рук.
– Хорошо.
А Доменике умеет убеждать. Завербовать племянника дожа, это вам не иномирянкой помыкать. Интересно, Балдассаро знает о судьбе населения Сегретты или думает, что местные жители добровольно где-то спрятались, чтобы дожа было легче шантажировать?
– Он знает о твоих планах и том, кто я такая?
– Да. Ты можешь быть с ним откровенна. – Красота античного бога мгновенно померкла в моих глазах. Неужели они тут все такие? – Иди. Мне нужно многое обдумать.
Балдассаро стоял в коридоре и задумчиво гонял над головой небольшую шаровую молнию. Да, надо срочно осваивать местные методы колдовства. Мне не хватит знаний, чтобы сообразить, что должно произойти, чтобы появилась такая молния.
– Доменике сказал, что до одиннадцатого ты будешь моим проводником? – Я намеренно проговорила эти слова так, чтобы получился вопрос. Если Балдассаро хоть как-то даст понять, что не хочет этим заниматься, я с удовольствием позволю ему уйти. Лучше уж провести эти дни с Шерхом.
– Да, госпожа С-ветта-лана. – Широченная улыбка, счастливый блеск в глазах – тут не спутаешь, юноша буквально счастлив необходимости нянчиться со мной. Он что, в детстве читал не сказки, а сборник пророчеств Меноккио?
– Тогда называй меня Света. Ты завтракал?
– Да, госпожа Светта.
– Просто Света, без госпожи. Хорошо?
– Хорошо, Светта.
Я вздохнула. Зачем он так старательно подчёркивает, что это не просто моё имя, но ещё и часть пророчества? Или правда по-другому произнести не может?
– Балдассаро, ты знаешь, где тут казармы? Я хотела бы посмотреть на ящеров поближе, поговорить с ними.
– Зачем? – Балдассаро показательно скривился, всем своим видом показывая, что ящеры – крайне отвратительные создания, не заслуживающие человеческого отношения.
– Интересно. На Земле таких нет.
– Тогда идём, Света.
Казармы находились на другой стороне площади, в здании, которое Балдассаро назвал старым складом тканей. Всю недолгую дорогу к складу юноша буквально заливался соловьём: рассказывал историю Сегретты, интересовался, удобно ли мне в моих сандалиях идти по брусчатке, предлагал окружить меня тёплым воздухом. И только тогда, когда он схватил меня за талию, якобы удерживая от падения, – очень аккуратно и бережно схватил, надо заметить – до меня дошла мысль, настолько простая и одновременно забавная, что я чуть не расхохоталась. Балдассаро ведь соблазняет меня! И соблазняет, надо сказать, очень умели и, в некотором роде, успешно. В принципе, некоторая, физическая часть меня, была очень даже не против соблазнения. Но разуму и неведомо где обитающей совести было противно даже представлять, что этот красавчик, считающий нормальным вырезанное под корень население Сегретты, будет настолько близок ко мне.
К счастью, от сложных и неприятных мыслей меня отвлёк голос Балдассаро.
– Светта, мы пришли. Быть может, я первым загляну в казарму? Чтобы убедиться, что ты не увидишь там ничего непристойного?
Я кивнула, и Балдассаро скрылся на складе. Я скривилась: несмотря на то, что дверь была открытой всего несколько секунд, отвратительный запах успел проникнуть в мои ноздри. Надеюсь, это собственный запах ящеров, скопившийся в замкнутом помещении, а не результат антисанитарии и пренебрежения гигиеной.
– Всё в порядке, заходи.
Балдассаро подал мне руку, помогая перешагнуть через относительно высокий порожек. В тот момент, как я уже убирала свою ладонь, он мягко провёл большим пальцем по моему указательному. Эх, давно у меня, оказывается, никаких постельных радостей не было. Тело-то реагирует на прикосновения, и реагирует правильно. А мозгу противно. Интересно, я в итоге раздвоение личности заработаю или найду приемлемый выход?
Пробыть в казарме я смогла примерно тридцать секунд. Невероятное зловоние, темнота, сквозь которую виднелись силуэты лежащих прямо полу ящеров – не так ли выглядит один из кругов Ада? Последней каплей стала какая-то липкая и довольно глубокая лужа, в которую я наступила правой ногой.
– Не стоило тебе сюда приходить. Если хочешь – я разбужу одного из них и вытащу сюда. Но поговорить мы с ним всё равно не сможем. – Балдассаро сделал шаг в сторону казармы, но я остановила его.
– Не надо, я увидела всё, что хотела. Лучше объясни мне, как очистить ногу.
– Проще всего вызвать воду. Стандартным образом для удаления с тела каких-то чужеродных субстанций очень легко пораниться.
– Понятно.
– Если ты не возражаешь, я помогу.
Я пожала плечами: потренироваться в вызове воды я смогу всегда, а если можно поручить неприятное занятие кому-то ещё, то зачем отказываться?
Сандалия сползла с ноги сама собой и локальный тёплый дождь пролился на мою ногу. Всё-таки хорошо, что я приняла предложение Балдассаро – ни снять сандалию магией, ни вызвать воду нужной температуры я не смогла бы. Почувствовав себя чистой, я уже собиралась потрясти ногой, избавляясь от лишней влаги, но мой спутник оказался быстрее. Мгновение, и он уже стоит на коленях и, бережно придерживая мою ногу, протирает её неизвестно откуда взявшейся тряпочкой.
Ч-чёрт, это меня так от длительного воздержания клинит на зрелище «красивый мужчина стоит передо мной на коленях», или во мне просыпаются какие-то доминантские склонности? И, что интересно, это положение особого отвращения внутри меня не вызывает.
– Почему ящеры спали? Разве они – ночные существа? И откуда ты взял тряпку?
Пока Балдассаро не догадался, какие интересные мысли бродят в моей голове, надо срочно о чём-нибудь заговорить.
– Ящеры спят потому, что Доменике кормит их только перед битвой. А когда у них нет еды – они спят. А для создания тканей есть специальные образы, для каждого вида тканей – свой.
Интересно, Доменике совсем не боится, что ящеры взбунтуются и съедят его самого? И вообще, что заставляет их служить человеку? Нет, мне определённо нужно найти с ними общий язык.
– Балдассаро, скажи, а в Сегретте есть библиотека?
– Конечно. В местном Университас дель Арс одна из лучших библиотек Террины.
– А там есть книги об этих самых образах, о которых ты уже второй раз говоришь?
– Разумеется.
– Отлично. Ты сможешь сделать кое-что для меня? – Можно было и не спрашивать. У Балдассаро такой вид, словно, пошли я его сейчас в амфитеатр за перчаткой – кинулся бы, не раздумывая. И в лицо её бросать бы не стал.14– Принеси мне, пожалуйста, несколько таких книг. Какие именно – на твоё усмотрение.
Всё-таки приятно, когда твою просьбу бросаются исполнять с таким радостным видом и так быстро. Одного не понимаю, где он собрался меня искать?
Убедившись, что соглядатай ушёл достаточно далеко, я вернулась к казарме. Каким бы верным и влюблённым ни был Балдассаро, проверять, кому он больше верен: мне или Доменике, было бы глупо. И слишком активно стремиться познакомиться с ящерами – тоже.
Сделав глубокий вдох, я снова шагнула в казарму. Ещё в прошлый раз я заметила одного, лежащего почти у самой двери. Его и буду будить.
Меня хватило на три захода, примерно по минуте каждый. Я трясла ящера, хлопала его по голове, кричала. Даже вызвала со злости небольшой дождик. Всё было бесполезно: ящеры спали мёртвым сном.
Убедившись в бесполезности попыток, я расстроенно побрела в поместье. Перетягивать ящеров на свою сторону, когда армия будет на марше, будет намного сложнее.
Люди и нелюди
К себе я пошла не сразу – покружила немного по поместью, надеясь найти гардеробную или что-то подобное. Как бы там ни было, оставлять смартфон валяющимся на кровати мне не нравилось. И потом, куда я его дену, когда армия встанет на марш? Не факт, что терринцы уже додумались до карманов, но какие-то поясные мешочки у них должны быть.
Ни в одной из открытых комнат гардеробной не было, а соваться в закрытые я не стала – Доменике говорил, что завербовал нескольких молодых аристократов, скорее всего, это их комнаты.
Злая и проголодавшаяся, я вернулась в комнату. По моим ощущениям, до момента, когда служанка принесёт обед, оставалось не меньше часа. Можно было, конечно, сходить на кухню, но… Я уже поняла, что мышление местных жителей совершенно не отличается от мышления землян в семнадцатом веке. Значит, если я хочу добиться уважения, нужно быть с прислугой снисходительной, но дистанцию сохранять.
Скучая, я лежала на каменном ложе (ковры! найти ещё ковров!), когда в коридоре послышалось жалобное мяуканье. Странно, мне казалось, что местные крылатые коты не утруждают себя столь бесполезными звуками. А обычных котов я тут ни разу и не видела. Мяуканье, однако, становилось всё громче. Я равнодушно перевернулась на другой бок: ну хочется кому-то из крылатых подурачиться, я тут причём?
Мяуканье стихло, и сразу же что-то энергично заскреблось в мою дверь. К счастью, я не успела встать – после пары неудачных царапаний дверь моей комнаты снесло волной энергии. Энергии было столько, что дверь врезалась в стену и переломилась на несколько кусков. Я начала подниматься, заинтригованная личностью буяна, когда тонкий голос – немного мурчащий, немного мяукающий – неуверенно произнёс:
– Ой. И как я это сделал? Человек, ты не злишься?
На пороге моей комнаты сидел самый необычный котёнок, которого я когда-либо видела. Острая мордочка, большие уши с торчащими из них кисточками и любопытные жёлтые глаза роднили котёнка с Конкистадором, но мой земной мейн-кун щеголял вполне обычной персиковой шубкой. Зверёк же, сидящий на пороге, имел чёрную шерсть, из-под которой на сгибах лап и крыльев проглядывала дымчато-белая. Такое же дымчатое пятно было и на шее, из-за чего казалось, что на котёнке надет чёрный плащ с наглухо надвинутым на мордочку капюшоном.
– Нет. – Я невольно улыбнулась. Котёнок был таким забавным, что злиться на него не получалось совершенно. Подумаешь, посижу какое-то время без двери.
– Это хорошо. Значит, ты не психованная, как все остальные. – Котёнок важно прошествовал в комнату, осмотрелся, и с коротким мявом забрался на кресло. – Старшие коты говорят, что раньше, ещё до переселения, у каждого бенанданти был кот-хранитель. Ты бенанданти?
– Наверное, да.
– Хорошо. Значит, я буду твоим котом-хранителем. И найди мне подушку, пожалуйста, на камне спать холодно и жёстко.
Не успела я возразить или согласиться, как очаровательный наглец уже спал, свернувшись клубочком на моём кресле. Ну а что, должен же у меня, как и у всякой уважающей себя ведьмы, быть собственный чёрный кот! Интересно, у него уже есть какое-то имя? Потому что, если нет, я предложу ему имя Шива.
Котёнок тихонько пискнул и потянулся во сне. Я хотела было его погладить, но передумала: ещё на Земле я старалась не тревожить спящих животных, как бы глупо это не выглядело для некоторых моих знакомых.
Вместо этого я отправилась изучать дверь. Интересно, смогу ли я её починить?
– Какой кошмар!
Когда в моей комнате раздался удивлённый женский голос, мне уже удалось срастить две части из трёх, и сразу после обеда я собиралась приступить к приращиванию третьей. Обернувшись, я поняла, что обед откладывается: поднос, блюда и их содержимое валялись на полу, а служанка стояла над ними и с ужасом смотрела на выломанную дверь.
– На вас напали?
Я хихикнула. Ну да, напали, нагло отобрали кресло и потребовали подушку в качестве выкупа.
– Всё в порядке. Просто один крылатый очень хотел со мной подружиться. Вы ведь сейчас пойдёте за новым обедом? – Служанка кивнула. – Захватите ещё немного отварного мяса для котёнка и, если не трудно, подушку.
– Отварного мяса для котёнка? Подушку для него же? – Дождавшись моего кивка, служанка внезапно завопила. – Да вы что с ума сошли?! Эти ублюдки итак заполонили весь…
– Замолчи. – Малыш завозился во сне, потревоженный громкими звуками, и я почувствовала, что ещё пара слов, и моя способность контролировать себя окончательно испарится. Служанка ненадолго замолчала, но я видела – молчание не будет долгим. Ладно, не понимает по-хорошему, будем вспоминать мировой кинематограф. – Немедленно, слышишь, немедленно, отправляйся на кухню за моим обедом и мясом для моего спутника. И подушку захвати.
Копируя разом всех злобных королев, которых видела в фильмах, я никак не ожидала услышать в ответ ехидное фырканье.
– И что ты мне сделаешь, игрушка Доменике…
Возможно, она говорила ещё что-то – я уже не слышала ничего. Только упруго бьющийся в висках пульс, только еле слышное гудение напряжённого пространства. По стенам вновь побежала изморозь, но теперь мороз атаковал не меня – губы служанки мгновенно посинели и задрожали. Мда, хорошо, что я сохранила какие-то капли самоконтроля. Но надо прекращать – сейчас я не трачу энергию, а тяну её из окружающего пространства и, честно говоря, это ощущение силы опьяняет. Ещё немного, и останавливать холод придётся Доменике – сама я не справлюсь.
– Собрала посуду и пошла на кухню. На первый раз я прощаю тебе оскорбление, но в следующий раз твоё сердце станет льдом!
Собрав всю волю в кулак, я перестала тянуть к себе энергию и воздух в комнате ощутимо потеплел. Служанка кинулась собирать с пола посуду и еду, в её глазах блестели слёзы, но, почему-то, меня это совершенно не волновало. Она получила ровно то, на что нарывалась.
– А ты интересная. Как тебя зовут?
Котёнок вытянул передние лапки и выгнул спину, потягиваясь. Его маленькие крылья тоже тянулись вверх, забавно подёргиваясь при этом.
– Светлана. Света. А тебя?
– Я ещё не придумал себе имя. А тебя буду называть Лана.
Котёнок закончил потягиваться и легко перепрыгнул на мою кровать.
– Тогда буду называть тебя Шива. – Я села рядом и хотела погладить его, но пока не стала – кто его знает, как относятся крылатые коты к такому фамильярному поведению.
– Шива… Это что-то значит?
– Так на Земле называют одного бога. У него, как и у тебя, шея контрастирует с телом.
– Мне нравится. Буду Шивой.
Шива склонил голову, наблюдая за моей рукой, затем подобрался поближе и принялся, урча, нежно грызть мои пальцы.
Балдассаро вернулся к вечеру, когда напряжение пространства потихоньку начало спадать. В руках у него было три толстых книги и ветка, покрытая мелкими бутонами, похожими на земные розы.
– Это тебе. – Балдассаро сложил книги на стол и протянул мне ветку. – Если сейчас поставить её в воду, то ночью на ней распустятся золотистые, светящиеся бутоны. Мы называем этот куст «солнце влюблённых».
– Спасибо. – Я приняла веточку и улыбнулась. – Только здесь нет ни одной вазы. Не в кубок же её ставить.
– Я создам вазу. Какую ты хотела бы?
– Красивую. Сделай на свой вкус.
Ну кто бы сомневался: серебро и цветы, цветы, цветы. Жаль, я совершенно не знаю символику Ренессанса, многое стало бы понятнее. Хотя очень интересно, почему они не используют для посуды стекло? Забыть они его точно не забыли, я помню первое строение, которое я увидела в Сегретте, помню дома не аристократической части Новой Венеции, помню дворец дожа. Как-то странно.
– Почему ты сделала серебряную вазу, а не стеклянную? – Я вызвала локальный дождик и, когда воды набралось достаточно, опустила ветку в вазу.
– Это не серебро. Это гранталл, такой же, как Стена Сегретты.
– И всё же, почему?
– Гранталл легко призвать, если знаешь, откуда, и с ним легко работать. И он взаимодействует с магией. А стекло нужно создавать с нуля. На такое уже почти никто не способен.
– Зачем создавать? Сода и песок… – Видя удивлённые глаза Балдассаро, я сообразила, что местный песок вполне может иметь другой состав, да и не факт, что тут есть сода. – Ну, на Земле хватило бы соды и песка.
– Никогда не слышал о со-де. – Особого сожаления в его голосе не было. – Слуги взбудоражены, говорят, ты едва не заморозила Катрину.
– Она сама виновата. – Я не собиралась ни оправдываться, ни повторять Балдассаро слова служанки.
– Они думали, что ты ничего не можешь. Ну, как бенанданти. Тем более, Катрина не ожидала, что ты так обозлишься из-за какого-то кота.
– Какого-то кота? Насколько я поняла, их предки строили и осваивали Новую Венецию вместе с людьми. И потом, они же разумны и владеют магией. – Я никогда не обижалась, услышав на Земле слова: «какой-то кот». Понятно, что звери, может, и не глупые, но в созданном людьми обществе имеют какие-то права только в том объёме, в котором люди готовы их предоставить. Но здесь коты разумны и творят магию не хуже людей! Что теперь не так? И как же хорошо, что Шива ушёл на прогулку, пообещав вернуться к завтраку.
– Но они всё равно не люди. – Балдассаро внезапно оказался очень близко – так близко, что я почувствовала запах ароматических масел, которыми он пользовался. Запах был неплох: цитрусовые и корица, но этому юноше совершенно не шёл. – Све-та, зачем мы разговариваем о котах?
Его руки скользнула по моей спине, лаская, затем Балдассаро взял моё лицо в ладони, приподнял. Губы скользнули по моей переносице, потом по правой щеке. Я понимала – эти невесомые касания должны были раздразнить меня, заставить ждать поцелуя, но ничего подобного я не чувствовала. На всякий случай я подождала, пока Балдассаро начнёт поцелуй и несколько секунд честно отвечала ему, надеясь на лучшее. Увы, приятных ощущений так и не появилось. Тогда я решительно отстранилась от Балдассаро и смущённо улыбнулась.
– Прости, традиции моей Родины не позволяют мне так быстро…
– Но я хотел всего лишь целовать тебя.
– И этого тоже. – Надеюсь, у меня получилось достаточно расстроенное лицо.
– Хорошо. Я уважаю чужие традиции. Я подожду.
Явно раздосадованный бенанданти покинул мою комнату, даже не пытаясь скрыть недовольства, а я села в кресло, на котором, стараниями перепуганных слуг теперь лежало целых три подушечки, и серьёзно задумалась. Я никак не могла понять, почему стоящий передо мной на коленях красивый юноша вызывает во мне куда больший отклик, чем он же, целующий меня? Неужели с переносом в иной мир у меня так сильно изменились пристрастия?
Утро началось с мурчащего Шивы, упорно жующего мои пальцы. Стряхнув с себя остатки сна, в котором я печально смотрела на Балдассаро и спрашивала: «Ну почему ты такой, а?», я решительно встала.
День был плодотворный: я прочитала одну из принесённых Балдассаро книг; во время обеда смогла попасть бутербродом в рот, а не в нос, как во время завтрака; и даже не задохнулась, когда этот самый бутерброд залез в рот глубже, чем я рассчитывала. Вечером же, когда напряжение пространства спало, и тренироваться стало невозможно, я решила расспросить Шиву.
– Ты знаешь, кто ещё живёт на Террине, кроме людей и котов?
– Знаю. – Шива перестал сосредоточенно раздирать маленький тряпичный мячик, который я нечаянно сотворила, не до конца сконцентрировавшись на образе платья с карманами.
– Расскажешь?
– Ага. – Шива одним прыжком перелетел с пола ко мне на руки и разлёгся, подставив мне шею и животик. Понятно, обмен информации на почёсывания.
– Ящеры сами себя называют, – тут Шива издал какой-то свистящий звук. – На ваш человеческий язык это будет примерно «народ воды и земли». Живут они намного севернее людей, хотя раньше жили где-то здесь, неподалёку от Сегретты была их столица.
– Была война?
– Нет. Сперва испугались, а потом уже поздно было. Шмели – дети ветра – всегда жили рядом с ящерами. Они прекрасно понимают речь, с ними можно договориться, но никто не знает, какой у них язык, кто ими правит, есть ли у них семьи. Может ящеры и знают, но никому не говорят. – Шива перевернулся, подставляя мне спину и ушки. – В море живут чешуйчатые, это они себя так называют, и какие-то подозрительно умные осьминоги. Вот и всё, больше я никого не знаю.
