Анна Урусова
Дословный Апокалипсис
8.Повелитель саранчи
– Сегодня должна появиться саранча. – Агасфер задумчиво поболтал ложкой в котелке с кашей. – Вторая плохая новость: еды до Лагани нам не хватит. Сможешь выдержать заход в какой-то населённый пункт и возможную войну за пропитание?
– Войну за пропитание?– Ане показалось, что она ослышалась.
– Когда мы собирались в дорогу, весь честной народ сидел по пещерам и мешать нам запасаться едой никто не мог. Сейчас все уже почти неделю сидят по домам. Вот только весь миропорядок сломан: некому следить за соблюдением закона, тушить пожары, убирать улицы; некому производить, привозить и разводить еду, наконец. Уверен, в больших городах уже разграбили все магазины, в которых было хоть что-то полезное. В деревнях было бы чуть проще, если бы не те дни, когда все принудительно сидели в пещерах. Большая часть животных, скорее всего, погибла. Думаю, в основном выжили свиньи, и то далеко не все. Вот и подумай, с каким шансом нам удастся найти что-то в магазине без боя?
– Ты же не будешь? – Аня запнулась, соображая, как мягче сформулировать свои опасения.
– Если понадобится, то буду. – Агасфер снял котелок с огня и протянул Ане ложку. – Приятного аппетита. Есть маленький шанс встретить по дороге каких-нибудь животных: коров там, овец, да хоть лошадь. Что угодно, что обычно выгоняют пастись и что могло выжить самостоятельно. Если это произойдет – я, естественно, никуда не пойду и отбирать еду ни у кого не буду.
Как назло, до полудня никаких животных так и не появилось. Как Аня ни напрягала глаза, стараясь разглядеть хоть что-то крупное и четвероногое или хотя бы маленькое и в перьях, в изрядно потемневшим мире ничего подходящего не появлялось. К обеду она уже почти потеряла надежду, тем более, что после полудня воздух словно подернулся какой-то чёрный дымкой. Дымка рассеялась только к вечеру. Агасфер и Аня, до этого ведомые стрелой, к которой Иудей обращался каждые полчаса, остановились одновременно.
– Не думаю, что мы могли увидеть кого-то съедобного при такой видимости. Я пошёл в ближайшее селение. Ты остаёшься здесь, Амикус с тобой. Надень перчатки и положи рядом с собой лук, рюкзак лучше не снимай – вдруг убегать придётся. Я постараюсь вернуться быстрее. – Агасфер ободряюще коснулся Аниного плечам и растворился в сгустившихся сумерках.
Следующие два часа были одними из самых долгих в жизни Ани. Положив одну руку на рукоять лука, а вторую на холку Амикуса, девушка вглядывалась в темноту, вздрагивая от каждого шороха. Ей очень хотелось есть и пить, но единственным, что Аня себе позволила, было несколько глотков воды. И то, попить она решилась только потому, что было ещё две полных бутыли воды, привязанные к Амикусу. Трогать единственную оставшуюся еду – пачку печенья – Аня не стала по двум причинам. Во-первых, с её точки зрения начать есть, не дождавшись Агасфера, было бы подлостью. Во-вторых, печенье лежало в рюкзаке, снимать который девушка не хотела.
Агасфер вернулся изрядно недовольным. В руках у него была только кривенькая, явно самодельная буханка хлеба.
– Никого убивать не пришлось. Сами дали. – Иудей устало опустился на землю. – На завтра хватит печенья, а там что-нибудь придумаем с мясом. У Амикуса корм ещё есть. – Он достал нож и разрезал хлеб на две равные части.
– Да, на пару дней растянем. Думаешь, Иитаарбут больше не придёт? – Аня благодарно приняла половину ещё не до конца остывшей булки, вгрызаясь в душистый мякиш.
– Не знаю. Сомневаюсь, что никто не заметит, если Цдекет Шекер и Мильхама начнут слишком сильно опекать нас. Тем более, у троих всадников сейчас точно дел полно. – Он отламывал большие куски хлеба и глотал их, почти не жуя.
– У которых?
– Раав, Цдекет Шекер, Мавет. Может и Мильхама дело нашлось. – Агасфер одним глотком осушил половину бутылки и растянулся прямо на земле. – Как думаешь, почему я вернулся с одним хлебом?
– Рука не поднялась, а отдавать не хотели? – Аня очень старалась, чтобы в голосе была слышна только заинтересованность.
– Холодно. И очень смешно.
– Сами всё съели?
– Нет. Тут где-то банда завелась. Вчера утром они побывали тут: увезли все припасы, убили пару человек, малость поиздевались ещё над несколькими. Ну и овец частично убили, частично разогнали. Вот интересно, откуда в Калмыкии столько последователей авраамических религий?
– Homo homini lupus est. – Аня скинула рюкзак с плеч и подвинулась ближе к Агасферу. – А хлеб откуда тогда?
– Дали. Я к тому моменту, в общем-то, решил, что отбирать ничего не буду, перебились бы мы сегодня печеньем, а завтра я бы кого-нибудь поймал. Так что не все волки. – Иудей положил голову на колени Ане. – Я ещё пару минуток полежу и буду спальники доставать.
– Палатку не будем ставить? – Аня легонько погладила Агасфера по волосам.
– Нет, не будем. То, что мы ни разу не видели саранчу, не значит, что она не нападет на нас ночью. Лучше быть готовыми уйти быстро.
– Кстати, что за саранча?
– Саранча в доспехах, с женскими головами и золотыми венцами, с львиными клыками, скорпионыим жалом и властью, которая дана земным скорпионам. И даже не спрашивай, что за власть – всё равно не знаю.
– Явно не демократия. Клешнями голосовать неудобно. – Аня ярко представила себе нечто вроде афинского ареопага, полного скорпионов в белых тогах, опускающих в урны чёрные и белые камни.
– Значит, анархия. Налогов с таких подданных тоже не пособираешь. – Агасфер с усилием поднялся и принялся развязывать спальные мешки.
– С утра нужно будет перечитать Откровение. Что-то у меня не сходится. – Агасфер уже залез в свой спальный мешок и рассеянно гладил Амикуса, улёгшегося рядом.
– Нас ждёт нашествие червячков с крабьим панцирем, имеющих такую же власть как и у краба?
– Не. Ангелов на странных лошадках, которые убьют треть населения Земли. Но не завтра, вроде бы там было месяцев пять. Но не могут же они не понимать, что за пять месяцев тут уже живых почти не останется. – Агасфер зевнул. – Ладно, давай спать. Завтра вечером надо постараться дойти до Лагани. Может быть, и сами с едой разберёмся.
***
– У нас осталась одна двухлитровая бутылка воды и печенье. Амикусу я уже дал еды и воды, остальное твоё. – Аня даже не успела открыть рот, чтобы возмутиться. – На мою способность быстро идти день голодания никак не повлияет. А ты, смею заметить, к такому не привыкла.
– Хорошо. – Сонная Аня, совершенно неспособная в таком состоянии спорить с Агасфером, покладисто кивнула и принялась окончательно вылезать из спальника. После небольшой прогулки «подальше» (Аня, конечно, предпочла бы кустики, но здесь не росло ничего выше лодыжки) в голове у девушки немного прояснилось. Возвращаясь к Агасферу, она уже представляла себе примерные аргументы, которые должны заставить Иудея разделить пищу поровну.
Спальник уже был собран, Амикус справился с кормом и водой, а Агасфер сидел на рюкзаке и внимательно читал один из листов Откровения.
– Ангелов сегодня не будет. Саранча развлекается 5 месяцев, и потом только трубит Шестой. И теперь мы точно не подходим к населенным пунктам. Я бы и в Лагань не пошёл, будь у нас выбор.
– Почему?
– Потому что эти твари кусаются, причем крайне мучительно. А на ближайшие месяцы все крещёные – я. В смысле не умирают. Вот Мавет обрадуется, наверное. – Он сложил лист и засунул его в рюкзак. – На ходу поешь или сидя?
– На ходу, но только если ты тоже будешь. И вообще, ты сам только что сказал, что на 5 месяцев все бессмертные. Значит, мне теперь есть тоже не очень-то нужно. Можно делить всё по-честному. – Аня подхватила рюкзак и взяла поводок Амикуса.
– Не иметь возможности умереть и не чувствовать боль, голод и тому подобное – две большие разницы. Я привык за две тысячи лет, ты – нет. Тем более, я не уверен, что на тебя это всё распространяется. В пещеры же тебя не утащило. – Агасфер буквально силой впихнул Ане в руку несколько печений и бутылку воды.
– Ладно. – Аня поняла, что спорить бесполезно. – Кстати, как думаешь, почему меня не утащило?
– Предполагаю, что из-за меня. Ты тогда уже разделила со мной хлеб, а я пообещал защищать тебя. Видимо, это как-то изменило твой статус.
Уже к обеду Аня осознала, что именно имел в виду Иудей. Даже если предположить, что она пока что не может умереть, так же как и тысячи христиан по всему миру, это не мешало ей в полной мере чувствовать голод, слабость и дурноту. Так плохо ей не было даже в то утро, когда горы сдвинулись со своих мест – тогда она хотя бы хорошо поела днём и вечером предыдущего дня, да и фургончик с сосисками они нашли довольно быстро.
Так что, когда вечером они увидели небольшой город, почти полностью застроенный одноэтажными домами, Аня сперва решила, что ей всё кажется.
– Вот и Лагань. Хурул вижу, город, вроде бы, целый. Держись подруга, мы, по ходу, пришли к еде. Думаю, тут все спят и супермаркеты ещё целые. Главное, чтобы электричество работало.
– Какой план? – Близкая возможность поесть придала Ане сил. – Приглядевшись, она тоже увидела ступенчатое здание и большую золотую статую, изображающую сидящего человека.
– Ищем что-то, что можно будет быстро съесть. Если найдём какие-то подходящие продукты – предлагаю опять переночевать в каком-нибудь ресторане и нормально поесть. А с утра будем искать лодку и собираться в дорогу. Не знаю, как, но нам нужно, чтобы запасов хватило до Байконура. Сомневаюсь, что за Каспием мы сможем раздобыть еду, а надеяться на охоту… – Агасфер пожал плечами.
Как выяснилось во время поисков продовольствия, город был разделен на две части. Тонкая жемчужная стена отделяла канал и строения на его берегу от основной части Лагани. Причина такого разделения была вполне понятна: на берегу канала возвышался православный храм.
– Значит, вот так они поделили. Видимо, засунули туда всех крещеных, и дело с концом. – Агасфер, прищурившись, разглядывал город за барьером.
–Нам же через канал в море выходить? – Аня с видимым удовольствием ела шпроты, вытаскивая их из банки пальцами. В прекрасном супермаркете, в котором было полно еды и работало электричество, они пока что взяли только пару банок консервов, чтобы утолить первый голод и всяких вкусных вещей, из которых можно было бы приготовить хороший ужин. Амикусу досталось банка консервов, утверждавшая, что содержит внутри отборную говядину.
– В идеале, да. Хотя, возможно, будет лучше поискать другой вариант. – Агасфер, до того момента лениво разглядывавший воду в канале, внезапно повернулся к храму. – Смотри, что там такое!?
Сначала Аня видела только тёмные силуэты каких-то крупных кузнечиков, застывшие на куполах. Потом силуэты начали довольно грациозно спрыгивать со своих мест. Увидеть, что они делают потом, не представлялось возможным – их скрывала заправка, построенная напротив церкви.
– Пойдём, посмотрим? – Аня выловила последнюю рыбку, аккуратно положила банку в пакет, стараясь не облиться маслом, и плотно его завязала.
– Пойдём. – Агасфер дёрнул поводок Амикуса и сам сделал несколько шагов в направлении церкви. Но пес, бывший до этого более чем послушным, остался стоять. Он даже раздвинул передние лапы пошире, явно не собираясь идти в ту сторону. – Так. Значит, нам точно туда надо. Только осторожно. – Иудей, не церемонясь, подхватил собаку на руки и осторожно двинулся вперед.
Они уже почти дошли до заправки, когда услышали крики и грохот. На противоположной стороне канала от церкви убегали несколько истошно кричащих человек. За ними огромными прыжками гнались чудовища, увидев которых Аня вздрогнула, а Амикус прижался к Агасферу и заскулил.
Твари Апокалипсиса были велики – самая мелкая из них возвышалась над землёй не меньше, чем на два метра. Вместо нормального экзоскелета тело саранчи было полностью покрыто железными пластинами, лязгающими и скрежещущими при каждом движении насекомого. Голова саранчи была вполне человеческой, украшенной золотым венцом. Длинные золотистые волосы свободно свисали вдоль лица. Присмотревшись к насекомому, Аня поняла, что неведомый химеролог не особо заморачивался сборкой чудища, и просто приставил человеческую голову к телу саранчи. Причём приставил под тем же углом, под которым расположена голова у нормальных кузнечиков! И не снабдил тварь ни шеей, ни, насколько Аня успела заметить, разглядывая саранчу в прыжке, омматидиями12. В итоге, насекомое могло видеть только то, что находится непосредственно перед его головой, ибо смотреть по сторонам, не поворачивая головы, ему мешали распущенные волосы. И это было очень-очень хорошо, так как жало у саранчи было внушительным. Львиные клыки у саранчи тоже вроде как имелись, во всяком случае, из-под верхней губы что-то торчало.
Беглецы додумались свернуть влево, к мосту и тем самым выиграли себе пару минут, которые саранча бестолково и очень медленно поворачивалась вокруг своей оси, подталкивая себя передними ногами. Тварь прыгнула, когда люди уже почти достигли барьера, и приземлилась прямиком на одного из них. Раздался жуткий крик, почти сразу же затихший – видимо, раздавленный человек потерял сознание от жуткой боли.
Саранча занесла над головой жало, на конце которого висела внушительная капля яда, и принялась медленно поворачиваться вправо, к двум несчастным, которым перегородила дорогу к спасению.
Четвёртый человек, оказавшийся между саранчой и барьером, не стал медлить и кинулся вперёд. Преодолев жемчужную стену, он сразу же упал на асфальт. Его спина вздрагивала, как обычно бывает у плачущих людей.
– Поможем? – Аня с надеждой посмотрела на Агасфера.
– Поможем. И заодно узнаем, как выйти в Каспий, минуя канал.
Они двинулись вперёд, но почти сразу были вынуждены остановиться. Потому что прямо в барьере появился Ангел.
Он очень похож на своих небесных братьев, вот только его бриллиантовые глаза словно отражали вечную бездну. В руках ангел нёс короткий черный меч, а его нагрудник украшало стилизованное изображение саранчи. Не успел он сделать и шага, как в полуметре от барьера завис тщедушный лысый монах в оранжевом одеянии.
– Уходи отсюда! Он мой! – Ангел взмахнул мечом и трясущийся от ужаса человек поднялся в воздух и полетел к ангелу. Его руки и ноги безвольно болтались в воздухе, как у тряпичной куклы.
– Он не принадлежит тебе, Абаддон. Он следовал по пути, указанному Буддой, и пытался жить осознанно. – Монах поднял руку, развернув ее ладонью к Абаддону, и человек, почти достигший ангела, плавно поплыл к монаху.
– Он был посвящён Отцу и Сыну! – Голос Абаддона заставил всколыхнуться воду в канале. Движение меча, и беглец снова летит в его сторону.
– Неосознанно. Но когда его разум приблизился к осознанности, он выбрал следование благородным истинам. – Движение руки, и человек снова летит к монаху.
– Пойдем отсюда. Лучше нам этого не видеть. – Агасфер потянул Аню за руку, уводя её с моста, где двое представителей высших сил перетягивали канат из одного усталого и перепуганного человека.
***
– Я думаю, что саранча – страшный, но вполне победимый противник. С её-то ограниченным обзором. – После того, как они добрались до ближайшего ресторана, приготовили ужин и поели, Аня поделилась с Агасфером своими размышлениями о строении твари Апокалипсиса. Девушка всю дорогу прокручивала в голове изображение саранчи, но так и не вспомнила ни шеи, ни омматидиев.
– Это хорошо. А зубы у неё есть? – Агасфер очень серьезно выслушал все Анины рассуждения и концу рассказа выглядел каким-то удивлённо-довольным.
– У саранчи нет, у этих тварей есть, как ты и говорил. Я только не понимаю, зачем. – Аня подозрительно покосилась на Иудея, а затем откинула все сомнения и с удовольствием облизала креманку от мороженого. – Вот смотри: голова не шевелится, длинной шеи нет, да и вообще никакой нет. Лапок нет, позвоночника нет! Эта тварь сможет укусить кого-то только в двух случаях: если встретит такого же большого и медлительного противника, или если кто-то упадёт к ней в пасть сверху. Получается, что опасен только хвост. Ну и прыжки.
– Всё-таки биология – сила. – Агасфер задумчиво покачал кружкой с чаем.
– Наука – сила. Слушай, а этот человек, на которого саранча прыгнула, он срастётся, как ты?
– Сомневаюсь. Понимаешь, мне относительно нормальную жизнь обеспечило то, что сын проклял меня словами: «и ты пойдёшь тоже». Реальность это восприняла, как требование чтобы я именно жил а не сходил с ума будучи тысячу лет заперт в разваливающемся теле. В Откровении упомянуты пять месяцев и сказано что-то вроде «люди будут искать смерти и звать её, но она не придёт». Всё правильно: лежит такой раздавленный, зовёт смерть, а она всё не приходит.
– Да уж. – Аня поежилась. – Ты уже думал, как мы будем путешествовать после того, как пересечём Каспий?
– Думаю. Пока придумал, что завтра нам нужно разделиться. В этой части города безопасно, поэтому ты отправишься в супермаркет набивать рюкзаки. А я пойду искать лодку и топливо, потом приду к тебе, и мы всё перетащим в лодку. И, если всё будет хорошо, отчалим. Надо поторопиться.
Ночью Ане снилось, что за ней гонятся твари Апокалипсиса. Почему-то во сне их головы были такими же черными и бесстрастными, как меч и глаза Абаддона. Дрожа от страха, она плотнее прижалась к Агасферу и окончательно успокоилась только тогда, когда он обнял её, утешая и защищая.
Амикус начал выть около полудня. Сначала Аня не придала этому значения: своей собаки у неё никогда не было, их поведением она не интересовалась, народные поверья предпочитала игнорировать. Когда к двум часам Амикус всё ещё не успокоился, Аня кинула ему лоток куриного филе. Агасфер, конечно, предупредил её, что у собаки должен быть режим кормления, но девушка решила, что один раз можно.
Когда через час Амикус продолжил выть и не притронулся к еде, Аня обозлилась, убрала филе и шлепнула пса газетой. Он прекратил выть, улегся на полу, уткнул голову в лапы и перестал реагировать на внешние раздражители. Аня решила, что обязательно спросит Агасфера, почему собака могла себя так вести.
На улице стемнело. В небе появились тусклые звезды. Иудей так и не пришёл в магазин. К полуночи Аня была бы не против повыть вместе с Амикусом. В два часа ночи Аня заставила себя поесть, вернула псу филе и, с трудом убедив себя, что Агасфер ещё может вернуться, расстелила спальник и легла спать.
Проснулась она поздно. Солнце вовсю светило в окна магазина, рядом с ней лежал пёс, так и не тронувший филе. Спальник Агасфера лежал свёрнутым возле рюкзака, именно так, как Аня его положила прошлым вечером. Усилием воли задавив в себе ростки паники, Аня вылезла из спальника и решила на всякий случай пройтись по магазину.
На поход, а точнее пробежку между стеллажей, она потратила пять минут. Агасфера нигде не была. Вернувшись к собаке, девушка взяла палку колбасы и упаковку хлебцев, разделила напополам и то, и другое и положила еду перед носом собаки.
– Ешь, и пойдём искать Агасфера. – Аня всегда принадлежала к бихевиористам, считая точку зрения Де Вааля и его сторонников частично притянутой за уши. Но сейчас, то ли от усталости, то ли от нервного напряжения, Аня была почти уверена в том, что пёс услышал её, понял и принялся за еду только потому, что сообразил: после еды они пойдут искать Агасфера.
Пёс и девушка расправились с завтраком почти одновременно. Запив еду банкой энергетика и напоив водой Амикуса, Аня прицепила поводок к ошейнику и отправилась в город. У дверей магазина Амикус остановился, понюхал асфальт и, опустив голову, рванулся вперёд. Аня всерьёз сомневалась в том, что пес действительно способен унюхать следы человека, почти сутки назад шедшего здесь, но в итоге решила довериться четвероногому, тащившему её вперёд с поистине ослиным упрямством. Тем более, у неё самой не было ни единой идеи насчет того, куда мог уйти Агасфер.
Амикус не подвёл. Меньше, чем через десять минут, пес привел Аню к тому же мосту, где ангел бездны и неизвестный монах сражались за человека, которому мне повезло принадлежать сразу к двум религиям. Трое жертв саранчи лежали на мосту за жемчужным барьером: раздавленный тихо стонал, а те, кому досталось жалом, истошно орали, беспорядочно колотя руками по асфальту.
А перед барьером лежал, свернувшись калачиком, Агасфер. Его скрюченные пальцы впились в предплечье, уже разодрав куртку и майку и, судя по выступающей на рукаве крови, кожу тоже. Глаза Иудея были широко распахнуты, зрачок расширился до такой степени, что занял всю радужную оболочку, делая Агасфера немного похожим на Абаддона. В груди его, прямо напротив сердца, виднелся аккуратный продольный разрез, в котором пульсировала чернота.
Аня повезло дважды. Во-первых, два дня назад, когда они искали магазин, она обратила внимание на здание больницы. Во-вторых, эта больница оказалась вполне приличной, в ней даже была собственная лаборатория. Сложнее всего было переправить туда живого, но бессознательного Агасфера. Аня потратила несколько часов, чтобы соорудить или найти что-то такое, на чём можно было бы переместить Иудея хотя бы без тряски и лишних движений. Когда Солнце встало почти под сорока пятью градусами к горизонту, Аня решила, что важнее всего притащить Агасфера в больницу до темноты и погрузила его в тачку, найденную в хозяйственном магазине. Амикус бежал рядом, поскуливая и изредка облизывая свисающие с краёв тачки руки. .
Добравшись до больницы и даже ни разу не заблудившись, Аня нашла на первом этаже более-менее подходящую палату и с трудом перетащила туда Агасфера, предварительно раздев его. Лежащий в кровати Иудей выглядел откровенно плохо: черты лица заострились, кожа приобрела какой-то мелово-бледный оттенок, на руках и лице даже появились несколько морщин. Пробежавшись по больнице, Аня раздобыла стерильные шприцы, ватную палочку, несколько закрывающихся ёмкостей и небольшой скальпель. Вернувшись в палату, она разложила всё это перед собой и с сомнением посмотрела на Агасфера.
Аня неплохо (хуже отличников, но лучше троечников медвуза) знала строение человеческого тела, но, естественно, совершенно не умела проводить медицинские манипуляции. С минуту она смотрела на грудь Агасфера и на его рану, вспоминая тот вечер, когда ей пришлось кухонным ножом вырезать стрелу Цдекет Шекер.
– Давай, Анечка. Ты, конечно, не медик, но это реально не сложнее, чем препарировать крысёныша. – Подбодрив себя таким образом, Аня собрала все необходимые образцы и пошла искать лабораторию.
***
– Мильхама! – Тишина. В капельнице еле заметно уменьшается количество питательного раствора. Амикус лежит у кровати Агасфера, положив голову на лапы. – Мавет! – Агасфер медленно, с усилием, дышит. После того, как Аня додумалась найти пакет с парентеральным питанием и поставить капельницу (кто бы знал, каких усилий ей стоило попасть в вену хотя бы с третьего раза), Иудей стал выглядеть намного лучше. – Цдекет Шекер! – Аня залпом опустошила стакан воды и устало опустилась на кровать. Прошли почти сутки с того момента, как она принесла Агасфера в больницу. За это время он ни разу не пришел в сознание, но, к счастью, его состояние не ухудшалось: сердце билось, легкие работали, остальные системы организма, насколько могла судить Аня, тоже были в порядке.
Анализы информации не дали. То ли Аня что-то пропустила, то ли образования всё-таки не хватило. Единственное, что она могла точно сказать, это то, что к каждому эритроциту была прикреплена черная капсула. Понять, что это такое и можно ли отделить это от клеток, Аня не смогла. От раздумий её отвлёк Амикус. Пёс поставил лапы Ане на ногу и очень жалобно заскулил. Сначала она не поняла, что хочет от неё Амикус. Потом почувствовала какое-то странное ощущение в животе. Ещё через минуту она осознала, что в последний раз ела что-то, найденное в каком-то мелком магазине, перед тем, как везти Агасфера в больницу. И пса в последний раз кормила тогда же.
– Прости, малыш. Я сейчас сбегаю в магазин и принесу тебе что-нибудь. Охраняй Агасфера, я быстро.
Аня взяла с собой лук, стрелы и перчатки, оделась и отправилась в тот же магазин, в котором ждала Агасфера. Идти туда был полчаса, но девушка сознательно решила не искать что-то поближе. Во-первых, она могла потратить на поиски больше времени, чем на дорогу до знакомого места, во-вторых Аня хотела прогуляться по ночному городу, освободившись, по возможности, от обуревавших её мыслей.
К счастью, твари Апокалипсиса в эту часть города ни разу не заходили. Аня даже запнулась, подумав об этом. Что-то было в мысли о том, что саранча не может попасть в отделенную барьером зону, что-то очень важное. Но что? Идея оформилась в решение только тогда, когда Аня почти дошла до магазина. Если в эту часть города не может попасть ни Абаддон, ни Саранча, то как сюда попадут Всадники? Это было настолько очевидно, что Аня громко выругалась, разочаровавшись в своих умственных способностях. Разумеется, звать Всадника стоило только с той стороны барьера. Аня задумчиво посмотрела в сторону моста. Интересно, достаточно ли будет просто пересечь барьер или необходимо хотя бы перейти канал? Но начать всё равно нужно было с визита в магазин. Кто знает, чем закончится разговор с Всадником.
В магазине Аня не стала задерживаться: просто вытрясла большую часть вещей из рюкзака, который собирала позавчера и почти бегом отправилась к мосту.
Позвать Константина Аня решила сразу же, как прошла сквозь барьер. К счастью, раненые уже куда-то делись – даже смотреть на них издали было мучительно больно.
– Мильхама! – Сперва ничего не происходило, и Анна, сжимая лук, собралась перейти мост и позвать Всадника оттуда. Но не успела она сделать и двух шагов, как в небе зажглась яркая рыжая точка. Несколько мгновений, и Иитаарбут, несущий на себе Всадника, красиво опустился на мост. Мильхама не стал слезать с коня, он лишь величаво склонил голову, демонстрируя, что готов слушать.
– Моего спутника ранили. – Это странное молчание, так не похожее на прежнего Мильхама, заставляло Аню говорить осторожнее. Всадник, всё также молча, пальцем указал на ноги Ани и испарился вместе с конём.
На его месте сразу же появился Сихсух, снова лишённый гривы и хвоста. Цдекет Шекер, сменившая заржавленный нагрудник на длинный тёмный плащ, соскользнула с коня и подошла к Ане:
– Если желаешь помощи – прими меня. – Ане показалось, что мир сошел с ума: раненый Агасфер, очень странные Всадники. Она надеялась только на то, что все эти слова и действия нужны для того, чтобы не вызвать подозрений.
– Я согласна.
Цдекет Шекер скинула плащ, под которым всё-таки оказался знакомый заржавленный доспех. Аня ещё успела подумать о том, эти странные доспехи, судя по всему, – официальная униформа Всадника, когда нечеловечески прекрасные пальцы легли на её виски.
– Иди в больницу, быстрее. – Мысленный голос Цдекет Шекер был таким же холодным и завораживающим, как и реальный. – За спорными территориями очень плотно следят все заинтересованные стороны.
– Я постараюсь. – Ане казалось, что её заперли в правом полушарии, а всё левое занято чем-то огромным и бесформенным. – Извините, а можно мне кое-что у вас спросить?
– Спрашивай. – В занятой Всадником левой стороне головы поселилась тупая боль. Пока что она лишь немного мешала, но девушка подозревала, что скоро боль усилится.
– Кем вы были при жизни? – Аня ускорила шаг, надеясь дойти до больницы до того, как боль станет невыносимой.
– Сначала я была греческой сиротой. Потом женой и матерью византийских императоров. Потом великим базилевсом и автократором Рима. Умерла я изгнанницей на Лесбосе. Тогда меня звали Ириной.
За разговором боль чувствовалась не так остро, рассказывала бывшая императрица вполне дружелюбно , так что Аня решила продолжать разговор:
– И как вы стали Всадником?
– Так совпало. Для начала меня объявили Святой. Оно, в принципе, не страшно, есть канонизированные личности, у которых крови на руках если не больше, то столько же. Но они-то реально верили, и были готовы на что угодно ради своей веры. А я делала то, что делала, из большой любви к власти. Все эти почитания икон и вся религия были для меня средством, а не целью. Как ты понимаешь, это сделало меня практически идеальным кандидатом на должность Цдекет Шекер.
– И кого вы убили? – Аня была настолько озадачена рассказом Ирины, что даже не задумалась о возможной бестактности вопроса.
– Мужа. И приказала ослепить сына. Это потом ещё и в подвиги записали. – Если бы у Ирины сейчас были плечи, то она, скорее всего, пожала бы ими, демонстрируя равнодушие. – Там вроде как была ещё кандидатка, она мужа уговорила признаться в том, что он христианин и мужественно вытерпеть пытки, но она искренне веровала.
– И почему вы согласились? – Аня старательно думала об Агасфере. О том, что без него она не сможет добраться до Байконура и тогда продолжится весь этот кошмар.
– Власть. Тогда мне казалось, что быть Всадником, особенно таким, это более важное и почетное дело, чем оказалось.
– То есть… – Аня не успела закончить вопрос.
–Идея принадлежит Мильхама. И думай осторожнее. Чем дальше заходит Апокалипсис, тем сильнее становятся его участники.
Состояние Агасфера не изменилось. Аня хотела было поменять закончившийся пакет с капельницей, но Цдекет Шекер не дала ей этого сделать.
– Бессмысленно. Он всё равно не очнётся до Страшного Суда. Черный меч Абадонна отсекает его сознание от тела, и противоядия от этого нет. Я вижу лишь один вариант: принеси его утром на мост и сломай одну из моих стрел. Мы доставим вас, куда нужно.
– Что брать с собой?– Обмениваясь мыслями с Ириной, Аня быстро насыпала сухой корм в найденную в ординаторской тарелку.
– Пса. Мильхама найдёт, куда его пристроить. А теперь пойдем обратно.
***
– Ирина говорит, что твоё сознание отсечено от тела. Жаль, я не могу понять, как именно это получается. Не знаю, как всё будет дальше, поэтому попрощаюсь сразу. Я не любила тебя, нет. Я вообще не очень уверена, что способна на это чувство. И я, скорее всего, не рискнула бы так долго быть рядом с тобой в иных обстоятельствах, для этого ты слишком страшен. Но я рада, что узнала тебя, и я обещаю помнить тебя. – Аня коснулась губами прохладного лба Агасфера и, залпом допив кофе, принялась поднимать из кровати бесчувственное тело.
Почему-то везти тачку с Иудеем, тащить лук и стрелы и вести Амикуса было намного сложнее, чем в прошлый раз. Это было так сложно, что раз пять Аню посещало стойкое желание лечь и умереть, не сходя с места. Но то самое упорство, которое сделало из нее лучшую студентку ВУЗа и обладательницу специальной стипендии, заставляло Аню сделать еще один шаг, потом ещё один… В десять утра (именно это время показывали часы, так и оставшиеся на запястье Агасфера) Аня подошла к барьеру.
