Анна Урусова
Дословный Апокалипсис
2.Опустевший город
– С Солнцем во власянице и сворачивающимся небом Иоанн напутал, надеюсь. – Агасфер лежал на земле и лениво наблюдал за ползущим на восток Стрижаментом.
– Я не могу зайти в интернет. Ни контакт, ни WhatsApp, ни один браузер – ничего не работает. – Аня растерянно смотрела на полностью заряженный, но такой бесполезный смартфон.
– Ну, естественно. Вышкам же кирдык. Ты очень замёрзла?
– И что теперь делать? – Аня проигнорировала последний вопрос, не желая признаваться, что отдала бы практически всё на свете за хорошую, теплую куртку.
– Идти в Невинку. Только переобуешься для начала. – Агасфер подтянул колено к груди и принялся прямо так, на весу, расшнуровывать кроссовок.
– С чего это?
–В своей обуви ты, может, и дойдёшь, но совершенно точно охренеешь. Я вытащил тебя из сравнительно безопасного Ставрополя, мне вытаскивать тебя и из этой передряги. – Иудей расшнуровал второй кроссовок, разулся и поставил обувь возле Ани. – Обувайся. Не забывай, я почти не чувствую боли, холода и прочих мелких неприятностей.
Аня быстро переобулась, пару раз мысленно обозвав себя дурой за то, что забыла об особенностях Иудея.
***
– И что мы будем делать в Невинке? – Аня и Агасфер дружно шагали вдоль дороги, перешагивая поваленные столбы, перепрыгивая небольшие трещины в земле и обходя довольно широкие разломы.
– Узнаем, насколько всё плохо. Раздобудем оружие и придумаем, как бы провести с наибольшим кайфом оставшееся нам время. Так что подумай пока что о моих предложениях. – Он повернулся к Ане и подмигнул ей.
– Там впереди перевёрнутая Газель. Как думаешь, мы сможем открыть фургончик?
– Может, и сможем, надо посмотреть. – Агасфер пожал плечами. – А зачем? Вряд ли там есть куртка или обувь твоего размера.
– Там колбаса на крыше фургона нарисована, может быть, внутри есть что-то съестное. – Аня сглотнула, чувствуя, как при мысли о еде желудок болезненно сжимается. – Тем более, если поесть жирного – станет теплее.
– Я совсем забыл, что тебе нужно питаться. Тогда пойдем грабить фургон. Трупов не боишься?
– Я на четвёртом курсе биофака учусь, вообще-то.
– И что из этого следует? Я там не учился.
–Несколько раз мы препарировали мелких животных.
– Думаешь, за рулём была лабораторная мышь?– Агасфер уважительно покачал головой, глядя на выбитое лобовое стекло. – Даже если это была она— отдаю должное уму и характеру грызуна. Жаль только, он ключи захватил с собой.
– А если расплавить замок пальцем? Ну как сигарету прикуривал, – Аня внимательно рассматривала салон Газели, соображая, есть ли там что-то настолько ценное, чтобы лезть за этим внутрь.
–Я смогу, но к этому моменту ты уже будешь симпатичным иссохшим трупом, а я не некрофил.
– Ты говорил, что я красивая! – Не то чтобы Аню это сильно волновало, но она предпочитала говорить об этом, а не о том, где взять необходимую, но недоступную пищу.
– Живая – красивая, а трупом будешь максимум симпатичным. Смерть от голода не особо изысканна. – Агасфер задумчиво обошел вокруг машины, затем покачал замок, вернулся к бамперу и принялся раздеваться. Оставшись лишь в одних трусах, он сгрузил майку и джинсы в руки Ани и полез в салон сквозь дыру в лобовом стекле. Девушка поежилась, увидев, что на торчащих кусках стекла остаётся кровь.
– Отходи. – Аня отскочила в сторону и рядом с тем местом, где она только что стояла, приземлился большой пластиковый коробок. Несколько минут – и покрытый порезами и царапинами Иудей копается в коробке. – Одеваться не буду, пока не заживёт. Нормальная одежда еще пригодится. О, вот она! – Агасфер довольно потряс незнакомой Ане железкой и решительно двинулся к задней части фургона. Девушка пошла следом, повторяя про себя: «10 лет пытался умереть». Смотреть на практически голого и израненного человека и не пытаться ему помочь было выше ее сил.
Иудей покачал замок, внимательно осмотрел петли, кивнул и просунул железку между механизмом и дужкой.
– Смотри внимательно по сторонам. Я уверен, что официальной власти больше нет, но мало ли. – Он стал аккуратно давить железкой вниз, а Аня принялась ходить перед машиной из стороны в сторону, стараясь не наступать на битое стекло, которым была усыпана дорога.
– Почему ты думаешь, что власти больше нет?
– Потому что горы пошли. Сама посуди, землетрясение и кровавую Луну объяснить сложно, но можно. Но горы пошли, и все уже точно знают, что грядет день гнева Его. И мне кажется, что сейчас вершится больше одного Апокалипсиса, и это реалити-шоу транслируют не только для подписчиков.
– А как же буддисты и остальные, у которых не предусмотрен конец света?
–Поужасаются немного, потом восстановят разрушенное и будут жить дальше. Ага, пошла, тварь такая. – Агасфер напрягся, надавил на рычаг двумя руками, и механизм замка со скрипом оторвался от дужки.
– Иди за едой, я посторожу. Случись что – от меня больше пользы будет снаружи. Давай сюда одежду.
Аня протиснулась внутрь фургона, думая о том, как странно и непривычно идти по боковой стенке, опираясь рукой о потолок. В машине почти ничего не было, видимо, водитель развёз товары и возвращался домой. Аня нашла только две вакуумные упаковки сосисок, палку хорошей сырокопченой колбасы и, почему-то, контейнер с квашеной капустой и несколько кусков чёрного хлеба. Пошарив по темным углам, она нашла ещё и полную двухлитровую бутылку Колы. Прижимая к груди добычу, девушка неловко вылезла из фургона. Агасфер уже оделся и сидел на корточках, перебирая содержимое ящика.
– Неплохой улов. – Он выкинул из коробки несколько железок и дернул подбородком, предлагая Ане сложить добычу на освободившееся место. – Сейчас отойдем от дороги, найдём что-то пригодное для костра, ты позавтракаешь, и двинемся к городу.
– Можно просто по дороге погрызть хлеба и колбасы. – Аня просто не могла верить словам о крахе всех госструктур и хотела как можно быстрее добраться до города, чтобы убедиться в том, что демократия пережила начало Апокалипсиса
– Колбасу я бы оставил на потом. Её есть в случае чего удобнее. Ещё надо будет колу вылить и воды набрать. Тут вроде речка была неподалеку.
– Зачем выливать? Выпить же можно.
– Что-то выпьем, остальное выльем. Вперёд.
Агасфер вскинул на плечо коробок и бодро зашагал к левому краю дороги, туда, где виднелись редкие деревья. Наблюдая за тем, как его босые ступни прижимают жухлую прошлогоднюю траву и разбрызгивают жирную свежую грязь, Аня задумалась о том, когда было лучше: в детдоме или сейчас. Пока получалось, что сейчас.
Они шли долго. Так долго, что Ане начало казаться, что прошло как минимум пару часов. Вытащив из кармана планшет, она нажала на кнопку разблокировки экрана и вскрикнула от неожиданности. Заставки с крабом, зараженным саккулиной, больше не было. Вместо неё на экране крутилось трёхмерное изображение Земли, на Южном и Северном полюсе и на нулевом и двенадцатом меридианах были изображены схематичные фигурки ангелов, держащих в руках нечто, похожее на развеваемые ветром полотенца. Аня дернула пальцем по экрану, пытаясь убрать заставку блокировки, но ничего не поменялось. Только внизу добавилась бегущая строка: «Ближайший к вам пункт запечатления угодности Богу находится в одной тысяче ста сорока трёх километрах к востоку. Если вы принадлежите к одному из колен Израилевых – предлагаем проследовать туда в течение ближайших семи дней. Если нет – оставайтесь на месте и попытайтесь раскаяться».
– Ты что там встала? Я уже костер развел. – Аня подняла голову от экрана планшета и обнаружила, что стоит под одним из тех деревьев, дорога к которым показалась ей такой долгой. Агасфер умудрился уже найти несколько больших веток, разломать их и развести недурной костёр. На коробке были разложены несколько тонких и относительно прямых прутиков.
– Смотри. – Она ткнула смартфона Иудею под нос. – Как это вообще возможно?
– Я откуда знаю? Думаешь, хорошие программисты не попадают в рай? – Агасфер улыбнулся, но, увидев, что его шутка не произвела нужного эффекта, встал и, обойдя костёр, приобнял Аню за плечи.
– Подруга, я всё понимаю. Это действительно страшно. Это крах всей твоей жизни, но это единственная правда, которая у тебя осталась. Дальше будет только хуже. Если хочешь – я помогу тебе не видеть самого страшного.
– Как? —Аня с надеждой подняла глаза, но тут же их опустила. На лице Агасфера снова была та же гримаса, которую девушка видела прошлой ночью во время рассказа о судьбе его семьи.
– Убью, как ещё? Похороню правильно, крест поставлю, чтобы было с чем на Суд идти. Самое страшное ты пропустишь. Ну а потом уже всем одинаково фигово будет, на сковородках-то.
–Ты думаешь, это хорошая идея? – Аня всё ещё сжимала в руках разблокированный планшет. Почему-то индикатор батарейки до сих пор показывал полный заряд, хотя в последний раз гаджет заряжался почти сутки назад.
– Я думаю, что это трусость, но трусость вполне понятная и простительная. Ты подумай, а я жарить сосиски буду. – Агасфер достал из коробка упаковку сосисок, откусил уголок неожиданно белыми и ровными зубами и принялся насаживать по три сосиски на палочку. Аня положила планшет в карман, села на землю, не обращая внимания на мгновенно промокшее пальто, и принялась наблюдать за тонкими длинными пальцами Иудея. Закончив с сосисками, Агасфер взял крупные ветки с развилками с одной стороны, воткнул их возле костра и сложил на импровизированную подставку первые три прутика. Потянуло вкусным запахом жарящихся сосисок.
–Что будет, если я не попрошу убить меня? – Аня смотрела в огонь и вспоминала горящий рушащийся дом, боль от ожогов, запах жареного мяса и воодушевленные голоса родителей, распевающих какие-то псалмы собственного сочинения.
– Мы раздобудем одежду, по мере необходимости будем добывать еду и доживём до Страшного Суда, постаравшись получить как можно больше кайфа в оставшееся у нас время. А потом каждому воздастся по делам. Меня, наверное, сразу на Нижний Круг. А тебя – как каяться будешь.
– Ты так спокойно об этом говоришь…
– Я говорил, что меня сложно назвать человеком. – Агасфер перевернул сосиски и криво улыбнулся. – К десятому веку я понял, что смертность – основа человечности.
– А как ты научился разжигать огонь прикосновением?
– Никак. Думаю, это побочный продукт моего проклятия. – Увидев недоумение на лице Ани, Агасфер снял сосиски с огня и протянул девушке. – Ешь, это сложно и долго объяснять.
– Значит ли это, что либо я ем, либо ты рассказываешь? – Аня с сомнением посмотрела на сосиску. Всю её сознательную жизнь любопытство оказывалось сильнее голода.
– Это значит, что ты будешь есть, я рассказывать. И возьми из коробка хлеб и капусту, их лучше съесть побыстрее. – Девушка устроилась перед костром с бутербродом, Агасфер задумчиво почесал переносицу и начал рассказывать. – Когда Назарянин проклял меня – он пожелал, чтобы я жил вечно. Для этого мира его желание – закон. Пока понятно? – Аня кивнула, не в силах оторваться от второго бутерброда. – Теперь смотри: в ситуации, когда я могу умереть, у реальности в любом случае есть несколько вариантов, как меня спасти. Видимо, в самый первый раз было проще отклонить летящие в меня камни или подставить под них кого-то другого, чем не допустить смерти от поражения мозга или ещё что-нибудь важного. В ситуациях, когда меня ранят, работает ускоренная регенерация. Наверное, это логичнее, чем делать что-то вроде каменной кожи. Насколько я понимаю, здесь используются те же механизмы, что и в моём бессмертии. Это уже тебе, биологу, виднее. Так вот, однажды я попал в очень неприятную ситуацию: я был серьезно ранен и не имел никакой возможности добраться до человеческого жилья. Если совсем честно, то было это в Арктике. Я подрался с белым медведем и лежал на куске земли, где была растительность, замерзающий и истекающий кровью. Тогда я понял, что могу разжечь костёр одним прикосновением. Думаю, это было проще сделать, чем вывести на меня какого-то крупного пушистого зверя, который бы не пожелал меня сожрать.
– И что ты делал в Арктике? И откуда в там взялись дрова для костра? – Аня почувствовала себя сытой, только съев три сосиски с хлебом и капустой, и запив их несколькими глотками Колы. Теперь она заинтересованно разглядывала Агасфера, пытаясь понять, врёт он ей или нет. История о схватке с белым медведем и разведении костра в Арктике звучала, мягко говоря, неправдоподобно.
– Путешествовал. Точнее, скрывался от светского общества, в котором изрядно наследил, будучи графом Сен-Жерменом. А в костёр пошли какие-то мелкие кустики, похожие на иву. Может быть, то и была какая-то её разновидность. – Агасфер ловко насадил на прутики ещё три сосиски и устроил их над костром. – Ты наелась?
– Ага. Кстати, а ты всегда так выглядел?
– Ну, обычно я одевался по моде того общества, в котором жил. Вот татуировок никогда не было – не приживаются. А что?
– Я имею в виду, выглядел ли ты также, будучи простым жителем Галилеи? Ты слишком хорошо развит для жителя того периода, когда дети питались хуже и с медициной проблемы были. – Аня оценивающе оглядела жилистые руки и пропорциональную фигуру Иудея. – Мне всегда казалось, что века до семнадцатого люди были намного мельче, как минимум.
– Нормальная я питался. – Агасфер стащил с одного из прутиков сосиску и жадно надкусил её. Медленно прожевал, прислушиваясь к ощущениям, затем пожал плечами и засунул в рот оставшийся кусок мясного изделия категории Б.
– Не мясо, конечно, но пойдёт. – Заметив удивленный взгляд Ани, он пояснил. – Вкуса я не чувствовал, и голодать могу очень долго, но есть мне всё-таки необходимо. А вкус мяса я помню ещё по тем временам. – Он быстро съел еще две сосиски и растянулся на земле прямиком возле костра. – А чего ты вдруг заинтересовалась моим телосложением? Я же уже говорил: у меня всё в порядке. Можешь удостовериться в любой момент.
– Идиот! – Аня села на коробок и подперла голову руками. – Я биолог. Особенности развития людей, конечно, не моя специализация, но всё равно интересно.
– А знаешь, пожалуй, я рад, что этот разговор состоялся до того, как ты упала в мои объятия. А то чувствовал бы себя подопытным кроликом. – Агасфер подмигнул Ане и поднялся с земли. – Ладно, надо двигаться. Сигареты-то в машине остались. Ты как?
– Я в норме, можно двигаться дальше.
– Отвернись, я костёр потушу и пойдём.
Агасфер почему-то не захотел идти по дороге. В результате, изрядно побродив по полям и пару раз перепрыгнув мелкие речушки, спутники вышли к непривычно тихой и пустой промзоне города.
– Что-то не так. – Аня крутилась по сторонам, пытаясь понять, что заставляет её дрожать от иррационального ужаса.
– Всё не так. Машин нет, людей нет. Я думаю, половина заперлась в церкви, а вторая мародёрствует. – Агасфер задрал голову, затем опустил её и подозрительно быстро продолжил. – Трубы не дымят, видимо, никто не счёл нужным выходить на работу в сложившихся обстоятельствах.– Аня начала поднимать голову, желая убедиться в том, что заводы действительно стоят, но Агасфер ловко поймал её за подбородок. – Не советую этого делать, они всё-таки нашли способ свернуть небо. Этого, правда, лучше не видеть.
– Зверёк ты мохнато-ушастый. – Аня тряхнула головой, избавляясь от холодных пальцев Иудея, и задрала голову вверх. Краем уха она слышала обиженное ворчание Агасфера, сообразившего, что его только что назвали кроликом, но это её не волновало. Перед глазами Ани был космос. Покрытый протуберанцами нестерпимо сияющий шар над горизонтом был, очевидно, Солнцем. За ним, менее яркие, но всё же в разы больше, чем обычно, были видны звёзды и планеты. Дальше, похожие на размазанные по чёрной бумаге тени, сияли туманности и галактики. Ане даже показалось, что она видит знаменитые Столпы Творения или что-то очень на них похожее. Справа, такой же нестерпимо сияющий, с протуберанцами вместо волос и невыразимо прекрасным лицом, стоял ангел с мечом в одной руке. Другая рука его была сжата, словно он держал в ней что-то невидимое. Лицо Ангела было прекрасно, но полно такого неприкрытого ликования, что Аня сочла за лучшее перестать смотреть в небо. Она опустила голову и тут же встретилась с сочувствующим и обеспокоенным взглядом Агасфера.
– Увидеть ангела в блеске Силы и Славы Господней – то ещё испытание. Хорошо, что разума не лишилась. – Он шагнул вперед и обнял Аню, прижав её голову к своему плечу.
– Почему он так хочет нас убить? Почему он так радуется тому, что стоит на небе, символизируя смерть нашего мира? – Аня высвободилась из объятий. Проявление каких-то эмоций на улице всё ещё казалось ей неприличным, хотя смотреть на них было, в общем-то, некому.
–Он радуется скорой окончательной победе над Сатаной. А то, что будут смерть и страдания… – Агасфер пожал плечами. – Он ведь солдат, а солдаты, что земные, что небесные, должны выполнять приказы. Кстати их там двое. Второй стоит с другой стороны, и он намного страшнее. Смотреть не советую.
– Не буду. – Аня достала из коробка бутылку Колы, сделала несколько глотков и протянула бутылку Агасферу. Он отпил немного, закрутил крышку и убрал газировку обратно.– Что делать будем?
– Искать маленькие магазинчики с одеждой, для начала. Желательно военные или туристические. Потом небольшой продуктовый магазин, потому что большой уже грабят, скорее всего, потом хорошую крышу, на которой проведем ночь.
– Почему на крыше?
– Если не смотреть на ангелов, то там будет красиво и относительно безопасно. В ближайшую неделю землетрясения нам не грозят. Ты драться умеешь?
– Так себе. Пока жила в детдоме – приходилось пару раз, но мы, в основном, за волосы друг друга таскали. Ты же не это имеешь в виду?
– Нет, не это. Но то, что ты в принципе готова причинять боль, уже хорошо. Каким-то оружием владеешь? – Аня покачала головой. – Что, даже из пистолета ни разу не стреляла? Плохо. – Агасфер спрятал коробок в коробок в кустах. – Если понадобится – вернемся, но тащить лишнюю тяжесть с собой сейчас не нужно. Опять же, руки будет занимать.
Они шли по опустевшему городу: машины стояли во дворах, ворота, ведущие на территорию заводов и мастерских, были закрыты. Только бродячие псы и коты, как обычно, разбегались при приближении двуногих.
– Что тут произошло? – Аня говорила полушепотом, словно боялась разбудить неосторожным словом что-то древнее и ужасное.
– Не знаю, но в список наших целей добавляется церковь. Я заучивал наизусть только начало Откровения, а нам лучше бы точно узнать весь текст. Поищем книгу.
– Ты совсем не боишься? Неужели ты настолько устал от жизни?
– Не устал. Вечная жизнь, не лишённая некоторых удовольствий, всё же лучше, чем вечное обифштексивание в Преисподней. Но какой смысл бояться? Я, скорее, удивлён. – Агасфер ухмыльнулся.
– Почему ты удивлён?
– Потому, что до последнего сомневался, что Апокалипсис всё-таки будет.
–Странно. – Аня встала на колено, чтобы потуже затянуть шнурок на слишком большом кроссовке, и над её головой просвистел камень. Агасфер бесцеремонно удержал девушку за голову, остановив вполне естественный порыв вскочить на ноги, и напряженно замер. Следующий камень летел намного правее, чем следовало бы, но Аня всё равно съежилась, ожидая удара. Почему-то ей очень ярко вспомнилось, как умерла семья Иудея.
– Дрянь! Шлюха подзаборная! Блудница Вавилонская! – Он выскочил из-за дерева: невысокий лысеющей пузан в строгом костюме, почему-то заляпанном грязью. Щегольский полосатый галстук болтался где-то в районе левого плеча, белая рубашка была застегнута только на две верхние пуговицы, а на ногах почему-то красовались домашние тапочки-кролики. Лицо пузана исказила гримаса то ли страха, то ли от злости, из полуоткрытого рта стекала струйка слюны.
–Почему ты думаешь, что эта женщина – Вавилонская блудница? Ты только что оскорбил мою жену. – Агасфер убрал руку с головы Ани и весь подобрался, точно собирался броситься на психа. Ответа он не дождался. Потрясая пустыми уже руками с грязными пальцами и частично обломанными ногтями, мужчина продолжал наступать на них, осыпая Анну площадной бранью.
– Прости, братан. Так будет лучше. – Агасфер шагнул вперед, оказался прямо перед пузаном. Тот попытался отступить назад, в его глазах даже появилось что-то, похожее на мольбу. Но было слишком поздно. Пальцы Иудея легли на голову пузана и с хрустом повернули её под неестественным углом. Всё ещё сидящая на земле Аня с ужасом наблюдала за тем, как обладатель умилительных домашних тапочек валится на землю.
– Зачем ты убил его? – Аня обхватила себя руками, чувствуя, как по телу разливается леденящий холод, ничем не похожий на результат воздействия свежего воздуха ранней весны.
– Чтобы он не убил никого другого. Разве ты сама не поняла, что для него сейчас любая женщина – Вавилонская блудница? Опять же, не успеет лишних грехов нахватать. Вставай, и пойдём, кажется, мы почти пришли.
Аня поднялась на ноги и даже взяла Агасфера под предусмотрительно поданный локоть. Страх испарился, вытесненный холодной логикой.
– А как же твои грехи?
– А мне как-то пофиг. Как, ты думаешь, я себе на еду и девок зарабатывал до того, как купцы и мастеровые стали считаться приличными людьми? Побыть дворянином не всегда удавалось.
– И как же?
– Преимущественно, как доппельзольднер. Пару раз был венецианским арбалетчиком. Так что не переживай, од ним больше, одним меньше – на температуру котла это не повлияет.
Огромный баннер, закрывающий половину фасада магазина, обещал форменную рабочую одежду любых расцветок и размеров. Агасфер недоверчиво фыркнул, но вслух высказывать свои сомнения не стал. Вместо этого он тщательно изучил замок, прошелся мимо окон и несколько минут, задрав голову, изучал небольшой козырек, идущий над фасадными окнами здания.
– Как думаешь, лучше вскрыть замок или окно выбить? – Иудей говорил так серьезно, будто между этими двумя способами проникновения была какая-то впечатляющая разница.
–Не вижу принципиальных отличий. – Аня пожала плечами и снова углубилась в размышления.
– Значит, выбьем. Сама себе вещи выбирать полезешь или мне доверишь?
– Сама. А то ты мне трусы на меху и форму в стиле пин-ап выберешь. – Она погрозила кулаком демонстративно облизнувшемуся товарищу по несчастью. – И имей в виду, я буду всё мерить в примерочной. В одиночестве!
– Разумеется, дорогая, я не собирался нарушать твоё уединение. Но прежде, чем мы попадём в примерочную, нам необходимо решить одну задачу. Где взять хренов камень?!
– А… – Аня прикусила язык, сообразив, что коробок с инструментами остался довольно далеко от них, в редких кустах возле ограды одного из заводов.
– Сказочный идиот!– Агасфер от души ударил кулаком о раскрытую ладонь. – Значит, слушай. Идти искать что-то подходящее смысла нет, неизвестно, найдём мы орудие или неприятности. Придётся потерпеть некоторые неудобства и пожертвовать пальто.
– Ты что, рукой его разбивать собираешься? – Аня недоверчиво посмотрела на Иудея, а затем вздохнула. – Никак не привыкну к тому, что ты бессмертен и почти неуязвим.
– Именно. Теперь слушай внимательно: если я серьёзно пораню руку – меня, скорее всего, вырубит. Почему-то реальность предпочитает устранять серьёзные ранения, пока я нахожусь в отключке. Если это безопасно, конечно. Если я вырублюсь до того, как проделать дырку, сними с меня пальто, оденься и сиди на крыльце магазина. Будет какая-то опасность – беги, мне всё равно ничего не угрожает, а тебя я найду, как оклемаюсь. Если я вырублюсь после того, как сделаю дырку, постарайся затащить меня внутрь. Если не выйдет – лезь сама, быстро одевайся и выходи наружу. В случае опасности лучше тебе находиться на улице. Всё поняла?
Аня кивнула, стаскивая с плеч пальто. Прохладный воздух немедленно обжег открытую шею, пробрался под лёгкую хлопковую блузку и кружевной бюстгальтер. Девушка поежилась, но решительно протянула одежду Агасферу.
– Не хотел я тебя морозить, но нам обоим будет лучше, если я всё-таки не вырублюсь. Попробуй походить мимо магазина или попрыгать. – Агасфер плотно замотал руку в пальто и начал методично долбить локтем в центр огромного окна.
Аня не стала уходить далеко. Обхватив плечи, она мелко подскакивала на месте, не спуская глаз с Агасфера. То ли на десятом, то ли на двадцатом ударе стекло треснуло и разлетелось на разноразмерные осколки. Иудей, не готовый к такому, начал падать внутрь магазина. Прямо в том месте, где его правый бок должен был соприкоснуться с оконной рамой, торчал похожий на кривой клык осколок стекла.
Следующее мгновение разбилось в Аниной памяти на множество осколков, прямо как коварная витрина. Рывок к летящему внутрь Агасферу, внезапное тепло его предплечья под пальцами; жёсткий асфальт, обжигающий кожу там, где задралась блузка; впивающиеся в её тело кости, из которых Агасфер, казалось, состоял целиком.
– А если бы головой? – Он быстро вскочил на ноги, подал Ане руку, и легко хлопнул её по рёбрам.
– А если бы в печень вот тем осколочком? – Аня ткнула пальцем во всё ещё торчащий в раме кусок стекла.
– Восстанавливался бы сутки, не меньше. Это если в тепле и неподвижности. – Агасфер встал, отряхнулся и подошел к бывшей витрине, рассматривая отверстие.
– Вот, а мне все эти сутки сидеть тут и трястись, появится ли еще один псих, только вооруженный калашом или макаровым, а не камнями.
–Ты права. Спасибо. – Несколькими точными ударами Иудей расширил отверстие до безопасных размеров и первым забрался внутрь. Аня, не колеблясь, последовала за ним.
***
К вечеру их мародёрская прогулка по Невинномысску закончилась. Тёплая одежда и обувь, носки рюкзаки и спички, посуда и сухое горючее, сигареты и табак. Каждый тащил огромный рюкзак, доверху набитый крайне нужными штуками. И за весь день они не встретили ни одного человека.
За ужином и запасом еды решили сходить в супермаркет. Агасфер долго курил, соображая, не может ли оказаться так, что там и спрятались все жители города, но в итоге махнул рукой и сказал: «Ладно, рискнём». Людей в магазине не оказалось. Зато в холодильниках кулинарного отдела осталась целая куча салатов, котлет и гарниров. Стеллаж с выпечкой тоже не пустовал.
После сытного ужина Аня прислонилась к паллету с газировкой и лениво наблюдала за тем, как Агасфер, обложившийся шоколадом, печеньем и мороженым, по очереди откусывает то от одной, то от другой сладости и, прожевав, сортирует надкусанное на три кучки.
– Ну две я понимаю: нравится и не нравится. А третья?
– Не решил. – Агасфер положил пачку клюквенной пастилы в новую, четвёртую, кучку и, не дожидаясь вопроса, объяснил, – Хорошо бы попробовать свежей.
– Понятно. – Аня растянулась прямиком на полу, ленясь разворачивать спальный мешок. Благо, куртка и штаны, выбранные товарищем по несчастью, отлично защищали и от холода и от жесткости бетонного пола. – Как ты думаешь, где все?
– Не знаю. – Агасфер взял шоколадку с кокосом, лежащую на вершине правой кучки, и принялся задумчиво обгрызать края. – Такое чувство, что все попросту испарились рано утром, причём неожиданно. Иначе, зачем бы они ставили слойки и картошку?
Аня кивнула, вспоминая, как они искали в супермаркете хотя бы следы человеческого присутствия. Нашлись только три противня слоек, стоящих у открытой духовки, да кастрюля, наполненная водой, в которой плавала очищенная картошка. Пищеблок магазина выглядел так, словно работники пропали в одночасье, унесённые неизвестным несчастьем в самый разгар работы.
– Надо идти в церковь, искать Откровение. Видимо, я что-то забыл. – Агасфер грустно посмотрел на кучку недоеденных сладостей, и поднялся на ноги.
В неверных мартовских сумерках опустевший Невинномысск напомнил Ане один из многочисленных городов-призраков, во множестве созданных фантазией писателей, режиссеров и гейм дизайнеров. Ближайшую к супермаркету церковь спутники заметили ещё днем, и теперь могли без проблем двигаться к цели, не отвлекаясь на поиски дороги.
– Что там на небе? – Аня не рисковала поднимать голову, хотя до дрожи хотела ещё раз увидеть космос, более не скрытый за завесой атмосферы. Агасфер покрутил головой по сторонам и иронично доложил:
– За прошедшие часы изменений не обнаружено, – потом серьезно добавил, – правильно не смотришь. Свихнёшься.
– Почему ты не выучил Откровение наизусть? – Идти по городу, лишенному звуков и движения воздуха, было отчаянно страшно. Избавиться от страха не помогали даже строго логичные мысли о том, что эффект зловещей долины действует, очевидно, не только с людьми, но и с городами.
– До последнего сомневался, что оно вообще сбудется когда-либо. – Агасфер закурил, потянуло табачным дымом с легким ароматом вишни.
Окончательно осознав смысл слов Иудея, Аня сбилась с шага.
– Сомневался? Ты-то?!
– То, что Назарянин действительно сын Бога Живого, спустившийся на Землю и пострадавший за грехи людские, совершенно не обязывает Его реализовывать все пророчества своих учеников. Больше скажу, были сомнения, что это написано именно апостолом. Тем более, там попадаются несколько странные места. – Иудей слишком резко взмахнул рукой, и наполовину выкуренная сигарета улетела в ночное небо. – Опять же, могла поменяться господствующая религия, тогда Апокалипсис был бы также не актуален, как какой-нибудь обряд вызывания дождя индейцев майя. Наконец, Апокалипсис попросту никому не выгоден.
– Почему это?
– А молиться кто будет? Вера бестелесных не имеет такой же силы, как и вера живых.
– Тогда почему…? – Аня очертила рукой полукруг, надеясь, что Иудей сам поймёт, что она имеет в виду. Подходящих слов, чтобы описать всё происходящее, у неё не было.
–Точно не знаю, но думаю, что еще лет пятьдесят, и количество тех, кого можно затронуть апокалипсисом, превратится в статистическую погрешность.
– Человечество и сейчас многого достигло.
– Многого. Но одному несчастному вирусу уже почти проиграло. – Агасфер пожал плечами. – Тем более, речь же не о научных достижениях в чистом виде, а о том, как люди относятся к ним и к религии. Пока ещё много тех, кто верует.
– И как это всё уживается?
– Что уживается? – На сей раз Агасфер не понял, о чём речь. Аня постаралась объяснить.
– Наука и вот это всё. Если верны некоторые исследования, то как вообще могут существовать Рай, Ад, и остальное?
– Одно другому не противоречит особо. Назарянин же не лекции читал.
Храм стоял поблизости от основной транспортной артерии Невинномысска. Вопреки обычаям, его построили не на холме, и он практически сливался с окружающими зданиями. Только пять позолоченных куполов тянулись к небу, сглаживая общую приземлённость храма. Чёрная кованая калитка – часть чёрной же кованой ограды – была почему-то приоткрыта. Аня и Агасфер внимательно оглядели большой храмовый двор, и зашли на территорию храма только после того, как убедились в том, что людей не видно и не слышно.
