Анна Урусова
Дословный Апокалипсис
4.Неожиданное предложение.
Грабить сам храм не пришлось. При свете дня неудавшиеся расхитители заметили некрупное здание с зеленой крышей, увенчанной небольшом куполом. На пластиковой двери висела красивая табличка с крестами, золотистой окантовкой и красной крупной надписью «церковная лавка».
– My-y-y Temple should be a house of prayer4… – Агасфер тоненько провыл что-то на английском и удивленно покосился на молчащую Аню. – Ты что, и эту не знаешь?
– Не люблю я музыку, в самом деле. Откуда это?
– И про « Иисус Христос Суперзвезда» не слышала? – Агасфер задумчиво рассматривал замок, беззаботно болтая при этом.
– Нет. – Аня села на ступеньку, прислонившись рюкзаком к стене. – Я училась. Всё свободное время. Хотелось доктором наук стать, знаешь ли.
Иудей вытащил из кармана тонкую проволоку и принялся ковыряться в замке.
– Из тебя вышел бы отличный доктор наук. – Аня подозрительно покосилась на слишком уж благодушно настроенного Агасфера. С учётом того, что за всё сегодняшнее утро он не отпустил ни одной шуточки на грани фола, девушка всерьёз беспокоилась, не оставила ли стрела Цдекет Шекер каких-то неприятных сюрпризов. – Из всех моих многочисленных любовниц только ты озаботилась моим психологическим состоянием после секса. – Он расхохотался и распахнул дверь лавки. – Проходите, пожалуйста, госпожа профессор.
– Зря я это сделала. – Аня вошла внутрь лавки и сразу же отправилась к стеллажам с Евангелием. Толстые книги в красных и синих переплетах чем-то напоминали девушке раздувшихся от крови пиявок.
– Зато убедилась, что я тебя не обманывал. – Агасфер остался снаружи, настороженно осматривая окрестности. – Хватай любую подходящую книгу и пошли отсюда. Изучать текст будем в более спокойной обстановке.
– Ты чего-то боишься? – Аня взяла ближайшее Евангелие, быстро пролистнула его, убедившись в том, что в нем точно есть Откровение, и вышла наружу.
– Здраво опасаюсь. Помнишь, что Цдекет Шекер говорил про апостолов?
– Ты же сам говорил, что он нас вроде как предупредил и непонятно, враг он или нет. – Аня зажала книгу подмышкой, не желая касаться её пальцами.
– Говорил. Не забывай, в этом мире сейчас будет не только он. Мильхама, Раав5 и Мавет тоже где-то здесь и им скучно, ибо свобода есть, а трогать никого пока нельзя. Особенно Мавет должно быть обидно: сначала дали власть над четвертью мира, а потом запретили кого-либо трогать, пока всех не проштампуют.
– Кстати, это ты их на каком языке называешь?
– На иврите.
– Почему именно на нём? Соскучился по родному языку?
– Беру свои слова назад. Академика из тебя не выйдет. Какая нахрен Родина, если я за две тысячи лет этот шарик вдоль и поперёк истоптал. И, если ты не обратила внимания, они сами себя так называют. Видимо, потому, что, войдя в Евангелие, они стали полноправной частью еврейской культуры. И вообще, мне начинает казаться, что Всадники – личности, а не осколки сущностей, как я думал раньше. Ну, Цдекет Шекер так точно.
***
– Ты быстро читаешь? – Агасфер удобно устроился на том же месте, на котором сидел прошлым вечером.
– Не очень. Я привыкла сразу вдумываться в прочитанное, анализировать. Так проще учиться.
– Значит, читаю я. Ты на всякий случай всё-таки посматривай по сторонам, мало ли что. И, если не трудно, сделай, пожалуйста, кофе. А то вчера мне как-то не до него было.
– Ты же сказал, что тебе не понравилось. – Аня сбросила рюкзак и отошла к кофемашине. Прошлым летом она подрабатывала бариста в выездной кофейне, так что не сомневалась в своей способности приготовить приличный напиток.
– Я же не идиот – пить что-то, что трогал Цдекет Шекер. – Агасфер опёрся спиной на стенку кофейни, положил ноги на диванчик и, устроив книгу на коленях, углубился в чтение.
Раф с корицей и соленой карамелью, появившийся перед ним через 10 минут, он даже не заметил. Аня сделала себе ирландский кофе, щедро плеснув в него из найденной бутылки виски, и устроилась напротив Агасфера.
Хаос мыслей и чувств, прочно поселившийся в её голове в последние дни, постепенно упорядочивался. Мысли располагались в картотеках воображаемой библиотеки, чувства отправлялись в снабженные этикетками коробочки. С самого детства Аня использовала этот нехитрый ритуал в те дни, когда голова, казалось, могла разорваться от мыслей и образов. Через полчаса ей надоело рассматривать читающего Агасфера, и Аня решила задать вопрос, который крутился в её голове со вчерашнего вечера.
– Почему мы ничего не делаем?
– Погоди. Дочитаю, и будем делать что-то приятное. – Агасфер на мгновение оторвал взгляд от книги, подмигнул Ане и снова уткнулся в Откровение.
– Я не об этом. – Она усилием воли выкинула из головы мысли о том, что было бы неплохо запереться с Агасфером на недельку в каком-нибудь теплом месте, в котором будет хотя бы кровать.
– О чём тогда? У тебя есть какие-то идеи, кроме поездки в Элисту?
– Я о более глобальных вещах. – Аня набрала воздуха в грудь и выпалила, – Почему мы не боремся?
– Какая ты извращенка. Мне нравится. Желаешь отвоевать себе право быть сверху? Как бороться будем?
– Дурак. – Аня скрестила руки на груди и посмотрела на Агасфера. Иудей уже отложил книгу, поставил локти на стол и опустил голову на сплетенные пальцы рук. – Почему мы не боремся с Апокалипсисом?
– А как ты собираешься бороться с катастрофой, предсказанной сотни лет назад, в которую успели поверить толпы народа? – Агасфер отхлебнул кофе. – Знаешь, мне уже становится интересно, как именно они эту всю хрень собираются реализовывать. Особенно мне интересен зверь, который, судя по тексту, будет три года в семь глоток материть Сына и Отца.
– И что, Тальян Мекулаль6, ты действительно готов пожертвовать всеми живущими, и в том числе этой девчонкой, чтобы увидеть это пикантное зрелище? – Цдекет Шекер уже не сиял и не внушал благоговения. Аня даже не видела, как он появился. Вот только что Агасфер говорит о звере, и вот уже в кофейню входит высокая бесполая фигура в ржавых доспехах, а за окном громко ревет (назвать этот звук ржанием было невозможно) конь Сихсух.
– Можно подумать, у меня есть выбор. Зачем ты пришел? – Агасфер скривился при виде Всадника.
– Услышать слова благодарности, например. Но ни от тебя, ни от этой ненормальной девицы я явно ничего не услышу. Так что к делу. – Цдекет Шекер бесцеремонно отобрал кофе Агасфера и отхлебнул. – Девочка, ты потрясающе готовишь кофе. Никогда не думала о карьере бариста?
– Нет. – Аня с трудом сдержала желание выплеснуть остатки своего кофе в лицо Всаднику. – Я хотела стать биологом.
– Прости, мне совершенно не хотелось тебя обидеть. Я просто пытался сделать комплимент. – Цдекет Шекер очаровательно улыбнулся, заставив Аню почувствовать, что сидящий перед ней действительно желает только добра. – Но ты всё-таки подумай. Наука это сложно и непонятно ещё, пробьешься ли. А тут уже всё ясно… – Договорить, что именно ему ясно, Цдекет Шекер не успел. Агасфер перебил его, и в голосе Иудея явственно слышалась тщательно сдерживаемая ярость.
– Перестань. Мы помним, что означает твоё имя. И не трави девочке душу будущим, которого больше нет.
– Ошибаешься. Шанс на сто-двести нормальных лет у вас и у всего мира ещё есть. И, я думаю, будет как минимум до того, как на небе воздвигнут храм.
– Ты уверен? – Аня забыла о своем страхе перед всадником и даже почти простила ему свой вчерашний ужас и боль Агасфера.
– Почему ты в этом уверен? – Постоянный Иудей скрестил руки на груди, явственно демонстрируя, что не намерен доверять Всаднику.
– Потому, что людская вера способна сделать писание усталого и испуганного человека продолжением учения чрезмерно доброго человека. Но эта же вера, совершенно безосновательно, надо заметить, сделала тебя, Буттадео, Картафил и как там тебя ещё называют, обязательным условием Страшного Суда.
– Это как? – Агасфер опустил руки, но неприязнь в его взгляде никуда не делась.
– Что именно тебе сказал Назарянин? Ты помнишь?
– Ну, что-то про то, что он пойдёт он, и я пойду тоже. И закончится моя дорога только с его возвращением. Но Иоанн, совершенно точно, об этом не писал.
– Неважно. Важно то, что поколения верили в твоё обязательное присутствие на Страшном Суде. Это позволяет нам надеяться, что, если ты выйдешь из зоны, из которой тебя можно призвать на Страшный суд, то Апокалипсис схлопнется сам собой. – Цдекет Шекер с удовольствием допил кофе. – Конечно, они смогут запустить его ещё раз попозже, но сколько-то лет ты Земле выиграешь.
– И как убрать его с Земли? Люди ещё за пределы атмосферы не вылетали. – Аня принялась кусать палец, как всегда в минуты высочайшего умственного напряжения.
– Какой ещё атмосферы? – Всадник усмехнулся, видя, как в глазах девушки появляется понимание. – Впрочем, на вашем месте, если ты, конечно ,пойдёшь с ним до конца, я бы долетел до станции. Так, на всякий случай.
– То есть, ты считаешь, что мы можем просто слетать в космос и всё, и Апокалипсис отложен на неопределенный срок? – Агасфер уставился на Всадника.
– Сама идея принадлежит Мильхама, но я скорее соглашусь с ним. Вот только не сказал бы, что это просто. Для начала вам нужно добраться до космодрома. А на это потребуется не меньше двух недель, большую часть которых будут развлекаться шестеро ангелов. Я сомневаюсь, что наверху будут очень довольны, если узнают о вашей затее. Я, конечно, постарался создать впечатление, что Тальян валяется где-то в невменяемом состоянии, но все планы имеют свойство рушиться. Но, даже если Они не узнают, не забывайте, что люди выйдут из пещер, как только закончится эта бестолковая затея с запечатлением угодности Богу, а это произойдет не позже, чем через четыре дня. – Ты должен знать, на что способны доведенные до отчаянья люди, уверенные в том, что Царство Небесное им не светит.
–Знаю. Ты понимаешь, что мы просто не дойдём? Я хоть и бессмертен, но вполне уязвим и излечиваюсь не так быстро, как хотелось бы. – Агасфер снова скривился, и Аня сообразила, что он недоволен не визитом Всадника, а тем, как тот к нему обращается. Девушка повторила про себя: «тальян», и решила, что надо будет расспросить Иудея, как только появится подходящий момент.
– Я дам вам мой лук. И за вами постарается приглядывать Мильхама, он лучше подходит для этого, к тому же, обижен сильнее, чем остальные. Мы не станем пытаться доставить вас туда – это может быть замечено. Вы оба слишком живые и тёплые для наших коней.
Цдекет Шекер вынул из кожаного чехла свой лук и положил его на стол. Грозное оружие светилось мягким серым светом и словно звало к себе Аню. Не осознавая, что делает, она потянулась за луком и, когда её пальцы коснулись обтянутой чешуей рукояти, рядом оказалась еще чья-то рука. Аня не поняла, кому она принадлежит, единственное, в чём она была уверена, это в том, что никто кроме неё не имеет права трогать этот лук.
– Убери свои пальцы, ублюдок! Это моё! – Увидев, что пальцы не спешат убираться подальше от лука, она вцепилась в них зубами и дернула, что было сил, рассчитывая оторвать хотя бы кожу. Раздался удивлённо-обиженный вопль, полоска кожи легко отделилась от костей, и окровавленные лоскуты оказались во рту не ожидавший такого девушки. Солоновато-металлический вкус, заполнивший рот, почему-то сработал отрезвляюще. Аня в ужасе выплюнула кожу и, не поднимая взгляда, пробормотала что-то невразумительно-извиняющееся.
– Да, Тальян, с такой женщиной тебе никакая саранча не страшна. – Цдекет Шекер расхохотался, глядя на то, как лук впитывает кровь, льющуюся с освежеванных пальцев.
– Ты идиот! Мог подумать, что она смертная и крайне подвержена твоему влиянию. Ты уверен, что приставить к нам Мильхама – хорошая идея? Я как-то не хочу каждое утро просыпаться с ножом в груди. Анюта, успокойся, всё в порядке. Я минут через пять буду как огурчик. Это сделала не ты. Точнее, не совсем ты.
– Я… – Аня не могла оторвать взгляд от лука и от медленно сворачивающийся на пальцах крови. – Как я…
– Зубами. Да ты не переживай так, бывали случаи пострашнее. – Цдекет Шекер бросил на стол несколько таких же серых стрел, как и та, которая сейчас лежала в холодильнике местного супермаркета. – А насчёт Мильхама не беспокойся. Сомневаюсь, что она так же подвержена его влиянию.
– Хорошо. Не понимаю только, почему Мильхама и обижается на меня сильнее, чем Мавет. Я ему дорогу вроде бы не переходил.
– Мавет на тебя не и обижается, просто злится. А Мильхама обижен вовсе не на тебя. – Цдекет Шекер так произнес эти слова, что Аня в полной мере ощутила, как Всадника забавляет то, что Агасфер считает себя заслуживающим обиды со стороны Всадника Апокалипсиса.
– А на кого?
– На них! – Цдекет Шекер окутался тем нестерпимым сиянием, какое окружало его прошлым вечером. – Мы ждали этого дня тысячу лет! Мы должны были потрясти самые основы мироздания, окунуть человечество всю грязь, свойственную ему! Не один лишь Сын желает сойти мир во всём блеске Славы своей. – Сияние вокруг Всадника внезапного сгустилось, став очень плотным и нестерпимо горячим. Аня завороженно наблюдала за ним, думая, что, именно так должно выглядеть рождение Черной дыры. – Война, развязанная уверенными в своей непогрешимости идиотами. Матери, вынужденные убивать собственных детей, лишь бы избавить их от голода или от худшей участи. Смерти – много смертей. Вот чего мы ждали, вот что мы планировали. Но они поторопились. Они сказали, что происходящего сейчас вполне достаточно, чтобы начать, особенно с учетом того, что многие считают меня мором. Они говорят: «Цдекет Шекер, Мильхама, войн, раздоров и фальшивой праведности в мире сейчас больше, чем когда-либо. Идите и возьмите».
В кофейне осыпались пеплом столы и сиденья, разлетелись на мелкие запчасти кофемашина и чайник, вспыхнули и перестали существовать так тщательно собранные рюкзаки. Аня съежилась у стены, надеясь, что гнев Всадника не затронет её. Агасфер, успевший вскочить на ноги до того, как сиденья стали кучкой пепла, замер, сжимая в руках выдернутые из Евангелия листы Откровения.
– Какие религиозные войны ведут последователи Иисуса? О, великая битва между любителями пингвинов и форточек! Стояние при чайнике между кофезависимыми и чаепочитающими! Крестовый поход во славу подвернутых джинсов! Чем обагрит свой меч Мильхама ? Чаем? Расплавленным пластиком? Чернилами? Дерьмом?
Кофейня перестала существовать, сожжённая гневом Всадника. Агасфер ползком перебрался к Ане и крепко обнял девушку.
– Мы не желаем уйти в небытие вот так: пресно, мелко и нелепо, оставшись лишь несколькими строками Откровения. Нет, следующий Апокалипсис – следующий наш приход – должен потрясти сами основы бытия человеческого!
– Поздно. Интернет им уже отключили. – Насмешливый голос Агасфера несколько отрезвил Цдекет Шекер. Сияние погасло, перестал плавиться асфальт под ногами Всадника. – Ладно, ты очень убедительно орал, я поверил. Давай уточнять детали.
– Идти лучше пешком и подальше от дорог: когда люди и твари освободятся, они как раз будут сбиваться ближе к дорогам и населённым пунктам. Опять же, на дороге вас проще будет отследить, если всё-таки заметят. Хотя не должны. Помимо моего вчерашнего манёвра, мы ещё подстраховались. Ваш будущий маршрут входит в ту четверть Земли, которую себе выбрал Мавет. Отслеживать будет сложновато. Я предлагаю вам идти до Лагани, там найти какую-нибудь лодку и постараться переплыть Каспий. Так будет быстрее и безопаснее. На берег сойдете в Каратоне, и оттуда уже к Байконуру.
– А дорогу мы как узнаем? – Перестав бояться Всадника, Аня впала в другую крайность: разговаривала с ним настолько дерзко, что Агасфер недоуменно приподнял брови.
– Смелая девочка. Только имей в виду, что, если я достаточно разозлюсь, тебя не спасет ни твоя красота, ни твой спутник. Дорогу будет показывать моя стрела. Просто правильно попросите её указать дорогу и уточните, куда.
– Понятно. Продуктами в дорогу мы сами как-нибудь запасёмся. В Лагани можно будет пополнить, там буддисты спят. Но придётся брать с собой палатки и прочую походную хрень, раньше утра не выйти.
– Надеюсь, вы справитесь. – Цдекет Шекер взял коня под уздцы и растаял вместе с ним в отсутствующем воздухе.
– Интересно, а чем мы дышим, если атмосферы больше нет. – Аня задумчиво смотрела на то место, где ты этого стоял Сихсух.
– Может воздух в носу появляется, может часть атмосферы всё-таки осталась. Не знаю. Ты еще про космическую радиацию вспомни, а ещё лучше спроси об этом Мильхама. – Агасфер как-то грустно улыбнулся. – А ты заметила пробел в рассуждениях Всадника?
– В каких именно? – Аня наклонила голову, подозрительно глядя на Иудея. Такого выражения на его подвижном лице она ещё не видела.
– О способе сорвать Апокалипсис.
– А что там за пробел? – Аня пару раз укусила палец, потом потрясённо уставилась на Агасфера. – Является ли Сын Богом за пределами Земли?
– Если вылететь в космос равно выйти из зоны Апокалипсиса, то нет. Выйдя космос, я сломаю идею Апокалипсиса на корню. Они просто не успеют заставить всех забыть про такого классного трагического героя за столь короткий срок. – Агасфер закурил. – Ну что, пошли? Дел ещё дофига.
– Получается, ты окончательно умрёшь там? – Аня прижала руки ко рту, шокированная спокойствием Агасфера.
– Уверен, тамошняя реальность не обязана исполнять желания Назарянина, а что именно во мне изменилось – мы не знаем. Ладно, фигня всё это. Ты готовить умеешь?
– Ну, кое-что умею. В основном, что-то недорогое и сытное. Я же студентка. – Аня залезла в карман к Агасферу, вытащила одну из его сигарет и вопросительно посмотрела на Иудея. Носить с собой зажигалку или спички при наличии у спутника такой удобной способности ей было лень.
– О, ты изменила своё отношение к толстым и крепким вещам. – Агасфер поджёг табак, увернулся от подзатыльника и примирительно потрепал девушку по плечу. – Ну не злись. Давай сегодня в каком-нибудь крупном ресторане переночуем? Авось там продукты ещё остались и рецепты. Чувствую, с завтрашнего дня нормально нам пожрать не скоро доведется.
– Хорошая идея. Там и какие-то заморозки могут быть
5.Начало пути
– Вкусно получилось. – Агасфер задумчиво вертел в руках креманку из-под странного, но потрясающего десерта, который Аня назвала трайфлом.
– Чтобы испортить замороженный бисквит, замороженное компоте и готовый крем, нужно очень постараться. – Аня скептически хмыкнула, но всё равно выглядела довольной. – Слушай, может быть, все-таки возьмем какой-то транспорт? Мне как-то не по себе от необходимости пешком дойти отсюда до Байконура.
– Не стоит. Цдекет Шекер прав. Так безопаснее. Время на то, чтобы привыкнуть много ходить, у нас есть – все ещё по пещерам сидят. – Агасфер расслабленно откинулся на спинку обтянутого кожей дивана и задумчиво погладил гладкое бордовое сиденье. – Так что, сегодня последний день, когда мы будем спать в более или менее привычных тебе условиях.
– Ну да, диванчик в комнате для персонала даже выглядел удобно. – Аня задумчиво покачала кружкой с остатками кофе. – Давай в Ставрополь заглянем, а? Ну, если у нас есть немного времени.
– Зачем? – Постоянный Иудей, уже размышляющий о том, как сделать приятный вечер еще более приятным, вопросительно посмотрел на Аню.
– Попробуем понять, что именно изменилось в твоих клетках.
– Зачем? Мы сделаем то, что решили, независимо от того, выживу я после этого, или нет.
– Это не единственная причина. – Аня глубоко вздохнула, набираясь храбрости. – Ты только не обижайся, но, мы могли бы оставить образцы тканей в университете. А потом, когда всё закончится, мы бы попытались разобраться с тем, как именно изменились твои клетки. – Аня скрестила пальцы под столом, надеясь, что Агасфер не сильно разозлится на это предложение.
– Вот не зря я тебя выбрал. – Иудей искренне рассмеялся. – Много у меня было женщин, но ты, права же, одна такая. Зоофилом себя не чувствуешь?
– Намекаешь, что я отношусь к тебе как к подопытному кролику? – Аня разжала пальцы. Сразу не взбесился – и замечательно. Даже если откажет, у неё ещё есть время на уговоры. – Это еще не самое страшное, неужели ни разу не пересекался в постели с психологами и психиатрами?
– С психиатрами пересекался, даже двое одновременно было. Но никто из них не пытался залезть в мою голову, их другие вещи больше интересовали. – Агасфер теперь вполне серьезно смотрел на Аню. – Я не против взятия образцов, но сильно сомневаюсь, что оставить их на земле – правильная идея. Ты же не знаешь, как именно будет схлопываться Апокалипсис. Возможно, просто время отмотает. Лучше сделать всё, что нужно, сразу после взлета. Так надежнее.
– Ты прав. – Аня плавно встала из-за стола. – Пойду я, разденусь, – она сделала паузу, многозначительно улыбнувшись Агасферу, – и лягу.
– Я скоро приду. – Дождавшись, пока она уйдет в комнату для персонала, Иудей отправился на кухню поискать что-то, чем можно было бы разнообразить последний секс в цивилизованном месте. Насчёт возможной остановки в Лагани он серьезно сомневался.
***
Идти было не так тяжело, как опасалась Аня, но и не очень легко. В полдень ей начало казаться, что висящий на плечах рюкзак весит никак не меньше тонны, а в отличные кроссовки, придирчиво выбранные в магазине спорттоваров, вшиты как минимум титановые пластины. Идущий рядом Агасфер, заметив, наверное, её состояние, первым расстегнул дополнительные лямки рюкзака и сбросил его со спины.
– Надо поесть и попить тоже. Не замёрзла?
– Нет. Просто я желе. – Аня села на землю, радуясь, что послушалась Агасфера и надела на попу кусок пенопласта с лямкой. – Может быть, просто по батончику съедим? С орехами.
– Давай по батончику.
Агасфер вытащил из бокового кармана рюкзака батончик и вложил его в руку девушки. Подумав, он отстегнул термос, наполнил крышечку горячим кофе и поставил её возле Аниной ноги. Пока девушка перекусывала, Иудей вытащил из колчана, захваченного в оружейном магазине, стрелу Всадника и положил её на землю.
– Ну, попробуем. Эйфо нимца 7Лагань. – Стрела дрогнула и повернулась наконечником в ту сторону, в которую они двигались до привала. – Работает.
Агасфера уселся рядом с Анной и откусил добрую половину своей шоколадки.
Аня жевала шоколадку и скучала. Оглядывать окрестности не хотелось, ей итак уже порядком надоели одинаковые поля и похожие друг на друга холмы, покрытые редкими деревьями. Изредка попадались речушки и больше похожие на лужи озёра.
Доев, Аня отвела плечи назад и выгнулась, стараясь размять ноющую спину.
– Эх, знала бы – ходила бы в походы с ребятами. Что ты думаешь насчёт Всадников?
– Ничего особенного. Видимо, Назарянин и его родственники особо не заморачивались с их ролью. Кто же знал, что Всадникам это настолько не понравится. – Агасфер посмотрел на часы, поселившиеся на его руке со вчерашнего дня. – Если хочешь – можешь часик полежать, возможно, полегчает.
– С удовольствием. – Не церемонясь, девушка положила голову и плечи на колени Иудея. – Получается, всадники – полноценные личности. Интересно, кто именно?
–Однозначно, бывшие люди. Ангелы не имеют свободной воли. – Агасфер рассеянно посмотрел на оккупировавшую его колени Аню. – Вот кто именно, это вопрос. Если тебе интересно – спроси сама, как кто-то из них придёт.
– Цдекет Шекер спрошу, я его уже почти не боюсь. – Аня прикрыла глаза и замолчала. Молчала она долго, так что Агасфер решил, что девушка устала намного сильнее, чем ему казалось, и на сегодня хватит.
– Знаешь, что меня больше всего бесит? – Аня не спала, ей просто хотелось полежать, запоминая ощущение удовольствия и спокойствия.
– Отсутствие кровати и белья? – Агасфер невинно улыбнулся.
– То, что они испортили небо. – Аня проигнорировала намёк. – Раньше я могла смотреть туда, представлять космос, мечтать о том, как люди, и я, естественно, ступят на поверхность Марса. Как однажды мы выйдем за пределы системы. А теперь я могу увидеть половину из того, о чём мечтала, но меня это пугает. И предстоящий полет на МКС тоже.
– Бывает. Знаешь, мечты вообще штука опасная, уж поверь мне. – Агасфер коснулся пальцем Аниного носа.
– Кстати, а почему ты не обзавёлся каким-нибудь огромным кланом? Был бы патриархом, мудро правил бы семейным состоянием и изредка уходил в загул. Думаю, внутри семьи можно было бы сохранить тайну. – Аня с усилием встала на ноги и принялась делать наклоны вперёд и назад, разминая спину.
– Во-первых, все тайны рано или поздно раскрываются. И что бы тогда стало с моим кланом? Если даже апостолы намекнули Всадникам, что хотели бы наказать меня за оскорбление их возлюбленного Учителя? Во-вторых, через сколько похороненных поколений я был свихнулся и пришёл к гениальному выводу, что эти мотыльки ни на что не способны, кроме как жить под моим мудрым и справедливым правлением?– Агасфер весело посмотрел на оторопевшую девушку. – Слышала слова: «убивайте всех, Господь узнает своих»?
– Ну да, ребята с истфака говорили, что это утка, скорее всего. – Аня перестала упражняться и недоверчиво покосилась на Иудея. – Ты же не хочешь сказать, что…
– Именно. Это был я, и меня послушались. – Он не дал Ане договорить, не желая ждать пока она подберет подходящие слова. – Это я всего лишь второе столетие подвизался возле папского престола. Заметь, я был архиепископом, даже не папой.
– Мда, власть реально портит людей, – Аня села обратно, привалившись спиной к плечу Иудея. – Вовремя же ты очухался. А откуда тогда эта крутая тачка, на которой ты меня так старательно хотел покатать?
– У меня была схема, позволяющая мне оставаться свободным, и в тоже время прилично существовать. Две человеческих жизни я усиленно тружусь, зарабатываю деньги, наслаждаюсь властью. Потом три жизни трачу заработанное. Так и жить было не скучно, и особо примелькаться не успевал. Вот только королем побыть не довелось, сама понимаешь, в семью не влезешь, а с переворотами как-то не задалось.
– Забавно. И в скольких же переворотах ты участвовал?
Ответить Агасфер не успел. Ибо земля затряслась, и небо озарила такая яркая вспышка, что Аня и Агасфер разом подняли головы вверх. Подняли и замерли, словно замороженные, не в силах ни отвести взгляд, ни опустить голову.
В небесах больше не было звёзд и галактик – только исполинский каменный жертвенник, на котором пылало что-то огромное и дающее много дыма. Позади жертвенника стояли семеро Ангелов. Крылатые, облачённые в доспехи, они держали в опущенных руках не мечи, а золотые трубы. Их лица были скрыты в сиянии жертвенника, но Аня почему-то была уверена, что они радуются скорой расправе над грешниками. Так же, как и их собратья, державшие ветра.
Из-за спин стоявших Семерых вышел восьмой Ангел. Его лицо было хорошо видно: одухотворённое, можно даже сказать, замершее в экстазе, оно напомнило Ане лица, которыми Босх наделял написанных им праведников. Одет был Ангел в белоснежное одеяние, доходящее до голых лодыжек. В руках он нёс маленькую золотую коробочку, в которой Аня, ни разу не бывавшая на обычном богослужении, не смогла узнать кадильницу.
Оставив коробочку висеть в воздухе, Ангел склонился перед жертвенником. Стоя на коленях, он поднял голову и заговорил с кем-то. С Земли было хорошо видно, как его губы то замирают, то снова начинают двигаться, но не было слышно ни одного слова. Разговор был недолгим. Аня детально запомнила, как лицо Ангела исказилось торжеством, и он запустил обе руки в пляшущее пламя жертвенника. Набрав полные горсти огня, Ангел медленно поднялся, в пояс поклонился Семерым и вложил огонь в кадильницу. Семеро поклонились в ответ. Тогда Ангел взял кадильницу и благоговейно поднял её над головой. Яростное пламя, словно имеющее собственную волю, вырывалось сквозь отверстия в кадильнице, но не трогало ни золотых волос, ни прекрасного лица.
Ангел опустил голову, впервые посмотрев вниз – туда, где раскинулась обречённая Земля. Его глаза сверкали, но собственного цвета не имели, словно были сделаны из чистейших бриллиантов.
А потом Ангел разжал пальцы, и пылающая кадильница полетела вниз.
А в Анином кармане, в который она по привычке сунула планшет, красивый бесполый голос холодно произнес:
– Вас приветствует Иоанна, ваш персональный помощник на время Апокалипсиса.
– Быстро же они бесскверных евреев посчитали. Интересно, их всё-таки набралось сто сорок четыре тысячи? – Голос Агасфера был холоден и пуст, если так можно вообще говорить о голосе. Аня с трудом заставила себя отвести взгляд от огненной коробочки, медленно спускающейся с мертвых небес. Постоянный Иудей был невероятно бледен, казалось, что даже его губы потеряли всякий цвет. Аня протянула руку, чтобы пощупать пульс Агасфера, так он был похож на человека, пережившего сердечный приступ.
– С тобой всё хорошо?
– Да. Я пытаюсь понять, куда упадет эта огненная дрянь.
– Очевидно, что туда, куда её кинули. Но как мы узнаем, куда целился Ангел?
– Огонь небесного жертвенника поразит те места, где активнее всего поклонялись Золотому Тельцу. – Голосовой помощник, очевидно, был настроен так, чтобы реагировать на все слова, которыми можно было описать происходящее.
– Отлично объяснила, идиотка. – Аня со злостью хлопнул рукой по карману. – Как думаешь, Невинку заденет?
– Предупреждаю вас: лёгкое оскорбление голосового помощника приравнивается к одной седьмой стандартного богохульства. Рекомендую вам начинать каяться, дабы не усугублять груз разврата, лежащий на вашей душе.
– Какая обидчивая хрень. Жаль, что мой телефон скончался в машине. – Агасфер напряженно смотрел в небо, шевеля губами, потом опустил голову и с силой потер лицо руками. – Не могу посчитать, размер совершенно непонятен. Но из города мы точно вовремя свалили. Достань планшет.
Аня, не глядя, засунула руку в карман. Под рукой планшет почему-то был горячим, хотя через штанину этот жар не проходил. Сунув болтливый гаджет в руку Иудея, девушка полезла в рюкзак в поисках шоколадки.
– Попробуем. – Агасфер поднес к лицу неярко светящийся планшет и начал богохульствовать. Прошло полчаса. Аня съела две шоколадки вместо одной запланированной, Агасфер перебрал весь запас богохульств, так и не добившись реакции, а кошмарная коробочка висела в небесах, понемногу приближаясь к земле.
– Ладно, меня она не слышит – уже хорошо. – Агасфер отдал планшет Ане. – Попробуй ты. Спроси для начала что-то про Апокалипсис.
– Хотела бы я знать, где сейчас эти Всадники. – Аня с опаской приняла свихнувшийся гаджет. Несмотря на то, что она нажала на кнопку разблокировки экрана еще до того, как заговорила, планшет не подавал признаков жизни, кроме яркого золотистого свечения, исходящего от экрана. Но стоило Ане задать вопрос, как свечение усилилось, а на экране появилось изображение женщины в красном платье и синей накидке.
