Анна Олеговна Новосельцева
Взгляд из тени
4
Левиафан щёлкал мышкой, просматривая заголовки новостей в разделе происшествий. Нападение стаи собак… взрыв газа… женщина выбросила из окна ребёнка…
– Нет, ты что, вообще не реагируешь? Тебе не щекотно, что ли? А если так?
Бормотание Тима царапало слух, мешало сосредоточиться. Левиафан рывком развернул кресло… и обомлел.
Нахальный призрак висел в воздухе перед Марком, одной рукой придерживая того за плечо. В другой руке у него был зажат фломастер, которым он с завидной старательностью вырисовывал Марку усы. Голем сидел совершенно неподвижно, изредка моргая.
– Какого ангела ты делаешь?! – Левиафан запустил в Тима точилку для карандашей, попутно приправив её толикой демонических сил. Получилось неплохо – точилка не прошла сквозь Тима, а ощутимо, судя по звуку, врезалась в плечо.
– Ай! За что?
– «За что»?! Да я тебя на куски сейчас порву!
Тим тут же отлетел, зависнув так, чтобы между ним и демоном оказался Марк с изящно прорисованными витыми усиками. Фиолетовыми. Какая прелесть. Вот что бывает, когда человечку в детстве не досталось альбома с красками и мучений художественной школы. Где только фломастер взял, интересно.
– Это эксперимент! Важный! Я проверяю, насколько хорошая у него выдержка!
– Да что ты говоришь? Может, и твою заодно проверим?
Тим отлетел ещё на метр. Хорошо, он не знал, насколько Левиафан блефует – наказывать призрака пришлось бы исключительно своей силой, чтобы сигнал заклинания не проходил через Ад, а демон старался прибегать к ней как можно реже.
– Это нечестно! Мы были так близки, имею же я право узнать его получше? Если задуматься, – Тим расплылся в шкодливой улыбке, чем-то напомнившей Левиафану его собственную, – я же буквально побывал в нём. Внутри.
Вот же… смертные! Втрое хуже инкубов! Не выдержав, Левиафан зарычал и встал со стула. Тим тут же испарился, напоследок крикнув:
– И у меня выдержка прекрасная! В конце концов, я же с вами работаю!
Левиафан постоял ещё какое-то время, испепеляя взглядом место, где только что висел Тим. Потом взмахом руки стёр Марку усы, плюхнулся обратно в кресло и уставился в экран.
Идиот. Мальчишка. Теперь до завтра не явится, боясь попасть под горячую руку. И это – охотник на демонов, который четыре… даже нет, уже пять с лишним лет назад устроил невиданную бойню! Ну почему Левиафану всегда так не везёт с кадрами?
Впрочем, так говорить про Тима несправедливо. Парень делал всё, что от него требовали, и не его вина, что результатов было ничтожно мало. Как призрак, он мог носиться сквозь пространство быстрее любой птицы, оставаться незамеченным другими, но замечать всё сам. С его помощью Левиафан уже составил небольшой список живых двоедушников Земли и навесил на их вещи и дома людские жучки слежения. Но вот что касается голема с детьми.... Безрезультатно.
Если честно, вначале он ещё смутно надеялся, что Оле просто вернётся сам. В конце концов, все трое избаловались, привыкли к постоянному наличию демонической магии рядом. Без Левиафана голему пришлось бы работать, как всем, оплачивать квартиру и растить детей, располагая весьма ограниченной суммой денег. И, честно говоря, вернись Оле сам, Левиафан не нашёл бы в себе сил его прогнать или даже наказать. Но – нет. Не вернулся. И винить некого, кроме себя, по глупости отпустившего поводок.
Левиафан старался, очень старался. Искать по отпечаткам энергии на расстоянии невозможно, так что приходилось прибегать к человеческим способам. Он искал через интернет, соцсети, полицию, где для этого пришлось завести связи. Просматривал заголовки новостей, проверяя, не засветились ли где мальчишки со своей силой. Выдал призраку ориентировку на Оле, ни словом не упомянув детей: ещё не придумал, как объяснить Тиму роль Оскара в ритуале. Можно упереть на то, что он демон, такой же, как все… Но это потом. В любом случае, сейчас, узнав всю правду, Тим, скорее всего, дал бы ему тот же совет, что и любой здравомыслящий человек – забить. Оставить в покое сбежавшего Оле, бросить Филиппа, забыть Оскара. Схемы с расшифровками книги были у него, а найти новых подопытных наверняка было бы быстрее.
Но вот этого демон сделать как раз не мог. Стоило представить себе, что Оле где-то там радуется жизни вместе с этими маленькими мерзавцами, как руки сами собой сжимались в кулаки. Оле врос в его жизнь так прочно, что даже сейчас, без слов, взглядов или простого присутствия рядом, про него не получалось не думать. И думать только плохое не получалось тоже – одно предательство оказалось не в силах перечеркнуть всё хорошее, что было раньше. Но от этого было только обиднее.
Он просто должен был увидеть Оле ещё хотя бы раз. Увидеть и… отомстить. За пустой дом и записку, за всё тайное и личное, что голем знал, за эти несколько лет одиночества…
А потом он заберёт Оскара и Филиппа. И сделает то, что хотел. С особым цинизмом, глядя Оле в глаза.
Рука чуть дёрнулась, палец щёлкнул по мышке, случайно открывая очередной новостной сайт. Левиафан поморщился и хотел уже закрыть браузер, когда взгляд зацепился на назойливо мигающую в углу рекламу: «Отели в г.Стамбул – сэкономь до 78%».
Стамбул, Стамбул… Левиафан кликнул на раздел с достопримечательностями и хмыкнул, увидев знакомый купол. Бедный храм. Собор Святой Софии успел побывать церковью двух разных религий, музеем, а несколько лет назад – снова превратиться в мечеть. Демон смутно припоминал, как это скандальное событие мелькало в новостях – кажется, тем летом, которое казалось прекрасным уже потому, что ненадолго притихла последняя на его памяти крупная эпидемия.
А ещё Левиафан помнил, как это случилось впервые. Когда храм стал мечетью, а Константинополь – Стамбулом. Он был там. Вместе с Оле.
5
ШЕСТЬ СТОЛЕТИЙ НАЗАД.
Вокруг грохотало. Дым застилал глаза, мешал целиться, а положение осаждённых и так ухудшалось с каждой секундой. Пушки палили почти без остановки, и ясно было, что без сверхъестественного вмешательства тут не обошлось. Повсюду кричали раненые, лежали в лужах крови мертвецы, а стены медленно, но верно превращались в бесформенные груды камней. В отчаянии Левиафан взмахнул рукой, разгоняя дым – хоть что-то, хоть немного, пусть люди хотя бы видят, куда стреляют в ответ…
– Ле… – осторожно начал Оле, высовывая голову.
– Отвали, – Левиафан судорожно колдовал, отбрасывая ядро назад вопреки всем законам физики.
– Нам нужно уходить, – Оле настойчиво дёргал его за штанину. Левиафан стоял прямо на стене, со вскинутыми руками, и не заметить его мог только слепой. Очередной выстрел разнёс стену буквально в паре метров, и Оле едва успел нырнуть за камень, чтобы его не снесло волной.
– Послушай, город падёт! Всё кончено! Они сказали, так надо!
– Нет! – заорал Левиафан. – Пусть катятся в Ад! Они не имеют права!
Какого чёрта?! Левиафану нравился этот город. Большой, красивый, шумный. С императорским дворцом, садами, спортивными соревнованиями. Ну и пусть понастроили они храмов, Левиафан же всё равно работал, старался, чтобы грешников тут было не меньше, чем в других городах…
А потом пришли турки. И сразу за ними – представитель Ада, который равнодушно сообщил о решении уничтожить империю в целом и столицу в частности. Мнения работающих на Земле, разумеется, не спросили. И Левиафану что, смириться?!
Оле колебался. Кусал губы, смотрел то на море, то на тела рядом, то на стоящего в дыму демона. И наконец, словно что-то решив для себя, одним прыжком взлетел на стену.
– Леви, – голем произнёс его имя так впервые. – Ты их не спасёшь.
– Не смей мне указывать, что я могу и чего нет! – Левиафана трясло, как в лихорадке. Все вокруг точно застилало алое марево, и он чувствовал, что сейчас просто сорвётся со стены, вниз, прямо на вражеское войско. – Просто уходи, убирайся отсюда, тебя ни в чём не обвинят!
– Да тебя убьют твои же, а город падёт, всё равно падёт, если так решили Внизу! – Оле тоже повысил голос.
– Мне плевать! – Левиафан дёрнулся, пытаясь то ли сложить руки в новый колдовской знак, то ли просто обхватить себя за плечи.
Оле перехватил его запястья в воздухе. Пальцы у него оказались внезапно холодными. Может, потому, что в трясущемся от злобы демоне как никогда сильно горел адский огонь?
– Пусти, – Левиафан попытался вырваться, но големов не зря делают сильными. Он задёргался сильнее, слыша в собственном голосе что-то, опасно близкое к истерике. – Пусти! Сейчас же!
Алая пелена становилась всё гуще, и Левиафан знал: сейчас она возьмёт верх. Бог знает, что будет дальше, но от вражеских кораблей не останется даже пепла, и пусть его дражайшие коллеги придумывают способ уничтожения с нуля. Вот только Оле… Он всё не разжимал пальцы. Не отводил взгляд. Не убегал с линии огня. Стоял почти вплотную, так, словно готов был силой тащить демона со стены. Он тоже может попасть под удар.
– Нет, нет, перестань, послушай, – Оле с трудом перекрикивал выстрелы. – Смотри на меня. На меня. Всё будет хорошо. Нам просто нужно уйти. Ну же, успокойся, очнись.
Слишком… рядом. Плечо к плечу. Глаза в глаза. Так… так не должно быть. С такого расстояния слишком просто разглядеть то настоящее, что творится внутри. А это видеть нельзя никому.
Левиафан отшатнулся, пытаясь уже не высвободить руки, а хотя бы просто вернуть себе личное пространство. Ну какого чёрта… ангела… зачем Оле смотрит так, словно ему правда это важно? Даже големы не должны быть настолько преданными! Особенно тем, кто сейчас нарушает адский приказ.
– Не подходи так близко, – Левиафан сорвался на шёпот. – Пожалеешь. Не надо.
Оле не сдвинулся ни на дюйм. Краем глаза Левиафан видел, что к ним по красивой дуге летит новое ядро.
– Я без тебя не пойду.
Четыре секунды до удара. Левиафан отчаянно посмотрел на море, на обречённый город, на свой заляпанный кровью мундир. Снова поймал взгляд Оле. Прямой, спокойный, бесстрашный.
Три секунды. Две.
– Чтоб вас всех… – беспомощно выдохнул демон. Резко вырвал ладонь и очертил в воздухе круг.
За миг до удара они упали в портал.
6
Левиафан встрепенулся и поднял голову. Неужели он задремал? Или просто слишком глубоко ушёл в воспоминания? Раньше за ним такой привычки не водилось.
Стояла глубокая ночь. Компьютер давно ушёл в сон, не мигала даже лампочка на системном блоке. За шторами угадывался свет фонарей и ярких вывесок, но люстра не горела. Как и телевизор. Неужели отрубили электричество?
Что-то было не так. Не только темнота. Слишком… слишком тихо.
Точно, часы! Почему не тикают часы? Левиафан подводил их только вчера, они не на электричестве, не могли вырубиться.
– Тик-так, – хихикнул в темноте чей-то голос. – Тик-так. Бом, бом, бом. С пробуждением! В три часа ночи, надо же, точно по суевериям!
Левиафан замер. Первым порывом было позвать Марка, но крик умер у него в горле. Если это тот, о ком он думает.... голем не спасёт.
– Не жмурься, мой хороший. Ты же не ребёнок, чтобы так прятаться.
Шторы щелчком раздвинулись, позволяя уличному свету озарить гостиную. Левиафан медленно поднял глаза. Взгляд пробежал по корпусу укулеле на подоконнике, обхватившим гриф худым грязным пальцам, колтунам на рукаве свитера и наконец наткнулся на широко улыбающееся лицо. Из-под шляпы блеснули знакомые глаза.
– Узнаешь, дружок?
Левиафан сорвался со стула прежде, чем успел что-то придумать. Выставил перед собой руку, призывая в неё самый длинный нож с кухни.
Вик расхохотался:
– Ну, ну, как невежливо. Ты же сам назвал меня другом в тот раз. По-твоему, так встречают воскресших друзей?
Левиафан нащупал позади компьютерный стол и опёрся о него, часто дыша и по-прежнему держа перед собой нож. Если чуть-чуть напитать его силой…
– Не поможет, – Вик аккуратно прислонил к стене укулеле, развёл руки, и в них заколыхалась огненная паутина. – Так что лучше не нарывайся. Сам порежешься.
Он сделал шаг вперёд, и Левиафан уперся поясницей в стол, заставляя себя не двигаться с места. Нельзя. Нельзя поворачиваться спиной.
– Тебя нет! – выкрикнул он. – Я убил тебя! Мне это кажется!
Ему не впервые казалось такое. С тех пор, как он убаюкал Оскара в ту ночь и впервые увидел знакомое лицо в окне гостиной, Вик стал мерещиться ему в случайных людях на улице, чаще всего в попрошайках или музыкантах.
– О, да-да, – Вик плавным движением оказался рядом, так близко, что кончик выставленного ножа почти упёрся ему в живот. – Чуешь? Смертью пахнет.
Он дыхнул Левиафану в лицо. Изо рта вырвалось облако пара, точно они стояли на морозе, и повеяло знакомым запахом. Чума. Язвы. Гной. Четырнадцатый век.
Левиафан отшатнулся к двери так быстро, что едва не растянулся на полу. Из груди толчками вырывались неровные вздохи, больше походившие на всхлипывания. Вик цокнул языком:
– Ой ну не надо, не надо прикидываться жертвой. Я великолепно помню тот грузовик. Неплохой ход, мне пришлось долго зализывать раны. Что, радовался, когда решил, что победил? Приятно было убивать?
Левиафан собрался с силами и растянул онемевшие губы в улыбке. Договариваться бесполезно, а просить пощады он не станет. Раз уж помирать, так не на коленях.
– Очень.
– Великолепно! – Вик похлопал в ладоши и взлетел на спинку кресла. Поболтал ногами, оставляя грязные полосы на обивке. – Я уж испугался, что ты онемел со страху. Так ведь совсем неинтересно.
– Я тебя не боюсь. Я в тебя не верю.
– У-у, это всё меняет, – хохотнул Вик. – А во что веришь?
Он выпрямился, раскинул руки, прижимаясь к стене. Заколыхался, становясь тёмным и плоским.
– Я тень. Тень на стене. Возможно, твоя тень. В себя ты тоже не веришь? Ты, решивший поиграть с материей, сравняться с Богом, подняться наверх по ступеням из тех немногих, кому на тебя не плевать?
Левиафан не отвечал. Не двигался, не отводил взгляда, напрягал мышцы, чтобы скрыть пробирающую тело дрожь. Вик хочет отвлечь его, вывести из себя? Не выйдет.
Вик спрыгнул с кресла. Прищурился:
– А может, это не лестница. Может, ты просто трус, который хочет сбежать. От себя, от нас.
Ах вот к чему он клонит. Что ж, с этого бы и начал.
– Если пришёл уволочь меня в Ад, попробуй, – сквозь зубы сказал Левиафан. – Да, ты победишь. Но не сразу.
Вик обошёл его, плавно, кружа, точно хищная птица. Левиафан поворачивался, ни на секунду не упуская его из виду, собирая всю оставшуюся силу для обороны.
– Охота было, – наконец протянул Вик. – Порадовать тупиц вроде Дагона? Не-ет. Рано. Кстати, не думаю, что в твоём положении стоит угрожать. Надорванную сущность я узнаю издалека.
Он жестом фокусника извлёк из воздуха бокал с мутной жидкостью. Покачал в руке:
– Хочешь? Змеиный яд, целебная штука. Вдруг и тебе поможет.
– Чего ты хочешь? – выдавил Левиафан.
– Ох, боюсь, тебе не понять, – Вик ухмыльнулся, потрепал Левиафана по щеке, залпом опрокинул в себя бокал и швырнул его об стену. Зазвенели осколки. Левиафан дёрнулся, и в следующий миг Вик оказался у него за спиной. Неожиданно сильные пальцы сжали запястье – крепко, до хруста. Левиафан понял, что сейчас ему просто-напросто сломают лучезапястный сустав, и выпустил нож. Тот звякнул об пол.
– Запомни хорошенько, – горячее дыхание обожгло ухо. – Ты жалкое ничтожество, и я не трону тебя лишь потому, что в этом нет нужды. Ты уничтожишь себя сам. Себя и всех, кого защищал.
Хватка ослабла, и Вик легко толкнул его в спину. Левиафан едва успел ухватиться за полку, чтобы не упасть, и затравленно обернулся на Вика. А тот снова улыбался, склонив голову набок. Разглядывал. Изучал. Прикидывал, как ударить больнее.
– Вот ого-онь и дрова-а, – медленно проговорил он, – где же агнец для всесожжения?
У Левиафана точно язык присох к нёбу. Он молча смотрел на Вика, не в силах шевельнуться. Тот не отводил взгляда, а пламя, плясавшее в его зрачках, многократно превосходило огонь самого Левиафана.
– Твой маленький, милый ягнёночек для алтаря. Я видел, как он тебя обнимал, очень трогательно. Так вот и не скажешь, что бывшая адская тварь. – Вик задумчиво потеребил нижнюю губу. – Пожалуй, я навещу его тоже. А то так и будете играть в салочки до конца времён.
Левиафан сам не понял, как оказался перед ним – лицом к лицу. Усталость пропала, как по волшебству, в ушах упоительно зазвенело.
– Я убил тебя один раз, – прошипел он, – убью и второй!
– Да? – улыбка стала шире. – Ну давай, давай поиграем, змеёныш.
7
Они застыли друг напротив друга. Вик ухмылялся, а Левиафана буквально трясло, так, словно при нём в очередной раз разрушали Константинополь. Мир сжался, сузился до пределов этой квартиры, тёмной гостиной и фигуры у двери. Энергия внутри бурлила, покалывая кончики пальцев. Значит, Вику нравится издеваться? Играть с ним, точно с добычей?
Так вот, Левиафан через это уже проходил!
Не раздумывая, чтобы уж точно не успеть опять испугаться, он толчком соединил ладони и ударил по Вику первым, что пришло в голову – шаровой молнией. Примитив, но обычно работает…
Вика на месте не оказалось. За миг до удара он словно испарился и в следующую секунду легко коснулся плеча Левиафана с другой стороны:
– Ку-ку-у…
Левиафан резко обернулся и ударил снова – уже не молнией, а просто чистой энергией. Потом – сноп пламени, кислотный душ… Вик уклонялся, не переставая хихикать. Когда тот играючи разорвал удавку из змеиной кожи, Левиафан решил поменять тактику. Говорят, в своем доме помогают стены? А что насчёт мебели?
С угрожающим свистом в Вика полетел журнальный столик. Он разрубил его ребром ладони прямо в воздухе, но упустил момент, когда над головой обрушилась полка с сервизом. Очень хотелось заставить сдвинуться стены, но Левиафан понятия не имел, какая из них несущая, а рушить дом не хотелось. Щелчок, и под ногами Вика появился ковёр, который сразу за этим превратился в зыбучий песок – спасибо режиссёру «Ученика чародея» и афишам, заманившим демона в кино. Левиафан подхватил ножку от столика и прыгнул к врагу. Повинуясь его жесту, ковёр затвердел, становясь льдом и оставляя Вика замурованным по колено.
– Сдаюсь-сдаюсь, – захихикал Вик, снимая шляпу и стряхивая с нее щепки и осколки. – Неужели ты правда так расстроишься, если я навещу твоего жертвенного детёныша? Он же, кажется, бросил тебя вместе с остальными?
А вот это был удар под дых. На миг его словно отбросило назад, в ту бездну, глубокую, беспросветную, где на полу валялся круглый щит, записка Оле рассыпалась пеплом, пустовали крючки в прихожей, а в мире не было ничего, кроме тишины и темноты…
– Ты не знаешь, где они! – плохо понимая, что делает, Левиафан выпустил импровизированное оружие и схватил Вика за воротник. – Ты не знаешь! Не можешь знать!
– Да ну? Ты кого сейчас пытаешься убедить, меня или себя?
Лёд под ногами затрещал, испаряясь на глазах. В комнате ощутимо похолодало. Вик чуть шевельнул пальцем, и Левиафана отшвырнуло, точно куклу. Он проехался спиной по паркету, краем глаза заметил нож и попытался подцепить его прямо на за лезвие.
– Не-а, – чужой ботинок надавил на руку. – Только попробуй. Терпеть не могу ножевые ранения.
Вик нависал над ним, и в темноте его силуэт почему-то отливал багровым. Левиафан сглотнул. Позёр несчастный. Тогда почему так страшно?
– Знаешь, мне правда странно, что ты не догадался. Это же та-ак очевидно. Твой големчик не настолько умён, чтобы выиграть в прятках. Он слишком ценит хорошие воспоминания. Про солнце, красоту, тепло. Прямо как ты.
– Что? – Левиафан рывком выпрямился и тут же упал обратно. – Что ты хочешь этим сказать?
– Эй, ну так неинтересно, – Вик притворно надул губы. – Я уже дал целых две подсказки. Думай. Или забудь его навсегда.
Вик наклонился вперёд. Вкрадчиво спросил:
– Соскучился по теплу, а?
Заткнись.
– Одному холодно. Темно. Страшно.
Заткнись, заткнись…
– Особенно когда умираешь.
– Да заткнись ты! – наконец сорвался Левиафан.
Вик широко ухмыльнулся, разглядывая его лицо. А потом вдруг прищёлкнул пальцами:
– О! Хочешь пари? Спорим, я найду твою троицу быстрее? Пожалуй, с ними играть будет так же весело, как с тобой.
Ну-ну. Сейчас посмотрим. Левиафан резко вырвал руку из-под ботинка, схватил нож и метнул – изо всей силы, целясь в глаз. Когда-то, так давно, что и не вспомнить, он неплохо это умел.
Лезвие зависло в воздухе.
– Как нехорошо, – Вик покачал головой. – А я ведь предупреждал. Сам виноват.
Его силуэт начал расти, заполняя собой комнату, вытесняя свет и воздух. Окно исчезло, как не бывало, мебель потонула в голодной тьме. Левиафан вжался в пол, чувствуя, как закладывает уши, а горло стискивает невидимая рука. Надо что-то сделать. Придумать. Срочно. Пока он ещё может. Левиафан вцепился в слои своей реальности, пытаясь не дать Вику их деформировать. И тут краем сознания уловил что-то ещё. Чужую энергию. И сразу вслед за этим – знакомый голос:
– Твою ж мать, это что?!
Вик замер. Левиафан почти физически чувствовал его колебания – продолжить или отступить – и давно уже молился бы за второй вариант, если бы не знал, что из круга достойных помощи его исключили давным-давно. Но этого не понадобилось. Спустя бесконечно долгое мгновение хватка ослабла. Уха коснулся шёпот: «Ещё увидимся» – и тьма растаяла.
Левиафан перевернулся на бок, жадно хватая ртом воздух. Он был весь мокрый, будто марафон бежал, а руки тряслись, как у закоренелого алкоголика. Вспыхнула люстра, забормотал телевизор. Укулеле с подоконника исчезла, как и сам Вик. Можно было бы даже решить, что ничего не случилось, если бы не осколки по всему помещению и нож на полу. А посреди всего этого разгрома парил Тимми, очумело тараща глаза.
– Это… кажется, я неудачно зашёл, – наконец выдавил он.
Левиафан почувствовал, как его разбирает смех. Никогда в жизни он ещё не был так рад появлению этого придурка. Демон упёрся ладонями в пол, встал, пошатываясь, и посмотрел на призрака, чей силуэт сейчас дрожал и полыхал ярко-синим. Да уж, любой на его месте испугался бы… Левиафан шагнул к Тиму, пытаясь извлечь из памяти хоть какие-то успокаивающие слова. Но тут приступ кашля наконец догнал его.
Зажав рот, он бросился к двери. Оттолкнул Тима, влетел в ванную и едва успел ухватиться за раковину. Внутри что-то хрипело, ворочалось, вырываясь наружу. В глазах темнело, а грудную клетку точно рвали на части. Левиафан почувствовал, как рот наполняется знакомым мерзким привкусом, сплюнул, и сквозь стук в ушах услышал, как кто-то рядом выругался. Отборным трёхступенчатым матом.
Призрак пошёл за ним.
– Я не знал, что… что вы тоже можете болеть, – наконец выдал Тим, когда Левиафан на миг затих, сипло дыша и сжимая края раковины трясущимися руками. На белом кровь выделялась особенно ярко.
– Ну коне-ечно, как можно… я же монстр… выродок… – процедил он со всей злобой, какую только можно выказать, когда у тебя свистит в груди. – И вовсе я не болею, это…
Его опять скрутило. Полетели алые брызги. Тим вовремя поймал демона за плечо, не дав удариться головой о раковину:
– Э-эй, тихо, ты чего, – в голосе уже звучало искреннее беспокойство. – Дыши молча, а?
Левиафан хотел огрызнуться. Отпихнуть Тима, в конце концов, умирание – дело сугубо личное, чтобы пускать в него всех подряд. Но у него банально не хватило сил.
Больше они не говорили. Когда всё закончилось, Левиафан всё же вытолкнул Тима из ванной, врубил душ, а минут через десять вышел чистенький, аккуратный и в новой одежде. Словно ничего не было. Даже раковина сияла белизной.
Тим парил в коридоре, скрестив руки на груди и пристально глядя на Левиафана. Тот отвернулся, молча прошёл на кухню, включил чайник и сел у окна. Тим проплыл за ним и мягко опустился на стул напротив.
– Не подумай, что мне не плевать, – наконец произнёс он, – но… это чё с тобой? Туберкулёз, рак? Ты вообще ходил к врачу?
Левиафан почувствовал, что ему снова смешно. Так, это уже истерика. Он уставился в окно, туда, где на горизонте как раз занимался рассвет.
– Врач не поможет, – он мельком глянул на Тима. – Кстати, ты… Ты появился очень вовремя.
Тим кивнул. Не стал отнекиваться или требовать прямой благодарности, молодец.
– А чё это за хрень там была? Квест в режиме «уничтожение»?
– А это, – вздохнул Левиафан, – был самый настоящий демон. Другой. Не как я.
Тим присвистнул:
– Ни хрена… Так это он тебя так? А чё он прикопался-то?
– Отличный вопрос. К сожалению, он так и не ответил.
Тим нахмурился и посмотрел в коридор:
– А Марк? Почему он не…
– Я сам не хотел, – покачал головой Левиафан. – Он же голем, он ничего не смог бы сделать, только умереть.
– Угу, – Тим задумчиво кивнул. Вздохнул, поставил локти на стол и уткнулся носом в столешницу. Совсем как… Оскар когда-то. – Значит, надо опять раздобыть святой воды.
– Да… Прости, что?! – Левиафан чуть не уронил чайник.
– Ты сказал, что это демон, – пожал плечами Тим. – Все демоны боятся одного и того же.
Левиафан фыркнул:
– Я зашвырнул его на освящённую территорию семь лет назад. Как видишь, не сработало.
– Ну так у тебя просто таланта нет, – ухмыльнулся Тим. – У меня всегда всё работает.
Левиафан поставил чайник на место. Сел и молча уставился на призрака. Тот ерошил волосы и улыбался так довольно, словно партию в теннис сыграть предлагал.
– Извини, Тимми… но тебе-то это зачем? Боишься, что утащат обратно в Ад?
– Ну-у, я ненавижу демонов, – загнул палец Тим. – Может, тебя чуть меньше остальных. К тому же да, мы союзники. Чё будет со мной, если ты подохнешь?
– Логично, – Левиафан невольно улыбнулся, поднося чашку к губам. – Кстати, сколько раз я просил мне не «тыкать»?
– Столько же, сколько я просил не называть меня «Тимми», – парировал призрак, на всякий случай отлетая поближе к двери.
Вот зараза.
– Иди, убери в гостиной, – мстительно сказал Левиафан. – Тогда подумаю о том, как тебя называть.
Тим скорчил гримасу и просочился сквозь стену. А Левиафан отставил чашку с чаем и открыл форточку. В кухню ворвался прохладный ветер пополам с чириканьем воробьёв. Утренний воздух – самый приятный. Под рёбрами всё ещё ныло, да и горло он сорвал, пока кашлял – где, кстати, мёд? – но в целом всё сложилось неплохо. Он выжил. Да ещё и союзником в лице призрака обзавёлся. Да, разумеется, Тим и так работал на него… но одно дело помогать с поисками двоедушников и совсем другое – обещание драться против… такого. Это даже похоже на…
– Эй, дедушка босс, – Тим снова вырос посреди кухни. – Я бы убрал, но… как-то ссыкотно трогать осколки в виде букв.
– Что?! – Левиафан вскочил со стула.
– Эй, эй, не дергайтесь так, вы ж болеете! – Тим преградил ему путь. – Может, я Марка позову, он там всё…
– Я не болею. Что за осколки? Которые?
– Стекло. Даже понять не могу, честно говоря, от чего они. Вроде сервиз у вас стоял только фарфоровый.
Стекло… Отлетающие от стены осколки, звон… змеиный яд… качающийся в руке Вика бокал…
Левиафан метнулся в гостиную. Свет люстры сочетался с лучами солнца и синими отсветами телевизора. Стеклянные осколки у стола блестели в этих тройных лучах особенно ярко, и Левиафан без труда распознал в выложенном на паркете узоре слова.
– Ты знаешь енохианский? – не оборачиваясь, спросил он.
– Пф-ф, я даже не знаю, чё это.
Тим перегнулся через его плечо, и сейчас Левиафан даже не возмутился таким нарушением личного пространства. Фраза на полу забрала всë его внимание.
«Через три месяца».
– Какой у нас сейчас месяц?
– Апрель вроде. Чё там?
Левиафан потëр лоб, игнорируя вопрос.
– Значит… в июле.
– Да чё в июле-то?! – потерял терпение Тим.
– Не знаю, – Левиафан не открывал взгляда от осколков. – Но нам надо быть готовыми.
