Анна Олеговна Новосельцева
Взгляд из тени
17
Левиафан пытался написать отчёт. Уже битый час как пытался, но все вокруг будто сговорились ему мешать. Конечно, некоторая доля проблемы заключалась в нехватке материала. Он уже две недели как работал только словами и картинками через интернет – едва ли в этой глуши возможно было найти не то что кандидатуру на искушение, а хоть одну живую душу на мили вокруг. Так и задумывалось, когда после первого же намёка на карантин Левиафан чуть ли не из воздуха извлёк дачу и перевёз туда всех четверых, включая себя. Ну и что, что никто из них не мог заразиться – охваченные эпидемиями города его уже достаточно травмировали за предыдущие столетия!
Так что теперь они были заперты на весьма ограниченном куске земли, не считая тех дней, когда Левиафан открывал портал в какой-нибудь супермаркет, чтобы голем мог пополнить запасы продуктов. В принципе, всё это, даже постоянное наличие под боком двоих детишек, было не так плохо. Детишки бывали даже милыми. Иногда. Когда не визжали так, как в эту секунду.
– С первым апре-еля! – подкравшийся сзади Оле нахлобучил ему на голову какой-то картонный колпак. – У тебя спина белая!
Хм. Пожалуй, насчёт двоих детей он погорячился. Пожалуй, детей тут всё же трое.
– Ну хоть не крылья! – фыркнул Левиафан, перемещая шапку обратно на голема и щелчком пальцев превращая её в противогаз. – Уйми мелких, будь так добр. Они уже час визжат.
Он выглянул в окно, где Оскар и Филипп бегали по двору, стреляя друг в друга из водяных пистолетиков. Ну да, погода в апреле не самая подходящая, но не могут же ангел и демон простудиться!
– Как? Опять мультиками?
– Вот уж не знаю, – хмыкнул Левиафан. – Открой «Гензеля и Гретель», прекрасное пособие по воспитанию. Хлеб у нас вроде есть, до леса километров пять… Надеюсь, первым съедят Филиппа.
– Ха-ха, очень смешно, – пробубнил Оле, пытаясь стащить противогаз. – А выбирать любимчиков среди детей, кстати, нехорошо. Вредно для их психики.
– О как. А новости, значит, их психике смотреть не вредно?
– Да я просто забыл переключить канал, сколько ты ещё будешь припоминать! – застонал Оле.
Голос его звучал совсем уж приглушённо, и Левиафан, вздохнув, сдёрнул противогаз:
– Я Оскара час успокаивал, чтоб лишний раз таблетками не пичкать, так что до конца твоих дней буду, голубчик. А в новостях полно наших работает, мог бы уже запомнить.
Левиафан превратил противогаз обратно в картонку и стукнул Оле ей по лбу.
– Марш гулять с детьми. Если я ошибусь в отчёте, мы пострадаем. Мы все.
– Я знаю, – Оле чуть посерьёзнел. – Не волнуйся. У тебя всегда получается.
– Без тебя знаю, – буркнул Левиафан, скрывая улыбку. – Иди. И имей в виду, следующую картонную шапку я превращу в кокошник и заколдую так, чтобы ты лет десять в ней ходил.
Вскоре дети притихли, и дело сразу пошло быстрее. Левиафан заполнил бумаги, не упустив ни одной запятой, а потом распечатал и превратил в необходимые свитки с печатями. Нести их завтра Вниз ужасно не хотелось, но куда деваться. Он достал из холодильника лимонад и ушёл на террасу – отдохнуть.
Оскар и Филипп вернулись через пару часов. В самом что ни на есть чудовищном виде – лохматые, расцарапанные, с иголками и травинками на одежде, комьями земли на ботинках… В довершение всего Филипп держал на руках кота.
Ну отлично. Кота. Домашние животные одичали настолько, что заполоняют леса? И где шляется Оле?
Левиафан скрестил на груди руки:
– И что это? Очередной первоапрельский розыгрыш?
Филипп нервно улыбнулся, прижав к себе кота. Красивый, кстати, кот, серый, пушистый, и глаза почему-то разные.
– А где-е…
– Ваш дядя? – зубасто улыбнулся Левиафан. – Самому интересно. Придёт – убью, можешь поверить.
Мальчишки переглянулись.
– Ну дядя Лео-он… – заныл Оскар.
– Мы нашли его через дорогу! – тут же перебил Филипп, делая шаг вперёд. Переговорщик, тоже мне… Ну вот какие, к ангелам, могут быть переговоры? Не хватало ещё бездомных животных подбирать. А если, не приведи судьба, об этом услышит кто-нибудь Снизу? Да Левиафану потом для реабилитации как минимум войну устроить надо будет!
– … он совсем один!
– И голодный, смотрите, какой худой!
– Мы уже имя придумали: Марк!
Левиафан вскинул руку.
– Минута, – ровно проговорил он. – Я даю вам минуту, чтобы это животное ушло и не вернулось. Иначе, клянусь, оно полетит со второго этажа.
Мальчишки осеклись. Левиафан ожидал, что они обидятся, надуют губы, начнут канючить, и был, в общем-то, готов. Но Филипп вместо этого наклонил голову и чуть сощурил синие, как у всех Эфемер, глаза.
– Но мы же ещё не спросили дядю, – медленно проговорил он. – Почему вы никогда его не спрашиваете? Он же наш настоящий родственник.
Вот гадёныш мелкий. Ладно же…
– Ну иди, спроси, малыш, – с обманчивой мягкостью произнёс Левиафан. – От твоей минуты осталось секунд сорок. А мы тут подождём, да, Осенька?
Филипп подозрительно уставился на него, явно удивляясь столь лёгкой победе, но потом сунул зверя Оскару и кинулся вниз по лестнице. Кот, оказавшись на руках у демона, тут же выразил свой протест отвратительным мяуканьем. Оскар попытался отодвинуть его от лица и чуть не упустил.
– Спокойно, дай сюда, – Левиафан аккуратно подцепил кота за шкирку. Оскар послушно разжал руки. – Скажи честно, милый, тебе разве так нужно это небесное творение?
– Ну… он пушистый, – Оскар неуверенно пожал плечами. – Только царапается. Но Фил…
– Ага. Так я и думал, – Левиафан поднял свободную руку, очертил в воздухе круг и швырнул животное в портал.
Оскар ойкнул и прижал руки к лицу. Кот приземлился посреди обеденного стола. В чужой квартире, на другом конце страны. Семья из четырёх человек застыла в ужасе. Интересно, насколько это сломает им мировоззрение?
– Всегда и всё решают взрослые, голубчик, – Левиафан пригладил Оскару волосы и брезгливо стряхнул с них иголки. Мальчик хлопал глазами и смотрел на бывшего Марка, невозмутимо лакающего куриный суп из чьей-то тарелки по ту сторону портала.
– А с ним всё будет хорошо?
– Пока не кончится суп, – серьёзно ответил Левиафан, закрывая портал. На лестнице послышались шаги, и демон прижал палец к губам:
– Тс-с. Молчи, – он сдержанно хихикнул. – Пусть поиграют в горячо-холодно. Или как там называется игра на поиск вещей?
– А… что подумает Фил? Ну, когда не найдёт?
– Что я съел кота, видимо, – снова фыркнул Левиафан. – Неважно. Судьба Марка – наш маленький секрет.
18
Он успел тысячу раз пожалеть о том, что выбрал своей последней целью именно министерство образования, когда официальный возраст мальчишек достиг шести и семи лет, и их стало возможным сдать в школу – обоих сразу. Теперь почти каждую ночь Левиафан наблюдал голема, скрючившегося за столом в кухне и перечитывающего задачник по математике. Через неделю он не выдержал:
– Ладно, я еще понимаю, дети не могут это сделать. Но ты, Оле? Тебе несколько сотен лет! Которые ты провёл рядом со лжецом, подлецом и интриганом!
– Во-первых, это действительно сложно, вот возьми и попробуй, – засопел Оле. – А во-вторых, не обзывай себя!
– Я лишь констатирую факт, – вздохнул Левиафан. – Дай сюда.
Он взял учебник, перелистнул на последнюю страницу и ткнул в надпись «Ответы». Оле вытаращил глаза:
– Ого! А как же способ решения? Без него оценку снизят.
Демон закатил глаза:
– Для этого есть ГДЗ. Мне ли учить тебя пользоваться гуглом? И потом, все эти оценки не имеют значения, – Левиафан отвернулся и достал из холодильника кефир. – Готовься лучше к ритуалу. Мы всё ещё не знаем, кем должен быть третий живой компонент.
Левиафан вышел, чувствуя, как взгляд Оле сверлит ему спину. Время поджимало. Вчера на их улицу ни с того ни с сего заявился Дагон – по его словам, проверить, не устроил ли демон-инвалид того, что можно было бы обозначить как «выход за нормативы вреда человечеству». Бред, конечно, инспекции проводили не так. Дело в другом: пригрев беспомощного, дав ему возможность жить, Левиафан выказал по меркам Ада слабость. А у этого явления есть и обратная сторона. Оно превращает их с Оскаром в мишени.
Впрочем, Дагон не успел ничего сделать. Левиафан как раз пятился, мысленно благодаря себя за идею отдать Оскара в школу, где демоны уж точно не стали бы его искать, когда Оле вылетел из дома и заслонил Левиафана собой. Да ещё и оттолкнул при этом Дагона, храбро, в лучших традициях кино заявив:
– Отвали от него!
Честное слово, на лицо Дагона в этот момент стоило посмотреть. Пожалуй, только от шока он не испепелил голема в первую же секунду. А во вторую его занесённую руку уже отбросил невидимый хлыст Левиафана.
– Не смей, – Левиафан сузил глаза. – Убирайся, или я пожалуюсь Вельзевулу, что ты мешаешь мне работать и портишь имущество.
Дагон прошипел, что порядочные демоны живое имущество обновляют хотя бы раз в сотню лет, но убрался. Да, он наверняка попробует ещё, но они получили отсрочку. Слава… Оле, если быть честным. Но после этого Левиафан стал оставлять мальчишек в школе ещё и на продлёнку. На всякий случай. Как и следовало ожидать, в восторг они не пришли.
– Зачем ты дал ребёнку нож? – возмутился Левиафан, увидев, как Филипп тычет крохотным лезвием в столешницу, а затем суёт ножик в карман рюкзака.
– Это нож для моральной поддержки! – громко сообщил он. Оле нагнулся к уху Левиафана:
– Он не настоящий. И не острый. Просто Филипп сказал, что не чувствует себя в безопасности на продлёнке, и я подумал…
– Что теперь я должен не чувствовать себя в безопасности дома?!
– О, – нахмурился Оле. – Прости. Ну… можешь взять и себе нож!
Не будь в комнате детей, Левиафан сейчас точно кинул бы в голема чем-то увесистым. Иногда прямо не поймёшь, шутит он или действительно серьёзно! Как в тот раз, когда Левиафан вернулся домой под утро – а что, ночью люди тоже прекрасно искушаются! – и обнаружил на кухне пять мисок с пятью разными видами печенья. А ещё – усыпанных мукой и очень довольных Оле и Филиппа. Которые захотели печенья посреди ночи и почему-то решили, что испечь будет проще, чем добежать до круглосуточного магазина. И это при том, что раньше у них дома отродясь муки не водилось!
– И что это такое? – Оле постучал по странице. – Нет, это как понимать? И после этого я должен давать вам разрешение на колесо обозрения?
Филипп сопел, ёрзал, наматывал подол футболки на палец и исподлобья смотрел в дневник. Размашистая алая надпись в строке замечаний совершенно затмила собой аккуратные колонки расписания.
– Там высоко. Я не хочу колесо, – тоненько вставил Оскар.
– Поддерживаю, никаких колёс в моём доме, – рассеянно вставил Левиафан. Он поставил кружку на мойку и поймал взгляд Оле. – Что? По-твоему, в семь лет не рановато для колёс? Или вы о чём?
Вообще-то у мальчишек не было проблем с учёбой. Оскар так и вовсе считался маленькой звёздочкой: регулярно получал похвалы за рисунки, где, по счастью, уже не мелькали адские пейзажи, а потом ещё и детский конкурс чтецов выиграл.
– Эм… да ни о чём, я разберусь, – Оле быстро прикрыл страницу рукой.
А вот это уже интересно. Левиафан оторвал целлофановый пакетик, обернул руку – не хвататься же за обложку, мало ли где оно валялось – и одним движением выдернул у голема дневник. Открыл и перелистал:
– Воет на уроке вместе с братом?..
– Я его петь учил! – возмутился Филипп.
– И это вся трагедия?
– Перелистни, – несчастным голосом сказал Оле, облокотившись о руки.
Левиафан перелистнул и закашлялся:
– Подложил учителю рисования чеснок в сумку, утверждая, что изгоняет из него… демонов?! – он поборол порыв просканировать ангелочка. Ясно, что браслеты не позволят ему очнуться, но… вот она, сущность, всё равно проявится!
Левиафан закрыл дневник и пошёл к детям. Плавно отодвинул Оскара, и тот плюхнулся на колени Оле.
– Знаешь, Филипп, ты меня прямо-таки разочаровал. Не думал, что ты, с твоими… задатками, можешь совершить подобную ошибку.
В хмуром взгляде Филиппа блеснула искра недоумения:
– Какую ошибку?
– Фатальную! – Левиафан сунул ему дневник. – Перепутать демона с вампиром! У меня нет слов! Покажи, в каком мультике учат такому, и я лично отравлю режиссёра. Дезинформировать население, что за люди…
Оскар распознал шутку и уже хихикал в голос, утыкаясь лицом в ладошки. Оле погладил его по голове и тоже улыбнулся – с заметным облегчением.
– А как тогда изгоняют демонов? – с живейшим интересом уточнил Филипп. – А то Паша видел, как наш учитель…
– Паше твоему надо настучать по голове, – Левиафан выдвинул ящик с овощами. – Марш спать. Демонов не существует. А я хочу чеснока.
Дневники хлопались на стол каждую неделю, и голем добросовестно расписывался в графе «подпись родителя или законного представителя». С той же регулярностью он проверял дневник электронный, ходил на собрания. Мальчишки ссорились с одноклассниками, но никогда – друг с другом, и Оскар уже в открытую мечтал, что в будущем Филипп может поехать вместе с ним в Хогвартс и победить всех злых волшебников, за которых он теперь принимал демонов из воспоминаний.
А когда по вечерам Оле с мальчишками одинаково увлечённо смотрели «Команду «Мстители»», Левиафан даже чувствовал себя лишним в их беззаботной компании.
Но хуже было то, что в глубине души он сам потихоньку становился таким же. Ему почти нравилась нынешняя жизнь. А значит, с ритуалом стоило поторопиться.
Пока он не заигрался. Пока не стало поздно.
19
– Скажи, Леви, – Оле задумчиво крутил в руках фишку от лото. Мальчишки вечно разбрасывали их по всей гостиной. – Ты когда-нибудь думал о том, что можешь быть злодеем в чьей-то чужой истории?
– Ага. В своей. Причём официально, – фыркнул Левиафан. – Я грёбаный демон, к чему вопросы?
– Я не это… По-твоему, всё, что мы делаем, правильно?
Левиафан встал и скрестил руки на груди, нависая над Оле.
– А с каких пор тебя это волнует? Пересмотрел супергеройских мультиков? Ты не на ангелов работал все эти годы, голубчик. Нет никакого правильного и неправильного, есть лишь выгода и выживание. Весь мир – одна большая арена. Или мне надо опять объяснять тебе прописные истины?
Левиафан пнул попавшуюся под ногу коробку от игры и ушёл на кухню. Он нервничал. Последнее время всё вокруг только злило и бесило. Над ним словно нависла тяжёлая туча, и демон чувствовал, что вот-вот грянет гром. Или, может, гроза была только внутри него?
В отчаянии он даже начал курить – в основном по ночам, на кухне, когда мальчишки и голем расходились по комнатам. Он сидел в темноте и курил, выпуская дым в открытое окно, и раз за разом щёлкал пальцами, подогревая остывший чайник. Стояла зима, снег падал за окном медленными, редкими хлопьями, приглушая рёв припозднившихся машин. Левиафан выбросил в окно сигарету и потянулся за новой, когда в коридоре прозвучали лёгкие шаги.
В первую минуту демон вздрогнул и напрягся, но тут же понял, что зря – шаги были детские. Мгновение спустя в дверь просунулась лохматая голова и громким шёпотом спросила:
– А чего ты не спишь?
Левиафан хотел было сказать, что зло не дремлет, а он демон – ох, зачастил в последнее время с этой репликой, будто оправдывается… Но спохватился и тоже шёпотом ответил:
– А ты?
Очевидно, расценив это как приглашение, Оскар прошлёпал на кухню и с ногами забрался на стул, придвигаясь так близко, что Левиафан мог без труда разглядеть уши Чебурашки у него на кофте.
– Тебе вообще-то завтра в школу, – со вздохом заметил Левиафан и щёлкнул пальцами, заставляя чайник снова кипеть.
– Вау! – подпрыгнул Оскар. – Ты умеешь колдовать без палочки? Я думал, так только дети умеют!
Левиафан мысленно выругался: забыл.
– Нет, взрослые тоже могут, просто им сложнее, – он потянулся за чашкой, а затем, поразмыслив, достал коробку с травяным чаем. – Чего ты хотел? Опять кошмары?
Оскар кивнул и лёг подбородком на стол:
– Тебе они снятся?
– Нет, – честно ответил Левиафан. В такие моменты он понимал, почему демоны обычно не спят. Слишком уж много призраков прошлого поджидает в темноте. – Я же взрослый.
Он взял с полки пакетик и кинул в кружку, заливая кипятком.
– Везё-ёт, – Оскар повозил носом по столешнице и пробормотал явно где-то подслушанную фразу: – Почему жизнь так трудна?
Левиафан хмыкнул, поставил перед ним дымящуюся кружку и, взяв за плечо, вернул в вертикальное положение.
– Дуй, чай горячий, – он брызнул на стол, где только что валялся мальчик, антисептиком, и протёр поверхность. – Посмотри на этой с другой стороны: однажды ты наберешься сил и опыта, сможешь вернуться назад… и отомстить всем, кто делал твою жизнь трудной. Я даже помогу. Но сначала вырасти.
Ребёнок неуверенно заулыбался, потянулся к кружке, осторожно зачёрпывая ложечкой горячую жидкость. А Левиафана обожгла мысль: не вырастет. Не наберётся сил. Не сделает ничего.
И не только потому, что он демон с дефектом сознания: в конце концов, кто знает, он и так уже прошёл по пути реабилитации дальше, чем кто-либо. Просто в этой истории Оскару уготована роль жертвы. И уготовил её Левиафан.
В конце концов, не поэтому ли он так уверенно врал мальчишке про Хогвартс – знал, что до одиннадцати лет тому не дожить?
– У тебя всё хорошо? В школе? Никто не обижает?
Левиафан подался вперёд во внезапном порыве. Если в прошлый раз он лишь зашвырнул школьного завуча на Марс, то сейчас готов был сжечь неугодных Оскару людей живьём. Только бы сделать хоть что-то, чтобы хоть немного, хоть как-то иску… Левиафан даже сам себе не позволял додумать эту мысль.
– Не-е. Никто. А если бы и попробовали, Фил бы их треснул.
Его безмятежный голос точно отрезвил Левиафана. Демон выдохнул, медленно опускаясь на стул. Собственно, чего он вдруг взвился?
– Только, – продолжил свою мысль Оскар, – они со мной играть не очень любят. А с Филом – да. Получается, у меня нет друзей, только Фил и вы с дядей…
Ещё бы детишкам не нравилось играть с Филиппом. Ангелы созданы, чтобы внушать симпатию. Подумаешь, проблема, кому нужны друзья?
– У меня тоже только вы, – Левиафан пожал плечами.
И в следующее мгновение оказался в кольце тёплых детских рук.
Он вздрогнул, непонимающе уставившись вниз. Тёмная вихрастая макушка торчала у него под носом, волосы падали Оскару на лоб, открывая беззащитную тонкую шею. Левиафан чувствовал, как дышит мальчик, как вздымаются и опадают у него рёбра, и сейчас он казался таким маленьким, доверчивым, слабым… словом, точно таким, каким и был.
А ещё он обнимал Левиафана. Пытался так помочь или нуждался в помощи сам? Ещё и обнимал так искренне, по-настоящему, тепло…
– Ну, ладно тебе, – пробормотал Левиафан голосом, в котором с трудом узнал свой собственный, и неловко провёл рукой по голове ребёнка. – Пойдём спать, а?
Он жил тысячи лет. Но подлецом себя чувствовал впервые. Так, словно все обманутые, увлеченные в Ад души сейчас посмотрели на него разом. Или… на ангела, которым он когда-то был.
– Пошли. Давай-давай, ножками, ты тяжёлый, – Левиафан мягко развернул мальчика в сторону выхода из кухни. Врал, конечно, просто знал: продлись тактильный контакт ещё пару секунд, и у него сдадут нервы.
– Я не хочу спать в крова-ати, – внезапно заканючил Оскар, шлёпая босыми пятками по коридору. Вечно он свои тапки где-то бросает. – Хочу на дива-ане.
Левиафан цокнул языком, но спорить не стал – открыл дверь в гостиную, и счастливый пацан с разбегу плюхнулся на диван.
– Может, тебе ещё и колыбельную спеть? – язвительно уточнил Левиафан, под покровом ночи доставая плед из воздуха и укрывая мальчишку. И тут же понял, как прокололся.
– Да! – ребёнок приподнялся на локте. Поймал фирменный взгляд Левиафана и тут же притих. – Ну… или ты можешь её включить. Пожалуйста.
Что ж, хоть понимает, что заставить Левиафана петь может разве что Армагеддон. Кстати об Армагеддоне…
– Давай-ка, достань ноутбук, – приказал он. Оскар тут же сел, гордо улыбаясь, вытянул руку в сторону шкафа, и спустя секунду ноутбук мягко соскользнул с полки и опустился на столик. Левиафан одобрительно кивнул и поднял крышку. Сериал про неслучившийся Армагеддон ему очень понравился. А уж колыбельная там была самой лучшей.
Go to sleep, and dream of pain… 1
Оскар свернулся клубочком и закрыл глаза, почти сразу начиная сопеть. Левиафан поставил композицию на повтор и сел рядом. Колыбельная была написана для маленького Антихриста, так что должна подойти и демонёнку, верно?
Sleep so sweet, my darling boy,
You will rule when Earth's destroyed…
Левиафан смотрел на спящего Оскара. На тени от ресниц на щеках, уткнувшийся в диванную подушку острый нос, лежащие поверх пледа тонкие руки. Вслушивался в ровное дыхание и понимал, что проиграл.
Он не сможет просто его убить.
Левиафан встал и прошёлся по комнате, борясь с желанием обеими руками вцепиться в волосы. Нет, нет, не может быть, чтобы все эти подонки, называвшие его слабаком, оказались правы. Целый мир! Власть, свобода, совершенство! И променять всё это на какого-то мальчишку?! Поддаться иллюзии тепла и ложной заботы – да-да, ложной, ведь Оскар привязан к нему лишь потому, что верит, будто Левиафан нянчится с ним по доброте душевной! Поступить так глупо, по-детски, даже хуже – по-ангельски сентиментально?
Ну уж нет! В этом мире нельзя позволять себе слабину, он понял это ещё в начале. Да он… да он сотню таких Оскаров создаст, когда все закончится!
Это тоже звучало как торг, жалкий, унизительный, но Левиафан вцепился в эту мысль всем своим сознанием. Ведь всё так – он будет всемогущ, сможет воплотить свои желания. Любые, какие угодно. Хорошая плата за неприятное убийство.
Светало. Левиафан потянулся, отдёргивая шторы. И тут же отшатнулся, заходясь в приступе дикого, удушающего кашля.
Ему показалось, что у дороги стоит, по-акульи скалясь, давным-давно мёртвый Вик.
