Анна Олеговна Новосельцева
Взгляд из тени
8
Они выросли. Больше не держались за руки, не лазали по канатам, не просили купить новую игрушку. И причёску Оскар всё-таки поменял.
Но так и остались друзьями. Братьями даже – точно в насмешку над восстанием, что навсегда раскололо ангельские ряды. И сейчас Филипп стоял рядом с Оскаром, сжав кулаки, и явно готов был драться до последней капли.
Но он не смотрел назад. Левиафан перевёл взгляд на Марка, кивнул, и тот отвесил ангелочку удар по затылку. Не такой, чтоб совсем уж вырубить, но достаточно, чтоб ненадолго оглушить.
– Фил! – Оскар тут же вскочил, но замер, увидев, как Марк подхватывает беспомощное тело с асфальта и аккуратно кладёт пальцы мальчику на горло.
– Не советую, солнышко, иначе Марк свернёт твоему брату шею.
Левиафан обернулся на призрака. Тот висел в воздухе, сверля взглядом тело Антона. Ветер чуть трепал полы пиджака, и из кармана наполовину торчал исчирканный лист – тот самый, что дал ему Левиафан. С какой-то частью ритуала на одной стороне и репликами их маленького спектакля на другой. Забрать?.. Впрочем, ни к чему.
– Тимми, помогай, не стой столбом!
Они дотащили пленников до здания, и Левиафан тут же обрушил камень, блокируя проход назад. В помещении воцарился полумрак, и в этом тусклом свете казалось, что края пентаграмм чуть светятся.
Марк швырнул на пол Филиппа, и тот сразу вскочил, пятясь и прижимаясь спиной к стене. Тим опустил рядом Оскара – довольно аккуратно и молча, а это было плохим знаком. Мальчишки крутили головами, глядя на рисунки и свечи, и Оскар вдруг часто задышал:
– Фил, я… я это уже где-то видел, я…
Филипп положил руку ему на плечо и прижал палец к губам, глядя на Левиафана. Угрожающе свистел ветер, обещая скорый шторм, чуть колыхался призрачный силуэт Тима. Левиафан медленно обходил жертвенный камень, зажигая свечи – две адским пламенем, две обычным, точно по инструкции – и создавая над ними маленький купол от ветра. Адскому огню, разумеется, всё нипочём, а вот обычную свечу и задуть может.
– Объясняю популярно, на пальцах, – Левиафан подошёл к ангелочку и посмотрел ему в глаза. – Ты выпускаешь крылья, выдёргиваешь одно перо и отдаёшь мне. Своими руками, добровольно. Если нет, Марк ломает твоему другу кости – медленно, по одной. А это, уж поверь мне, больно.
Оскар побледнел и вцепился в Филиппа.
– Вы не посмеете! – звонко проговорил ангелочек. – Вы псих, и полиция до вас доберётся!
Левиафан засмеялся:
– Полиция? Что ж вы не обратились туда раньше? Может, потому что чуяли, что люди вас не спасут?
Он подошёл, схватил Филиппа за руку и вздёрнул её вверх, тряхнув так, что браслеты зазвенели:
– Как по-твоему, что это такое?
– Не ваше дело! – Филипп попытался вырваться, но Левиафан сдавил запястье сильнее:
– Не зли меня, маленький засранец.
– Это талисманы! – выкрикнул Оскар. – Дядя говорил, что это талисманы, и всё!
Левиафан поймал его умоляющий взгляд и разжал пальцы. Филипп сморщился, потирая руку, на которой уже проступали красные пятна.
– Талисманы, – Левиафан скривил губы. – Отличное объяснение. А теперь смотрите на правду.
Он провёл рукой над браслетами, собирая силу – всю, сколько оставалось, обратно в себя. Его окатило приятным теплом… и в следующий миг браслеты треснули, распадаясь на глазах. Ударил Небесный свет, Оскар взвизгнул, отскакивая от друга, точно от зачумленного, а Левиафан поморщился и прикрыл рукой глаза. Впрочем, почти сразу свет стих, становясь вполне терпимым, словно кто-то прикрутил фитилёк.
Левиафан смотрел, как разгорается ангельская сила, как мальчишка меняется в лице, заново обретая понимание того, кто он такой и зачем существует. Рядом присвистнул Тим – тоже видит свет.
Семь лет жизни вдали от Небес… Вот номер, а ведь малыш вообще прожил бы куда меньше, если б Левиафан с Оле не похитили его тогда. Слился бы со светом, как тысячи Эфемер до него, и поминай как звали. А сейчас вон стоит с открытым ртом, таращится на всех подряд, и в глазах – целая гамма эмоций.
– Демон… Душа из Преисподней… Голем… Голем! Так Оле и Леви – это были не прозвища?
– Гигант мысли, – ехидно ответил Левиафан. Кто-то слегка коснулся его рукава, становясь рядом – Оскар. Движение было бессознательным, инстинктивным, подобно тому, как иные животные сбиваются в стаи при виде противника. Левиафан уставился на его побледневшее лицо и вдруг забеспокоился: отдаст ли теперь ангелочек перо? Ради демона, по сути, наследственного врага, которого лишь по недомыслию всё это время считал другом? У ангелов ведь общее дело всегда превосходит личное, а отдать своё перо неприятелям…
– Марк, вверх его и к стене, – резко сказал он. Не успел Оскар опомниться, как здоровые ручищи голема схватили его за запястья и вздёрнули в воздух, а потом впечатали в камень. Филипп вскинул голову, услышав писк.
– Возвращаемся с небес на землю, белокрылый. Условие в силе: перо, или наслаждайся его криками, пока не кончатся кости.
Марк удерживал мальчишку, прижимая его к стене за запястья. Оскар болтался в воздухе, скрёб по камням ботинками, вес собственного тела оттягивал ему руки, но – ни звука. Филипп молчал тоже, беспомощно крутя головой от одного врага к другому. Всё происходило слишком быстро, но Левиафан не собирался давать им время на осознание. В конце концов, у него у самого времени почти не осталось.
Ангелочек наконец поймал взгляд Тима. Призрак шумно вздохнул и шевельнулся, но Левиафан упреждающе вскинул руку:
– Стоять! Не дёргайся, Тим.
Тим замер. Левиафан с сожалением вздохнул:
– Похоже, придётся начать с пальцев. Спускай, Марк.
Голем поставил Оскара на ноги и прижал к стене, надёжно фиксируя руки. Оскар поймал равнодушный взгляд разноцветных глаз и не выдержал:
– Пусти! Пусти меня, пусти!
– Пусти, он ничего вам не сделал! – заорал вместе с ним Филипп.
По камню над его головой прошла трещина. Левиафан в мгновение ока возник рядом и зажёг на кончиках пальцев адское пламя. Ангелочек затих, вжимаясь в стену.
– Не сделал? – Левиафан поднёс огонёк вплотную к его лицу, так близко, что мог увидеть отражение пламени в ангельских глазёнках. – Вы сломали мне жизнь, оба, так что аргумент не принимается. Давай сюда перо живо, или…
– Вы за это заплатите, – прошептал Филипп. Даже сейчас на "вы", ну надо же… ангельская вежливость или человеческая привычка?
– О, – Левиафан растянул губы в безумной улыбке, – я уже заплатил. Авансом. Марк!
– Стойте! – Филипп отпихнул руку Левиафана. – Я отдам! Не трогайте Оскара, я отдам!
Сработало. Левиафан выдохнул. Всё-таки ангелочек долго считал себя человеком. Семь лет земной жизни против пары месяцев на Небесах… Слишком сильный перевес.
– Умница, – он сделал пару шагов назад и кивнул Марку. Голем выпрямился и ослабил хватку, но тут же был вынужден опять схватить мальчика за плечи – кажется, тот не стоял на ногах. Левиафан скосил глаза и понял: Оскар плачет, беззвучно, вздрагивая и вытирая мокрые щёки. Это почему-то действовало на нервы, и Левиафан стал смотреть на Филиппа. Ангелочек развёл руки, глубоко вздохнул и выпустил крылья.
Опять зажёгся свет. У Левиафана заслезились глаза, но он и не подумал отвернуться. Филипп медленно протянул руку к левому крылу, поколебался пару секунд, а потом ухватил и выдернул пёрышко.
– Вот.
Крылья с хлопком исчезли. Филипп шагнул вперёд, протягивая руку, на которой колыхалось маленькое, пушистое белое перо. От растопыренной детской ладони исходил неприятный жар.
– Скажи это, – настойчиво потребовал Левиафан. – Ты отдаёшь мне его добровольно.
– Я отдаю перо добровольно, – полушёпотом согласился Филипп, – и считаю это решение обоснованным и неизбежным.
Жар утих. Левиафан осторожно взял перо и на мгновение замер от странного, щекочущего чувства. Он уже забыл, какие они – мягкие, нежные, легко скользящие меж пальцами. После Падения крылья меняются. Становятся жёсткими, острыми, точно ножи. И в воздухе больше не держат.
Филипп судорожно вздохнул, и этот звук вернул демона к действительности. Левиафан с сожалением отвел взгляд и сжал пальцы, чтобы пёрышко не унесло ветром.
– Тимми, помоги, пожалуйста, – он подошёл к центральной пентаграмме, осторожно снял крышку с одной из термокружек и достал из кармана листок, покрытый енохианскими письменами. Тим подлетел и уставился с ожиданием.
– Так, а сейчас бери перо и делай всё в точности как я скажу.
9
Чёрные бесформенные пятна ползли по стенам, разрастаясь с каждой секундой, а огни свечей, напротив, замерли, вытянувшись в струнку. Перо ангела и шерсть оборотня уже пропали, исполнив свою ритуальную роль, напоенный силой воздух дрожал. Каменное здание точно оказалось в центре грозового облака, и далёкие раскаты грома снаружи прекрасно дополняли картину. Двойная, можно сказать, непогода. У Левиафана чуть руки не тряслись – больше половины ритуала позади, и он чувствует, у них получается!
– Ну так а чё дальше? – Тим поёжился, втягивая голову в плечи. – Давайте кончать, мне не по себе.
Левиафан вздрогнул и посмотрел на призрака. Весь его энтузиазм точно ветром сдуло – ну да, больше половины… Впереди самая сложная часть.
И сейчас он потеряет Тимми.
Левиафан глянул на мальчишек – Оскар всё ещё болтался в руках у Марка, всхлипывая и растирая покрасневшие глаза, а Филипп, совершенно пришибленный, жался к стене. То ли так придавило зарождающейся мощью, то ли до сих пор переживает за открывшуюся правду о происхождении и отданное перо…
Левиафан посмотрел на тёмно-серое море, на ровное пламя свечей, на камень, снова на Тима… и наконец не выдержал.
– Тимми, уходи.
– Чего? – Тим вскинул брови.
– Улетай отсюда. Подальше, примерно до того места, где мы встретили их с Антоном. Здесь сейчас будет опасно для… таких, как ты, для бесплотных душ. Совсем недолго. С нами ничего не случится. Только не подлетай к зданию.
Тим прикусил палец, с сомнением глядя на Левиафана. Соглашайся, соглашайся…
– Уверены?
– Угу.
– Нет, вы точно уверены?
– Да, да, – Левиафан отчаянно махнул рукой. – Иди, ну же.
Призрак всё ещё колебался:
– А как я узнаю, что всё закончилось?
– О, будь уверен, – Левиафан нервно рассмеялся, – ты узнаешь.
Тим помедлил ещё пару секунд, потом отвернулся, махнул рукой Марку и растаял в воздухе.
Сразу стало темнее: призраки светятся, как-никак. Левиафан прерывисто вздохнул. Получилось. Теперь не придётся ссориться окончательно.
– Вы солгали, – внезапно произнёс Филипп. – Я теперь чувствую. Зачем? Что вы хотите сделать?
Левиафан удивлённо глянул на него. Чувствует? Это он стал настолько сильнее или сам Левиафан ослаб?
– Ну, скажем так, для начала… – демон посмотрел на Марка, и глаза его недобро блеснули, – я исполню свою маленькую прихоть.
Он взял Оскара за плечи, отвёл его на пару шагов от голема и развернул лицом к стене. Тот не сопротивлялся.
– Лучше закройте глаза, – Левиафан глядел пристально, не моргая, позволяя похороненной внутри злости выплеснуться наружу, охватить его плотным кольцом. Когда сил стало достаточно, демон глубоко вдохнул и поднял руку.
За Оле.
– Сдохни, – выплюнул он и щёлкнул пальцами.
Адское пламя, охватившее Марка, вышло таким сильным, что на убийство ушло не больше нескольких секунд. Он почти не кричал и уж точно не успел ничего осознать или прочувствовать, да Левиафану это было и не нужно. Он просто хотел, чтобы голем исчез, и плевать, что оставшуюся часть ритуала придётся заканчивать самому. Мгновение – и морской ветер подхватил облако пепла, унося его к горизонту.
Оскар, которого Левиафан по-прежнему придерживал за плечи, смотрел в стену и потому шока избежал. А вот Филипп что-то замычал, зажимая рот руками и не отводя глаз от того места, где только что стоял Марк.
Левиафан не дал ему опомниться:
– Благодарю за помощь, голубчик. А теперь просто постой тут в сторонке.
Миг – и вокруг ангелочка возникло кольцо адского огня, не позволяя ему сделать ни шага в сторону. Он ойкнул, закрываясь было руками, но тут же опустил их и уставился сквозь языки пламени на Оскара. На миг их глаза встретились, и Филипп беззвучно зашевелил губами, точно пытаясь что-то сказать.
Оскар побежал, когда Левиафан уже надел перчатки – толстые, резиновые, намного плотнее обычных медицинских. Он рвался к выходу, тому, второму, на обрыв, но Левиафан обрушил камень прямо перед его носом. Оскар обернулся. Пламя свечей блеснуло на серебряном лезвии освящённого ножа, который Левиафан покачивал в руке. Рукоятка казалась неприятно тёплой, но благодаря перчаткам хоть не жглась.
– Иди сюда, Оскар. Не заставляй меня применять силу.
Загнанно дыша, Оскар помотал головой, а потом вдруг вскинул руки и направил ладони на Левиафана. Тот почувствовал, как нож слабо подёргивается, пытаясь вырваться из рук, и чуть не засмеялся: неужели мальчишка решил, что сможет победить? С теми крохами демонических сил, что ему подвластны?
Однако это опасно. Он не умеет использовать свою сущность, как Левиафан, и каждый раз бессознательно тянется к Аду. Ещё не хватало, чтоб там отследили сигнал…
Ладно, будем по-плохому. Левиафан взмахнул руками, и выпрыгнувшая из воздуха верёвка обвилась вокруг запястий и щиколоток Оскара. Он грохнулся, и Филипп закричал:
– Не надо! Я же отдал перо, не надо! Вы обещали его не трогать!
– Ну уж нет, ангел. Я тебе ничего не обещал.
Филипп попытался выпустить крылья, но пламя трещало совсем рядом, и он даже расправить их не мог. Оскар дёргался, извивался, орал не переставая, верёвка на ногах треснула под натиском демонической силы, и тогда Левиафан нагнулся и молча уставился мальчишке в глаза. Тени плясали по помещению, искажая лица, и наверное, сейчас, в отблесках пламени, фигура Левиафана с ножом в руке выглядела по-настоящему страшной. Оскар поперхнулся криком и замер, точно кролик перед удавом.
– Слушайте, вы! – в голосе Филиппа зазвенели слёзы. – Вы же не были таким! Зачем вы это делаете?!
Левиафан подхватил легкое тело мальчика и аккуратно опустил на жертвенный камень. Наверное, следовало бы озаботиться цепями или ремнями заранее, ну да поздно…
– Так нельзя, неправильно! – задыхался ангелочек. – Вы хоть что-то в этом мире цените? Ол… Оле бы этого не хотел, вот!
Ах ты сучёныш… Левиафан чуть не выпустил нож. Резко обернулся, уставился на Филиппа. Всё недавнее спокойствие испарилось, точно дым. Умеют они, святоши, находить больные места.
– Умирать он тоже не хотел! – зашипел Левиафан. – Но вы его не спасли. И не спасёте. А вот я…
Оскар, секунду назад отчаянно отбивающийся, вдруг притих, уронив связанные запястья поверх руки Левиафана. Левиафан опустил взгляд и увидел, как Оскар на него смотрит – во все глаза, так, словно на него только что снизошло озарение. Ну и… отлично. Левиафан навалился ему на грудь, перехватывая нож поудобнее.
И тут сзади ударил порыв холодного ветра:
– Чё за хрень я только что прочитал?! О-о…
Повисла тишина – оглушительная, звенящая, точно после взрыва. Левиафан медленно убрал руку. Присел, кладя нож на пол. И только потом повернулся.
Перед глазами всё почему-то расплывалось, и силуэт Тима казался мутным, как никогда прежде. Призрак висел у бывшего входа, давясь ругательствами, вертел головой, глядя на глухие каменные стены, заключённого в круге пламени Филиппа и заслоняющего жертвенник Левиафана.
А ведь так хотелось по-хорошему…
10
– Я нашёл это, – Тим потряс в воздухе чем-то белым и шуршащим, и Левиафан, прищурившись, узнал лист бумаги, который вчера дал Антону. – И прочитал слово. Всего одно. Жертва. И вспомнил, что вы говорили ночью, тому голему, про, э, мальца на алтаре. И....
Тим взлетел повыше, уставился на связанного Оскара и застонал, схватившись за голову:
– Сука, я же так… так надеялся, что ошибся!
Левиафан прижал обе руки ко рту, трясясь и задыхаясь от беззвучного хохота. Так глупо. Так невероятно глупо – дать Антону тот самый, единственный на всю стопку лист, где упоминалось жертвоприношение. Смех перешёл в кашель, Левиафан начал сгибаться пополам. Из кармана выскользнула и покатилась по каменному полу ручка.
– Помоги нам! – вдруг закричал Филипп. – Тим, пожалуйста, он хочет убить Оскара! Помоги!
Левиафан усилием воли задавил приступ и рывком выпрямился. Попытался нашарить в кармане платок, не смог и вытер кровь рукавом.
– Что ж, ладно, – сипловато сказал он. – Поздравляю тебя, Тимми. Теперь маски сброшены окончательно.
Тим, рванувшийся было вперёд, опять замер. Левиафан сверлил его взглядом, жадно вглядывался в лицо, сам не зная, что ищет, но – не находил.
– Да. В конце ритуала нужна жертва. Принесённая, – он похлопал ладонью по твёрдой поверхности, – на вот таком камне. Жертвой должен быть демон. И знаешь что? Я тебе страшно признателен, голубчик, ведь ты принёс мне эту жертву буквально на блюдечке, ровно шесть лет назад!
Тим отшатнулся и рывком спустился на пол. А Левиафан говорил всё быстрее, задыхаясь, понимая, что сейчас будет резать по живому и Тиму, и себе.
– Я готовил этот план годами! Знаешь, для чего на самом деле нужен ритуал? Правда поверил, что для уничтожения Ада? Всё куда, как ты говоришь, круче – я открываю новый мир, свой собственный. И судьба этой жалкой планетки и её обитателей меня не волнует.
Тим стоял, опустив руки, таращился на него широко открытыми глазами и молчал. Левиафан скользнул вперёд, буквально заставляя себя не отводить взгляд, внутри всё словно кричало – ну же, ненавидь меня, ненавидь, так будет проще!
– Давай. Неужели не будешь взывать к моей гуманности? – Левиафан расплылся в улыбке и тут же снова закаменел лицом. – Только знаешь, в одном я не солгал. Скорее всего, Ад действительно погибнет. А с ним и Земля, и весь этот мир, все разом, как одна большая дружная семья. Никто уже не будет страдать, ни здесь, ни в Преисподней. Вот и вся суть нашей сделки, мой дорогой.
Силуэт призрака вспыхнул ярко-синим. Наконец-то. Проняло.
– Зачем? – выкрикнул Тим. – Какого хрена? Это же звездец! Включите голову!
– А вот можешь орать, сколько влезет! – Левиафан чуть пошатнулся и вытянул руку, точно пытался опереться о пустоту. – Всё кончено, Тим, и твои возражения – лишь слова.
– Да что за хрень, хватит пафоса! – Тим яростно закрутил головой. – Марк! Где Марк? Где Марк, я спрашиваю?!
Левиафан заставил себя улыбнуться снова, и каким-то образом Тим умудрился по этой улыбке понять ответ. Его затрясло, призрак вцепился себе в волосы:
– Ты… Всё это время… – голос задрожал и сорвался. – Всё это время ты врал, врал, что ты против них, что не хочешь разрушать, а сам… Да ты в сто раз хуже! Ты нас всех использовал! И того голема, и Марка, и меня!
Левиафан захохотал, всплеснув руками. Ему было так плохо, так ужасно плохо, и очень хотелось сделать Тиму ещё хуже.
– Вот сюрприз! Я же демон, чего ты ожидал? Демоны лгут, предают, убивают, мы все эгоисты, дорогой мой, и я – больше всех!
Сзади послышался шорох, и даже не поворачиваясь, Левиафан знал, что это Оскар соскальзывает с камня. Пусть. Далеко не убежит.
– Мы не жалеем людей. Не жалеем друг друга. Никого не любим, и если в какой-то момент тебе показалось обратное, спешу уверить – ты ошибся! Какого чёр… нет, какого хрена ты вообще мне поверил?!
Тим не отвечал, глядя на Левиафана так, словно видел его впервые. А тот метался взад-вперёд, с трудом удерживаясь от желания схватить призрака за грудки и потрясти.
– Ну? Говори уже! Ты же никогда, никогда не затыкаешься!
– Я думаю, – тихо произнёс Тим, – какой же ты подонок. И дурак. И какой дурак я, что всего этого не понял раньше.
Левиафан остановился, точно на стену налетел, а потом вдруг закашлялся и понизил голос до шёпота:
– О нет, Тим, ты всё понимал. Первые пару лет. Просто я очень старался запудрить тебе мозги. И себе почти запудрил – в процессе. Вот только не тебе, расстрелявшему с десяток человек и угробившему ещё больше демонов, меня в чём-то упрекать.
Левиафан отвернулся, ища взглядом Оскара. Тот стоял возле Филиппа, пытаясь руками притушить адское пламя. Дурачок. Мог бы сам спасаться. Левиафан мысленно перехватил верёвку на запястьях, дёрнул, и Оскара потянуло назад. Он упёрся сандалиями в пол, подошвы заскребли по камню, и среди этих звуков Левиафан не сразу распознал щелчок за спиной.
– Замри, гад.
Демон обернулся. Тим стоял прямо посреди комнаты и направлял на него пистолет.
Второй. С освящёнными пулями.
Не может быть… Левиафан чуть не задохнулся, чувствуя, как его охватывает странное восторженное опьянение. Вот вам и мальчишка! Слишком легко он забыл, кем Тим был на самом деле.
Левиафан сделал шаг, и Тим положил палец на курок.
– Отпусти пацанов. Сейчас же.
– Не-е-ет, – Левиафан дико улыбался. – Стреляй. Мне не страшно. Стреляй!
Он протянул руку, точно собирался ухватить пистолет за дуло, и Тим невольно попятился.
– Я отправлял души в Ад пачками. Я предавал тех, кто мне верил, убивал тех, кто не мог защищаться. Я застрелил Антона. Сжёг Марка – да, заживо, ты не ослышался. И Оскара я не отпущу.
У Тима тряслись руки. Он то и дело зажмуривался, никак не мог прицелиться, пистолет ходил ходуном, и дуло, чем-то напоминавшее жадно раскрытую пасть, смотрело демону то в лицо, то в живот.
– Стреляй! – Левиафан сорвался на крик, так, что у самого зазвенело в ушах. – Не тяни! Закончи то, что начал в Германии! Я один из них, я знал, что демоны делают с тобой и остальными все эти годы, и не мешал! А твоя девчонка, как её там, Алиса…
Тим зарычал.
И спустил курок.
