Анна Корнова
Сердолик – камень счастья
На следующий день позвонила Лидия:
– Алишенька, ещё раз спасибо за подарок!
– Тебе, мамочка, спасибо за праздник. Как тебе Клим?
– Знаешь, он мне понравился. Серьёзный, держится хорошо. Кстати, передай ему спасибо. Я сегодня утром уже побывала в сервисе и всем осталась довольна.
Накануне зашел разговор о проблеме с Лидиной машиной, и Клим дал номер своего механика: «Он автокудесник, один на Москву. Скажите от меня».
– Хорошо, мамочка, передам. А лучше сама позвони. Я тебе сейчас телефон Клима скину.
Клим приехал поздно, чем-то недовольный, и с бутылкой пива ушёл на балкон. Алина тихо встала рядом с ним, любуясь красивым мужественным профилем. Но долго молчать не смогла:
– Клим, ты о чём с такой грустью думаешь?
– Жалею, что в августе тридцать один день, а не триста шестьдесят пять.
Глава 12
Наступила осень, слякотная и дождливая. Инна, уютно завернувшись в плед, готовилась к ноябрьскому заседанию студенческого научного кружка, но смотрела не на экран монитора, а в окно, наблюдая, как ползут по стеклу, капли дождя. Вроде бы и неплохо складывается её жизнь, но всё равно какая-то непонятная тоска на душе. Ведь всё у Инны шло обычным порядком: она старательно занималась, поддерживала с одногруппниками хорошие отношения, всегда была готова прийти на помощь, если просили (а просили Инну, отличницу и умницу, часто), но близких подруг, а тем более друзей у неё в вузе не появилось. Инна могла по душам поговорить только с Ритой. Алина, переехав к Климу, почти не вспоминала про сестру, а Митя, прежде постоянно державший Инну в курсе своих дел, вообще исчез из Инниного круга общения.
Инне было известно, что Митя Нестеренко ещё в августе вернулся домой. Старания специалистов дали результаты – заикание прошло, острые иглы отчаянья сменились тупым непроходящим унынием. Инна хотела позвонить другу, но решила, что не стоит этого делать: вряд ли Митя захочет общаться с ней после того, как она стала не только свидетелем, но и главным участником сцены крушения его надежд. Какова же была её радость, когда в середине ноября раздался телефонный звонок:
– Привет, Инн! Как дела?
– Митя, здравствуй! У меня всё отлично, а у тебя какие новости?
Инна разговаривала с Митей, а сердце стучало так громко, что девушка с испугом подумала: вдруг по телефону можно услышать эти удары.
– Ты чем сейчас занимаешься? – поинтересовался Митя.
– Ничем, в смысле – ничем важным. А что?
– Пошли, погуляем по Коломенскому. Сегодня хороший день, без дождя.
Договорились, что через час Инна подъедет к парку. Она не могла прийти в себя от радости: Мите нужно с неё поговорить, поделиться своими мыслями, она Мите нужна! Конечно, погода препротивная, но раз Митя сказал, что день для прогулки подходящий, значит, так и есть. Первым делом Инна надела цепочку с маминым сердоликовым сердечком – оно удачу приносит (в этом Инна убеждалась на каждом экзамене). Знала бы заранее, что Митя погулять пригласит, утром помыла бы голову, уложила волосы, хотя по такой погоде всё равно шапка нужна – ветер нешуточный, да и дождь моросит, несмотря на то, что Митя его не заметил. Инна надела новое бежевое пальто, слишком легкое для середины ноября, но в тёплой куртке с капюшоном она похожа на черепаху Тортиллу (так Алина сказала: «Ты в этой зелёной куртке вылитая черепаха Тортилла»), а идти на встречу с Митей, похожей на Тортиллу, Инна никак не могла. Под элегантное длинное пальто надевать удобную спортивную обувь было нелепо, пришлось достать замшевые сапоги на тонких каблуках. Ходить на таких каблуках Инна не любила и не умела, но случайно увиденные в магазине сапоги так ей понравились, что, неделю вспоминая их мягкую светло-серую кожу, на вопрос отца, что подарить на день рождения, назвала эту непрактичную обувь. И вот уже второй сезон сапоги лежали в коробке на антресолях, ждали случая, и он наконец наступил.
Митя встретил её у входа в парк:
– Привет! Хорошо выглядишь, – молодой человек широко улыбнулся.
Инна покраснела. Как она ненавидела это своё качество – краснеть при малейшем смущении!
Они пошли по Коломенскому. Народу тем пасмурным днём в парке было немного – погода не располагала к гулянью. Элегантное кашемировое пальто Инну не грело, ноги в красивых сапогах на шпильках моментально устали. По липовой аллее вышли на смотровую площадку. Перед ними открылась панорама излучины Москвы-реки, но живописный вид не впечатлял Инну, она дрожала от ветра, хозяйничавшего на ничем не защищенном пространстве высокого берега.
Митя, в отличие от прежнего их общения, почти ничего не говорил, поэтому, чтобы избежать неловкого молчания, не закрывала рта Инна.
– Пойдем спустимся к реке, – предложил Митя, прослушав рассказ о том, что на третьем курсе меда учиться сложнее, но интереснее, что такое пропедевтика внутренних болезней и каким образом общая гигиена дает знания о влиянии окружающей среды на человека.
– А давай куда-нибудь в помещение зайдем, – попросила продрогшая на ветру Инна. – Я немножко замерзла.
Что Инна окоченела, было понятно без пояснений, но Митя почему-то этого не видел. Он всё ждал, что Инна расскажет об Алине, сам он спросить боялся – боялся вновь ощутить уже утихшие острую боль и жгучую обиду. Но как ни запрещал себе Митя думать о сбежавшей невесте, всё время его мысли, как стрелка компаса, упорно поворачивались в сторону Алины. Не в силах бороться с собой, Митя позвонил Инне – он и страшился, и стремился услышать про Алину, однако пришлось слушать о каких-то методах обследования пациентов.
– Ну, если замёрзла, то пойдем харчевню поищем. Тут должны где-нибудь шашлыки жарить.
Инна послушно кивнула головой, чувствуя, как холод проникает в каждую клетку её тела.
– А хочешь, поедем ко мне в гости? У меня тут квартира неподалёку, – Мите уже надоело бродить по пустынному парку.
– А ты не с родителями разве живешь? – удивилась Инна.
– Нет, конечно. Меня матушка своей заботой и вниманием так окружила, что мне дышать нечем стало.
Квартира, купленная Мите перед свадьбой, была в красивом жилом комплексе бизнес-класса неподалеку от парка. Переступив порог, Инна сразу же стала снимать сапоги: замшевые красавцы были предназначены для прогулки по театральному фойе, а за полтора часа хождений по осенним дорожкам правый промок, а левый натер ногу хозяйке.
– Да ты и правда замёрзла, – Митя, поддержав под локоть Инну, снимающую сапог, почувствовал прикосновение ко льду. – Пошли на кухню, будем горячий чай пить.
Инна следом за Митей вошла в кухню, соединенную с гостиной барной стойки из стекла и металла. Вся квартира была оформлена в стиле хай-тек, видимо, дизайнер посчитал, что молодой человек должен жить царстве высоких технологий и новинок бытовой техники. Инна почувствовала себя неуютно среди глянцевых поверхностей, усиленных светом множества ламп. Под металлическими ножками белоснежной мебели, на кристально-белом кафельном полу лежал алый ковер. Инна остановилась, на секунду ей показалось, что это разлита кровь.
– У тебя как в операционной, – оценила она новомодный интерьер.
– Тебе, медику, виднее, – улыбнулся Митя.
Инна подумала, что хорошо бы было сейчас залезть под горячий душ, чтобы не заболеть, но постеснялась у Мити в гостях занять ванную.
– У меня вискарь ирландский есть. Будешь согреваться, – Митя поставил на стеклянную столешницу высокую бутылку.
– Я виски не пью.
– Ну, прости, за самогоном не побегу, – улыбаясь, Митя шутливо развел руками.
Инна не пила крепкие напитки, но в тот раз, сказав себе: «Спиртное улучшает кровообращение», залпом выпила налитый Митей в тяжёлый стакан горький напиток. Терпкая жидкость приятным теплом разлилась по телу, и сразу усталость и тревога остались за дверью, в холоде ноябрьского дня. Металлическая белизна кухни больше не отталкивала, Инне стало здесь уютно и тепло.
– Ты пока сырком закуси, а я сейчас пиццу закажу, – Митя с грустью рассматривал содержимое своего холодильника. – Икру кабачковую будешь?
За высоким панорамным окном быстро темнело. Митя слушал болтовню захмелевшей Инны, и думал, что рядом с этой девушкой всегда спокойно. Со времени детских игр он знал, что Инна не обманет, не подведет, никому не расскажет доверенный ей секрет. Ему нравилось слушать её голос, не задумываясь над смыслом произносимых ею слов, от самой интонации появлялось умиротворение, так слушают мурчание кошек или щебет птиц. Как любит повторять его мать: «У Инны хорошая энергетика, она своим присутствием лечит». Действительно, так легко, как в общении с Инной, Митя не чувствовал себе ни с кем. Инна такая простая, покладистая, а Алина душу держит. Знакомые Мите девушки или чем-то пугающе напоминали Алину, или не напоминали ничем, оттого и первые, и вторые были для него непривлекательны. А Инну нельзя было сравнивать ни с Алиной, ни со знакомыми «тёлочками», Инна другая; можно сравнивать между собой лебедей, белых, черных, крупных, мелких, но никому в голову не придет сравнивать лебедей с пингвином – все они водоплавающие птицы, но задачность слишком разная. Инна, конечно, пингвин, но такой добрый, уютный, с детства знакомый. Сейчас Инна уедет, и он останется наедине со своими мыслями об Алине.
– Инн, оставайся у меня.
Они сидели на кухне уже несколько часов, ели пиццу, шутили. Инна согрелась, хмельное состояние понемногу стало уходить.
– Зачем? – испуганно спросила Инна и тут же покраснела от своего вопроса.
Действительно, зачем? Митя задался тем же вопросом. Ведь знал, что, встретившись с Инной, он вновь начнет думать об Алине. Зачем он ковыряет рану, которая только-только начала затягиваться. Сколько сил было положено, чтобы заставить себя не думать об этой жар-птице! А зачем ему жар-птица, когда есть пингвин, наивный, честный пингвин. Инна никогда не заставит страдать, она всё поймет, всегда поддержит.
– Зачем? – Митя пожал плечами. – Завтра воскресенье, можем куда-нибудь съездить, например, в Парк птиц по Калужке. У моего приятеля дача рядом, мы там летом тусили. Птицы от попугаев до пингвинов.
– Здорово! Я там никогда не была, – Инна радостно заулыбалась. – Сейчас домой позвоню, предупрежу.
***
Вечером того же дня Лидия звонила дочери:
– Алюша, представляешь, Инна уже к Мите перебралась! Сейчас звонила, что у него ночевать останется. Быстро она сориентировалась.
– Ну что поделать, – хихикнула Алина, – значит, у Митьки кармическая задача – лишать девственности сестер Рождественских.
– Ты что такое говоришь! – Лидия возмутилась. – Но Инна шустра. Всё лето к Насте ездила давление мерить, и доездилась.
– Мам, тебе-то что?
– Мне ничего, просто противно, что всё всегда втихаря делается.
– Мамочка, что поделать! Вот таких скрытных дочерей ты воспитала, – Алина беззаботно рассмеялась. – Больше новостей нет? Тогда я тебя целую и обещаю впредь ничего втихаря не делать.
То, что Инна теперь с Митькой, Алину не смутило и не удивило: молодец Инка – дожала своего ненаглядного Митю. Алина вспомнила Митины, полные обожания глаза, готовность расшибиться в лепешку ради неё, и ей стало невыносимо скучно, подумала, как хорошо, что она встретила Клима! Сейчас он должен вернуться, она прильнёт к нему, они сплетутся в объятиях, горячее желание захлестнёт жаркими волнами, прошьёт током высокого накала и разрешится буйством плоти.
***
Митя смотрел, как Инна убирает посуду со стола, аккуратно ставит в посудомойку стаканы и чашки, споласкивает тарелки. У Инны тонкие длинные пальцы, густые белокурые волосы, нежный профиль. Подумал: как странно, что ему пришло в голову сравнить эту высокую худую девушку с пингвином. Алина – это, конечно, прекрасный лебедь, а Инна… Инна всё-таки пингвин – внутри этой стройной, длинноногой девушки живёт наивный, добрый, неуклюжий пингвинёнок.
Инна обернулась, почувствовав пристальный взгляд. Митя тихо подошёл, обнял, поцеловал тонкую шею. Инна замерла, сердце часто-часто застучало. Все произошло как неожиданно, так и быстро. Митя опустил девушку на белый кожаный диван, раздвинул коленом её ноги. Инна страшилась одного – что окажется хуже женщин, которых знал Митя. У неё было единственное желание – доставить ему удовольствие. Было очень больно, но Инна боялась закричать и испортить Мите близость с ней. Однако Митя, почувствовав её напряжение, замер:
– Ты девственница? – прерывисто дыша, спросил он.
– Я люблю тебя, – выдохнула Инна.
Глава 13
Чем бы Инна ни занималась, её всегда тревожила странная мысль – неужели с ней наяву происходит то, о чём она даже мечтать не смела, а вдруг всё это просто сон, и в любую минуту она проснётся. Инна полгода живёт вместе с Митей Нестеренко. Утром, открыв глаза, она видит спящего рядом белокурого красавца. Он целует её в щеку, когда возвращается домой. Он называет её пингвинёнком (Инна, конечно, не похожа на пингвинёнка, но это так мило звучит!).
Инна сидела на лекции по фармакологии, заставляя себя всё внимательно слушать и записывать. Летом будет экзамен по этому предмету, и вообще летняя сессия после третьего курса самая большая, ведь предстоит переход от профильных предметов к клиническим. Но сколько бы Инна ни говорила себе о важности предстоящей сессии, мысли не хотели останавливаться на лекарственных средствах, действующих на периферическую нервную систему. Вместо этого вспоминалось, как дождливым ноябрьским утром она проснулась в квартире у Мити, стесняясь своей наготы, проскользнула в ванную, долго стояла под душем, боясь выйти, стояла до тех пор, пока Митя не поинтересовался, не водоплавающая ли она. Наверное, решила Инна, после этого он и стал её называть пингвинёнком. А потом она готовила завтрак из того немногого, что нашла в огромном четырехдверном холодильнике. После завтрака она хотела бежать в магазин, но Митя заказал доставку продуктов. Вечером позвонила Анастасия:
– Митюш, ты сейчас дома? К тебе папин шофёр подъедет, я котлет тебе отправлю. Только пожарила.
– Мам, не надо котлеты присылать. Мне Инна борща наварила полную кастрюлю, а сейчас вареники с творогом лепит, похоже, на роту солдат.
– Какая Инна?
– Рождественская.
– Наша Инна? Ну, слава Богу. Значит, ты у меня будешь сыт.
Инна, покрасневшая от смущения, слушала этот разговор, и сердце замирало от счастья: Митя не скрывает её присутствие от родителей, он открыто и всерьёз пустил Инну в свою жизнь.
Анастасия была довольна, что рядом с её сыном оказалась Инна, заботливая, внимательная и, главное, искренне любящая. В канун нового года, когда Митя с Инной заехали поздравить старших Нестеренко с наступающим, вручить-забрать подарки, Анастасия позвала сына в кабинет мужа «на минутку кое о чём поговорить»:
– Митя, я не лезу в твои дела, но нам с папой кажется, что вы с Инной могли бы расписаться. Конечно, не нужно торопиться, но обдумай такой вариант. От Инны не надо ждать подвохов.
– Мама, какие подвохи! Ты про Алину мне хочешь напомнить, так, я и сам помню.
– Что ты, Митя, я вообще не про это. Просто имела в виду, что Инна хороший, надёжный человек. Ты ведь счастлив с ней?
– С ней, – Митя запнулся, – с ней спокойно.
Инна не знала про этот разговор, но и узнай она, ничего не изменилось бы в её отношении к Мите. Она слушала преподавателя, а вспоминала Митины руки, глаза, нежные губы, вспоминала всё то, о чем так приятно думать, но совершенно невозможно рассказать. С трудом Инна заставила себя сосредоточить внимание на фармакологии, но тут же настойчиво завибрировал в сумке мобильник. Звонила Алина. На занятиях Инна не позволяла себе включать звук на телефоне, а тем более выходить разговаривать, но сразу после пары перезвонила:
– Алин, что-то случилось? – сестра в последнее время почти не звонила Инне.
– Выговориться надо. Ты сейчас где?
– На занятиях.
– Сбрось адрес, я через час подъеду.
– У меня ещё занятия не закончатся.
– Значит, останешься недоучкой, – у Алины не было принято менять свои планы. – Через час жди у входа.
Инне пришлось уйти с фармакологии, сославшись на плохое самочувствие. Никто не усомнился в её словах, ведь известно, что Рождественская никогда не пропустит занятия без уважительной причины.
Алина в ярко-красном коротком плаще и таких же ярко-красных туфлях на высоченных каблуках ждала на скамейке у входа в корпус. Какой-то студент-медик сидел рядом с ней, пытаясь завязать знакомство.
– Привет! Какая ты нарядная! – Инна не уставала восхищаться сестрой.
– Так весна, – Алина чмокнула Инну в щеку, кивнула студенту: – Саня, до вечера!
– Ты с ним сегодня встречаешься? – изумленно прошептала Инна, когда они отошли на несколько шагов.
– Нет, конечно. На фиг он мне сдался, – фыркнула Алина. – Но я же добра до невозможного, люблю дарить людям приятные минуты. Пусть мальчик наслаждается мечтой, что вечером он встретится с прекрасной незнакомкой.
– Ты неисправима, – вздохнула Инна. – Что у тебя произошло?
– Пока не знаю, но кажется, что что-то происходит. Пойдём, где-нибудь посидим.
– Пойдём, только недолго. Я с Ритой встречаюсь. У Мити сегодня вечером футбол, он по пятницам в футбол играет. У них команда, они спортзал на Таганке арендуют…
– Про Митю я поняла. Про Риту тоже. Пошли вон в «Шоколадницу» кофейку попьём, а Риту на сегодня отменим.
– Я с Ритой договорилась, что к ней приеду. Она дома на больничном, ей аппендицит вырезали.
– Ладно, поедешь к своей Рите, только позже.
И вот сестры сидят за столиком в кафе, а Алина рассказывает о том, что между ней и Климом что-то разладилось. Пропал драйв, отношения замерли, в них закрался холод.
– Клим всегда был безэмоционален, но сейчас это стало безразличием, я чувствую, что он отдаляется от меня.
– Может, тебе домой к родителям вернуться? – предложила Инна. – Поживёте какое-то время поврозь и поймёте, нужны вам эти отношения или нет.
– Инн, ты нормальная? Что значит «нужны вам эти отношения»? Я дышать без него не могу, мне воздуха не хватает.
Говорили долго. Алина не ждала советов, что тут посоветуешь, и сочувствие ей было не нужно, но было необходимо выплеснуть, не держать в себе это изматывающее предчувствие беды.
Позвонила Рита:
– Ну, ты где?
– Я попозже приеду, я с Алиной.
– Я с тобой к Ритке поеду. Домой сейчас не хочу, – заявила Алина.
– Рит, а можно я с Алиной к тебе приеду? – Инна не знала, захочет ли подруга принимать её сестру, про которую говорила: «Твоя Алина вся на понтах и пафосе».
– Да, конечно, приезжайте. У меня плов есть.
Но Алина, услышав про плов, презрительно пожала плечами и повела Инну покупать шампанское, фрукты, пирожные, вызвала такси.
– Здесь на автобусе пятнадцать минут, – попыталась её остановить Инна.
– Фигею от тебя, – Алина скорчила смешную гримасу, – жить с сыном Виктора Васильевича Нестеренко и ездить на общественном транспорте! Зашквар какой-то.
У Риты подруги засиделись допоздна. Болтали о парнях, о моде, о косметике… Когда шампанское было выпито, а пирожные съедены, Рита убрала со стола оставшуюся еду и достала карты:
– Девчонки, давайте на любовь погадаем.
– Мне не надо, – испугалась Инна. – Можно счастье прогадать.
– А мне надо! – Алина решительно придвинула стул поближе к столу. – Какой рукой снимать?
Рита, бормоча какую-то скороговорку, разложила на столе карты, как заправская гадалка, и задумчиво произнесла:
– У твоего короля денег немерено. Девчата, где вы таких богатых мужиков находите! А сейчас у тебя, Алин, проблемы в казённом доме.
– Конечно у неё проблемы, – сразу же подхватила Инна, – она из-за этого короля учёбу совсем забросила. Удивляюсь, как её ещё из универа не выгнали.
Рита ещё много чего наговорила про встречи-расставания, трефовые разговоры, крестовые хлопоты и неожиданно объявила:
– Скоро у тебя будет удар: вон как пики над головой стоят. И хорошо ударит.
– Какой удар? Из-за чего?
– Поживем-увидим, – равнодушно произнесла Рита, собрала колоду, и спокойно добавила: – А у твоего короля какая-то трефовая дама.
– В смысле? – спросили сестры хором.
– В смысле не ты у него в мыслях и сердце, а какая-то трефовая дама. Постель у них и всё остальное. Давайте чайку попьём.
– Ну, ты и зараза, Ритка, – возмутилась Алина. – Рассказывай про эту даму.
– Карты не полиция, фамилий не говорят. Это ты про неё рассказывай. Ты её знаешь, там рядом восьмерка трефовая была.
Веселье сразу утихло. Рита попыталась отшутиться:
– Да хватит вам расстраиваться. Мало ли что карты покажут. Нашли чему верить!
Но Алина замкнулась, погрустнела, и сёстры стали собираться.
– Алин, правда, выбрось эту глупость из головы, – утешала Инна сестру, когда сестры вышли из гостей. – Рита после наркоза, вот ей шампанское в голову и ударило, поэтому и болтала всякую чушь.
Но Алина не могла просто забыть про гадание – слова Риты упали на благодатную почву. Алина стала каждый вечер внимательно осматривать Клима: нет ли следов помады, не пахнет ли он чужим парфюмом.
В университете близилась сессия, Алина кое-как сдала зачёт по сравнительной культурологии, второй иностранный язык и перевод завалила. Но это её не сильно расстроило: пару дней посидеть, и всё пересдаст – надо просто сосредоточиться. Май бушевал цветением сирени, тонкий аромат плыл городом. Захотелось не спеша пройтись по майским улицам, вдыхая этот запах, головокружительный и пьянящий. Проходя мимо помпезного здания гостиницы, Алина увидела Клима, взбегающего по мраморным ступенькам. Скорее всего, у него там деловая встреча, но надо убедиться – трефовая разлучница третью неделю не выходила из головы. Девушка быстро зашла следом, но в просторном холле гостиницы Клима уже не было. Ничего, она разберется, какие у Клима здесь дела. Сев в глубокое кресло напротив входа, Алина достала телефон и приготовилась ждать. Краем глаза она наблюдала за лифтом, чтобы не упустить момент, когда из него выйдет Клим. Но, в очередной раз оторвавшись от экрана мобильника, она увидела стоящую перед лифтом Лидию. Первым желанием было подбежать к матери, узнать, что у неё за дела в этой гостинице, но ведь тогда придётся рассказать про слежку за Климом. Самолюбие не позволило Алине признаться даже матери, что она, как какая-то ревнивая дура, подсматривает за своим возлюбленным, и девушка осталась сидеть в кресле.
Прошло больше часа. Алине надоело томиться ожиданием, и она собралась уходить, но тут лифт открылся и из него вышли Клим и Лидия. Первая мысль была: как отлично всё сложилось, мать с Климом случайно столкнулись в этой гостинице, а значит, можно, ничего не говоря Климу, вечером выяснить у матери, что он здесь делал. Алина знала, что мать и Клим перезваниваются – Клим консультировался у Лидии Алексеевны по каким-то бухгалтерским вопросам, а встретившись в гостинице, Клим наверняка сказал, по каким делам он здесь оказался. Но в следующую секунду Алина с изумлением увидела, как Клим что-то сказал Лидии, а она потерлась щекой о его плечо. И ещё Алина поняла, что эти двое вместе, они не случайно столкнулись в лифте, а именно вместе – они не замечают никого вокруг, они поглощены друг другом. Как загипнотизированная, Алина встала и пошла за этой парой. Неподалеку от гостиницы она увидела мамину машину. Рядом с ней стояли Клим и Лидия. Алина с ужасом наблюдала, как Клим ласково гладит мамину щёку. Даже если бы они слились в страстном поцелуе, не было бы в этой сцене такой интимности, такой всепоглощающей любви и нежности. Мать села в машину, а дочь так и осталась стоять у дверей гостиницы рядом с цветущей в кадке карликовой сиренью. Алина поморщилась: какой вульгарный, навязчивый запах! Как всё вульгарно!
***
Инна заехала к Рождественским – хотела забрать конспекты, написанные осенью, и просто побывать дома. Дверь открыл отец, обрадовался:
– Заходи, пропащая!
– Я ненадолго. Мне тетради забрать.
– Ненадолго, – передразнил Слава. – Я как раз обедать собрался. Мой руки, я тебе щи наливаю.
– Пап, я есть не хочу.
– Поздно, щи ждут тебя.
Было видно, как Слава рад приходу дочери. Он подробно расспрашивал её про учёбу, про то, как ей теперь живётся, и при этом постоянно улыбался.
– Куда вы так, девочки, торопитесь! И ты, и Алинка. Митя хороший парень, но ты сначала институт окончи, а там уже о семье и детях думайте.
– Про детей ещё никто не думает, – улыбаясь, возразила Инна. Ей было хорошо в родном доме, но мысли всё время возвращались к белоснежной квартире на Коломенской: скоро придёт Митя, а она его не встретит.
– Что это за сердце, – неожиданно спросил Слава. – Я его раньше не видал у тебя.
– Ты, папка, очень невнимательный. Я с ним давно хожу. Мне его тётя Настя подарила.
– У мамы твоей, у родной твоей мамы, такое было, – отец впервые сам заговорил о первой жене.
– Это оно и есть, тот самый кулон, – Инна расстегнула цепочку и протянула сердоликовое сердечко отцу.
Слава бережно взял кулончик, хотел что-то сказать, но в этот момент кто-то нажал на кнопку дверного звонка, звонил отчаянно, беспрерывно. Долгая трель звонка заставила отца и дочь поспешить к дверям. В квартиру ворвалась Алина.
– Где эта сука?
– Ты о ком? Что случилось? – опешили Слава и Инна, слово «сука» в лексикон Алины прежде не входило.
– Про жену твою! – зло бросила Алина отцу.
– Ты о маме? – Слава не понимал, что происходит.
– Какая она мама! Она с моим Климом спит!
– Алина, успокойся. Кто тебе это сказал?
Но Алина его не слушала, она вбежала в родительскую спальню и с ожесточением кидала на пол с туалетного столика и топтала косметику Лидии.
Слава и Инна с ужасом наблюдали за этой сценой. Отец попытался остановить Алину, но она укусила его руку, вырвалась, упала на кровать и разрыдалась.
Инна гладила по спине и волосам плачущую сестру, Слава принёс воды, потоптался рядом с рыдающей дочерью и, вручив Инне стакан, ушёл звонить жене, чтобы та срочно приехала.
– Инка, ты не представляешь, как мне мерзко, – всхлипывала Алина, стуча зубами о край стакана с водой, – они в гостинице встречаются. Всё, как твоя Ритка нагадала, я потом в интернете посмотрела: трефовая дама – это энергичная шатенка средних лет, а если рядом трефовая восьмёрка, то это близкая родственница, родной человек. Но я подумала, что Ритка пургу несла. У меня нет таких родственниц, чтобы с Климом встречались. А оказалось, что есть!
– Не плачь. Алишенька, ты такая красавица! У тебя таких Климов ещё сто штук будет, – попробовала остановить рыдания Инна.
– Да при чём здесь Клим! У меня мать-разлучница. Родная мать! Я только тебе и маме верила. Отец своими делами занят, подружки – сейчас за тебя, а за глаза тебя же грязью поливают. А маме, мне казалось, я дорога. А теперь кому верить? У меня, Инн, кроме тебя, никого нет, кому довериться можно, только ты не предашь.
Инна не знала, чем помочь, и ей было немного стыдно, что у неё всё здорово, она с Митей, а Алину обманули самые близкие люди – Клим и, самое страшное, её обманула родная мать!
Глава 14
Инна ничего не рассказала Мите про события в её семье – неприятно и стыдно. Утром, собираясь на экзамен, по привычке хотела одеть «счастливое» сердечко, но вспомнила, что оно осталось у отца, когда в дверь позвонила Алина. Поехать домой и забрать свой талисман Инна побоялась: неизвестно какие разборки у родных идут, одно ясно, что там не до её кулона.
Экзамен Инна и без заветного сердечка сдала на «отлично», но на душе было тревожно – волновалась за Алину: может, ей нужна помощь. В памяти вертелось: «У меня, Инн, кроме тебя, никого нет». Вечером Инна позвонила сестре, узнать, как обстоят у неё дела, но Алина звонок сбросила, прислав сообщение «Позже перезвоню».
Инна стала ждать звонка от сестры, но Алина не перезвонила ни в тот вечер, ни на следующий день. Инна вспомнила, как Митя стал заикаться после побега невесты, а вдруг у Алины тоже произошёл нервный срыв и нужна срочная помощь? На третий день ожиданий Инна позвонила отцу, узнать, что у них происходит. Слава был на работе, сказал, что сейчас очень занят, попросил Инну не волноваться: дома все живы, и обещал вечером перезвонить. Но вечером не перезвонил, а, как и Алина, прислал сообщение: «Не волнуйся, сдавай сессию. Потом встретимся, поговорим».
Инна готовилась сдавать последний экзамен, но в голове засел вопрос «Что там с её родными?».
– Пингвинёнок, ты чего грустишь? Экзамены замучили? – заметил Митя состояние подруги.
– Да, много учить надо, – ответила Инна и покраснела, оттого что не может рассказать любимому причину своих волнений.
– Ну, учи давай. А мы с Ветровым сходим пивка попить.
Инне Антон Ветров не нравился. Первый раз она увидела его на несостоявшейся свадьбе, тогда Инне показалось, что он, свидетель жениха, со злорадством смотрел на побледневшего Митю. А недавно, придя к ним в гости, дождался, когда Митя выйдет из комнаты, и стал спрашивать у Инны телефон Алины: «Она номер, видимо, поменяла, а мне с ней надо проконсультироваться по одному переводу». Инна номер не дала – в интернете переводчиков полно, – а то, что Антон узнавал телефон явно за спиной у друга, и вовсе насторожило. Но осуждать Антона Инна не смела: он Митин товарищ, значит, надо относится к нему если не с симпатией, то с уважением.
Только за Митей закрылась дверь, как раздался долгожданный звонок от Алины:
– Инн, ты где, у Мити?
– У Мити. А ты как? Настроение получше?
– Диктуй адрес, я сейчас приеду.
Инна замешкалась: удобно ли будет, если Алина придёт к Мите в дом? Хотя Митя и говорил Инне, что переболел той любовью и не вспоминает Алину – «было и прошло», но вряд ли ему будет приятно встретить бывшую невесту, нанёсшую год назад глубокую обиду.
– Давай лучше где-нибудь встретимся.
– Не знаешь номер дома, расскажи, как доехать. Я найду.
Инна подумала, что Митя наверняка допоздна просидит с Антоном в пивбаре, и они с сестрой успеют спокойно поговорить. Наверное, Алина боится, что снова с ней случится истерика и не хочет общаться на людях, поэтому и решила встретиться в квартире. Инне стало стыдно: она не хочет пустить в дом сестру, которая получила такой жестокий удар от родной матери.
– Пиши адрес, сейчас объясню, как найти.
Алина приехала через полчаса. К удивлению Инны, она заволокла в комнату огромную дорожную сумку.
– У Митьки квартира лакшери! – Алина с любопытством обошла все комнаты, заглянула в ванную, открыла холодильник, повертела в руках банку с маринованной спаржей:
– Как вкусно Митьку мамка с папкой кормят.
– Митя сам себя кормит. Он у отца в компании работает, и даже когда диплом писал, на работу каждый день ездил.
– Ну-ну, «у отца в компании работает». Ключевое слово – у отца. Ты бы ещё сказала: «тяжело работает», – Алина вновь полезла в холодильник. – Инн, дай поесть, я голодная, как бездомная собака. Кстати, я бездомная.
Инна любовалась сестрой. Алина выглядела прекрасно: легкий макияж, волосы красиво уложены, свежий маникюр.
