Анна Арис
Пока заходит солнце. Сборник рассказов
Батарейка
Пайс закрыл глаза, подбоченился и вдохнул наполненный солнечным светом воздух.
Прямые, словно карандаши, янтарные стволы чуть дрожат в дымке матового тумана. На молочно-зеленую ветку сосны опустилась сойка, проснувшееся дерево вздрогнуло, и в воздухе заплясали сверкающие капли ночной росы. Захотелось вскинуть ружьё и свистнуть собаку.
Пайс открыл глаза. Над фиолетовой пустыней лениво светило солнце. Свет лился непрерывным оранжево-искристым потоком. Каменистая пустыня радостно подставляла бока под этот свет, жмурилась от удовольствия как упитанная кошка. Благо, что камни на этом астероиде не способны нагреваться. Пайс вернулся в огород, сорвал зеленое яблоко и всё-таки свистнул собаку. Амира Мантана Фон де Мотон Луны вынырнула из зарослей малины.
– Мира, опять легарий гоняла?
Пёс негромко тявкнул. Из кустов высыпали легарии (местная разновидность мышей полевок нежно сиреневого цвета), оказавшись на ярком свету, они брызнули в разные стороны и через секунду совершенно затерялись между некрупных овальных камней. Мира вновь тявкнула и, наморщив нос, чихнула.
– Ну, ничего-ничего, – Пайс потрепал собаку за ухом, – никуда они от тебя не денутся. Да и куда им деться с подводной лодки.
Он хрипло расхохотался, озвучив любимую земную шутку.
Позавтракав, Пайс, по заведенному раз и на всегда обычаю, обошел огород. Аккуратные грядки огурцов, помидор и редиса совершенно не требовали прополки – почва на астероиде на редкость хороша для культурных растений, а вот сорняки на ней совершенно не растут, но Пайс не мог удержаться, что б вновь в этом не убедиться – и, приподнимая ботву, проинспектировал все посадки. Закончив с «прополкой», он отправился в сад.
Яблони, груши и персики приветливо покачивали листвой в такт легкому ветру. Пайс растянул гамак между двумя вишневыми деревьями в наиболее тенистом углу сада. Спальня готова. Он с наслаждением растянулся в гамаке, надвинул панаму на глаза, зевнул.
Всё-таки отличный искусственный астероид, что ни говори: воздух как после дождя (озоновые машины работают отменно), почва – блеск! Кинь горсть зерна и на завтра уже пшеница колосится. Погодка, опять же, радует: не холодно и не жарко – комфортная погодка. Не жизнь, а праздник! Хотя остальным может и праздник, а он здесь на работе. А работенка-то тоже не пыльная. Вот только в шахматы сыграть не с кем.
Залаяла Мира. Пайс кряхтя, поднялся. Натёр дочерна загорелые руки солнцезащитным кремом и двинулся в сторону Пустыни. Мира, при всей своей еще щенячьей безалаберности и игривости, верная сторожевая собака.
Селянин топтался на границе разделяющей Пустыню и огород Пайса. На астероиде ни у кого не было заборов, но территории частных владений чтили безоговорочно.
Пайс прищурился, пытаясь издали идентифицировать пришельца, но не преуспел – и не удивительно, ведь видел селян он всего два раза: когда подписывали договор коллективной ответственности и при высадке.
Они даже название придумывать не стали – в картах так и значится – Астероид-31. Видимо, на тех тридцати астероидах население над названием тоже не заморачивалось. А какие бывают красивые названия – Тринада или Атоманилия. Пайс регулярно просматривал космические карты, присылаемые с Земли, внимательно следил за новыми астероидами, выведенными на орбиту; тем более что нельзя сбиваться с курса, а курс постоянно корректируется.
– Приветствую сосед, – Пайс приподнял солнечные очки.
– Эк-хем, – пробормотал пришелец, переступая с ноги на ногу. – Это… солнце… светит.
Пайс поморщился. Они тут за десять с половиной месяцев совсем общаться отучились! Общество любителей одиночества, блин.
– И?
– Ну, так… солнце – ведь!
– А я в отпуске! – внезапно разозлился Пайс. – У человека что – отпуска не может быть?!
Сосед помолчал, пиная гладкий камешек носком шлепанца, затем повернулся и пошел в сторону Селения.
Селения! Пайс хмыкнул. Громко сказано: квадратики земли, разделенные одинаковыми промежутками пустыни; стоишь вот так на своём куске и думаешь, что ты тут один. И у Пайса такой же кусок, поэтому всё, что за Пустыней, он считает Селением, точно так же, как Они считают Селением всё, что находится за горизонтом. Тут даже домов никто не строит: привыкли к полному искусственному комфорту. Мой дом – моя крепость. А к чему крепость, когда полное ощущение, что ты здесь один, от кого обороняться? От соседей? Так они там – за Пустыней. Далеко-о-о.
Пайс посмотрел в спину удаляющегося пришельца.
– Эх, сосед, сосед… Когда ж вы поймёте?..
От камней поднималось зыбкое марево, отчего казалось, что человек в голубой футболке идет не по камням, а по воде. Вполне земная иллюзия. Только вот камни холодные. Пайс вскинул голову и посмотрел прямо на солнце. Линзы очков предусмотрительно усилили защиту. Безмятежно-яркий диск не исчезал с небосвода уже десятые сутки.
Пайс кормил Миру, когда услышал голоса.
– Это возмутительно, я буду жаловаться! Вы техник или мимо проходили?
Несколько селян оживленно переговариваясь, подошли к огороду управляющего Астероидом-31.
Пайс, довольно улыбаясь, открыл люк подземного бункера: машины, обеспечивающие комфортное существование на астероиде, отлажено гудели. Молчал лишь ускоритель движения.
Вот так вот: психологи-неврастенологи, нифига вы не понимаете! Что бы сплотить людей и научить их вновь общаться, нужно всего лишь не поменять во время батарейку.
На астероиде номер тридцать один, кутаясь в лёгкие сумерки, опустился долгожданный закат.
Пора к соседу – уж сегодня-то Пайс его обыграет! Говорю же – не работа, а рай!
В поиске похищенных секунд
Банкир пересёк Центральную площадь и без пяти девять очутился напротив канцелярии градоначальника. Ему осталось миновать полицейское управление, Гранд Отель и пару магазинов, а там уже рукой подать до банка.
Он собирался прибавить шагу, но вместо этого остановился. Какое-то неуловимое беспокойство овладело мужчиной. Со стороны Фонтанного Бульвара доносился звук льющейся воды, веселый визг школьников, брызгающих друг на друга – утренняя радость по пути на занятия.
На пару секунд взгляд банкира остановился на золоченых куполах православного собора…
Мужчина зажмурился… и понял – девять часов так и не пробило. Он достал из кармана часы, посмотрел на робко выглядывающее из-за туч заспанное солнце, перевёл взгляд на стеклянную дверь магазина с надписью «Закрыто» и вновь взглянул на часы.
Еще ни разу за тридцать пять лет службы банкир не опаздывал. Проспал? Маловероятно. Он мысленно прокрутил в голове события утра: встал ровно в семь, позавтракал яичницей с тостами, бегло пролистал утреннюю газету, освежив в памяти сводку котировок, поцеловал жену на прощание. Вышел в половине девятого… Всё как всегда.
Или не всё?
Нервничая с каждой секундой всё сильнее, мужчина прибавил шаг и очутился у дверей банка. Над массивными, резными створками в лучах восходящего солнца блестела позолоченная надпись: «Время – деньги». Девиз первого градоначальника. Выше висели часы: художественная ковка, латунный циферблат с выпуклыми римскими цифрами.
Но что-то было не так: часы стояли.
Впервые за много лет.
Мужчина прищурился. На бледном циферблате не было стрелок.
Большой и маленькой.
Минутной и секундной.
Банкир развернулся и быстро пошел к полицейскому управлению.
Юрий Гареев – практикант сыскной полиции Южной Пристани, скучал. В десятый раз он пролистал сводки ночных происшествий (вдруг что упустил!), составил краткий отчет, выпил третью кружку крепкого чая и от нечего делать выписал в столбик номера жетонов городских патрульных.
Службу в полиции Юрий любил всегда. Заочно любил. Еще в детстве он помогал всем друзьям искать пропавшие игрушки, лихо вычислял виновных в похищении яблок из сада тетки Агаты, а однажды даже участвовал в самом настоящем расследовании – кто-то похитил серебряные сережки мамы. Сережки нашлись через день – упали за отклеившуюся бархатную обивку шкатулки, но время, которое маленький Юра провел опрашивая свидетелей и строя версии, он до сих пор вспоминал с восторженным трепетом.
Рутина оказалась на порядок скучнее. Ни одного более-менее серьезного дела – бумажки, отчеты, сводки… Когда Юрина скука начала перерастать в разочарование, его вызвал к себе Воеводин.
Начальник полиции, несмотря на жесткие методы руководства, слыл человеком справедливым и добропорядочным. Не выходя из кабинета, Всеволод Мартович Воеводин видел со своего высокого кресла всё, что творилось в городе. Даже в самых отдаленных его уголках. А учитывая то и дело открывающиеся в Южной Пристани, а потом бесследно пропадающие порталы, это было отнюдь не просто. Юрию иногда даже казалось, что начальник сам имеет некие потусторонние способности, хотя ни разу ни в чем подобном замечен не был.
Всеволод Мартович сурово нахмурил брови и протянул Юрию тонкую папку.
– Первое дело, – сухо бросил он, – не провали.
С выпрыгивающим из груди сердцем практикант вышел из кабинета начальника и открыл папку.
Улыбка, появившаяся на лице Юрия, погасла. Воображение, начавшее рисовать молодому человеку картину блестящего раскрытия особо циничного преступления, смущенно потупило взор и отступило на периферию сознания.
«Первое дело» оказалось всего лишь мелким хулиганством. Некто похитил стрелки с часов, висящих над дверьми банка.
Но Юрий не привык сдаваться. Да, дело пустяковое (молодой следователь был уверен, что это чья-то мелкая шалость), но откладывать в долгий ящик его не стоит. Юрию хотелось заслужить похвалу Всеволода Мартовича.
Молодой человек вышел из Управления и пересек Центральную площадь.
По крыльцу банка, нервно подергивая хвостом, ходил золотистый сеттер. Юрий запрокинул голову, посмотрел на часы, вздохнул и произнес:
– Да-а. Дела-а…
Собака подняла голову, фыркнула и села. В черных глазах сеттера читались растерянность и непонимание.
– Это произошло в мою смену, – сказал представитель клана Неспящих, затем сеттер поднялся и коротко кивнул: – Морон Де Бран, охранник.
– Юрий Гареев, сыщик, – представился Юрий, «забыв» упомянуть, что является практикантом. – Расскажите, что произошло?
Пес вновь сел, поджав под себя хвост.
– В районе охраняемого мной объекта с девяти ноль-ноль вечера среды по девять ноль-ноль утра четверга не было замечено никаких подозрительных лиц, – отрапортовал Морон Де Бран.
Юрий вздохнул. Клан Неспящих отличается нечеловеческой ответственностью, сеттеры давно зарекомендовали себя как лучшие охранники. Если Морон Де Бран говорит, что подозрительных не было, это означает только одно – акт вандализма совершил свой.
– Господин Де Бран, не затруднит ли вас составить список всех лиц проходивших в урочное время подле банка, а так же посещавших здание?
– Есть! – по-армейски ответил сеттер и, вильнув хвостом, скрылся за дверью.
Память у Неспящих феноменальная, если злоумышленник не спустился за стрелками с неба и не воспользовался шапкой-невидимкой – в списке он обязательно будет.
Некоторое время Юрий стоял, разглядывая циферблат. Лишившись стрелок, часы сиротливо и жалобно позвякивали каждую минуту. Римские цифры, казалось, даже потускнели от огорчения.
Юрий вдруг вспомнил один занятный факт, связанный с часами, слышанный им в детстве из уст пришельца из внеземелья.
Пришелец столкнулся с ним в лопухах. В густых зарослях мальчишка искал велосипед, похищенный со двора Гарика-мелкого и по сведениям надежного источника спрятанного коварными похитителями именно здесь.
Велосипеда в лопухах не было, зато был высокий, тонкий, закутанный в серый плащ пришелец. То, что это не местный, Юрка определил сразу. И даже не по слишком острым ушам и не по отдающей зеленью коже, а по блеску миндалевидных фиолетовых глаз. Такой блеск бывает только у путешественников, исследователей и первооткрывателей. Или у мальчишек, впервые очутившихся в незнакомом месте.
Пришельцу оказалось триста двадцать шесть лет, что по нашему составляло четырнадцать, и ребята быстро нашли общий язык.
Целый день они бегали по городу, прыгали под упругие струи фонтанов, гонялись за бабочками, порхающими от клумбы к клумбе, собирали разноцветные камешки на пляже. А вечером, забравшись на чердак и любуясь закатом, Гин – так звали пришельца – рассказал, что стрелки часов, висящих над банком, были выкованы из удивительного материала, переданного в дар градоначальнику Южной Пристани одним из первых пришельцев. Он был из мира Гина, поэтому всю эту историю мальчишка знал в деталях.
Материал стрелок отличался особой чувствительностью к искривлению пространства и временным вихрям, предшествующим появлению порталов. В мире Гина такой подарок считался высшей степенью уважения и преподносился лишь особам королевской крови.
В школе Юрке такого не рассказывали, и мальчишка очень заинтересовался, как именно материал стрелок улавливает колебания пространства. В то время его вообще увлекали все странности пристани, а особенно технология возникновения порталов. Родители строго настрого запрещали Юрке приближаться к вратам в иные миры, и невозможность проникнуть хотя бы в один из них, сильно огорчала мальчишку.
Ответа на вопросы Юрки Гин не знал (в их школе этого тоже не проходили), и остаток вечера ребята провели, болтая о всяких пустяках.
Стоя перед банком, Юрий вспоминал тот вечер.
Может, похищение стрелок – преступление гораздо серьезнее, чем он решил вначале? А если их исчезновение связано с необычными свойствами материала, из которого они выкованы?
Юрий почесал подбородок и направился в единственное место, куда стекались все слухи, сплетни, домысли и росказни. В порт.
«Порт никогда не спит».
В лабиринте пакгаузов сновали люди и пришельцы из внеземелья. Отличить одних от других порой бывало просто невозможно. Вон тот серокожий карлик с зеленым хохолком на лбу – местный или пришелец? Или юркая, гибкая девушка в тельняшке, из-под которой высовывается аккуратный пушистый хвостик? Или высокий угрюмый капитан с трубкой, выпускающий в небо кольца сизого дыма?
Множество лодок, катеров и баркасов теснилось у причала. Над ними возвышались большие суда. Люди спешили, суетились, бегали. Отовсюду неслись крики. Команды сливались в монотонный гул.
Юрий миновал причал. Здесь было поспокойнее – гости Южной Пристани рассредоточились по тавернам, кофейням и ресторанам.
– Приветствую, – тощий кабатчик сверкнул моноклем и поставил перед Юрием деревянную кружку, наполненную ярко-зеленым отваром.
Молодой человек присел за стойку, обвел взглядом кабак. В правом углу компания матросов резалась в домино – до слуха долетал глухой треск костяшек и приглушенная ругань, у окна теснились двое пацанов – размахивая руками, юнги с упоением хвалились друг перед другом выпавшими на их долю приключениями. Время обеда еще не настало, и кабатчик неспешно протирал стаканы.
Рядом с Юрием сидел грузный мужчина в красноватом камзоле.
– Твое здоровье, – кивнул он следователю и осушил свой стакан.
Молодой человек сделал то же самое.
– Ого! – произнес он, ставя кружку на стол. – Ядрёное зелье!
Кабатчик удивленно вскинул брови, но ничего не сказал.
– Сегодня отбываешь? – спросил толстый незнакомец, пока Юрий обдумывал с чего начать разговор. Сыщик был уверен, что официальный допрос с портовыми не пройдет, нужно втереться в доверие и выяснить все аккуратно. Кто знает, в чьих руках находятся похищенные стрелки.
– Отбываю куда? – уточнил Юрий.
Незнакомец хохотнул и хлопнул молодого человека по спине.
– Ну и перебрал ты, брат!
Судя по красному лицу, крохотным блестящим глазкам мужчины и стойкому запаху алкоголя, он-то точно перебрал. Юрий отвернулся от незнакомца и обратился к кабатчику:
– Вы здесь никого особо подозрительного не замечали?
Но ответ он не услышал, сосед в красном камзоле шумно вздохнул и громко произнес:-
– А я торчу здесь уже неделю. И угораздило же меня вляпаться в портал! Стихийно образуется, зараза. Не предскажешь, не найдешь специально. А тут бац – прямо перед носом открылся. Дай, думаю, зайду. За чертой красиво: фонтаны, цветочки, бабочки… А денег с собой не захватил! – он ударил себя ладонью по лбу. – А что завалялось в карманах, хватило лишь на это… – он обвел руками кабак, чуть не упав при этом с высокого стула.
– За порталы! – хором крикнули матросы в углу, подняв стаканы. Не вникая в суть разговора, они услышали знакомое слово и сочли его достаточным поводом для тоста.
– Вы забыли вчера, – обратился кабатчик к Юрию, выложив на стойку кожаный кошель. – Можете пересчитать, Киль Укар чужого не берет.
– Это не мое, – удивился Юрий.
Киль Укар вновь удивленно вскинул тонкие брови, молча расстегнул кошель и показал следователю затертую, старую, но вполне четкую фотографию. Около странного вида приспособления, напоминающего бочку с пропеллером, стоял Юрий. Мешковатая одежда скрывала фигуру, но черты лица были вполне различимы.
В этот момент молодой сыщик поступил совсем уже не профессионально – он открыл рот.
На снимке был явно он, но в тоже время Юрий прекрасно осознавал, что запечатленный на снимке молодой человек им быть никак не может.
Следователь схватил кошель и вытряхнул его содержимое на барную стойку. Несколько крупных серебряных и золотых монет со звоном покатились по отполированному до блеска локтями посетителей дереву, две из них упали на пол. Матросы, привлеченные звуком золота, все как один повернули головы, даже юнги замолчали и с удивлением уставились на Юрия.
Сложив в уме два и два, припомнив все обстоятельства, слова незнакомца и кабатчика, Юрий взял себя в руки и спросил:
– А я вчера не говорил, где остановился?
– А как же! – толстяк в камзоле хлопнул ладонью по стойке. – В «Глории». Не то, что я… – и он продолжил сетовать на свою жизнь.
Юрий поднялся, расплатился за зеленое варево и вышел из кабака, прихватив с собой кошель.
Ветер тут же взъерошил его светлые волосы. Мысли молодого следователя скакали, словно блохи в блошином цирке.
– Сэр? – у ног Юрия стоял запыхавшийся Морон Де Бран.
Неспящие отличные ищейки, увидев золотистого сеттера, сыщик даже не удивился.
– Список готов, сэр.
Юрий вытащил сложенный вчетверо лист, выглядывающий из-под ошейника пса. Неспящий коротко гавкнул и скрылся в одной из подворотен.
Служба для Неспящих превыше всего, но, понимая важность поручения, Морон Де Бран поспешил со списком, и сейчас уже несся обратно на место службы.
Подрагивающими от волнения пальцами Юрий развернул лист бумаги, нашел глазами своё имя, скомкал уже ненужный список и засунул его в карман.
Молодой следователь сидел в затемненной гостиничной комнате. За окном загорались газовые фонари, проливая на светлые обои матово-молочный свет.
Внизу хлопнула входная дверь. Юрий напрягся.
Проскрипели ступени под тяжестью сапог.
Дверь номера распахнулась. Молодой человек поднялся.
Сначала Юрий подумал, что стоит перед зеркалом, затем отражение отступило на шаг и удивленно воскликнуло:
– Вот это да!!
– За встречу! – Юрий номер два поднял кружку и осушил ее до дна.
Юрий номер один вздохнул и отодвинул варево. Одной кружки сегодня ему уже хватило.
– А я все думал, если в наш мир могу проникать пришельцы из таких отдаленных по временным и пространственным векторам миров внеземелья, то можно ли найти мир, отстающий или опережающий мой на один или два вектора, – рассказывал Юрий номер два. – Три года я высчитывал возможные координаты такого портала, но вот незадача – отыскать его все равно оказалось не так-то просто.
– И не говори, друг! – произнес толстяк в камзоле. Казалось, он даже не удивился, когда в кабак вернулось целых два Юрия. Может, посчитал, что у него в глазах двоится?
Пришелец внешне оказался точной копией Юрия Гареева, только в судьбе у них имелись значительные различия – в то время когда Юра номер один утратил детский интерес к порталам, Юрий номер два посвятил их изучению всю жизнь.
– И тут я вспоминаю про стрелки! Они не только улавливают колебания временных вихрей, но и могут определить их частоту! То есть предсказывать: в какой мир портал ведет!
Юрий номер один зажмурился. А ведь он тоже когда-то хотел путешествовать вот так – из мира в мир. И без разницы на каких они векторах. Странные чувства возникают, при таком близком соприкосновении с «а что бы было, если?».
– И вот я здесь! – радостно закончил его двойник. – Вот только тут и возникли некоторые трудности. Во-первых, стрелки. Сами по себе они привязаны к месту и когда я прошел портал, они остались в моем мире.
– Но они же тоже не отсюда? В смысле не из моего мира, – удивился Юрий номер один, вспомнив, из какого материала стрелки выкованы.
– Да кто их знает… – беспечно махнул рукой Юрий номер два, – ковали-то их на месте. Может, из-за этого?.. В общем, всё печально. Стрелок нет, портал обратно не отыскать, а застрять здесь на недели, а, может, и месяцы мне не улыбалось.
– И ты пошел на хищение? – спросил первый Юрий.
– А что мне оставалось? Со своими-то я договорился, а тут кто знает, как меня бы восприняли. Миры хоть и похожи, но все равно разные. Детали, нюансы, полутона…
Юрий номер два вынул из-под плаща стрелки. Огромные, длинные, словно шпаги, они масляно блестели в скудном освящении кабака.
Юрий номер один не удержался и провел рукой по холодному, будто покрытому инеем, металлу.
– А так все удачно сложилось, – констатировал Юрий номер два. – Найдем портал…
– Постой, – перебил его следователь. – А как стрелками можно найти портал?
– Просто, как дважды два. Берем их в руки и ходим. Около временных и пространственных смещений стрелки сойдутся. Принцип лозы. Так вот, найдем портал, а стрелки ты вернешь обратно. А так… кто знает, куда они денутся… – Юрий номер два нахмурился.
– Мо-ло-дец, – по слогам сказал Всеволод Мартович, удовлетворенно читая рапорт Юрия. – Первый блин и, вопреки обыкновению, совсем не комом.
Улыбаясь, молодой человек вышел из полицейского управления и пошёл по направлению к дому. В какой-то момент воздух перед ним сгустился, по земле заплясали маленькие фонтанчики пыли. Сквозь прозрачную пленку Юрий увидел Фонтанный Бульвар. Упругие струи били высоко верх и падали в радужную пенную воду, в которой плавали крохотные ярко-синие цветы, каких никогда не было в его мире.
«Надеюсь, у них стрелки на месте», – подумал Юрий, шагая в открывшийся портал.
