Анита Феникс
Подстава Симоны
Глава 20
Последние полторы недели показались Симоне пребыванием на адской сковородке. После инцидента с лужей Макс ощутимо вошёл во вкус. Каждое утро он караулил её, как она поняла позже, на машине своего друга – кажется, Валеры. Каждое утро девушка шла на учёбу, молясь, чтобы сегодня его не было. Однако стоило ей оказаться рядом с никак не желавшим просыхать мини-озером, как откуда ни возьмись пролетала синяя «Лада», и она оказывалась по уши залита водой. Самым паршивым было не то, что ей целый день приходилось сидеть в мокрой одежде, – угнетал факт, что Макс превратил её из незаметной тихони во всеобщее посмешище. Половина университета выходила утром поглядеть на брызговое шоу. Да и в течение дня парень то и дело к ней цеплялся. В столовую вообще пришлось перестать ходить.
Поэтому сейчас, сидя в уютной светлой кофейне в разгар учебного времени и вдыхая аромат свежей выпечки, Симона чувствовала себя неподдельно счастливой. Ощущение комфорта и безопасности никогда не было для неё столь ценным подарком. Вчера, когда папа предложил встретиться, она осознала свою невероятную потребность в эмоциональной передышке, и встреча с ним – как предлог для прогула – пришлась весьма кстати. Просто так взять и не пойти на учёбу Симона не могла. Хотя ей хотелось. Последние пару дней она вставала в такую рань, дабы успеть появиться на занятиях раньше Макса, что ей казалось, будто она вовсе не спит. И пусть способ работал – ведь вчера и позавчера он приехал позже неё, не сумев обрызгать – ежедневно глядя на всё увеличивающиеся круги под глазами, она понимала: долго это продолжаться не может.
Девушка-официант с чёрным начёсом, напоминавшим дреды, подошла к столику у окна и поставила перед Симоной чашку умопомрачительно пахнущего латте с двойной пенкой. Напиток приятно защекотал ноздри, и она закрыла от удовольствия глаза. Кто бы мог подумать, что Симона будет скучать по своей незаметности. Однако сейчас она бы многое отдала за то, чтобы влезть в шкуру размытой фигуры, не попадавшей в фокус объектива жизни. В частности, в фокус Макса. Видимо, метафоры с фотографическим уклоном – это у неё от папы. Вспомнив о нём, Симона посмотрела на часы в телефоне. Уже на 13 минут опаздывает.
Папа… В этом был он весь. Всегда куда-то спешит, но нигде не может появиться вовремя. Сейчас влетит запыхавшийся, с большой чёрной фотоаппаратной сумкой наперевес и обезоруживающе бросит: «Извини, дочь, съёмка затянулась». От представления такой до боли знакомой с детства картины Симона невольно улыбнулась, делая глоток кофе. Да уж, если бы не мамина собранность, Симоне в детстве пришлось бы трудно. Но она не злилась на родителя. Несмотря на вечные опоздания, ещё ни разу не случалось, чтобы он вовсе не пришёл. А она всё равно никуда не спешит.
Смакуя кофейное послевкусие, Симона перевела взгляд на улицу, куда выходило большое панорамное окно у её столика. Провожая взглядом редких прохожих, она снова погрузилась в мрачноватые размышления о положении вещей в её жизни. Всю прошлую неделю она порывалась написать Максу, выяснить, почему он так жесток с ней, зачем всё это делает. Но теперь осознавала, что по большому счёту ей безразлично. Плевать, что у него там замкнуло в голове и с чего он задался целью сжить её со свету. Ей неинтересна причина, она просто хочет это прекратить. Только вот как? Перевестись в другое учебное заведение? Не вариант. Да и много ли она выиграет, если летом начнёт жить под одной крышей с мучителем? Вот уж будет «счастливая» семья. Об этом Симоне вовсе не хотелось думать, даже представлять, что её ждёт. Нажаловаться маме тоже был не вариант. Когда всё дойдёт до Бориса Антоновича, в лучшем случае он не воспримет происходящее всерьёз, а в худшем – задаст парню взбучку, после которой он станет ненавидеть её ещё сильнее. Нет, ей надо было найти какое-то иное решение. Почему-то на ум пришли слова доктора Хауса, сказанные в одном из эпизодов сериала: «Если не знаешь, что за болезнь, – лечи симптомы».
А ведь это и в её случае идея. Изменить отношение Макса к своей скромной персоне она, скорее всего, не в силах. Значит, надо не давать ему возможности ей вредить. Первым в списке симптомов был утренний ледяной душ из лужи. Вставать в такую рань до конца учёбы она не в состоянии. Вот бы придумать способ проникать на территорию университета как-то незаметно. Может, с толпой научиться смешиваться? Придумывая, как это возможно устроить, на ум сам собой пришёл её одногруппник Женька. Вот куда он всегда пропадает после того как автобус останавливается на нужной им остановке? Ведь всякий раз, когда они едут вместе, он выходит в куче народа и словно исчезает, однако на лекциях оказывается раньше Симоны. Как это ему удаётся? И, главное, как ей самой научиться проделывать то же самое? Внезапно от воспоминаний в уголке сознания шевельнулась идея. А вдруг существует другой вход в университет? Девушке стало любопытно. А главное – забрезжил луч надежды. Отодвинув наполовину пустую кофейную чашку, она положила на её место смартфон и принялась тормошить туда-сюда Google Карты. Увлёкшись поисками мифического прохода, Симона перестала замечать движение вокруг себя, а потому вздрогнула, когда прямо над ухом кто-то сказал:
– Извини, дочь, съёмка затянулась.
– Папа, – убирая телефон и протягивая руки для объятий, улыбнулась Симона.
– Как дела? – освобождаясь от увесистой сумки с тысячей замочков и вышивкой «Дмитрий Петрович – ваш фотограф», перекинутой через плечо, как у почтальона, спросил папа.
Симона выждала с ответом, дав ему время повесить свинцового цвета пальто, делавшее его похожим на частного сыщика из голливудских фильмов. Когда он в конце концов сел, приглаживая слегка седеющие на макушке, тёмные, отдающие рыжиной, как у неё, волосы, она ответила:
– Всё хорошо. А ты как? Где проходила съёмка?
Но папа не успел ответить, отвлёкшись на всё ту же официантку с причёской растафари. Его заказ состоял из чая, трёх сэндвичей с разными вкусами, к удивлению Симоны один был с тунцом – насколько она помнила, папа не жаловал рыбу – и пирожного с латте ей самой. Когда официантка повторила пункты, выбранные гостями, и удалилась, отец посмотрел на Симону. На секунду в его глазах, едва заметно подёрнутых с боков паутиной морщинок, мелькнуло беспокойство.
– С тобой точно всё хорошо? – он пристальнее посмотрел на дочь. – Вид у тебя замученный какой-то. Ты вообще спишь?
«Сон мне только снится», – хмыкнула про себя Симона, а вслух успокаивающе ответила:
– Сессия на носу, допоздна засиживаюсь. Но ничего, скоро уйду на практику – будет время выспаться.
– А где практика? – папа, должно быть, успел забыть, что не ответил на вопрос о его делах и месте съёмки.
– Да у меня она будет значиться только по документам, ходить каждый день не придётся. Мама договорилась с… – тут Симона запнулась, не решив, как называть при папе Бориса Антоновича и насколько этично упоминать его в беседе. – В общем, всё подпишут, – неловко прихлёбывая остатки уже холодного кофе со дна чашки, закончила она.
Папа, разгадав причину неловкости, усмехнулся и невозмутимо изрёк:
– Сима, я знаю, что твоя мама снова выходит замуж. И я рад за неё. Тебе нет необходимости тушеваться из-за этого. Я, к слову говоря, пригласил тебя сегодня не просто так: хотел кое с кем познакомить.
Глаза Симоны вдруг округлились.
– А, ты не пугайся, это просто…
– Пап, ну ты бы заранее сказал! Я не против знакомства с твоей…
– Подругой, – заполнил паузу отец.
– Да. Просто ты бы предупредил, я бы хоть оделась приличнее.
Папа в ответ лишь рассмеялся:
– Детка, ты и так потрясающе выглядишь! Я показывал Даше твои фотографии, она говорит, что у тебя внешность модели. Но только ты что-то новых совсем не выкладываешь, снимок на аватарке я сделал ещё в прошлом году. Может, придёшь как-нибудь ко мне в студию?
– Пааап, – сморщилась Симона.
Ей невероятно нравились отцовские работы, но себя в роли его модели Симона однозначно не видела. Она просто не умела красиво позировать, получалась всегда как-то неестественно, наигранно. Лучшие её фотографии папа снимал, когда она не ожидала. Поэтому почти на всех снимках у себя на странице она не смотрит в камеру. Когда живёшь под одной крышей с фотографом, в подобных фото дефицита нет. С тех же пор, как папа съехал, страница Симоны оскудела на новые посты.
– Я знал, что ты так скажешь, – ничуть не расстроился папа её сморщенной физиономии, – а потому приготовил тебе… – он полез куда-то под стол, и в эту минуту им принесли заказ. Когда официантка разместила сэндвичи, пирожное, кофе и, записав ещё один латте, заказанный папой, удалилась, перестав загораживать Симоне обзор, на столе уже стоял разноцветный пакет. Не подарочный, обычный, такой можно купить в супермаркете, чуть дороже стандартной «майки». – Это тебе, – торжественно подвинул груз к Симоне папа, свободной рукой приближая к себе тарелку с куриным сэндвичем.
– Ого, спасибо! – выдохнула девушка, извлекая из пакета зеркальный фотоаппарат в защитной сумке.
– Фотографируй и фотографируйся сама, – принявшись за еду, начал папа. Симона расстегнула молнию, покрутила в руках внушительного размера камеру и собиралась ещё раз поблагодарить отца, когда колокольчик на входе в кофейню бренькнул, и в поле зрения Симоны появилась высокая блондинка с вытянутым, слегка похожим на породу собак колли лицом. На вид ей можно было дать чуть больше тридцати. Девушка встретилась с Симоной взглядом и, вдруг заулыбавшись, направилась к их столику. К тому моменту папа, также заметив вновь вошедшую и стряхивая со своего щетинистого лица крошки от сэндвича, встал, выходя ей навстречу. – Симона, познакомься, это Дарья Олеговна.
– Просто Дарья, – приятным бархатным голосом поправила его девушка, позволяя снять с себя кремовое пальто.
– Я тебе взял сэндвич с тунцом, и латте скоро принесут, – подвигая к Дарье тарелку с угощением и двигаясь, уступая ей место, сказал папа.
Симона неловко ковыряла своё пирожное, щедро посыпанное кокосовой стружкой, и какое-то время все молча ели. Украдкой поглядывая на сидящую напротив пару, Симона отметила про себя, что они хорошо смотрятся. Папа не вылезал из клетчатых рубашек, и Дарья, не одевающаяся подобно светской леди, в лёгкой блузке соответствовала его образу. Тишину нарушил отец, очевидно, пытаясь разрядить обстановку:
– Дарья – фармацевт. Помнишь, ты в детстве мечтала стать врачом?
Симона неловко улыбнулась, не зная, на кого смотреть – на папу или на Дарью – а потому металась глазами из стороны в сторону.
– Да, – подхватила девушка, ловя её взгляд, – если будут нужны косметика, лекарства со скидкой или любая другая помощь фармацевтического характера, обращайся.
Симона собиралась ответить коротким согласием, но тут принесли латте. Наслаждаясь уютной атмосферой и вкусным кофе, она замечала, что с каждой минутой напряжённость за столом постепенно слабела. Симоне нравилась Дарья, она была рада, что оба родителя не остались одиноки после развода.
Глава 21
– Да не придёт она, – щурясь от ярких солнечных лучей, резюмировал Валера.
Макс в ответ поморщился и, щелчком отправляя в урну уже четвёртый подряд окурок, нехотя протянул другу ключи от машины последнего. Ему крайне не хотелось это признавать, но шоу с брызгами и последующая травля в стенах университета на сегодня отменяются. Даже привычно ожидавшие начала представления студенты давно разошлись по аудиториям, и во дворе оставались только они двое. Звонок уже прозвучал, и Макс чувствовал, что терпение друга, не одобрявшего его новое хобби, было на исходе.
– Ладно, иди, – с каждой секундой мрачнея всё сильнее, бросил Макс, разворачиваясь и держа путь к выходу с территории учебного заведения.
– А ты? – нагоняя друга, спросил Валера.
– Неохота, – кривясь, словно проглотил жутко кислый лимон, ответил парень, – в кои-то веки пораньше в спортзал приду.
Больше Валера задерживать его не стал и, развернувшись, направился на занятия. В глубине души парень надеялся, что друг, как обычно, составит ему компанию в прогуливании пар. Валера, возможно, и собирался так поступить, пока Макс не упомянул поход на тренировку. Каждый четверг после учёбы он неизменно ходил в фитнес-клуб «Спартанец», негласно имевший статус самого престижного, а вместе с тем и самого дорогого спортивного центра в городе. Макс запросто мог его себе позволить – в отличие от друга. Такой вот парадокс: из двоих друзей машина была у Валеры, но обеспеченнее, несомненно, был Макс. Его отец, известный и влиятельный хирург, в городе и даже за его пределами был нарасхват, а потому и заработок имел соответствующий. Родители Валеры были учителями: мама – начальных классов, а папа преподавал в многопрофильном техникуме.
Однако, невзирая на обеспеченность, отец Макса наотрез отказывал сыну в покупке авто, безапелляционно заявляя, что и так снабжает его достаточными финансами на карманные расходы. «Если хочешь машину – найди себе работу», – всегда в одной и той же формулировке звучал его вердикт. По большому счёту отец и правда не обделял Макса деньгами, но кататься на старенькой «Ладе» друга было совсем не то же самое, как если бы он имел собственный автомобиль. Он часто подкидывал денег Валере на бензин, аргументируя это тем, что, раз катаются вдвоём, расходы на заправку тоже пополам, но так или иначе их материальное неравенство иногда создавало определённые неловкости. Вот взять хотя бы фитнес. Макс наверняка знал, что друг тоже с удовольствием посещал бы «Спартанца», но не имел финансовой возможности купить даже базовый абонемент. Макс множество раз предлагал купить таковой ему или хотя бы добавить недостающую сумму, но тот наотрез отказывался, и оба при этом чувствовали себя неловко. Потому Валера с ним и не пошёл: подумал, что Макс снова будет зазывать его заниматься вместе. «И чего отказывается? Хочет ведь», – думал последний, подходя к остановке общественного транспорта.
Часом позже, перекусив и собрав необходимые для тренировки вещи, Макс ширкнул кислотно-жёлтой молнией чёрной спортивной сумки. Эмблема с оскалившимся тигром, выполненная всё в том же кислотно-жёлтом цвете, смотрела на него каждый раз, когда он собирался на тренировку, будто подначивая побить рекорды на брусьях и штанге. До спортклуба Макс добирался пешком. Размеренным шагом выходило примерно 40–45 минут. И парень считал это разогревом перед основной частью. В плохую погоду он, конечно, пользовался общественным транспортом, но никакой ураган не мог заставить парня пропустить или перенести с четверга заветную тренировку. Подойдя к двери, впускающей в торговый центр, на четвёртом этаже которого, собственно, и располагался его фитнес, он поправил одежду, растрепавшуюся на ветру, и пригладил волосы. Поскольку флирт с персоналом клуба и его молодыми симпатичными клиентками был неотъемлемой частью обязательного плана действий, требовалось выглядеть соответственно. Натягивая бахилы у двери, Макс раздумывал, кто из девушек сегодня на стойке ресепшен? Снежана или Ольга? А может…
Продолжить свои размышления он не успел, так как, войдя в сияющий чистотой и роскошью спортивный клуб, обнаружил, что сегодня выдаёт ключи от шкафчиков Лена. Та самая Лена, воскресное рандеву с которой закончилось на весьма недружелюбной ноте. В принципе, в этом не было ничего из ряда вон удивительного, ведь тут они и познакомились. Девушка, в свою очередь, тоже заметила вновь прибывшего клиента и демонстративно отвернулась к стеллажу с полотенцами у себя за спиной, якобы поправляя их.
– Привет, – неловко улыбаясь, начал Макс облокачиваясь на стойку.
– Здравствуйте, – с подчёркнутой официальностью, не поворачивая головы, отозвалась Лена.
– Лен, ну чего ты из-за…
– Вы что-то хотели? – резко развернувшись и гневно зыркнув на него мелкими глазёнками, спросила девушка.
Макс молча протянул клубную карту, дающую право прохода на территорию. Лена равнодушно забрала пропуск и практически швырнула ему в лицо полотенце, которое неизменно выдавали всем клиентам. Следом полетел маленький жёлтый ключик с брелоком в виде силуэта бегущих спартанцев. Макс, успевший поймать только полотенце, нагнулся, молча поднял ключ и пошёл к раздевалкам.
23 апреля, пятница
Глава 22
Бинго! Симона, зайдя в автобус, ещё никогда не была настолько рада видеть прыщавую физиономию Женьки. Вчера после ужина с папой и его подругой Дарьей она не забыла об идее, пришедшей в процессе ожидания в кофейне. Позднее вечером Симона детально на компьютере изучила все окрестности университета, но не обнаружила того, что искала. Возможно, проход и существовал, просто навигатор о нём не знал. А если учесть таинственные исчезновения Женьки сразу после высадки на остановке вместе с не менее таинственными появлениями на учёбе, выходило, что он-то и был человеком, которому известно, как можно попасть внутрь здания, минуя лужу у входа. Сейчас главной задачей являлось его не упустить.
Дверей для выхода в данном транспорте две. Симоне требовалось непременно последовать за Женькой, иначе он снова испарится. В её пользу играло то, что сегодня парень не заметил свой обычный объект насмешек. Когда Симона вошла в автобус, он дремал в конце салона, облокотившись на окно. Сегодня вообще все, включая её саму, выглядели вялыми и сонными. Люди внутри поочерёдно зевали, большая часть ехала с закрытыми глазами. Виной тому, очевидно, была резко испортившаяся погода. Ещё вчера светило солнце, а сегодня с самого утра небо затянули серые тучи. Вот-вот грозил полить дождь. Симону, также борющуюся с бесконечной зевотой, подобное ухудшение погодных условий удручало больше остальных: ведь такими темпами ненавистная лужа не высохнет до июня.
Автобус резко затормозил перед внезапно ударившей по газам легковушкой. Этот толчок разбудил Женьку. Он оторвал перекошенную сном и неудобной позой физиономию от окна и принялся сонно озираться, выглядывая в попытках сориентироваться в пространстве. «Самое время», – подумала успевшая спрятаться за полным мужчиной, ехавшим стоя, Симона. Совсем скоро им пора было выходить. Симона рассудила, что Женя выберет дверь, ближайшую к нему, – это логичнее всего. Поэтому, когда автобус подъезжал к нужной остановке, она, всё так же скрываясь за мужчиной, приготовилась стартануть вслед за кудрявым одногруппником, как только тот повернётся спиной.
Женька, зябко ёжась в своей потрёпанной парке, вообще ничего не замечал вокруг. Закинув сумку на плечо, он уже стоял напротив выхода, когда автобус распахнул двери в необходимом месте. Симона, как ни старалась моментально выйти следом, не смогла. Слишком уж был велик поток желающих сойти именно здесь. Наконец вылетев на промозглую сырость апрельского утра, она принялась вертеть головой во все стороны, ища Женьку. Каким-то чудом зрение уловило на секунду мелькнувшую и тут же скрывшуюся за домом коричневую парку парня. Так вот куда он столь быстро исчезает! Прямо за остановкой имелась узкая тропинка, ведущая к панельным многоэтажкам. Симона, опасаясь потерять из вида Женю, припустила за ним. Завернув в проулок, она снова увидела его в компании какой-то пожилой женщины. Для своих лет старушка двигалась довольно бодро, о чём-то живо беседуя с Женькой. Симона слегка сократила разделявшее их расстояние, так чтобы слышать разговор.
– Ба, ну может, уже хватит?! Я ведь не маленький, могу сам на учёбу ходить.
– Женечка, ты что говоришь такое, а если к тебе по дороге какие отморозки пристанут или наркоманы? Это очень опасный район.
Симона прыснула в кулак, одновременно боясь выдать своё присутствие, но будучи более не в силах сдерживать душивший её хохот. Женьку на учёбу водила бабушка. Теперь понятно, почему он так внезапно исчезал и ходил другой дорогой. Тем временем дискуссия между бабушкой и внуком продолжалась.
– Все мои друзья сами ходят! Вы меня до пенсии везде водить будете?
– Ты лучше радуйся, что мы с дедом живём в двух шагах от твоего университета. Кстати, завтра он тебя отведёт – мне в ЖЭК с утра надо.
Парочка завернула на дорожку, петлявшую между детской площадкой и жилыми домами. Симона продолжала идти за ними, гадая, куда приведёт эта слежка. Удивление нарастало с каждым новым поворотом, казалось, она никогда не бывала в данной части родного городка. Наконец Женя с бабушкой остановились у металлической изгороди. Симона не сразу узнала в ней ограждение, окружавшее университет. Тут местность становилась довольно открытой, поэтому девушке пришлось встать за одно из деревьев, растущих вдоль дороги напротив забора.
– Ну всё, ба, я пошёл, – нервно оборачиваясь по сторонам, бросил Женька.
– Давай, Женечка, учись хорошо, – бабушка поправила и без того зализанные на один бок непослушные волосы парня.
– Не надо, ба, – отмахнулся Женька и, развернувшись, подошёл к кустарнику, располагающемуся прямо около прутьев забора.
«Ничего себе», – пронеслось в голове у Симоны, когда она разглядела приличную дыру, прикрываемую ветками растения. Отодвинув парочку из них, Женька пролез внутрь и исчез из поля зрения. Его бабушка тоже удалялась в обратном направлении. Теперь Симоне не угрожало разоблачение – и она, выскользнув из-за дерева, попыталась пролезть в отверстие. Получилось не столь легко, как у Женьки. Одна ветвь больно саданула по лицу, другая – зацепилась за пальто. Наконец выбравшись словно из платяного шкафа, ведущего в Нарнию, Симона огляделась. Она стояла у задней стены университета, служившей курилкой студентам, не желающим афишировать наличие у себя пагубной привычки. Пройдя по узкой дорожке к дверям здания, на противоположной стороне она увидела Макса, курившего возле машины в компании Валеры. Взгляды обоих были направлены на главный вход. Ровная серая гладь злосчастной лужи сегодня показалась не такой пугающей. Больше она Симоне не угрожала, и от этого на душе потеплело. С секунду оглядевшись, девушка заметила ещё нескольких ребят, поглядывавших в направлении лужи. Как зрители, ждущие представления. «Что ж, простите, деньги за билеты обратно не вернут», – злорадно усмехнулась про себя Симона, берясь за ручку двери учебного корпуса. В это мгновение на небе сверкнула молния, и после раската грома по асфальту заморосил мелкий дождь.
