Анита Феникс
Подстава Симоны
Глава 43
– Голову чуть-чуть повыше. Да, вот так хорошо.
Чувствуя, как прядь с макушки накручивается на раскалённый утюжок, Симона постаралась не двигаться, дабы не обжечь кожу, которой ощущала исходящий от прибора жар. Уже минут сорок ей занимались визажист и парикмахер. Сегодня у них в доме вообще сновала толпа незнакомцев: флористы, утыкивающие каждый сантиметр квартиры вазочками с цветами, фотограф и видеооператор, следовавшие за мамой как приклеенные, парикмахеры и визажисты, колдовавшие над мамиными причёской и макияжем.
Для Симоны, никуда не выходившей из дома со дня злополучного свидания в баре, всё это казалось пыткой. Приехав тогда домой на такси, она разревелась, не успев перешагнуть порог квартиры. Благо, мамы не было дома. Алкогольный дурман отступил ещё во время поездки, и Симона с пугающей ясностью осознала, что с ней едва не произошло. Если бы не подоспевшая вовремя подмога в лице друга Макса, неизвестно, чем бы завершилось её приключение. Правда, откуда и почему ей на помощь пришёл Валера, оставалось неясно. Неужели они с Максом сидели в баре и следили за ней? Или вообще всё это с Артёмом подстроил сам Макс? Но тогда с чего бы его лучший друг стал ей помогать? Понимая абсурдность своих теорий, Симона просто решила никогда больше не вспоминать о произошедшем, забыть всё как страшный сон – а то так и до паранойи недолго. Не ходила двадцать лет на свидания – и нечего, как говорится, было начинать.
– Теперь голову чуть вниз, – на этот раз её развернула визажист, собираясь приклеить накладные ресницы.
«Боже, когда это закончится…» – ощущая, как щиплет попавший в глаз клей, думала Симона. После трёх суток размеренного затворничества в своей комнате, читая и слушая музыку, она отвыкла от людей, и подобная суета сейчас казалась чем-то нездоровым. Порой у девушки появлялось чувство, что ещё немного – и эти люди израсходуют весь запас кислорода, ей попросту нечем будет дышать. Голову снова бесцеремонно крутанули в обе стороны, потом невысокая, с чёрным пучком волнистых волос визажист слегка отстранилась, критически оглядывая свой шедевр. В конце концов причёска и макияж оказались готовы, и девушки, работавшие над данным образом, отправились помогать докрашивать и дозавивать невесту. Симона встала со стула, на котором неподвижно провела без малого час, и размяла затёкшие мышцы. Вся суматоха концентрировалась теперь в противоположной части гостиной, и это давало какое-никакое подобие личного пространства.
Мама в шёлковом белом халате сидела, запрокинув голову, – что именно делают с её причёской и лицом, Симоне видно не было. То и дело мельтешивший фотограф, время от времени сталкивавшийся с видеооператором, снимал происходящее. Без умолку раздавались советы прыгавшей рядом с парикмахером Зои: «вот тут надо ещё завить», «шпильку лучше левее»… Симоне со своего места хорошо было видно, как багровеет лицо статной брюнетки, трудящейся над волосами невесты, от каждого нового Зоиного совета.
Пытаясь приноровиться к сильно потяжелевшим от ресниц векам, Симона подошла к окну. Погода, уже неделю радовавшая солнцем и теплом, отчего-то в день маминой свадьбы решила напустить на небо серых туч. Впрочем, было лишь начало девятого, так что имелись неплохие шансы, что к обеду на небе уже засияет безмятежное солнце. За спиной привычный галдёж вдруг стал немного громче, а потом, наоборот, тише. Симона, обернувшись и увидев, что процессия перемещается в мамину комнату, где на специальном манекене красовалось свадебное платье с юбкой-карандашом в пол, подумала, что пора бы и ей облачиться в своё нежно-голубое платье с тёмно-синим градиентом на юбке.
С самого утра события сегодняшнего дня развивались, сменялись и перемешивались, как разноцветные стёклышки калейдоскопа. Симона и оглянуться не успела, как пролетела церемония, и все оказались в шикарном банкетном зале-куполе на свежем воздухе. Шум и гам гостей перемешивался со вспышками и щелчками камер фотографов. Если у загса Симона поражалась количеству людей, собравшихся встречать, с позволения сказать, «молодых», то сейчас тот факт, что на банкете число гостей увеличилось как минимум вдвое, её уже не удивлял. На торжестве в основном присутствовали коллеги и друзья Бориса Антоновича. Мамины подруги и немногочисленные родственники занимали меньше одной трети всех собравшихся. Симона надеялась, что из деревни приедут бабушка с дедушкой, родители мамы, но – увы! – бабушка находилась на амбулаторном лечении в деревенской поликлинике и надолго уезжать не могла. И хотя они собирались сами к ним поехать после возвращения мамы с мужем из свадебного путешествия, Симоне сейчас отчаянно не хватало знакомых среди гостей. Ну, хотя бы сидит она рядом с Зоей. Последняя неизменно была облачена в сильно декольтированный наряд, представлявший собой красное платье с бисерной вышивкой. Столы, расставленные буквой «П», буквально ломились от всевозможных угощений. Туда-сюда сновали официанты в белых рубашках, добавляя новые и новые кушанья. Марина Сергеевна с Борисом Антоновичем сидели отдельно, образуя из буквы «П» разрывной с боков прямоугольник.
– А вон тот, как думаешь? – в очередной раз ткнула Зоя Симону под локоть.
– Фотограф снимал его в обнимку с той блондинкой слева, – ответила девушка.
И когда уже Зое надоест сканировать присутствующих мужчин на предмет свободного безымянного пальца? Она беспрестанно показывала Симоне то одного, то другого гостя, интересуясь: «Как думаешь, он женат? Иди посмотри, он вроде тут один…» Из-за неуёмного Зоиного энтузиазма и желания подцепить себе обеспеченного кавалера из числа друзей Бориса Антоновича Симона не успевала пробовать приносимые официантами изысканные блюда. Однако это было определённо лучше, чем сидеть среди незнакомцев. И уж точно куда лучше, чем если бы её разместили рядом с Максом. Тот факт, что парень сидел на приличном расстоянии, несказанно радовал. Морально настраиваясь на предстоящее мероприятие, Симона клятвенно пообещала самой себе, что не даст парню ни малейшего шанса ни коим образом ей насолить. Во исполнение клятвы девушка всегда старалась держаться вблизи людей и периодически украдкой метала в его сторону один проверяющий взгляд за другим. Держи врага в поле зрения – или как там говорится? Однако сегодня Макс, облачённый в тёмно-синий костюм и белую рубашку с галстуком, выглядел вполне безобидно. Он то разговаривал с сидящими рядом мужчинами, то тыкал в экран смартфона. Симона, выдыхая с облегчением от осознания, что сегодня никаких козней с его стороны, видимо, не готовится, нацелилась вилкой на креветку, венчавшую аккуратно сложенный на тарелке салат. Но не тут-то было – Зоя снова одарила её тычком под локоть.
– А вот этот? Вроде без женщины пришёл…
Симона, откладывая прибор с насаженным на него королевским морепродуктом, проследила взглядом по направлению, бесцеремонно указанному Зоиной вилкой, и, увидев, на кого пал указатель, еле слышно прыснула в кулак. Зоя прицелилась на Семёна Арнольдовича, директора филиала «Brick by brick» и по совместительству руководителя базы практики Симоны.
– Ты что, его знаешь? – тут же оживилась от её реакции мамина подруга.
– Ну да, это Семён Арнольдович, он у нас…
– Женат? – пока это была единственная деталь, которую Зоя желала знать о директоре «Brick by brick».
– Не знаю, – пожала плечами Симона, силясь припомнить, видела ли на мужчине кольцо в их первую встречу.
Но это было лишним, Зоя уже выпустила очередь из разящих наповал соблазнительных взглядов. И факт, что Семён Арнольдович, сидевший на противоположной части стола, их заметил и улыбнулся в ответ, говорил о том, что била Зоя, по обыкновению, точно в цель. Выдохнув с облегчением и наконец пробуя нежнейший сливочный салат с морепродуктами, Симона рассчитывала, что остаток дня экстравагантная дама будет занята соблазнением избранной жертвы.
Допив очередной стакан с соком, к фужеру шампанского, стоявшему поблизости, Симона притрагиваться не собиралась. Она потянулась за графином, чтобы налить себе ещё мангового фреша, как вдруг из колонок, расставленных по периметру шатра, раздался оглушительный звук. Виной тому был ведущий, вскарабкивающийся на мини-сцену, расположенную за соединительной шеренгой столов. Вероятно, микрофон включился раньше, чем тамада завершил свой манёвр, и звук трения прибора о руку вылился на гостей неприятным пронзительным треском.
– Минуточку вашего внимания! – поднеся микрофон к губам, начал коренастый мужчина в пёстром, словно перья попугая, костюме. – Дорогие гости, сейчас мы с вами поближе познакомимся с историей любви Бориса и Марины!
В шатре медленно стал гаснуть свет, а под потолком заработал прожектор, проецировавший на белое полотно позади небольшой сцены надпись: «История любви Марины и Бориса». Симона, прежде чем в шатре окончательно стемнело, успела бросить взгляд на Макса – мало ли что ему придёт в голову учудить в темноте – но он сидел на своём месте и не собирался вставать. Напротив, парень крайне заинтересованно смотрел на появившуюся надпись, словно презентуемый фильм обещал повествовать о нём. По залу-шатру прокатился заинтригованный шепоток, но когда из колонок полилась музыка, а на экране стали сменяться картинки, все тут же притихли.
Симона, понимая, что в такой темноте лакомиться закусками без риска залезть в чужую тарелку ей не удастся, тоже подняла глаза. Она уже видела транслируемый ролик, более того, она помогала маме отобрать фотографии для монтажа. Без интереса наблюдая, как сменяется кадр за кадром, Симона оживилась, лишь когда увидела снимок мамы с Борисом Антоновичем на фоне заката. Это она посоветовала его и, слыша, как среди гостей гуляет одобрительный гул, почувствовала мимолётный прилив гордости. Однако то, что произошло вслед за удачным снимком, заставило девушку удивлённо приподнять брови и более внимательно уставиться на экран. Вместо новой фотографии действие застопорилось. Мерно лившаяся из колонок музыка резко оборвалась. На потемневшем экране на долю секунды возникло изображение, содержание которого рассмотреть было невозможно. Экран почти сразу снова погас, но Симоне показалось: глаза уловили плитку и зеркало – точно такие, как в ванной у неё дома. Гости недоумённо загалдели, в следующую же секунду изображение сменилось новой фотографией, а музыка вновь окутала гостей. Ещё через пару минут фильм кончился, и в шатре начал зажигаться свет.
Глава 44
Макс, битый час возясь с никак не желавшим завязываться галстуком, гневно выругался. На часах было уже начало десятого – им с отцом нужно выезжать через 20 минут. Торопливо открывая на компьютере видеоурок, обещавший обучить мастерству завязывания галстука за одну минуту, Макс принялся перематывать предисловия паренька, появившегося в кадре. Наконец, запустив ролик с момента объяснения, он встал с крутящегося кресла и принялся повторять показываемые на экране действия. И только у него начал получаться более-менее приличный узел, как в комнату бесцеремонно ввалился отец. Макс вздрогнул от неожиданности: «Вот ему трудно, что ли, постучаться?» – подумал парень, ставя на паузу обучающее видео. Папа, в отличие от сына, выглядел полностью собранным. Посеребрённые на висках волосы были стильно подстрижены каким-то супернавороченным барбершопером. В тёмно-сером в бледную клетку костюме он смотрелся презентабельнее, чем обычно. Именно этот пошитый на заказ костюм явился причиной стычки двумя днями ранее, и именно за ним вчера Макс ездил в ателье.
– Ты что, не собрался? – нахмурился отец, видя недозавязанный галстук и пиджак, висящий на спинке стула. Костюм Макса тоже был шит на заказ, но парню претил подобный официоз, и облачаться в пиджак он не спешил. – Давай живее, нам через пятнадцать минут выходить, – бросил отец, укладывая на письменный стол Макса тонкую стопку каких-то документов. – Вот, пока галстук довязываешь, прочитай.
– Что это? – непонимающе глядя то на отца, то на документы, спросил он.
– Это, – поднимая первые пару листов, начал папа, – медицинское освидетельствование, подтверждающее, что ты годен для службы в армии по всем параметрам. Это, – отец отложил поднятые документы в сторону и взял одинарный лист, лежащий дальше, – заявление о предоставлении тебе академического отпуска в связи со срочным призывом к прохождению воинской службы. Ну а это, – отец отложил заявление и указал на оставшиеся листы, – твоё направление на службу от Аркадия Павловича.
Макс, стремительно бледневший с каждым новым словом отца, хотел что-то сказать, но пересохшее от переживаний горло выдало лишь слабый хрип. Аркадий Павлович был генералом и школьным другом его отца. Последний не раз говорил, что запросто отмажет сына от армии и что ему на этот счёт волноваться не стоит. И с чего вдруг такие перемены в настрое родителя?
– Всё это, – явно радуясь эффекту, произведённому на сына, – я пока оставлю у себя, но, если сегодня на свадьбе ты посмеешь что-нибудь выкинуть, даже если ты просто косо посмотришь на Марину или её дочь, завтра тебя уже побреют наголо и отправят служить за Полярный круг. Я достаточно понятно изъясняюсь?
Макс, отчётливо ощущавший, как от ужаса столь реальной угрозы подгибаются колени, просто кивнул, таращась на разложенные по столу листы.
– Вот и славно. Жду тебя в машине через десять минут, – с этими словами отец направился к выходу из комнаты, но, замерев на пороге, добавил. – И захвати флешку ведущего с нашим фильмом.
Чёрный глянцевый прямоугольник, так и продолжавший покоиться на столе у Макса, сейчас стал для него настоящей бомбой, от взрывной волны которой он окажется в армии быстрее, чем успеет сказать слово «хана». Как только отец покинул комнату, парень, забыв и о галстуке, и о видео, принялся судорожно искать на компьютере оригинал фильма для свадьбы. Чёрт возьми! Если во время празднества все узрят ролик со снимками обнажённой Симоны, его конвоируют в Заполярье прямо после банкета. А такой судьбы Макс, понятное дело, себе не желал. Однако воинская служба показалась ещё реальнее, когда пришло осознание, что оригинал ролика Макс удалил. Последней надеждой оставалось вырезать снимки Симоны из имеющегося на флешке фильма. Как назло, программа для редактирования открывалась неописуемо долго, и сохранение исправленного видео грозило растянуться на минуты, которых у него не было.
Когда ролик записался на девяносто пять процентов, Макс услышал недовольный голос отца, требовавший немедленно выходить. «Давай, давай!» – мысленно подгонял он неторопливую шкалу сохранения. Девяносто семь, девяносто восемь… На девяноста девяти приближавшиеся к комнате шаги заставили Макса выдернуть флешку мокрыми и холодными от волнения руками и, захватив пиджак, вылететь прочь.
– Галстук довяжи, – нетерпеливо бросил отец, забирая из его рук чёрное хранилище данных.
Какой, к чёрту, галстук! Макс не мог найти себе места весь день. «Только бы получилось», – неустанно крутилось в голове парня. И вот когда ведущий со сцены уже начал призывать всех к просмотру фильма, он едва не поперхнулся шампанским, которое жадно пил, надеясь хоть чуть-чуть унять нервную дрожь. Когда в тёмном шатре на белой стене появилось фото Марины Сергеевны и папы на фоне заката, сердце Максима практически остановилось, он почувствовал, как стало трудно дышать. Резко оборвавшаяся музыка словно резанула пополам линию его жизни. Прощайте, мечты о стажировке в «Brick by brick», прощай, машина, на которую он так и не накопил. Здравствуйте, лысая черепушка и инкубаторская форма. Однако снимок Симоны, лишь на долю секунды мелькнувший на экране и тут же сменившийся на задуманные фотографии, вновь наполнил лёгкие Макса воздухом. Из колонок опять полилась музыка, а никто из гостей просто не мог умудриться разобрать, что именно сейчас мелькнуло на экране. «Слава богу!» – расплываясь на стуле от расслабления, подумал Макс. В голову моментально ударил алкоголь, до этой минуты не справлявшийся с нервозным организмом. На сердце потеплело, а в голове возникло приятное кружение. Помеха с чёрным экраном – ерунда, можно списать на брак флешки или проектора. Главное, что снимки ему всё-таки вырезать удалось!
В зажёгшемся свете Макс обратил внимание на полную тарелку – из-за волнения аппетита не было совершенно. Теперь же, порядком захмелев, он с удовольствием принялся за поглощение предложенных блюд. Вот так за дегустацией изысканных деликатесов пролетели несколько конкурсов, выступление танцоров, первый танец и ещё какая-то развлекательная дребедень. Ещё немного – и он свободен на все четыре стороны. Вечером у отца самолёт, и Макс на целую неделю остаётся единоличным хозяином дома и машины. Приканчивая очередной бокал шампанского, парень краем глаза заметил пристальный взгляд отца. Поворачивая в направлении стола молодожёнов голову, он не сразу понял, чем обязан такому вниманию. Однако, когда ведущий объявил медленный танец, а все принялись вставать со своих мест и заполнять танцпол, папа вполне недвусмысленно кивнул сначала в сторону сидевшей со стороны невесты Симоны, а потом на сидевшего через пару человек от Макса Аркадия Павловича. Намёк был кристально прозрачным: «Пригласи Симону на танец сегодня, если не хочешь отправиться служить завтра». Зная, что отец не из тех, кто привык блефовать, и в самом деле может легко сослать его в армию за непослушание, Максим встал и направился в сторону девушки.
Глава 45
– Ну как там твоя отвязная вечеринка (смайлик танцующей девушки в красном платье)?
– Не знаю, я пока только ем (смеющийся до слёз смайл).
– Лучше выпей и закадри какого-нибудь богатенького папика (смайлик с долларами вместо глаз)!
«Боже, Милана…» – усмехаясь и откладывая смартфон, подумала Симона. Хоть и было ясно, что подруга шутит, всё равно Симона порой краснела от её смелых высказываний.
– Ну что, выпила (смайлик фужера с шампанским)? – пришло тем временем новое сообщение.
Употреблять что-то крепче сока в планы Симоны сегодня не входило. Девушка и ранее не являлась большой фанаткой алкоголя, а уж после того, как последняя пьянка с Артёмом чуть не закончилось плачевно, и вовсе перешла со спиртным на «вы». Чтобы сменить тему, Симона загрузила в чат свои селфи с Зоей. За время, прошедшее с начала банкета, они успели наснимать целую фотогалерею.
– Зачётный макияж! – тут же пришёл восторженный ответ от Миланы.
Симоне и правда чрезвычайно шёл образ, созданный профессионалами своего дела. Тугие крупные кудри недлинных тёмно-рыжих волос обрамляли выразительное лицо с подчёркнутыми макияжем скулами и серыми глазами. Даже накладные ресницы смотрелись ничуть не вульгарно, как ожидала Симона, пока не взглянула в зеркало.
Наблюдая, как двигается маленькая ручка, символизирующая, что Милана набирает очередное сообщение, Симона окинула взглядом опустевшую толпу. В плотной программе ведущего сейчас наметился перерыв, и большая часть гостей вышла на свежий воздух размяться и покурить. Маму с Борисом Антоновичем увёл фотограф для очередной фотосессии. Симоне тоже хотелось выйти, но это противоречило её выработанному для свадьбы правилу не оставаться одной. Зоя, поглощавшая горячее, покидать стол не собиралась, а в толпе незнакомцев, куривших на улице, Максу будет чересчур просто застать её врасплох – прожечь окурком платье или ещё нечто в таком духе окажется легче лёгкого. Наконец в чате с Миланой, обозначаемое характерным звуком всплыло новое облачко с текстом: «Хватит просиживать свою очаровательную задницу – жду селфи с танцпола!» Симона, закатывая глаза от очередной подначки подруги, заблокировала экран и вернула телефон в сумочку, висящую на спинке стула.
Гости с тихим гулом принялись заполнять свои места за столами. Мама и Борис Антонович тоже вернулись и, негромко что-то обсуждая, заняли свой отдельно оформленный стол.
– А сейчас, – тут же подал со сцены голос ведущий, – объявляется белый танец!
Из колонок полилась размеренная мелодия. Женщины и мужчины принялись вновь вставать со стульев, на этот раз с иной целью. Симона невольно напряглась: белый танец представлялся для неё больной темой ещё со времён школьных дискотек. Дабы не чувствовать себя неловко, она повернулась к Зое, планируя завязать с ней беседу. Однако ничего сказать девушка не успела – непонятно откуда взявшийся Семён Аркадьевич уже приглашал даму на танец. «И как ей это удаётся?» – с лёгкой завистью подумала Симона, провожая взглядом колоритную пару. Не желая ощущать себя полной идиоткой, практически единственной, кто оставался сидеть, Симона потянулась за сумочкой в поисках спасительного телефона. А после внезапно замерла, уловив боковым зрением приближающуюся к ней мужскую фигуру. Это был Макс. Глаза судорожно заметались, ища избавления в обществе, но по обе стороны лишь одиноко грустили пустые стулья. «Ну, вот и всё», – пронеслось в голове резкой вспышкой. В висках зашумела кровь от осознания, что ей совершенно некуда деться. Что он выкинет на этот раз? Перебрать в голове варианты Симона не успела – на плечо вдруг легла тёплая рука. Девушка замерла и непроизвольно зажмурилась, ожидая самого худшего. Но ни в первую, ни во вторую секунду ничего не произошло. Макс просто стоял рядом с ней, не убирая руки с плеча. Симона приоткрыла один глаз, затем второй – и медленно повернулась, глядя на него.
– Можно тебя пригласить? – словно улыбаясь через силу, произнёс парень. В его глазах не было ярости, как в момент происшествия с кофе в столовой. Они вообще, казалось, не выражали ничего. – Пожалуйста, – добавил Макс, поднимая руку и протягивая её вперёд.
А ведь, если задуматься, то это их первый нормальный диалог за всё время знакомства. Вернее, пока что монолог, потому как Симона от волнения не могла вымолвить ни словечка.
– Всего один танец, не бойся, – уже более искренне улыбнулся Макс, но потом, посерьёзнев, покосился в сторону танцевавшего с её мамой отца.
В это мгновение Симоне предложение парня вдруг показалось не такой уж плохой идеей. Конечно, оставалось совершенно непонятно, что он задумал, но на танцполе их хотя бы будут окружать люди. Сидеть одной за пустым столом – значительно более уязвимо.
Стараясь унять дрожь, Симона вложила свою руку в протянутую ладонь Макса. Контраст температур в ту секунду просто зашкалил: ледяная и влажная кожа Симоны встретилась с обжигающе тёплой, сухой и слегка шершавой ладонью Макса. Почувствовав на талии его вторую руку и ощущая сквозь тонкую ткань платья исходящее от неё тепло, девушка напряглась ещё сильнее. Музыка, лившаяся из колонок, заполняла всё обозримое пространство, они еле заметно покачивались ей в такт. Симона смотрела Максу через плечо, не находя в себе сил встретиться с ним взглядом. Где-то в глубине души шевельнулось нечто, как ей казалось, уже давно погибшее. Пушистый крохотный зверёк, переживший смертельное цунами из горячего кофе, вдруг вновь проснулся. Однако Симона не позволяла ему обрести прежние размеры, всецело завладеть разумом и эмоциями. «Он что-то задумал, – повторяла она себе, – не обольщайся, будь на чеку».
«Когда же эта песня наконец закончится?» – думала девушка, не в силах больше противиться тревоге, перемешанной с удовольствием. Вдруг пронзительный звук затвора объектива щёлкнул, казалось, над самым ухом. Девушка вздрогнула, сразу же высвободившись из ненавязчивых объятий Макса, и повернула голову.
– Папа! – окончательно отстраняясь от парня и подаваясь в сторону, воскликнула Симона. Рыжеволосый мужчина, облачённый, по обыкновению, в клетчатую рубашку, отодвинул от лица фотокамеру и развёл руки для объятий. Симона обняла отца, искренне благодаря его за вызволение из дурманящего плена.
– Опоздал, – заговорил отец, когда Симона начала отстраняться, – съёмка затянулась дольше, чем планировал.
Не в силах сдержать смеха, Симона ответила:
– Мама говорила, что их будут фотографировать рекомендованные тобой коллеги, но не упомянула, что ты тоже придёшь.
– Да мы ненадолго, – кивая на стоящую рядом Дарью, улыбнулся папа.
– Здравствуйте, – только сейчас заметив, что отец не один, поздоровалась Симона.
– Ну, не будем вам мешать, – переводя взгляд с дочери на Макса, так и оставшегося стоять позади, лукаво улыбнулся папа. – Пойдём, поздравим молодожёнов! – с этими словами они со спутницей стали прокладывать путь среди ещё танцующих пар.
Симоне стало не по себе от мысли, что ей придётся продолжить танец, но мерно текущая из колонок музыка вдруг сменилась на ритмичный клубный бит. Не найдя в себе сил оглянуться на никуда не уходившего Макса, девушка просто развернулась и направилась к своему месту за столом.
