Андрей Юдин
Ловушка для губернатора
Когда он вошел, соседи окончательно проснулись.
– Добрый вам денек, – хрипло сказал пожилой. – Ночью доставили?
– Ночью, – кивнул Санин, не испытывая желания разговаривать.
– Меня Степан Иваныч зовут, а его Лехой. А вас?
– Виктор, – сказал Санин и прилег на постель.
– А по батюшке?
– Да, что вам мой батюшка, – Виктор Васильевич отвернулся, всем своим видом показывая, что разговаривать не расположен.
Соседи что-то тихо обсудили между собой, скорее всего, говорили про нового сопалатника, но Санин их не слушал. Принесли завтрак. Он посмотрел на еду, скривился, и ничего есть не стал. Выглядело противно и неаппетитно. Да и вообще организм принимать пищу пока не хотел. Через некоторое время в сопровождении той же медсестры пришел врач. Уже другой, не тот, что принимал его ночью. Лет тридцати пяти с бородкой с умными и внимательными глазами.
– Не волнуйтесь, Виктор Васильевич, – сказал он успокаивающе. – Ничего страшного. Небольшое сотрясение есть, поэтому лучше полежать денек, понаблюдаем за вами. А завтра, если все будет нормально – отпустим домой. Там вам посподручней будет. Еще недельку покоя, без нервотрепки, лишних движений и будете как новый.
Санин выслушал его без эмоций и спросил:
– А нельзя ли в отдельную палату?
– Я эти вопросы не решаю, – улыбнулся врач. – Но, не думаю, что это возможно. Много пациентов.
После того, как он ушел, Санин позвонил Ивану. Тот сначала разговаривал с ним не очень радостно, но услышав про то, что случилось с отцом, немного подобрел.
– Что-то надо? – спросил он.
– Да. Одежду какую-то. Хоть костюм спортивный. И пожрать что-нибудь, а то здесь баланду разносят. И еще: попробуй узнать через кого-нибудь, нельзя ли отдельную палату устроить.
– Это вряд ли. А еду и костюм привезу. Альбина дома?
– Зачем она тебе?
– Ну, костюм взять, – пояснил сын.
– Не надо. Свой какой-нибудь привези. И зарядку от телефона захвати.
– Ну, ладно, – Иван озадаченно согласился.
Стоило Санину только отключиться, как к нему в палату в сопровождении медсестры пришел молодой парень. Показал какую-то книжечку и начал расспрашивать о том, кто напал, да почему.
– Гопники,наверно, – зло ответил Виктор Васильевич. – Не запомнил я их. Мало ли алкашни по дворам лазит.
Следователь или дознаватель, или как его там, остался не слишком удовлетворен ответами, но лишь пожал плечами, дал подписать какие-то бумаги и ушел.
Виктор Васильевич посмотрел на телефон. Ощутимо садился, но на пару-тройку звонков точно хватит. Он набрал еще один номер. Ответили не сразу. Потом в телефоне раздалось недовольное:
– Ну что еще? Что в этот раз стряслось?
– Петр Борисович, истинная правда, – Санин нервничал и привычное спокойствие снова покидало его. – Ударили по голове меня. Вчера вечером. Я в больнице.
На том конце повисла пауза.
– В какой?
– Первой. В пятом корпусе.
– И надолго?
– Нет, сказали, что малость полежу и отпустят. Может завтра.
– Ну, лежи.
– Петр Борисович, еще просьба. Можно, чтоб меня в отдельную палату перевели. Посодействуйте.
Опять пауза.
– Посмотрим.
После разговоров Санин почувствовал усталость и обиду. Выходило так, что он никому особо не нужен. Жене – точно. Сыну – постольку-поскольку. А этим… Ну, нужен, наверно. Свою работу для них он выполняет. И не факт, что кто-то из молодых, да ранних способен сделать ее, так как он – быстро и качественно. А то блогеров этих сопливых развелось и постов у них – хоть ложкой ешь, а как до дела, то ничего не поручишь.
Скоро пришел Иван. Посокрушался, посоветовал обратиться в полицию. Виктор Васильевич только посмеялся. Не любил он эти советы. А вот с остальным сын справился. Санин переоделся, поел, тем более что наконец-то к нему вернулся аппетит. Иван ушел, и Санин захотел вскоре поспать, тем более что слабость его не оставляла, а любое напряжение вызывало легкое головокружение. Но тут появился еще один визитер. Евгений Артурович был сух и внимательно смотрел по сторонам. Говорил негромко:
– Как вас угораздило?
– Да, я ж говорил уже – ударили. Избили вернее. Дали по голове и еще ногами по ребрам.
– Что за люди? Думаете, ждали вас?
– Нет. Гопники местные. Карманы почистить хотели.
– Вы уверены?
– Да, – и добавил, не удержавшись, – а вы говорили, что мы с вами больше не встретимся.
На лице гостя не дрогнул ни один мускул.
– Не так я говорил. Хотя это значения не имеет. Главврачу позвонят – переведут вас в отдельную палату. Хотя смысла-то нет особого, если вас завтра выпишут.
–Но вы же видите? – Санин сказал это полушепотом и повел рукой.
Евгений Артурович ничего не ответил, оставил пакет с апельсинами и ушел.
Санина перевели в одноместную палату уже во вторую половину дня. Соседи проводили его неодобрительными взглядами. Здесь было ненамного лучше – так же скучно и казенно. Кровать, тумбочка, стул, кресло, небольшой столик, платяной шкаф и маленький телевизор на столе. Зачем-то стоял городской телефон и рядом с ним на стене кнопка вызова врача. Зато был отдельный санузел. Все это походило на номер затрапезной гостиницы в районном центре. Но хоть никто не мешал. Санин заснул и проспал до вечера. Потом доел то, что принес Иван. Дважды звонила Арина, но он не стал отвечать. Хотел посмотреть телевизор, но от мельтешения экрана, у него опять начала кружиться голова. Виктор Васильевич снова лег в кровать и, отвернувшись к стенке, вновь не заметив, как провалился в сон. Разбудила его медсестра. Не та, что была утром, другая – крупная женщина с незапоминающимся лицом. Принесла таблетки и стакан воды. Санин хотел проигнорировать прием, но медсестра настояла, чтобы он выпил.
– А то спать плохо будете, – сказала она.
Санин пожал плечами и выпил.
Она ушла, а его через некоторое время опять сморил сон. Он не знал, сколько времени, даже не смотрел на часы, но в коридоре было тихо. Впрочем, звукоизоляция здесь была хорошая.
А среди ночи Виктор Васильевич проснулся от того, что ему резко стало плохо. Он задыхался, лоб покрылся испариной, во рту стало сухо, сердце исступленно колотилось. Санин хотел взять с тумбочки бутылку с водой, но тяжесть вдавила его в кровать. Каким-то нечеловеческим усилием он дотянулся до кнопки вызова врача и вдавил ее до упора.
Глава двадцатая.
Утром Шкадов чувствовал себя не очень хорошо. Накануне вечером, как пожелали Катин и Русаков, они согрелись и расслабились. Дмитрий пить не очень хотел, но все же составил им компанию. Потом Катин уехал, а они с Ростиславом легли спать, надеясь на то, что хороший сон поможет быстро вернуться в рабочее русло. Помогло не слишком. Ростислав выпил несколько чашек кофе, принял контрастный душ и в не очень приятном настроении отправился на работу. Дмитрий еще повалялся в постели, но потом пошел по пути товарища и постарался привести себя в рабочее состояние. Когда почувствовал себя более или менее в порядке, набрал номер на бумажке, который дал ему Русаков. Ответили не сразу. Потом хриплый голос произнес:
– Слушаю.
– Здравствуйте, я от Славы, – сказал Шкадов. – Хотел бы встретиться.
– Кто такой Слава? – услышал он в ответ.
– Он от Оксаны, – пояснил Дмитрий, вспомнив то, что накануне говорил ему Русаков.
Повисла пауза. Потом Шкадов услышал:
– Хорошо. Через час на стоянке у торгового центра «Глобус». Я вас наберу.
Дмитрий заставил себя съесть бутерброд, потом выпил еще одну чашечку кофе, не спеша оделся и вышел на улицу. Он прошелся вперед, потом повернул за угол на более оживленнную, подошел к группе подростков:
– Ребята, а до «Глобуса» далеко?
– Нет, не очень, – ответил один из них. – Прямо вверх, там увидите на другой стороне. Он круглый такой.
– И долго идти?
– Минут двадцать, наверно. Или на маршрутке можно.
– Спасибо, – Шкадов посмотрел на часы. Время у него было, и он решил прогуляться. Шел не быстро, разглядывал людей, город. Дорога становилась оживленней, становилось больше машин, людей. Он приближался к центру. А вот и главный проспект. Дмитрий пересек его, терпеливо переждав на светофоре сплошной поток машин. Прошел еще немного и действительно увидел слева большой шар на здании с названием «Глобус». Несмотря на утро и рабочий день, машин на стоянке было немало.
На улице было холодновато. Стандартный зимний день – пасмурный, серый, с мрачным, но бесснежным небом. Дмитрий зашел в магазин. Обычный торговый центр. Впереди – продуктовый супермаркет. Возле входа – слева и справа двери в стеклянные клетушки магазинчиков, чудь дальше эскалатор наверх. Людей немного. Даже в продуктовом. «Интересно, – мелькнула в голове мысль,– А чьи тогда машины на парковке? Сотрудников? Или жителей соседних домов?». Зазвонил телефон.
– Вы уже здесь?
– Да. В магазин зашел. Погреться.
– Ну, выходите тогда. Справа от входа во втором ряду черный «Фольксваген». Номер 543.
Дмитрий вышел на улицу. Огляделся и почти сразу заметил машину, о которой ему говорил пока неизвестный собеседник. Подошел, аккуратно постучал костяшками пальцев о стекло. Дверь открылась.
– Заходите.
За рулем сидел мужчина средних лет в темной куртке. Никаких особых примет – короткая стрижка, небольшие спокойные, даже равнодушные глаза, темные брови, слегка впалые щеки.
– Дмитрий, – сказал Шкадов, протягивая руку.
Тот пожал, чуть помедлив с ответом, потом негромко сказал:
– Называйте меня Семеном.
– Хорошо, – Шкадов кивнул.
– Итак, что бы вы хотели узнать?
– Меня интересует вопрос гибели Цветкова. Кто был на встрече? Что думает следствие? Есть ли подозреваемые? Кто был заинтересован?
– Очень много вопросов, – Семен чуть заметно хмыкнул.– Что думает следствие – я не знаю. Подозреваемых, насколько я знаю, нет. Список я вам подготовил.
– Уже? – удивился Дмитрий.
– Да. Меня предупреждали, что вам может понадобится. Только хочу сказать, что в это гнездо лезть рискованно.
– И что, у вас никто не лезет?
– Лезут. Но очень деликатно.
– А кто ведет расследование?
– Мы, – неопределенно сказал Семен. – Москва только курирует.
– Ясно. Все и никто, – улыбнулся Шкадов.
– Нет, – ответил его собеседник,– дело надо раскрывать. Если там – убийство.
– А что? Есть сомнения?
– Они есть всегда. Возьмите флэшку, там все данные о тех, кто был в доме. Удачи! Если что обращайтесь.
Дмитрий понял, что разговор на сегодня закончен. Он взял флэшку и аккуратно спрятал ее во внутренний карман. Пожал Семену руку и молча вышел из машины.
Потом пошел по улице вниз. У него была хорошая зрительная память, и он вполне уверенно запомнил дорогу. Только жалел, что не на колесах. Его машина забарахлила в неподходящий момент, и ее пришлось оставить в столичном сервисе. Пока можно было обходиться без нее, но Дмитрий чувствовал, что скоро ему понадобится ездить куда больше. Он набрал номер Русакова.
– Слушай, у вас тут какой-нибудь каршеринг есть?
– У вас? – Дмитрий почувствовал в голосе улыбку Ростислава.
– Ну, у них.
– Представления не имею. Сейчас узнаю и перезвоню.
Ждать пришлось минут пять, Дмитрий успел пройти пару кварталов вниз по улице.
– Я тебе сейчас телефон пришлю. Позвонишь, они скажут, откуда машину забрать. Об оплате не заморачивайся. Как у тебя дела?
– Со списком буду работать. Может выцеплю кого-то.
– Удачи.
С машиной вышло довольно удачно, правда, Шкадову пришлось возвращаться – контора и стоянка располагалась прямо рядом с «Глобусом».
Дмитрий сел в синий «Киа Рио», включил разогреваться мотор, потом достал смартфон и набрал в поисковике «тихое кафе в центре Ясноборска». Одно из них ему понравилось больше всего. Уютный интерьер, мягкие диванчики и многочисленные зеленые насаждения, то ли настоящие, то ли искусственные. Он вырулил со стоянки и поехал по главной улице. Миновал центральную площадь, проехал несколько кварталов и свернул в небольшой переулок. Кафе называлось «Бриз». Оно было почти пустым. Есть не хотелось, поэтому Дмитрий заказал кофе и пирожное, занял самый дальний столик, сел лицом к залу и достал ноутбук. Содержимое флэшки его вполне удовлетворило. Фамилия, имя и отчество, место работы, должность, телефоны. Семен сделал все, о чем его просили вполне качественно, только вот ко всем ли этим людям есть возможность подступиться?
Солидные люди с супругами. Данилов – ректор сельхозакадемии, в скобках – бывший губернатор, покойный Цветков, бизнесмен Ветров (почему-то без супруги), банкир Шилов, директор «Промбытхима» Коцеро, еще один бизнесмен Чигарев, адвокат Егорович (с этим точно лучше не связываться), главврач облбольницы Пласковский…
И что ему это дает? Тут Шкадов призадумался. Искать выходы, копать под каждого … Тут целая следственная бригада нужна. Она, впрочем, есть. Но нужна ли ей истина? Вопрос. Впрочем, в том, что всех уже допросили – он не сомневался. Насколько дотошно, имея в виду их вес в местных кругах, неизвестно.
Он снова обратился к списку. Бережкова Анна Кузьминична, повар. Постоянно работает у Данилова. Тоже вряд ли что-то скажет. Хотя повар, учитывая версию отравления, среди подозреваемых. Салатов Артур Арнольдович, официант ресторана «Лотос». А вот это любопытно. Официант из ресторана. Конечно, он может быть постоянным и доверенным лицом из обслуги на подобных мероприятиях. И в таком случае дерни сейчас за эту ниточку Шкадов, он может предупредить кого-то из своих работодателей. Что тогда? Как минимум, они будут знать, что есть такой человек, который интересуется ими. Конечно, есть еще вариант, что официант не при чем и вообще человек случайный. Но вероятность этого десять процентов. Или его использовали втемную. Но надо с чего-то начинать, и, следовательно, надо рисковать. Он набрал номер.
– Да, – произнес то ли усталый, то ли заспанный голос.
– Артур Арнольдович?
– Да.
– Вы, почему не забираете свой приз?
– Какой, на фиг, приз?
– Путевку в Эмираты. Сегодня последний день.
– Что за тупой развод?
– Артур Арнольдович, вы нам портите все показатели. Мы сегодня должны отчитаться, иначе без премии останемся. А вы без путевки, ну или без денежного эквивалента.
– Какая путевка?
– Вы покупали ведь товары в торговом центре «Глобус»? – Дмитрий говорил первое, что приходило в голову.
– Ну да, наверно.
– И ваша покупка оказалась счастливой. Только вот адреса вашего почему-то нет. Но вы же Салатов Артур Арнольдович? И телефон ваш?
– Ну да.
Шкадов тяжело вздохнул:
– Времени у нас нет. Мы сами к вам приедем и выигрыш оформим.
– Да, не нужна мне путевка.
– Тогда денежный эквивалент… Девяносто три тысячи семьсот рублей.
– Деньги, да… деньги можно.
– Записываю адрес.
– Садовый переулок, дом один, квартира 35.
– Ждите, выезжаем. Паспорт приготовьте.
Шкадов допил кофе, доел пирожное. Потом посмотрел, где находится этот самый переулок, прикинул как туда лучше добраться и захлопнул крышку ноутбука.
Глава двадцать первая.
Ростислав ощущал свою бесполезность. Вернее, он понимал свою задачу, но считал, что выполняет ее, можно сказать, на двойку с большим минусом. Утром он приехал на работу без особого настроения. По дороге ему позвонила жена, напомнившая, что сегодня пятница и было бы неплохо, если на выходные он заехал домой. Русаков не хотел ехать в Москву, еще он не хотел терять даром эти дни, но толком не знал, чем заняться. Придя в кабинет, он первым делом сделал себе кофе, чтобы разогнать мозги и утихомирить начинавшуюся головную боль. Стало чуть легче. Позвонил Тонковидов.
– Зайди.
Антон тоже выглядел неважно. Щеки ввалились, под глазами мешки. «И где тот пухлогубый мальчик?» – подумал Ростислав и попытался усмехнуться про себя. Но даже так получалось не очень. У Тонковидова уже сидел Катин. Вот он-то выглядел молодцом. Будто и не выпивали накануне, а проблемы висели только на одном Русакове.
– Докладывайте, – сказал врио губернатора.
– Работаем, – сказал Катин. – По Цветкову целая группа. Пытаюсь координировать.
– Что значит пытаешься?
– Все под контролем, Антон Викторович. А пытаюсь, потому что много носов пытаются вынюхать. Но от нас не уйдешь.
– А ты что думаешь?– спросил Антон у Русакова.
Ростислав не захотел пока говорить о Шкадове, если что Катин доложит. Но ему в голову пришла другая идея.
– Хочу с творческой интеллигенцией пообщаться, в журналистской среде покрутиться.
– Давно пора. Может, хоть здесь сдвинешься. Я понимаю, что времени всего-ничего прошло и события внеплановые. Но надо все равно торопиться, понимаешь, Слава? – сказал он примирительно.
Ростислав кивнул.
– Ну, а у меня встреча с каким-то денежным мешком, а потом поездка по области. – Тонковидов посмотрел за окно, – Хотя погода не очень.
Русаков тоже автоматически взглянул на небо. Обычное, серое, зимнее.
– И еще, – Тонковидов привстал, желая дать понять, что короткое совещание завершается. – Из Москвы должен еще человечек подъехать. Полегче будет.
Придя к себе, Русаков позвонил Оксане. Набирая короткий внутренний номер, чувствовал себя как-то неудобно: звонил только, когда что-нибудь было надо. И вроде никаких обязательств они друг другу не давали, но чувство смущения и непонятности последующего поведения Ростислава не оставляли.
– Добрый день, – сказал он, когда она ответила на звонок. – Как дела?
– Добрый. Нормально. А с чего такой вопрос?
Русаков немного стушевался, сделал паузу, но потом все же собрался и продолжил:
– Хотелось бы с местной журналистской элитой познакомиться, пообщаться. Как бы это можно было сделать?
– Собрать как Воланд, москвичей в одном месте? – она засмеялась, но потом посерьезнела. – Не вопрос. Сегодня открытие выставки нашего модного художника – Старикова-младшего. Многие придут. В пять часов в Доме художника. Не совсем мое мероприятие, но, я думаю, вырвусь.
– А почему младший?
– Есть еще старший, его папа Алексей Иванович, а это его сын – Никифор.
– Договорились. Заберешь меня и вместе поедем. Хорошо?
– Слушаюсь, ваше величество, – она засмеялась и повесила трубку.
Время до конца дня тянулось медленно. Пару раз звонил Шкадов. Сначала попросил помочь с машиной, потом сообщил, что договорился о встрече с официантом, который был в день гибели Цветкова в коттедже у Данилова. Оба раза после этого Ростислав связывался с Катиным. Сначала насчет транспорта, потом сообщил о том, куда и к кому поехал Дмитрий. Русаков считал, что такую информацию нужно доводить до сведения каждого члена их маленькой команды. Про себя он стал называть их «второе тайное общество».
Открыл «Честный Ясноборск». Там было тихо, никаких новых сообщений. После обеда зашел снова. Так, на всякий случай. Теперь здесь появился новый пост. Назывался он громко «Пляски у гроба». Но написан был весьма скучно и уныло. Речь шла о том, что Цветкова с помпой похоронили, а никто даже не задается вопросом, почему он умер, и кому это было выгодно. Текст совершенно не цеплял. Русаков пожал плечами и нажал на крестик. Тут же раздался звонок. Звонил Катин.
– Читал? Зайди, если не трудно.
Ростиславу было нетрудно.
– Ну что скажешь? – Сергей Сергеевич удобно откинулся в офисном кресле.
– Тухло как-то. Без задора. Другой автор, что ли?
Катин кивнул:
– В корень глядишь. Стиль другой. И фактов мало. Ничего, кроме общеизвестного. Наспех лепили. И какие выводы можно сделать?
– Может быть, у них разные авторы, может сменить решили перо, так сказать.
– Может, – Сергей Сергеевич опять кивнул. – А может у них форс-мажор какой. Ну, а мы даже не знаем, кто они.
– Ага. Точнее, я не знаю.
– Мы, – Катин поправил его. – Надо как-то двигаться. Понимаю, что времени мало прошло, но его и вообще не так уж много.
Он с хрустом потянулся и посмотрел в окно.
– Я сегодня иду на открытие выставки, хочу с журналистами пообщаться местными. Возможно, из этого болота ноги растут, – сообщил Ростислав.
– Из болота, скорее, ласты, – хмыкнул Катин. – Давай, держи в курсе.
Ростислав вернулся к себе. По пути задумался: вот, он Катину обо всех своих ходах докладывает, а тот не особо распространяется. Почему так? Может здесь совсем никому нельзя доверять? Но тут же и внутренне одернул себя: «хватит видеть везде врагов, так недолго и настоящим параноиком стать».
Время приближалось к пяти, он позвонил Оксане.
– Да, спускаюсь, – сказала она.
– Едем на моей, – уточнил Ростислав.
– А если выпивать придется? Они ж так просто разговаривать не будут, – засмеялась Оксана.
– Разберемся. Не самая большая проблема, – ответил Русаков.
Он оделся, зашел в приемную, поинтересовался, не вернулся ли Тонковидов. Оказалось, нет. Ростислав предупредил секретаря, что уехал и сбежал вниз.
Оксана уже ждала его у выхода. Короткая светлая куртка с капюшоном, юбка чуть выше колен, тщательно уложенная прическа. Ростислав почувствовал, что на него накатывает теплая волна и даже рассердился на себя: что за мальчишество?
– Ну, вперед, – сказал он. – Командуйте, мой капитан.
Она только засмеялась. Они дошли до машины. На улице стало холодать, поднялся неприятный ветер. Русаков инстинктивно съежился, пряча голову в воротник пальто. Но потом все же смог усилием воли снова принять гордую осанку. Впрочем, идти до машины было недалеко.
– Куда едем? – спросил он, заводя мотор.
– Совсем недалеко. Тут в центре все близко. Провинция.
Они выехали на центральный проспект, проехали квартала три и свернули по команде Оксаны к небольшому трехэтажному особняку с колоннами.
– Вот, – она показала рукой на здание, стоящее в маленьком скверике, чуть в глубине проспекта – Место сбора нашей, простите за выражение, творческой интеллигенции.
Машин возле Дома художника было немного, поэтому припарковались они без труда. Впрочем, на одну машину Оксана обратила его внимание.
– Видишь серую «Тойоту». Мельник – наш начальник управления культуры, самый культурный человек в городе и области, – хмыкнула она. – Приехал.
– И что это значит?
– То, что тусовке придается некое значение. И то, что будут разные журналисты. Но, в основном не очень интересные.
Они разделись в гардеробе на первом этаже и по широкой лестнице поднялись наверх в зал. Русаков обратил внимание на то, с каким радушием, непонятно искренним или показным, встречают их разные люди. От простых технических служащих до солидных теть в красивых платьях. Ростислав также не слишком представлял, кто это такие, вероятно, действительно, какая-то местная творческая и около творческая интеллигенция. В зале было уже немало людей. Не сказать, чтобы битком, но возле небольшой трибуны с микрофоном было тесновато. Оксана подвела его Русакова к плотному улыбчивому мужчине в очках. При виде нее он расцвел:
– О, Оксаночка, безумно рад вас видеть! – сказал он, склоняясь к ее руке.
– Познакомьтесь, – она только улыбнулась, вытаскивая пальцы из руки мужчины, явно не желавшего с ними расставаться. – Русаков Ростислав Романович, советник господина Тонковидова. А это самый культурный человек нашей области – Борис Борисович Мельник.
– Очень приятно, – сказал Мельник, пожимая Ростиславу руку. – А Оксаночка у нас все шутит. Я – чиновник, хотя естественно ничто прекрасное мне не чуждо.
– А это виновник сегодняшнего вечера – художник Никифор Стариков. – Оксана протянула руку к вертевшемуся рядом худощавому пареньку с прямыми русыми длинными волосами, не испорченными влиянием шампуня.
– Здравствуйте, – несколько смущенно произнес художник. – Рад вас видеть.
– А где же папа с мамой? – поинтересовалась Оксана.
– В зале, в зале, смотрят. Хотя что, им тут смотреть, – немного сморщился Никифор. – Сейчас начнется, куда уж без них.
И, действительно, открытие выставки началось буквально через минуту. Больше никого представить Русакову Оксана не успела.
Открытие было самым обычным и протокольным. Выступил «самый культурный человек области», потом отец художника, какая-то дама, сам виновник торжества. Затем отправились смотреть выставку. Она была небольшой, да и зал не производил впечатление громадного, но картины Русакову неожиданно понравились.
Фуршет проходил в залике, примыкавшем к выставочному. Голодные деятели культуры журналисты сразу набросились на бутерброды, кто-то не пил, а кто-то без стеснения наливал себе вино или водку.
Оксана подвела Ростислава к небольшому тесному кружку:
– Это наши золотые перья. Ростислав, обрати внимание.
«Перья» заметно оживились. Среди них было несколько симпатичных и не очень девушек, одна томная дама уже даже не средних лет. И пара мужчин, которых руководитель пресс-службы представила Русакову первыми.
– Это Владимир Еронко, – она повела рукой в сторону серьезного мужчины лет тридцати пяти – сорока с густой черной бородой. – Он у нас больше по журналистским расследованиям специализируется. Заведующий отделом газеты «Губернские вести». Непонятно, что его занесло сюда, в храм искусств.
– Дружба с семьей Стариковых, – засмеялся Еронко. – А вы, простите?
– Ростислав Русаков, советник Антона Викторовича Тонковидова, – сказал Ростислав.
– Наслышаны, но встречаться не довелось? Шифруетесь?
– Есть немного, – заговорщически ответил Ростислав, и они рассмеялись.
– А это, – продолжила Оксана, – Сергей Сахаров. Он представляет агентство «Я точка Ру». Как вам название?
Высокий худой парень в очках и с фотоаппаратом на груди кивнул Русакову и отпил из фужера с белым вином.
– А нас вы, что не представляете? – спросила, подойдя сбоку к Ростиславу и заглядывая ему прямо в глаза, худощавая девушка в красном свитере с пышной гривой пшеничных волос и большой грудью.
– Это Оля, наша телезвезда, – сказала Оксана. – Вы тут общайтесь, а я отойду на минутку, меня наш культурный зачем-то активно зовет.
Ростислав остался с журналистами.
– Что советуете? В какой сфере? – поинтересовался Еронко.
– Больше в гуманитарной, немного в кадровых вопросах, – слегка расплывчато ответил Русаков.
– Ну и что насоветовали? Кто Цветкова, к примеру, сменит?
– Есть исполняющий обязанности первого заместителя.
– Не много ли исполняющих обязанностей? – едко спросил Сахаров.
– Но это же временно, – развел руками Ростислав. – А что касается губернатора, то до выборов.
– Что вы на девушек внимания не обращаете? – недовольно сжала губы Ольга, приближаясь к нему почти вплотную. – Вы думаете, что мы не очень в теме политических раскладов? Ошибаетесь. Можем вам немало интересного рассказать.
– С удовольствием послушаю.
– Здесь столько людей. Тайные разговоры вести не получится.
Ростислав улыбнулся:
– А они очень тайные?
– Конечно, – девушка поджала губки, – а какие же еще? Владельцы всех местных секретов – это мы. Давайте, я вам дам свою визитку, вы позвоните, и я вам все расскажу… что знаю.
Она протянула ему визитку, улыбнулась, посмотрела в глаза, потом потупила взор и, не прощаясь, отошла.
– Серьезная девушка, – сказал, неожиданно оказавшись сбоку, Еронко. – Вернее, с серьезными намерениями.
– Думаете? – повернулся к нему Русаков.
– Знаю…, – ответил тот, потом сделал небольшую паузу, – Если хотите, мы можем пообщаться с вами. Я не Оля, никаких планов на вас не имею. Но могу неожиданно быть полезен.
– Почему неожиданно?
– Мало ли…, – неопределенно сказал Еронко. – Я вам позвоню, если не возражаете.
– Звоните, – ответил Ростислав, протягивая визитку, – пообщаемся.
Он увидел приближающуюся Оксану и повернулся к ней.
– Если не против, покинем это приятное общество, – сказала она, обращаясь к Ростиславу.
– Конечно, – ответил он.
– До свидания, дамы и господа, – сказала Оксана, и они пошли по направлению к гардеробу.
Одевшись, вышли на улицу, и попали под неприятный обстрел колючего снега.
– Зима, – Русаков, поежился. – Куда едем?
Он открыл дверь автомобиля.
– Если можно, отвези меня домой, – ответила девушка.
– Можно, но я был бы не против, если бы мы поужинали вместе.
– Извини, не получится, я обещала сыну, что проведу этот вечер с ним.
– Конечно, это святое – кивнул Русаков и улыбнулся, хотя чувствовал некую досаду.
Они сели в машину, и он постарался перевести разговор:
– Что хотел от тебя ваш самый культурный?
– Ничего особенного. Жаловался, что мало пиарим. Культуру и его лично. Скажу даже, что не жаловался, а ныл. Но ты лучше скажи: дало тебе что-то общение с журналистами?
– Пока не знаю. Но двое не прочь увидеться.
– Одного угадаю. Оля? А вот второй…
– Еронко, кажется.
– Ну, Оля-то понятно, – сказала задумчиво Оксана. – А вот Владимир. Это интереснее.
– Смотрю, ты даже не отреагировала на Олю. Не ревнуешь? – поинтересовался Русаков.
– Ростислав Романович, вы уже большой. Сами разберетесь. А вот Еронко может что-то и рассказать. У него нюх хороший и тайное диссидентство.
– Тайное?
– Ну, да. Явное у нас не в чести, – она хмыкнула. – Ну, вот мы и приехали.
– Не хочется расставаться, – сказал Ростислав, открывая дверцу.
– Увидимся. На работе уж точно, – Оксана рассмеялась, ловко увернувшись от попытки Русакова ее поцеловать, и быстро побежала к подъезду.
В это время у него зазвонил телефон, и он отвлекся. Тонковидов.
– На завтра переносится.
– Что переносится? – не сразу понял Русаков.
– Поездка по области. Со мной поедешь.
– Хорошо. А как мешок?
– Какой мешок? – на этот раз не понял Тонковидов.
– Денежный.
– А…этот. Мешок как мешок. Они все одинаковые. С деньгами которые. Короче, завтра в девять выезжаем. Не опаздывай.
Глава двадцать вторая.
Шкадов вышел из машины и посмотрел вверх. Дом стоял на самом углу этого самого Садового переулка и оказался серой двенадцатиэтажной свечкой. Кое-как, очевидно, приткнули его на свободное место, а рядом ни стоянки толковой, ни детской площадки. Шкадову удалось припарковаться едва ли не впритык к углу дома. Неудобно, почти весь подход перегородил, да делать нечего. Он позвонил в домофон.
– Але, – ответил сонный дребезжащий голос. Искаженный домофоном, он звучал совсем уж тоскливо.
– Товарищ Салатов?
– Я, я…
– А я вам приз привез.
– А…ну да, заходите.
Щелкнул замок, и Шкадов оказался внутри подъезда. Тридцать пятая квартира оказалась на шестом этаже. В лифте пахло кошачьей мочой, гнилым деревом и кислой капустой.
Дверь в квартиру оказалась неожиданно крепкой, металлической. Дмитрий позвонил. Загремел звонок, затем металлическая цепочка и дверь открылась.
Лысеющий молодой еще мужчина с мокрыми темными редкими волосами и длинным носом вопрощающе смотрел на Шкадова. Потом на его лице мелькнуло что-то вроде понимания:
– А, ну да, приз, ну проходите-проходите.
На Дмитрия ощутимо дохнуло коньячным духом. Он даже испугался, что ему предстоит иметь дело с изрядно пьяным человеком, но все же на ногах Салатов стоял вполне крепко. В комнате, куда они прошли, царил изрядный беспорядок. Диван был разложен и не заправлен. На кресле валялись какие-то вещи. На журнальном столике стояла початая бутылка коньяка, бокал и криво порезанный лимон.
– Извините, – сказал Салатов, – Выпить не предлагаю, и даже сесть… Впрочем, если надо какие бумаги заполнить.