Андрей Юдин
Ловушка для губернатора
– А журналист Санин? – переспросил Русаков. – Его ведь убили.
– Официально, на сей момент, бытовуха. И какое он к вам отношение имел? Что где-то против писал? Так это, скорее, у вас основания были.
– То есть, вы хотите сказать, что мы зря к вам приехали? – Ростислав начал нервничать.
Семен выждал паузу. Потом произнес:
– Меня просили вам помочь. Помогу. Но все эти политические игры – дело очень мутное. Вот если бы, к примеру, кому-то взятку дали, то сразу же шевеление началось. У нас же все вокруг денег крутится. А власть – понятие эфемерное.
Он опять помолчал. Потом продолжил:
– Похоже, есть у нас бомба…потенциальная. Подождите совсем немного. И не трогайте крупную рыбу. Пусть спокойно плавает какое-то время.
Русаков со Шкадовым переглянулись. Потом Дмитрий сказал:
– Мы поняли. Только еще одно: я номерок просил пробить. Получилось?
Семен кивнул:
– Вот это и есть крупная рыба, которую лучше пока не пугать.
– Тайна? – спросил Русаков.
– Очень вы настырные, – Семен покрутил головой. – Скажу, вы же просили. Но не надо этой информацией какое-то время делиться, чтобы там с этой машиной связано не было. Это некий господин Шилов. Банкир. Это на сей момент всё. Если надо будет, я с вами свяжусь. Или Саша.
– Ну что дальше делать будем, Слава? – спросил Шкадов, когда они ехали назад.
– Отдыхай, – ответил Ростислав. – Я доложу Антону и есть у меня еще одно дельце на сегодня.
Дмитрий засмеялся:
– Как ты видишь мой отдых в чужом и опасном городе? Если я, к примеру, пойду в ресторан и буду пытаться с кем-то познакомиться, то где гарантия, что мне не подсунут даму с подвохом? В этом городе это запросто. А остальное – скучно.
– Понимаю, – сказал Русаков. – Но полежи пока на диване. Чувствую, недолго.
– А, может, ты меня в Москву отпустишь?
Ростислав задумался. Потом сказал:
– Извини, Дима, но нет. Честно скажу, я в какой-то мере прикрываю Антона, а ты меня. Без тебя мне совсем будет…неуютно.
Они приехали в квартиру, перекусили тем, что нашли в холодильнике. Ростислав позвонил Тонковидову и коротко передал итоги встречи. Упор сделал на то, что пока надо переждать. Антон согласился:
– Хорошо, – сказал он. – Постараюсь сделать передышку и отвлечься. А то нервяк этот…
Потом Ростислав набрал телефон Оксаны.
– Встретиться надо. Сегодня. Хочу, чтобы мы провернули одно дельце.
Она засмеялась:
– Как в объявлении: интим не предлагать?
– Направление мысли интересное, – улыбнулся в ответ Ростислав. – Но сначала дело. Честное слово.
Он заехал за ней, когда стало уже темнеть. Погода немного наладилась: стоял легкий морозец, ветра не было, и Русаков с удовольствием подышал воздухом возле машины.
Оксана выскочила, легко ступая и в хорошем настроении.
– Если бы не дело, – сказала она с улыбкой, – то я бы могла согласиться на ваше предложение, например, где-нибудь посидеть, поужинать.
– Возможно, дойдет и до этого, – ответил Ростислав. – Но сначала вот такой момент.
Он рассказал ей о Морскове.
Оксана сразу посерьезнела:
– Ну, что-то подобное я предполагала.
– Почему сразу не сказала?
– Ну, это были очень смутные предположения. Ничего конкретного. Но теперь… И что ты хочешь делать?
– Хочу прижать его к стенке.
– Думаешь, получится?
– Вызови его куда-нибудь. Мы его заберем и пообщаемся.
– Надеюсь, ты не собираешься вывезти его в лес и пытать? Я на такое не подписываюсь,– улыбнулась Оксана.
– Хотелось бы, чтобы до этого дело не дошло. Звони.
Она набрала номер. По разговору Ростислав понимал, что Морсков слабо, но упирается. Он, видимо, или плохо понимал, что это за служебная необходимость приключилась в воскресный вечер, или Оксана была не очень убедительна. Все же откровенно не подчиняться он не рискнул.
– Сейчас подъедем к Дворцу культуры «Прогресс», – сказала Оксана, закончив разговор, – Он подойдет, ему там не очень далеко. Потом решайте, что делать.
– Скажем, что мероприятие перенесли в другое место и посадим в машину, – на ходу придумал план Русаков.
Дворец культуры располагался среди жилых домов, внутри квартала. Выглядел он не очень оживленным: на фасаде светились только несколько окон. Да и рядом не наблюдалось скопления народа. Они посидели в машине всего несколько минут. Морсков появился со стороны домов. Он шел быстро почти бегом, длинный шарф развивался над курткой, на груди висел фотоаппарат.
– Здравствуйте, – сказал Морсков и на секунду замер, увидев Русакова.
– Здравствуйте, – ответил Ростислав и добавил. – Садись в машину быстро, а то опоздаем.
Морсков не стал спорить и сел на заднее сиденье, хотя даже в тусклой подсветке можно было разглядеть удивленное выражение на его лице.
– Оксана, а куда мы? – спросил он свою начальницу.
За нее ответил Русаков:
– Перенесли мероприятие. За город. Оксана, показывайте дорогу.
Она неопределенно мотнула рукой вправо, и Ростислав послушно вывернул руль.
Потом Оксана, видимо, слегка пришла в себя и заговорила, просто чтобы в машине не стояла тишина:
– Сейчас поснимаем немного и вернемся. У нас же фотоаппарата нет.
– А что за мероприятие? – спросил Морсков.
– Да, – невпопад подтвердил Русаков. – Недолго.
Он выехал на широкий проспект и быстро ехал в сторону, где, по его мнению, находился выезд из города. Ростислав не ошибся, довольно скоро ряд новостроек оборвался, мелькнула въездная стела и по обе стороны дороги потянулись темные полоски леса. На первом же спуске машина свернула с трассы и углубилась в лес. Проселок никто не чистил и колеса с трудом пробивали дорогу в уже утрамбовавшемся снегу.
– Куда мы едем? – опять спросил Морсков.
Ему никто не ответил, но автомобиль остановился. Ростислав включил в салоне свет, заглушил мотор и резко повернулся назад.
– Итак, Игорь, – начал он. – Ты же Игорь?
– Игорь, – кивнул головой ничего не понимающий Морсков.
– Тогда рассказывай нам о том, кто заставлял тебя писать в «Честном Ясноборске» пасквили на руководителя. Если расскажешь все как есть, то возможно к тебе не будут применены самые строгие меры.
– Как-какие ме-меры? – Морсков начал заикаться от испуга и неожиданности.
– Потом узнаешь. Так, мы слушаем.
– Оксана Георгиевна, – Игорь решил попросить заступничества у Ардашевой. – Скажите, в чем дело? Я ничего не понимаю.
– Игорь, – мягко сказала она, – это и правда, по меньшей мере, дисциплинарный поступок. Лучше честно признайся. А мы подумаем, как помочь тебе выпутаться.
Пауза. Морсков задумался. Потом сказал:
– Это из мэрии. Позвонил пресс-секретарь мэра. Сапожников Гриша, ну вы его знаете, Оксана Георгиевна. Сказал, что надо встретиться. Я подъехал, куда он сказал. Там был заммэра еще, Кравцов. Он больше говорил. Попросили помочь. Сказали, что будут тему давать и фактуру. Да я всего раз написал. Или два…
– Решил в мэрию перейти? Опуститься немного? – спросил Русаков, – Или подработать?
– Ну да, – неопределенно сказал Морсков.
– Ясно, Игорь. На работе еще поговорим, – сказала Оксана.
Русаков завел мотор, развернул машину, едва не угодив колесом в сугорб.
– Сейчас мы тебя отвезем, – сказал он Морскову. – О нашем разговоре ни слова. Понятно?
–Да, – кивнул тот.
Они вернулись в город и высадили изрядно перепуганного Игоря у его дома.
– Сейчас позвоню Катину, – обратился Ростислав к Оксане, чуть подумав. – Все же пусть знает весь ход. А потом поедем, поужинаем, как и было задумано.
Он набрал номер и рассказал Сергею Сергеевичу о разговоре с Морсковым.
Тот слушал молча, потом хмыкнул:
– Опять играем в казаков-разбойников, суем палки в муравейники. Ладно, отдыхай, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.
Они опять поехали в кафе возле администрации. Русаков пытался шутить, рассказывал веселые случаи из жизни, но периодически ловил себя на мысли, что хочет выкинуть из головы все передряги последних дней, но получается это у него плохо. Он не пил, помнил, что пока еще за рулем и мечтал поскорее добраться туда, где можно немного расслабиться. На тему событий сегодняшнего дня они невольно свернули в разговоре однажды. Он вспомнил про погибшего журналиста Санина и на секунду помрачнел. Оксана заметила перемену в его настроении и вопросительно подняла брови:
– Дурные мысли?
– Мысль, – ответил он. – Завтра еще похороны журналиста. Что за личность и каким боком он в этой истории?
– Не знаю, – ответила она. – Но вполне возможно. О мертвых плохо не говорят, но я постараюсь объективно хотя бы. Он часто возникал там, где какая-то грязь. Когда-то на всех выборах мочил неугодных. В последнее время вроде не с кем. Сам по себе. Но ведь так не бывает?
– Не бывает, – подтвердил Ростислав и тряхнул головой, словно пытаясь сбросить наваждение. – О делах завтра. А сегодня….Едем?
Она поняла его, подняла глаза и кивнула:
– Едем.
Когда они уже подъехали к дому, где Ростислав жил в Ясноборске, он вдруг резко затормозил. Машина остановилась в десятке метров от подъезда. Оксана от неожиданности резко дернулась вперед и если бы не ремень, вполне могла бы удариться головой о лобовое стекло.
– В чем дело? – она удивленно взглянула на Ростислава.
– Там Дима, – сказал он медленно.
– Дима?
– Ну да, Дима. Детектив из Москвы. Он у меня живет, – сказал он упавшим голосом. – Я совсем про него забыл.
Оксана громко засмеялась. Он повернул голову к ней и не заметил человека, приблизившегося к ним со стороны дома. Прохожий неожиданно выбросил руку и что-то громко щелкнуло. Пуля пробила стекло со стороны водителя в верхней его части и ушла в потолок салона над задним сиденьем.
– Господи!!! – закричала Оксана.
Ростислав инстинктивно обернулся и увидел тень, бросившуюся к стоявшей неподалеку машине. Еще через секунду та резко взяла с места и рванула вдоль дома.
– Оксана, ты цела!? – спросил Русаков.
– Да-да… Что это было?
– Похоже, стреляли.
– Да…. И не вздумай его догонять! – сказала Оксана.
Автомобиль уже скрылся за углом.
– Не буду, – ответил Ростислав. – Похоже, вечер совсем не удался. Что делать-то?
– Звони Сергею Сергеевичу, – сказала она, вздохнув, – Ты всегда так делаешь, я заметила. И не волнуйся, свидетельница никуда не исчезнет.
Он достал телефон и на секунду замер, глядя на нее:
– Честное слово, не знаю, как лучше. Боюсь, Катин скажет, что надо вызывать полицию и поднимать шум.
Она улыбнулась:
– Ничего страшного. Скажем, что ты повез меня знакомить с твоим Димой. Кстати, он часом не холост?
– Да, холостой, насколько я знаю.
– Ну вот, и я свободная женщина.
Ростислав не ошибся, Катин принял решение «поднимать шум». На место происшествия приехали полицейские, эксперты, следователь. Здесь же вскоре оказался и знакомый Русакову журналист Еронко. После того, как Владимир накоротке поговорил с сотрудниками правоохранительных органов, он подошел и к Ростиславу, изрядно измученному всеми событиями дня и ответами на вопросы.
– Скажете что-нибудь, Ростислав Романович, – спросил он после того, как поздоровался.
– А что говорить, Владимир? – вопросом на вопрос ответил Ростислав,.– Мы об этом говорили и вот…. Пугают.
– Уверены, что стреляли не на поражение?
– Практически. Снизу вверх. В потолок. А что наши доблестные органы говорят?
– Ничего оригинального. Ведут расследование. План «Перехват» ввели. Из хорошего – вроде бы кто-то из жильцов запомнил, ну или почти запомнил номер машины, на которой они скрылись.
Приехал и сам начальник УВД генерал Панин. Поговорил со своими подчиненными и подошел к Русакову. Поздоровался за руку, тяжело вздохнул:
– Мне жаль, что такое в нашей областной столице происходит. Вроде, не девяностые.
– Случается, – пожал плечами Русаков. – Кстати, хотел вас спросить: а как продвигается дело по расследованию убийства журналиста Санина.
Генерал опять вздохнул:
– Есть круг подозреваемых. Работаем. Все работают. Какие неприятности у нас – два таких дела!
Он отошел. Русаков увидел Оксану. Ее опрашивали отдельно от него. Она помахала ему рукой, он подошел.
– Что генерал говорит? – спросила Оксана, слегка улыбнувшись. Русаков удивился крепости ее духа.
– Жалуется, – сказал он. – Пятно на область.
– Еще бы. Можно и должности лишиться. У них с этим строго, – кивнула она и добавила: – Меня отпустили. Поеду-ка я домой.
– Я машину вызову. Отвезет. Моя-то пока вещдок.
– Не надо. Я такси вызвала. Диме привет.
Оксана опять помахала рукой и пошла в сторону стоянки. Русаков грустно посмотрел ей вслед и увидел Шкадова, затесавшегося среди группки зевак. Людей там было немного, они постепенно расходились. Он не успел подойти к нему, поскольку возле него оказался сухощавый человек в хорошем черном пальто с непокрытой головой.
– Подполковник Власенков, – представился он. – Ростислав Романович, примите наши извинения. Можете идти и, надеюсь, не будете возражать, если мы вас в ближайшее время пригласим к себе?
– Не буду, – мотнул головой Русаков. – С машиной что?
– Думаю, завтра вам дадут другую, – ответил подполковник.
– Хорошо, – сказал Ростислав. – Тогда я пошел.
Он двинулся к подъезду, на ходу вспомнив, что не поинтересовался, какое ведомство представляет подполковник. У подъезда рядом с Дмитрием стоял Катин.
– Антон Викторович поинтересовался, как вы себя чувствуете и не нужно ли чего, – сказал он.
– Машину утром не забудьте, – ответил Ростислав. – И больше ничего.
– Конечно. А еще он просил напомнить, что завтра утром заседание правительства.
– Сергеич, – Русаков приостановился. – Вот теоретически меня едва не убили, так?
– Теоретически, – Катин кивнул головой.
– А он про заседание.
– Так государев человек, – усмехнулся Сергей Сергеевич.
– Ясно все, не просплю. До завтра, Сергеич. Пошли Дима, – устало сказал Ростислав.
Глава сороковая.
В понедельник Тонковидов приехал на работу рано. По московским меркам восемь утра – невыносимая рань. Накануне он напился снотворного и смог хорошо выспаться. Но моральное состояние улучшилось не слишком. Но день предстоял непростой, и надо было быть в форме. Он быстро поднялся на второй этаж, пересек приемную, где одиноко сидел дежурный сотрудник и прошел к себе в кабинет. На столе уже лежала папка документов к сегодняшнему заседанию. Антон начал быстро читать. Так, мэр города должен отчитываться об уборке улиц от снега. Снега было уже не очень много, и Тонковидов видел, что если центральные улицы были почищены неплохо, то в переулках и проездах застарелых куч хватало. Этот факт он особо отметил для себя. Просмотрев все документы, Антон решил позвонить своему московскому куратору. Он не сомневался, что все перипетии жизни в Ясноборске тому прекрасно известны, но все же решил услышать оценку из первых уст.
– Добрый день, Юрий Иванович! – сказал он.
– Добрый, – ответил не очень довольный голос. – Я в дороге.
– Тогда я коротко. Юрий Иванович, тут стреляли в моего заместителя. Вы в курсе, наверно?
– В кого? А.. в Русакова. В курсе. Кому он насолил?
– Вы думаете, это он? В смысле, насолил.
– Ничего я не думаю. У вас там целая группа работает. Еще не закончила по Цветкову. Пусть они думают. А ты не нервничай, на днях еще толпа помощников к вам прилетит. Потерпи немного.
– Хорошо, спасибо.
– Пока. На связи.
Тонковидов откинулся в кресле, и посмотрел в потолок. Ситуацию ему явно не нравилась. Или ему доверяют или… Автономное плавание Антону явно не нравилось.
Приоткрылась дальняя часть двери, а в ближнюю негромко постучали.
– Да, – сказал Антон.
Вошел помощник Юра с пачкой каких-то бумаг.
– Что-то срочное? – спросил Антон.
– Нет. Как обычно. Почта. Бумаги на подпись.
– Оставляй. После заседания. И позови мне Русакова, если он уже пришел.
Ростислав был уже на работе. Вид у него, впрочем, был не очень. Глаза запали, на щеках появился какой-то нездоровый румянец.
– Ты не заболел? – спросил его Тонковидов.
– Нет, – ответил Ростислав. – Нервы. Спал не очень.
– Понимаю. С нашими любимыми следователями и сыщиками позже поговорим. Смотри, ты мой первый зам, а сейчас на заседании я буду мочить Сакуляка. Постараюсь. А твоя задача – вести его дальше. Потом будет конкретно перед тобой отчитываться. По ходу пьесы поймешь. Понятно.
– В общих чертах.
– Я же сказал, по ходу пьесы…
На заседании присутствовали областные руководители, здесь же был и мэр города. По видеосвязи за происходящим наблюдали и главы администраций других городов и районов. Тонковидов представил теперь уже широкому кругу Русакова как своего первого зама, потом разобрал несколько текущих вопросов. Он хоть и подглядывал в бумаги, но вел себя уверенно и напористо. Этот внутренний азарт доставлял Антону удовольствие, он раскрепостился и в этот момент даже нравился сам себе. Ответы он до конца не дослушивал, обрывая зачастую на полуслове, иногда не разобравшись в ситуации до конца.
– Вчера был выходной, и мне удалось посмотреть улицы областной столицы, – продолжил он заседание. – Скажу, что руководство города хорошо убирает снег у себя под носом. Ну и у меня тоже. Чуть дальше, там, где живут простые люди, они это делать качественно не желают. Хорошо, что нет сильных снегопадов. Мне страшно представить, что было бы в таком случае. Коллапс, наверно. Что скажете, Сергей Васильевич?
Мэр Сакуляк внешне невозмутимо поправил очки и склонился над бумагами:
– Каждый день на уборку городских магистралей выходят…, – начал он читать спокойным голосом, но Тонковидов перебил его.
– Цифрами вы можете жонглировать, сколько угодно, но мне это неинтересно, – резко сказал Антон. – Факты говорят сами за себя. Видимо, если вы не способны нормально организовать уборку, то я сам возьмусь. Если надо и за лопату… А вы можете из окна посмотреть. Пока.
– Антон Викторович, – попытался возразить Сакуляк уже более эмоционально, но врио губернатора снова не дал ему договорить.
– Ростислав Романович, Руслан Тахирович, – обратился он к Русакову и Ароеву. – Поручаю вам лично взять ход уборки под свой контроль. Для начала… А вообще город – лицо всего региона и здесь всё мы будем рассматривать под увеличительным стеклом. Называя вещи своими именами.
Зал притих. Видимо, ясноборские чиновники не слищком ожидали такой зажигательной речи от внешне мягкого Тонковидова. А Антон победоносно оглядел собравшихся и сказал:
– Будем заканчивать. Попрошу ко мне в кабинет зайти руководителей УМВД, ФСБ, прокуратуры и следственного комитета.
Приказать представителям федеральных структур Тонковидов не мог. Более того; на заседании они присутствовали в качестве приглашенных, скромно занимая места в задних рядах. Но с исполнительной властью у них были свои отношения, и естественно проигнорировать просьбу они не могли.
– Ростислав, ты, естественно, тоже, – негромко сказал Тонковидов, вставая со своего места и, давая всем понять, что заседание завершено.
В кабинет зашли четверо – прокурор Изоргин, руководитель следственного комитета Мартьянов, начальник УВД Панин и начальник управления ФСБ Горелов. Когда все расселись, Тонковидов обратился к ним, говоря сначала спокойно:
– Вчера произошло покушение на моего заместителя Русакова. Уже все СМИ пестрят заголовками. До сих пор непонятны обстоятельства смерти другого моего заместителя Цветкова. Мне уже страшно скоро будет по земле ходить. И какие выводы в столице делают о работе местных правоохранительных органов, а? Я вас слушаю.
Все молчали какое-то время, потом Изоргин сказал:
– Следствие идет. Продвигается.
– И что? Вот вчера, например, кого-нибудь поймали.
– По горячим следам не удалось, – глухо сказал Панин. Он, похоже, переживал больше всех.
– Еще убит журналист Санин. Вы же знаете, как общество реагирует на гибель журналистов, – вмешался в разговор Русаков. – Каждая гибель журналиста – дело политическое.
– Мы держим ход расследования под контролем, – заметил Горелов. – В данном случае политики вообще нет.
– Какой-то заговор молчания, – хмыкнул Тонковидов. – Ничего не знаю, а если знаю – ничего никому не скажу. Что ж, все свободны. Через два дня жду конкретики. Не будет – буду докладывать на самый верх.
Когда все вышли, Русаков спросил Антона:
– А почему два дня?
– Не знаю, – раздраженно ответил тот. – В голову пришло. Ты лучше спроси, почему они ровно сидят, а дело не с места. У меня, например, ответа нет. Только догадки.
После обеда у Тонковидова был прием по личным вопросам. Он ждал этого события почти с ужасом и, в общем-то, эти опасения оправдались. Четыре часа постоянного общения с людьми, которые шли сплошным потоком. Большинство частных вопросов могли быть вполне решены на местах, едва ли не на уровне ЖЭКов и РЭУ, но не решались. А у кого-то наоборот была серьезная проблема, например, жилищная и ее не мог решить и сам губернатор, поскольку она требовала серьезных денежных вложений. А для каждого передвижения бюджетных денег требовалась, как минимум масса обоснований, поскольку любое нецелевое использование средств было чревато неприятностями. Кто-то просто хотел пообщаться с начальником, присланным из столицы, поговорить, услышать мнение. Тонковидова такие люди ужасно злили, но он изо всех сил старался соблюсти приличия. Конкретные вопросы два помощника старательно фиксировали, чтобы спустить ниже, дать ответ в установленные сроки. Пару раз Антон делал перерывы, пил чай с лимоном, выходил в соседнюю комнату умыться, но все равно было тяжело. Ему казалось, что посетители – полчища энергетических вампиров, высасывающие у него кровь.
Телефон стоял на беззвучном режиме, и он изредка бросал взгляд на дисплей. Ничего сверхординарного, лишь ближе к концу дня дважды позвонил Русаков. Тонковидов знал, что по пустякам Ростислав беспокоить его не будет. В ответ написал, чтобы тот к 18 часам ждал его в приемной.
Антону казалось, что поток не закончится никогда, но все-таки в положенное время допуск к нему прекратился. К счастью, из кабинета, где он вел прием, был другой выход, обеспечивавший ему возможность не пересекаться с жаждущими общения с руководителем. Он вышел в прохладный коридор и с облегчением направился в сторону кабинета губернатора.
Русаков уже ждал его в приемной.
– Заходи, – на ходу бросил ему Антон.
Ростислав прошел за ним в кабинет. Врио губернатора даже не дошел до стола, упал на кресло возле окна. Расстегнул ворот рубашки, распустил узел галстука.
– Слушай, умотали меня эти ходоки, – пожаловался он Русакову. – У меня такое ощущение, что в этой области никто до сих пор вообще ничего не делал. Или просто от народа шарахались. Ну, ладно, говори, что у тебя.
– Мне звонил Еронко. Журналист, – сказал Ростислав. – Говорит, что от погибшего журналиста Санина пришло послание. Он перед смертью написал. Там что-то сенсационное.
– И что?
– Начальство его давать это опасается. И вообще делу ход давать не хочет. А он говорит, что должен нас ознакомить.
– Хорошо, встреться. Только вот что, – Тонковидов слегка задумался. – Пусть тебя кто-нибудь прикроет.
– Я со Шкадовым пойду. С Димой.
– Вы ребята рисковые, но давай еще один круг обороны сделаем. Внешний. У вас же есть кто-то? Из органов?
– Есть.
– Короче, ты все понял. А еще лучше с Катиным переговори. Давай, действуй. А я передохну немного.
Ростислав кивнул и вышел.
Антон порылся в настройках мобильника и не успел включить звук, как телефон зазвонил.
Жена.
– У меня хорошие новости для тебя, – немного игриво сказала она.– Мы с Полиной завтра утром будем у тебя. Ты рад?
Антон хотел вслух удивиться грядущему приезду, но вспомнил, что сам по настойчивой просьбе Савицкого просил их приехать и только сказал:
– Конечно. Говори во сколько, какой поезд. Вас встретят.
– А ты сам?
– Конечно, если ничего не случится.
Закончив разговор с супругой, Тонковидов заказал обед из столовой администрации. В такое время она уже была закрыта, но там всегда находился дежурный и несколько порций еды, оставленных на непредвиденный случай. Их оставалось только разогреть. Такой услугой Антон пользовался нечасто, но сейчас у него просто не было сил, чтобы ехать куда-то, а есть хотелось.
Утолив голод, он немного посмотрел бумаги, прилетевшие во второй половине дня. Некоторое время он ждал звонка от Русакова, но тот молчал. Зато раздался другой звонок. От столичного куратора.
– Да, Юрий Иванович, – ответил Антон, – Добрый вечер.
– Добрый, – голос из столицы звучал глухо и тоже как-то устало. – Что хорошего?
– Рутина: заседание, личный прием.
– Да, что-то скучно у тебя стало, – усмехнулся куратор. – Целый день ни в кого не стреляли. Я тебе вот зачем звоню: ты на завтра супругу вызвал для съемки, так отмени. Пока не надо.
– Хорошо, Юрий Иванович.
– Ну, тогда пока все. Будь здоров.
– До свидания.
После разговора у Антона возникло странное чувство. С одной стороны, он совсем не хотел видеть Тамару. А с другой, звонок показался ему странным.
Он нажал кнопку селектора. Помощник Юра отозвался сразу.
– Соедини меня с Савицким, с пиарщиком этим. Знаешь?
– Да, конечно, Антон Викторович.
Савицкий отозвался через несколько секунд.
– Слушаю, Антон Викторович.
– Павел Юрьевич, надо съемку семьи на завтра отменить. В смысле, перенести.
– Да, конечно. Я в курсе.
– А почему мне не сказал?
– Да, только что узнал.
– Ладно.
Антон положил трубку и снова задумался. Так и не придя ни к какому выводу, он взял мобильный и позвонил жене.
Глава сорок первая.
После звонка от Еронко Русаков задумался. Вернее, задумчивость его была несколько нервной. Он даже встал и буквально пробежался по кабинету. Набрал Тонковидова. Тот не отвечал. Ростислав знал, что у руководителя идет личный прием, но на всякий случай набрал еще раз. Через некоторое время от Антона пришло сообщение. До восемнадцати часов времени было еще достаточно. Он позвонил Шкадову. Сказал коротко:
– Приезжай.
Когда Дмитрий приехал, Ростислав описал ему ситуацию.
– Надо ехать и побыстрей, – сказал он возбужденно. – Но мы договорились без Тонковидова ничего не предпринимать.
– Я надеюсь, что твой журналист ничего не натворит, – спокойно и даже немного флегматично ответил Дмитрий. – Уже не так долго. Иди, дождешься в приемной.
– Вдвоем поедем? – спросил Русаков.
– Нет, возьмем взвод «морских котиков», – усмехнулся Шкадов.
– Я про местных друзей, – мрачно ответил Ростислав.
– Думаю, Семена возьмем, – согласился Дмитрий. – Я ему позвоню, чтобы он был наготове. Хотя тут и не знаешь, кто друг, а кто враг.
Русаков пошел к Тонковидову. Дмитрий остался его ждать.
– Какие команды? – спросил он, когда Русаков вернулся.
– Сообщить Катину, взять местных, максимально перестраховаться.
– И где встреча?
– Наберу сейчас Владимира.
Он поговорил, потом сказал:
– Он будет ждать в кабинете в редакции, тут недалеко, говорит там спокойнее, посторонние не пройдут.
Шкадов еще раз позвонил Семену, а Русаков набрал Катина. Сергей Сергеевич выслушал его без особых эмоций.
– Адрес только напиши и имя журналиста. Я буду на подстраховке. А вы поосторожней, смотрите по сторонам.
– С нами местный будет.
– Ладно. Удачи. И осторожнее: на улице темно.
Ростислав так и не понял, шутит он или говорит серьезно. Они вышли на улицу. Русаков вздохнул свежий воздух. Потеплело и даже, кажется, слегка пахнуло весной. Неубранный снег на газонах подтаивал и стекал небольшими лужицами.
Откуда-то сбоку выскочила юркая светлая машина. Семен приоткрыл стекло, махнул рукой.
– Поехали, – сказал он вместо приветствия, когда они забрались в салон. – Будем надеяться, что утечки ваш журналист не допустил, но все равно – стремительность это наше всё.
Здание редакции газеты «Губернские вести» находилось в центре города, но чуть в стороне от шумных дорог. Более того, в глубине квартала. К нему вел узкий проезд между домами. Сама редакция помещалась в двухэтажном, уютном на вид, особнячке. Возле него было тихо. Стояла пара машин, людей не было видно вовсе. Семен, припарковываясь, внимательно смотрел в зеркало заднего вида, но за ними никого не было.
– Вы к кому? – сонным голосом спросил вахтер. Его сонность контрастировала с громоздкой пропускной конструкцией, мигавшей красным светом.
– К Еронко, – ответил Русаков. – Я первый заместитель губернатора.
– Да-а-а? – недоверчиво переспросил вахтер. Потом поднял трубку телефона, пару раз тыкнул пальцем и произнес: – Владимир Яковлевич, к вам. Говорит, что замгубернатора. Хорошо.
– Проходите. Второй этаж, восьмой кабинет, – сказал он, положив трубку, и нажал на кнопку. Громоздкая конструкция загорелась зеленым.
Они поднялись на лестнице и без труда, даже в полутьме коридора нашли кабинет Еронко. Журналист сидел за столом. Рядом с ним горела настольная лампа.
– Еше семи нет, а у вас темно, – сказал, пожимая ему руку, Русаков.
– Мы старорежимное издание, – усмехнулся Владимир. – Шесть ноль-ноль и все по домам. Разве что в день выхода задерживаемся. Да и то не все.
– Это Дмитрий, а это Семён, – сказал Русаков и, заметив вопрошающий взгляд Еронко, добавил. – Можешь им полностью доверять.
– Хорошо, – кивнул журналист. – Располагайтесь. Как говорится, есть новости.
Он не успел начать знакомить их с новостями, как дверь осторожно приоткрылась и в дверь просунулась лысая вытянутая голова в очках с острыми ушами.
– Разрешите? – спросил обладатель острых ушей и, не дожидаясь ответа, зашел в кабинет.
– Я главный редактор «Губернских вестей» Сергей Захарович Кубышкин, – сказал он. – Узнал, что у нас такие гости и зашел поздороваться.
– Очень приятно, Сергей Захарович, – кивнул Русаков и привстав, протянул ему руку.
– А почему без предупреждения? – широко улыбаясь проговорил Кубышкин. – У нас не принято, чтобы такие люди появлялись без предупреждения. Надо встретить, хотя бы чаю предложить. И сейчас можем сообразить.
– Извините, Сергей Захарович, – сказал Ростислав. – У нас с Володей общение чисто деловое, без протокола.
– И без чая, – хмыкнув, добавил Шкадов.
– Ну что ж, приятно было познакомиться, – редактор всплеснул руками. – Если что заходите, я еще здесь. Приемная через кабинет.
Когда дверь за ним закрылась, то Еронко слегка улыбнулся:
– Нормальный мужик, в принципе. Только очень всего боится. Отголосок еще советских времен. Как бы чего не вышло… Ну да, ладно, давайте к делу.
Он пошевелил мышкой, и компьютер ожил, потом пощелкал кнопкой, что-то набрал, на ходу поясняя:
– Все же перестраховываюсь. Больно уж письмецо серьезное.
И тут внезапно в комнате погас свет, издав какой-то непонятный звук, отключился и компьютер.
– Дела…, – сказал Шкадов, – Эдак, мы никогда ничего не узнаем.
– М-да. И часто у вас такое? – спросил Русаков у Владимира.
– Нет. Уже и не помню, когда последний раз такое было.
– Плохой знак, – сказал Семен и подошел к окну. Несмотря на то, что в комнате было темно и с улицы вряд ли было его видно, он стоял сбоку от окна и лишь слегка приоткрыл занавеску.
– Что там? – спросил Ростислав.