Андрей Собакин
Пионерский некрополь
И вот однажды жарким днём, когда весь шестой отряд купался в открытом бассейне на территории лагеря, Олег случайно оказался втянутым в разговор двух других мальчишек из его отряда: Вадима и Кости.
– Я когда мимо девчоночьей раздевалки проходил, – рассказывал Вадим, – Там дверь открыта была…
– Ну и?… – заинтересованно навострил уши Костя.
– Ну и увидел… – удовлетворённо сказал Вадим, – Там как раз Катька переодевалась.
– А-а-а… Ка-а-атька, – с некоторым разочарованием протянул Костя, – Вот если бы Ирка или ещё кто…
– А вообще-то, в пятом отряде девчонки ещё лучше, когда голые, – вдруг вырвалось у Олега, и он сам даже и не понял зачем и почему он это сказал.
Вадим и Костя разом повернулись к нему и у обоих в глазах светился живейщий интерес.
– А ты откуда знаешь? – недоверчиво спросил Вадим.
– В бане видел… – несколько смутившись ответил Олег.
– А как там увидишь? Там же окна высоко…– удивился Вадим, – Мы как-то пытались…
– Есть способ… – пробормотал Олег.
Он и сам не понимал, что тянуло его за язык. Больше всего Олег боялся, что каким-то образом раскроется, что он был там с Колей… Однако, слова были сказаны, и отступать было уже поздно.
Тут Костя отделился от их компании – мяч, незадолго до этого улетевший далеко за пределы бассейна, наконец-то вернулся в тёплую плескающуюся воду, и некое подобие водного воллейбола возобновилось.
– После ужина покажешь, – то ли сказал, то ли приказал Олегу Вадим и тоже поплыл чтобы присоединиться к игре.
Олег нерешительно поплыл следом, но тут же приободрился, когда увидел, что и Вадим, и другие мальчишки принимают его в игру. «Может, он всё забудет до вечера…» – мелькнула в голове Олега успокоительная мысль.
Однако, Вадим ничего не забыл, и после ужина он подошёл к Олегу.
– Ну, пойдём? – спросил он.
Олег только кивнул. Они вдвоём не разговаривая направились по аллее в сторону бани. Издалека Олег заметил, что на крыльце бани стояли две пионервожатые (и курили, естественно), но он не знал, из какого они были отряда.
– О! – обрадовался Вадим, – Нам повезло – у кого-то банный день… Надеюсь, не у малышни какой-нибудь.
Олег вздохнул, и показал Вадиму на кусты росшие вдоль аллеи – Вадим понял его без слов и первым нырнул в заросли. Они тайком пробрались по кустам к бане и в надвигающихся сумерках обошли её вокруг. Осторожно пройдя сквозь заросли крапивы и колючек к окнам девчоночьей раздевалки, мальчишки остановились. Брошенная в прошлый раз Олегом доска спокойно лежала на своём месте в зарослях крапивы прямо под окном. Вадим сразу же сообразил, как ею пользоваться.
– Это здорово, – радостно сказал он, – давай её к стене приставим.
Олег и Вадим совместными усилиями прислонили массивную доску к кирпичной стене, уперев её нижним концом в землю. Потом Вадим попытался самостоятельно взобраться по доске наверх передвигаясь по ней маленькими шажками и держась руками за края, но у него это не особенно получилось, и он быстро скатился вниз.
– Надо её пониже поставить, – сказал Вадим.
– Нет, – возразил Олег, – Тогда до окна не дотянешься: там внизу стекло мутное – не видно. Давай, я тебе лучше помогу…
И Олег стал подталкивать и поддерживать Вадима на его нелёгком пути вверх по доске (навстречу наслаждениям). Потом Вадим встал поудобнее на верхнем конце доски и, прижавшись к стене, стал смотреть в окно.
– Класс! – восхищённо сообшил он стоявшему внизу Олегу.
Олег убедился, что доска стоит достаточно стабильно и отошёл чуть в сторону задрав голову и глядя на счастливого Вадима. Потом что-то произошло…
Олег не сразу понял, что случилось. Он ощутил едва заметное прохладное дуновение в лицо (словно когда открываешь холодильник), и тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Олег быстро оторвал взгляд от Вадима и огляделся. Уже через полсекунды он понял, кто на него смотрел, и холодок пробежал по его спине. В нескольких метрах от Олега, в сгущающихся сумерках, среди зарослей крапивы стояла девочка. Она была примерно такого же роста как Олег и, наверное, такого же возраста. Она была абсолютно голой, и кожа её была необыкновенно бледной, с каким-то голубоватым отливом. Волосы у девочки были не очень длинные, чёрные, убранные от лица назад и в стороны. Олегу показалось, что волосы её были мокрые и слегка блестели. Девочка смотрела на Олега большими тёмными глазами, и она ни разу не моргнула…
– Мальчики, а что вы тут делаете? – совсем просто спросила девочка, и голос её был удивительно ласковый и приятный, и сильно контрастировал с холодно-беспощадным выражением её глаз.
– Н-ничего… – прошептал Олег, чувствуя, что холодеет от страха и не смеет даже пошевелиться.
– Вот как, – улыбнулась девочка и сделала шаг ему навстречу, полностью выходя из зарослей крапивы и являясь Олегу во всей своей наготе.
Улыбка у девочки была добрая и немного ироничная, что также сильно контрастировало с её взглядом. Олег смотрел на её голое тело, но оно ни секунды не показалось ему хоть столько-нибудь желанным зрелищем – он был напуган, сильно напуган, смертельно напуган…
– А-а-а, – протянула девочка, – Вы за девочками подглядываете…
– К-кто ты? – запинаясь и готовясь сделать шаг назад спросил Олег.
Девочка проигнорировала его вопрос и продолжала:
– Хорошо, я согласна. Давай я разденусь, а потом ты разденешься?
– Н-н-не надо… – пробормотал Олег медленно делая шаг назад.
Он хотел было окликнуть Вадима, но не мог или просто боялся отвести от девочки взгляд – было в ней что-то одновременно и маняще-ласковое и пугающее…
– Не бойся, это интересно… – успокаивала Олега девочка и начала осторожно приближаться к нему.
Олег сделал ещё пару шагов назад и уже ожидал почувствовать спиной прислонённую к стене доску, на верхнем конце которой стоял поглощённый подглядыванием Вадим, однако никакой доски пока не было… Олег не сводил глаз с девочки, и вдруг в быстро сгущающихся сумерках позади неё он увидел стену бани, освещённые окна, спину Вадима, прильнувшего к одному из них… И до Вадима было не меньше десяти метров, а до странной голой девочки – не больше двух… Как это могло произойти? Значит, сейчас за спиной Олега только заросли крапивы, ограда лагеря и надвигающаяся ночь… А тем временем голая девочка приближалась, и Олега обволакивал её нежный голос:
– Смотри – я раздеваюсь…
Она положила правую руку себе на левое плечо и, крепко сжав пальцы, вдруг приподняла довольно большой кусок кожи обнажив под ним кроваво-красное мясо с розовыми прожилками. Это было столь неожиданно, что Олегу показалось, что у него от страха остановилось дыхание, и ноги стали как бы ватными. Девочка, совершенно не изменившись в лице, потянула кожу с левого плеча вниз, и та начала соскальзывать с её тела словно платье… Обнажив мясо практически до талии, девочка опустила правую руку, и большой кусок кожи повис вниз частично закрыв её ноги. Подняв левую руку к правому плечу, девочка точно так же сорвала кожу со своей правой половины… Олег чувствовал подступающую тошноту, глаза заволакивал белый туман, ноги подгибались – всё казалось каким-то нереальным кошмарным сном… Когда девочка остановилась всего лишь в двух-трёх шагах от него, Олег увидел как у неё в груди, ритмично раздвигая слоистую толщу кроваво-красного мяса, бьётся сердце… В следующее мгновенье Олег повернулся и бросился напролом через крапиву в сторону забора.
– Куда же ты? – донеслось ему вслед, – Я ещё не разделась…
Олег мчался вдоль забора совершенно не чувствуя обжигающей крапивы и обдирающих кожу на ногах колючек. Уже стало совсем темно. Через два десятка метров он увидел в заборе выломанную доску и, не задумываясь, выбежал через эту дыру за территорию лагеря. Потом, не сбавляя скорости, Олег бежал по ночному лесу, натыкаясь на стволы деревьев и царапаясь об острые ветки. Два или три раза он пересекал какие-то лесные дороги, затем перебрался вброд через неглубокий ручей с глинистыми берегами, и бежал-бежал-бежал… Голая девочка снимающая с себя кожу всё ещё стояла у него перед глазами, а в ушах всё ещё звучал её немножко грустный ласковый голос: «Куда же ты? Ты только никому не рассказывай, хорошо?»
Наконец, совершенно выбившись из сил, Олег выбежал на асфальтированное шоссе и тут же был ослеплён светом фар проносившейся мимо машины. Только каким-то чудом машина проехала всего лишь в нескольких сантиметрах от до смерти перепуганного мальчишки. Потом раздался резкий скрип тормозов, и машина остановилась… Это оказался патрульный милицейский «УАЗ». Олег не понимал, что с ним происходит – он видел лица милиционеров, он понимал, что они его о чём-то спрашивают, но он ничего не слышал и ничего не мог сказать… В его голове периодически всплывала фраза: «ты только никому не рассказывай, хорошо?», и Олег никак не мог от неё отделаться.
Милиционеры решили, что мальчик, видимо, сильно напуган из-за того, что он чуть было не попал под машину. Правильно предположив, что мальчик убежал из близлежащего пионерского лагеря, они отвезли его туда. Олег, по-прежнему, не отвечал ни на какие вопросы и выглядел очень бледным и усталым. Поэтому, вожатые шестого отряда решили пока поместить его в изолятор, где бы он мог выспаться и отдохнуть. Хотя дело было уже поздно ночью, повариха тётя Зина приготовила специально для Олега лёгкий ужин. Впрочем, от еды тот решительно отказался (перед его глазами всё ещё стояло кровавое мясо выглядывающее из-под снимаемой кожи), но зато выпил аж три стакана компота. Такое поведение ещё более укрепило вожатых в мысли, что Олег, скорее всего, заболел, а значит – в изоляторе ему и самое место.
Проснувшись утром в изоляторе, Олег выглядел заметно лучше, но, по-прежнему, ничего не говорил. На завтрак он выпил только какао. Доктор, внимательно осмотрев Олега, не нашла никаких серьёзных проблем.
– Наверное, что-то его сильно напугало, – предположила она, – Думаю, будет лучше, если он отдохнёт в изоляторе два-три дня. Возможно, потом он сам всё расскажет.
– Да, его ведь чуть было не сбила машина, – согласился Игорь, – Он зачем-то ушёл с территории лагеря, а потом, уже в темноте, оказался на шоссе…
– Бедный мальчик, – вздохнула повариха тётя Зина…
А Олегу становилось, действительно, лучше и лучше. Ночной кошмар, казалось, стал потихоньку удаляться и казался уже чем-то вроде ужасного, неприятного, но всё-таки сна.
Когда тётя Зина принесла обед, то Олег даже поел немного… Однако, он, по-прежнему, молчал и только иногда слегка улыбался, когда хотел сказать «спасибо». Изолятор был небольшим, отдельно стоящим домиком с четырьмя комнатами: три палаты с двумя кроватями каждая и кабинет доктора. Олег был единственным пациентом изолятора, и поэтому другая кровать в его комнате была пуста.
Весь день Олег провёл в постели – просто лежал и смотрел то на берёзы за окном, то на муху на потолоке… Вечером тётя Зина принесла ужин. Пока Олег нерешительно ковырялся вилкой в тарелке, повариха сидела на пустующей кровати и с состраданием смотрела на него.
– Бедненький… – сказала она, – И чего ж ты ночью за территорию лагеря попёрся? А если бы по машину попал? А если бы утонул, как она?
Услышав фразу «утонул, как она» Олег поднял на повариху вопросительный взгляд.
– А то! – оживилась тётя Зина заметив его интерес, – Ты разве про «голую пионерку» ничего не слышал? Лагерь-то этот ещё до войны был. Так вот, в сороковом году, летом, три пионера (ну таких же как ты) и одна пионерка без спросу пошли за территорию лагеря. Уж не знаю зачем: то ли купаться в реке, то ли ещё зачем.... Никто не знает, что там произошло, но потом к проезжавшему мимо трактору выбежали трое до смерти перепуганных мальчишек и рассказали трактористу, что девочка утонула в реке. Тракторист пошёл с ними и, действительно, увидел утопленницу, которая лежала на мелководье – то ли течение её туда вынесло, то ли ребята вытащили… Тракторист велел ребятам охранять труп, а сам быстро поехал за милицией…
Олег уже давно не ковырял вилкой в тарелке, а внимательно слушал рассказ тёти Зины.
– Ну вот, – продолжала она, – А когда милиция приехала, то ни ребят, ни утопленницы не нашли. Весь берег обшарили, всюду искали, но – все как в воду канули… А на следуюший день двух ребят нашли… В реке… Ниже по течению… Мёртвых… Утонули они… Никто не знает как и почему… Только вот, говорят, утонувшая пионерка совсем голая была, а те ребята – в одежде… А третьего парнишку, ещё через пару дней, нашли слонявшимся по старому кладбищу… Он-то совсем умом тронулся – не говорит ничего, ни на что не реагирует, как ходячий покойник… Так его в сумасшедший дом и отправили… Ну а пионерка-то так и исчезла… Такая вот история…
Тётя Зина помолчала, а потом добавила:
– Давно это было… А вот как на той неделе Колю из вашего отряда на станции нашли – так я сразу про ту голую пионерку вспомнила… Коля-то тоже стал, как тот парнишка, что на кладбище нашли… Вот и задумаешься…
История про утонувшую пионерку просто потрясла Олега. Он почему-то сразу подумал, что её-то он тогда и видел… Ведь и волосы у неё мокрые были!
– Ну ладно, – сказала тётя Зина, – заболталась я с тобой. Поздно уже – скоро совсем темно станет. Я вот тебе сейчас занавески закрою, и ты постарайся уснуть – тебе сейчас побольше спать и отдыхать надо…
Олег хотел было что-то сказать тёте Зине, но вдруг с ужасом почувствовал, что не может – он словно разучился говорить, и из его рта вырвалось лишь невнятное мычание. Тётя Зина, видимо, истолковала это как «спасибо» и, поправляя штору, которую только что задёрнула, добродушно ответила:
– Ничего-ничего, завтра будет ещё лучше.
Потом она поставила на тумбочку возле кровати стакан компота и, прихватив с собой поднос с полусъеденным ужином, погасила в комнате свет и ушла. Олег остался один. Он думал про утонувшую пионерку и ещё про то, видел ли её Вадим? Впрочем, Вадим наверняка был всецело поглощён подглядыванием в окно бани и вряд ли что-нибудь мог заметить. Ведь Олег сам не заметил тогда исчезновения Коли…
«Вероятно, та голая пионерка точно так же подошла тогда к Коле», – подумал Олег и вдруг неожиданно ясно и чётко услышал в своей голове её голос: «А ты, оказывается, умеешь хранить секреты».
Фраза прозвучала настолько реалистично, что Олег даже чуть приподнял голову с подушки и огляделся. В сером полумраке комнаты он не увидел ничего особенного. Задёрнутые шторы слегка колыхались – возможно, из-за открытой форточки… Или форточка была закрыта? Олег лихорадочно попытался вспомнить, но не мог… А что, если форточка закрыта?! Неприятный холодок пробежал по его телу. Теперь он просто должен был выяснить это! Это было бы абсолютно немыслимо – снова улечься в постель, зная, что кто-то, возможно, стоит за задёрнутыми шторами… Олег осторожно сел в постели и свесил ноги на пол. Он напряжённо всматривался в шторы… Те, едва заметно поколыхавшись, замерли… «Может, мне это просто показалось?» – подумал Олег. Он встал с кровати и, как был – в одних трусах – подошёл к окну. Шторы были неподвижны, и появившееся ранее беспокойство быстро улеглось. Надо просто убедиться, что там никого нет – и можно спокойно спать… Олег взялся руками за шторы и раздвинул их… И там стояла она! В полуметре от него стояла та самая девочка, которую Олег видел за баней, та, которая снимала с себя кожу… Она стояла и смотрела прямо ему в глаза, и на лице её было какое-то восторженное выражение. Вся её кожа была на месте – как и в прошлый раз, девочка была совершенно голая.
Олег от страха и неожиданности не мог даже сделать вдох. Он видел её мокрые волосы, он даже разглядел несколько прозрачных капель воды медленно стекающих с её волос вниз по шее…
– Ты никому не рассказывал? – мягко и с улыбкой спросила девочка.
Олег с хрипом сделал вдох и, выпустив из рук шторы, попятился назал к кровати. Девочка бесшумно шагнула в комнату, позволив Олегу отдалиться не более чем на метр.
– Я уже раздевалась, – сказала она, – Теперь твоя очередь.
Отступая назад, Олег натолкнулся на свою кровать и машинально сел на неё. Девочка встала прямо перед ним и слегка наклонив голову набок спросила:
– Ты что, не хочешь? Это будет нечестно – ты ведь меня видел, а я тебя нет…
Олег хотел кричать, куда-нибудь бежать, зажмуриться… Но он только смотрел на стоявшую перед ним голую пионерку и не мог пошевелиться от страха.
– Тогда я тебе помогу, – сказала она и протянула к нему руку.
Олег ощутил её холодную ладонь на своём плече, но не осмелился отстраниться – он только повернул голову и следил за её длинными изящными пальцами. Девочка вдруг сжала руку, и её пальцы ушли глубоко внутрь, прямо под кожу Олега. Боли он не почувствовал, но всё выглядело настолько сюрреалистично, что ему стало страшно. Потом она резко дёрнула и сильно потянула за край кожи, и теряюший сознание и рассудок Олег увидел свою собственную обнажённую плоть – кроваво-красное мясо, пульсирующие струйки крови из лопнувших сосудов, какие-то беловатые прожилки…
А потом пришла боль, и жуткий крик разорвал ночной покой спящего пионерского лагеря…
Прибежавшие на крик сотрудники пионерского лагеря в ужасе застыли в дверях – они увидели довольно странную и непонятную картину. Олег сидел на кровати обхватив себя за плечи, и тело его содрогалось, словно ему было очень-очень холодно. Шторы были раздвинуты, окно закрыто. Никаких внешних повреждений у Олега обнаружено не было. Он не отвечал на вопросы, он, вообще, не издавал никаких звуков, он никого не замечал и ничего не видел – взгляд его был устремлён далеко-далеко, возможно, туда, где среди покрытых зеленью берегов сверкало зеркало медленной реки под ослепительным летним солнцем далёкого 1940 года…
Пионерский некрополь: Кладбищенская жуть
Эта история приключилась жарким и засушливым летом 1981 года, в одном из пионерских лагерей затерявшихся где-то на бескрайних просторах Советского Союза…
Четвёртый отряд возвращался с прогулки. Пионеры брели неспешным прогулочным шагом растянувшись по лесной дороге. Впереди шли девочки, распределившись на пары и тройки по взаимным симпатиям. Пионервожатый Борис возглавлял шествие полностью игнорируя девчачье щебетанье вокруг него и сосредоточенно думая о чём-то о своём, возможно, о несданной вовремя сессии или о других проблемах. Его напарница, пионервожатая Таня, то шла вместе с девочками, то чуть отставала чтобы убедиться, что все мальчишки на месте, и за время прогулки никто не пропал, и никого не потеряли. Мальчишки плелись тесной стайкой в середине процессии. За ними осторожно брели одиночки Костик и Вадим, а уже позади них, на некотором расстоянии шагали Димка и Петька… Уловив момент, когда Таня снова умчалась вперёд, Димка заговорщески посмотрел на Петьку и негромко сказал:
– Я их с собой взял…
Глаза у Петьки тут же вспыхнули, но он сдержал эмоции и, стараясь выглядеть как можно безразличнее, спросил:
– Покажешь?
Димка кивнул и, убедившись, что Таня умчалась далеко вперёд, чуть замедлил шаг.
– Ты же тогда только одну видел, – сказал он, – А у меня их пять.
Петька шумно вдохнул:
– Дашь посмотреть?
– Ладно, – кивнул Димка, – Но только – никому!
– Могила, – уверенно сказал Петька.
Мальчишки остановились, и Димка достал из нагрудного кармана рубашки сложенный конверт, в котором что-то лежало. Через пару секунд на свет появилась небольшая стопка маленьких чёрно-белых фотографий, размером примерно семь на семь сантиметров. Димка молча дал их Петьке, и тот замер разглядывая снимки…
На фотографиях были обнажённые девушки. Симпатичная блондинка стояла на коленях на песчанном пряже и смотрела прямо в объектив. Раздвинув ноги и скрестив руки, она закрывала ладонями свои обнажённые груди. Совсем миниатюрные трусики, казалось, сливались с её телом создавая иллюзию полной обнажённости. Чуть прищуренные глаза смотрели с вызовом, а губы были готовы вот-вот изобразить пренебрежительную улыбку… Где ты, красавица?.. На берегах какого моря?.. Петька сглотнул слюну и, переложив карточку в конец, стал разглядывать следующую… Обворожительная брюнетка так же стояла на коленях на песке, но повернувшись боком. На ней тоже были только тёмные трусики. Обеими руками брюнетка поправляла волосы и смотрела в камеру чуть-чуть повернув голову…
– Видал? Почти голые, – довольным голосом сообщил Димка.
– Где ты их взял? – не отрывая взгляда от фотографии спросил Петька.
– Да я же тебе говорил – в учебнике по геометрии лежали, – сказал Димка, – Нам в начале года в школьной библиотеке учебники выдавали, ну я и не заметил сразу… А потом дома, когда из сумки выкладывал – смотрю торчит там что-то между страниц… Кто-то сдал, а вынуть забыл…
– Повезло тебе, – с завистью вздохнул Петька, – Классные тёлки…
Он собрался было переложить в конец и эту карточку и посмотреть следующую, но совершенно неожиданно откуда-то с небес раздался женский голос:
– Так! Это что у вас? Ну-ка, дай мне сюда!
Петька и Димка одновременно вздрогнули – прямо перед ними стояла пионервожатая Таня и уже протягивала руку к заветным фотографиям…
Петька машинально сделал шаг назад и убрал карточки за спину. Димка несколько растерянно протянул ему пустой конверт, и Петька схватил его левой рукой.
– Ну? Я что-то неясно сказала? – спросила Таня и снова протянула руку.
Вообще-то, она была красивая – длинная (даже чуть повыше Бориса), с большими выразительными карими глазами, в ярком коротком красном платье с косыми расплывчатыми жёлтыми полосками… Вот только губы у Тани были очень тонкие, и когда она говорила, то поджимала их ещё больше, и получалось очень уж сердитое выражение лица…
– Тань… Это ничего… – вяло пробормотал Димка, – Мы это… Мы уже идём…
Пока он говорил, Петька быстро запихнул фотографии обратно в конверт.
– Дай мне это сюда! – Таня была настроена решительно и снова протянула руку.
Петька вопросительно посмотрел на Димку, но тот ответил суровым взглядом, не обещавшим предателю нечего хорошего.
– Что тут не понятно? – уже раздражённо спросила Таня, – Дай мне это сюда! Я видела, что это за фотографии!
На глазах у перепуганных ребят двадцатилетняя студентка постепенно превращалась в разъярённую валькирию. Петька беспомощно огляделся по сторонам. Слева лес уже кончился, и дорога, по которой они шли, тянулась вдоль заросшей кустарником ограды кладбища. С другой стороны продолжался негустой берёзовый лесок… Выбора не было. Петька взмахнул рукой и швырнул конверт с фотографиями через кладбищенский забор. Он успел поймать недоумённый взгляд Димки, а потом почувствовал боль – Таня больно схватила его за запястье.
– Ты что?! – голос пионервожатой не сулил ничего хорошего, – Ты меня совсем за дуру держишь? Вы оба у меня до конца смены на кухне картошку чистить будете! Это я вам обещаю!
– Тань… – пробормотал Димка, – Мы это…
– Так! – Таня была настроена решительно, – Быстро с отрядом в лагерь! Я вас догоню, а пока готовьтесь и дрожите! Вам это дорого обойдётся!
Не глядя друг на друга Петька и Димка побежали догонять отряд, а Таня, приметив пару старых берёз на кладбище как ориентир, пошла назад вдоль кладбищенской ограды туда, где, как ей показалось, она видела калитку…
Когда ребята догнали отряд, Димка зло посмотрел на Петьку:
– На фига ты их выбросил?!
– Так ведь она бы их забрала! – ответил Петька.
– Я тебе поверил, а ты – выбросил! – сказал Димка, – Теперь это твоя проблема вернуть карточки обратно!
– А как мы их вернём? – грустно спросил Петька.
– А не надо было выбрасывать! – разозлился Димка, – Вот пойдёшь на кладбище и найдёшь!
– Когда? – недоумённо спросил Петька.
– А когда хочешь! Меня не колышит! Вот чтоб пошёл и нашёл! – почти прикрикнул на него Димка.
Уже на подходе к лагерю пионервожатый Борис забеспокоился:
– Так, ребята, а кто видел Таню? Куда она подевалась?
Пионеры озабоченно крутили головами, но никто ничего не знал.
– Кажется, вы последние шли? – спросил Борис Димку и Петьку.
Те молча переглянулись, но ни один из них не кивнул и ничего не сказал.
– Ничего не понимаю, – вздохнул Борис, – Вроде бы, только что здесь была…
После прибытия в лагерь исчезновение Тани как-то отошло на задний план. Правда, и Петька, и Димка серьёзно опасались, что пионервожатая вот-вот заявится с пачкой фотографий, и им, возможно, придётся оправдыватся в кабинете начальника лагеря… Однако ничего особенного не произошло. Был ужин, отбой – всё как обычно… Правда, кто-то из ребят сказал, что Борис после ужина расспрашивал про Таню, кто видел её последним в лесу – судя по всему, до вечера в лагере она так и не объявилась…
После отбоя в спальне мальчиков, естественно, никто сразу не уснул. Пионервожатый Борис погасил свет и закрыл дверь, привычно пожелав спокойной ночи («Так! Всем спать! Кого услышу – пусть пеняет на себя!»). Выждав для приличия пару минут, мальчишки начали перешёптываться лёжа в своих кроватях. Кто-то обсуждал таинственное исчезновение Тани, кто-то ничего таинственного в этом не видел («Подумаешь, небось в город по делам поехала или в магазин…»).
– А может, это как в той истории про восемнадцатого пионера? – предположил мальчик в очках, которого звали Владик.
– А ведь и правда! – воскликнул собеседник Владика, – Там же про могилу было, и Танька, вроде, возле кладбища пропала…
Судя по всему, он знал эту историю.
– Эй, ты, очкарик! – окликнул Владика паренёк с другого конца спальни, – Что там за история?
– А ты его очкариком не обзывай, он может и расскажет, – ответил сосед Вадика.
– Ладно, не буду, – согласился паренёк, – Пусть рассказывает.
– Тогда, кто хочет, лучше поближе подойдите, – сказал Владик, – А то Борис опять орать начнёт, что не спим… Это короткая история…
Пять-шесть мальчишек тут же соскочили со своих кроватей и расселись вокруг Владика. Димка и Петька были в их числе. Потом, когда Владик уже начал свой рассказ, все остальные тоже перебазировались поближе к нему – возможно, сначала они надеялись послушать историю лёжа в собственных постелях, но Владик рассказывал очень тихо… Врочем, не все – толстенький Илья («Винни-Пух») успел заснуть. Проходя мимо его кровати ребята тихонько посмеивались, но будить не стали…
– Ну так вот, – начал свой рассказ Владик, – Было это в одном пионерском лагере несколько лет назад… Может быть, даже, и в нашем…
Опасливо переглянувшись, мальчишки затаили дыхание и стали слушать.
– Был самый-самый первый день, когда все только приехали и начали расселяться. Мальчишки, девчонки – все занимали кровати в своих палатах, знакомились и распаковывали вещи… И вот, в одном из отрядов мальчишки только-только распределили между собой, кто где будет спать – и тут в спальню вошёл их вожатый. «Ну как? – спросил он, – Всё нормально? Помогите-ка мне разобрать вашу лишнюю кровать, и мы её в кладовку отнесём, чтобы она тут зря место не занимала…»
«Какая ещё лишняя кровать? – удивились мальчишки, – У нас как раз сколько ребят, столько и кроватей…»
Вожатый удивился: «Не может быть! В спальне было восемнадцать кроватей, а вас должно быть семнадцать человек!»
Ребята пересчитали друг друга и говорят: « Нет. Нас как раз восемнадцать.»
Вожатый их тоже пересчитал: «Очень странно… По списку вас должно было быть семнадцать. Наверное, кто-то по ошибке попал не в свой отряд…»
Снова все пересчитались – получилось опять восемнадцать.
«Ну-ка, – говорит пионервожатый, – Посмотрите, кто не в вашем автобусе ехал».
«А чего смотреть, – говорят ребята, – Мы же все в разных автобусах ехали.»
Все начали показывать, кто с кем в каком автобусе ехал, и получалось всё довольно запутанно – большая часть отряда, действительно, ехала в одном автобусе, но четверо-пятеро ребят попали в автобусы к другим отрядам…
«Ладно, – сказал вожатый, – Сейчас я список принесу, и мы перекличку устроим – всё сразу и выяснится».
Через некоторое время вожатый вернулся со списком. Зачитал все фамилии, и все пионеры ответили: «здесь!».
«Кого я не назвал?» – спрашивает вожатый.
Все молчат.
«Что за бред? – удивился вожатый, – Ладно, чёрт с вами, завтра разберёмся… А теперь уже поздно, поэтому – всем спать!»
Ушёл вожатый, а ребята не спят – в самом деле, среди них кто-то лишний, а кто – непонятно… Тут кто-то и говорит: « А вдруг среди нас тот мёртвый пионер?»
Все заволновались: «Какой ещё мёртвый пионер?». Ну, тогда один из мальчишек рассказал такую историю. Несколько лет назад один из пионеров в этом лагере зачем-то ушёл за территорию, и там, на дороге, его сбила машина. Водитель, который его сбил, вёз краденную картошку с колхозного поля и испугался, что милиция его раскроет, и поэтому он закопал труп пионера неподалёку от дороги в лесу (хорошо, что лопата с собою в машине была). Так об этом никто никогда ничего и не узнал.
А пионер с тех пор каждое лето, в первый день каждой новой смены, появлялся в лагере среди пионеров. И ночью кто-то из ребят исчезал, а мёртвый пионер на всю смену занимал его место…
«А как же нам его распознать? – спросил кто-то, – Может быть как раз он сейчас среди нас?»
Все перепугались и стали с подозрением присматриваться друг к другу. Тут тот, кто рассказывал, и говорит: «Есть очень простой способ распознать мёртвого пионера. Надо ночью пойти в лес, за территорию лагеря, и всем по очереди лечь на могилу того мёртвого пионера. Как только сам мёртвый пионер ляжет на свою могилу, земля разверзнется и заберёт его назад…»
Никому эта идея сначала не понравилась, но потом каждый задумался. Ведь их и вправду оказалось восемнадцать вместо семнадцати – вдруг и в самом деле серди них тот мёртвый пионер? И вот, посреди ночи, все ребята выбрались на улицу, и тот, что рассказал им эту историю повёл всех за территорию к той самой могиле…
Могила была в лесу, недалеко от дороги, где тот картофельный вор сбил пионера. «Давайте, каждый по очереди ляжет на могилу, – сказал мальчик, – И кого она поглотит – тот и есть мёртвый пионер…»
Разумеется, никому не хотелось ложиться на могильный холмик. Но тут один из ребят и говорит: «Всё это бред и враки!»
«Ну, раз бред, то и ложись первым!»
«Ну и лягу! Фигня всё это!» – и он лёг на могилу.
Однако едва его спина коснулась травы на холмике, земля под ним развезлась, и мальчик тут же провалился в могилу. Все с ужасом увидели, как он исчез, и как могильный холмик снова сомкнулся, и всё стало точно так как и было – словно ничего и не произошло. Перепуганные мальчишки в панике помчались обратно в лагерь. Лишь в палате они немного успокоились. Теперь их было ровно семнадцать – столько, сколько и должно было быть…
Пересчитывая ребят на следующий день, вожатый убедился, что всё в порядке, и быстро забыл о том, что в первый день пионеров было восемнадцать… Вся смена прошла как обычно, и в конце пионеры вернулись в город на автобусах. Родители пришли их встречать. И вот, выходят ребята из автобуса, а родители одного мальчика всё никак не найдут своего сына. Спрашивают у вожатого: « А где же наш Ванечка?» А тот им и показывает: «Да вот же он, как раз из автобуса выходит!» Смотрят они – а мальчик-то совсем незнакомый.
