Андрей Снегов
Меняла
Император и убийца
Торжественный зал Академии Доминиона утопал в полутьме. Восковые свечи в бронзовых канделябрах тускло чадили, наполняя стерильный кондиционированный воздух букетом живых запахов. Сто дубовых кресел, расставленных ровными рядами перед сценой, занимали молодые люди в форме Космического Флота. В президиуме под массивным янтарным гербом Империи заседал преподавательский состав – двадцать пожилых наставников в адмиральских погонах.
– Господа курсанты, разрешите поздравить вас с окончанием Академии Космического Флота Доминиона!
Баритон Адмирала Брегкога приторным маревом плыл под каменными сводами зала, смешивался с дымом свечей и медленно оседал вниз, распадаясь на отдельные фразы.
– Сегодняшняя ночь – последняя, которую вы проведете в стенах Академии. Пять лет она была для вас родным домом, единственным прибежищем, можно даже сказать, семьей. Мы, наставники, делали все возможное, чтобы эти годы стали лучшими в вашей жизни, и в будущем вы вспоминали об Академии с благодарностью и теплотой.
Адмирал сделал театральную паузу, оглядывая сотню молодых скучающих лиц.
– Завтра утром в этом зале Император Доминиона лично вручит вам серебряные кинжалы – знаки окончания Академии. На каждом из них будет выгравировано имя владельца и контур императорской короны. Необычно в нынешнем сто шестом выпуске то, что Император находится среди вас, и никто из присутствующих не может с уверенностью сказать кто он. У каждого за пять лет накопились догадки и соображения, но доподлинно знает имя Императора лишь сам Император. Завтра девяносто девять из вас должны будут подчиниться одному и поклясться ему в верности Доминиону и Короне. Я хочу подготовить вас к этому, хочу, чтобы вы поняли: вчерашний товарищ по играм станет повелителем мира, и обращение к нему должно будет начинаться со слов «Ваше Величество». Когда равный среди равных становится первым – это сложно, а когда человек вдруг возносится до положения Бога… Могу пожелать лишь мудрости взлетевшему вверх и смирения оставшимся внизу.
Адмирал замолчал, пытаясь прочитать в глазах курсантов ответ на вопрос, терзающий его уже пять лет. Ничего, лишь безликие отражения торжественности момента, предельное внимание и почтительность, скрывающие еще не злую, но уже снисходительную усмешку. Они слишком умны, нынешние выпускники, думал Брегкок, они практичны и циничны до мозга костей, они – самые талантливые дети Доминиона, они – будущие хозяева Империи, они – основа ее благополучия и процветания.
Адмирал переступил с ноги на ногу, и древняя трибуна заскрипела на все лады. А преподавателям, пришлось несладко, вспомнил он. Учить, воспитывать и наказывать мальчишек – привычное дело, но один из них – Император… Кто знает, кого и как запомнил он во время обучения, что сделает после обретения власти? Ведь он, хоть и обычный курсант, единственный наследник Короны, а с завтрашнего утра – полновластный правитель Доминиона. Да еще бесконечные проверки Императорской Охраны, слухи об убийце в рядах учеников…
Брегкок вновь обвел взглядом старинный зал, в котором по древней традиции проходили заседания Академии. Курсанты почувствовали окончание паузы и оторвались от собственных размышлений. Адмирал сделал глоток холодного кофе и продолжил.
– Господа! В процессе обучения случалось всякое: хорошее и плохое, достойное и не очень. Завтра вы должны проснуться с чистой душой, забыв все недосказанности и обиды. Завтра вы вступаете в серьезную взрослую жизнь, где им не должно быть места. Завтра вы становитесь взрослыми, и, возможно, кто-то из вас через много лет будет стоять на этой трибуне и говорить такие же слова таким же мальчишкам, – Адмирал проглотил подступивший к горлу ком. – Вы все для нас – императоры, все как один! Прощайте, мы будем помнить Вас, как помним предыдущие курсы, как помним Императора Алексея Константиноса – создателя Доминиона и выпускника нашей Академии, упокой господь его мятущуюся душу!
Брегкок замолчал, и наступил тот редкий момент, когда тишину слышно, когда она давит на уши сильнее гула маршевых двигателей, когда она становится нестерпимой.
«Живи, Император, под знаменем вечным…» – запел кто-то из курсантов. Гремя крышками кресел, поднялись остальные, и под сводами Зала Торжеств зазвучал гимн Доминиона.
***
– Да, Брегкок сегодня блистал, просто поток красноречия, наверное, всю ночь готовился, – едко сказал Пол, облокотившись на стойку интеркома. – Меня просто мутит от посещения этого Зала Торжеств. Старинный каменный подвал, пропахший черт знает чем, еще и свечи настоящие зажигают!
Он хмыкнул, вразвалочку подошел к зеркалу и, вытащив станер из кобуры, прицелился в собственный глаз.
– Неужели нельзя построить что-то более современное, с климат-контролем, мягкими креслами, ментальными усилителями и голосовыми фильтрами для придания речи соответствующих эффектов? – задумчиво произнес он, покачивая станером из стороны в сторону. – Старый Брегкок в старом зале. Хорошо, хоть жить не заставили в каменном мешке!
Пол сжал оружие обеими руками и обвел им комнату, поочередно ловя в прицел пластиковые кровати, встроенный шкаф и стойку интеркома у двери.
– Интересно, из чьих рук я получу серебряный кинжал? – он вперил взгляд в спину Виктора, стоящего у огромного панорамного окна. – Как думаешь, кто окажется Императором? Я терзаюсь с самого первого дня в Академии! Мои предки потому и засунули меня сюда: как же, в Академии будет учиться сам Император! Но вдруг я врал тебе все эти? Рассказывал сказки о собственной жизни? Вдруг Император – я?
Пол рассмеялся и мечтательно уставился в окно.
– Живешь не в этой курсантской келье, а в Императорском дворце, сам себе хозяин, никаких приказов и командиров, абсолютная власть: хотите девочку – пожалуйста, хотите двух – извольте! – Пол сделал паузу и продолжил. – Виктор, а ты хотел бы быть Императором?
– Нет, не хотел бы…
Со стометровой высоты он сквозь толстое бронированное стекло смотрел на аккуратные аллеи цветущих каштанов, раскинувшиеся у главного корпуса. Их аромат чувствовался даже в небоскребе, где воздух был тщательно проверен, очищен и отфильтрован. Ровные ряды деревьев уходили к горизонту, смешиваясь с природным ландшафтом, и яркая зелень земных великанов растворялась в бирюзе местной флоры, рождая под голубым безоблачным небом невиданные здесь цветовые гармонии.
Виктору нравилось стоять у окна и любоваться прекрасным пейзажем, наблюдать, как из года в год земные растения все глубже и глубже продвигаются в местные леса, захватывают новые и новые территории для жизни. Им уже не нужен охраняющий от любого внешнего воздействия силовой купол, они приспособились, сплотились и уверенно расширяют свое жизненное пространство. Вот так и Доминион. Теснит старую демократию, растет с каждым годом, поглощает свободные прежде миры, укрепляя и без того мощную Империю, созданную отцом Виктора и развившуюся за десятилетия до невиданных высот.
А я подобен цветку орхидеи в образцовой оранжерее, думал Виктор. Существую, огражденный от всего и вся, выживаю в толпе заклятых друзей, прячусь от сонма закадычных врагов. Они в каждом лице ищут Императора, а я ищу среди них друзей и будущих соратников. Виктор положил руку на бедро, где находился выключатель индивидуального защитного поля, и перевел его в нерабочее положение.
– Пол, завтра ты улетишь на Авалон, а я – на Землю, – отрешенно сказал он, прижав лоб к холодному стеклу. – Я хочу тебе признаться…
– Ваше Величество?!
Язвительная ирония в голосе Пола неприятно резанула слух, и Виктор обернулся. Пол стоял у стены напротив окна и, саркастически улыбаясь, целился в Виктора из личного станера. На серебристом, украшенном именной голограммой стволе горел красный огонек боевого индикатора.
– Ваше Величество, поднимите руки вверх и не делайте резких движений, один неосторожный жест – и последует выстрел! – в карих глазах Пола, минуту назад смеющихся и источающих веселье, поселилась ледяная ненависть.
– А с чего ты взял, что Император – я? – Виктор с интересом взглянул на Пола. – Быть может, я в любви тебе собирался признаться?!
– Я знаю, что ты – Император, и знаю давно. Посмотри на себя со стороны, посмотри, как ты ходишь, как ешь, как разговариваешь. Ты – совершеннейший продукт генной инженерии, аристократ во всем: серые глаза, римский нос, волевой подбородок, темные брови и светлые волосы, что издревле считается знаком принадлежности к элите. Даже личное защитное поле, как и сейчас, всегда выключаешь первым – воспитание дает о себе знать. Ты за пять лет никогда уроки не делал, запомнил всех по именам в первый день знакомства, в игровых сражениях уверенно шел к победе и поддавался лишь в последний момент. Ты старательно занижал свой IQ, и тем не менее на втором месте после меня. Опуститься ниже не позволила императорская гордость?!
Пол нервно засмеялся и подошел на шаг ближе.
– А с каким маниакальным интересом ты смотрел всем в глаза! Изучал или боялся? А задушевные беседы со мной, придуманные мечты и надежды – проверял или создавал иллюзию дружбы? Я уверен, что ты знаешь об убийце, проскользнувшем сквозь частое сито Императорской Охраны, уверен, что ты искал его среди нас. Но, здесь, как и пять лет назад, учится сто человек, а значит, убийцу не нашли? Уволь свою охрану, твой убийца – я!
Пол криво улыбнулся и лед в его глазах подернулся рябью.
– Вспомни, как мы познакомились. К тебе подошел маленький для своих тринадцати лет, тщедушный мальчишка с окраинной планеты и с горящими надеждой глазами предложил дружбу. Ты же, коренной землянин, само великодушие, сразу согласился: заботиться о подданных – святая обязанность Императора, не так ли? – Пол скривил губы в ехидной усмешке, затем нахмурил брови и грозно процедил сквозь зубы. – Ваше Величество, ответьте своему верному подданному!
– Я не буду ломать комедию и убеждать тебя в ошибке. Только что сам собирался сказать тебе об этом, – Виктор пожал плечами. – Но, зачем тебе моя смерть? Что плохого я успел для тебя сделать?
– Повелитель всея вселенной, не гневись, призови в свою душу милость и раскаяние! – поставленным голосом протянул Пол, подражая церковникам, а затем размеренное пение сменилось на звенящий крик. – Твой отец уничтожил Авалон, сжег две трети территории планеты, а оставшаяся часть пригодна для жизни не более, чем пустыня! Ты когда-нибудь жил в бункере? Тринадцать лет без солнечного света! Как ты умилялся, когда я плакал, впервые увидев океан! Что ты знаешь об Авалоне – гигантском кладбище на краю галактики? Пять миллиардов могил!
Пол поднял растопыренную пятерню, и глаза его наполнились слезами.
– Пять миллиардов! Эти жизни не стоят верности Доминиону. И Авалон – лишь одна из планет, сожженных твоим отцом – Великим Императором Алексеем, объединителем человечества, Юлием Цезарем наших дней, гори душа его в аду! – Пол презрительно сплюнул сквозь зубы. – И не говори, что сын за отца не отвечает, новое время требует новых подходов… Ты сам знаешь, что все останется по-прежнему: Доминион силой оружия объединит Империю, сожмет в кулак, выжмет все соки, а потом без тени сожаления выбросит ненужные цивилизации на свалку истории.
– Пол, успокойся, прошу тебя! – тихо сказал Виктор и обнажил шрам на левом запястье. – Забыл, как мы лили кровь на алтарь дружбы? Как ты назвал братом меня, а я – тебя? Как мы клялись друг другу в вечной верности? Как в каждом сражении мы стояли спиной к спине? Как я спас тебя во время Испытания водой? Как я разубедил всех, что ты – Император? Они бы убили тебя тогда, три года назад!
Виктор сделал шаг вперед.
– Стоять! – лицо Пола исказилось от ярости, щеки залились румянцем и густые черные волосы растрепались. – Не двигайся, или я убью тебя до окончания прощальной сцены! Я помню все. Не забуду никогда. Мне тяжело тебя терять. Я все время откладывал этот момент. Еще один год – говорил я себе каждое рождество, еще один – день думал весь последний год обучения. Но больше времени нет. Как жаль, что мы не отпразднуем твое девятнадцатилетие!
– Пол, не горячись, ты – всего лишь пешка в чужой игре, тебя подставляют, тебя используют, – осторожно начал Виктор. – Те, кто подготовил тебя, не думают о судьбах Авалона, Земли или Империи, они защищают только свои интересы!
– Но у нас симбиоз, – горько улыбнулся Пол, – их интересы временно совпали с моими. Знаешь, кто такие эти безымянные «они»? Почти все оставшееся население Авалона! Тебя ненавидят лютой ненавистью! И уничтожат: не я, так другие. Ты же не осознаешь масштаба ментальных отличий… Во время колонизации геном авалонцев был изменен. Телепатия. Все знают все обо всех. Чувства, разделенные поровну. Твой отец почувствовал в этом угрозу для Доминиона и решил сжечь планету. Когда гибнет пять шестых коллективного разума, когда умирает часть тебя, ненависть не надо культивировать, она рождается сама, рождается в глубине души, в самых сокровенных ее уголках, и усмирить ее можно, только уничтожив эту самую душу! Я – телепат, но лишь на своей планете, в окружении себе подобных. Здесь я чувствую настроения, вижу эмоциональный фон человека, могу определить: правду он говорит или лжет. А какие идиоты наши с тобой сокурсники! Ты с Земли, тебя, как и Императора, зовут Виктор, ты даже похож на него! Аристократ до мозга костей, первый или второй во всем, и никто, ни один человек не заподозрил в тебе будущего правителя! Обидно, что девяносто восемь дураков будут управлять судьбами миллиардов людей.
– Пол, не спеши, не суди во мне моего отца. Ты же знаешь меня. Знаешь как друга, как брата, знаешь, что я не буду проливать кровь! – Виктор говорил со всей убедительностью, на которую был способен. – Остановись! Путь назад для нас открыт. Все будет по-прежнему, и Доминионом будут управлять сто человек, не вычеркивай из этого списка двух самых умных.
– Ничего уже не будет. Должность Императора уничтожит в тебе того мальчишку, который стал моим кровным братом! – Пол поднял левую руку. – Шрам на венах, станет шрамом на сердце. Я убиваю тебя не как друга, не как кровного брата. Я убиваю Императора, кем бы он ни был. Навсегда уничтожаю оружие планетарного масштаба, изобретенное твоим отцом. Оно ведь может управляться лишь человеком, носящим его гены? А ты – единственный сын и наследник Империи. Конец диктатуре и завоеваниям, смерть имперскому величию, начало возрождения демократии Лиги Миров.
– Нет, Пол, ты не прав, будут хаос и борьба за власть, анархия утонет в океанах крови, а затем Доминион возродится, но уже в форме тирании! – прокричал Виктор, оживленно жестикулируя. – Ты знаешь историю и должен все понимать сам! Ты помнишь наши разговоры в клетке откровений? Сутки один на один! Мы узнали друг о друге все! Мои мечты – твои мечты, мои планы – твои планы, помнишь? Демократия и свобода для каждого, богатство и равенство. Я предлагаю тебе пойти со мной во власть. Рука об руку. Пол Корн – Премьер-министр Доминиона. Тебя устроит эта должность? Поверь, я не торгуюсь и не выкупаю жизнь, я хотел предложить тебе все это завтра, после раздачи кинжалов.
– Конечно, раздача слонов – хорошее дело, – Пол усмехнулся, – но меня интересует ответ лишь на один вопрос: если я приму твое предложение, императорская охрана схватит меня уже с именным кинжалом или еще без него? И кому ты будешь раздавать кинжалы? Тому Торну, который четыре года назад избил тебя до полусмерти? Вейсману, прилепившему бомбу ко дну флайера, чтобы ты разбился и проиграл гонку? Или мне, Полу Корну, Попкорну, как зовут меня все? Я же – твой убийца, ты не забыл? Ты доверишь власть врагу, будешь жить, чувствуя за спиной смертельную опасность? Это невозможно, а я с Императором срать на одном акре не сяду!
– Только давай без громких слов, – Виктор напряженно улыбнулся, – мы не только ходили в один сортир, мы жили вместе пять лет, и ты знал, что я – Император! Так зачем весь этот драматизм? Почему ты не убил меня в тринадцать лет, почему не уничтожил будущего тирана в отрочестве?
– Я дружил с человеком, а не с Императором, я дружил! – глаза Пола заблестели от слез. – Знаешь, какая у меня была мечта? Самая большая, самая яркая? Что я ошибся, и Император – не ты!
Пол сжал станер до боли в пальцах и поймал в перекрестье прицела лоб Виктора.
– Не стреляй, Пол, прошу тебя, не надо! – отчаянно закричал Виктор. – Ты слишком дорог мне, ты единственный друг, который был у меня за всю жизнь, не стреляй!
– Прощай! – Пол левой рукой размазал по щеке непослушную слезу. – Прощай, друг! Прощай, брат! Прощай!
Он медлил, все еще не решаясь выстрелить.
– Что ж, я вижу, что ситуация слишком серьезна, – отчаяние в голосе Виктора уступило место ледяному спокойствию, он скрестил руки на груди и с властным превосходством взглянул Полу в глаза.
– Удивлен? Никогда не видел меня таким? – с металлом в голосе спросил Император. – Я знал, кто мой убийца, знал с самого начала, с той самой минуты, когда ты подошел ко мне и предложил дружбу. Тебя спрятали так же просто, как и меня. Спрятали, выставив на огромный сверкающий постамент. Ты с Авалона – планеты, почти полностью уничтоженной моим отцом. Все твои родственники погибли, и ты просто обязан меня ненавидеть. Но никто не заподозрит Убийцу Императора в озлобленном мальчишке с планеты Авалон, как и не увидит Императора в именитом ребенке с планеты Земля. Хочешь спрятать что-нибудь – положи на самое видное место. Никто не найдет секретные шифры, написанные в виде акварели и висящие в квартире шпиона на стене гостиной. Это понимали только мы, и я легко разгадал тебя, а ты – меня…
Виктор отвернулся к окну, склонил голову и уперся ладонями в стекло.
– У меня тоже была мечта. Я грезил о том, что ты сможешь увидеть в Императоре простого мальчишку, что ненавистный титул не затмит мою личность. Да, я воплощаю собой чудеса генной инженерии, но, Пол, ты тоже ее продукт! Мы оба – гении, ведь для уничтожения гениального императора нужен гениальный убийца! Тебя, как и меня, создали искусственно, твой геном сконструирован на очень качественной основе, ты выдающаяся личность, потрясающий человек и верный друг, я… Я никогда не поддавался тебе! Твой IQ, действительно, выше моего. Недаром курсанты узрели императорского отпрыска в тебе. По логике вещей Императора и нужно прятать в личине его врага…
– Вре-е-е-ешь! – закричал Пол, глаза его горели как в лихорадке. – Ты сейчас все это выдумал, ты не мог знать!
– И еще одно «но», – Виктор резко обернулся и, направив указательный палец на Пола, пошел навстречу убийце. – Оружие в боевом режиме не сработает против Императора, оно убьет стрелка, вызвав нейрошок. Ты можешь лишить меня жизни ударом простого учебного меча или деревянной дубины, но не выстрелом из боевого станера. Никакое электронное оружие, произведенное на заводах Доминиона, не может быть применено против человека, носящего гены моего отца!
– Вре-е-е-ешь! – снова завопил Пол и нажал на курок.
Выстрела не последовало. Он дернулся будто ужаленный, вены на лбу вздулись, глаза закатились, а на губах выступила белая пена. Еще секунду или две простояв на ногах, Пол покачнулся и боком упал на кровать. Виктор сел рядом и склонился над безжизненным телом.
– Прощай друг! Прощай брат! Прощай! – прошептал он и крепко сжал плечо мертвого друга.
***
Когда фиолетовый вечер наполнил комнату полутенями, Виктор встал с кровати, утер слезы с опухшего лица, и на негнущихся ногах поплелся к интеркому. Он ввел личный код Императора, и на экране возникло дряблое лицо регента.
– Здравствуйте, Ваше Величество! Как настроение перед присягой?
– Отлично, господин Уинкли!
– Сегодня к Доминиону присоединилась планета Фатум, – сообщил регент, изобразив на лице почтение, – это – знак судьбы!
– Спасибо, я читаю Глобалнет, – Виктор натянуто улыбнулся.
– Ваше Величество, проблема с возможным убийцей в рядах курсантов не решена. Мы его не нашли. Завтрашняя церемония представляет для вас реальную опасность…
– Вы не можете найти убийцу, потому что его не существует, – прервал регента Виктор и приложил правую ладонь к экрану. – Господин Уинкли, выполняйте мои распоряжения. Первое: объявите боевую тревогу, закройте гипер-тоннели для гражданских судов и вышлите императорский флагман к планете Авалон. Загрузите полный боекомплект антиматерии. Атака завтра в семнадцать ноль-ноль по межгалактическому времени. Присяга заканчивается в десять, я успею.
– Но, Император, неразумно уничтожать Авалон в день коронации, это плохое начало Вашего официального правления, кроме того, они находятся под протекторатом Доминиона!
– Выполняйте приказ! Второе: отправьте с почетным эскортом в Академию не сто, а девяносто девять именных клинков. Третье: отлейте серебряную статую Гражданина Доминиона Пола Корна ID128.310.420.164 в натуральную величину. Он должен быть в форме Космических Сил Доминиона с именным клинком в правой руке. И приготовьте могилу в императорской усыпальнице: он трагически скончался сегодня в полдень.
– Что написать на постаменте? – деловито осведомился регент, надев на лицо маску траурной скорби.
– Брату от брата, – выдавил из себя Виктор и выключил интерком.
Самого могущественного человека во Вселенной душили рыдания – он чувствовал, что Император медленно, но верно убивает в нем Человека…
