Андрей Коробов
Поломанный Мир 4: Стражи Равновесия
Глава 4
Долго же он брёл по лесу!.. Очнулся засветло, как будто бы предчувствуя: когда солнце выглянет из-за горизонта, начнет быстро печь и сушить всё вокруг. И тогда лично он станет неотличим от жухлого кленового листа осенью.
Поднялся еле-еле, поковылял, куда глаза глядят.
Его мучила жажда, стенал голод, но чувства приглушил здравый смысл. Надо идти несмотря ни на что. Иначе – смерть.
Благо, спасительная тень быстро приняла его под своё крылышко.
Особого смысла выглядывать в предрассветном хвойном мраке воду и пищу не имело. Это надо смотреть – и, что более затратно по энергии, думать.
Сил даже элементарно построить ловушку для зайца недоставало. Питал надежду, что просто покинет непонятное зеленое пятно на карте и выйдет к деревне. Уж там-то найдется все необходимое. Как же!
Лес оказался больше, чем думалось незваному гостю. Будто зачарованный, бор засасывал его в себя все глубже и глубже.
– Не нравится мне это, – бубнил Альдред, как огорченный ребенок.
Знал бы он, что обхаживал северо-западную оконечность Купольного Леса! Ему только не хватало из одной бездны попасть в новую. Он изучал ту часть зеленого массива, где еще ходили селяне, добывавшие орехи, грибы, ягоды. Натоптанные тропки несколько успокаивали путника, не позволяя панике уйти в разнузданность. Как только обнаружил, ступил на одну из них. И пошёл. Понимал ведь инстинктивно: рано или поздно та его куда-нибудь приведет. Все-таки не прогадал.
В лучах полуденного солнца он обнаружил нечто вроде поляны. С одним-единственным деревом посредине. Настоящий исполин-агатис, который наверняка рос тут несколько тысяч лет. И так уж вышло, что ларданцы не обошли его стороной. Обжили пространство вокруг, сделав стоянку. А на самом гиганте возвели своеобразный домик. Кто попало это сделать не мог: люди Герцога или около того. Лесники, например.
Перво-наперво надлежало всё осмотреть. Этим, как бы ни было тяжело, незваный гость и занялся. Заглянул в колодец, боясь увидеть отравленную воду – повезло, вполне чистая, никакой гуль внутри не плавал разорванным. Обошёл округу, обнаружив незапертый сарайчик со съестными припасами долгого срока хранения. Добрался до заднего дворика или около того, где здешние обитатели упражнялись в стрельбе, точили ножи, ухаживали за стрелковым оружием.
«Не похоже, чтоб зараженные здесь околачивались. Все более-менее упорядочено. Как будто прибрались и ушли в никуда. Скорее уж, добрый знак».
Что еще лучше, здесь нигде не воняло мертвечиной. Значит, и крупному зверью на поляне особо делать нечего. Не столь важно, вернутся местные обитатели или нет, из них никто не осквернил это место своей гибелью. Оно и хорошо.
Можно задержаться на подольше.
Хотя бы сегодня…
– Кажется, здесь никого, – задумчиво проворчал Альдред и выдержал паузу со значением. Надеялся, Мелина подскажет ему, если вдруг ошибется.
Богу Снов явно видно куда больше, чем ему.
Дух первой любви на его умозаключение только хмыкнул снисходительно. Она сложила руки, будто приобнимая себя за плечи, прикрыла глаза легкомысленно и улыбнулась, бормоча нарочито устало:
«Был бы здесь кто-то, подстрелил бы тебя еще при выходе на поляну. Ты топаешь, как слон!»
Флэй осекся, глядя на неё. От голода, жажды и поднявшейся жары соображал он туго. Моргал утомленно и при этом смотрел скорее сквозь образ милой Мелины.
– Серьёзно, что ли? – проронил он растерянно. Из-за общего истощения организма даже слух и зрение у него как будто упали.
– Лезь уже наверх, – тяжко вздохнув, призывал призрак мягко. – Вдруг там что-то интересное будет!
– Я надеюсь, – пробормотал себе под нос Альдред и начал карабкаться вверх по лестнице, заботливо вбитой в ствол агатиса.
Подниматься пришлось долго. И не слишком уж удобно: приходилось постоянно следить, чтоб из вспотевшей руки не выскользнул фламберг. Рикассо хоть и имело тупые края, сползти ладонью до волнообразного клинка – раз плюнуть. Не хватало еще только порезаться. Это вполне реально: мало того, что меч вес имел, так еще и нервировал нынешнего хозяина донельзя. Впрочем, лучше с ним, чем без него.
Альдред не питал доверия к Поломанному Миру. Слишком уж долго пробыл он под землей. Поверхность, шутка ли, казалась ему совершенной чужой. К ней должен был снова привыкать. Он и не подумал бы оставлять меч внизу: вдруг из ниоткуда выскочит кто-нибудь и утянет Маяк, унесется с ним в неизвестном направлении.
Иными словами, подозрения его доходили до смешного. Мелина знала от и до, что творится в голове Киафа, но потешаться над ним не стала: в кои-то веки любимый её начал становиться лучше, избрав путь, созвучный Богу Снов.
Судя по ощущениям, взбирался Флэй целую вечность. Порог дома на дереве претворяла дощатая площадка. Древесина была свежей, доски не скрипели, выглядели без намёка на гниль. Вероятно, из агатиса и выточили.
Здесь Киаф остановился отдышаться. Уложил меч вдоль, присел на краешке площадки, свесив ноги. Надо было отдохнуть – и позарез. Восстанавливая силы, Альдред окинул взором лес вокруг. Рот скривился в изумлении. Куда взор ни кинь, сплошь ковры лиственных крон и хвои. Даже можно сказать, волны. Флэй очутился на лысом островке посреди полноценного зеленого моря.
Это море прямо-таки искрилось в свете полуденного солнца, плавно уходя в небо, где перистые облака напоминали пену уже воздушного океана.
– Мать честная, – пробормотал наблюдатель. От зрелища был не в восторге.
О географии Герцогства Ларданского у бывшего инквизитора имелись кое-какие представления. Киаф смекнул, где очутился, и ему стало не по себе. Из всех возможных лазов, тянувшихся сквозь горную породу из Недр, он вынырнул кротом на окраины Купольного Леса. Показался с противоположной стороны от Центимана – и тем не менее. Удача ему улыбнулась только наполовину. И не сказать, что из добродушия.
Радовало одно: выполз Альдред из-под краевых гор Ларданского хребта. Соответственно, находился ближе к границе с Теаполем, чем когда-либо. Нет худа без добра. Зловещий лес в этих местах сходил на нет, но врастал прямиком в негласный заказник, в который наведывались на охоту провинциальные синьоры время от времени.
Тут уж сам черт ногу сломит разобраться. Поговаривали, Купольный Лес из года в год лишь расширялся. Будто джунгли за Экватором, у которых человек постоянно отвоёвывал жизненное пространство. Абнормальный рост объясняли все по-разному. Церковь разглагольствовала о злой, первородной бесовщине, ученые тыкали в свои расчеты и анализы почв.
Как ни крути, правда где-то посередине. Лес только умножался.
Его давно могли спалить или вырубить планомерно в ноль – не столько из страха, сколько практического смысла. Говорят, зола – отличное удобрение, тогда как пашен много не бывает. Но среди ларданских правителей во все времена не было круглых идиотов: каждый осознавал ценность агатиса.
Здешний лес куда дороже зерна. И без того злаки росли в изобилии ближе к восточному побережью.
Агатис же – не просто древесина превосходного качества. Она редкая.
По меньшей мере, в других уголках провинции она не росла в необходимом количестве для промышленных нужд и торговли. Выше крайнего Юга Илантии не встречалась вовсе. Она во все времена стоила твердых златников, так что никто и не подумал бы сушить ручеек изобилия. Все остальное вторично.
Совсем неважно, какие твари кроются во тьме Купольного Леса. Есть там еще дикари-велаты, или передохли они. Водятся одержимые с ведьмами, не водятся. Бригады приходили за агатисами, остригали зеленый массив по краям и делали заготовки, получая крепкий сольдо. И все счастливы. За редким исключением – душ, которые пропали в зеленом море. Никто и не вспомнит о единицах, когда на кону благополучие сотен тысяч.
Купольный Лес стоял здесь испокон веков, стоять и будет, мало-помалу отвоёвывая себе провинциальные долины обратно. Такой реальный – и в то же время окутанный паутиной самых разных тайн, мифов, домыслов. Альдред не горел энтузиазмом, обнаружив себя на территории злых ларданских сказок. Одно радовало: он не в самом сердце зеленого массива.
– Ну и ну, – проронил он, поникнув. – Угораздило же меня…
– Что такое? Что не так? – вопрошала Мелина, присев рядом с любимым.
– Да не любитель я лесов, знаешь ли, – признался Альдред, протарабанив нервно пальцами по краю дощатой площадки. – Купольного – так тем более. Густоват чересчур для меня. Плохо ориентируюсь в таких пространствах. А уж о том, кого тут можно встретить, я просто деликатно промолчу.
– Боишься лесов. Боишься джунглей. Недр. Подземелий. Замкнутых пространств. Моря, – задумчиво пробормотал призрак первой любви, загибая пальчики. Глянула на Киафа осуждающе. – А тебе не кажется, что для преемника Ткача Кошмаров у тебя многовато фобий?
Флэя позабавили её слова. Он поспешил прояснить:
– На самом деле, все они – об одном и том же. Я теряюсь, когда связан по рукам и ногам ограниченными пространствами. От этого будто бы сам мозг у меня в цепях. Клаустрофобия – вещь такая. Даже привычка её не способна до конца пережечь.
Призрак закивал в понимании.
– Это уже больше похоже на резонное умозаключение. Что думаешь делать с этим?
– А что тут сделаешь? – прыснул смехом тот. – В чащобе потеряться запросто. Если это северные Ларданы, все несколько проще. Главное, постоянно идти на восток. Может, через верст эдак пять или десять проклятый лес кончится. Дойти бы, главное. Но… точно не здесь и не сейчас.
Он провел пальцем вдоль горла, говоря:
– Я вот так набегался под землей. Ну уж нет. Если не возражаешь, мне бы отдохнуть некоторое время здесь. Оправиться. А потом – хоть куда.
– Как твоей душе угодно, милый Альдред, – промурлыкала Мелина, прижимаясь к нему. Слишком уж беспечно прозвучал её пассаж. Тут что-то не так.
Это призрак, внушал себе Флэй, допуская, тем не менее, фантом до себя.
Призрак. Холодный, бесплотный.
Тепло её тела – просто фальшь, плод воображения.
Так или иначе, возлюбленную вполне устраивало волеизъявление Киафа. Или, по крайней мере, она делала вид, будто.
– Пойми одну простую вещь, – призывал фантом, наглаживая его по спине. Тот колебался, не зная, что и чувствовать: отвращение или сантименты. – Теперь ты сам хозяин своей судьбы. Выбирай, как поступить, что делать, куда идти. Я об одном прошу…
Она прильнула к его уху, обдав кожу горячим дыханием, и прошептала:
– Будь. Со мной. Всегда…
Его передернуло всего: настолько зловеще прозвучала мольба марионетки Сокофона. Когда Флэй хотел было уже повернуться к призраку, заметил краем глаза, что Мелины и след простыл. Он выдохнул шумно, покачал головой, негодуя, и принялся вставать. У него из головы не выходил неутешительный вывод: похоже, он, Киаф Снов, попал в дельмейский Эреб наяву.
Альдред был из тех людей, кому необязательно доходить аж до середины замерзшего озера, чтобы понять: лед-то тонкий. Но что толку? Да, сейчас он только обмывал сапоги в реке кипящей смолы, что уносила неумолимым потоком тела вечных мучеников, горевших заживо. Проблема в другом: не сегодня, так после Флэй самолично зайдет в неё, окунётся по самую макушку. Дело времени – и только.
– Лучше уж мне думать о чем-то хорошем, – наказал сам себе Киаф, подходя к порогу домика на агатисе.
И ведь было, о чем!
Он отыскал место, где сможет по-человечески забыться после месяца под землей. Здесь есть, чем поживиться – и речь не только о еде. Ведь еда уже гарантирована. У него имеется источник воды, чтобы вдоволь напиться и даже вымыться; вспомнить, каково это, не вонять усталостью, кровью, грязью и чужими потрохами. Если повезет, удастся даже поспать по-человечески.
Таким образом, он вновь вкусит все те блага, восполнит потребности, о чем там, под толщей земли, мог только мечтать.
В конце-то концов, Альдред Флэй был по-прежнему жив! Жил и здравствовал. А цена того – действительно ли так важно, чем пришлось уплатить за завтрашний день?
Очутившись на пороге домика на дереве, Киаф почувствовал себя героем детской сказки. Ребенком, что ненароком залез в хижину медвежьей семейки.
Единственное, на обеденном столе ужин не стыл. Засаленная скатерть совсем пустовала.
Глаза так и забегали из угла в угол, выхватывая все новые и новые детали. Ставни стояли нараспашку, так что внутрь проникало достаточно света. От взора Флэя ничего бы не укрылось. На основании всего, что удалось приметить, у Альдреда возник один-единственный вывод: это хижина лесников. Взаправду.
Их летняя застава.
В Ларданском Герцогстве действительно существовали учреждения по лесному хозяйству. Так что Киаф не удивлялся. Занимались они не только надзором за угодьями, но и отловом браконьеров. Не чтобы предать суду, нет. Лесничие охотились на них, как на дичь, и вершили самосуд над нарушителями.
Тем более, когда дело касалось оленей, так полюбившихся дворянам. Лишь им позволено было вести охоту на рогоносцев – и то, в присутствии герцогского семейства.
Селяне же бездумно истребляли их не столько из-за мяса, сколько рогов. Пантам приписывают полезные свойства, и неспроста. Единственное, на всех крестьян этого эликсира не напасёшься. Такого рода лечение – тоже удел голубых кровей. За души тех, кто считал иначе, не спрашивали. От греха подальше.
К счастью, Альдред наткнулся только на жилище лесников. Сами служащие отсутствовали. Странное чувство, которое возникло у Флэя при выходе на поляну, настигло его опять. Здесь, на вершине агатиса.
Лесничие куда-то запропастились, как по звонку. И не вернулись. Ни один.
Остались в беспорядке четыре перины. Давненько. В помещении не стояло и малейшего намека на дух группы сменщиков.
Флэя терзали смутные сомнения. Интуиция подсказывала ему, что отсюда лесники убрались не потому, что наткнулись на след браконьеров. Луки, стрелы – все осталось тут. Скорее всего, просто вылазка по орехи да ягоды закончилась для них неудачей. Раз оружие здесь, они шли знакомыми тропами, но открыли их с новой стороны.
– Занимательно… – пробормотал Альдред, входя в дом.
Раз уж угрозой здесь и не пахло, незваный гость принялся хозяйничать внутри, как у себя в хибаре. Копаться в чужих вещах. Перевернул все пожитки вверх дном. Большей частью натыкался на мусор, и тем не менее, кое-что ценное все-таки обнаружил.
Что наиболее приятно, одежда. Относительно чистая, свежая. Плевать, что потрепанная временем, поношенная. Главное, по размеру. Даже пара высоких сапог нашёл – по стопе судя, годились.
– Лесничья одежка. Это лучше, чем ничего.
У одного в рундуке среди тряпья даже затесалась бутылочка старого доброго ликера дженепи. Вот незадача: Флэй пил нехотя, относясь к спиртному больше как к ритуалу. Хлебать крепкие напитки в одиночку считал ниже собственного достоинства. Единичное проявление слабости в расчет брать не стоило. За неимением приятной компании не стал бы даже притрагиваться. Что хуже, ликер горел не слишком, даже таких процентов спирта.
Сделать нечто сродни снарядов Станеску не удастся. Альдред положил ядовитое зелье, где взял.
Он прошел мимо пустой бадьи у места для бритья с зеркалом, побоявшись даже взглянуть на себя раньше времени. Сам чувствовал, поверхностью кожи, что похож на косматое чудище. Требовалось привести себя в порядок – ради собственного же самочувствия. Но это потом. Всё потом.
Ноги сами вели его к письменному столу, расположившемуся промеж двух перин. В дерево был вбит охотничий нож из булатной стали, который и удерживал на месте от ветра лист бумаги. Та уже пожелтела на солнце, давая понять: каракулями её исписали уже давненько. По самым оптимистичным подсчетам, где-то месяц назад.
– Это у нас тут что? – задался вопросом Флэй, подойдя поближе.
Выдрал из стола нож, оглядел его со всех сторон. У него имелась устойчивая и не вполне здоровая любовь к своего рода «оружию последнего шанса». Её Альдреду привили ещё в учебке кураторов: не везде полезешь с палашами наголо. Так и повелось. Этот экземпляр, что удивительно, прекрасно подходил для работы по коже и мясу. И колоть, и резать удобно должно быть. Надо брать!
Пока незваный гость нагнулся, чтобы запрятать клинок в сапог, поднялся ветер. Записку чуть было не сдуло в окно. Флэй – такой неуклюжий – гаркнул, вытянулся, постарался словить. Он поймал, но лишь чудом. Выдохнул с облегчением и встал, расправив плечи. Стал читать, щурясь: и действительно, аноним писал, как курица лапой. Возможно, читать он умел, а вот самостоятельно послания оставлять – едва ли.
– Как так можно было? – сокрушался Альдред, испытывая нечто сродни дислексии. Потребовалось время, прежде чем уродливые буквы примелькались его глазу.
Если бы сам Киаф сел за эту записку, он бы, в меру грамотный, написал так…
Братушки! Я обыскался Вас. Не нашёл. И не могу уйти, пока не скажу, что за мрак творится в этой дырявой глуши.
По городам в Ларданах какая-то зараза бродит. Что за лихо, хер бы знал. Но ладно чума какая – трупы! Ходячие трупы. Бедолаги, что от мора подохли. Они возвращаются с того света. Сбиваются в стаи. Жрут еще живых. Говорят, в Кутро совсем беда. Всех загубили, до кого добрались. А сам город затопили.
Куда ни плюнь, одно и то же. Ревенанты если не убивают, все равно заражают еще дрыгающихся. Может, через укус. Может, от их смрадного дыхания. Становишься таким же. Я лично видел их по пути сюда. Издалека, на тракте. Группу. В дождь прячутся.
От этой напасти нет спасения. И когда эта сволочь обглодает города, они пойдут в деревни. Из деревень – в леса. К вам. Я валю отсюда. Сейчас. Вам желаю того же, парни.
У меня семья под Тарсалой. Жена, дочки. В хер не сбрякала мне война герцога. Лучше к теапольским подамся. Не обессудьте. И простите, если что не так.
Альмо, долг в кости прощаю.
Карло, если свидимся, ещё порыбачим с тобой, зуб даю.
Бруно, ты сукин сын. Но я тебя уважаю.
Фредо
– Один успел уйти и вернуться, а трое как запропастились, так и не явились. Письмо написано в пустоту, – искренне взгрустнув, констатировал Флэй.
Эту четверку лесничих он в глаза не видал, но посочувствовал их судьбе. Сквозь каракули за посланием чувствовалась целая история. Чужие жизни – может, еще теплящиеся, а может, уже оборвавшиеся. Поди знай. Альдред разжал руку и вверил записку ветру. Бумагу тот бойко подхватил и, шатая из стороны в сторону, утащил за собой через окно наружу.
– Какое тебе дело до этих мужиков? – не понимал призрак. – Они тебе кто?
– Да никто! – резко ответил Киаф, как вдруг сбавил тон. – Меня калит от одной мысли, что весь этот мир накрылся медным тазом. Как быть, если сейчас так везде?
– Везде так и будет, – заверяла Мелина. – Если ты не поторопишься и не покинешь Ларданы в ближайшие пару дней, сам увидишь. Помяни моё слово.
Альдред цокнул языком. Ему не улыбалась перспектива тут же пускаться в дорогу. С другой стороны, полноценно человек отдыхает лишь на той стороне. Пока живет, идет борьба. Изо дня в день. Он едва ли мог себе позволить сутками напролет просто есть и спать, ничего не делая. Не в Ларданах, не сейчас. Судьба и нужда ему позволяли довольствоваться лишь часами затишья. В перерывах между стычками с напастью. Флэй дураком не был. Ибо знал: рано или поздно ему снова придется столкнуться со Смертью лицом к лицу. Так или иначе.
– Знаешь, я начинаю забывать, что когда-то было иначе. Я вспоминаю, как гулял по Саргузам до Седьмой Луны, и все это кажется таким… далеким, сказочным. Будто сон. Мне не хватает уюта тех дней. Не напрягался я тогда так, как сейчас. Даже проходя по злачным районам вонючего Города!
– Милый Альдред, – хмыкнула Мелина и прильнула к нему. Заглянула нежно в глаза, смущенно улыбаясь. Разумеется, Богу Снов плевать на душевные боли своего потомка. – Всё только начинается. Но развивается быстро. Лови момент. Будешь мешкать – и проворонишь, без сомнения.
Он лишь еле заметно закивал, соглашаясь. Его сводило с ума напряжение, скопившееся в нем за минувший месяц. Нет, еще раньше! С тех самых пор, как он выполз на берег тропического острова. Эта резня не кончалась, кровавый угар ему резал глаза. Без конца. До сих пор. И доколе?
Хотелось верить в лучшее. Что где-то там, в землях Теаполя пышным цветом ещё цветет былая жизнь, утраченная Западом в одночасье. И что даже если частично и там Равновесный Мир затрещал по швам, еще есть место и момент спокойно вздохнуть.
Какая наивная надежда… Если не чума, Хаос нагнетали маги-апостаты, их шизофренические идеи по перевороту мироздания с ног на голову. Ведь не только в Саргузах гремел марш чародейского восстания, а повсеместно.
Повсеместно…
Флэй рассуждал вслух:
– Купольный Лес пройти можно. Можно даже без происшествий, если быть осторожнее. Терять время нельзя. Верст пять или верст десять, хожу я быстро. Быстрее обычного человека. Ещё до заката выйду в сельскую местность. Однозначно.
– Так держать, милый Альдред! – поддержала его призрак. Мелина рассмеялась, будто кокетничая, и попросту растворилась. Была – и нет.
Наследник Сокофона выдохнул. Скорее от облегчения, нежели сожаления. Ему действительно требовались перерывы от столь гнетущей компании фантома. Бог Снов негласно давал ему карт-бланш воспользоваться передышкой, как заблагорассудится.
Альдред все это время только осматривался, пытаясь понять, с чем имеет дело. Теперь он вспомнил, что хладнокровно проигнорировал свои базовые потребности. Они вновь заявили о себе. Здесь, в уголке, облюбованном лесничими ему действительно было, чем себя занять ближайшие часы.
И все же, Флэй даже не подозревал: на пока он узрел только верхушку айсберга.
