Андрей Коробов
Поломанный Мир
Глава 5
Незваный гость поймал себя на чувстве, которое испытывает вор, пойманный с поличным в чужом доме.
Для него наступил момент, когда следует быстро покончить с роковой дилеммой – и после пожинать плоды. А может, просто расплатиться за ошибку.
Сознание Флэя будоражило от выбора, который перед ним поставила секундная дуэль взглядов. Киаф метался между вариантами, спрашивая себя, убраться ему куда подальше или всё-таки остаться.
Если визит без стука, это большая неловкость… Тем более, когда наведался к Барбинам.
Два потенциальных решения в равной степени влекли за собой серьёзные последствия. Нужно было понять, с чем придётся смириться. Ясно одно: здесь нет правильного ответа.
В конце концов, Альдред уже перемахнул забор имения, спасая свою жизнь от прямой угрозы и буйства стихии. Возвращаться обратно, уповая на непогоду, в объятия зараженных – чистой воды безумие. Чтобы что? Найти незанятую хибарку? А будет ли?..
– То-то и оно, – пробормотал Альдред, пытаясь упорядочить мысли.
Пусть так. Но идти в имение, зная, что там кто-то есть, и не зная, чего от него ждать, – выбор отнюдь не легче.
Кошмар на улицах Мёртвого Города ясно показал: люди теперь ведут себя похуже животных.
В глубине души Альдред надеялся, что ему не придётся пускать в ход оружие, и всё обойдётся. К моменту захода на частную территорию он устал от концентрации насилия, которое пришлось учинить, пронаблюдать и претерпеть.
Случившееся больно давило на подкорку мозга, разъедая подсознание. Ждать от него сверх возможного не приходилось. Ему хотелось просто убежать от всего, просто забыться.
Но если взглянуть правде в глаза, навряд ли прихвостень Герцога пойдёт ему на попятную. Размышляя, Альдред простоял на одном месте, как вкопанный, порядка минуты.
За это время сторож особняка уже должен был выйти к нему с дубиной наперевес, ясно обрисовав свой настрой. Этого не произошло, ввергая в противоречивые настроения.
Так не работает! Обычно…
– Он просто исчез. Как в воду канул. Почему? Зачем?
Бог Снов абсолютно всё видел и слышал, чувствуя душевные смятения потомка. Ни вмешиваться, ни давать ориентиры или хоть как-то морально поддержать Киафа он не собирался.
Час от часу не легче…
– Да нахер всё! – прошипел незваный гость и направился в сторону дома.
Хотя моментом по-прежнему правила неопределённость, к счастью, Флэй пошёл сам с собой на компромисс: действовать сообразно ситуации.
Отнесутся к нему гостеприимно и дадут уйти после – чудесно.
Нет – придётся попотеть и взять своё.
Всё одно: держи ухо востро.
Нервно ощупывая рукоять кацбальгера, Киаф тщательно всматривался в окна особняка на предмет пугающего грузного силуэта.
Смотрителя и след простыл, давая разгуляться воображению. Интуиция настоятельно втолковывала Альдреду: «Тут что-то не так».
Иначе зачем гигант затаился при виде зрительно хилого незнакомца?
Попутно Флэй вслушивался в поздний дождливый вечер. Ливень утих, и всё же где-то за горизонтом рокотал небосвод, грозясь вновь подтопить землю.
Тем временем гули не переставали голосить, клекоча и воркуя между собой. Казалось, они подавали друг другу сигнал, сообщая, где заметили добычу.
Мало-помалу к имению Барбинов пачками подтягивались новые зараженные, не давая Флэю убраться восвояси.
Они брали его в кольцо, и только свет нового дня мог расчистить ему путь дальше.
Заражённые, выглядывая из-за кустов, с любопытством провожали выжившего взглядом. А некоторые – сновали вдоль периметра, как если бы пытались найти путь внутрь.
К счастью, остаточного ума им не доставало провернуть то же, что и Альдреду. И не было с ними Бегемота или нечто подобного, чтобы проломить ворота.
В любом случае, своим слепым голодом гули только подталкивали Флэя не сворачивать с пути воришки, колеблющегося довести начатое до конца.
Альдреду казалось глупым вломиться в особняк через главный вход: неровен час, именно там его поджидает бородатый дворецкий с топором наперевес.
Ежели так, он должен был отыскать более тернистый, но, по крайней мере, безопасный способ пробраться внутрь. Ему удалось бы морально себя подготовить ко встрече с ключником и попутно исследовать таинственный дом.
Флэй осторожно подталкивал окно за окном, проверяя, не закрыто ли то на шпингалет. К счастью или к горести, все они были закрыты.
И может быть, пользуясь его замешательством, смотритель сделал это превентивно, дабы подкараулить у одного-единственного открытого входа – и загубить.
Незваный гость готов был проклясть самого себя за поток сообразительности и попытку вжиться в шкуру недоброжелателя.
То, как напряжение пронзило его тело и рассудок, ему помогало мало. Пока что.
Спустя какое-то время поиски Альдреда увенчались успехом. Он наткнулся на раскрытую форточку, ведущую в какое-то тёмное подвальное помещение. Иного выбора у Флэя не было.
Оставалось только молиться, чтоб дверь в коридор не заперли, чтоб сам он себя не завел ненароком в ловушку.
– Будь что будет, – скрипнув зубами, прошептал Альдред и глубоко вздохнул.
Убрав кацбальгер, чтоб освободить руки, Флэй лег на холодную, захлебнувшуюся водой землю, пачкаясь только больше, и пополз ногами вперёд через форточку.
На его счастье, конституция тела позволяла проникнуть в подвал почти безболезненно. Оружие только мешалось немного.
Под ступнями не нашлось ни шкафа, ни малейшего уступа – и хорошо, и плохо.
Голая стена – да и только.
Он приложил физическое усилие, опираясь на оконную раму, и сполз вниз, в кромешную тьму. Как только подошвы, глухо стукнув, опустились на холодный пол подвального помещения, Флэй острее прежнего ощутил себя ворюгой. Чувство не из приятных, идущее вразрез что с Моралью, что с его собственной совестью. Но…
Не мы такие, жизнь – такая…
Темно в подвале было – хоть глаз выколи. Поэтому Альдред не спешил сделать следующий шаг. Он дал зрению привыкнуть ко мраку, полностью погрузившись в слуховое восприятие мира вокруг. Именно звуковое наполнение пространства обострилось для него тогда.
Флэй слышал лёгкий стук, разносящийся по потолку: очевидно, ключник Барбина в тяжёлых сапогах мерно плутал по имению. Опознать, в какой части дома, отсюда, увы, было нельзя. Погоды это не делало.
И что странно, казалось, верзила бродил совершенно бесцельно. Вряд ли высматривал гостя. И едва ли что-то готовил: в противном случае, Альдред наверняка бы услышал и другие звуки.
«По крайней мере, он здесь. Я точно знаю. Ладно хоть он не застыл, как я тут, иначе – жди неприятных сюрпризов. Может, и ему известно, что я внутри. Нужно быть бдительнее. Вести себя тихо, как мышь. Тогда у меня будет преимущество. И право первого удара останется за мной…»
Как знать. Языком чесать – не мешки ворочать.
Наконец его зрение адаптировалось к кромешной тьме, из которой тут же вырвало нагромождение огромных бочек на подставках и настилах и стоек с ромбическими вырезами под бутылки. Очевидно, сюда Барбин сгрёб лучшие сорта вина со всей Илантии, Бештии, Пиретреи: баловать гостей и себя любимого.
Уже «с порога» Альдред пытался предположить, открыта ли дверь в это помещение. В конце концов, насколько он читал в какой-то книжке, хранение вина требует особых условий.
Но что виноделие, что консервация, что употребление мало его интересовали.
Поэтому сказать, давно ли открыта та же форточка, он не мог.
Что ж, надежда умирает последней.
Им овладел соблазн чуть задержаться в винном погребе. Но только затем, чтобы дополнительно вооружить себя. Стрелять и махать фламбергом в замкнутом пространстве – не вариант. Нужно пространство для размаха и маневра.
Он бесшумно подошёл к винотеке и осторожно вытянул бутылку средней увесистости. Огреть ей верзилу-дворецкого значит оглушить, а на выходе у него вполне может остаться ещё и «розочка». Чем не подспорье?
Сымпровизированное оружие погрузилось в походную сумку, оттесняемое толстенным фолиантом Культа Скорпиона.
Вот и настал момент истины. Затаив дыхание, Альдред еле-еле душа в теле потянул за ручку кованой двери. Шестое чувство не подвело и на сей раз: она была открыта и потому поддавалась манипуляциям. Петли хоть и смазали, но без перестука в замке, создававшего шум, выбраться из подвала Флэй не мог.
«Итак. Коридор».
Здесь было ещё темнее, чем в помещении. Однако путь наверх лежал прямо перед Альдредом: взору в двух-трёх шагах открывались очертания ступеней. Лестница, очевидно, вела на первый этаж, прямо в лапы к смотрителю.
Одному ключнику было известно, что ещё находится в подвальных помещениях особняка, в какие из них можно попасть, а в какие – нет.
Флэй тут же принял решение отложить исследование дома до тех пор, пока не разберётся с верзилой. Иллюзии, будто здесь найдётся пистолет с колесцовым замком, который бы в миг убрал герцогского прихвостня, он не питал. Хотя… кто знает?
К тому моменту весь первый этаж погрузился в давящую тишину. Очевидно, сторож где-то затих в засаде. Едва Альдред осторожно затворил за собой дверь в погреб, даже гули заглохли.
Безмолвие стояло настолько густое, что Киаф услышал шипение в ушах, ощутил пульсацию в голове. Сглотнув нервно, Флэй опустил ногу на каменную ступень. Оставалось гадать, насколько громкий это звук на самом деле – в такой-то общедомовой тишине. Вынув кацбальгер и обхватив рукоять крепко-крепко, он стал подниматься.
Без сомнения, дверь на первый этаж была отворена. Но никто не мог сказать наверняка, случайно или преднамеренно. Альдреду чудилось, будто ключник притаился за косяком.
Откроет – и тот как выскочит, как придушит…
Паранойя не могла не обойти Флэя стороной в непроглядном мраке и гробовой тишине. Альдред, поймав себя на мысли, что сходит с ума, разозлился. Он ощутил нездоровый азарт и бросил вызов судьбе, занеся потрошитель за спину для удара.
В следующий миг дверь мягко отворилась под давлением его ладони.
На пороге Альдред стоял с мгновение. Но косматое чудовище так и не выскочило ему навстречу. Не сказать, что Киафа это сильно расстроило. Скорее, подожгло пятки.
Флэю начинали надоедать обоюдные прятки с ключником. Ему хотелось поскорее разделаться с ним. Так или иначе. Хотя, быть может, именно этого сторож и добивался.
С тех пор, как он и смотритель встретились взглядами, их поведение напоминало кошки-мышки. Вот только участники игры будто бы не определились до сих пор, кто есть кто, и потому из момента в момент менялись ролями.
Отнюдь.
Уж для кого-кого, а для смотрителя всё стало ясно уже тогда, когда на частную территорию пробрался чужак.
«Да покажись, чтоб тебя!» – чуть ли не умолял Киаф, шаря глазами в темноте.
Его нервы сдавали бесповоротно. Становилось очевидно: ключник заманивал незваного гостя в ловушку, словно паук – зазевавшуюся муху. И могло статься так, что жертва не узрит охотника вплоть до тех пор, пока зубья капкана не сомкнутся на кости.
Ситуация обстояла настолько сложно, неоднозначно и замысловато, что Альдреду всё происходящее напоминало игры больного разума. Ещё бы понять, чьего – сторожа или его.
Очутился на герцогской кухне, где дотлевал очаг и стыл недоеденный мясной ужин бородача. Мясо пахло странно – смутно знакомо. Не баран, не козёл, не олень и не лось. Что-то среднее.
Впрочем, Флэй особо над тем не задумался. А зря.
Альдред представил себе, как прочёсывает комнату за комнатой. Как находит что угодно, только не смотрителя имения.
Киаф точно вымотается. Может, даже убедит себя, будто в имении больше никого нет, раз по его душу не явились. А между тем смотритель досконально изучит его и нанесёт удар в момент, когда нарушитель будет ждать этого меньше всего.
У него в голове не укладывалось, как у сторожа хватает вообще терпения позволить незваному гостю хозяйничать в доме господина Барбина.
Зачем? Ради чего? Кто бы знал…
Образ тем страшнее, чем скуднее известен, и тем большим количеством мифов он обрастает. Как ни крути, ясно одно:
«Если это какая-то дурацкая игра, это он мне навязывает свои правила. И до сих пор я ему потакаю. Верховодит мной, как хочет. Я застал его врасплох – это точно. С этого всё и началось.
Герцогская семья никого не допустит в свои владения без приглашения. Я угроза. Вот, почему он не спешит идти на контакт, хоть как-то высунуть нос. Не знает, насколько я опасен. Размышляет, что я здесь забыл.
Ждёт, изучает. Как и я его. Он догадывается об этом. Он хочет, чтобы я осторожничал. Ему нужен удобный момент – и он ударит.
Не стоит идти у него на поводу. Тогда…»
Разумеется, от небожителя Альдреду не перепало никоего вменяемого дара пока – чего и говорить о телепатии. Он не мог залезть в голову ключника и действовал наобум.
А Сокофон всё также молчал, с интересом наблюдая, как сходит с ума потомок. Бога в некоторой степени даже забавляло это зрелище. Ну и зачем вмешиваться?
Может, Киаф действительно прочитал сторожа. А может, просто сбрендил. Время покажет.
Пока что он мысленно расслабился и перестал мыкаться, будто таракан, свободно и безнаказанно осматривая кухню. Издавал достаточно шума, чтобы смотритель услышал его.
Как минимум, он должен был занервничать. А как максимум, не выдержал бы сам, и сам же бы попался уже в его ловушку.
Увы, сколько бы Киаф ни топтался на кухне, побрякивая кухонными приборами и выискивая для себя ещё какое-нибудь оружие сверх того для борьбы со сторожем, тот и ухом не повёл.
От слова «совсем».
– Хм… А ты не так прост. Да? – буркнул себе под нос Альдред.
Хотя набор ножей пестрил клинками для самых разных целей: от очистки корнеплодов до рубки свиной туши на составные части, едва ли даже один из них принёс бы Флэю больше пользы, чем собственный кацбальгер.
Несолоно хлебавши он выпорхнул из пустой кухни в такой же пустой обеденный зал. За окном разливалась пасмурная ночь в ожидании очередного ливня. Гули слегка успокоились и перестали клекотать, однако белёсые глаза по-прежнему отчётливо виднелись в подлеске.
Упёртые твари. Всё также ждут, что всё-таки набьют человечиной нутро.
Как бы ни было темно в столовой, вычислить смотрителя зрительно Альдред бы сумел, равно как и услышать его.
Ничьи ноги не торчали из-под портьер, где их задвинули. Ничей силуэт не чернел за белым тюлем, никто не сопел носом и не скрипел суставами.
Сторожа здесь просто не было.
Зато двустворчатая дверь, ведущая в гостиную, была распахнута настежь.
И уже оттуда, на расписную стену, из боковой, полузакрытой комнаты падал свет. Открытие заставило Альдреда напрячься. Его терзали смутные сомнения. Он бросился в размышления, пытаясь понять, как это вообще объяснить.
Внутренний голос подсказывал ему: это ловушка; всецело глупая, даже наивная, и всё же смотритель хотел, чтобы он зашёл внутрь.
Ещё бы понять, что именно его там ждёт. Ситуация складывалась таким образом, что бородатый фантом ни в какую не поддавался на провокации со стороны Альдреда.
А значит – одерживал верх над ним. До сих пор.
Положение вещей злило Киафа до зубовного скрежета.
Не выпуская из рук оружие, Флэй решился поддаться неуловимому сторожу, но на своих условиях. Он осторожно проскользнул в роскошную гостиную, вслушиваясь в каждый шорох, заглядывая всюду с ножом наготове.
Стол на золотых ножках, восточные софы и мягкие кресла, стены с дорогими пейзажными и абстрактными картинами, сервант, ковёр, сплетённый из волос аль-логедских девственниц.
Амбалу здесь негде было спрятаться, даже если бы он очень хотел. Даже за распахнутыми дверьми – лишь пустота.
Глава 6
«Не нравится мне всё это…» – думал про себя Флэй, задумчиво гоняя воздух во рту.
От былой беспечности и след простыл. Неизвестность, когда ничего ровным счётом не происходит, оказалась ему не по зубам: слишком давила на рассудок.
Оставалось проследовать на свет. В комнату с приоткрытой дверью…
Двигаясь, будто призрак-полуночник, плывущий под серебристой луной, Киаф дошёл до нужного помещения. Опрометчиво распахивать дверь, как ни в чём ни бывало.
Да и с пинка – не лучше. Перво-наперво надлежало убедиться, глядя в просвет, что внутри никто не копошится. Что сторож не ужался у стенки с кочергой наперевес.
Комната пустовала. Как только Альдред в этом уверился, прислонился ладонью к двери и стала медленно толкать. Петли скрипели.
Флэй бросил мельком взгляд под рукоятку: замочной скважины не было. Следовательно, никто внутри его бы не запер. Да и окна, как стало понятно ещё во дворе, закрываются изнутри.
Незваного гостя это обнадёжило: есть путь для отхода в виде маленького окошка – значит, есть и шанс не попасть впросак.
Убранство не отличалось тем же богатством, что и гостиная. Это была клетушка обычного слуги. Только самое необходимое: топчан под рослого детину, платяной шкаф, бадья с водой для умывания, мелкий письменный стол и табурет на контрасте.
Вся комната пропиталась хозяином – его резким потом. В пыльном полу местами виднелись потерянные чёрные, крючковатые волосы.
Источником света служил масляный фонарь, с которым сторож бродил по оставленному имению до того. Он стоял на столе, чем привлёк внимание Альдреда к рваному куску пергамента рядом с ним.
Вопрос о том, нарочно смотритель оставил адресованное ему письмо там или нет, оставался открытым. Голова лишь окунулась в вязкий сумбур.
У Альдреда взыграло любопытство: ему захотелось прочесть, что там написано. Быть может, хоть так удастся пролить свет на личность бородатого дворецкого. Узнать, ждать ли возвращения сюда Барбинов, и если да, то как скоро.
Глаза Флэя опустились на первую строку. Огонёк в фонаре подрагивал, оттеняя буквы и оттого будто делая их жирнее, чем на самом деле.
«Мой верный Гоффредо!
Тебе неоткуда узнать новости большого мира, кроме как из моего послания. До меня дошли слухи, что в Саргузах бушует некая диковинная болезнь. От неё люди гибнут сотнями. А скоро счёт пойдёт на тысячи.
Сейчас, когда войска короля Теаполя стоят в ста пятидесяти верстах от моих владений, только этого не хватает. Мы и так не успеваем.
Что ж, не видать мне покоя. Народ в ужасе, и кто, как не я, должен быть рядом с ним в столь тёмный час. В противном случае, лишь Свету с Тьмой известно, чего нам ожидать, если ситуация выйдет из-под контроля.
С грустью сообщаю тебе, что я вынужден покинуть имение. Со мной уедут и мои сыновья, и вся челядь. Таким образом, дом полностью остаётся на тебя, как и всегда. Никто другой не сможет справиться с возложенной задачей лучше, нежели ты: лучшего сторожа для моего убежища от мирской суеты не сыскать.
Только ты знаешь, как правильно ухаживать за садом и лесом. Ты один никогда, ни под какими пытками не выдашь секреты этого дома, а ведь знаешь больше, чем даже мой наследник.
Недаром я удостоил тебя называться моим доверенным лицом.
Я не смею обнадёживать тебя оценочными суждениями. Мне неизвестно, как скоро удастся разрешить неурядицу с болезнью.
Но как и всегда, я, с помощью Противоположностей, вернусь назад.
Освальдо Барбин, первый своего имени,
Герцог Ларданский»
Более-менее всё вставало на свои места.
«Вот оно как. Сторож один – и это радует. Похоже, когда феодал покидал свой загородный дом, ещё был уверен, что сможет как-то побороться с мором. Быстро же бравада сошла на нет», – призадумался Альдред, опустив голову.
Касаемо письма, чертовщина скрывалась в деталях: местами было не понять, что именно владыка Ларданский имел ввиду. Это ещё предстояло установить, если представится возможным. Многие тревожные строки здесь и сейчас не имели значения.
Что до «Гоффредо», то касаемо его положения здесь Альдред угадал.
«Очень жаль».
Ключник, садовник, уборщик и просто цепная собака, верная хозяину до мозга кости…
Ни с того, ни с сего Альдред весь изогнулся. Голову задрал кверху, пробираемый эфиром. На него снизошёл отрывистый хрономираж.
Стоны и крики людей в неволе. Удар топора, порождающий хруст костей. Треск очага. В котелке бурлит кипящее варево. Эта вонь…
Точно такая же стояла в кухне.
Уж не двуногие ли звери послужили мясной основой капустному супу?..
Внезапно последняя капелька масла в фонаре израсходовалась, и язычок пламени на кончике фитиля погас. Стало темно, как и везде.
Одновременно с этим сквозь толщу размышлений краем уха Альдред услышал предательский скрип позади: старые половицы выдали приближение грузного тела.
Всё внутри нарушителя сжалось. Однако ни единый волосок на его голове не дрогнул: он не смел подать вида, что заметил сторожа.
От этого напрямую зависела жизнь Альдреда. Руки он держал на столе – смотритель не мог их увидеть. Хорошо.
Пальцы незаметно скользнули в сумку, сцепились на бутылочном горлышке.
Альдред прислушался.
Бородач всячески пытался не выдать своё присутствие. Но это было невозможно, если он хотел умертвить незваного гостя.
С собой он тащил некий увесистый предмет: кувалду или скорее топор.
Ему нужен был один точный удар, чтобы обезвредить нарушителя. Один широкий замах.
Флэй подстерег момент, когда услышал, как лезвие всё-таки топора впервые разрезало воздух. Именно тогда он резко развернулся, вынимая бутылку.
Метил туда, где ориентировочно должна была находиться физиономия Гоффредо.
Не прогадал: на долю секунды заросшее лицо сторожа действительно мелькнуло перед его глазами. Флэй тут же закрыл их. Очень вовремя.
Силы, вложенной в удар, оказалось достаточно, чтобы основание бутылки вдребезги разбилось об голову смотрителя имения.
Красное сухое растеклось по лицу, закапало на пол. Осколки побросало врассыпную.
Частицы стекла впивались в кожу, кровя её, застревали в бороде, некоторые просто оцарапали щёки и нос.
Быть может, и вовсе попали в глаза, чего в отношении себя Флэй допустить не мог никак.
Гоффредо ошеломило, он пошатнулся, отчего и атака его сошла на нет.
Терять время почём зря было бы опрометчиво. Поэтому Флэй тут же воспользовался распустившейся «розочкой».
Он со всей дури, как умалишённый, пырнул ей сторожа, нанеся пару колотых ран в брюхо. Как если бы разбитой головы и микропорезов было мало!
Так там стекло и осталось.
В суматохе, гонимый лишь желанием выжить и одолеть смотрителя, Флэй даже не заметил, что за минувшие пару мгновений бородач не произнёс ровным счётом ни звука.
Пользуясь его замешательством, он нырнул ему под мышку: хотел юркнуть в гостиную, где простор, сервант и вазы сыграли бы только на руку.
Но не тут-то было. Из-за головокружительной боли ноги уже не держали Гоффредо.
И всё же, сторож из последних сил не желал отпускать незваного гостя так просто. По меньшей мере, Барбин бы ему не простил этого.
Тем более, что муки возожгли в нём ярость, жажду расквитаться. Падая, он ухватил Киафа за ногу, дёрнул на себя, заставляя того рухнуть и чуть пропахать дощатый пол своей физиономией.
Альдред ухнул. В глазах у него заплясали мириады звёзд. Начало мутить. Поддаваться слабости тела было нельзя: он прекрасно помнил о топоре, пустить в ход который сторож мог в любой момент.
Стиснув пальцы на рукоятке клинка, Флэй повернулся лицом к амбалу и вонзил лезвие в его лапищу. Потянул на себя, распарывая плоть, жилы, суставы.
На пол хлынула кровь, казавшаяся чёрной в свете выглянувшего месяца.
Он помнил мародёров, которые его осадили во дворе-колодце. Как их глава верещал, получив роковое увечье. Этому – хоть бы хны. Лишь скорчился, разинув рот, но оттуда не донеслось и комариного писка.
Чуть приглядевшись, Альдред выпучил свои и без того огромные глаза: на месте, где у любого человека был язык, просто зияла полость. Значит, это плата за роль герцогского приближенного?
Тень жалости пала на ключника, на Освальдо Барбина – презрения.
Не просто так он нахваливал этого Гоффредо за, казалось бы, стальные нервы. Наоборот, сам феодал постарался над своим слугой, подавил его волю, сделал послушной марионеткой, которая лишнего никому не сболтнет, как ни старайся.
Едва ли это личность в привычном понимании – калека, физически и духовно.
Методы Священная Инквизиция подчас использовала схожие.
Впрочем, на жалость у Флэя недоставало времени. Опасность висела над шеей мечом. Даже секунда промедления могла стоить жизни. Хватка амбала ослабла.
Более того, боль настолько овладела несчастным сторожем, что он отпустил топор.
Шальная мысль проскользнула в разум Киафа. Он ясно видел, полученных ранений оказалось недостаточно, чтобы здоровяк пал замертво: уж больно толстая шкура, крепкая грубая плоть.
Сколько ни тыкай кошкодером, пока не вытечет вся кровь, не издохнет. Здесь был нужен ещё один, тяжелый удар, который бы в миг поставил точку в истории жизни бедного Гоффредо.
Взгляд Альдреда упал на колун, который так и манил ублажить внутреннего убийцу. Наблюдая за происходящим, чётко понимая, о чём думает наследник, Сокофон замер в возбуждении.
Ещё чуть-чуть. Ещё немного…
Немой смотритель распластался на полу, лишь слегка похрипывая. Рука его ёрзала в луже крови. Выглядел он так, будто совершенно потерял ориентацию в пространстве.
И всё равно, как зачарованный, ключник изо всех сил пытался подняться на ноги. Воздать незваному гостю по заслугам.
Рывком, едва ли отдавая себя отчёт в собственных же действиях, Альдред убрал кацбальгер и бросился к топору. Его руки коснулись древка.
В этот момент на него и накинулся Гоффредо. Встав на колени, он больно вцепился в его предплечья. Кровь ключника грела кожу сквозь намокшую ткань сорочки.
Только сейчас, за миг, тет-а-тет, он смог разглядеть физиономию мученика во всей красе. Лицо, красное от вина и крови, было местами изрезано и напоминало свёклу.
Его перекосило от боли и ненависти. Волосы на месте ушиба примялись и напитались влагой.
Один глаз был закрыт и дрожал: через веко в глаз впились осколки стекла, фиксируя его в одном положении, с ресниц подтекала смесь слёз, крови и бульона.
Второй, усеянный полопавшимися капиллярами, ошалело уставился на неё.
Рот изогнулся в безмолвном, волчьем оскале. Киафа не ждало ничего хорошего.
Хуже всего, что Альдред ясно это понимал. Замешкается – и ключник сотрёт его в порошок голыми руками. Собирая воедино остаток сил, великан вскочил на обе ноги и одновременно с тем швырнул нарушителя на столик вокруг соф и кресел.
Вниз полетели с треском ваза и фарфоровая тарелочка с яблоками. Свежие цветы из сада Барбинов рухнули на пол в осколках. Яблоки покатились врассыпную.
Альдред больно ударился головой об стол, на долю секунды парализованный болью. Колун сбряцал где-то под столом.
Именно тогда сверху на него навалился всей грузностью тела ключник, выбивая из груди последний воздух. Благо, кости остались целы, хоть и плоть заныла.
Опираясь на края стола, сторож поднялся над Альдредом, готовый выбить из него весь дух. Лучшее, что он мог сделать, – пнуть калеку под дых. Новый прилив боли заставил Гоффредо согнуться, пуская носом пузыри.
Сторожа качнуло. Буйная голова склонилась к груди. Альдред не преминул возможностью нанести ему ещё рану.
Выскользнувший кошкодёр вошёл Гоффредо между ребер, ослабив, но не окончательно.
Флэю не составило труда резким движением оттолкнуть ключника от себя, и тот распластался на полу, в россыпи осколков, давя угодившие под него яблоки.
Не теряя времени почем зря, Альдред подорвался с места и подхватил топор. Благо, колун лежал прямо под ним. Он был готов.
Окровавленная рука Гоффредо распласталась пятернёй, пачкая выкрашенный белым лаком стол. Физиономию его перекосило так, будто он беспробудно пил последние дней десять.
Сейчас, ещё и с кацбальгером в боку, ключник едва ли понимал, кто он и где находится. Лишь в последний момент жизни разум его прояснился.
Уцелевшим глазом он посмотрел на топор, что опускался вниз, на него. Альдред вложил все силы в этот удар. Колун со всего маху обрушился на череп ключника, раскраивая его с хрустом, будто арбуз.
Прихвостень герцога вздрогнул, но лишь на миг. Раненый глаз чуть открылся, вслед за вторым уставился вверх.
С век потекли багровые жирные капли. Кровь змейкой потекла из-под толщи волос на лоб.
Такой удар никто в этом мире не переживёт. Не пережил и Гоффредо. Тогда как ноги его задубели, сам он рухнул на спину с торчавшим из головы, будто рог, топором.
Руки Флэя опустились. Он, обуреваемый самыми разными чувствами, стал медленно отступать назад, пока не коснулся софы. Колени сами подогнулись, и Альдред уселся небрежно.
Взгляд его был устремлён в никуда. Наступила полная прострация.
Страх за свою жизнь, больной азарт в борьбе со смертью, напряжение, боль – всё как рукой сняло, оставив после себя ровным счётом ничего.
Онемение всего тела. Пустота в голове. Не жив и не мертв.
Киаф просидел так некоторое время, прежде чем первые мысли стали планомерно упорядочивать его рассудок. Что он имел на руках после произошедшего?
Он ворвался в герцогский дом, будто грабитель или мародёр, чего никогда в своей жизни не делал. Хотя это уж как посмотреть. Можно подумать, он никогда не брал чужого в руки.
В глубине души Альдред надеялся, что ему удастся обойтись без кровопролития. Даже при всём при том, что герцогское имение оказалось обитаемо.
Возможности мирно урегулировать ситуацию ему не дали. Прям как тогда, у винокуров.
Доколи убийствам быть?
Впрочем, был ли у него шанс избежать обычного, неутешительного итога?
Как только он перемахнул забор и попался на глаза измученному слуге Барбина, его уже позиционировали, как незваного гостя, нарушителя на частной территории.
Это был смертный приговор, исходя из письма. Самооборона супротив самообороны.
Наконец, он бы не сообразил, как объясниться с цепным псом владыки Ларданов, если помнить, что ключник был нем ввиду увечья и слеп ввиду собачьей преданности своей.
Всё вело к одному – смертоубийству. Тем более, если над браконьерами тут издевались.
Причем – так по-свойски.
Или ты, или тебя. Бескомпромиссно.
Альдред без конца прокручивал у себя в голове итог своих мытарств, чем всё-таки привлек внимание Сокофона. После случившегося Бог Снов не мог не вставить свои пять солидов: чувствовал, что если не вмешается, может и вовсе потерять носителя.
– Я тебя прекрасно слышу, – начала Мелина.
Голос её был спокойный, уравновешенный, что шло вразрез с недавним поведением. Потому Флэй навострил уши.
– Милый Альдред… Пожалуйста, не утруждай себя излишними угрызениями совести, бесполезной рефлексией, самокопаниями и самобичеванием. Тебе это сейчас нужно меньше всего. У тебя был трудный день, знаю. Но… не для того ты улизнул от Культа и Церкви, чтоб расклеиться из-за смерти калеки, который видел в тебе не больше, чем постороннего.
– Тошнит, – прошептал еле слышно Флэй. В глазах его не было слёз, лишь пустота. – Я устал от смертей. Им просто… нет конца.
– И не будет, – со всей твёрдостью заявил призрак, приобнимая его. – Всё только начинается, Альдред. Чересчур рано у тебя опускаются руки. С тех пор, как ты узнал, кто ты, дороги назад нет. С неё тебе не повернуть ни влево, ни вправо.
