Андрей Коробов
Поломанный Мир
Глава 4
Эмблема герцогской династии не сулила ничего хорошего.
Для Флэя это было ясно, как день.
Реалии эпидемии, пожравшей Саргузы, неутешительны. Там, где обосновываются Барбины, нет ни места, ни житья всякому сброду: власть имущие бросили их на произвол судьбы нещадно.
Укутанный разразившимся холодным ливнем, Альдред оставался вне досягаемости заражённых. Те продолжали, изредка завывая, скрываться под хвойными сенями окрестных пихт и кедров. Лишь белёсые масляные глазки мелькали из-за можжевеловых кустов, злобно поблёскивая в полумраке.
Только поэтому Киаф Снов по-прежнему стоял на месте, как вкопанный. В полной безопасности. Но такой хрупкой и отчасти совершенно мнимой.
На холодной синеве радужек отразился зловещий особняк помазанника Света с Тьмой. Золотистые волосы напитались водой, покрыли голову неказистой шапкой.
Из-за промозглого дождя одежда плотно прилипла к телу, являя собой лишний слой кожи. Похолодевшие конечности пробирали судороги.
Оказалось, не так-то просто переступить едкий страх, навеянный слухами о невинно убиенных беженцах под стенами Вальперги. Альдреду неоткуда было знать, найдет ли по ту сторону ограды он спасение, или же свою Смерть.
В голову Киафа закралась шальная мысль: быть может, в лесу, с прорвой заражённых, будет безопаснее. Или, по крайней мере, понятнее, как себя вести.
Но в то же время Альдред чётко видел: в окнах загородного имения свет не горел. Не имелось ни единого признака жизни.
Казалось, будто резиденцию оставили днями ранее и впредь не возвращались. Получается, на той карете, что оставила колею на проселочной дороге.
Наблюдение дерзновенно манило Флэя прыгнуть в омут с головой не раздумывая, оттого порождая лишние, опасные сомнения.
Медлительность избранника изрядно наскучила Сокофону. У Бога Пантеона взрезался голос. Устами первой любви он буркнул недовольно, как бы подталкивая Альдреда шевелиться:
– Нельзя здесь оставаться, мой милый. Это небезопасно.
– У меня нехорошее предчувствие, – холодно парировал тот вслух.
От сих до сих мимолётом он пробежался по ретроспективе своего восхождения в горы, только бы собрать куски мутной мозаики воедино. Слухи о семье герцога, что иной раз доходили до ушей Альдреда.
Лишь для того, чтобы себя успокоить четким пониманием ситуации.
Жалкая попытка. А результат – прямо противоположный.
«Судя по всему, герцог или кто-то из его семьи отдыхал здесь. А когда в Город пришёл мор, в спешке покинул загородный дом. Как-никак, за стены Вальперги хрустальная чума не закралась. Пока что.
Я же знал, что где-то здесь Барбины устраивают свои охотничьи игрища, но чтобы отгрохать целую виллу, только бы почаще находиться поближе к природе… Я думал, это не больше, чем городские байки от завистливых нищих злопыхателей.
Меня волнует другое: свято место пусто не бывает. Герцог не мог не пригласить сюда львиную долю своих вассалов и прочих чинуш. Вряд ли он по доброте душевной укрыл их всех в родовом замке. Кто-то же должен был остаться в Старых Саргузах, гнить по уши в миазмах и черном эфире…
Посреди леса, за высоким забором, в каменных стенах – уж явно спокойнее дышится, чем в жилых массивах.
Среди тех, кому известно об этом особняке, наверняка были и неугодные слуги. Они наверняка попытались бы проникнуть сюда. Даже просто в отместку. Тем более, если внутри есть что-то… особенное, ценное, полезное».
– К чему ты клонишь? – осекся призрак, чётко слыша все измышления. Она без всякого труда просочилась в поток сознания Альдреда.
– Никто не зажигал фонарей. Возможно, досюда просто ни один из них не добрался. Но… на страже фамильной резиденции наверняка должен стоять кто-то. Или… что-то.
– Об этом ещё можно долго стоять и разглагольствовать, но… – в совершенно миролюбивой и ласковой манере начала Мелина, как вдруг рубанула с плеча: – Погода никого не ждёт. Сейчас не время стоять и гадать. Хочешь жить – двигайся! Ты сначала через забор переберись. А уж потом рассуждай!
Через флёр нежности, присущей первой любви, пробилось нетерпение Сокофона. И всё-таки Бог Снов опасался потерять своего Киафа. По крайней мере, этого.
Пассажи небожителя Флэй воспринял в штыки. Решил не торопиться на зло Богу, хотя сам же и рисковал.
Он вдумчиво набрал полные лёгкие сырого воздуха, сжимая пальцами рукоять кацбальгера. Речи тёмного попутчика будто бы стегали его плетью, разжигая детскую озлобленность, но в то же время наполняя решимостью, столь необходимой здесь и сейчас. Как если бы назойливая оса сгоняла его с насиженного места.
Кроме того, обеспокоенность Высшего Существа даже несколько вдохновила его. Пускай Сокофон старательно оборачивал её в вуаль пренебрежения и недовольства.
Выбор пал на отсутствие выбора. Не ровен час, ливень и правда подойдёт к концу. И лучше пусть это случится тогда, когда между Альдредом Флэем и сворой чумных каннибалов будет стена.
Альдред ничего не ответил покровителю из Абстракции. Он мельком оглядел кованые ворота. Удостоверился, что никак не перемахнет прямо через них из-за вертикальных прутьев и высоты конструкции.
Тем более что створки скрепляла толстенная цепь, на которой висел увесистый замок. Беглец не питал иллюзий. Ковыряться ему в нём нечем, да и незачем – ни навыков, ни отмычки. Вот если бы онейромантия засквозила сквозь пальцы, порождая нечто вроде «Выжигателя»… Но, похоже, не тот случай, не то время, не то место.
Киаф Снов зашлёпал по лужам, вздымая грязь, и начал свой обход по периметру забора. Он не спешил, пытаясь обнаружить в кирпичной кладке хоть что-нибудь, что послужило бы ему подмогой или подсказкой.
А между тем Сокофон, чувствуя своё превосходство над смертным ничтожеством, всё подзуживал голосом Мелины:
– Давай же, Альдред. Они никуда не уходят. Значит, времени не так много!..
Грустно, зато правда: впредь лишь дождь ограждал Флэя от Чёрной Смерти.
Чуть лукавый, приторный голосок Мелины будто бы заполонял черепную коробку Киафа, мешая слушать окружающий мир. Он едва ли мог сосредоточиться на поисках.
Ведь даже плотный шелест дождя не мог пробиться сквозь густой заслон звуков из Абстракции. Чего и говорить о глухом треске веток, несущем в себе смертельную угрозу.
Казалось, герцогский забор возвели совсем недавно. Кирпичи, налегая один на другой, стояли плотным рядом, куда ни глянь. Да так, что и носком сапога не зацепишься!
Последнюю надежду на акробатические ухищрения горе-домушника погубили острые, как бритва, шпили. Не задеть их не представлялось возможным.
Хуже всего то, что стены были выше на две головы самого Альдреда.
Нельзя было просто взять и заглянуть за них, дабы банально изучить двор особняка в мельчайших подробностях.
Местами массивные кроны пихт нависали прямо под забором. Не хватало только тележки с сеном или кошеной травой, чтоб заиметь шанс мягко приземлиться и очутиться на частной территории.
Увы, так бывало только в сказках про непобедимых героев из тени.
– А кто сказал, что будет легко?.. – сокрушался про себя Альдред еле слышно.
Он боялся, будто покинет задворки резиденции герцога несолоно хлебавши. Совсем. Раз уезжали, всё, что пригодилось бы ему, запросто могли вывезти. Пустить на нужды гарнизона. И тогда – финал историй, конец рассказам.
В момент, когда Киаф Снов окончательно потерял бдительность, в его руку кто-то вцепился, распространяя по влажному воздуху резкий запах подгнившей человечины.
Флэй не успел и вскрикнуть от неожиданности. Только вздрогнул, в мгновение ока осознав свою нелепую ошибку.
Лишь чудом он успел совершить какое-никакое противодействие. Мышцы не то скрипели, не то взвыли в ломоте.
Киаф упёрся в размокшую землю ногами, бороня её, и оттолкнулся назад, падая на спину в лужу с оглушающим всплеском.
Глаза застлала мутная жижа, чуть пощипывая. Кацбальгер выскользнул из пальцев, глухо утопая в намокшем грунте.
На мгновение среди туч вспыхнула молния, озаряя всё пространство слепящей белизной и неся за собой кишечный раскат грома.
Изувеченные пальцы чумной людоедки плотно обхватили рукав грязной рубашки. Цвет её стал серо-буро-малиновым. Расставаться с добычей упырица не собиралась.
Всё это время заражённая скрывалась в кустах, где и выжидала удобного момента для нападения.
Она намеревалась затащить Альдреда на островок сухости, где в густой растительности разодрала бы на куски. Вместе с братьями по несчастью – всей гурьбой.
Но, чтобы отказаться от напрасной попытки, рабе Чёрной Смерти не доставало проблесков остаточного сознания. Худосочная тварина обрушилась мешком рядом с Флэем, изваливаясь в ларданской грязи.
Даже покинув безопасную область, гуль не оставлял слепых попыток умертвить свою жертву, упиться горячей кровью ещё живого. Что есть чёрный нектар в крови, что нет.
Отрывисто рявкая, упырица кинулась в сторону Альдреда. Ломаные ногти цеплялись за одежду, слегка вспарывая ткань и воронёную кожу.
Бывший инквизитор закряхтел, затрепыхался. Флэй, не успев и опомниться, бессознательно лягнул заражённую каблуком в лоб.
Этого недостаточно, чтобы пробить размякшую кость. И хотя тварь отшатнулась под силой удара, едва ли это могло её остановить.
– Сука! – шипел Альдред, борясь из последних сил.
Его мозг отключился. Предоставил телу самостоятельно побороться за жизнь.
Мокрая россыпь почерневшей земли плотно прилипала к белесой щеке, разъедая морщинистые покровы исчадия мора и обнажая гнойно-чёрную плоть.
Как если бы этого было мало, жирные капли дождя без конца молотили чумную людоедку по макушке, распадаясь на крапинки.
Над головой обезображенной женщины катил парок, словно пресная вода воздействовала на гулей подобно кислоте.
Значит, всё-таки вода с облаков работает…
Струи ливня стекали вниз, к подбородку, пузырились, будто слюни, разрывая и без того подгнившие волокна трупной плоти.
Альдред едва ли воспринимал то, что наблюдал. Киаф Снов узрел боль в белёсых стеклянных глазах горожанки.
Однако та самозабвенно продолжала наседать на него в попытке сомкнуть шатающиеся зубы на шее. Даже после минувших дней с момента перерождения веса в полоумной людоедке хватало с излишком. В основном, за счёт жировой прослойки.
Тварь без особого труда пригвоздила жертву к земле в надежде поживиться. Будто бы так если не могла слегка отсрочить погибель, хотя бы передала моровую эстафету ещё здоровому человеку.
Собрав оставшиеся силы воедино, Флэй держал морду гуля под подбородком на относительно безопасном расстоянии от шеи.
Второй же рукой без конца хлопал по мокрой земле в надежде таки коснуться хоть кончиком мизинца рукояти кацбальгера. Но всё без толку.
С разлагающейся хари людоедки на одежду Альдреда опадали омерзительные, студенистые куски мяса: с щёк, с шеи, с подбородка.
Последние клочки тлеющих, некогда шелковистых каштановых волос. С век у гуля срывались капли не то гноя, не то крови.
Мгновения растекались плевками по плоскости времени, уподобляясь минутам. В какой-то момент пресные слёзы неба продолбили себе путь через мягкие кости.
Прямо к подсохшему мозгу заражённой, отчего она изогнулась, истошно взвизгнув. И будто бы позабыла о том, что хотела пожрать божественный сосуд.
Киаф не мог не воспользоваться подвернувшейся возможностью. Наплевав на утерянный кошкодер, Флэй обхватил обеими руками голову гуля.
Да так, что ни при каких обстоятельствах оглушённая тварь ни оставила бы на них и единого кровоточащего следа от укуса.
Не теряя ни мига почем зря, Альдред рванул парализованную тушу вбок, повалил её в лужу плашмя и держал так, будто намеревался придушить.
Однако пресная вода всё делала сама. Людоедка тут же опомнилась, испытывая небывалую, не передаваемую человеческим языком боль.
Руки её вытянулись тонкими берёзовыми стволами. Закачались, будто на ветру. Изрезанные ноги беспомощно заплясали.
Заражённая хотела было исторгнуть из себя пронзительный вопль, но лишь заглатывала потоки жидкой грязи, захлёбываясь.
Впрочем, простолюдинку не первой свежести убило далеко не отсутствие воздуха.
К землистому оттенку лужи стала примешиваться миазматическая чернота: вода расщепляла и растворяла, будто колотую соль, плоть гуля, вымывая оставшиеся мозги из черепа и обрывая последний миг её второй жизни.
Флэй с ужасом наблюдал за тем, как ядовито-чёрное озерцо под ним пенилось и бурлило. Поражаясь тому, что при этом сам он не испытывал ни тени жжения в погружённых туда руках.
Киаф Снов даже не заметил, как тварь издохла, опуская ослабевшие лапы.
Разумеется, Альдред знал о том, что моровая саранча боится воды, как огня. Но при этом не имел радости пронаблюдать в такой близи причину.
Всю буквальность. Всю подноготную этого факта.
Выдохнув с облегчением, Альдред подался назад и уселся на задницу в грязь. По рукам змеилась вода, сдобренная чумной кровью. Однако открытых ран на них не было, и потому о внезапном заражении беспокоиться не стоило. Ливень всё смоет.
Альдреду было нужно время, чтобы прийти в себя, отделяясь от внутреннего убийцы, его спасшего. Едва сердцебиение восстановилось, он осмотрел близлежащие потёмки хвойного леса на предмет разносчиков хрустальной чумы.
Гули восприняли гибель своей сестры по несчастью совершенно холодно. Будто в действительности их моровая рать не понесла потерь.
И действительно, одна утраченная голова – лишь капля в море.
Каннибалы подобно марионеткам на ниточках безликого кукловода продолжали сверлить незадавшуюся жертву бездушным взглядом. Шевелить губами нелепо и периодически бубнить себе под нос невесть что.
По обрывкам фраз Альдред Флэй с ужасом отметил: даже если сознание по-прежнему теплилось в головах заражённых, оно закостенело, рисуя им воспоминания, не связанные с настоящим.
–… ещё не вернулся… домой.
– Папа. Смотри. Рыбки.
– Патока. Сладкая. Купи.
В отрыве от внешнего вида и трагической, всецело безнадёжной участи бормотание их даже могло показаться смешным, ввергнуть в замешательство.
Однако «счастливчики» вроде Альдреда – те, кому довелось приблизиться к ходячим трупам на столь опасное расстояние, – не испытывали ничего.
Ничего, кроме тихого ужаса, бегущего мурашками по спине.
Безусловно, вчерашние обитатели Герцогства были ещё живы, даже не осознавая, что творят и где находятся.
Чёрная Смерть, чем бы ни была в действительности, повергла их в некое состояние, подобное снам наяву.
В то время как сама она прибрала к своим тлетворным рукам их тела.
Только лишь для того, чтобы Её гуляния по белу свету было в разы быстрее, а охват потенциальных носителей наконец-то упёрся в геометрическую прогрессию.
Разве это всё, чем способна некромантия Пращура пустить Поломанный Мир по наклонной? Кто, как не Бог Смерти, способен удивить неверных на Западе, переписав историю, как победитель?
Впрочем, ни о чём подобном в тот момент сам Флэй не думал: своя рубашка ближе к телу. Лишь бы не стать для гулей обедом или вовсе одним из них.
Тем более что Альдреду хотелось поскорее забыть, что мор со всеми вытекающими последствиями существует вообще.
Киаф Снов зацепился взглядом за испачканный кацбальгер. Вокруг него уже образовался земляной резервуар, полный воды и бивший ключом. Флэй чуть подался вперёд на четвереньках и сжал пальцами рукоятку крепко-крепко.
Вставая на ноги, он строго наказал себе впредь так не плошать. И, как вариант, идти по стеночке.
– Осторожнее, Альдред, осторожнее. Я ведь тебе говорила… – не могла не возмутиться первая любовь. – Ты чуть не погиб!..
– Иногда мне хочется перестать сопротивляться. Посмотреть, как далеко зайдет Актей. Но я боюсь ошибиться, – хмыкнул тот угрюмо.
Продрогший до мозга костей и мокрый до нитки, Альдред проковылял к кирпичной кладке. По грудной клетке прокатывалась режущая дрожь, намекая, что если так будет продолжаться и дальше, он, самое малое, подхватит простуду.
Озлобившись, Флэй не смолчал, не затерпел.
Альдред просто обязан был расставить все точки над «i» для Мелины:
– Можно подумать, в такие моменты действительно есть смысл меня подзуживать. Я и сам могу разобраться, как быть. Не слепой и не глухой.
– Что? – с вызовом насупилась возлюбленная. Встала у можжевеловых кустов, загораживая терпеливых гулей.
Опираясь рукой на стену, Флэй восстановил дыхание и сказал без запинки, уверенно, со всей надлежащей строгостью:
– Я говорю, всему своё время. Чревато отвлекаться на возгласы по поводу и без.
– И как это понимать?
Хотя Альдред в сторону призрака даже не смотрел, он почувствовал тяжёлый взгляд на себе. Сокофон уставился на него из самых потаённых глубин Абстракции.
О, нет. Уступать смертному потомку Бог Снов не собирался.
Альдред продолжил держать ноту. Плевать ему хотелось, что разговаривает он с Высшим Существом. С самого начала погони Бог Снов скорее вставлял палки в колёса, нежели помогал.
По крайней мере, Киафу так показалось. Тем более, меньше всего ему хотелось что-то выслушивать после близкого свидания со Смертью в который раз.
– Я говорю, не время болтать, – сказал Флэй уже прямо, будто плюнул в Сокофона желчью. Призрак Мелины тут же растворился в пространстве. Огорчил Альдред своего Бога не на шутку.
Ему неоткуда было знать, чем столь дерзкий выпад мог обернуться. Впрочем, о том он и не собирался рефлексировать. Как бы то ни было, в сущности, не произошло ничего.
Кулак божественного гнева не размозжил наглого мужлана об бренную землю. И всё же, среагировал Сокофон в привычном для себя, снисходительном ключе. Ограничился разве что молчаливой пассивной агрессией.
В своей голове Альдред услышал, как нечто внеземное хмыкнуло отстраненно. Как если бы царь Тонкого Мира отвернулся от своего наследника, уйдя по-ниренски. Тем не менее, кукла бросила Флэю напоследок:
– О, милый Альдред. Как скажешь, так и будет.
При этом голос её с каждой гласной становился всё тише. Больше она не произнесла ничего, предоставляя Флэя самому себе.
Он отлип от стены, держа в поле зрения мечущихся от пихты к пихте гулей, и буркнул себе под нос:
– Так бы сразу…
Какое-то время, то и дело озираясь на иссиня-чёрные небеса, Альдред продолжал обходить периметр. Наконец его поиски увенчались успехом – или, по крайней мере, намёком на то. Сколько бы кирпичей ни понадобилось, чтобы оградить загородное имение Барбинов от внешнего мира, среди них нашёлся один выступающий.
Флэй тут же приметил в нём трамплин для себя.
Дождь мог закончиться в любую минуту, поэтому продолжать нарезать круги вдоль стен Альдред намерен не был. Он изучал место возможного проникновения на частную территорию, стараясь понять, как ему поступить, чтобы осуществить задуманное.
Идей было не так много.
Выступ располагался на углу, рядом с кирпичной угловатой колонной, плоской и оттого безопасной. Будь здесь дерево, которое бы клонилось во двор, Альдред без задней мысли бы осмелился вскарабкаться на него, а после – всеми правдами и неправдами перелезть, не боясь ничего себе поломать впопыхах.
Но увы и ах.
Единственным выходом из сложившейся ситуации для него стало превозмогание. Понимая, чем грозит слабина, он сглотнул и полез на стену.
Опёрся левой ногой на выступающий кирпич.
Цемент не держал глиняный брикет, и тот просто застрял между двух других, давя на них диагонально противоположными рёбрами.
Впрочем, этого было вполне достаточно, чтобы оставить внизу примерно четверть общей высоты стены. Повиснув на одной ноге, вторую Альдред упёр в край колонны.
Всего лишь на мгновение. Взор его тут же упёрся в острые шпили, венчавшие кирпичный ряд. Вслед за тем он подпрыгнул, выдыхая, и уцепился лезвием кацбальгера за один из них. Металл разносил противный слуху лязг, но выдержал его изнуренное тело.
Мгновение ещё не подошло к концу, когда Флэй подогнул ступни, уперев их в поверхность. Впредь Киаф держался только за счёт кошкодера, выступившего поручнем.
Благо, пальцы будто бы приросли к рукоятке. И тем не менее, находиться в таком положении было тяжело: кровяное давление тут же подскочило вверх.
Альдред выдохнул, будто нагруженный бык в поле. Глаза его налились кровью от напряжения. Разума коснулось осознание: если сейчас он сорвётся, все потуги будут насмарку. Мысль подожгла Киафу пятки.
Он припрыгнул в рывке, выбрасывая вперёд свободную руку. Кончики пальцев налились кровью и вспухли, едва впились в края верхушки колонны по ту сторону забора. Как бы ни было больно, Альдред по-прежнему преуспевал, о чём без устали себе напоминал, только бы подбодрить.
Из глубин мироздания Сокофон молча наблюдал за его борьбой и лишь гадал без задней мысли, удастся ли Флэю покорить новую для себя вершину. Самостоятельно.
Киаф Снов держался сугубо на силе своих рук, а между тем – изгибался, поднимая шажок за шажком ноги всё ближе к короне из острых шпилей. Мышцы уже застонали, как если бы умоляли остановиться. И, тем не менее, он даже не думал жалеть себя. К тому же, ливень ощутимо сбавил напор, грозясь оборотиться моросью.
Настал момент для самого опасного трюка, какой Альдред мог только себе вообразить. «Сейчас или никогда».
С противным скрежетом кацбальгер заскользил лезвием по ножке шпиля. Перебрасывая вес на подогнутые ноги, Альдред высвободил оружие и уцепился уже за самый краешек металлической иглы. Хребет разгибался, благодарственно расслабляясь.
Позволив себе перевести дух, Флэй осторожно перебросил руку с колонны на один из шпилей, а другой заделал кошкодёр за пояс.
Чередой нехитрых телодвижений, крывших в себе поистине титанические усилия, Киаф добрался боком до колонны и вскарабкался на неё.
Лишь когда он уселся на плоской поверхности, в блаженстве свесив ноги вниз, ко двору резиденции, позволил себе отдохнуть.
От сухофруктов и испитой воды не осталось и крохи в желудке, потому каждый такой раз требовал от него всё больше и больше времени.
Восстанавливая силы, Альдред праздно оглядывал частную территорию. Впрочем, с его позиции едва ли было видно хоть что-то в деталях, по существу.
Кусочек небольшого конного трека, где Барбины объезжали своих лошадей для охоты. Мишени, утыканные стрелами: его сыновья обращались куда лучше с луками, нежели чем с мечами.
Но о том говорить было не принято в высшем обществе, если дороги языки.
Стоявшие полубоком конюшни, откуда не доносилось и отзвука лошадиного ржания: видимо, пустовали.
Дощатый сарай, больше похожий на покосившуюся хибару, – явно остался после поденных строителей.
Молодой сад, где с яблонь так до сих пор и не сошёл нежный белый цветок.
И, разумеется, сама резиденция в три этажа. Явно не шале, какие можно встретить в Альдах: тагернские горцы жили куда скромнее.
Здесь наверняка можно было расположить добрую половину саргузского света – и ведь располагали!
Однако сколько бы палат ни вмещала в себя герцогская загородная резиденция, выглядела она всё так же пусто. Будто бы ждала, что хоть кто-нибудь осветит её наконец уютным пламенем очага.
Пустынность придала Флэю уверенности.
Что бы ни ждало его внутри, Альдред убедил себя: у трусливого самодержца, который отвернулся от своего народа в ответственный час, брать что-либо – не зазорно.
Тем более, когда ты сам Киаф Бога Снов, плюющий на занудную мораль фальшивой Церкви Равновесия.
– Ну что ж, поехали, – приободрил себя Альдред, как мог, и принялся осторожно слезать.
Сапоги опустились в подрастающую мокрую траву, которая тут же оплела ему зеленью носки. Приземление нельзя было назвать мягким, и всё же, спазм в коленях едва ли заслуживал внимания Альдреда. Он растёр их наспех, приговаривая:
– В доме наверняка есть все удобства. Хватит с меня на сегодня гулей и всех этих приключений… – Голос его был преисполнен облегчения и надежды.
Однако день для Киафа на том, увы, не заканчивался.
Флэй всё также стоял спиной к окнам резиденции, когда ощутил хребтом чей-то пристальный, ошалелый взгляд.
– А?
«Кто это?»
По позвонкам тут же прокатился холодок – ещё более ощутимый, чем всепоглощающее жжение от леденящего ливня.
Нарушитель вздрогнул и тут же повернул голову. Взгляд устремился точь-в-точь туда, откуда на него пялился некто.
Ему было дано лишь мгновение, чтобы понять: и действительно, свято место пусто не бывает.
В одном из окон первого этажа показался силуэт, казавшийся чёрным из-за косм и кустистой бороды. С фонарём в массивной волосатой руке, в непримечательной одежде.
Их глаза встретились, но лишь на долю секунды.
Как вдруг из-за сгустившихся туч вновь полыхнула молния, заливая всё непроглядным белым светом.
Небеса зарычали, будто лев, готовящийся к прыжку. Ливень обрушился на землю с новой силой.
Инкогнито мигом затерялся в коридорах герцогской резиденции. Свет фонаря погас.
Гигант-смотритель исчез, будто привидение, – в мгновение ока. Но шестое чувство подсказывало нарушителю, что ему не привиделось.
Кто бы ни ждал его в тенях загородной виллы, он был настоящим…
