Андрей Егорович Киселев
Росток любви
– Да!
– Давай в банк ко мне заедем, разговор есть, заодно отметим встречу и сделку.
– Хорошо.
Мы более культурно сказали регистратору «пока» и поехали в банк. Я никогда не ездил ранее в инкассаторских машинах, поэтому мне это было даже интересно, но первым делом, усевшись в кресло, набрал номер телефона роддома.
– Дежурный пост родильного отделения слушает!
– Это снова Семёнов, как там моя жена и её сестра?
– Обе родили мальчиков в десять тридцать вместе, вес три двести у обоих, рост пятьдесят два сантиметра, а у второго, ой, тоже пятьдесят два. Самочувствие у всех хорошее. Поздравляю, папаша! Вы их в платную палату будете размещать?
– Да! В самую платную-преплатную!
– Хорошо, мы посмотрим, в каких свободно и поселим. Завтра можете оформить у экономистов и оплатить. В четырнадцать часов начинается посещение, можете приезжать. Только не берите чего не положено! И аллергенов не надо. У нас всё есть!
– А у нас нет аллергенов и чего не положено! Спасибо, девушка! До свиданья, счастья Вам!
– Спасибо, до свидания!
Я судорожно набрал номер Прохора.
– Что? Родили?
– Только что! Мальчики! Приезжай за мной в банк, поедем в роддом. Ты знаешь наш родной банк.
– Сейчас буду!
Мы приехали. Свернув в хитрые мгновенно раскрытые створы ворот, мы оказались на территории предприятия моего приятеля.
– Пошли ко мне, мы тебе сейчас новую карточку заодно выдадим.
– У меня и моего брата мальчишки родились только что!
– Поздравляю, это тоже надо отметить!
В кабинете банкира было уютно, никакой строгости. Во всём чувствовалось что-то мягкое и весёлое, словно создано не для совещаний и вызовов на ковёр, а для дружеских посиделок.
На квадратном стеклянном столике тут же появился коньяк, фрукты. Алексей сделал несколько звонков за своим деловым столом, а затем присоединился к фуршету.
– Филат, я поздравляю тебя с сыном! Дай, Бог, не последним. Я искренне рад за тебя!
– Спасибо!
Мы чокнулись от души и выпили. Счастье во мне так и рвалось выкрикнуть что-нибудь такое, чтобы все знали о нём.
– Я понимаю, что ты торопишься, но разговор такой. Ко мне не хочешь на работу? Мне в филиал надо человека, а ты в финансах и в компьютере, как у себя дома.
– Далеко филиал-то?
– На Чистых Прудах. Место хорошее. Кстати, у меня там квартира есть от банка, могу поселить в ней.
– А почём?
– Что?
– Квартира.
– Для тебя отдам за семьсот, если возглавишь филиал. Пять комнат, отделка хорошая, мебель новая, ещё в целлофане. Только тапочки нужны. Всё под ключ сделано. Для себя готовил, чтоб жениться и туда, даже детская есть.
– Алексей, а там как с природой?
– Обижаешь! Я когда-нибудь тебя подводил?
– Когда нужен ответ?
– Вчера! Свои нюансы, понимаешь?
– Филиал действующий?
– Я в нём действую, зашился. Есть один претендент, но я его в компании с Бородовским частенько видел, не верю поэтому, хотя хороший специалист.
– Согласен!
– И смотреть не будешь?
– Разве я могу не доверять своему начальнику?
– Тогда держи ключи, адрес на брелоке, можешь сегодня въехать. Оформим в любое время.
Позвонил Прохор:
– Филат, я приехал.
– Всё, выхожу.
В кабинет зашла сотрудница Алексея и выдала мне золотую пластиковую карточку взамен старой, которую ей передал, расписавшись в получении, сверившись с остатком. Там была сумма в один миллион пятьсот двенадцать тысяч долларов. Двенадцать тысяч у меня было до поездки в госрегистратуру.
– Алексей, а за инкассаторов-то? – оглянулся я на будущего начальника.
– Мы со своих работников, являющихся к тому же клиентами нашего банка, за инкассацию не берём.
– Почту за честь быть твоим работником и клиентом банка.
– Ладно, на крестины и новоселье не забудь пригласить!
– Если только пойдёшь крёстным отцом!
– Я-то грешник?
– Вот и исправишь грехи свои.
– Хорошо, посмотрим. Передай поздравления брату!
– До завтра!
– Пока, Филат!
Я ехал с Прохором и думал обо всём уже произошедшем за этот день. Мне не верилось, что так бывает. Всё сразу. При подписании договора купли-продажи я почему-то глянул на часы. На них было десять тридцать. В этот момент родились наши сыновья. Тут же мне предложил Алексей работу и квартиру. Я был счастлив. Захотелось позвонить Ирме, вдруг она включила телефон:
– Филат, ты цел? – сразу же я услышал её вопрос.
– Привет, родная, я цел, как ты?
– Уже в палате вместе с Ингой блаженствуем, тут все удобства, мальчишки с нами тоже. Врачи только ходят один за другим.
– А мы к вам скоро приедем! Сейчас заберём твоих родителей и в магазин заскочим. К двум часам ждите!
– Ждём, только нас не кантовать! Договорились?
– Конечно, любимая!
***
Вот и подошла к концу моя история, когда вдруг привалило столько счастья, что вскоре мы забыли обо всех пережитых трудностях. А что сказать о счастье? О нём понимаешь только тогда, когда приходит полоса несчастья.
Наш сын Платон растёт не по дням, а по часам. Ирма говорит, что он похож на меня, а мне кажется, что на неё. Мои родители утверждают о сходстве с тёщей и с тестем, те в свою очередь считают, что он их копия, вместе взятых.
Прохор и Инга назвали брата Платона Савелием. С ним всё, наоборот, в отношении сходства. Инга и её родители утверждают, что он похож на них, а Прохор, папа и мама не соглашаются, заверяя, что он семёновская копия.
Главное, что все любят друг друга, балуют Платона и Савелия. Их день рождения, уже второй, отпраздновали все вместе. В течение первого года мы отмечали каждый месяц, поэтому подарков скопилось столько, что иногда становилось непонятным для кого квартира, для ребёнка или хоть чуть-чуть для нас. Крестины тоже были в один день. Алексей стал крёстным отцом Платону, а у Савелия стал крёстным Антон Степанович из Селюково.
Я работаю в банке, всё хорошо. Есть нюансы, но успешно их преодолеваю.
В одной из передач телевидения сообщили, что президент фонда « Кредо России» Волков Николай Сергеевич выпал из балкона собственной квартиры, что это не похоже на самоубийство, а все нити расследования ведут в Лондон к Бородовскому. Тот, в свою очередь, проходит курс лечения в онкологической клинике, но врачи не делают положительных прогнозов.
Однажды я встретил «спортсмена». Оказалось, что его оправдали, пересмотрев дело, и выпустили. До этого был осуждён на семь лет за взятку, которую не совершал. И он никакой не спортсмен, а доцент института, смещённый с должности по сфабрикованному против него обвинению и упрятанный за решётку. В институте на его месте работает другой человек, которому и расчищали таким грязным методом вакансию. Доцент работает уже в строительной фирме и даже отказывается требовать от государства компенсацию за потерянные два с половиной года и приобретённый туберкулёз.
Но он помнит яблоню, посаженную мной в обычной банке из-под какой-то тюремной еды, переданной с воли. Рассказал, что её называли все «ростком любви», вспоминая легендарных влюблённых арестантов Ирму и Худого. Знает, что она не погибла, а подросла и стала не вмещаться в проёме окна, поэтому новый начальник приказал привить и пересадить её на территории, где та и растёт. Мне было очень приятно узнать об этом. Когда я сажал зёрнышко той яблоньки, мне хотелось дать ей имя Ирма в честь моей любимой, но название «росток любви» мне тоже очень понравилось, как олицетворение нашего чувства, которое победило все трудности.
Иван Матвеевич часто заходит к нам в гости. Он всё такой же балагур.
А главное, что выяснилось на второй день рождения наших сыновей, что Ирма и Инга беременны и похоже с того момента, когда мы вместе отмечали тридцать шесть лет со дня моего рождения.
Всё замечательно, мы абсолютно счастливы!
Так что, Бог есть на свете, даже когда совсем темно!
