Андрей Арсланович Мансуров
Сверхчеловек
Ох, и здоровущая же дура…
Как вижу из мозгов её капитана, некоего Ланза Горхампа, тут металла – аж миллион пятьсот восемьдесят три тысячи тонн. И что ей – комариные укусы из оружия, которыми располагают корабли моих рептилоидов: лазеров и крохотных противометеоритных ракет! Бронирована она – будь здоров! И бронирована многократно и надёжно. И обладает теми ещё орудиями: из штатных монументальных крупнокалиберных пушек, стреляющих самонаводящимися ракетами, за первые же тридцать секунд боя сбито, да так, что клочья от них летят по всей Солнечной системе, четыре тарелки рептилоидов!
Думаете, командира пятой это впечатлило? Или остановило?
Ага – два раза.
Направляет он свою тарелку – на таран!
Причём – вполне себе грамотно: ещё бы! Это я ему подсказал, где он может нанести максимальный урон: в кормовую часть, в маршевые двигатели и ёмкости с топливом! Ну а я выудил эту полезнейшую информацию из мозга того же Ланза.
Брешь, проделанная в корме последними ракетами тарелки, оказывается вполне достаточной, и вот уже мой (Пардон: рептилоидов!) корабль врезается туда на полной скорости! Вот это полыхнуло! Жаль, что звуков в вакууме не слышно…
А то бы и бухнуло.
Астрономы на Земле могли бы посчитать эту вспышку за сто сверхновых. Но они не могут её видеть: всё сражение происходит под прикрытием Луны. Но зарево всё равно долетит, думаю. Вызвав вопросы.
А ещё больше вопросов вызовет и у греев и у рептилоидов странная схватка, случившаяся, казалось бы, на ровном месте. Из-за ничего! Но в этом и суть политики.
Столкнуть двух сильных противников, и когда они поубивают друг у друга побольше «живой силы», и поуничтожают инфраструктуру и побольше механизмов, и вообще – технического потенциала, победить обеих!!!
Или, выдав кредиты и тем и тем, помочь в «восстановлении промышленного потенциала». Попросту закабалив финансовыми тенетами.
Вот я и пересказал вкратце суть и смысл политики англосаксонской расы.
А в плане фейковых видений и наглых провокаций мне теперь равных нет. Будет надо – я ещё и не такое сфабрикую и покажу!
Вот погодите! Доберусь я ещё и до Тобусов. Вроде, их планеты и колонии очень даже пригодны… Для людей.
Ну а пока…
Заберу-ка я снова с лунной базы оставшуюся там в одиночестве Ундред, которая наверняка наблюдала битву на экранах лунных камер, и… Привезу её в свою каморку. На американском «Эндрюсе». Пока не сбрендила с тоски. И горя. Пусть-ка поживёт пока со мной. Потому что и мне будет приятно, и ей – не так одиноко и тоскливо.
И пусть не думает, что её собратья её бросили.
Ну а вообще-то я вовсе не собираюсь ей чего-то объяснять. Пусть думает, что они с «любимым» просто сбежали с лунной базы. Которую постигла страшная трагедия: весь персонал сошёл с ума! И расследовать обстоятельства трагедии теперь некому. Потому что наглые рептилоиды решили воспользоваться случаем, и захватить Землю и окрестности – под свой контроль! А ей и её приятелю нужно скрыться, и отсидеться в безопасном месте, где их не найдут враги, до подхода новых сил греев.
А про себя думаю, что как хитро я пытаюсь замаскировать своё банальное желание…
Снова заняться с ней сексом!
Себя-то не обманешь! Втюрился я, идиот, в миниатюрную инопланетяночку!
11. Комплекс Самсона
Прошло без проблем. И забрал, и долетели, и вошли.
Она воспринимает, как нечто само-собой разумеющееся. А ещё бы: я ещё на тарелке пояснил ей, что тарелку – арендовал у одной «научной» экспедиции, из «Новой Швабии», помещение для нашего «временного» проживания – у другой. И уже побывал там и здесь, прикинувшись человеком. И обо всём с местным начальником договорился: что мы с «коллегой» арендуем пустующую каюту. Ну, понятное дело, внушив с моей помощью ему и всем этим людям, что мы – типа, тоже люди! Туристы-экстремалы.
Она верит. (Не без моей помощи, понятно!) Я ведь у греев числюсь как в том числе и психолог. А проще говоря – гипнотизёр. Помогающий «разобраться» с людьми. Когда, например, кто-нибудь обнаруживает одну из наших, ну, греевских, скрытых камер. И надо срочно заставить его забыть об этом…
Но если честно – страшновато было отпускать сознание девушки в «свободное плавание». А так-то она у меня постоянно находилась под внушением. Того, что всё происходящее с нею в моём присутствии – само собой разумеется. И ничего удивительного или странного в этом нет. Но вот как она отреагирует на всё то, что происходило с ней в последние дни, когда я отпущу «вожжи»… Значит, постараюсь всё же полностью не отпускать! Мне истерики и паника ни к чему!
И если у неё и возникли какие сомнения, почему всё у нас здесь, на «Эндрюсе», прошло так гладко и просто, то она вынуждена пока помалкивать – она английским, да и вообще, любым земным языком – не владеет. Не та специфика «работы».
Ну а ей я объяснил, на греевском, слова которого просто выуживаю из её разума, что мы решили отсидеться от греха подальше – на нейтральной, ничейной, территории. Где нас ни чужие, ни даже свои, искать не будут. Не додумаются!
Благо, воздух тут пригоден для её дыхания, температура тоже вполне комфортная. Словом – мило, уютно, и уж точно в ближайшее время беспокоиться не о чем. Объясняю ей, что с «нашими» я свяжусь телепатически – позже. Когда они прилетят!
И всех мерзких рептилоидов поубивают!
Она, вроде, и это проглотила.
Вот мы и в каюте. Ундред оглядывается. Насторожено, и явно ещё не веря, что всё это – не кошмар. И взаправду происходит с ней. Впрочем, за последние двое-трое суток ей много чего привелось увидеть такого, что голова пойдёт кругом и у крепкого и самодостаточного мужика. Вроде меня. Хорошо хоть, блокирую я пока у неё центры адекватной оценки ситуации, и происходящее она всё же воспринимает, как, вот именно, сон.
Вот он и настаёт, момент истины. И если раньше мы общались в-основном междометиями да короткими фразами, вроде: «Одень скафандр!», «Сними скафандр!», «Ложись!», то теперь придётся… Общаться. Говорю:
– Здесь тепло. И дышать можно нормально. Снимай скафандр. Я помогу. – действительно помогаю. Но вот она и в одной обычной одежде. Показываю ей на постель:
– Располагайся, любимая!
Её чёртов космический скафандр мы, вернее – я, затолкали под мою кровать – пусть себе хранится! Вот только запасов кислорода там осталось всего на полсуток.
Постель у меня, конечно, не такая удобная, как двуспальная роскошная кровать там, у неё в комнате, но моя-то – не предназначена для «работы».
Ундред ложится. Ворочается. Ей явно не так удобно, как там, в её комнате, и на её постели. Но дело оказывается в другом. Вижу и сам. В её мозгу. Реагирую:
– Солнце моё. Ты не хотела бы помыться?
– Хотела бы, конечно! – наконец-то внятный и конкретный ответ! Ну а насчёт мытья… Всё правильно. Там, на базе, она мылась каждый день: благо, ванная и душ при её каюте имелись. И делала она это после каждого «клиента». При воспоминании об этом меня невольно передёргивает! Тьфу ты: вот я уже и «собственник»!
– Идём. Я покажу тебе тут всё.
Мысленно выгоняю из коллективного душа мывшегося там Валдиса Экконена, и провожу свою даму по коридору. Никто нам навстречу, ясное дело, не попался.
Но мыться всё равно пришлось вдвоём: разумеется, она, как совершенно незнакомая с земными механизмами и традициями, всё делает, или пытается, не так.
Ладно, справились и с этим. Вымыл я её всю, и даже мочалкой растёр как следует – у греев-то этих «приборов» нет: у них навороченный душ, который сам моет везде и всё! Распыляя мыло и воду – в туман, и затем упругими струями со всех сторон смывая набухшую взвесь из грязи, пота, и активного моющего вещества, содержащегося в аэрозоли.
Ундред, понятное дело, непривычно и неудобно. Но за то, что она теперь – чиста, от крохотных миленьких пальчиков на изящных узеньких ступнях, до длинной тонкой шеи, ручаюсь! Поэтому сразу после мытья идём в своё «гнёздышко», и уж там скидываем махровые халаты, которые я позаимствовал на местном складе, дистанционно, даже не дав себе труда сходить за ними лично. А заодно и воздух в нашей каюте нагрел чуть сильнее обычного. Плюс двадцать три – можно ходить хоть в нижнем белье. А оно, кстати, у Ундред – вполне на уровне! Одни кружевные трусики чего стоят! А возбуждает.
Ундред говорит:
– Непривычно. Необычно. Примитивно. Но, думаю, привыкнуть можно. Как думаешь, Краппен (Меня, кстати, Краппен зовут!), мы здесь – надолго?
– Думаю, минимум на неделю, дорогая. Раньше наши сверков (Это так друды-греи называют рептилоидов!) не отбросят прочь из этой системы.
– А они – точно их отбросят?
– Разумеется! – чёрта с два, конечно, я так думаю, но должен же я как-то успокоить свою любимую малышку! Которую вожделею с каждой минутой всё сильней.
– Поскорее бы. И хорошо бы, чтоб они их вообще всех уничтожили! Как вспомню, как они взорвали наш линкор, причём без всякого повода, и враждебных действий с нашей стороны – прямо душа кровью обливается! – ф-фу-у-у. Прямо гора с плеч. Наконец-то она более-менее вышла из ступора, и «отмякла». Ну, не без моей и мочалки помощи, конечно.
– У меня тоже, милая. Я тоже не понимаю, как и что произошло. И почему они напали! Но мы пока тут ничего сделать не можем. Мы же – не Армия! Нам остаётся только ждать. Справедливого возмездия.
Ну и заодно – хорошо бы успокоиться. И снять напряжение и стресс.
– Ну, тут ты, пожалуй, прав. – вижу, как она хмурит то, что заменяет ей брови, и кусает губы, – Столько смертей! Там, в коридорах, везде кровь, куски тел, как на бойне! Жутко! И сколько хлопот, и переживаний! Я думала, вообще – спячу! Одной быть среди всех этих трупов – б-р-р-р! – её личико морщится в гримассе, – Но ты, к счастью, выжил. Хорошо, что был в очередной исследовательской командировке. – теперь она передёргивает серенькими узенькими плечиками. И выглядит это абсолютно по-человечески, – Ладно, наших уже не вернёшь. А нам нужно выживать. Пусть даже и здесь. И дождаться своих. Вот, кстати: о стрессе. А как мы его будем снимать?
Вот паршивка! Я же вижу, что она уже всё поняла. И – вовсе не против!
А реалистка. Да, она понимает, что это – универсальное средство. И для повышения иммунитета, и для снятия, вот именно, стресса. Я всё это, и многое другое ещё в детстве вычитал в каком-то из материнских «Космополитенов». Кстати, могу порекомендовать: мужчинам. Узнаете много нового и интересного о приоритетах, об устройстве психики, и способах мышления «слабого пола». Потому что не греи инопланетяне, а как раз наши, земные, женщины – инопланетяне. И вот уж чего нам сроду не понять – как раз устройства их мозга и побудительных мотивов!
– Мне неловко, маленькая моя, но может, мы – ? – гляжу на неё многозначительно.
Она криво улыбается, но затем кивает. Встаёт с постели, на которую снова прилегла. Изящным движением стаскивает трусики. Хм… А отработано у неё это движение!
Соплю. Матрац – с кровати на пол я скидываю вовсе не столь изящно. Да и плевать! Зато он, я знаю, вполне тёплый и мягкий!
Пока в ванной пару минут назад намыливал её тощенькую, но вполне сексапильную спинку, и сейчас, пока лицезрел её стройную фигурку с крутыми бёдрами, и маленькими пикантными грудями, возбудился, конечно.
Так что плюнул на прелюдию. Обхватил девушку, как спасительный круг в шторм. Покрыл поцелуями всё, до чего дотянулся. Уложил. И жару задал ей с ходу.
Пришлось, конечно, хоть и не хотелось, снова незаметно для неё убрать печаль и тоску смертную, которые всё равно, несмотря на браваду и попытки взять себя в руки, довлеют над её сознанием из-за страшных картин гибели собратьев по разуму…
Иначе девушка и сексом-то заниматься не могла бы!
И вот, зарычав, и застонав, и закончив наконец свои дела, ловлю себя на мысли, что теперь я и сам ничуть не отличаюсь, получается, от моего усыплённого «бога».
Это он, сволочь такая, трахает женщин и девушек, приводя их заранее в почти бессознательное состояние, и они не могут ему сопротивляться. Хотя не думаю, что он делает это из «лучших побуждений» – вон, как я. Чтоб отвлечь девушку от её тоски, и панических и грустных мыслей…
И вот она лежит сейчас на боку возле меня, доверчиво прижавшись мягкой грудью к моей мужественной грудной клетке, и сопит мне своими дырочками куда-то подмышку.
Заснула. А я…
Лёжа на спине, и пялясь в унылый белый потолок, терзаюсь. Мыслей снова – море. Вот, первая и основная – может, плюнуть на всё, да открыться ей?
Тогда и моя «ноша» станет полегче – не нужно будет одному тащить на себе груз огромной ответственности за всех своих сопланетников, и можно будет хотя бы советоваться. Иногда. В особо сложных и спорных случаях. При этических проблемах и дилеммах. Которые, предвижу, скоро косяком пойдут!
Ведь, например, в случае со спрутом, сомнений-то никаких и не было: либо я – его, либо он – всё человечество.
Но с греями-друдами было уже потруднее: они-то – почти гуманоиды. И – не вмешивались. Хотя… Собирались ведь выпустить к нам в моря-океаны жуткую напасть в виде всепожирающих акул-переростков. А, может, у них где-нибудь за Юпитером припрятаны на межзвёздной базе и ещё какие монстры?! Для проверки землян на прочность.
Впрочем, о чём это я. Не видел я никаких баз за Юпитером, и уж тем более – монстров – в мозгах их руководства. Да и у Ундред в мозгах ничего такого нет. Довольствуются они сейчас здесь, в своём «заповеднике» – минимумом средств и персонала. Собирая материал для какого-то обширного, вот именно – этического и поведенческого, научного труда. Любят они, оказывается, всё систематизировать и каталогизировать. Гады.
А вообще – типа, добрые. Не вмешиваются. А только, вот именно, следят.
Но в том-то и дело – я не люблю, когда за мной следят. Вроде как подглядывают через замочную скважину. И подло, и мерзко, и стесняет. Особенно, когда точно знаешь.
Другое дело, что рептилоиды – нам точно не товарищи. Они – куда хуже.
Это как раз они и похищали отдельных людей: и мужчин и женщин, и проводили над ними запрещённые у греев опыты. Сексуальные. В частности – может ли «самка» человека выносить яйцо чёртова рептилоида. А то они сами – вынашивают свои же яйца – с трудом. Эволюция! Или, выражаясь проще – лень. И эгоизм. Ведь в период «беременности» рептилоид не может работать минимум год, и становится нервный и «некоммуникабельный». Вот и хотели бы они сразу пересаживать только-только сформировавшийся зародыш в матку суррогатной матери-человека, и возвращать таким образом своему Обществу и Социуму полноправного члена – ящера. А кто выносит его плод – неважно.
Сволочи. И на полном серьёзе считали, что – «имеют право». Поскольку мы – заведомо менее разумная и развитая раса. Типа, подходим на роль подопытных крыс.
Тоже мне, межзвёздные англосаксы выискались…
Какое счастье, что ничего из этого плана не получилось.
Несмотря на всякие там средства для снижения иммунитета, отторгало большинство женских организмов эти самые пересаженные зародыши-яйца. Ну а у кого – не отторгало, получались после родов нежизнеспособные особи. И пока руководство сверков думало, какие ещё найти средства для гарантированного вынашивания, очередной Договор с друдами-греями запретил это делать. «Негуманно».
А ведь для рептилоидов мы – и правда, то же, что для нас – крысы. Или тараканы. Так что самый первый фильм из серии про «Люди в чёрном» – близок к истине. Мы – низшая раса. Технологически отсталая. В плане общественной организации – так и вообще – примитив! И есть у нас тяга к самоуничтожению!
Словом, мы – идеальные рабы! Ну, или средства для удовлетворения жажды разрушения и убийств. Или снятия стресса и развлечения путём охоты. Проще говоря – дичь.
Да-да: то, что показано в самом первом «Хищнике» – тоже правда. Не знаю уж, как автор сценария просёк эту ситуацию, в каком «глобальном информационном поле» выудил, подобно тому, как Нострадамус выуживал свои предсказания, но на нас действительно – охотятся рептилоиды. Вернее – охотились. Банально – для развлечения. Но!
Всё же их Кодекс запрещал применение оружия. Только – голыми руками! Вернее – когтями. И зубами. Так что тут в фильме – ошибочка… Ну, или так оно сделано для вящей зрелищности. Что вообще для поделок Голливуда характерно.
А поскольку мы – низшая раса, нас даже спрашивать не надо, хотим ли мы поучаствовать в их экспериментах. И охоте.
Ну а потом греям удалось как-то втулить нашим ящерам, что мы – почти они. Ну, то есть – греи. Поскольку получены из их генного материала. И, следовательно – не совсем «подопытные крысы». Хоть, конечно, и не совсем греи. То есть – высшая раса.
Хотя, думаю, рептилоидам, их расе, (кстати, самоназывается она – Гхаш) глубоко плевать, что мы происходим от греев. Они бы и их использовали для опытов, и отстреливали в джунглях, или на полигонах, если б не боялись войны: промышленный потенциал и вооружённые силы у греев пока мощнее.
Но вернёмся к моим насущным проблемам.
Ундред у меня – особа впечатлительная.
Насколько может быть впечатлительной представительница древнейшей профессии. Но ведь всё равно – обидится и рассердится, если я расскажу ей всю правду. Как я, беспринципный гад, практически изнасиловал её, отключив фактически её мозг, да ещё и спровоцировал смерть коллег по лунной базе, стравив их друг с другом. А после этого ещё и спровоцировал войну. Между расами друдов и гхаш.
А вдруг она – мстительная, и захочет мне отомстить?!
Нет, ну я, конечно, увижу её нехорошие по отношению ко мне мыслишки…
Но – только тогда, когда буду бодрствовать! А у неё может хватить соображения в такие моменты ничего «крамольного» не обдумывать. Интеллектуальный-то потенциал у греев, я это оцениваю трезво, – куда выше людского. Всё-таки не зря же у них в черепушке два с лишним кило серого вещества! Эволюционировали…
А супер-воина Самсона остригли, и лишили силы – как раз во сне!
И остригла как раз Далила – его любимая женщина. (Вот я дурак! И как это меня угораздило! И ведь – инопланетянка же! Но сердцу – ему ведь не прикажешь. И не объяснишь… Это у друдов эмоции – скорее, продукт не до конца изжитого подсознания. Инстинкт. Такой же, как чувство голода, холода, жажды. И они стараются их изжить!)
А ненависть… Она ведь запросто переходит в свою самую свирепую стадию – из любви! Это вам любая разведённая женщина скажет!
Меня, конечно, стричь не будут. Сила у меня вовсе не в волосах.
Но не хотелось бы проснуться с ножом в сердце… Или с дырой в черепе: огретым кувалдой по башке. Или с перерезанным горлом. Или…
Способов убийства даже здесь, на «Эндрюсе», можно придумать – море.
Хотя она, конечно – из греев. А они – гуманоиды. То есть – гуманны.
Правда, я, вроде, тоже. Ну, чисто теоретически. Должен быть таким.
Ага – чёрта с два!
Нельзя быть сильным и быть при этом – добрым.
Это противоречит всему, чему нас, англосаксов, обучали. Что мы всосали с молоком матери. Сила не вяжется с мягкостью. Ведь мягкость – всегда проявление слабости!
Только мы – всегда и во всём правы! И имеем право делать всё, что захотим! Не считаясь с жертвами и чувствами других наций и даже рас!
Вот – как мой усыплённый сейчас «бог». И вообще: что-то я слишком много думаю в последнее время. О том, что мне можно делать, а чего – нельзя. Философом каким-то заделался. Э-э, высплюсь – даст Бог, пройдёт!
И вообще – фиг вам всем! Буду делать всё так, как я считаю нужным!
Проснулся от плача.
С одной попытки догадался, кто плачет.
Разворачиваюсь на нашем узком матраце (Надо бы притащить со склада второй!), и прижимаюсь к тонкой худой спине. Охватываю своими загребущими лапами это несчастное существо. Нежно дышу ему в затылок, покрытый крохотными изящными завитками почти прозрачных и невесомых волосков. (Нет у друдов и их женщин волос на черепе!)
– Ты… ты веришь, что наши… заберут нас? – она шмыгает носиком.
– Конечно, дорогая. Я не для того столь сложно спасал нас, чтоб мы сгинули навсегда на этой заштатной планетке… Единственное что, не могу сказать, сколько нам придётся ждать. Я надеюсь всё же на неделю-две. Но если гхаш смогут быстро собрать большой флот, и выступят сразу по всем фронтам, со всех сторон, и против всех наших колоний, то когда закончится война, сказать не сможет никто!
– Так ты думаешь, что…
– Такая возможность, конечно, есть. Но даже если наши и победят, промышленный и военный потенциал нашей цивилизации может сильно… Пострадать.
Тогда какое-то время руководству точно будет не до «исследовательских баз»!
– Получается, мы можем и просто… Не дожить до спасательной экспедиции?
Молчу. Но долго выдерживать паузу негуманно:
– Дожить-то мы, безусловно доживём. В самом крайнем случае – полетим сами. У нас ведь есть летающая тарелка на базе «Новая Швабия». Помнишь о такой?
– Да. Мы же летели на ней сюда. С тобой. Кстати: а как тебе удалось уговорить нацистов помогать тебе?
– Дорогая, ты что, забыла? Я же – психолог. Профессионал. И могу внушать низшим расам всё, что угодно. Согласен, это не слишком порядочно, – вижу вспышку возмущения в её «гуманном» сознании, – Но зато, как видишь, мне, абсолютно случайно, удалось найти для нас пути и способы спасения!
Если честно, дискутировать с ней на морально-этические темы у меня пока нет никакого желания. Я не силён в этой науке, которую их учёные продвинули куда дальше наших! И я даже немного жалею о тех моментах, когда её воля и разум были полностью под моим контролем!
– До сих пор удивляюсь, что мы здесь! И остались живы. Ну ты-то – понятно. Летал к Земле, в командировку. Изучал очередную революцию-путч в Мозамбике… Ну а как – со мной? Почему я – я, единственная из всех, выжила?!
– Думаю, тебе просто повезло. Про тебя никто не вспомнил. Пока ты спала.
– Хм-м-м… Не знаю. Всё это так странно. Как и вообще – дико и странно всё, что происходит в последние три-четыре дня! Словно мной, да и всеми нами, кто-то управляет! Чья-то злодейская воля! И мы – марионетки, которых кто-то невидимый дёргает за верёвочки!
– Что ты такое говоришь, сердце моё! – сам думаю, что женщины – они женщины и есть! Вот …опой они чуют, что происходит на самом деле! И долго дурить её мозги мне так и так не удастся – умная же, паршивка интеллектуальная! – Кто нами – нами! – может управлять?! Мы же – реально самая развитая и защищённая от чужих внушений раса!
– А это может быть и не кто-то чужой! А, может, кто-то из своих!
– Интересная мысль. И – кто же?
– Ты!
Её огромные фиолетовые глазищи упираются прямо в мои. И мне становится не по себе. Вот ведь зар-раза чувствительная! Работают ещё у неё до конца не изжитые основные инстинкты! А что может быть важнее инстинкта выживания?!
С другой стороны, она не может не понимать, что высказывая мне свои подозрения, провоцирует меня: если это действительно – я, так непримяну заткнуть ей рот! Пусть даже – убив. Во избежание.
Поэтому моргаю. Смотрю, смотрю ей прямо в глаза. Говорю:
– Ты ведь на самом деле так не думаешь. Зачем же хочешь меня обидеть?
– Прости! – она снова кидается мне на грудь, слёзы буквально ручьём льются из слёзных желёз, которые эта раса ещё не изжила, как атавизм, – Мне страшно! И больно!
Все, кого я знала, к кому привыкла – мертвы! Они словно с ума посходили, поубивав друг друга! А меня – не тронули! Словно кто-то запретил! А в живых остался лишь ты!
На кого же мне ещё думать?!
Звучит разумно, конечно. С её точки зрения. Да и – с любой.
Но ответить-то – надо. И желательно – правдоподобно.
