Андрей Арсланович Мансуров
Под игом чудовища
Удовлетворённый в плане сброса нервного напряжения мужчина обычно расслабляется. И отбрасывает насущные заботы – как свои, так и государственные.
Ну, хотя бы на какое-то время.
А уж о том, что он становится после секса куда беззаботней и откровенней, можно и не упоминать. Главное в такие моменты – не переборщить. С этими самыми вопросами. Чтоб не показались навязчивыми. Или – провокационными!
Но ещё важней – не трепаться слишком много самой!
– Капрал Борис! – запыхавшийся сержант Борде вбежал в казарму, придерживая каску, поскольку она так и норовила съехать набок: не иначе, только что сержанту пришлось попотеть.
– Да, сержант, сэр! – Борис поспешил вскочить со своего лежака на нижнем ярусе, который занимал по праву старожила, вытянувшись в струнку: сержант у них – мужчина серьёзный и принципиальный, и панибратства даже от ровесников не терпит.
– Вольно. Поправь форму, и – бегом в палатку лейтенанта Фриланда. Там тебя уже ждут. Ну, чего застыл, словно студень? Бегом, я сказал!
Решив, что с вопросами лучше не лезть, раз его вызывают в палатку к самому лейтенанту, (Вот уж – впервые за всё время службы!) Борис, надев каску, поспешил ринуться стремглав туда.
Пробегая по главной улице лагеря, он прикидывал и так и так, что может его ожидать в палатке начальства. Вряд ли какое-либо наказание: Уставов он не нарушал, и в последней битве никакой трусости, или неповиновения приказам не проявлял – наоборот: шестьюдесятью стрелами завалил как минимум пятьдесят восемь тварей – две или успели пригнуться, (первая) или нырнуть в ров (вторая). А если учесть, что он умудрился ещё и выручить в сложной ситуации своего непосредственного начальника… Наградят?
Перед палаткой Борис перешёл на шаг, привёл форму в надлежащий порядок, но на долю секунды растерялся было: как дать начальству знать о своём прибытии? Потом вспомнил: громко прокашлялся. Полог откинулся, выглянул ординарец лейтенанта, сержант Никсон. Почти мгновенно усатый здоровяк обернулся внутрь палатки:
– Прибыл капрал Борис, милорд!
Ого! Значит, внутри как минимум один из высокородных лордов!
Плохо слышимый, тихий, но очень чётко выговаривающий слова голос произнёс:
– Пусть войдёт!
Ординарец обернулся к Борису:
– Входите, капрал!
Внутри оказался, помимо лейтенанта, лично сам Главнокомандующий – маршал лорд Говард. Борис, сжав челюсти, чтоб сдержать возглас удивления, заставил себя не мямлить и не мешкать на пороге, а пройти внутрь, подойдя как положено, строевым, на пять шагов к непосредственному военачальнику, и чётко отдать честь:
– Капрал Борис, господин лейтенант! Явился по вашему приказанию!
– Отлично, капрал. Милорд! Представляю вам капрала Бориса, нашего лучшего стрелка.
Пришлось развернуться, чётко щёлкнуть каблуками, и приветствовать ещё раз:
– Капрал Борис, ваше превосходительство, господин верховный Главнокомандующий!
– Вольно, капрал. – лорд Говард обернулся к лейтенанту и его ординарцу, – Могу я рассчитывать на…
– Разумеется, милорд! – чем-чем, а сообразительностью в плане предвидения желаний вышестоящих лейтенант отличался – куда там другим! И непосредственное начальство капрала вместе с ординарцем почти мгновенно оказались снаружи палатки, оставив всё немаленькое внутреннее пространство сорок на двадцать футов в полное распоряжение лорда Главнокомандующего.
Однако оставшись наедине со стоящим по стойке смирно, хоть ему и приказали расслабиться, капралом, лорд Говард вовсе не спешил начать разговор, повернувшись спиной, и изучая карту Тарсии, развешанную на её торцевой стене. Из чего Борис понял, что не для поощрения или награждения его вызвали.
А скорее всего, у него будут проблемы.
А впрочем, вероятно, Главнокомандующий просто ждал, когда палатку лейтенанта боевой наряд из личных гвардейцев надёжно окружит снаружи. Во избежание, так сказать.
Но вот лорд повернулся, и взглянул Борису прямо в глаза.
– Подойдите, капрал Борис. Не бойтесь – вы ничего крамольного не совершили. Наоборот, вас знают как опытного и надёжного солдата. Именно на вас мне указал сержант Борде, когда я попросил назвать самого спокойного, рассудительного, меткого и стабильного лучника в подразделении. Вы зарекомендовали себя в этом плане с самой лучшей стороны. Это подтвердили и лейтенант и даже его ординарец. В связи с этим у меня к вам есть предложение.
Рискованное. Возможно, несколько неожиданное, и не слишком приятное. Зато дающее возможность при успешном выполнении получить чин лейтенанта Гвардии. И дворянский титул. Передаваемый по наследству. Как вы на это смотрите?
Сглотнув липкий комок, почему-то застрявший в горле, (Ну как же: вот он!!! Долгожданный шанс! Которого ждут, или хитрыми махинациями пытаются заслужить не слишком умные и излишне ретивые новички! А он никогда даже не пытался, довольствуясь вполне приличным жалованием и кормёжкой…) Борис смог выдавить:
– Я… Милорд, я, разумеется, благодарен за оказанную мне честь! И высокое доверие. Но…
– Но прежде вы всё-таки хотели бы узнать, в чём именно будет заключаться задание?
– Вот именно, милорд!
– Разумный подход. Похоже, сержант, к которому я сразу обратился напрямую, минуя, так сказать, обычные ранжирные и субординационные тонкости, и понимая, что своих бойцов лучше всех офицеров может знать лишь их непосредственный командир, не ошибся, рекомендуя вас как прежде всего – хладнокровного и трезвомыслящего солдата. Не теряющего головы ни в разгаре сражения, ни при виде начальства. Меня это радует. Именно такой человек имеет все шансы на удачное выполнение этого… Я бы сказал, деликатнейшего и важнейшего задания. От которого напрямую зависит, не побоюсь этого слова, судьба нашей Страны!
Итак. Прошу садиться, – лорд указал на табурет у стола, и, когда Борис подошёл, поспешил и сам сесть на другой, чтоб не нарушать Устав, запрещающий садиться первыми нижестоящим чинам, – Слушайте же, капрал. И помните – каким бы ни был ваш ответ, информация о том, что я вам сейчас расскажу, не должна ни при каких условиях покидать стен этой палатки!
То, что ему придётся возглавить экспедицию для сбора разведданных, пусть и «сверхважных и судьбоносных» для родной страны, лорда Дилени вовсе не порадовало.
Он предпочёл бы, если честно, какой-нибудь более простой и лёгкий способ самоубийства. Потому что все предыдущие попытки «разведки» или даже просто – проникновения на запретную территорию, сейчас оккупированную, и, похоже, неплохо освоенную лордом Хлодгаром, заканчивались плачевно.
Это если говорить мягко. А если просто и без изысков высокого штиля – полным крахом. И огромными потерями. В тех двух случаях, когда войска Тарсии пытались провести предварительно, перед планируемым вторжением, разведку боем.
Но сейчас лорд Говард дал хоть какую-то надежду на благополучный исход: на то, что вероятность быть убитыми при условии соблюдения маскировочных мероприятий весьма мала, указал сам лорд Юркисс.
Эту тварь, этого хитро…опого маньяка-извращенца, знала в Тарсии каждая собака. Хотя бы по слухам. А они, разумеется, преувеличивали. Но даже если и так – всё равно заключённый в подвалы Клауда лорд казался монстром и гнусным развратником.
Иногда лорд Дилени жалел, что королевская стража сама не стала, и вассалам лорда не позволила просто растерзать его в его же замке, при аресте.
Но то, что у этого ублюдка мозги работают лучше, чем у кого бы то ни было в Тарсии, да, пожалуй, и во всём Семиречьи, сомневаться не приходится. Как по некоторым намёкам, оброненным то тут, то там кое-кем из высшего руководства армии, сделал выводы лорд Дилени, именно благодаря рекомендациям этого чудовища в человеческом облике они и держатся до сих пор. И даже очередные монстры Хлодгара не пугают армию, вооружённую вполне адекватным оружием, предложенным именно опальным лордом.
Ведь чего греха таить – именно он предоставил государственным кузням древний рецепт ковки и закалки стали, полученной из уникальной руды из рудников горы Ыыблыс. И именно его рекомендации и древние секреты некоего забытого манускрипта о ковке и закалке этой самой стали сделали наконечники армейских стрел и копий способными пробивать любые панцири, кирасы и щиты не сгибаясь и не разлетаясь вдребезги! И то, что сейчас казна пополняется каждый год очень даже приличными суммами от продажи этих изделий как соседним, так и отдалённым странам, заслуга как раз лорда Юркисса.
Да и многие его стратегические советы оказались чертовски актуальны.
В-частности, насчёт двух фланговых валов-рвов, пятнадцатифутового тына, выводящего теперь прорвавшиеся легионы наземных тварей (Не называть же их – «пехотой»!) к «бутылочному горлышку» между тыном и рекой, прямо к частично восстановленному валу Адриана. А ведь всего десять-двенадцать лет назад такие сложные и трудоёмкие работы, как установка огромного количества тяжеленных стволов и расчистка дна заплывших смытой дождями и снегами землёй рвов казались бессмысленной тратой времени.
И как же всё это выручает и выручило их теперь!
Нет, то, что садист-маньяк невероятно умён и прозорлив, сомнения не вызывает. Как не вызывает сомнения и то, что наверняка у мерзавца в рукаве припрятан ещё не один секрет, которые он придерживает, чтоб выторговать ещё несколько лет отсрочки исполнения вынесенного ему Конклавом и Советом приговора… Но в данном случае лорд Дилени отлично понимает и то, что сверхумная сволочь, засевшая, словно мерзкий паук, в подвалах королевского замка в комфортабельных камерах-пещерах, вероятней всего рассчитала и возможность сравнительно безопасного проникновения отряда разведчиков на запретную и отлично охраняемую территорию врага.
И вот теперь им нужно проверить, насколько эти расчёты окажутся правильными.
Не слишком-то бодрящее ощущение.
От осознания того, что первый отряд в составе роты, и второй – уже полка, пытавшихся сделать это «с боем», и около двадцати маленьких, плюс с десяток тех смельчаков, кто двигался вообще поодиночке – или разбиты в пух и прах… Или просто – пропали. И чудом спасшиеся свидетели-выжившие рассказывают такие страсти, что хоть детские рассказики-страшилки пиши, хоть картины рисуй – наподобии летописных, про искушения святого Антония.
Потому что оборона у врага – куда там даже валу Адриана! Эшелонированная и отлично охраняемая в самом опасном месте… А место такое – только одно. Узкий каменистый перешеек у залива зеркальных рыб. И с «их» стороны чёртов перешеек охраняет замок Милдред.
Поэтому, глядя в честные и светящиеся просьбой, а точнее – почти неприкрытой мольбой, глаза Главнокомандующего, лорд Дилени думал. Лорд Говард, конечно, мужчина храбрый и безукоризненно честный. И врать сознательно не будет. Но он мог быть просто введён в заблуждение тем, кто в искусстве вводить в заблуждение, (Проще говоря – врать!) коварно убивать, и загребать жар чужими руками, равных себе не имеет.
Молчание затянулось на добрых полминуты. Затем лорд Дилени сдался:
– Милорд. Я согласен возглавить эту чёртову экспедицию. Однако у меня есть одно условие.
– Отлично! В-смысле, отлично, что вы согласны, лорд Дилени. А что это за условие?
– Я хотел бы, если только это не нарушает законодательство Тарсии, перед походом лично переговорить с… Лордом Юркиссом.
Лицо лорда Говарда сразу вытянулось, и на нём проступили сильнее обычного морщины. На чело словно набежала туча, а тонкие изящной формы губы поджались.
Поколебавшись, лорд Главнокомандующий, словно через силу, выдавил:
– Это, вообще-то, вот именно – противозаконно. Узнику запрещено общение с внешним миром. Любые его контакты с посторонними, как считает его Величество…
– Могли бы помочь узнику в организации побега! – закончил за вновь замявшегося вельможу лорд Дилени, – Это мнение его Величества отлично мне известно. Однако. Король не считает зазорным или неуместным для своей чести прибегать к советам этого узника, буде в них возникает спешная надобность. И вы, милорд, как никто другой, прекрасно представляете себе всю ценность этих советов и консультаций. Поскольку его Величество назначил именно вас тем единственным звеном, что связывает… – лорд запнулся буквально на долю секунды, прекрасно понимая, что назвать, как и положено, мерзкого извращенца мерзким извращенцем в лицо его родного дяди будет не совсем корректно, поэтому заменил определение, – узника королевских подвалов с внешним миром.
– Могли бы и не щадить моего самолюбия, лорд Дилени. Я прекрасно осознаю, что являюсь кровным родственником мерзкого извращенца. Выродка. Чудовища. Что, разумеется, бросает тень на наш герб и всю династию Говардов. И каким бы словом вы его не назвали – всё равно это слово будет недостаточно ёмко, чтоб выразить весь ужас и всю ненависть, что вызывает упоминание имени лорда Юркисса у не то, что представителей Двора, а и у последнего простолюдина. И то, что на мне лежит эта гнусная обязанность – служить передаточным звеном! – сильно тяготит меня. Но поскольку я поклялся в своё время исполнять этот Долг, снимать с себя эту ношу я не могу и не имею права.
Вот что я думаю. Я, конечно, на свой страх и риск могу провести вас для беседы с лордом Юркиссом.
Однако не могу гарантировать, что он вообще захочет встретиться. Или, согласившись на такую встречу, отвечать на явно имеющиеся у вас вопросы. Ведь он даже со мной общается по некоторым… э-э… аспектам дел лишь тогда, когда считает нужным. Хотя…
Советы даёт.
И обычно – дельные.
– Благодарю, милорд. Я действительно высоко ценю вашу готовность рискнуть ради меня тем, чтоб навлечь на себя немилость или гнев его Величества. Но мне и правда очень нужно переговорить с лордом Юркиссом. И, если возможно, наедине.
Я чувствую, что, скорее всего именно от исхода этого разговора будет зависеть и успешный исход нашей предстоящей миссии.
– Что ж, лорд Дилени, я верю вам на слово. Раз вы так считаете, я готов рискнуть.
И вовсе не потому, что симпатизирую вам лично. – лорд Говард покачал головой, тяжко вздохнув, – А потому, что и сам верю в то, что именно от советов этого чудовища зависит успех или провал вашего похода.
Собирайтесь, я спущусь во двор.
Собираться лорду Дилени долго не потребовалось – когда прибежавший дежурный вестовой доложил, что к Милдреду приближается кавалькада всадников со штандартом Главнокомандующего, лорд Дилени сразу приказал переодеть себя в походное платье. И сейчас он просто привесил к поясу ножны с мечом и кинжалами, и тоже спустился во двор – лошади уже поджидали, как и свита лорда Говарда.
Ехать пришлось долго: они двигались средним аллюром, который огромные и выносливые кони немногочисленной теперь стараниями всё того же лорда Юркисса кавалерии могли выдерживать все семь часов, пока добирались до столицы, и выдерживали, пока перед всадниками не возникли ворота и подъёмный мост Клауда.
Сдав лошадей заботам конюхов и слуг, лорд Говард сразу двинулся ко входу в королевские подвалы, сделав жест лорду Дилени, и приказав остальным своим спутникам:
– Вольно. Свободны до особых распоряжений.
Пока проходили по многочисленным лестницам спусков и коридорам-ходам, соединяющим подземелья замка в огромный запутанный лабиринт, из которого непосвящённый вряд ли вообще выбрался бы самостоятельно, лорд Говард не произнёс ни слова, кроме разве что отрывистых команд «Вольно!» расставленным здесь многочисленным постам охраны, освещаемых чадящими факелами.
Лорд Дилени вообще предпочитал отмалчиваться, даже во время поездки. Как не без раздражения подумал лорд Говард, вероятно считал, что задавать их тому, кто заведомо глупее своего высокоучёного и многомудрого узника, бессмысленно. Хотя сам лорд Говард отлично понимал, что лорд Дилени наверняка знает то, что содержащийся здесь заключённый чего-то именно такого, вроде личной беседы, от лорда Дилени, похоже, и ждёт. Недаром же предложил его кандидатуру.
А что: чем не развлечение? Всё-таки – беседа с новым человеком. Который, похоже, умнее самого лорда Говарда. И который тоже это отлично осознаёт. Чем не повод столкнуть лбами этих двух: настоящего, и, вероятно, будущего Главнокомандующего? А ведь вероятность успешного выполнения предстоящей миссии как раз и приблизит это самое назначение. То, что лорд Говард непозволительно стар для своей теперешней должности, отлично известно всему двору. Да и не-двору.
А ещё сильней лорда Говарда раздражало, что узник наверняка знает, какие мысли он вызовет у своего племянника предложением кандидатуры этого пусть подающего надежды, но фактически – юнца, и наверняка потешается, развлекаясь его обидой и завистью к более умному и молодому конкуренту!
Однако не прикажешь же своему пусть и трижды патриотичному и порядочному сознанию пресечь то, что подленько нашёптывает в ушко подсознание!
Но вот из-за поворота показалась массивная дверь из толстенных дубовых досок, забранных мощной медной окантовкой и сеткой из переплетённых диагонально полос из той же меди. До неё и двух особо зловещего и здоровенного вида стражников оставалось не больше двадцати шагов.
Лорд Дилени вдруг мягко придержал лорда Говарда за локоть, обратившись вполголоса:
– Милорд.
Лорд Говард притормозил, чуть обернувшись к теперь поравнявшемуся с ним спутнику:
– Да, лорд Дилени?
– Прошу заранее простить мне мои неуместные мысли и высказывания. Но думаю, лучше я скажу вам их здесь. И без свидетелей.
– Я вас очень внимательно слушаю. – нотки настороженного напряжения в тоне остановившегося Главнокомандующего не различил бы только совсем уж тупой. А к таковым лорд Дилени ну никак не относился:
– Вы, возможно, считаете, что лорд Юркисс сознательно пытается нас с вами стравить, столкнуть лбами, словно двух баранов, борющихся по весне за самку, за должность Главнокомандующего. Вы не можете не понимать, что вы – достаточно пожилой и уставший, и несколько сдавший от походов и забот, мужчина. И что его Величество скорее всего уже в ближайшие годы будет подыскивать вам замену. И что лучший кандидат на эту должность – молодой и ретивый, и, главное – достаточно умный, боевой офицер. Возможно, именно с таким умыслом его Величество и назначил меня комендантом Милдреда – самого важного, и находящегося на переднем крае нашей обороны, замка. Не могу этого не понимать и я. Однако я вот что хочу сказать, милорд.
Я никоим образом не хотел бы, чтоб вы думали, что я копаю под вас. Место Главнокомандующего меня интересует, разумеется. Но – не так, чтоб я получил его с помощью каких-то интриг или «особых» заслуг, за вашей спиной. И не так, чтоб вас сместили оттуда до того, как вы сами захотите эту должность оставить!
Лорд Говард долго молчал. Молодой офицер поставил его в не то, чтоб совсем тупик своей откровенностью, но привёл в подобие замешательства. И, если честно, лорд Говард просто не знал, что ответить.
Да, лорд Дилени умён. И чертовски порядочен. (Ну, во-всяком случае, был до сих пор!) И не может не понимать, что его запихали на должность коменданта самого уязвимого и важного замка на передовой, у самой границы, неспроста. Варианта, собственно, всего два: или хотят от него избавиться руками (Вернее – лапами!) врага, или хотят дать возможность выслужиться. Проявить себя в качестве умного и грамотного командира. Со всеми вытекающими последствиями. И весь Двор знает: сам лорд Говард попал на свой теперешний пост именно так – проявив себя отчаянно храбрым, но и в то же время – предусмотрительным командиром. Не жертвующим безоглядно своими солдатами и офицерами для того, чтоб любой ценой угодить его Величеству, и выслужиться, а заботящемуся о них. И делающем всё, чтоб избежать ненужных потерь. И делал он это, как сейчас он отлично отдавал себе в этом отчёт – не только и не столько из человеколюбия. А – потому и для того, чтоб война проходила без ненужных и глупых человеческих жертв.
То есть – из банального прагматизма.
Ведь Тарсия – маленькая. И людей, особенно воинов призывного возраста, в ней – не так уж и много. И именно поэтому лорд Говард и сам иногда советовал его Величеству обратиться к советам всё того же лорда Юркисса. Для того, чтоб с помощью хитрых уловок или дополнительных оборонительных сооружений и мероприятий избежать напрасных потерь…
Но нужно ответить:
– Благодарю за откровенность, лорд Дилени. Я ценю ваше желание успокоить меня. Но поверьте: я и сам отлично осознаю, что и лорд Юркисс, и вы, можно сказать, юнец, у которого ещё молоко на губах не обсохло – умнее меня. И с годами мои способности не улучшаются. Если честно, во время последней кампании я сам прекрасно ощутил, что годы – ушли. И ушли безвозвратно. И спина болит, и меч стал тяжёл. Не говоря уж о том, что ответственность, которую возложил на меня его Величество, становится неподъёмной ношей. И решения… Принимать всё трудней. Правильные решения.
Поскольку на мне лежит ответственность за человеческие жизни.
Поэтому я хочу, чтоб вы знали: если ваша миссия увенчается успехом, и вы благополучно вернётесь – не важно, с полезной новой информацией, или без неё! – я в конце года, на традиционном итоговом заседании Высшего Совета, буду сам говорить и просить о своей отставке. И хочу предложить именно вашу кандидатуру. Взамен своей.
Лорд Дилени сделал порывистое движение, явно собираясь что-то сказать, но лорд Говард опередил:
– Не благодарите и не перебивайте, – рука пожилого вельможи вскинулась, предваряя реплику собеседника, – Дослушайте. Я хочу так сделать не потому, что ценю вас. Нет, разумеется, я ценю. Но!
Сделать так я хочу во-первых для того, чтоб досадить всем тем трусливым, хитро…опым и спасающимся от поля боя, словно там ждут черти с котлами, закулисным интриганам, что ежедневно шепчут на ушко его Величеству, пытаясь выслужиться мелкими услугами типа сообщения свежих дворцовых сплетен. И которых в последнюю очередь интересуют жизни наших воинов и фермеров, а интересует только тёплое безопасное место у кормушки.
Ну а во-вторых – потому, что вы мне чем-то напоминаете меня самого в молодости. Вы бережёте вверенных вам людей. Но и не принимаете трусливых решений. Вступая в самый неравный и безнадёжный бой, когда этого требуют обстоятельства. Этот баланс – чтоб разумная осторожность не переходила в трусость, а храбрость – в глупую браваду! – постарайтесь сохранить. И тогда лучшего Главнокомандующего армии Тарсии и пожелать будет нельзя!
Вот теперь лорд Дилени вздохнул:
– Милорд! Всё, что вы говорили о том, что считаете меня умнее себя – полная чушь. Сейчас вы в очередной раз доказали, что никто не сравнится с вами в смысле принятия рационалистичных решений!
– Вот как? Хм. Приятно слышать. Впрочем, мы с вами, лорд Дилени, отнюдь не интриганы. Мы – вояки. То есть – прямолинейные и несгибаемые, храбрые но тупые, солдафоны. Вернее, так нас презрительно называют те, кто за всю жизнь держал меч в руках только на парадах да смотрах, тренировками и маневрами брезговал, и как мог игнорировал. И умеет лишь говорить изысканные комплименты дамам, да предугадывать желания его Величества в смысле чего бы изысканного он изволил откушать на обед.
Просто знайте: покуда вы будете ценить жизни простых солдат, я – с вами.
– Благодарю, милорд. Можете в этом смысле быть спокойны: я отлично знаю, на чьих плечах держится и сама Тарсия, и горстка тех, кто считает себя вправе руководить её жизнью, и судьбами её подданных. И я не позволю ущемлять их интересы.
– Это именно то, что я хотел услышать, лорд Дилени. – лорд Говард первым протянул руку.
Лорд Дилени пожал крепкую ладонь, думая, что повезло его Величеству.
С возрастом лорд Говард если и стал слабее физически, здравого смысла и деловой хватки не утратил.
Ну, он и сам постарается не изменять этим традициям и принципам.
А если что – он всегда может посоветоваться с будущим бывшим Главнокомандующим. Ведь лорд Говард, что бы он там про себя не говорил, крепок как Карнасский дуб. И лет тридцать точно ещё свободно…
– Всё ваше оружие придётся оставить здесь. – лорд Говард сам первым подал пример, отстёгивая ножны с мечом, и вынимая из-за голенища два метательных (Ух ты!) кинжала. – потому что нельзя допускать даже малейшего риска. Этот узник слишком коварен.
– Вы имеете в виду, лорд Говард, что он может нас… Нашим же оружием?..
– Вовсе нет. Он может его просто очень незаметно, так, как не сумеет даже самый ловкий и опытный карманник, вытащить у вас, отвлекая интересным разговором, симуляцией гнева, или ещё как. Затем припрятать. И позже напасть на караул, что приносит ему обед. Он, собственно, уже пытался… – лорд Говард прикусил язык, и закончил совсем по-другому, – Впрочем, сейчас, я уверен, он просто ожидает. Нас. Он чертовски любит, чтоб его, как он их называет, предположения, подтверждались.
Войдём вместе.
– Хорошо, милорд. – лорд Дилени посторонился, чтоб стражники, по знаку Главнокомандующего отпершие замки и засовы, могли открыть дверь, а его начальник оказался ближе к этой самой двери.
Они вошли: лорд Говард впереди, лорд Дилени держась слева и чуть позади.
Узник восседал за столом, привольно раскинувшись по креслу, словно он, а не сир Ватель – король, и от его слова и каприза зависят жизни тысяч подданных и вассалов. Лорд Дилени невольно отметил радушную и открытую улыбку, с удивлением подумав, что как же непохож садист-маньяк на образ, приписываемый ему народной молвой: нет у него загребущих клешней с острыми когтями-ногтями, косматой и грязной нечесаной гривы, огромного брюха, и горящего неистребимой злобой взора вурдалака.
– Я ожидал вас, лорд Дилени. Приветствую и вас, лорд Говард. И вот так, сходу, попрошу оставить нас наедине с комендантом Милдреда. Пусть это и не вежливо, зато сбережёт драгоценное время. Потому что то, что я сейчас скажу и расскажу, предназначено вовсе не для ваших ушей, милорд Главнокомандующий. А предназначены мои рекомендации тому, кто столкнётся с преградами и проблемами территории врага. И чем скорее лорд Дилени приступит к выполнению своей миссии, тем будет лучше. Для Тарсии.
Лорд Говард набычился:
– Мне не хотелось бы…
– Оставлять нас вдвоём. А тем более – идти на поводу у гнусного маньяка. Знаю. Однако придётся смириться, если хотите, чтоб я говорил, а не послал вас обеих на …! Но не бойтесь, лорд Говард. Я не причиню вреда своему гостю. Если кто и заинтересован в скорейшей смерти лорда Дилени, так это в последнюю очередь – я. Причину же вы отлично знаете. Я люблю наблюдать. Как сбываются мои прогнозы и выполняются указания. Тщеславие, знаете ли. Оно присуще многим кукловодам и прочим хитро…опым деятелям, прячущимся за тёмным бархатом кулис, дёргая за ниточки…
Подвигав кустистыми седыми бровями, и посопев, лорд Говард кинул короткий выразительный взгляд на своего напарника по визиту. Затем, даже не попрощавшись, подошёл снова к двери, и постучал. Окошечко открылось. Стражник, явно несколько секунд оценивал обстановку. Затем, видя, что всё в порядке, загремел засовами. Спустя десяток секунд дверь распахнулась. И закрылась за вышедшим вельможей. Снова загремели замки и засовы. И лишь когда всё стихло, лорд Юркисс произнёс:
– Проходите, лорд Дилени, садитесь. – тонкая, изящно-холёная и бледная, рука указала на кресло напротив хозяина каменного мешка, – В ногах правды нет.
Лорд Дилени прошёл оставшиеся до стола три шага и сел.
– Не сомневался в вашем приходе. Собственно, как можно сомневаться в том, что умный человек захочет поподробней узнать о том, что ему предстоит преодолеть на пути к цели, предполагая по моим намёкам, что мне известно гораздо больше, чем даже очевидцам и непосредственным участникам событий.
– Возможно, это прозвучит глупо, но вы правы: я уверен, что именно вы, лорд Юркисс, обладаете гораздо более подробной картиной того, что мы можем встретить на землях врага. И знаете, как к ним, этим запретным землям, лучше подобраться.
– Отрадно слышать столь лестное мнение о моих аналитических способностях. Надеюсь, вы правы: я люблю собирать и систематизировать разные, казалось бы, не связанные между собой, факты и детали. А сейчас, – лорд обвёл взором низковатое, хоть и богато декорированное помещение, в на одной из стен которого лорд Дилени заметил даже щит с великолепной коллекцией бабочек, – в условиях ограниченной, так сказать, свободы перемещения, это невинное увлечение превратилось чуть ли не в потребность. И полупрофессиональную деятельность. Хобби, так сказать, преобразовавшееся неким образом в подобие работы. Смешно, да, – лорд позволил себе кривую усмешку, – Но я действительно, не столько вначале из желания помочь, сколько от банальной скуки, внимательно изучал материалы, которые мне предоставлял лорд Говард. Те, что касались всех попыток наших армейских разведчиков, да и целых армейских подразделений, проникнуть, тихой, как говорится, сапой, или с гиком с криком, на запретные территории. И не гнушался сопоставлять их с кое-какими записями, имевшимися в манускриптах и хрониках, ранее принадлежавших мне. И сейчас безвозвратно утраченных из-за глупой предубеждённости и тупости святого Конклава, его Величества, и его ближайшего окружения.
Они, как вы несомненно знаете, думали, что это именно содержавшиеся в моей библиотеке книги сделали меня тем, кем я стал. Маньяком. Выродком. Гнусным уродом и монстром. – лорд Дилени мог бы поспорить, что глаза собеседника буквально впиваются в его лицо, ища там отзвуков, реакции на те определения, что говорит сейчас тонкий благородный рот с бледно-розовыми губами. Поэтому лорд Дилени старался не выдать своих подлинных чувств ни единым движением, ни даже намёком на таковые.
– Отлично, чтоб мне лопнуть. Вы меня не любите, лорд Дилени, но отлично владеете своей мимикой. И способны уверенно гасить автоматические реакции организма. Похоже, из вас выйдет, (Разумеется, если возникнет такое желание!) отличный дипломат. Или царедворец. Или… – глаза, словно прожигающие в лорде Дилени дыру, моргнули с хитрецой, – Главнокомандующий. Думаю, лорд Говард уже предупредил вас о своей скорейшей отставке. И о том, что он порекомендует Совету именно вашу кандидатуру. Не отвечайте – это был риторический вопрос. Основанный на моих наблюдениях и выводах.
А сейчас задавайте те вопросы, что интересуют вас.
Как не был сдержан и готов к словесному и интеллектуальному противоборству с изощрённейшим мозгом королевского заключённого лорд Дилени, он не мог не поразиться: чёртов лорд действительно, словно в воду глядит! Неужели он и правда – может вычислить и предугадать буквально всё?!
Но сейчас главное – не те возможности, которыми обладает матёрый интриган, а…
– Да, милорд, если позволите, вопросы. Первый, разумеется, о том, какие силы и препятствия встретят нас по дороге к замку Хлодгара. И следует ли нам пытаться проникнуть туда, двигаясь по кратчайшему пути. То есть – через перешеек.
