Анатолий Антонович Казьмин
Здравствуй, дедушка Кощей!
Морской вояж маленькой такой компании, или Дипломатия под солнцем
– А я говорю – в галерее! – настаивал Михалыч. – Пущай там Кощеюшка отсидитси, заодно и кулюторный уровень себе повысит. Натырил со всего света картин намалёванных да мужиков с бабами каменных, а сам и носа туда не показывает!
– В конюшне, босс, без базара! – пропихивал Аристофан свою версию размещения тайной комнаты для Кощея. – Там конь его шибко вумный, вот и наболтаются вволю реально!
– Только на кухне, мон шер! Там всегда пирожки есть. И пряники. И сгущенка, которую от нас мсье Теодор так старательно прячет.
Понятно да, что это вечно голодная Маша эту реплику выдала?
У Калымдая же подход был исключительно милитаризировано-стратегический:
– Разумно будет вырыть в лесу бункер, верстах в двух от Лысой горы. Мои ребята будут держать периметр, а для усиления огневой мощи, сделаем вылазку в Лукошкино и снимем со стен десяток-другой пушек.
– Засыпать солью весь этот его ужасный кабинет, – предлагала Олёна.
– Крайне не советую, мадмуазель Олёна, – тут же отозвался Гюнтер.
– Клац-клац?
– Убьёт, – коротко пояснил дворецкий Дизелю.
– Клац.
Я лежал с дымящейся сигарой на диване и почти не слушал оживленную дискуссию коллег, рассевшихся за большим обеденным столом в Канцелярии. Час назад после долгих споров было решено тайную комнату оборудовать в библиотеке, как в месте наименее посещаемым придворными, к тому же и царю-батюшке до книг будет рукой подать, если заскучает. Вот скажите, какой смысл после выработанного таким трудом решения продолжать спор? Не знаете? А я знаю: из личной вредности. Каждый себя умнее других считает и старается всячески показать это. Вот с такими кадрами и приходится работать, других-то нет. Да еще и все мои пирожки умяли в процессе.
Нет, вонючие всё-таки сигары у Кощея. Или они все такие? Я ткнул окурок в пепельницу, поднялся и, усевшись за столом, сказал:
– Ма-а-алчать! Развели тут балаган! Что вы орёте на весь дворец? Шпионов на крик заманиваете? Всё уже решено, спор закончен. Я сказал.
Это я красиво в конце ввернул, согласитесь. По-жегловски.
– Еще и лысину корона не натёрла, а уже раскомандовался, – пробормотала вредная Маша.
– Мне встать по стойке смирно? – поинтересовался Калымдай. – Чтобы подчеркнуть драматизм момента.
– Мужчины… – хихикнула Олёна.
– Босс в натуре правильно говорит! Он же типа босс! – встал на мою сторону Аристофан.
– На, внучек пирожок, – так же выступил на моей стороне Михалыч. – Только не ори.
– Прикажите пищаль принести, Ваше Величество? – предложил чуткий Гюнтер. – Для отстрела несогласных.
– Клац-клац! – подвел итог Дизель.
– Хватит, – вздохнул я. – Давайте детали уточним. Комнату делаем в библиотеке, как и договаривались. Отведем в самом дальнем зале площадь, ну-у… метров десять на десять…
– Босс, ты типа по-нашенски скажи или пальцем в натуре ткни: метры твои – это сколько? – почесал рог Аристофан.
– Ну как наша Канцелярия приблизительно. Далее. Надо строительную бригаду подобрать из наиболее доверенных работников, чтобы не проболтались.
– Да порешим их потом, босс и всех делов в натуре.
– Тогда тебя главой этой бригады и назначим, Аристофан.
– Понял, босс. Фигню спорол реально. Не надо меня типа начальником.
– Убивать никого не будем. Просто найдем проверенных товарищей. И заплатить им не забудьте хорошенько. Пусть сделают двойные стены, пол, потолок, шириной с полметра… Для Аристофанов поясняю: полметра это вот столько, – я развёл в стороны ладони.
– Понял, босс, не лох какой-нибудь.
– Пустоты заполним солью. О, кстати, надо же санузел еще организовать, ванную, туалет. Гюнтер, проконтролируй это, а заодно и озаботься обстановкой комнаты – ты лучше всех вкусы царя-батюшки знаешь… Что еще? О чем я забыл? Точнее – мы.
– А сколько мешков соли на всё это потребуется, Ваше Величество? – дворецкий достал блокнотик и приготовился записывать.
– Да вот фиг его знает… – я почесал в затылке. – Считать надо. А сколько у нас есть?
– Мешков пять на кухне, – ответил дворецкий. – Только Иван Палыч нам всё не отдадут даже ради царя-батюшки.
– Ну, пять точно не хватит. Надо будет в Лукошкино докупить. Мешков пятьдесят, а лучше – сто на всякий случай.
– На тебе внучек ишо пирожок, – вздохнул Михалыч. – Заешь печаль-тоску авось и полегчает.
– Что такое?
– Не будет в Лукошкино столько соли, Федь. Зима. Всё что нужно уже засолили, теперь до лета только ждать.
– До лета ждать мы не можем. А где еще соли прикупить можно?
– Я могу на южный берег Франции съездить, мсье Теодор, – предложила Маша. – У меня там и знакомые есть. Только про финансирование не забудьте и подождите немного, месяцев пять-шесть.
– Как раз до лета и поучится. Спасибо, Машуль, в другой раз за счет казны порезвишься. А соль в основном, где добывают?
– На море-окияне, внучек, – протянул мне очередной антидепрессантный пирожок Михалыч. – Али на озёрах соленых.
Как ни странно, но реальную, типа конкретную идею выдвинул Аристофан:
– Босс, а у нас же в натуре Горыныч на морях прохлаждается!
Все заулыбались, закивали и дружно зааплодировали, а бес смущенно потупил поросячьи глазки. Подумаешь… я минут через пять и сам бы про Горыныча вспомнил.
Наш военно-воздушный трёхглавый Змей холода не выносил совершенно и на зиму или заваливался в спячку или, что чаще – отсиживался в тёплых краях, донимая потом всех рассказами о своих героических приключениях. На этот раз мне удалось его пристроить на зиму в Морское царство. У нас недавно там был небольшой конфликт с местным царём, вследствие чего царство осталось без царя, а правила там теперь от имени малолетнего наследника весьма привлекательная царица Морисента. Вполне такая разумная дамочка, несмотря на симпатичную внешность. К тому же очень благодарная нам за избавление от опостылевшего мужа. Нет-нет я и пальцем его не тронул! Это всё Горыныч, совершенно самовольно откусивший царю голову. Ну да, вот такие у нас тут нравы ничего не поделать. Пользуясь случаем, я и оставил царице Горыныча на кормление. В смысле кормить Горыныча, а не Горынычем царицу. Ну, вы поняли.
– Ладно, тогда я сейчас быстренько и смотаюсь на море, – встал я из-за стола.
– Я с тобой, внучек, – категорически заявил Михалыч. – В прошлый-то раз полетел бы без меня и ишо неизвестно, чем дело кончилось.
– Да я и не против, пошли. Только давай Горынычу гостинчик захватим. Пару баранов или там коровку.
Минут через пятнадцать в центральном коридоре возле освежёванной туши несчастной бурёнки собралась вся Канцелярия проводить нас в дальнюю дорожку.
– Ну, возьми и меня с собой, босс, – канючил Аристофан. – Надоела эта зима реально. А я тебе пригожусь без базара!
– Останешься за Тишкой да Гришкой приглядывать, – отрезал Михалыч.
– Ну вот, блин…
– Вы там, Федор Васильевич, – поучал Калымдай, – сразу прямой в челюсть, а уж потом ногой по…
– Кому, Калымдай? – перебил его я. – Там же все свои. Наверное.
– Вот врежете для профилактики, а потом и разберётесь кто свой, а кто чужой.
– Персиков с апельсинами привезите, мсье Теодор и яблок… Кстати, а где мой мешок яблок? – не вовремя вспомнила еще летний должок Маша.
– Ой, Машуль, да не до фруктов нам там боюсь, будет. Но мы постараемся.
– Клац-клац!
– Обязательно, Дизель. Деда, запомни – три пальмовых листа для Дизеля и еще пяток – Иван Палычу. Он какое-то невероятное блюдо с ними затевал.
– Возвращайтесь поскорее, – загрустила Олёна. – И желательно – целыми.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – погрозил ей пальцем Михалыч.
– Шмат-разум, а перенеси-ка меня прямо к Горынычу, да не одного, а с…
– Стой, Федька! – заорал вдруг дед. – Замолчи немедля!
– Ты чего, деда? – осёкся я.
– А коли чешуйчатый наш в воздухе сейчас порхает, а? Хочешь рядом с ним оказатьси, внучек?
– Ох, блин… Не подумал, деда… Заморочили мне голову своими фруктами, да превентивными ударами в челюсть! Чуть не погубили моё Величество! Пора отдел внутренних расследований организовывать. Одни заговорщики вокруг.
– Еще полгодика и настоящим царём станет, – подмигнул провожающим Михалыч. – Ишь как лихо навострился с больной головы на здоровую перекладывать!
Я снял с шеи медную ложку, с которой не расставался и треснул ею по ближайшей стене:
– Горыныч, ау?
– Слушаю внимательно государь наш батюшка, всемилостивейший наш кормилец и отец родной! – тут же откликнулась, судя по писклявому голосу левая голова.
– Кончай прикалываться, Горыныч. Как там у тебя дела? Не обижают?
– Тут хорошо, Федь, – перешел на нормальный тон Змей. – Кормят нас регулярно, я уже летать с трудом можем.
– А сейчас ты не летишь, случаем?
– Куда? Зачем? Мы на песочке лежу.
– Вот так и сиди даже не шевелись, мы сейчас у тебя будем, – я прервал связь и снова обратился к Шмат-разуму: – Эй, Шмат-разум, дружище, а перенеси-ка меня с мясом, да Михалычем прямо к Змею Горынычу!
Вспыхнул зелёный свет и мы исчезли.
Пока длится перенос по маршруту «Лысая гора – Морское царство», я вам немного поясню про эту ложку. Обычная медная, небольшая. Мне её Кощей вручил при расставании, велел всегда при себе носить. Это – для связи, как вы уже поняли с Горынычем. Стукнешь ложкой о твёрдую поверхность и разговаривай с ним сколько хочешь. Потом, правда оказалось, что царь-батюшка или подозревал что-то или местным Нострадамусом сработал, но ложка эта спасла всех нас от атаки Лиховида. Непростая ложечка, вот так-то.
Да-да, обманул я вас с переносом – он мгновенно длится, глазом моргнуть не успеешь. Но я же для вас старался – объяснить хотел. Ну, в любом случае, ворчите не ворчите, а мы уже на месте на горячем песочке под жарким солнышком, торопливо стягиваем с себя, я – свитер, а дед – теплую безрукавку. А Горыныч в это время давится коровьей тушей, благодарно чавкая.
– Не поверишь, Федь, – пробасила правая голова, закончив с едой и вонюче рыгнув дымом, – одни бараны вокруг.
– Не понял. А мне морские жители особо тупыми не показались… Ну, кроме царя-покойничка.
– Да не. Кормят нас одной бараниной, а я знаешь как по говядинке соскучились? У-у-у… Спасибо, Вашблагородь, порадовал.
– Я тебе сейчас по сопатке таких благородей навешаю! – возмутился Михалыч. – Чай с царём разговариваешь, чешуйчатый! Совсем нюх на морях потерял?!
– Всё-всё, дедушка Михалыч, не ругайся! Пошутили я…
– Шутник перепончатый… – проворчал дед успокаиваясь. – Давай лучше царицу нам высвистай.
– Ну, вот как после еды сразу лететь? – огорчился Горыныч. – Давайте часика через три?
– Часика через три тут будет лежать, ужо аккурат как три часа подгнивающий трупик одного трехголового лодыря, а мы с Феденькой будем вокруг хороводы водить, да…
– Лечу-лечу уже, дедушка Михалыч. Злой ты у нас дедушка. Просто деспот и тиран, – Горыныч покосился на Михалыча, поднявшего полено, выброшенное волнами на песок и торопливо добавил: – Но – справедливый.
Через час, примчавшаяся на огромной черепахе морская царица Морисента, уже устраивала нам торжественную встречу около большого разноцветного шатра, скоренько раскинутого на песочке.
– Ваше Величество, – склонила она голову, – мы счастливы видеть вас в наших скромных владениях. Здравствуйте, дедушка Михалыч!
– Здравствуй-здравствуй, внучка, – заулыбался дед, а я молча поклонился в ответ.
– Не изволите ли подкрепить силы после дальней дороги? – Морисента гостеприимно указала на шатёр. – Наш повар будет счастлив, если вы отведаете его кулинарные шедевры.
– Одну секундочку, дорогая царица, – я махнул царственному пацанёнку, нарезающему круги вокруг Горыныча: – Моришур! Ваше мелкое Величество, а не изволите подойти сюда?
– Моришурчик! – пришла мне на помощь царица. – Беги сюда, милый, видишь – дядя Кощей тебя зовёт.
Мальчуган подбежал к нам и остановился, подпрыгивая от нетерпения:
– Здрасте, дяденька Кощей! Ма-ам, ну можно я с Горынычем поиграю? Он меня покатать обещал! Ну, можно?
– Покатаешься, конечно, – успокоил я будущего Морского царя, – держи вот приглашение на Новогоднюю ёлку и беги, тирань чешуйчатого.
– Ух, ты… – протянул пацан. – А что это такое, дяденька Кощей?
– Ну, это праздник такой. Будем водить хороводы вокруг ёлки, песни петь, загадки разгадывать, веселиться, в общем. А потом, конечно – сладкий стол и подарки.
– Подарки?! – он восторженно округлил глаза. – Мама, давай поедем на праздник?!
– Конечно, дорогой, – улыбнулась Морисента. – А сейчас беги, поиграй со зверушкой, а мы пока о делах поговорим.
– Я не зверушка, – привычно проворчал Горыныч. – Аз есмь Змей!
Шатёр был просто огромный и в нём легко поместился и большой стол, и стулья, и даже диванчик – для особых обжор, надо понимать. Еда была странная, но вкусная. Морепродукты, конечно, но приготовлены хорошо, с фантазией. Хотя, честно говоря, стряпня Иван Палыча мне больше по душе.
Кусок мяса, слегка пахнущий морем, оказался вырезкой из какой-то большой рыбы, надо же, а я думал – свинина… Креветки я сразу опознал, от щупалец с присосками так же сразу отказался. А в целом ничего так, отвёл душу немного.
– А вот еще попробуйте, Ваше Величество, – вилась около меня Морисента, старательно виляя бёдрами, – засахаренные морские звёзды, очень вкусно.
Я осторожно откусил кусочек – на печенье похоже, только странное какое-то.
– Смотри, внучек, варенье какое, – дед с заляпанными чем-то белым усами и бородой, протянул мне ложку с белесой густой жидкостью, – ить на твою сгущенку шибко похоже, попробуй внучек.
– Да-да, – подхватила царица, – это новые изыски нашего шеф-повара. Очень трудно достать ингредиенты для этого блюда, поэтому оно весьма ценится при дворе. Представьте только, надо поймать огромного синего кита и так распалить его горячими танцами наших русалок, чтобы он начал выбрасывать… – Морисента покраснела и шёпотом закончила: – …свою мужскую жидкость.
– Это… – дед вдруг выпрямился и покачал ложкой в воздухе. – Это…
– Именно, дедушка Михалыч, она самая. Кушайте на здоровье!
Михалыч позеленел, схватился одной рукой за горло, другой прихлопнул рот и пулей вылетел из шатра.
– Ну, наконец-то, – томно протянула царица и вдруг уселась мне на колени. – Ах, дорогой мой Кощей, я так по вам соскучилась…
– Э-э-э… – я чуть не поперхнулся малосольной сёмгой. – Вы чего, Ваше Величество? У меня же невеста есть!
– Ах вы, проказник, – погрозила мне пальчиком Морисента, вскочила и стала резво стаскивать платье. – Оставили меня без мужа, лишили всяческих радостей жизни, а теперь делаете непонимающий вид? Нет-нет, дорогой мой царственный брат, уж извольте омилосердствовать несчастную вдову!
Формы у царицы были шикарные, да и сама она была дамочка что надо. Быстро перетащив меня на диванчик, она так умело принялась раздевать и ласкать меня, что, в конце концов, пришлось её омилосердствовать. Два раза.
Ну а что делать? Я же всегда старался наладить дружеские отношения с соседними государствами. Тут уж, знаете, хочешь, не хочешь, а приходится пострадать ради мира на земле.
Какая измена? О чем вы говорите? Обычный межгосударственный полов… политический акт.
Через полчаса в шатер заглянул дед:
– Закончили ужо? Пора бы и за дело браться.
– Заходите, дедушка Михалыч, – позвала его Морисента, – откушайте хоть немного.
Дед опять позеленел и замотал головой:
– Сыт я, спасибочки. Уж и не знаю теперь, когда еще покушать осмелюсь…
– Да, действительно, дорогая царица, – вмешался я. – У нас и правда, дело к вам небольшое.
– Я так и знала, – томно вздохнула она. – Всегда дела…
– А что делать, Ваше Величество, – посочувствовал я. – Такая уж наша царская доля… Коротко говоря – мы к вам за солью прибыли. Поделитесь?
– Ваще не вопрос, – кивнула царица и тут же прикрыла рот ладошкой. – Ой. Простите, Ваше Величество мои вульгаризмы. Вернулись недавно из туристической поездки по просвещенной Европе, там-то и нахватались… У нас на кухне мешков десять точно будет – забирайте прямо все.
– Беда, дорогая Морисента, – вздохнул я. – Нам гораздо больше требуется и срочно. А как же так – мы полагали, что у вас тут добыча соли на поток поставлена?
– Так и есть, дорогой мой царственный брат, только вся эта отрасль другому отдана. В качестве оплаты за службу.
– Давайте угадаю – Черномор?
– Он и есть, – кивнула царица. – Но вы же его знаете… Такой капризный мужчина. Хотя и вполне себе привлекательный…
Ага, Черномора я знал. Познакомился в прошлый наш вояж. Дядька он был суровый и я, честно говоря, сильно перетрусил когда он со своей бандой решил мир ото зла чёрного избавить. В качестве зла выступал я, как вы уже поняли. Спасибо Михалыч со мной был. У них с Черномором какие-то очень давние разборки вот дед его и нагнул основательно. Нет-нет, не бил и с топором не бросался, но так его придавил морально, что старый вояка и не рад был, что с нами связался.
Я встал и подал руку царице:
– Пойдёмте, Ваше Величество побеседуем с вашим Терминатором.
На берегу царица сняла с пояса знакомый мне рог и громко в него прогудела. А дальше…
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Один-в-один надо сказать описание. На счет красавцев, правда, не скажу – у меня другие предпочтения, но бугаи здоровые уж поверьте.
Мне, кстати, всегда было интересно, как это классики всё точно так угадывали? Или подглядывали, а то и путешествовали по нашему царству-государству или, наоборот – наши земли по их описаниям созданы? Да нет, сомнительно. Скорее все эти Александры Сергеевичи да господа Бажовы с Афанасьевыми просто нелегально проникали сюда и жили какое-то время по поддельным паспортам. А может быть и регулярно каждое лето в отпуск к нам ездили. Ну а что? Подадутся на море или там, на Урал, а то и вообще в неописуемой красоты Архангельские земли, а потом понапишут книжек, бесстыдно выдавая нашу действительность за сказки, да издадут многомиллионными тиражами, а в казну нашу, прошу заметить – и копеечки с прибыли не упадёт.
Уф-ф-ф… Пардон, опять из меня государственность попёрла. Пусть пишут, конечно, не жалко. Не обеднеем и без их гонораров.
– По добру ли по здорову дорогой наш витязь? – поприветствовала Морисента главаря этой вооруженной группировки.
Черномор, однако, на неё и внимания не обратил, а сразу впился в меня суровым взглядом:
– Опять ты?!
– Здрастье и вам, господин Черномор, – согласился я. – А я к вам по делу.
– Нет у меня ничего! – опережая мои запросы заявил Черномор. – В прошлый раз подчистую всё выгребли, чуть по миру не пустили!
– Чего?! – возмутился я и совершенно справедливо. – Пару пальмовых листочков только и взяли, да корзинку с рыбой! Чего вы тут наговариваете, а?
– А от поговори мне! – старый бугай погрозил копьём. – Ужо я не погляжу на твою важность, а вот возьму да ка-а-ак…
– Здорово, Черномор, – ласково сказал дед, выходя из-за моей спины. – Всё лаешься на добрых людей?
– Михалыч? – воинственный дядька разом осёкся и выкатил глаза. – А я что-то подумал, что твой внучок один к нам в гости заявилси…
– Соль есть? – снова перебил его дед, беря быка за рога.
– Соль есть, – протянул Черномор, но тут же спохватился: – А много ли надо? А то у нас всего-то и ничего осталось.
– Немного, – отмахнулся дед. – Мешков сто-двести. Ну, триста. Пятьсот – это уже на самый крайний случай.
Черномор почесал в затылке, взглянул на копьё, потом на Михалыча и вздохнул:
– Поищем. Только платить как будете?
– Чего-чего, – шагнул к нему дед и приложил ладонь к уху. – Ась? Не расслышал я чавой-та, совсем к старости глухой стал… Что ты там об оплате молвил?
– А я и ничего, Михалыч, – опомнился старый милитарист. – Ослышался ты. Давай я тебе рыбки корзиночку дам? Очень целительная рыбка и для слуха полезная…
– Побольше корзиночку-то, – согласился дед. – И пареньков своих на пальмы загони – пущай мне опять листиков нарвут. Знаешь, – продолжил он задушевно, – паразиты мои мелкие Тишка да Гришка очень гостинцам твоим радуютси… Вот, думаю, а может на лето примешь в гости парочку бесенят, а, Черномор? Они ежели что и по хозяйству помогут. А чтобы не баловались сильно так я для присмотра с ними сотню бесов, да пару сотен скелетов отправлю, уж не сумлевайся – оберегут ваше царство от проказников ентих. Наверное.
Черномор позеленел а-ля Михалыч откушавший заморского блюда и поспешно стал жаловаться на неурожай, постоянные хлопоты, несовершенство мира, да и вообще – на лето он и сам к тёще на Клязьму уезжает.
– А еще Маше апельсинов с персиками и яблок, – вставил я, раз уж пошло раскулачивание.
Пока суровый дядька спасал царство от неминуемого катаклизма, на берегу стараниями его бойцов уже вырос штабель мешков соли, а неподалёку на охапке пальмовых листьев стояла здоровенная корзина с морепродуктами и поменьше – с фруктами.
– Дорогая Морисента, – повернулся я к царице, пока придворные сворачивали шатёр и грузили его на черепаху, – как ни печально, а должен вас покинуть. Дела, вы же понимаете.
– Как это грустно, дорогой мой Кощей, – промокнула она сухие глаза платочком, – но я непременно жду вас в гости и в самом ближайшем будущем!
– В самом ближайшем – вряд ли, – честно сказал я. – Новый год, хлопоты и всё такое… Но надеюсь вас увидеть на нашем празднике.
– Даже и не сомневайтесь, проказник, – понизила она голос и погладила меня по плечу.
Ой-ёй… Что-то с ней надо будет решать. Калымдая натравлю – он у нас офицер бравый, видный, вот и пусть защищает царя-батюшку от посягательств, берёт удар на себя.
Я потрепал мелкого Моришура по волосам, еще раз заверив, что ждём на утренник непременно, подсадил его на черепаху и вернулся к деду. Морисента долго махала нам платочком, но все же, наконец-то исчезла из виду.
Всё. Домой.
– Горыныч! – заорал я. – Хватай мешки и полетели!
– Куда, Федь? – пискнула левая голова.
– Федь, ты чего? – пробасила правая.
– Никак невозможно, – вздохнула средняя.
– А чего так? – удивился я. – Отдохнул, подкормился и хватит. Пора за работу браться.
– Ну, Федь, – хором выдохнули головы клубы чёрного дыма, тщетно пытаясь спрятаться в них. – У нас же грыжа. Вон мелкий этот загонял только что так, что мы уже ну никакой просто. Животик болит, ножки подкашиваются… Там же холодно, Федь!
– Хватит, внучек резвиться, – позвал меня дед. – Пошли ужо. А ты, зеленый, давай нагуливай жирок, а весной уж будь добр назад в Кощеево царство возвратиться.
– Чтоб я сдохли! – поклялся Горыныч.
Я вытащил коробочку:
– Шмат-разум, а перенеси-ка меня с дедом, да со всеми гостинцами, да с солью прямо в тронный зал под Лысой горой!
– Шутишь, Фёдор Васильевич? – донеслось из коробочки. – Али я тебе верблюд гигантский доисторический такую тяжесть на себе таскать? Никак невозможно, хозяин. Да ты на всем свете не найдешь такой силы, чтобы эту гору хоть на версту сдвинуть. Это я тебе как специалист говорю.
– Сколько?
– Три ведра самогонки, – быстро проговорил голос.
– Два. И только по прибытии.
– И одного хватит, – проворчал дед. – Развели дармоедов…
