Анастасия Филонова
Люди
Но на всякий случай он попробовал еще раз набрать данный Стефаном номер. И номер старого друга, и номер приемной до этого неизменно отвечали глухими гудками, но на этот раз телефон проговорил, что отсутствует сеть.
– Эх, была не была, не отступать же, – ободрил себя Виктор и нырнул в лесную гущу.
Проплутав несколько часов в глуши, он грешным делом подумал, что все – заблудился. Смеркалось. Где-то вдали зловеще кричала свои «ку-ку» кукушка, Виктор решил посчитать, сколько же лет ему накукует птица, но та на истошном «ку» внезапно смолкла и больше не затевала песню. Виктору подумалось, что умолкла она насовсем. Как бы и ему не окончить здесь свои дни, заблудившись, обессилев или став добычей хищника. Виктор точно помнил, что оставил машину позади. Но он вроде как пару раз повернул направо. Или налево. Или… Он в панике стал озираться, пытаясь припомнить, с какой стороны пришел. Все деревья казались ему абсолютно одинаковыми, солнца видно не было. Хотя он по солнцу все равно не умел ориентироваться. И мох на всех стволах рос равномерно. Да и вообще не отметил он, с какой стороны подъезжал к лесу. Ну, все, хана – Виктор обхватил голову руками. «До цели осталось 500 метров, держитесь правее», – сказал чуть картавый женский голос. И Виктор от испуга чуть не помер окончательно.
Как оказалось, навигатор, наконец, связался со спутниками – на этом пятачке леса сигнал, видимо, не блокировался.
Не веря своему счастью, Виктор выхватил из кармана навигатор и стал следить за стрелочкой на нем. И вдруг она исчезла. Но Виктор запомнил направление.
Еще через час ходьбы он услышал гул. Присел, затаившись среди кустов. И вдруг сам того от себя не ожидая, лег на землю, прислушался. Гул утих, и Виктор ползком стал пробираться в нужную сторону.
Он остановился, чуть не свалившись с оврага. Перед ним внизу расположилась огромная, обнесенная забором площадка, периметр которой патрулировали военные. С ближайшей к нему стороны находился пропускной пункт – заезжали и выезжали военные машины.
Звук низко летящего самолета заставил Виктора прижаться к земле еще сильнее. Самолет пролетел почти над самым лесом, оказался в зоне видимости – к слову, таких самолетов он раньше никогда не видел – и стал снижаться для посадки где-то за площадкой. Такой аппарат могли бы придумать дети, если бы у них спросили, на чем прилетят к нам гости из космоса. Но Виктор-то понимал, что только что увиденное было земной разработкой. Он поежился. Действительно, много скрывают от простых людей. Стефан был прав: обыватели не готовы воспринять то, что выходит за рамки их обыденной жизни, да и зачем им знать о том, чем они не смогут пользоваться в быту? Никто бы из них даже не поверил, что Виктор видел самолет, который можно принять за инопланетный корабль.
Виктор практически подошел к пропускному пункту, и, к удивлению, его никто не задержал. Но вот навстречу ему выбежал патрульный. Сердце забилось так сильно, что казалось, его стук будет слышен за пару метров. Виктор лихорадочно придумывал, что сказать. Правду, он скажет правду и ничего не утаит, решил он. Ведь это единственное, на что он сейчас способен, для лжи и хитросплетенной выдумки его мозг в экстремальных ситуациях не был готов.
– Доктор Морошкин, мы вас ждали немного позже, – еще только подходя, взволнованно сказал мужчина. – А чего это вы своим ходом?
– Да машина увязла – пришлось самому пройти пару сотен метров, – не задумываясь, соврал Виктор.
Военный только протянул что-то нечленораздельное. Он был совсем молодым, безусым и взволнованным. Вряд ли когда-то стрелял по живой мишени. Неужели еще только курсант? Виктору казалось, что подобные объекты должны охранять люди более опытные. Но этот их промах сыграл ему на руку. Курсант, видимо, не знал, как должен выглядеть доктор Морошкин, и принял за него первого попавшегося мужчину в гражданском. Вряд ли кто ожидал встретить здесь обычного прохожего, грибника или шпиона. Видимо, все считали, что объект настолько секретный, что вряд ли кто его найдет. Или… – эта догадка особенно не понравилась Виктору: – Они были уже настолько близки, чтобы сбежать с планеты, что и вовсе не скрывались.
Виктора сопроводили до самого входа в испытательный центр. Ему-то и скрываться то не пришлось, да и тайком, ползком передвигаться – за него все сделали невнимательность и неосведомленность.
Внутри он вдруг оробел. Пустой коридор вел в неизвестную и страшную даль. Двери рябили табличками. Проф. Сибиряк, Док. Чистопол, Мр. Дорфорд, лаборантская, испытательская, хим. лаб., – читал он, осторожно идя по коридору. – Док. Морошкин, – вдруг прочитал он на одной из дверей. Дверь поддалась на нерешительный толчок и распахнулась. К счастью Виктора, кабинет был пуст. В довольно просторном помещении стояло множество непонятных приспособлений. Виктор закрыл за собой дверь на защелку и сел за рабочий стол. Компьютер был включен. Дело за малым – найти в базе данных нужную фамилию.
«Профессор Крох» – набрал он в окне поиска. Сразу же выскочили десятки страниц документов, в основном исследований и разработок. А также адрес кабинета, фото и личные данные. Кроху было уже за сто лет. Виктор почесал затылок – неужели тот еще жив? На удивление, Крох находился в соседнем здании. Ради интереса он ввел и имя Морошкина. Появилось фото мужчины примерно его возраста, но совершенно отличающегося внешностью: Морошкин был светловолосым, а Виктор – темным, Морошкин – каким-то коренастым и кривоносым, а Виктор – долговязым, с прямыми чертами лица. Ему действительно повезло, что курсант на пропускном пункте никогда не видел Морошкина.
Виктору ничего не оставалось, как пробраться в соседнее здание. На столе он увидел бейдж без фото. Как раз то, что нужно. Он надеялся, что по пути ему не встретится кто-либо, знающий настоящего Морошкина, да и что никто не будет вглядываться на фамилию на бейдже.
Он осторожно, озираясь, вышел на улицу. Вдруг громкоговоритель объявил, что всем после совещания нужно собраться на испытательном полигоне. Теперь тайна пустующих помещений стала ясна – все находились на неком совещании, и, видимо, оно только что закончилось. Виктору нужно было спешить. Он прошмыгнул пару пролетов и оказался около нужного здания – небольшого замызганного серого помещения годов 60-х. Найдя дверь с табличкой «Проф. Крох», Виктор толкнул ее. Дверь послушно поддалась, кабинет пустовал. Мужчина зашел, осмотрелся. Его внимание привлекло странное приспособление в углу – левитировавший сам по себе небольшой шар. «Стало быть, магнитная подушка, как в фильмах», – подумал он и подошел ближе. Виктор оглядел шар, но каких бы то ни было вспомогательных приспособлений так и не нашел – шар парил ровно над пустым полом. Мужчина присел, провел рукой под шаром. Ладонь отозвалась покалываниями.
Дверь хлопнула, и Виктор от испуга подпрыгнул.
– Профессор Крох! – вырвалось у него.
– Да-да, это я. А вы кто такой, молодой человек?
– Морошкин.
– Не несите чушь, молодой человек, я знаю, как выглядит Морошкин. И вы не он, – профессор спокойно пошел к столу. Он был настолько старым и иссохшим, что движения давались ему с трудом, и казалось, что он движется как в замедленной съемке. Он положил бумаги на стол и вдруг сказал, указав на шар:
– Странная штуковина, не правда ли?
Виктор кивнул.
– Между прочим, инопланетянская технология, – он глянул через очки-лупы на мужчину. – Вижу, вы не удивлены заявлениями об инопланетном присутствии…
– Именно за этим я и пришел к вам. Сказать о присутствии. И о надвигающейся катастрофе.
– И почему же ко мне?
– Стефан сказал, что к вам можно и что вы имеете влияние.
– Ах, Стефан… – Крох призадумался, посмотрел вдаль, будто что-то старательно припоминая. – Да, был лучшим моим учеником, пока не загремел в психушку. Но это и немудрено…
– Почему немудрено?
– Не любил осторожничать и рубил правду-матку тем, кому правда глаза режет.
– А вам не режет?
– Для начала нужно разобраться, что есть правда и что есть объективная правда, и вообще, существует ли эта самая объективная правда, – философски ушел от ответа Крох.
Виктор подошел ближе к профессору, их разделял только стол.
– Вы же причастны к строительству космических кораблей и чуть ли не к геноциду планетарного масштаба. И вы рассуждаете, что собой представляет правда? Правдой было бы рассказать о надвигающейся катастрофе всему населению и всем вместе стремиться к очищению и спасению! Но вместо этого выживут только избранные! И я так понимаю, среди избранных будете и вы?
Профессор расплылся в хитрой улыбке. Он поправил огромные линзы на своем носу, присел за стол и жестом показал Виктору последовать его примеру.
– Конечно, я буду в избранных. И ты тоже, мой юный друг.
Виктор хотел было что-то возразить, но Крох продолжил.
– Я к своим ста двум годам повидал многое, слышал много, обдумал многое, научился плавать в среде акул и двигаться между бешеными голодными собаками. Я знаю о пришествии, и я знаю, зачем они здесь. Им нужна еда. И я обеспечу их этой едой.
Виктору показалось, что увеличенные глаза Кроха сверкнули злорадством.
– Вы хотите скормить им нас?
– Стефан далеко не дурак, он должен был тебе объяснить, чем они питаются…
– Да-да… – встрепенулся Виктор. – Отрицательной психической энергией…
– Точно. И как думаешь, что собой представляют те люди, которые бросили и предали свой народ, которые решили выкачать из него все ресурсы и сбежать в космос, оставив Землю умирать? Ты же видишь, им нет дела до творящихся на их родной земле катастроф. Им нет дела до своих людей. Им это экономически и финансово невыгодно, потому что они все средства бросили на разработку и строительство космических крепостей, в которых они надеются укрыться. И, знаешь, я в этом им помогу…
– Но… Как же? Почему вы помогаете им? Это же неразумно!
– Эти люди никогда не раскаются и не пойдут каким-либо другим путем. Их путь – это войны, разграбления, ложь, скряжничество, предательство. Они, имея власть, думают только о себе. И я предоставлю им такую возможность вдали от нас. Понимаешь, пришельцев привлекают только мощные сгустки отрицательных энергий. Если всю эту братву запустить в космос, то и пришельцы последуют за ними, оставив Землю. Страшатся изменений только те, кто в своем дерьме по уши.
До Виктора стало доходить. Профессор оказался действительно гением. Стефан чувствовал, что все не так, как кажется. Он подозревал, что его друг не так-то прост, что он замешан в каком-то планетарного масштаба деле.
– А выйдет?
– А у нас нет выбора. Тайная гильдия самых умных профессоров из разных стран поддержала мой план. Ссылаясь на возраст, мы все останемся на Земле и будем ее восстанавливать. В крепостях мы же запустим самых жадных, самых тщеславных, самых противных, самых глупых особей человечества. Мы даже придумали тайный тест, по которому отбираются люди для полета… Эм, знаешь, из разряда вирусных тестов по типу кем вы были в прошлой жизни. На удивление, многие охотно проходят их. Тем, у кого нет времени проходить эти глупые тесты, мы высылаем письма на почту, придумывая какой-нибудь важный предлог. Результаты на самом деле лучше, чем мы думали, все не так плохо…
Раздалась тревожная сирена.
– Мой юный друг, видимо, прибыл настоящий профессор Морошкин.
– Мне нужно бежать! Стефан сказал, что мне придется вас переубедить, но вы и так за нас!
Виктор подскочил со стула и в панике заметался по кабинету.
– Успокойся, я тебя выведу. С какой стороны ты прибыл?
– Вроде бы с юга.
Крох достал из-под стола сверток и кинул Виктору со словами «надевай скорее».
Это оказался белый врачебный халат с шапочкой и марлевой повязкой.
– Я выведу тебя тайным ходом за забор, дальше уже сориентируешься сам, все, что будет происходить за забором, – уже на твоей ответственности. А сейчас, если что, ты мой новый ученик.
Виктор кивнул и скоро переоблачился. Маска удобно прикрывала пол-лица.
Спускались сумерки, уличные лампы еще не включили, полутень удобно скрывала беглецов. Профессор уверенно и не спеша вышел на улицу. Виктора до ужаса раздражало, что он не торопится, и он мысленно старался подогнать старика. Но Крох все так же медленно, невозмутимо и деловито вышагивал между зданий. Сирена хоть и утихла, но опасность все еще не отступила, в любую минуту из-за угла мог появиться патруль. Но все обошлось. Крох, как и обещал, вывел Виктора за ограду, на прощанье лукаво сверкнул линзами очков и так же медленно побрел в свой кабинет. Через пару шагов он обернулся и чуть слышно произнес:
– Жди шоу ровно через три недели.
*
Жизнь Виктора пошла своим чередом. Как будто и не было встречи с инопланетным, как будто и не было верзил в его квартире, и не было всех этих опасных путешествий. Яму в саду засыпали, поверхность разровняли. Виктор занялся тем, что высадил новый сад, восстановил часть дома, купил себе новые ноутбук и телефон. Он подписал документы о неразглашении, и за молчание ему выделили хорошую сумму. А он и не собирался никому ничего рассказывать. Он только ждал и читал новости. Помогал соседям по дачному поселку и нуждающимся в городе. Он помнил о часе «икс».
В отмеренное время он приехал в город, зашел в магазин, купил попкорна, поднялся на самый высокий дом. Он с неделю назад присмотрел это местечко и обустроил его. Рядом с парапетом он поставил кресло. Сейчас он снял с него клеенку, отшвырнул в сторону, сел в кресло и открыл упаковку. Виктор в нетерпении подскочил на ноги, сделал пару шагов, огляделся. Он точно знал, в какой стороне находится скрытый корабль, и вглядывался туда. Он хотел, чтобы все закончилось как можно скорее. Но обещанное профессором Крохом шоу так и не начиналось.
А что если все это полный бред и нет никаких инопланетян, никаких космических кораблей и все это один огромный розыгрыш? Виктор чуть было не поверил в это, но земля вдруг затряслась. Низкий устрашающий гул, казалось, охватил всю планету, сотрясая ее до недр. Спустя минут пять на горизонте появился горб. Виктор присмотрелся и понял, что этот горб был боком космического корабля. Гул усиливался, от него становилось не по себе, не верилось. Виктор глянул вниз, на улице собрались люди и наблюдали вместе с ним за происходящим.
Шесть огромных неказистых кораблей-крепостей поднялись в небо. Каждый из них был размером с небольшую европейскую страну. И в каждом из них находилось около миллиона человек.
«Что же будет дальше?» – думал он. – Спасет ли это планету от разрушения? Прав ли был профессор? Удалось ли ему осуществить план?»
И вдруг земля покрылась свечением. Тут и там мелькали голубые молнии. Асфальт будто нехотя пропускал шарообразных полупрозрачных существ. Внизу началась паника. А Виктор уже знал, что происходит. Свечение стало отделяться от земли и подниматься выше. Корабли стартанули вдаль. Когда на небе от них остались маленькие точки, пришельцы отправились за ними, неспешно, будто смакуя на пути разлитое кораблями варенье.
Виктор рухнул в мягкое кресло и принялся с наслаждением жевать попкорн, любуясь удаляющейся неоновой синевой. В душе ощущались спокойствие и безмятежность. Он был уверен – власть перейдет к мудрецам.
МЕЧТАТЕЛЬ
Эх, мечты-мечты…
Деда Мирона в поселке знали как мастера на все руки. И починить, и смастерить, и подсобить, и построить – все мог. За небольшую работу брал недорого – всяким хламом. За масштабную – к хламу подкидывали пару бумажек и бутылку водки. Хлам у Мирона всегда для чего-то да пригождался, да и водка никогда не застаивалась. За энтузиазм и невысокие требования по оплате к нему и любили обращаться как местные, так и приезжие. Дед Мирон с упоением относился к работе, а если к делу еще было необходимо приложить смекалку, то оно приносило деду наивысшую радость!
Настал час пенсии. Дед Мирон отошел от дел и стал больше времени проводить дома. Успокоился. Загрустил. Заскучал. Одна бабка все суету наводила. Как только Мирон вышел на пенсию, стала его цеплять по всяким бытовым неинтересным делам. Завертелась пенсионная жизнь, а у старухи открылось какое-то второе дыхание, и давай она его пилить по поводу и без.
– Бестия! – восклицал периодически Мирон. – В могилу меня сведешь. Когда молодая была, так не свербела!
– А тебя еще больше надо свербеть! – вскидывала руки бабка Зоя. – Куда всю пенсию деваешь? А кто семью будет содержать?!
– Какую семью? Тебя, что ли, дуру старую?!
Бабка Зоя обижалась. Но все-таки была права. Пристрастился дед Мирон от скучной пенсионной жизни… Пристрастился к изобретательству.
Был у деда Мирона дружбан дядька Петька. Дядькой его звали все, даже Мирон, а откуда это пошло – никто уже и не помнил. Дядька да дядька. Петька был моложе Мирона, ощущал в нем наставника, за Мироном хоть в огонь, хоть в воду, главное, чтоб было выпить и закусить. Страстью к изобретательству тот не горел, но всегда был рад помочь деду – с ним проводить время было увлекательнее, чем дома сидеть. Особенно, когда все полевые работы заканчивались, и наступал осенне-зимний период.
Изобретательство отнимало много сил и не меньше средств. Большую часть пенсии Мирон отдавал на то, чтобы раздобыть нужные детали.
– А полетит? – сомневался Петька, почесывая подбородок и рассматривая чертежи Мирона.
– Куда ж денется, полетит, родимая! – восторженно отвечал Мирон, дописывая обрубком карандаша пояснения в уголках листов.
Ныкались они от бабки Зои в старом сарае на окраине поселка, рядом с оврагом, дальше начинался лес. Сюда Мирон тайком протянул электричество, повесил лампу, поставил станки, паяльники, притащил всякое необходимое добро, собранное с большим трудом за последние несколько лет. Крупногабаритный хлам они скрывали в тени леса под еловыми лапами.
– А мотор где возьмешь?
– Иваныч обещал со старого трактора отдать. Он мне еще должен…
Петька понимающе промычал.
– А вдруг бабка твоя догадается?
– Ничего не догадается, – огрызнулся Мирон, но опомнился и добавил мягче: – ну, даже если и догадается, и узнает, то что она сделает? Я сам себе хозяин… Бабка эта…
– Что-то она совсем обозлилась на тебя.
Мирон только тяжело вздохнул.
– Готово, – наконец оповестил он, – завтра можем приступать. Для начала у нас все есть.
Петька снова заглянул в чертежи через плечо Мирона.
– Ты, главное, это… Говори, что делать. Я ни черта не понимаю, что это выйдет…
– Это выйдет величайшее изобретение! – Мирон победоносно вскинул руку с отверткой и потряс ею. – Мы прославимся на весь мир!
И началась кропотливая работа.
Дядьку Мирон гонял и в хвост и в гриву – не давал продохнуть. Тот выполнял все поручения, даже спасал друга из-под домашнего надзора.
– Ну и куда это вы вдвоем собрались? – грозно сотрясала полотенцем Зоя, стоя в дверях.
– Зоюшка, – подлизывался Дядька, – да тут меня Иваныч послал за Мироном. Позарез нужен твой муж с золотыми руками. Ай да такой хороший мастер, такое счастье, не нарадоваться всем поселком… Неужели ты оставишь людей в беде, а, Зоюшка, такая ты понимающая умница-хозяюшка?
Зоя, конечно же, видела и ощущала это подхалимство, но все равно поддавалась речам Дядьки Петьки. Когда тот выпьет, нет ему равных в болтовне, и от болтовни от этой хочется побыстрее отделаться, как от чего-то липкого и неприятного. Вот и Зоя это ощутила и погнала их прочь, лупя полотенцем.
– Чтоб трезвый явился! – кричала она вслед убегающему от нее Мирону.
В тот день они, наконец, доделали свое изобретение, назначили на завтра его испытания и, естественно, на радостях выпили. С ними заседал и Иваныч, который захотел приобщиться к великому делу – как-никак тоже вложился старым двигателем.
Наутро Мирон не смог вспомнить, как добрался до дома и что дома происходило. Зоя отсутствовала, на столе он нашел записку с угрозами. Сил ее больше не было, никчемный, непутевый муж ей осточертел, но ради детей она не будет подавать на развод. «Ради каких детей? – почесал Мирон затылок. – Все дети давно выросли и разъехались кто куда».
Повестка в суд Мирона весьма озадачила. Какой суд? С чего и почему Зоя решила так жестоко с ним поступить?
– Дядька, будешь свидетелем с моей стороны? – спросил Мирон тем же вечером у Петьки, когда они решили выпить по рюмочке в опустелой холостяцкой берлоге. Без Зои все было каким-то холодным, неуютным.
– На свадьбе, что ли? – хохотнул Дядька.
– На какой свадьбе? – замахнулся на него кулаком Мирон. – В суде!
– Ох, – вздохнул Дядька, запрокидывая руку и почесывая затылок. – А чего судить-то будут?
– Да поди пойми эту Зойку! Бес в ребро…
– А чо хочет-то? – удивился Дядька и осушил рюмку.
– Хочу, чтобы его пенсию начисляли прямо мне, а его на принудительное лечение от алкоголизма! На этой почве он возомнил себя великим изобретателем и все деньги девает непонятно куда! А семья страдает! – сокрушалась в суде Зоя, картинно заламывая руки. – Ваша честь, он сходит с ума! Ей богу, в голове сумасброд сплошной от этой водки! Не может он адекватно распоряжаться ни пенсией, ни быть порядочным мужем!
– Свидетели есть? – коротко спросила судья.
– Есть-есть… – Зоя махнула куда-то в сторону, и из дверей появилась ее закадычная подружка.
«Ох, грымза эта!» – подумал Мирон и поджал губы.
– Подтверждаю, – с ходу начала Валя, старинная подруга Зои, – пьет, почти не просыхая, деньги в дом не несет, занят абы чем, Зоя страдает. Переживает, естественно. Муж-то непутевый! На лечение бы его, а пенсию его, да, обязательно передавать Зойке – она хозяйственная, правильно распорядится ею!
– Ваша честь, – начал оправдываться Мирон, – я и вправду изобретатель. Такую вещь изобрел, что на весь мир прославится! Не было еще этой технологии у нас…
Зойка бросилась в слезы, демонстративно завывая и вытирая глаза носовым платком.
– …Видите-видите… – пищала она сквозь слезы. – Что старый дурень в голову себе втемяшил!
– Тише, успокойтесь, – судья постучала молоточком, – Валентина, успокойте ее… Ответчик, продолжайте.
– И немного денег я трачу на это, все в основном мне достается бесплатно от знакомых или за работу. Я ж инженер по образованию, всю жизнь вожусь руками, мастерю, чиню… Всегда все деньги в дом. А сейчас вот пенсия, скучно… Почему бы и не пожить для себя?
Зойка всхлипнула и громко высморкалась.
– Пьете? – коротко спросила судья.
Мирон замялся, нерешительно покачал головой, пожал плечами, развел руки.
– Бывает…
– Ага! Бывает! – взорвалась Зоя. – Каждый день у него так бывает! А потом его ищи-свищи по всему поселку, по всем его забулдыгам! А еще вдруг случится с ним что!
Судья снова постучала молоточком. Зоя все поняла и смолкла.
– Пригласите свидетеля ответчика.
В зал вошел Дядька Петька.
– Добрый день. Петр Михалыч Казакевич, – представился Дядька, – Ваша честь, Мирон – самый гениальный человек, которого я знаю. Он все может починить. Вот клянусь, – Дядька приложил руку к груди, – Бог мне судья, все, что ни спросите, все починит, все сделает, никому не откажет.
– И много он денег тратит на это? – спросила судья.
– Немного, вот честное слово, совсем немного. А даже наоборот – зарабатывает!
– Ага, заработок ведь бутылками у него… – прошипела Валька.
– Вот вы говорили про изобретение. А что строит?
– Гениальнейшее изобретение! – искренне восхитился Дядька. – Полетит, ей богу!
– Куда полетит? – удивилась судья.
– По воздуху полетит! В нашей стране еще не было этой технологии.
– А что за технология?
Дядька замялся.
– Э, ну я точно не знаю. Мирон же изобретатель, это его технология, а я просто… Просто помогаю, делаю, что он говорит. Это поднесу, там подержу…
– Все понятно, – строго ответила судья, и Дядька слегка сжался. – Вы пьете вместе?
Дядька смиренно свесил голову.
Судья стукнула молотком, и звук, словно раскат грома, прокатился по залу.
Из региональной лечебницы Мирона встречали Дядька и Иваныч.
– Да это все Зойка, – выдохнул Мирон.
– Какой-то ты грустный, – Дядька похлопал Мирона по плечу.
– А чего тут не грустить? – снова вздохнул Мирон.
– Тебя ж выпустили, подлатали! Ты вернулся к жизни, – усмехнулся Иваныч.
– Иваныч, – перебил его Дядька, – да Зойка-то все его деньги прибрала и в больничку упекла!
– Да бог с этими деньгами! – вскрикнул Мирон. – До сарая-то она не добралась?..
Иваныч с Дядькой переглянулись, хитро улыбаясь.
– …Главное-то – сарай и птичка моя родимая! Да и столько идей теперь в голове появилось! Ух! – воодушевился Мирон, вдыхая свежий уличный воздух и раскидывая руки в стороны, словно вырвавшись из пут. – Ну, хоть за это Зойке и спасибо.
– Ни слова ей не сказали, держались изо всех сил! – рассказывал Дядька, открывая перед Мироном дверь сарая и включая свет.
Мирон обошел конструкцию, проверяя то одно, то другое. Иваныч с Дядькой стояли рядом, затаив дыхание.
– Ну что? – не выдержал Иваныч.
Мирон поднял голову и довольный ответил:
– Завтра будем испытывать.
С самого утра, когда еще даже до конца не рассеялся туман, подсобники Мирона выкатили конструкцию к краю оврага.
– Тут же всего одно место, – удивился Дядька. – Ты полетишь?
– Еще чего! – возмутился в ответ Мирон.
– А кто? Ты хочешь меня туда посадить или Иваныча? – испуганно спросил Дядька.
– Ну ты и дурень, Петька! Кто ж испытывает с живым существом?! Машина-то на дистанционном управлении!
Петька нечленораздельно промычал и заулыбался:
– Я ж всегда говорил – гений!
Мирон дал добро, и Иваныч с Дядькой завели и столкнули аппарат с обрыва, тот страшно заревел старым тракторным мотором и взмыл вверх, стремительно набирая высоту. Иваныч закурил и отошел в сторону. И вдруг что-то произошло…
– Мирон, двигатель заглох! – ужаснулся Дядька и схватился за голову. – Ох, как щас ляснется!
– Не волнуйся, – ухмыльнулся Мирон, – сейчас ты все увидишь!
Аппарат вдруг засветился голубоватым мерцающим светом, пару раз вильнул в воздухе, потом вдруг в него ударила пара тонких молний, от чего Дядьку еще больше передернуло, но после чего аппарат плавно заскользил в воздухе, управляемый старинным геймпадом в руках Мирона.
– Это что за волшебство? – выдохнул дым папиросы Иваныч, наблюдавший за всем со стороны и несколько скептично относившийся к задумке Мирона.
– Электроэнергия из эфира… – мечтательно протянул Мирон.
