Ан Ци
Коллекция королевы
– Правильно, – кивнул Тимофей. – Так и сделаем. И вот что… Мы должны… Мы не имеем права теперь тут пропасть! Чтобы какая-то нечисть… Пошли к каяку. Поплывём все вместе на остров. А потом устроим совет, как дальше быть. Ничего, не из таких передряг выбирались! Руки-ноги целы пока и ладно! Надо поторопиться – наползает туман. Скоро ничего не увидим. Нам плыть недолго, но тут глубоко. При этой сумасшедшей погоде не знаешь, что тебя ждет через пять минут.
Действительно, с моря надвигался сплошной серый туман. Путешественники соорудили себе обмотки, и собрав в единственный уцелевший рюкзак всё, что могло пригодится, направились в бухту. Первым шёл Тимофей, счастливый обладатель унтов. Следом двигался мрачный Бисер. Петя замыкал печальное шествие – похудевший, подсохший, подкопчённый дымом пожара, с новым решительным выражением ещё недавно мальчишеского лица.
– А телок-то и вправду вырос, – покосился на него Бисер. – Капитан – не капитан, но повысить в звании придётся. Пусть не юнга, так может мичман?
Каяк оказался на прежнем месте, в маленькой заводи, защищёной с двух сторон от ветра и волн, крепко принайтованный к торчащему из воды камню. Нос его лежал на земле, а корма оставалась спущенной в море. Друзья сели, оттолкнулись и отплыли к видневшемуся вдали острову, увенчанному раздвоенной скалистой вершиной.
Глава 56
Юркий каяк лавировал между льдин и успешно продвигался к намеченной цели. Но и туман не задержался. Мало того, что белесоватая муть заволокла всё вокруг, но промозглая сырость упорно лезла за воротник, и вскоре у всех троих, несмотря на работу вёслами, застучали зубы от холода.
– Ни черта не вижу! Я был приличный гребец. А сейчас от слабости что ли… Видно, воды веслом наплескал. Ногам мокро, а парни? – Кирилл сидел на корме и обращался поэтому к спинам своих товарищей.
– Точно, а может я. Приналяжем немного. Ещё четверь часика, и на месте, – обнадёжил их Тимофей.
– Послушай, – тревожно добавил он немного погодя. – Многовато воды! Но чавкающий звук и осевший сразу каяк не оставил больше иллюзий. Вода прибывала удивительно быстро. Не прошло и двух минут, как все трое оказались в холодном море.
«Ну вот и правда, каюк,» – мелькнуло в голове Тимы. Он мгновенно потерял из вида друзей и ухнул вниз. Однако, ощутив, как вода медленно проникает сквозь меховую куртку и туго перетянутую ремнями обувь, принялся изо всех сил выгребать наверх. Решевский отлично умел плавать, это сейчас было неоценимо. Рукавиц из оленьего камуса он не снимал, и они помогали действовать в воде как тюленьи ласты. Выбравшись на поверхность и набрав побольше воздуха, он осмотрелся. Метрах в двадцати от него днищем вверх плавал каяк, в котором зияла треугольная дыра. По бокам его, держась за борта, барахтались Кирилл и Петя. Рядом бултыхались багры. В обе стороны от разводья плавно расходились две половины расколовшегося ледяного поля.
Тимофей растерялся, не зная, куда направиться. Он стал кружиться, теряя последние силы на то, чтобы удержаться на поверхности. Тем временем вода успела заполнить почти всё свободное пространство между коченеющим телом и одеждой. Только воздушный пузырь под намокшей кожей меховой куртки помогал ещё сохранить плавучесть. Но наконец ему удалось ухватить багор, и он пустился догонять одну из уходящих вдаль ледяных половин.
Кричать Решевский не мог. К счастью Кирилл и Петя просто увидели его и принялись грести в том же направлении. Замёрзшие, в обледеневшей одежде, они все трое почти одновременно достигли льдины, легли плашмя на неё и, опираясь на положенные впереди багры, по-тюленьи поползли вперёд.
Хищные моржи
– Витька, будь другом, уговори эскимосов, – канючил геофизик Лёша Челышев. – Пойми, время уходит! Мне обязательно надо эту залёжку обследовать. Вот не заплатят норвежцы, что тогда буду делать?
Алексей, сотрудничавший с полярниками по своим научным делам, подрядился для норвежских морских биологов обследовать лежбища моржей. Норвежцы метили животных радиактивным изотопом в своих территориальных водах, а Лёша, снабжённый миниатюрным дигитальным уловителем с громким именем «Викинг», отслеживал меченных особей и наносил их местоположение на карту миграций. Это были живые хорошие деньги, и он старался изо всех сил. К сожалению собственная его работа, связанная со стационарными наблюдениями и оборудованием на полярной метеостанции, не требовала плавсредств. И поэтому, чтобы попасть на очередной остров, Челышеву приходилось каждый раз извиваться ужом и использовать личные связи. Вот и сейчас, узнав, что эскимосы собрались на охоту, он просил приятеля Балашова захватить его за компанию. Балашов в ответ пыхтел, надувался, словом, набивал себе цену. Наконец он пробурчал.
– Сигарет, гляжу, маловато, надо корабля ждать, однако…
– Будут тебе сигареты, Витька, иди! Уйдут ведь…
– Мой тесак, того… затупился, – Балашов старательно изучал носки своих унтов.
– Ну ты зверь, Витька, без ножа просто режешь! Хорошо, и тесак получишь!
Промышленник Балашов довольно усмехнулся в усы, встал, потянулся и не спеша отправился к галечной косе, где готовились к завтрашней охоте эскимосские зверобои. Он подошёл к вельботу, угостил табаком гарпунёров, поговорил с бригадиром Матлю и махнул рукой Алексею. Челышев тут же обрадованно вскочил на ноги и заспешил на берег.
– Так и быть, ребята берут тебя. Пойдёшь с ними стрелком. Бригадир всё объяснит, – хлопнул геофизика по плечу Балашов.
Утром они вышли в море на двух моторных вельботах и взяли курс на «моржовые» острова. Проплыть предстояло килиметров семьдесят, и погода стояла прекрасная. Из открытого вельбота хорошо можно было видеть резвившееся стадо китов, пускавшее в небо весёлые фонтаны. Время от времени зеркальную поверхность моря прочерчивал, как перископ подводной лодки, высокий и острый плавник касатки. Впереди в синей дымке вырисововались скалы «моржовых». Когда до них оставалось около трёх миль, бригадир Матлю передал бинокль своему гарпунёру и велел наметить место причала. Гарпунёр всмотрелся, выбирая бухту получше, и вдруг заволновался. Наперерез курсу вельбота двигалось стадо моржей. И тогда эскимосы, быстро посоветовавшись между собой, решили добыть несколько зверей прямо сейчас.
Начались приготовления к охоте. Быстро надули три нерпичьих поплавка, которые привязаны длинными ремнями к гарпунам – брошенный в моржа гарпун с поплавком не даёт убитому животному утонуть. Затем промышленники разместились по своим постоянным местам . Матлю перешёл на руль, а гарпунёр занял место на носовой части вельбота. Его роль была самая ответственная – он должен на полном ходу метко и с большой силой бросить гарпун в спину зверя. Два стрелка с карабинами заняли позиции по бортам вельбота. Лёша, так ты всё понял? – в который раз повторил Матлю задание Челышеву. – Как только гарпун в цель попадёт, сразу выбросишь поплавок. Чуть-чуть промедлишь, морж сразу нырнёт и нас за собой за ремень потянет. С первым закончишь, дашь гарпунёру сразу второй. А первый гарпун, если промажет, быстро выберешь из воды. Да смотри, не перепутай ремни!
Матлю держал направление вельбота так, чтоб подойти к животным, плывшим в хвосте. Стадо быстро к ним приближалось, так что ясно стали видны приподнимавшиеся то и дело над водой головы, вооружённые громадными белыми бивнями. Примерно четыре десятка морских гигантов растянулись метров на стопятьдесят. Но вот передовые звери заметили людей и, замедлив ход, начали группироваться.
– Эх, зараза, – забормотал гарпунёр, – ближе подходить к стаду нельзя, слишком опасно!
– Правда твоя, – поддержал его бригадир. – Окружат вельбот и потопят. Он скомандовал правому стрелку выстрелить в разные точки стада, целясь в спины моржам, чтобы потом «взять их на гарпун» и добить. Но не успел тот ещё выполнить приказания, как гарпунёр, выбросив руку налево, крикнул: «Келюч!». Матлю сделал знак – не стрелять и повернул руль круто вправо. И тут все заметили, что прямо навстречу вельботам плывёт громадный морж, отделившийся от стада.
– Келюч, – уверенно подтвердил Матлю. – Его надо убить, он нам всю охоту испортит!
Гигантские обитатели арктических морей – моржи питаются, в основном, донными моллюсками разных видов и, иногда, ещё мелкой полярной треской – сайкой. Но, однако, изредка среди них встречаются хищники, опасные и для вооружённого человека. У чукчей и эскимосов, занимающихся зверобойным промыслом, существует для хищного моржа даже специальное название «Келюч».
– Митька, – прокричал бригадир стрелку с правого борта, затормозив ход вельбота, – бей его без гарпуна, пусть тонет!
Келюч шёл, в основном, под водой. Спина моржа то появлялась среди волн, то исчезала. И как только показалась его свирепая голова, раздался выстрел. Келюч метнулся в сторону, круто нырнул вниз, и на поверхности моря показались красные круги. Так ныряют не смертельно, а только опасно раненные звери, и эскимосы в замешательстве и со страхом внимательно следили за его передвижениями, чтобы немедленно при первой возможности начать снова стрелять. Вдруг вельбот сильно тряхнуло и он поднялся носовой частью, будто наскочивший на мель. И сразу с левого борта взвилась из моря усатая морда разъярённого зверя с налитыми кровью глазами и расколотым пулей правым бивнем.
Три выстрела прозвучали почти одновремено. Морж, обливаясь кровью, всей тушей устремился вперёд, и два его огромных клыка с силой опустились на вельбот с левого борта. Посудина опасно накренилась влево, мотор зашипел и остановился, и вся команда бросилась на другой борт, чтобы хоть немного выравнять крен. В это время Матлю схватил карабин и, не целясь, выстрелил снова в упор. В то же мгновение зверь судорожно дёрнулся назад, вырвал клыками большой кусок планшира и исчез под водой. Зверобои облегчённо вздохнули, но разбойник через минуту вынырнул снова. И тогда бригадир, чтобы не остаться в этот день вообще без добычи, велел всё-таки его загарпунить.
Вельбот, черпнув ещё раз правым бортом, медленно выравнялся и закачался. Зверобои принялись изо всех сил откачивать красную от крови моржа воду помпой, но все их усилия были напрасны.
– Вода не убывает. Плохо дело. Он нам, точно, борт пробуравил! – проворчал стрелок Митька. И оказался, к несчастию, прав. Внизу зияла пробоина, проделанная мощным клыком. Охота было непоправимо сорвана, залитый водой мотор снова не завести, и оставалось только одно – добираться до берега на вёслах. Лёша Челышев, проклиная свою несчастливаю звезду, переложил футляр с драгоценным «Викингом» в нагрудный карман.
– Сто чертей и ведьма в ступе! Водонепроницаемый… А если нет? Бережёного бог бережёт!
– Ты че, Лёш, бормочешь, как наш шаман? Касатку никак пугаешь? – усмехнулся Матлю.
– Действительно, на запах крови моржа немедленно явилась эта прожорливая хищница. Но зверобои не обращали на неё никакого внимания. Эскимосы быстро законопатили деревянной пробкой борт и дружно взялись за вёсла.
– А вот ты мне лучше скажи, почему Келюч рождается. Знаешь? Ты же у нас научник! – продолжил, не отрываясь от работы, бригадир.
– Мне так рассказали. Если моржонок остался без матери и всё же выжил, он вырастет хищным.
– Ты смотри, – удивился Матлю. Не врёшь, однако!
– Самка приносит детёнышей раз в два года. И одного, много двух, не больше. До трёх лет они с матерью живут, сами ничего не умеют. Если такой годовалый осиротеет – он обречён. Двухлеток может и выжить. Но ракушки он искать не умеет – мама не научила. Вот он и начинает по отмелям птиц ловить, – сказал геофизик и тоже взялся за помпу. Ну, не птиц, а птенцов. Я видел, – вступил в разговор старый стрелок. – Потом они нерпу гоняют. А вырастут, и тебя могут слопать, – засмеялся он, обнажив щербатые десны.
– Под килем вельбота зашуршала галька, и его нос мягко врезался в косу.
– Лёша, мы сейчас чай «пауркен» выпьём, погреемся – и за разделку. А потом я тебя сведу на залёжку. Берегом тут пройти не просто, но попытаем счастья, авось сумеем, – бросил геофизику Матлю и вышел на берег.
Берегом к лежбищу, действительно, оказалось не пройти. Им пришлось пересечь плато и выйти на скалистый изрезанный обрыв с тыла, пройдя километра два. Не доходя до места метров пятисот, оба почувствовали острый запах мускуса, исходивший от массы скопившихся на берегу зверей. И через несколько минут перед ними открылась грандиозная картина.
Внизу под обрывом галечная коса была уже наполовину занята плотной массой спящих животных. А между тем с моря подплывали новые группы моржей. Одни из них, набрав большой запас воздуха, ныряли; другие, поднимаясь на поверхность, с шумом его выпускали, вздымая высокие пенистые столбы воды; третьи выходили на берег, переваливаясь с одного ласта на другой, и неуклюжими прыжками направлялись искать себе место для сна. Воздух оглашался фырканьем, хриплым лаем и диким рёвом зверей. От них исходил терпкий и резкий запах, вызывавший тошноту, а позже и головную боль. Почти все моржи на берегу спали. Алексей включил свой прибор и защелкал тумблерами. Молочно-белый экран засветился, но красных зайчиков -пеленгов на нем не было.
– Бригадир, мне надо поближе. Подождёшь меня? Я недолго, – сказал Челышев Матлю. Ему предстояло спустится по краю каменистой осыпи туда, где берег обрывался к лежбищу десятиметровой отвесной стеной. Он решил разместится на небольшом скальном уступе и двинулся вниз. Свою непростительную оплошность геофизик понял только, когда под тяжестью его ног осыпь вдруг ожила и, постепенно набирая скорость, поползла вниз.
Куда бы он ни ступал, всё приходило тут же в движение. Не прошло и нескольких минут, как камнепад превратился в сплошной поток. Ухватиться ему было не за что.
Вот уже первые камни с грохотом посыпались на головы спящих под обрывом моржей, и тысячи зверей, как по команде, вскочили и, приподнявшись на передних ластах, подняли вверх свои свирепые морды с торчащими вниз как клинки сабель кривыми клыками. Тысячи налитых кровью глаз устремились прямо на Лёшу. На миг ему показалось, что его несёт в сказочное царство, населённое разъярёнными морскими чудовищами. Уступ под камнепадом исчез. Закрепиться было негде. Надежды на спасение не осталось совсем.
Челышев закрыл голову руками, зажмурил от ужаса глаза и вдруг услышал свист, рассекающий воздух. Над его головой пронёсся гарпун, разматывая за собой ровные витки тюленьего ремня. Он чиркнул о камень стальным наконечником и, туго натянувшись, изчез за обрывом.
Это, пожалуй, не было осознанным решением. Да он и не мог, просто не успел подумать. Челышев крепко ухватился за ремень просто потому, что это была опора. Он съехал по инерции на несколько метров, с размаху ударился о каменную глыбу и потерял сознание.
Когда Лёша пришёл в себя, он лежал в небольшой ложбине, наполовину заваленный каменной крошкой. Моржи снова успокоились и улеглись на прежние места. Осторожно пошевелив руками и ногами и убедившись, что он цел, Челышев в страшной тревоге нащупал прибор.
«Кажется, всё в порядке. Ушибов полно, но ничего. Я свалился на спину, а мой «Викинг» в футляре. Э, да меня оползень прямо в моржатник привёз!»
В самом деле, он очутился непосредственно над залёжкой на плоском широком козырьке, нависавшем над отмелью на высоте около двух метров. От храпа зверей сотрясался воздух. Моржи лежали вповалку, тесно прижавшись друг к другу. Головы их были обращены в сторону берега. Геофизик расчехлил пеленгатор и направил его на спящих -ничего! Полукруглый козырёк давал отличную возможность для обзора, но сколько он не водил прибором, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, экран оставался, как прежде, пуст. Звуковой датчик тоже молчал.
«Так, залёжка, видно, пустая. Ни одного маркированного моржа. Ну что ж, отмечу в дневнике наблюдений. Уменя есть ещё месяц. Обследую новое стадо. А интересный выход какой… Эти скалы сложены рудоносной породой, так что могут экранировать мне сигнал. А может… вот будет смешно, если мои меченые архаровцы забрались прямо под козырёк! Лезь к зверям невозможно, а свеситься я могу.»
Лёша подобрался к краю своего убежища со всей возможной осторожностью, опасаясь столкнуть камни и вызвать новый обвал. Он лёг на живот и направил «Викинг» на вытянутой руке вниз. На всякий случай он держался другой рукой за ремень. Теперь видеть экран Челышев не мог, но умный норвежец запоминал и фиксировал количество и положение меток, если б они наконец появились. Держать ушибленную руку было трудно. Прибор молчал, и Лёша решил кончать бодягу. Ну сколько можно в самом деле, чуть не загнулся из-за этих моржей! Он завозился, чтоб отползти от края, «Викинг» изменил положение и «взял» сектор глубже и ближе к вертикали. При этом он очутился у самого Лёшиного уха. И вдруг… пишалка, заботливо выставленная на полную мощность, пронзительно запиликала! А геофизик от неожиданности охнул, потерял равновесие и, не выпустив, однако, ремня, ссыпался окончательно вниз.
«Викинг» звенел. Густой туман, за это время заполнивший остров, опустился на всю округу. Лёша шлёпнулся на удивление мягко и почувствовол, как что-то рядом зашевелилось. Он был не один, но разобрать ничего не мог.
«Теперь, точно, конец. Где я? Тут под козырьком ёще возвышение. Что-то тёмное. Может, моржата?»
– Кира, – вдруг услышал он сдавленный голос, – на нас что-то свалилось. Или прыгнул зверь.
– Ох, ёж с картошкой, мне что – помстилось? – Лёша ошарашенно замер.
– Петь, ты ещё спишь? – продолжал тот же голос. Ребята, шторм придёт, и лежбище смоет. Надо отсюда выбираться, не то замёрзнем. Мы все втроём…
– Вчетвером, – заорал весело Челышев. – Тимка Решевский? Вас всюду ищут! А вы? Ах ты пропасть, вот они вы! Федя – каюр не поверил этому типу. Нет, сначала-то он поверил, а потом…
Тима, Кирилл и Петя – ослабевшие, но живые, обнимали Лёшу и хлопали по плечам.
– Эй, черти, легче, я расшибся по пути. Ну, рассказывайте! – чудом уцелевший геофизик не помнил себя от радости.
– Леш, не время сейчас! Послушайте, звери раньше спали. От нас до тумана было многое видно. Потом посыпались камни, – прервал его Тимофей.
– Ох, это я на них, – вздохнул Челышев.
– Постой, это было часа три назад. Они поревели, успокоились и снова задрыхли. А теперь… прислушайтесь! Слышите?
Большинство моржей лежало на животе и на боку. Центральная часть лежбища – от уреза воды до обрыва берега – была сплошь занята спящими животными. К этим звукам – храпу и вздохам – ухо уже привыкло. Но с моря слышался шум иной – движения огромных тел. Это были новые моржи. Они взбирались на спящих, переползали по ним к самому обрыву и укладывались в том же порядке, как нижние, образуя таким образом, второй слой залёжки.
– Плохо дело. Они нас задавят. Высоты нашей площадки скоро не хватит.
– Надо как-то вскарабкаться вверх, или… И тут со стороны песчаной косы раздался протяжный крик. Л-ё-ё-ша, э-эге-е-е-й! Это я, Матлю, мы пришли за тобой! Лёша, дай ракету-у-у! Мы на вельботе!
Глава 57
Раним утром Петя с Тимой вышли на палубу корабля. Петька зевал и потягивался, стоя у левого борта. Стремительный быстро шёл на восток, и палуба медленно покачивалась в лад длинным ленивым валам.
– Петь, что это у тебя? – спросил Тимофей, кивнул на прибор, который вертел в руках Петрусь.
– Эта штука? Пеленгатор стащил у Лёшки. Этот… как его… «Викинг»! А вдруг найду ему пару тварей?
– Петька, он тебя укокошит! Ну-ка отдай! Ты что, не понимаешь? Вся его работа с моржами связана с ним. Не дай бог, что случится!
– Да ладно, Тим, не сердись. Ну… ты, наверное, прав, – примирительно пробормотал парень. Но Лёшка спит… Знаешь что? Включим разочек, ага? И я его сразу отнесу!
Он состроил такую уморительную рожицу, что биолог рассмеялся.
– Ну разве что, один раз… – и погрозил ему пальцем. – Да ты хоть знаешь, как он работает?
– А то! Вот гляди, – и он защелкал тумблерами. Дисплей послушно засветился, и Петя, балуясь, начал вертеть его вправо и влево.
– Вокруг никаких моржей. Я это так, поиграть, – оправдываясь, добавил он. И когда на экране среди ровного белого свечения появилась красная точка, Петька сначала не поверил своим глазам. Покосившись на Решевского, задумчиво рассматривающего поверхность воды, он усилил звук, и «Викинг» начал пищать. Тут уж и Тимофей с недоумением воззрился на прибор. Он посмотрел на совершенно пыстынное море – с носа корабля открывался отличный обзор. Моржей, действительно, не было и в помине. Биолог взял из рук Пети пеленгатор и нахмурился. Затем он стал не спеша двигаться по палубе. Петя следовал сзади, дивясь озабоченному лицу приятеля. Они обогнули рулевую рубку и проследовали к деревянной палубной надстройке старого корабля, где им сегодня пришлось переночевать. В крошечном кубрике заслуженного промысловика место для всех не нашлось. Прибор продолжал пищать, и Тима пробормотал.
– Здесь дерево, немножко стекла… Не экранирует… а ну, поглядим! Не говоря больше ни слова, не отвечая на петины вопросы, Тимофей открыл дверь, пробрался сквозь сложенный инвентарь к спальным мешкам, где, как ни в чём не бывало, продолжал безмятежно спать Лёша, и склонился над рюкзаками. Прибор перешёл на новый режим. На экране появилась надпись по-английски и цифры.
– Тима, – растерянно сказал Петрусь, – а тарахтелка говорит, что меченый морж здесь у нас! Удаление от объекта – одиннадцать дюймов, это значит…
– Сам знаю, – мрачно оборвал его Решевский. Он достал из рюкзака свою куртку, вытащил из кармана с молнией собачий ошейник и протянул его Пете. И так как тот всё ещё ничего не понимал, быстро сказал.
– Давай бери прибор и отходи от меня!
Петрусь послушно двинулся в противоположный угол. Цифры на дисплее немедленно стали расти – два фута, два с половиной… Так это что ж, ошейник – меченый морж?
– Петька, это мы – «меченные» были. Гад нам просто датчик подсунул, понимаешь? И всегда, ну по крайней мере часто, мог точно узнать, что мы и где!
– Слушай, ты сказал, что это подарок. Тебе парень в самолёте – охотник, подарил его для Песца. Бог ты мой, да это тот самый, что там у озера? Он нам с Лизой помогал! И, выходит, он нас потом хотел убить?
– Петя, я бы рад ошибиться. Но боюсь, что всё ясно. Ещё – помнишь, что Лёшка сказал? Викинг заверещал, указал вниз, и он свалился на нас! Я тогда не придал значения – ведь вокруг были моржи… Пошли к Кириллу, обсудим наши новости и вытащим эту «чёрную метку». В конце концов, всё это – натуральная уголовщина. Надо поосторожнеё с вещдоками. Слушай, он же нам ещё компас дал, который остался на берегу. Я потом неприменно попытаюсь его найти. И он же встретил каюров и сказал, что нас забрал корабль – промысловик. Но чем-то он им не показался, и промысловики нас всё-таки, к счастью, вопреки его словам пошли искать.
Через четверть часа они сидели в капитанской каюте, где ночевал Кирилл, и молча глядели друг на друга
– Тимка прав на все сто процентов. Теперь нет сомнений – кто! – сказал, наконец, с расстановкой Бисер, глядя на миниатюрный коричневый шершавый клоп с изотопом. У меня ещё одно доказательство есть. Я тебе позже скажу. Долго не хотел верить. Он же спас ребят, да… ну ладно. Мы знаем – кто, хоть имя он, конечно, наврал. Но ты скажи мне – за что? Как объяснить – почему?
Печку на полярной станции сначала как следует вытопили углём. Когда она дошла до нужной кондиции, под самый конец подбросили драгоценных полешков. Они весело заскворчили, и сразу стало уютней. На складном столе лежали морские карты. Вся компания склонилась над ними и следила за карандашом рассказчика. Рассказывал Алексей.
– Я идиот, устроил камнепад и сверзился вместе с оползнем. Тут бы мне и кранты, если бы меня Матлю не заметил. На моё счастье гарпунёр свой гарпун не бросает. Он и на этот раз взял его с собой и метнул, когда понял, что стряслось. Я в панике даже не сообразил, откуда и почему гарпун. Потом меня шарахнуло по башке. Я отключился и вообще все забыл.
– Брось, Лёш, про «Викинг» ты не забыл! Он как завоет! На что уж я крепко сплю, не дал хороший сон досмотреть! – Петя скроил печальную рожицу, и все остальные засмеялись.
Леша, размахивая руками и поминутно вскакивая, принялся дальше описывать свои приключения. Наконец, он устал.
– Лизок, у меня горло пересохло, – взмолился Челышев, как раз дошедший до места своего приземления на спящих друзей. – Давайте чаю попьём.
– А у меня готово – и чай, и бутерброды, – откликнулась Лиза. – Я уже заварила, сейчас принесу. Но ты мне пока скажи. Я одного не пойму. Ты говоришь, твой прибор указал на наших? Там что, рядом был меченый зверь? Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься. И мы потом разобрались, почему. Сначала было не до этого. Обрадовались, что все нашлись и целы. Потом эскимосы за нами на вельботе пришли. Мы выбирались с большим трудом – пришлось снова карабкаться на скалы с помощью того же гарпунного ремня, а следом спускаться в небольшую бухту, чтобы не угодить на растерзание моржам. А там нас уже забрали зверобои, и дальше мы без приключений приплыли сюда.
– Лёша, а почему бригадир тебя сам сразу не вытащил? – Бисер встал, чтобы помочь Лизе с тяжёлым горячим чайником.
Он решил из-за оползней больше не рисковать. Новый камнепад мог и меня совсем завалить, а заодно и его погубить. И ещё он думал, что я, возможно, сильно разбился и пошёл за подмогой. . Все разобрали кружки, и разговор ненадолго прервался. Кирилл взял Лизу за руку и притянул к себе. Она заволновалась, поняв сразу, что услышит о пережитых отцом опасностях, побледнела и молча подняла на него глаза. Однако, заговорил Решевский.
– У нас у всех вопросы ко всем. Кто хочет меня спросить? Ты, Петь?
– Нет, можно, сначала я? – попросила девушка. – Случился пожар, затем вы поплыли на остров, но по пути каяк затонул…
– Да не пожар, а поджог! – возмутился Петрусь.
– Затонул! – поддержал егоТимофей. – Этот подлец его аккуратно пропорол и залепил. Мы ничего не заметили и сели. Корма была как раз на земле. А когда отплыли подальше, и стало по-настоящему глубоко, тут «рана» и открылась. Ты подумай, какая гнида! Ни собак, ни каяка, ничего! Эта падла…
– Тимка, кончай лаяться при ребёнке. Но по существу ты прав. Он очень дотошный тип. Он не просто каяк в негодность привёл. Он хотел, чтоб мы утонули. А мы, назло врагам и моржам…
– А вот и нет, Кирилл, моржи-то нам как раз помогли! Лиза, ты слушай, – Тимофей оживлённо пререхватил инициативу. – Понимаешь, мы сначала, верно, очутились в воде. Чуть не потопли и не замёрзли! Потом выбрались на лёд и поползли – иначе там двигаться невозможно. А нашу льдину к берегу и прибило! И вот мы – трое полудохлых утопленников, мокрых и дрожащих на ледяном ветру, кое-как добрались до первого укрытия, сняли все, отжали одежду, подстелили под себя, укрылись и постарались согреть друг друга. И хоть спать было нельзя…
– Тим, я думаю, мы могли запросто не проснуться, – бросил Петя и засмеялся.
– Ну и юмор у тебя, Рыжий! – Лиза щёлкнула его по лбу.
– А ты представь, мы забрались на каменный язык с выемкой в середине. Он нас укрыл от ветра, а сверху нависал козырёк. Это с которого на нас потом Лёшка свалился, – снова вступил Тимофей. – Ну, мы уговаривали друг дружку не спать, а то замёрзнем. И тут же вырубились – мы ж все после болезни… В общем, повторяю, задрыхли.
– И вот просыпаюсь я: что-то мне ещё сниться – понять не могу, где сон – где явь. Только чую – тепло как в бане! Ну, думаю, или это сон, или я, верно, на том свете. Вопрос теперь только – где? До рая я не дорос, для ада мало печёт. Зато чистилище в самый раз. Жуткая вонь!
– Лизок, а это моржи! Вокруг сплошные моржи! Толстые бестии спят и храпят. От их дыхания, от круглых туш температура словно в Крыму, – подхватил тему Кирилл. – Тимка меня растолкал, мы с ним осмотрелись и угнездились поудобней. Петьку даже раскрыли, чтобы тряпки посохли, и с чистой совестью снова немедленно уснули. Это нам, не иначе, и правда, сам Нептун подсобил. Укрытие оказалось как на заказ. Тепло! Для моржей слишком высоко, по крайней мере для одного «слоя» зверей. Мало того – к тому ж под крышей.
Все загомонили, поохали, байки о моржах сменялись воспоминаниями о пережитом и шутками. Снова заварили чайку и выпили по кружке. И тогда Петя сказал.
– Теперь Тимоша, давай про «кровавый» снег. Вот был номер! Среди белого поля пятно красного цвета, а посерёдке я. С рук течёт… кап-кап-кап! Что твой убивец – жертву только что укокошил, закопал, а лапы в кровище!
– Верно, я давно обещал. Должен вас разочаровать, ребята. Зрелище экзотическое, объяснение – обыденное. Это снежная водоросль. Она бывает разная – зелёная, оранжевая и красная всех оттенков, от розового до кроваво-красного и тёмно-малиного цветов.
На крыльце неуверненно гавкнула собака, откликнулась другая -громче, и все обернулись к дверям.
– Не беспокойтесь. Они зверя чуют или птицу ночную, – пожал плечами Лёша, – Лиза, ты что-то хотела сказать?
– Конечно. Тим, ничего себе обыденность! Ты вдумайся, что ты сам сказал! Снежная! Водоросль! Разве в снегу вообще растения живут? А водоросли, извини мою медицинскую безграмотность в вопросах ботаники… Так вот водоросли, они вроде в воде должны обитать? -Лиза как всегда отнеслась с живейшим вниманием к разговором о полярной природе.
– Нет, это я так. Не всем же интересно, Лизок. Организмы в самом деле диковенные – это шарики, заполненные хлорофилловой протоплазмой и красящим веществом.
– А что они там жрут, в снегу? – поинтересовался Петрусь.
– Вопрос законный. Они питаются растворённой в снегу углекислотой, минеральными и органическими частицами, сдуваемыми ветром со скал, даже… метеоритной пылью! Что касается воды, то снег на солнце всё время подтаивает – вот тебе и вода. Они и размножаются тоже необычно. Шарики увеличиваются и превращаюся в яички, из которых выпячивается жгутик. Тогда они переходят в стадию бродяжек… – Тима постепенно увлёкся.
– Издеваешься, да? Я, конечно, юрист, «академиев темерязисских не кончал», но растения точно не ходят! – удивился Петя.
– Ты сначала диплом защити, «юрист»! – усмехнулся Кирил, – а то перед самыми госэкзаменами ушёл в «академ».
– Кирилл Игнатьевич, как только вернёмся! Я ж обещал! – покраснел парень, не любивший, когда при Лизе говорили о его подвигах в последнее время.
Собаки на улице залились не на шутку, но собеседники, занятые разговором на этот раз не обратили на них внимания.
– Чего ты на Синичку накинулся? Можно подумать, сам сразу сорокалетним родился! – заступился за Петю Решевский. – Слышь Петь, растения разные бывают. Эти так себя ведут, что не только юрист, но и биолог с трудом вспоминает, что они не животные. «Бродяжки» – значит бродят, движутся в поисках благоприятной среды, расползаются постепенно. Поэтому ты видел пятно. Вот так. Давай я тебе ещё два слова скажу про парнички, и на этом кончим. Я, видишь, тоже Кирилла хочу спросить. Любопытство заело.
