Алла Колос
Циферблат. Город Адимари
Этот момент прослеживался во всех сферах жизни, но особенно остро ощущался в массовой архитектуре. Если сооружения девятнадцатого и начала двадцатого веков могли претендовать на звание архитектурного наследия, то современные плоские бетонные высотки почти наверняка не вызовут восхищения спустя сто лет, а лишь недоумение: как такое могли строить? Именно такие чувства Кира зачастую испытывала, натыкаясь на неказистые и полные минимализма сооружения времён Советского Союза.
Проложенная на напольном глобусе линия маршрута становилась всё короче по мере их приближения к тому месту, где Кира однажды уже сошла с паровоза. Чем ближе они подъезжали, тем сильнее девушка начинала волноваться, вспоминая встречу с той страшной женщиной.
Клеон и Кира почти всю дорогу просидели в уютных мягких креслах, Агрэй же предпочитал прохаживаться по вагону, периодически останавливаясь у окна и разглядывая пейзажи такой чужой, но не лишённой привлекательности планеты.
Резкий громкий звук позади локомотива прервал их размеренное времяпрепровождение, давая понять, что угроза не миновала. Клеон распахнул окно, высунулся из него по пояс и чуть не схлопотал в шею летающее копье.
В следующую минуту они услышали, как по крыше вагона перемещается кумо, цепляясь восемью ногами за уступы на его поверхности. Агрэй стал наобум забрасывать через окно на крышу боевой серп, который каждый раз возвращался к нему, словно бумеранг. Кумо проделала в крыше с десяток отверстий своим копьем, один раз чуть не задев Киру. С четвёртой попытки серпу Агрэя удалось-таки достигнуть цели, потому что они услышали глухой звук падающего на крышу тела. Удары копьем также прекратились.
Через дыры размером с теннисный мяч с крыши в вагон мигом стал просачиваться снег, который быстро таял, образуя на полу и дорогой мебели небольшие лужи, но никто не обращал на это внимания. Путешественники гадали, была ли эта кумо единственной или действовала в составе группы?
Но их неприятности на этом не закончились. Спустя несколько минут паровоз замедлил движение и в вагон вошёл Глин.
– Дальнейшее движение невозможно, саргас Агрэй, – таким не похожим на человеческий голосом сказал он.
– Почему? Обсид всё ещё заряжен! – возмутился Агрэй.
– Впереди обрыв, поглядите сами! Паровоз не сможет проложить рельсы по воздуху. Нужно как минимум в три раза больше энергии. Можно, конечно, рискнуть, но никаких гарантий я вам дать не смогу.
Выйдя из вагона, Клеон, Кира и Агрэй действительно обнаружили обрыв над ущельем, в котором протекала бурная широкая река. Каменный мост над ней был разрушен.
– Ну надо же, – протянул Агрэй. – Ещё вчера здесь стоял целый мост, и я беспрепятственно по нему проезжал. Кому он мог помешать?
На крыше вагона в луже крови лежала безжизненная кумо с копьем в лапе. Клеон поднялся на вершину вагона по боковой лестнице, забрал копьё и спустился обратно на заснеженную землю.
– Она развалила мост, – со вздохом произнёс он. – Это особо прочное копьё заточено под каменные сооружения. Видите эти письмена? Странно, что она не вспорола нам крышу с его помощью.
– Действительно странно, – задумчиво протянул Агрэй и стал вглядываться в глубь дремучего леса, откуда они только что прибыли на паровозе. – Возможно, она понимала, что в одиночку с нами не справится, и решила задержать нас подобным образом.
Словно в подтверждение его слов на горизонте показалось несколько фигур. Кира, Клеон и Агрэй запрыгнули в поезд, быстро захлопнули дверь вагона и приказали Глину немедленно продолжать движение, невзирая на все риски.
Тяжелая машина сдвинулась с места, продолжая прокладывать светящиеся рельсы по снегу несколько оставшихся метров, затем начинался обрыв. Молодые люди с замиранием сердца ожидали, хватит ли мощности заряженного обсида для создания воздушного моста. Если бы их ненадёжный план провалился и Глин оказался прав, они рухнули бы с обрыва высотой в пятьдесят метров.
Когда паровоз подъехал к остаткам разрушенного моста, он какое-то время справлялся с задачей, создавая в воздухе довольно крепкие магические рельсы, но затем мощный удар летающего копья преследовательниц повредил заднее колесо локомотива и искорёжил пути. Паровоз повис в воздухе на долю секунды, а затем завалился на бок и ухнул вниз в крутом пике.
Киру швырнуло в переднюю часть вагона, Клеон ухватился за прикреплённый к стене диван, Агрэй же попытался замедлить падение, но у него ничего не вышло. Всё это заняло считанные секунды.
Когда до реки оставалось несколько метров, браслет Киры одновременно вспыхнул белым и багровым светом, сделав паровоз и предметы в нём полупрозрачными. Неповоротливая машина взлетела вверх так же стремительно, как и падала, бесшумно приземлившись на другом краю ущелья.
Вся мебель, которая не была прикреплена к полу или стенам, оказалась перевёрнута, зеркала и люстры разбиты. Паровоз всё ещё сохранял полупрозрачность, напоминая поезд-призрак, но при этом был полностью материален.
Кумо достигли другого края ущелья, растерянно глядя вниз в поисках разбившейся машины. Было очевидно, что взлёт паровоза по какой-то причине остался вне поля их зрения, как они не замечали теперь его на другом краю ущелья. В ярости охотницы стали бросать копья в реку, но каждый раз их оружие ничего не находило и возвращалось обратно.
След эссиорл
С некоторым усилием Кира поднялась на ноги, одновременно ощупывая внушительных размеров шишку на голове. «С каждым днём я становлюсь всё краше и краше», – подумала она со вздохом.
Паровоз резко дёрнулся и как ни в чем не бывало стал прокладывать себе дорогу сквозь густой сосновый лес, не забывая валить деревья и расчищать снег при помощи метельника, установленного впереди паровоза. Метельник был деталью весьма полезной и не только справлялся со снежными заторами, но и счищал всякий лесной мусор, не давая повредить зачарованный локомотив.
С опаской Кира выглянула в окно на повороте, но кумо не замечали их полупрозрачный транспорт и даже по какой-то причине не обращали внимания на валящийся лес, хотя грохот стоял знатный.
И всё было бы прекрасно, если бы не одна немаловажная деталь. Откуда ни возьмись в вагоне стали появляться полупрозрачные люди в старомодной одежде, прохаживаться по нему, присаживаться в кресла, читать такие же полупрозрачные газеты и пить чай из фарфоровых кружек. Некоторые незнакомцы беззвучно переговаривались между собой, затем внезапно исчезали, но на смену им сразу же приходили новые.
Кира завороженно смотрела, как дама в длинном платье из кисеи поправляет шляпку, будто в старом чёрно-белом немом фильме. Образы людей мелькали, словно кадры выцветшей киноленты. Голова начинала болеть, а глаза слезиться.
– Не смотри на них, – донёсся до неё голос Клеона. – Скорее всего, это побочный эффект работы яхлала. Его магия может вызывать духи умерших, но если долго на них смотреть, то ты и сама станешь такой же. Гляди!
Девушка взглянула на свои руки и с ужасом обнаружила, что они белые как снег. Было очевидно, что ещё немного, и они станут такими же невесомыми, как у этих теней из прошлого.
– Ты знаешь, как вернуть всё обратно? Попробуй прикоснуться к браслету или покрутить его, – сказал Агрэй, вставая между Кирой и призраками и тем самым не давая ей смотреть на них.
Кира попробовала. Она нажимала на камни, крутила браслет, проворачивала вокруг запястья, даже попыталась снять его, но у неё ничего не вышло. Призраки становились всё более отчётливыми, паровоз же таял на глазах. Мысли постоянно путались, и с каждой секундой Кире было всё труднее сосредоточиться на чём-либо. Сознание погружалось в такой привычный для неё сон, где она бежит босиком по голубому песку под ликом огромной луны в свете фиолетового неба, а некто до боли знакомый настигает её и берёт за руку. Жаль, она снова не увидит его лица. «Скоро начнётся затмение Иелуаджи. Я так долго ждал», – звучит голос Агрэя.
«Кира, очнись!» – врывается в сознание кто-то. Она открывает глаза и видит обеспокоенного Агрэя, трясущего её за плечи.
Взглянув на свои руки, Кира обнаружила, что кисть, свободная от артефактов, уже стала прозрачной и невесомой. Другое же запястье находилось под защитой браслета, иначе как объяснить тот факт, что лишь одна рука оставалась материальной вопреки призрачной магии?
Собравшись с духом, Кира сделала внутренний толчок, направив энергию в браслет и заставив его повиноваться. Призраки исчезли, вагон утратил прозрачность, а силы вновь наполнили тело от кончиков пальцев до самой макушки.
– Агрэй, что такое Иелуаджи? – услышала Кира свой севший и немного потерянный голос.
Агрэй и Клеон удивлённо посмотрели на Киру. Судя по всему, они ожидали услышать от неё всё что угодно, но только не это.
– Иелуаджи – самый большой спутник нашей планеты. Он не вращается вокруг Иклила, как ваша Луна вокруг Земли, потому что по своим размерам сопоставим с планетой Иклил. Иелуаджи и Иклил вращаются друг против друга в неизменном тандеме, а прочие спутники поочерёдно движутся вокруг них. Но как ты узнала? – спросил Агрэй, подходя ближе. Его взгляд выражал недоверие, как во время их первой встречи.
– А что может означать затмение Иелуаджи? – задала второй вопрос Кира, игнорируя последнюю фразу Агрэя. «Всё это время мне снился Агрэй. Это точно был его голос, я не могла так ошибиться!» – думала она, совсем другими глазами глядя на него. Ей так давно хотелось разглядеть лицо таинственного незнакомца, что теперь девушка не могла устоять перед соблазном получше его рассмотреть.
– Затмение Иелуаджи – крайне редкое явление. Встречается оно примерно раз в пятьсот лет, когда между Иклилом и Иелуаджи вкрадывается тёмная планета Китт. Мне его наблюдать не приходилось, но поговаривают, зрелище невероятное. Когда определят дату следующего затмения, я непременно отправлюсь на него посмотреть, и Клеон тоже, – пояснил Агрэй, кивая Клеону.
Клеон согласно замотал головой, давая понять, что его это событие крайне интересует и он ни за что его не пропустит.
– Так откуда ты узнала о Иелуаджи? – не унимался Агрэй, нарочито безразлично разглядывая старинные настенные часы, но при этом нервно сжимая руки в кулаки.
– Мне приснился сон, где говорилось, что скоро начнётся затмение Иелуаджи, – после короткой паузы ответила она, посчитав, что ничего секретного в этом нет.
– Да? И что ты ещё видела в этом своём сне? – подключился к их диалогу Клеон, который прежде по какой-то причине предпочитал роль слушателя и наблюдателя.
– Ничего такого: голубой песок, фиолетовое небо. Трудно вспомнить что-то конкретное! – кривя душой, слукавила Кира, умолчав о том, что во сне слышала голос Агрэя. Очень уж ей не хотелось тешить его самолюбие, хотя сомнений в том, что ей снился именно он, у неё не было. Интересно, что бы он подумал, если бы узнал об этом?
– То, что ты описываешь, действительно имеет много общего с Иклилом. Поразительно, что тебе снятся наши края, ведь ты никогда не была там прежде! – искренне удивился Клеон, улыбаясь и подмигивая Кире правым глазом.
Кира улыбнулась в ответ, подумав, как поменялся его облик с того момента, когда она впервые увидела Клеона. Тогда он был всем недоволен, и вечно скучающее выражение лица являлось постоянным его спутником. Теперь же он чаще улыбался, шутил и наслаждался каждым моментом.
День был в самом разгаре. Солнце стояло высоко, освещая заснеженный сверкающий лес и с трудом пробиваясь сквозь густые облака. По всем законам природы снежинки в них должны были рано или поздно закончиться, но почему-то не кончались, нескончаемым потоком осыпаясь на землю.
Линия на большом деревянном глобусе постепенно таяла, оповещая их о скором прибытии к месту назначения. Обсид всё ещё был пунцовым, а это значило, что он полон энергии и готов и дальше преобразовывать её в магию.
Кира собиралась с духом, чтобы вновь встретиться лицом к лицу с хозяйкой лесного дома и спуститься в подземный склеп. Правда, она не была до конца уверена, что от него что-то осталось, ведь после похищения браслета его крыша обвалилась, скрывая настенные мозаики и захоронения под каменными плитами.
Клеон и Агрэй знали об обрушении, но их почему-то это не смущало. Братья были преисполнены решимости увидеть место хранения артефакта и убедиться в том, что захоронение не имеет к ним никакого отношения.
Паровоз ещё около десяти минут продолжал расчищать себе дорогу, ломая деревья и прокладывая рельсы поверх глубокого снега, а затем остановился в лесной чаще. Кира не была уверена, что это именно то место, где она совершила прыжок с вагона в прошлый раз, но линия на глобусе испарилась, превратившись в пунцовую сверкающую точку. Это означало только одно: они прибыли в пункт назначения.
Агрэй благоразумно преобразил их летнюю одежду в более тёплые зимние наряды, посчитав, что обсид потеряет от этого не слишком много энергии. Решиться же на вылазку в ледяной лес в таком виде он не мог.
Несмотря на всю серьёзность ситуации, Кира, как истинная девушка, залюбовалась в зеркало на своё отражение, так ей был к лицу этот меховой полушубок. Она напомнила себе Снегурочку в более современной версии с оттенком рока.
Глин первым сошёл с паровоза, опустил лестницу и распахнул перед ними двери. Спустившись, Кира какое-то время стояла на месте, запоминая увиденный ею пейзаж до мельчайших деталей и пропитывая им сознание. Только теперь девушка обратила внимание, что в этом месте заканчивается густой хвойный лес и начинают встречаться багряные деревья, не успевшие сбросить густую листву. Сейчас они стояли, наполовину сокрытые миллионами крохотных снежинок, но всё такие же нарядные, осенние. Казалось, эти снежинки хотят погрузить лес в вечный сон, стерев все яркие краски этого мира и оставив только один цвет – белый, но разноцветная листва будто в насмешку выглядывала из-под снежных шапок, пылая сотнями оттенков.
Кира подумала, широко улыбнувшись: «Какими красочными бы ни были другие планеты, я всегда предпочту им Землю». Агрэй молча стоял рядом, задумчиво поглядывая на неё и собираясь с мыслями.
– А тебе идёт улыбка. Всегда улыбайся вот так, – сказал он тихо и отошёл в сторону.
Кира немного растерялась. Она так нечасто слышала от него доброе слово, он так редко был с ней любезен, что это его поведение не вписывалось в её представление о нём. Впрочем, она не могла отрицать, что, несмотря на всю испытываемую к нему неприязнь после подслушанного в Адимари разговора, ей было с ним очень спокойно.
Когда Кире приходилось бывать здесь при других обстоятельствах, ей было невероятно страшно, она чувствовала себя растерянно, сейчас же страх оставил её, а силы переполняли душу и тело.
– Ну что, показывай дорогу! – прозвучал слева голос Клеона. Кира слегка кивнула, давая понять, что готова выступать провожатой.
Воссоздав в памяти примерный маршрут, девушка направилась в сторону леса, с трудом преодолевая сугробы и поражаясь, как смогла проделать такой долгий путь с повреждённой ногой без чьей-либо помощи. Сложные погодные условия негативно отразились на её походке, напрочь лишив её изящества. Пару раз Кира чуть было не упала, но в первый раз сумела сама сохранить равновесие, а во второй – её подхватил Агрэй.
Вдали показался уже знакомый домик. По мере приближения к нему становилось понятно, что выглядит он несколько иначе.
Если в тот раз это был вполне себе добротный дом с современным ремонтом внутри, то сейчас это сооружение превратилось в развалюху, одному богу известно, сколько лет стоящую в лесу в полном запустении.
Подойдя к дому, Агрэй осторожно потрогал ручку двери, но даже лёгкого прикосновения было достаточно, чтобы трухлявая деревянная дверь осыпалась. Кира была поражена, но Клеона с Агрэем почему-то происходящее не удивляло.
Внутри дом выглядел немногим лучше: всего одна комната, гнилые лавки и стол. Целым и новым смотрелось лишь кресло возле окна. При взгляде на него у Киры по спине побежали мурашки: в памяти свежа ещё была картина с корчащимися от боли лицами людей.
Клеон вошёл в дом и первым стал осматривать его на наличие магии. Очень аккуратно он ступал по гнилому дощатому полу, стараясь не упустить ничего важного из вида. Когда он подошёл к старому креслу, сердце Киры предупреждающе ёкнуло, и она окликнула его: «Берегись», но изящная рука Клеона уже успела прикоснуться к спинке кресла-ловушки.
Нечто безумное, шумное, похожее на смерч вырвалось из кресла, прозрачными руками хватая Клеона за шею и пытаясь вытянуть из него душу. В то же мгновение во рту у Киры появился характерный металлический привкус. Девушка мельком подумала, что это всё, но Клеон был не так прост.
Казалось, он именно этого и ожидал. Резким жестом он перехватил незримую руку, повернул ладонью кверху, что-то произнёс и подул. Смерч из корчащихся в агонии душ взмыл под самый потолок, а затем ввинтился в землю, оставив на полу лишь нечто похожее на тень.
– Ты думаешь то же, что и я? – хмуро спросил Клеон у брата.
– Магия эссиорл в сочетании с чарами какого-то древнего, забытого божества, – кивнул Агрэй, с отвращением глядя на кресло. В его глазах отражалось молчаливое понимание чего-то важного, очевидного.
Кира так много плохого слышала об эссиорлах, что ей захотелось хотя бы краешком глаза взглянуть на одно из этих созданий. Было интересно иметь представление об их природе, но пока что картина была весьма туманна.
– Больше нам здесь ловить нечего. Они не удосужились убрать свою ловушку. Если бы сюда пришёл простой человек, его душу мигом бы поглотило это кресло, – сказал Агрэй.
– Зачем им это нужно? – спросила Кира, осматривая комнату в поисках зацепок.
– Мне кажется, они так развлекаются. Им нравится видеть мучения слабых существ. Должны же у них быть свои маленькие радости? – спокойно ответил он, пожимая плечами.
«Лучше бы я не спрашивала! Опять он говорит о людях таким пренебрежительным тоном. Иногда он становится просто невыносимым!» – подумала Кира. Она уже начинала забывать разговор в подземелье, и вот новая вспышка неприязни заглушила все добрые чувства, которые только начинали зарождаться в её сердце. А что случилось бы с неокрепшим ростком, только-только показавшимся из земли и попавшим в разрушительную бурю? Побег ещё не дерево, у которого есть запас сил, чтобы вынести такой напор. Слабый беззащитный росток почти наверняка погибнет, не получив должной заботы.
– Да ты философ, – хмуро ответила девушка и первой вышла из наполовину сгнившего дома, не в силах больше продолжать вести диалог и переведя мысли в более продуктивное русло. Она настраивала себя на поиски входа в склеп, восстанавливала в памяти проделанный ею тогда маршрут в мельчайших деталях, но воспоминания были достаточно отрывочны и сбивчивы.
Раз в доме им отыскать ответы на свои вопросы не удалось, троим путникам оставалось только надеяться на то, что склеп находится там же, где и прежде, в первозданном виде.
Вот только не так просто было отыскать его в густом лесу, заваленном снегом. Путники плутали среди заснеженного леса, огибая стволы деревьев и высматривая нечто, похожее на вход.
Кира то и дело спрашивала себя: «И как только мне тогда так повезло, что, убегая от стаи волков, я совершенно случайно наткнулась на могильную плиту? И было ли это случайностью или чьим-то злым умыслом? Найти бы ответы на эти вопросы».
Они вели поиски уже около получаса, пробираясь через высокие сугробы и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь непрерывно валящий поток снежинок, таких крупных, что Кира была уверена: она никогда в жизни таких не видела. Некоторые из них достигали размеров грецких орехов и поражали взор своим сложнейшим узором.
Обсид Агрэя оказался в поисках бесполезен: сделав три попытки просканировать землю, он не нашёл ровным счётом ничего, после чего возмущённо погас, отказываясь работать в подобных условиях.
Клеон с Агрэем то и дело поглядывали на Киру, будто спрашивая, не разыгрывает ли она их. Девушка и сама могла бы усомниться в увиденном, если бы не кресло-ловушка в сторожке и не браслет, плотно сжимающий тонкое запястье.
И вот когда они уже было отчаялись отыскать вход в подземелье, Кира разглядела торчащий краешек чёрного надгробия у толстенного старого дуба, о чём взволнованно сообщила своим спутникам.
Молодые лиониты мигом оживились, стряхивая с лиц усталость и сменяя её на решительность. Им предстояло покончить с этой загадкой раз и навсегда, приоткрыв завесу тайны и изучив то, что много лет было скрыто под землёй.
Расчистив снег, путники обнаружили, что могильная плита плотно закрывает вход, и сдвинуть её с места даже силами двух мужчин не представляется возможным. Агрэй попытался взглянуть на неё через обсид, но оказалось, что плита напрочь блокирует любую магию и абсолютно непроницаема. При каждой новой попытке просканировать её Агрэй натыкался на незримую и очень мощную защиту, выставленную кем-то могущественным, потому что ни один простой смертный не мог приложить к этому руку. След эссиорл прослеживался здесь столь же явно, как и в случае с креслом в ветхом доме.
Оставив тщетные попытки физически или магически сдвинуть надгробие с места, Клеон с досады пнул его ногой. Лучше бы он этого не делал: нога погрузилась в плиту по щиколотку и застряла.
Агрэй закатил глаза. Видимо, такое с его братцем случалось не впервые. При взгляде на него Кира едва сдерживала смех. Наверное, у многих есть такие родственники или друзья, которые сначала делают, а потом думают и по этой причине постоянно влипают в неприятные истории.
– Не перестаю восхищаться твоим интеллектом. Мало нам проблем, так ещё ногу придётся здесь твою оставить! – сказал Агрэй, осторожно осматривая надгробие и предусмотрительно не касаясь его руками.
Клеон возмущённо замотал головой и стал что есть мочи тянуть за ногу, но надгробие только издало чавкающий звук, похожий на хохот смешливой старушонки.
Кира подошла к плите, присела на корточки и сказала:
– Ты на него не обижайся! Он не хотел тебя обидеть, расстроился просто, что не может войти. Отпусти его, ладно?
Надгробие какое-то время упрямо продолжало удерживать ногу Клеона, а затем, после непродолжительного раздумья, с всё тем же чавкающим звуком лениво выплюнуло её. Незадачливый лионит стал радостно потирать вызволенную конечность.
– А камушек-то у нас с характером, оказывается, – улыбнулся Агрэй, окидывая новым взглядом могильную плиту. – Впустишь нас? Мы не возьмём ничего из того, что ты охраняешь. Нам нужно найти ответы на кое-какие вопросы, – добавил он, обращаясь к камню.
Надгробие подумало ещё немного, а затем отъехало в сторону ровно настолько, чтобы каждый путник мог проникнуть в охраняемый ею тайник.
В кромешной тьме они сделали несколько шагов вниз по каменным уступам, образующим подобие лестницы. Во время последнего визита Киры никаких ступеней здесь не было, теперь же появился такой удобный спуск. Устав спотыкаться в темноте, Агрэй при помощи обсида зажёг нечто, похожее на алую шаровую молнию. Вспышка летела перед ними, освещая дорогу и замирая во время остановок.
Киру поразило, что подземное захоронение вновь обрело первозданный вид, ведь в последний раз каменные плиты падали с оглушительным грохотом, заставляя девушку спасаться бегством. Единственным подтверждением недавнего обрушения была мелкая крошка на полу.
Агрэй с Клеоном молча шли вдоль рядов захоронений женщин с золотыми копьями в сердце и хмуро рассматривали их, до мельчайших деталей отпечатывая в сознании увиденное. Догадаться, о чём они думают, было несложно: чем дальше они шли, тем сильнее на их лицах отражалось молчаливое принятие случившегося. Земное захоронение шокировало их, заставило переосмыслить всё, что они знали прежде. Они верили собственным глазам, но подвергали сомнению свои же воспоминания.
– Сколько ты насчитал, Клеон? – мрачно спросил Агрэй. Теперь на его лице не было и намёка на привычную язвительную улыбку – только максимальная сосредоточенность.
– Четыре сотни, не меньше. И все убиты оружием эссиорл в одно и то же время. Посмотри, здесь есть даже боевые лиониты, но я ничего не помню! Ты что-нибудь об этом знаешь? – с напряжением в голосе спросил Клеон, мягко ступая по каменным плитам и показывая на часть склепа справа.
– Как только я пытаюсь извлечь воспоминания, меня словно выкидывает из собственной головы! – ответил Агрэй, останавливаясь возле стены, на которой ещё недавно Кира видела рисунки. Теперь же каменная кладка была абсолютно чистой и нетронутой.
Довольно неторопливо трое путников в поисках ответов приближались к тому месту, где Кира заполучила браслет. Чем дольше они шли, тем дальше отодвигалась их цель. Тогда девушка вспомнила про обратный ход, напомнила об этом братьям и стала идти задом наперёд. Они последовали её примеру, один лишь только алый шар замешкался, не в силах самостоятельно определить направление полёта. Смотрелось это настолько нелепо, насколько только может выглядеть глупо магическое творение.
Спустя несколько минут их движение было остановлено столкновением с преградой. Это означало только одно: они достигли своей цели, прибыв в место хранения артефакта.
Обернувшись, они увидели скелет, как Кира уже знала, некогда молодой и прекрасной женщины внушительного роста. После исчезновения браслета время мигом сделало своё дело, обратив тело узницы в прах, так что Агрэю с Клеоном не довелось увидеть её лицо.
Комната вокруг претерпела некоторые изменения. Стены приняли изогнутую форму, образуя дуги, по углам располагались небольшие алые кристаллы, а цепи, ранее удерживающие пленницу, покрылись толстой коркой льда.
Кира подошла ближе, желая разглядеть побольше деталей. С Агрэем и Клеоном ей не было так страшно, как в прошлый раз. Человек имеет свойство привыкать ко всему. Ужасают только первые разы, после же страхи идут на убыль. Да и чего бояться в склепе? Так ли ужасно стать свидетелем безмолвия или страшнее осознавать всю хрупкость природы человека, его недолговечность? Легко ли свыкнуться с мыслью, что однажды все мы сломаемся так же, как выходят из строя рукотворные машины?
Молодые люди изучали стены в поисках зацепок, но больше всего Клеона заинтересовал материал, из которого были изготовлены цепи. По его словам, металл этот на Земле не встречается, как и золото палла, и имеет внеземное происхождение, однако на Иклиле такого материала тоже нет.
– Если честно, я такой вижу впервые. Он мало того, что невероятно крепок, так ещё и пропитан каким-то вечно действующим ядом! – кивнул Агрэй, соглашаясь с утверждением брата.
– Разве это возможно – пропитать металл ядом? Может, ты хотел сказать, что эти цепи смазаны ядом? – удивилась Кира, смутно припоминая что-то из курса химии.
– Нет, они именно пропитаны им, ты не ослышалась. Скорее всего, эта женщина была очень могущественной, раз для её смерти выбрали такой изощрённый метод. Почему-то ей не пронзили сердце копьем, как другим в соседней комнате, значит, её нельзя было убить так просто, – пояснил Агрэй, проводя рукой над цепью и намеренно не касаясь её напрямую. Кира попыталась припомнить, трогала ли цепи голыми руками или только через перчатки.
– Значит, мы зашли в тупик. Жаль, она ничего нам не расскажет, – вздохнул Клеон, прохаживаясь туда-сюда вдоль стены слева и кивая в сторону скелета.
– Да, очень жаль. Это сэкономило бы нам кучу времени, – задумчиво поддакнула Кира, разглядывая свой браслет. Она заметила, что яхлал начал менять оттенок внутри, как будто наполняясь кровью.
В этот момент серое облако окутало бывшую хозяйку браслета, меняя её облик, как в видеоролике, прокрученном задом наперёд. Кости обросли полупрозрачной плотью, согнутая спина выпрямилась, а в глазницах загорелись яркие голубые глаза. Спустя минуту перед ними сидела призрачная хранительница браслета и вопросительно на них глядела. Она не была из плоти и крови, но явно скорее живая, чем мёртвая, и готовая дать ответы на интересующие их вопросы.
Кира, Агрэй и Клеон какое-то время молчали, не решаясь вступать с духом в диалог. В конце концов тишина всё же была нарушена Агрэем, которого не так просто было смутить.
– Кто ты такая? Назови нам своё имя и расскажи, кто это сделал с тобой! – обратился к ней он.
Покойница удивлённо подняла брови, растерянно глядя на Агрэя. Кира предположила, что у духа нет возможности слышать их речь. В действительности же слова просто долго долетали до сознания этой женщины, как дна глубокой пещеры достигает эхо, пущенное снаружи. Это стало ясно, когда незнакомка заговорила.
– Как, ты не помнишь меня? Значит, твой отец проиграл эту войну, – сказала она голосом, лишённым всяческих эмоций. Видно было, что она не принадлежит этому миру и находится где-то в другом месте.
При упоминании отца Агрэй немного растерялся.
– Я не знаю тебя, – честно ответил он.
– Моё имя – Шая. Когда-то я была сильнейшей хранительницей Иклила и должна была сочетаться браком с вашим отцом. Но в этот день на нас напали, – ответила она, вглядываясь в лица троих путников, вызвавших её дух из небытия. Узница недолго посмотрела на Клеона, чуть подольше на Агрэя и остановила взор на Кире и теперь уже на её браслете.
– Это невозможно. На Иклиле никогда не существовало браков как таковых. Глупо заключать союзы со смертными! – воскликнул Клеон. Казалось, он воспринимает эту беседу, как своего рода фарс, спектакль.
– Это неправда. Попытайся отсеять ложные воспоминания, Клеон, и тогда доберёшься до истины. Для начала попробуй вспомнить свою мать, и сколько ей было лет, когда она погибла! – сказала бывшая пленница, а Кира отметила про себя, что незнакомка знает братьев по именам. – Я расскажу вам всё как есть. Постарайтесь принять эту правду.
Клеон скрестил руки на груди, но всё же согласно кивнул, готовый слушать дальше.
– Пятьсот лет назад в день затмения Иелуаджи мы с вашим отцом планировали сочетаться браком. Это решение далось ему непросто. К этому времени он уже сто лет был один. Мы выбрали этот день как важный астрономический и знаковый, и он должен был стать точкой отсчёта нового этапа в нашей жизни. Но мы не учли, что затмение ослабляет энергетическую защиту Иклила, подавляя аргенлал, и оказались не готовы к внезапному нападению эссиорл. Почти все лиониты прибыли на торжество в город Гейл без какого бы то ни было оружия. Введя запрет на вход с оружием, мы хотели избежать беспорядков, но вышло только хуже, – с призрачным вздохом продолжала рассказ Шая.
Агрэй слушал повествование внимательно, но без всякого участия. Рассказ не впечатлял и не удивлял его, хотя напрямую касался его семьи.
– Большая часть лионитов погибла в первые же минуты, уничтоженная новым оружием эссиорл из синего металла. До этого дня не существовало внешней силы, к которой мы были бы настолько уязвимы. Уже потом я узнала, что их целью был аргенлал, которым я завладела по праву крови, но пока ещё не умела управлять в полную силу. Тогда же мне казалось: нас просто хотят перебить. Их мотивы были мне неизвестны, хотя эссиорлы, пожалуй, одни из самых злых и завистливых существ в нашей галактике. Я сражалась при помощи аргенлала и пыталась защитить как можно больше лионитов: выставляла защиту, сжигала эссиорлов сотнями, но преимущество было на их стороне. Эссиорлов было так много, что на небе не было просветов. Их щиты образовывали сплошной панцирь, через который с трудом пробивались немногие копья, оказавшиеся в городе.