Алла Колос
Циферблат. Город Адимари
Удивительным было то, как они истребляли нас. Для убийства исключительно женщин они использовали золотые копья: пронзали ими сердце и зачем-то уносили тела, на мужчин же они выливали расплавленный металл, который не оставлял от них даже следа.
Когда я увидела, что скоро всех перебьют, то стала взывать к аргенлалу о помощи, так как использовать его в полную силу не могла. Это его особенность: стоит только попытаться активировать весь его потенциал, как он убьёт всех, кто рядом, и своего хозяина в том числе. Наконец он услышал мои мольбы и повёл себя престранно. Он обратил несколько хранительниц из самых знатных семей в светящиеся точки и унёс куда-то в небо. К сожалению, я запамятовала их имена. Помню только, что было их всего пятеро. Несколько сотен юношей он погрузил в глубокий сон и накрыл хрустальным куполом. Ваш отец возглавил оборону, призвав сильнейших старейших и всех боевых лионитов, которые оказались в городе. Последним, что я видела вне этой могилы, была ледяная жидкость, которую эссиорлы вылили на нас, а очнулась уже здесь, прикованная цепями и обездвиженная.
– Почему они не убили тебя сразу? Что им было нужно? – спросил Агрэй.
– Уже говорила: вся кампания была затеяна только ради получения аргенлала, – пояснила Шая, указывая на ослепительно белый камень на браслете у Киры. Клеон с Агрэем во все глаза уставились на самоцвет, о котором слышали так много. Похоже, мысль, что именно этот камень – аргенлал, посетила их только сейчас. – Эссиорлы заполучили два первокристалла, и им не хватает лишь аргенлала и яхлала для того, чтобы замкнуть круг силы и обрести небывалую мощь, – добавила призрачная хранительница.
– И что случилось потом? – спросил Клеон с лёгким оттенком сочувствия в голосе.
– Я сидела здесь столетия, медленно умирая от голода и теряя ясность сознания с каждым днём. Эти цепи невозможно разорвать, во всяком случае, аргенлал не справился, хотя мне казалось, ему это под силу. Я погрузилась в глубокий сон, желая сохранить себя как можно дольше. Они приходили почти каждый день, пытались снять браслет Филуна, отрубить руку, но аргенлал всё время давал им отпор, сжигая воров дотла и обращая их металлические тела в жидкие пятна. Я стала не только заложницей эссиорлов, но и своего собственного оружия.
– Много их было? – спросил Агрэй, холодно глядя Шае прямо в светящиеся в глазницах голубые глаза.
– Более чем. Сначала считала ради интереса, но затем сбилась со счёта. Несколько столетий – срок более чем приличный. Браслет Филуна нельзя забрать силой: он сам определяет, достоин ли его новый хозяин или нет, – призрачно улыбнулась Шая, глядя на Киру. – Он тоже приходил, эссиорл по имени Аракбис. Самый мерзкий, самый отвратительный эссиорл, которого когда-либо встречала. При его появлении у меня начинали трястись руки, а в душе разрасталась огромная дыра. Именно он засылал сюда своих пешек, притаскивал испуганных человеческих девушек, использовал все силы, чтобы снять браслет, но его попытки были тщетны. Пару раз он в ярости обваливал стены моей тюрьмы, но возводил их снова. Людей, не справившихся с задачей, он убивал прямо здесь, у меня на глазах.
Агрэй с Клеоном жадно слушали рассказ Шаи, не перебивая и словно пытаясь понять, не лжёт ли она? Было заметно, что они, скорее, не доверяют рассказу незнакомки.
– Я ждала, что ваш отец придёт мне на помощь. Раньше он мог найти меня, где бы я ни находилась, но в этот раз почему-то не приходил. Влюблённый лионит всегда отыщет свою вторую половину, даже если она находится на другом краю галактики. Я решила, что Келадон погиб: выжить во время столь сильной атаки на передовой и правда было непросто, – сказала Шая. Кире показалось, что она услышала в голосе духа лёгкую грусть, или это просто её сознание хотело в это верить?
– Отец жив. Он никогда ничего не рассказывал о тебе, а это значит, что, скорее всего, ты лжёшь! – ответил Агрэй, и Кира поняла, что он не верит ни единому слову Шаи. Девушку поразило, насколько его не трогает печальный рассказ этой женщины.
– Этому есть другое объяснение, – без тени обиды продолжала вести диалог Шая. – Возможно он, как и вы, ничего не помнит, или он не тот, кем был раньше.
– Из твоего рассказа следует, что женщины Иклила имели возможность жить так же долго, как и мужчины. В этом случае голод не смог бы убить тебя. Отсутствие еды не опасно для нас, – присоединился к разговору Клеон, выражая столь же сильное недоверие, как и его брат.
Шая укоризненно на него посмотрела:
– Клеон, какими бы ни были крепкими наши тела, они не в состоянии выдержать пятьсот лет без еды и воды. Когда Аракбис понял, что так просто камень ему не достать, он решил взять меня измором. Сначала он думал, я добровольно отдам ему браслет, не в силах вынести заточение. Наивный! Будто браслет можно снять по собственной воле! Затем решил дождаться, когда я умру, чтобы стянуть артефакт с руки. Вот только когда мой дух покинул тело, браслет так и не признал его. Он остался со мной, чтобы сохранять моё безжизненное тело назло ему.
– Пока что ты рассказываешь всё очень складно. А как девчонка смогла его снять, если эссиорлу было это не под силу? – спросил Клеон.
– Этого не знаю. Быть может, Аракбис специально заманил её сюда, потому что знал больше? Все эти годы он, в отличие от меня, провёл на свободе, и у него была возможность что-то выяснить. Браслет Филуна не так прост: кто попало не смог бы даже прикоснуться к нему. Но вот я смотрю на неё и не вижу в ней ничего особенного: ни отваги, ни силы, разве что чистое сердце. Одно лишь чувство меня тревожит, что где-то я её уже видела.
– Вы ничего обо мне не знаете, – тихо ответила Кира на этот выпад. Обижаться на призрак было глупо, но оставлять без ответа это оскорбление ей не хотелось.
– Всё верно. Но я склоняюсь к мысли, что браслету могло надоесть многовековое заточение и он решил использовать любую лазейку, лишь бы выбраться отсюда. Этот артефакт отличается от миллионов других ещё и тем, что обладает собственной волей и решительным характером. В любом случае ты со своими наивными мечтами чем-то подкупила браслет Филуна, и теперь носить тебе его до своей недалёкой смерти, – ответила Шая, становясь чуть более прозрачной. Бывшая хранительница повернула голову назад, как будто оглядываясь. – У меня осталось мало времени. Пока я не растворилась окончательно, мне стоит кое-что о нём рассказать. Отверстия под камни расположены в таком порядке не случайно: они представляют собой циферблат. Если поместить во все отверстия браслета Филуна соответствующие кристаллы, он превратится во вполне реальные часы, наделённые возможностью управлять временем и пространством. Его силы будут практически безграничны, и Аракбис жаждет обладать ими. Вижу, вам каким-то чудом удалось завладеть яхлалом. Не пытайтесь активировать циферблат: девчонка с ним не справится ни при каких условиях. Ваша задача – не допустить попадания браслета в руки наших врагов. Охраняйте девчонку, не дайте эссиорлам заполучить камни, иначе все жертвы были напрасны.
Шая почти полностью исчезла, когда Кира крикнула:
– Как я могла видеть Иклил во сне, если никогда раньше там не была?!
– Значит, была, – ответила Шая и исчезла.
Кира молча смотрела туда, где ещё недавно сидела Шая. Может, хранительница права? Ведь в ней действительно нет ничего особенного: она многого боится, физически с ней справится любой ученик старших классов, а про другие способности можно и вовсе умолчать. Кира не знала, что хотела услышать, но явно не это. Ей хотелось верить, что в подземелье её привела судьба или провидение, что браслет предназначался именно ей. А теперь выяснялось, что, скорее всего, хитрый браслет воспользовался ею как лазейкой на свободу, чтобы однажды она могла умереть и передать его кому-то другому, более достойному.
Браслет ободряющее потеплел. Раньше он только жестоко обжигал запястье, теперь же это тепло напоминало доброе слово, на которое металл не был способен. Он словно говорил: «Всё не так. Не слушай её! Мы с тобой отличная команда!»
– Нужно уходить! Меня настораживает изменение энергетического фона в этом месте! – прервал размышления Клеон, разворачиваясь к выходу. – Мы выяснили даже больше, чем рассчитывали узнать. Не терпится попасть на Иклил, чтобы убедиться в правдивости её слов или опровергнуть их.
– С Иклилом придётся повременить. Ты же слышал: энергетические запасы почти истощены. Сначала стоит закрыть воронку в туманный мир эссиорл, чтобы хоть как-то восстановить земной баланс и остановить выкачку энергии лит, – ответил брату Агрэй. В его глазах читалась решительность.
Кира, Клеон и Агрэй были примерно в трёх шагах от границы между комнатой – местом заточения Шаи – и остальным склепом, когда кристаллы по периметру зала вспыхнули, слившись в единую ослепительную искру. Кира решила, что умерла и взрыв разорвал её тело на тысячи мелких частиц, которые летят теперь куда-то в космическом пространстве. После наступила кромешная тьма, небытие, которого она всегда так боялась.
Вердигри
Веки слишком тяжелы. Кире кажется, что она не в состоянии справиться с их неподъемным весом, и это не кончится никогда: ни через пять, ни через десять лет. Неужели так бывает, что организм становится полностью неподконтрольным нашей воле? Мы настолько привыкаем к своему телу, что воспринимаем как должное то, что руки делают движение, стоит нам только об этом подумать. Это ведь так просто – согнуть пальцы, впиться ногтями в ладонь, чтобы почувствовать лёгкое покалывание. Когда же мы теряем возможность двигаться, управлять собственным телом и мыслями, только тогда мы начинаем задумываться об этом. Думать о других людях, которые по каким-то причинам лишены этой роскоши из-за несчастного случая, болезни, а то и вовсе всю жизнь, с самого момента своего рождения.
Минуты льются, словно вода горной реки нескончаемым потоком прокладывает себе дорогу среди живописных уступов кавказских гор. Время размывается, и нет никакой возможности отследить его течение. Идёт ли оно вперёд или отматывается назад? Никто ведь не знает, что происходит с оставшимся временем человека после смерти. Возможно, оно обнуляется?
Браслет на руке обжёг ей руку, пытаясь привести в чувства. «Не время думать о смерти. Соберись», – сказал бы он, если бы умел говорить.
Кира была бы рада собраться, но тело словно накачали каким-то лекарством, которое не только лишило её сил, но и возможности нормально мыслить. Слабость растекалась по всему телу, как горячая кровь без остановки бежит по кровеносным сосудам. Кира не могла даже понять, какое положение тело занимает в пространстве: лежит она или сидит, а то и вовсе парит в воздухе.
Совсем близко раздался какой-то звук: шум чьих-то шагов – лёгких, быстрых, но в то же время уверенных. Так и есть, это были шаги. Рядом с Кирой кто-то ходил вперёд-назад, размышляя о чём-то. Иногда этот некто останавливался прямо напротив неё, подходил ближе настолько, что она могла ощутить его дыхание, а затем снова отходил назад.
«Кто он? Друг или враг? И почему молчит?» – смутно думала Кира, которая так и не смогла разомкнуть веки. Ей казалось, что горло сдавили чьи-то большие холодные руки, и это давящее чувство затмевало всё на свете.
Прошло ещё несколько мучительных минут, прежде чем девушка услышала вздох и вновь приближающиеся шаги. Кто-то подошёл вплотную и снял с шеи Киры нечто холодное, тяжёлое. Тепло стало наполнять всё её тело, в руках появилось покалывание, а глаза наконец сумели распахнуться.
Первым, что увидела Кира, было лицо того рыжеволосого молодого лионита, которого она через обсид вызвала тогда в Адимари. Букур, как его называл Агрэй. Узнать его не составило труда: внешность у него была запоминающаяся. На щеке молодого мужчины виднелся символ в виде третьего глаза, и Кира вспомнила, что впервые видела его недалеко от грязелечебницы своего родного города, но почему-то начисто об этом забыла.
Сейчас Букур стоял напротив Киры и жадно и с большим интересом на неё смотрел. Такой же заинтересованный взгляд она ловила в поезде через обсид во время разговора Букура с Агрэем, но не придала ему значения. Теперь же он буравил её своими янтарными глазами, как будто пытаясь найти ответ на какой-то вопрос.
Внимание Киры переключилось на саму комнату и на то, где она находится. Девушка сидела в центре куба из непрозрачного оранжевого стекла. Каждая из сторон места заточения была длиной примерно в три метра и полностью гладкой, без каких-либо зазубрин или лазеек. Рука Киры с браслетом была помещена в прозрачный резервуар с голубой жидкостью. Эта прямоугольная ёмкость выходила из пола и сливалась с потолком стеклянной комнаты, образуя размытый контур на стыках. Казалось, этот резервуар искажает реальность, частично растворяя предметы вокруг.
Кира дёрнула руку. Вытащить её не представлялось возможным: она была закреплена так плотно, словно кисть поместили в моментально застывающий бетон. Девушка подняла глаза на Букура и вопросительно вскинула брови. Она вложила в этот взгляд всё своё негодование и всю злость, которую сейчас испытывала.
– Что тебе нужно? Зачем ты это делаешь? – холодно спросила Кира. Теперь она была полностью солидарна с Агрэем, который сильно недолюбливал своего знакомого. Кира почувствовала себя диким зверем, загнанным в клетку, и от досады стукнула по странному аквариуму, удерживающему руку в водном капкане.
Букур подошёл ещё ближе и присел, чтобы быть с ней на одном уровне. Секунд десять он молча смотрел на Киру, думая о чём-то, а затем сказал:
– Приказ отдал не я, но я рад, что всё сложилось именно так. Ведь теперь нам никто не помешает!
– Отпусти меня немедленно! – сказала Кира, ещё более яростно пытаясь выбраться из ловушки.
– Пока не могу, да и не хочу, если честно. Нам нужно кое-что прояснить, – абсолютно спокойно ответил Букур. Он говорил так, будто собирался поболтать с ней за чашечкой чая, а не держал в плену. В его глазах читалось даже некоторое сочувствие.
Кира отвернулась от него и стала смотреть на свою руку, погружённую в странную тягучую жидкость. Только теперь девушка заметила, что от браслета непрерывно отделяются потоки белой и алой энергии и сливаются в единый луч с ещё одной вспышкой.
– Ты здесь потому, что взяла кое-что, не принадлежащее тебе по праву. Келадон утверждает, что ты не должна была брать браслет. Правда, снять с тебя его насильно никто не смог, так что браслет пришлось поместить в куб Эриха вместе с твоей рукой, – сказал Букур, наблюдая за попытками Киры высвободиться со снисходительной улыбкой. – Действовать нужно было быстро, потому что запасы энергии лит практически полностью иссякли.
– Если вы не смогли снять его, значит, у вас, а не у меня нет прав прикасаться к нему! – вполне обоснованно возразила девушка.
– Аргенлал всегда был и будет достоянием нашего народа. Тысячи лет до тебя он защищал нашу планету от вторжения врагов, и так будет и впредь, но, если честно, сейчас мне плевать на браслет и на аргенлал! – горячо ответил Букур.
Кира резко повернулась к нему.
– Да? И что же тебе нужно? – скорее машинально спросила она, пытаясь найти выход из своего незавидного положения. Картина складывалась удручающая: то и дело она попадала в ловушки, то на Земле, то в Адимари, и вот снова оказалась в волшебном капкане.
– Назови мне своё имя, и я расскажу тебе, чего хочу, – спокойно сказал Букур, глядя Кире в глаза.
На мгновение Кира замешкалась, но затем подумала, что ничего страшного в знании её имени нет, и ответила:
– Кира.
– Кира, – тихо повторил Букур, пробуя имя на вкус. – Нет, твоё имя мне ни о чём не говорит, и мне кажется, оно не совсем настоящее.
Кира нервно засмеялась. Чего только не услышишь от этих чудаковатых пришельцев! Вечно что-то придумывают и бесконечно усложняют. Вот даже имя им её не нравится.
– А о чём тебе должно говорить моё имя? Мы с тобой никогда не были знакомы, так что не удивительно, что ты слышишь его впервые!
– Это не совсем так, – ответил Букур, поднимаясь на ноги и прохаживаясь вдоль дальней стены. – Ты знаешь, пятьсот лет назад у нас было столкновение с эссиорлами. Они вторглись на нашу планету.
– Знаю, Агрэй как-то рассказывал об этом, – перебила его Кира. Это было одним из её негативных качеств: вечно всех перебивать и вставлять своё мнение где нужно и где не нужно. Из-за этого некоторым знакомым было сложно общаться с ней, ведь, как известно, люди больше любят делиться собственными мыслями и проблемами, чем слушать чужие.
При упоминании Агрэя Букура передёрнуло: так ему неприятно было слышать имя своего давнего знакомого. Кира почувствовала удовлетворение от того, что удалось хоть как-то ему досадить.
– Да. Так вот, я, как и многие другие лиониты, потерял память. Абсолютно все воспоминания до момента нападения. Сотни лет увлекательной жизни были стёрты за считанные часы.
Кира слушала его без капли сочувствия. «Подумаешь, зато теперь прошло пятьсот лет. Люди и до ста редко доживают. Пятьсот лет воспоминаний на целую жизнь хватит», – думала она.
– Ты знаешь, Кира, я потерял память, но кое-что моё сознание забывать отказывалось. Всё это время я помнил твоё лицо, – сказал Букур, следя за реакцией Киры.
Девушка с недоверием посмотрела на собеседника, пытаясь прочитать на его лице намёк на шутку или розыгрыш, но Букур был абсолютно серьёзен.
– Как это?
– Вот так. Точно знаю, что когда-то мы с тобой уже встречались. И это знакомство что-то для меня значило, раз я не смог стереть тебя из памяти. Все эти годы в моих воспоминаниях всплывал образ, но я не знал, кому он принадлежит. Когда ты попросила меня о помощи в пирамидальном городе Адимари, пазл стал складываться в единую картину: я увидел тебя. Во многом из-за этого приложил усилия, чтобы вызволить вас. А так был бы рад, если бы Агрэй навсегда исчез, – ответил Букур, всё так же пристально глядя на Киру. Ему очень хотелось, чтобы она поняла его, осознала важность его слов.
Кира растерялась, когда поняла, что он говорит на полном серьезе. В голове созрело множество вопросов, но задала она только три:
– Ммм, хорошо. Ты уверен, что это была я? И выглядела точно так же? Быть может, я просто похожа на ту, которую ты помнишь?
– Ты выглядела несколько иначе, но это была ты, вне всяких сомнений. Теперь я в этом убедился, – ответил он, подходя ближе и проводя рукой по её щеке.
– Почему ты так ненавидишь Агрэя? – спросила Кира, желая отстраниться от него. Она не понимала, почему этот вопрос волнует её, но ей почему-то казалось, что в ответе на него кроется истина, которая пролила бы свет на многие загадки.
– А почему я должен его любить? Сейчас он меня заботит меньше всего. В нашем разговоре ты упомянула его уже дважды, и он начинает раздражать меня ещё больше, – протянул Букур, с досадой убирая руку.
Он встал и начал прохаживаться вдоль стены стеклянного куба, борясь с внутренними противоречиями. Это длилось несколько минут, затем он снова подошёл близко и сказал:
– Откажись от браслета, и тогда я найду способ вытащить тебя отсюда. Мне невыносимо видеть тебя в оковах. Поверь, нам есть что обсудить.
Кире не хотелось оставаться в плену, но и от браслета отказываться она не собиралась. Ей казалось это чем-то неправильным. Какое-то время девушка уже думала об артефакте, как о живом человеке, и у неё не было желания его предавать. Кроме того, возникали сомнения, что браслет легко можно снять. Не зря ведь предыдущая хозяйка обронила туманную фразу, что-то вроде: «Как будто от него так просто можно избавиться!».
Девушка показательно повернула голову, демонстрируя тем самым, что отклоняет предложение Букура.
– На твоём месте я бы не спешил отказываться. Даже среди сильнейших лионитов единицы смогут снять эти чары и освободить тебя. Да и, кроме меня, сомневаюсь, что у кого-то возникнет такое желание. Ты же не хочешь провести здесь без сознания десятилетия? – не сдавался Букур, присаживаясь рядом. – Своим предложением и даже присутствием я нарушаю все законы. Сюда запрещено входить кому-либо, а тем более снимать с тебя ожерелье, подавляющее волю, но я не смог справиться с искушением.
Кира кинула взгляд на безвкусное толстое ожерелье, лежащее на полу и по своей форме напоминающее змею, свернувшуюся кольцом. «Так вот что это было за давящее чувство. Какая гадость», – подумала она.
Воспользовавшись близостью Букура, Кира повернулась к нему и попыталась ударить, но он перехватил её руку. Она думала, что этим поступком ещё больше разозлит его, но ошиблась. Он только засмеялся и быстро поцеловал так, что она не успела отстраниться.
Что-то синее, горячее пробило стену куба в центре, осыпав её тысячей осколков, и отбросило Букура на пол. Разозлённый, тот вскочил на ноги и повернулся в сторону, откуда только что прилетел удар.
Перед ним стоял Агрэй в не самом лучшем расположении духа, держа голыми руками синее пламя и буравя Букура глазами. Казалось, магический огонь пылает не только в его руках, но и во взгляде: таким разъярённым он выглядел.
– Так я и думал. Ты никогда не отличался хорошими манерами: как всегда, вваливаешься без стука и всё крушишь, – сказал Букур, хватаясь за резную рукоятку оружия, которое располагалось у него справа в ножнах.
Агрэй был слишком зол, чтобы рассуждать о своих манерах. Он направил поток пламени на Букура, но тот быстро с ним справился, трижды достав неведомое оружие и гася с его помощью огонь.
– Убирайся, тебя сюда не звали. Ты помешал нашему разговору! – крикнул Букур между перерывами в огненных атаках.
– Так вот как это теперь называется? С каких это пор поцелуй девушки приравнивается к разговору или беседе? Или, может, я чего-то не знаю? – ответил Агрэй, не прекращая свой натиск.
– А какое тебе дело до её поцелуев? Может, она была совсем не против, но тут появился ты и всё испортил.
– Я слышал ваш разговор от начала и до конца. Фантазия у тебя богатая. Столько всего придумал, чтобы ей мозги запудрить. Бесишь меня жутко! – отвечал Агрэй, наполняя небольшую стеклянную комнату всё большим количеством огня. Местами на стенах стали появляться небольшие потёки оплавленного стекла.
– Зачем тебе всё это нужно? Тебе, чьё высокомерие никогда не позволяло на равных общаться с представителями других видов! Тебе, который презирает всех и вся и никогда не считается с чувствами тех, кто ниже тебя по статусу! – с ненавистью крикнул Букур. Он всё ещё справлялся с огненным натиском, но было заметно, что он начинает уставать.
– Прочь, – отрезал Агрэй, проигнорировав обвинительную речь Букура и сделав короткое движение ладонью. Языки пламени взвились под самый потолок, окутали Букура и переместили куда-то, одному Агрэю ведомо куда. Очевидно, в этих местах он мог использовать магию без всяких стеснений и не сдерживая себя, как это было в Адимари.
Кира смотрела на него и думала, что сейчас он меньше всего похож на человека. С такой лёгкостью управляя волшебным пламенем, он выглядел, скорее, как демон, и это читалось даже в его глазах. Всё-таки главное отличие между лионитами и людьми состояло во внутренней сущности, а не только во внушительном росте, бессмертии и магических способностях.
Именно сейчас, попав в ловушку и наблюдая за их сражением, Кира как никогда ощутила разделяющую их пропасть. Если бы не случившееся на Земле, их судьбы никогда бы не пересеклись, ведь что общего может у них быть? Они слеплены из разного теста. Неудивительно, что он всегда так пренебрежительно отзывался о людях, ясно ощущая своё превосходство.
Избавившись от Букура, Агрэй быстро погасил разбушевавшийся огонь и повернулся к Кире. Её задумчивый и подавленный вид подействовал на него удивительным образом. На его лице не осталось и следа злобы, которая читалась минутами ранее, только сочувствие и желание помочь.
– Извини, я задержался. Нам не сразу удалось выяснить, где тебя держат. На Иклиле есть места, скрытые даже от наших с Клеоном глаз, – сказал он успокаивающим голосом.
Кира молча уткнулась лицом в колени и тихо заплакала. Ей не хотелось, чтобы Агрэй видел её в таком состоянии, но за последние дни столько всего навалилось, что она была больше не в силах держать это в себе.
Агрэй немного растерялся: сначала сделал шаг вперёд, затем назад, потом всё-таки присел рядом и ободряюще обнял за плечи.
– Не бойся, мы обязательно вытащим тебя отсюда. Клеон уже ищет способ извлечь руку, не разбивая при этом куб, – сказал он, ногой брезгливо отталкивая ожерелье в форме змеи.
Немного успокоившись, девушка спросила:
– Ты сказал, что мы на Иклиле. Как мы сюда попали?
– В склепе была выставлена ловушка-телепорт. После перемещения мы с Клеоном очутились на площади старого города, ты же бесследно исчезла. Сначала мы решили, что переместились только мы вдвоём: нам же предписывали вернуться домой немедленно, а мы нарушили приказ! Потом выяснилось, что в защитном куполе Иклила открывалась лазейка как раз для троих в то самое время, когда мы вернулись домой, так что Клеон и я стали сразу же тебя искать, – пояснил Агрэй.
Кира слушала очень внимательно и поглядывала на Агрэя из-под густых ресниц, на кончиках которых всё ещё сверкали маленькие слезинки. Она наблюдала за его оживлённой мимикой, и было похоже, что радость от обнаружения её местонахождения была искренней.
– И как вся эта история связана с Букуром? Какое он имеет к этому отношение? – спросила Кира, которая никак не могла выбросить его из головы после внезапного поцелуя. Он до сих пор ощущался на губах, а его рассказ об их давнем знакомстве сбивал с толку.
Агрэй неожиданно вспыхнул.
– А почему это так тебя интересует? – спросил он, словно прочитав её мысли. – Может, ты была совсем не против такой компании?
– Не говори чепухи! – ответила Кира, слегка покраснев от прямого и неудобного вопроса Агрэя. – Вполне логично, что меня это волнует. Он же отлично знал, где меня держат и что им нужен именно мой браслет!
Агрэй понемногу начинал остывать, хотя то почти демоническое пламя в его глазах всё ещё горело и не собиралось угасать. На родной планете его дух и тело переполняла энергия, и только слепой мог бы этого не заметить.
– Этого я точно не знаю. Считается, что он у нас главный мастер перемещений: может вытащить практически что угодно и куда угодно, – с сарказмом протянул Агрэй. – Возможно, и ловушки выставлял он, но мне не верится, что какой-либо лионит может быть связан с этим захоронением! – сказал он, оглядывая разбитую стеклянную стену куба.
Клеона не было очень долго, и это начинало беспокоить Агрэя, ведь сюда могли нагрянуть стражники, а ему не хотелось биться с союзниками. Одно дело – разрубить парочку отвратительных кумо, и совсем другое – драться со своими же сородичами.
– Слушай, а как же иссякшие запасы энергии лит? Я вижу, вы не особо её сейчас экономите! – нарушила повисшую паузу Кира, которой невыносимо было сидеть и ждать в полной тишине.
– Браслет зарядил куб Эриха под завязку. Этого хватит нам надолго. Правда, кое-что меня всё-таки смущает: энергии вырабатывается чрезвычайно много, но она уходит куда-то, а куда именно, я отследить не могу. На Иклиле же остаётся примерно одна десятая часть. Это довольно странно, – поделился Агрэй своими рассуждениями.
Новая белая вспышка отделилась от браслета Филуна, наполнив куб ярким светом. Руку Киры будто пронзило электрическим током. Когда ожерелье было на её шее, она не ощущала боли так остро, теперь же каждый разряд причинял неудобство.
– Знаешь, этот куб Эриха, пожалуй, самый мерзкий и старый артефакт, который только можно отыскать у нас на Иклиле. Он в состоянии высосать энергию из чего угодно, даже из живого существа, выпив его без остатка. У меня всегда возникали сомнения по поводу его происхождения. Артефакты работы наших мастеров обычно куда более изящны. Проблема в том, что куб Эриха нельзя так просто разбить: это может привести к серьезным последствиям, – сказал Агрэй, проследив за направлением взгляда Киры.
– Например, к каким?
– Обычно создатели мощных артефактов защищают свои детища проклятием, чтобы кто-то не вздумал просто так уничтожить их. Причём проклятия усиливаются с годами. Если мы просто разобьем куб, то вызовем такой колоссальный магический взрыв, что его силы может хватить для уничтожения целого города, а то и половины планеты.
– И как тот, кто поместил меня сюда, собирался вытаскивать из куба мою руку? Наверное, есть какой-то способ? – обеспокоенно спросила девушка, по-новому глядя на куб-вампир.
– А с чего ты взяла, что в его планы входило освобождать тебя? – ответил вопросом на вопрос Агрэй. Даже серьёзность ситуации не могла повлиять на его привычку говорить с сарказмом и язвить. Это проявлялось даже не столько в словах, но в интонации, с которой он произносил их.
– Букур сказал, что может найти способ вытащить меня отсюда, если я откажусь от браслета. Значит, такая возможность существует, – не сдавалась Кира.
Реакция Агрэя на имя Букура была аналогичной реакции Букура на имя Агрэя: они оба не переносили даже самого звучания произнесённого имени друг друга. Агрэй собирался ответить нечто язвительное, но как раз в этот момент в частично разрушенную стеклянную комнату влетел Клеон.
То, что он долгое время быстро бежал, было понятно по его взъерошенным коротким светлым волосам, торчащим ёжиком, и прерывистому дыханию. Кира мельком подумала, что в таком виде лиониты выглядят не так уж и безупречно.
– Агрэй, ты с ума сошёл? Это ты оглушил стражников, выставленных Келадоном? – сразу же спросил он.
Его брат удовлетворённо хмыкнул и ответил:
– Представляешь, не пришлось. Это сделали до меня. Я лишь переступил через их тела.
– Тогда кто?
– Да как кто? Наш рыжеволосый друг. Он так спешил навесить лапшу на уши нашей очаровательной гостье, что даже не побрезговал напасть на собственных же лионитов, – с едва уловимой улыбкой ответил Агрэй.
– Зачем это Букуру? Они ведь находятся в его подчинении! – удивился Клеон.
– Скорее всего, был отдан приказ не пропускать сюда никого, даже высшее руководство вроде старейших. И небезосновательно: он не удержался и снял с неё магическое ожерелье, а это прямое нарушение. Но нет времени разглагольствовать, тебе удалось найти способ вытащить её из куба?
– Информации мало. Я узнал только, что любое энергетическое воздействие извне невозможно: повлиять на куб Эриха можно лишь изнутри. Чтобы освободить Киру, придётся отрезать ей руку, оставив кисть с браслетом плавать внутри, а другого выхода я и вовсе не вижу.
На этих словах Киру передёрнуло. И откуда только у этих ребят берутся такие дикие мысли?