Алла Колос
Циферблат. Город Адимари
– Мне известно, что ты сам привёл меня к браслету. Откуда тебе было знать, что он мне подчинится? – спросила Кира, которой уже нечего было терять. Оставалось только тянуть время и ждать подмоги.
Аракбис почти оскалился, но затем всё же сделал одолжение и ответил:
– Немногие существа в нашей вселенной умеют читать будущее по звёздам, но эссиорлы одни из них. Очень долго мы не могли обнаружить никого, кого бы артефакт послушал и оставил свою прошлую обладательницу. Недавно на небе появилось скопление звезд, которое указало нам местонахождение будущей хозяйки артефакта – тебя. Причём привести тебя к нему должен был именно Агрэй. Это было обязательным условием, на которое указывали звёзды. И так вышло, что идея с перенаправлением энергии через миры и распахнутыми воронками оказалась наиболее удачной. А то, что ты оказалась простым человеком, лишь упрощает задачу.
Закончив эту убийственную речь, Аракбис подошёл к бассейну и, не наклоняясь, заставил металлическую руку удлиниться и погрузиться в кровь лионитов.
– Уже прохладная, но, надеюсь, тебе такое плавание не доставит большого дискомфорта, – сказал он и рассмеялся.
В другой бы момент Кира подумала, что нет ничего страшнее показательного добродушия, за которым на самом деле скрывается чудовище. Мнимое добродушие – это идеальная в глазах посторонних мать, которая без конца занимается со своим чадом и водит на тучу занятий, но избивает за малейшие провинности, когда никто не видит. Это когда твой, казалось бы, лучший друг с сочувственным видом выслушивает твои личные проблемы, но на самом деле радуется твоим неудачам. Но сейчас Кире было не до этих мыслей: ей было по-настоящему страшно умирать здесь и сейчас без возможности когда-нибудь увидеть завтра.
Прочувствовать весь свой страх до конца ей не удалось. Безо всякого предупреждения Аракбис длинной рукой схватил её и отправил на дно бассейна с кровью, держа за горло и не давая всплыть на поверхность.
Густая жидкость сразу же наполнила нос и лёгкие. Кира не только не задержала дыхание, но даже не успела зажмурить глаза. Захлёбываясь в крови, она пыталась оторвать металлическую руку Аракбиса от горла, но тщетно. Кира чувствовала, как последние силы оставляют её, а жизнь угасает. В этот же момент браслет раскалился добела и дикой болью прожёг руку. Светлая магия браслета столкнулась с тёмным и древним, как сама магия, ритуалом, устоять перед которым не мог даже такой сильный артефакт. Кровь сотен убитых и опустошённых лионитов должна была сделать своё дело, обратив аргенлал в чёрный камень – ангулал. Аракбис торжествовал, чувствуя усиление потока тёмной энергии, излучаемой браслетом.
«Я хочу дышать. Как же я хочу сделать хотя бы один вдох!» – было последнее, о чём подумала Кира, прежде чем потерять сознание. Браслет слегка потеплел, словно говоря: «Я бы рад тебе помочь, но мне и самому приходится туго», а затем издал последний энергетический импульс, на который только был способен.
Вокруг тела Киры образовался воздушный пузырь, вытолкнувший прочь руку поражённого Аракбиса. Теперь она без сознания плавала в этом пузыре на поверхности бассейна с кровью. Дыхание чудесным образом выравнивалось, однако было неизвестно, сколько по времени ещё продержится эта остаточная магия порядком пострадавшего артефакта.
Аракбис стоял возле бассейна, пытаясь длинными руками проникнусь за оболочку воздушного пузыря, но последний отскакивал от него, будто резиновый. Присмотревшись к браслету, эссиорл заметил, что тот наполовину потемнел, но было не ясно, завершился ли ритуал обращения или прерван на полпути.
– Что делать, Аракбис? Может, попробовать её сжечь? – предложила Фива.
– Подождём немного. Не думаю, что этой защиты хватит надолго, – с досадой протянул Аракбис. – Видишь, он уменьшается в размерах, – добавил он, немигающими глазами следя за воздушным пузырём.
Пузырь действительно очень медленно, но сжимался, так что времени у Киры было не так много. Должно было пройти не больше часа, прежде чем пузырь исчезнет и браслет Филуна закончит превращение.
– Вы знали, что такое может случиться? – донимала Аракбиса вопросами Фива, которая не умела долго сохранять тишину.
– Ритуал обращения аргенлала мы провели правильно, но, сдаётся мне, дело осложнил яхлал. Он же изначально предмет тёмной магии, в отличие от аргенлала. Смотри, как он ярко сейчас горит, – нехотя ответил эссиорл, глядя на пылающий ярко-красным цветом камень. – Вот этого я как раз и не учёл! Но ничего, подождём.
Тем временем Агрэй, Букур и Клеон пытались сориентироваться в зале изменённой реальности. Исчезновение Киры почти выбило Агрэя из колеи, и он гораздо более эмоционально, чем обычно, ругался вслух и применял весь арсенал своих магических уловок. Осознание того, что сейчас их спутница находится в руках Аракбиса, и возможно, каждая минута промедления может стоить ей жизни, не облегчало задачу.
Сперва они угодили в комнату с тремя голубыми сосудами. Какая-либо мебель здесь отсутствовала, лишь три треснувшие от времени амфоры стояли ровно посередине. На каждом сосуде была установлена метка. На первом сосуде метка состояла из трёх свёрнутых в кольцо спиралей, на втором – спираль была заключена в круг, а на третьем – в единый рисунок сливалось четыре треугольника.
При появлении лионитов амфоры стали покрываться сетью мелких трещин. Не прошло и пяти секунд, как каждый сосуд разлетелся вдребезги с оглушительным воем и превратился в нескончаемый водный источник. Стены и пол комнаты обернулись бурными водоворотами тёмно-зелёного цвета. Потоки поочерёдно сменяли цвета на алый и на голубой.
Найти выход из комнаты оказалось невероятно сложно: вода всё прибывала. Спустя минуту молодые воины не могли понять, где в комнате низ, а где верх. Они мало того, что потеряли ориентацию в пространстве, так ещё и гул из тысячи голосов мешал им сосредоточиться.
Наконец им удалось снять путающие чары стараниями Агрэя, догадавшегося при помощи обсида придать этому месту первозданный облик. Вода отступила, обнажив голые стены. Местами на них виднелись пятна, как после пожара. Сосуды как ни в чём не бывало заняли места в центре комнаты с явным намерением хранить секреты в тайне от непосвящённых.
Теперь надо было как-то выйти на след Аракбиса, отыскать которого в башне Аверо было не так просто. Каждая её комната хранила удивительные секреты и чары, из-за которых большинство предметов на самом деле были не тем, чем кажется. Целью существования этой башни было сохранение множества таинств, доступных лионитам, и теперь преследователям Аракбиса предстояло в ускоренном режиме разгадывать загадки, на решение которых в других условиях ушла бы уйма времени.
Какие-то комнаты были относительно безобидны, в то время как другие оказывались вместилищем воинственных боевых духов или проклятых на тысячу лет артефактов.
Так, после водного зала с амфорами они напоролись на зал с сотней зачарованных копий, убивших своих хозяев тринадцать тысяч лет назад. Обрадованные кровожадные орудия устремились к Букуру, но чуть не успели: лионит переместился правее, надёжно отгородившись от копий высокой дверью.
Комнаты располагались хаотично, что навевало нехорошие подозрения в причастности ко всему этому Аракбиса. Он хотел запутать их, и ему это вполне удалось.
Потратив время на снятие чар с пары соседних комнат, Букур решил поступить как настоящий вояка. Он стал с диким грохотом проделывать в стенах соседних помещений огромные дыры. Когда все комнаты на этом уровне были осмотрены, было принято решение двигаться вниз, где, по их мнению, мог скрываться Аракбис, на что как раз и указывал обсид.
Шум внутри башни привлёк внимание стражников из личной охраны Келадона. Перед ними сразу же встала дилемма: разбираться с дебоширами – поджигателями башни Радбоз – или же заняться поиском источника шума внутри башни Аверо. После недолгих раздумий природное любопытство возобладало, и один из стражников, а именно Гезария, направился ко входу самого изящного здания в городе, как всегда, доверяя своему природному чутью. По привычке он попытался взбежать по магическому основанию башни в виде корней, полагая, что они примут вид лестницы, однако просчитался. Корни не только не собирались помогать ему, но всячески старались помешать проникнуть внутрь, вздымаясь вверх и преграждая путь.
Но этим дело не ограничилось. Песок, находившийся у основания башни, взмыл вверх на всю высоту башни Аверо, окутав её песочным вихрем, чтобы затем обрушиться вниз, подняв над улицей нечто сродни песочной бури. Когда песок наконец осыпался, горожане обнаружили, что из башни исчезли все входы и окна-соты, а сама она теперь напоминает огарок оплавленной восковой свечи со срезанной верхушкой.
Горящая башня Радбоз была забыта. Теперь всё внимание стражников было направлено на это необычное здание, чья природа, очевидно, была отличной от природы строений города Гейл. Она излучала мощную тёмную энергию и напоминала по своей сути дикорастущий плющ в саду с цветущими розами.
Лиониты, атаковавшие башню Радбоз огнём, начали плавно приземляться на узкую улочку, которая прилегала к двум рядом стоящим башням. Их недавние противники, стражники Келадона, хмуро на них оглядывались, но атаковать не спешили, предпочитая сначала разобраться в причинах огненной атаки.
В конце концов лионитам из отряда Букура не осталось ничего иного, кроме как посвятить более опытных стражников в суть проблемы. Как и ожидалось, большинство из них восприняли полученную информацию с недоверием, однако три или четыре стражника всё же допустили вероятность такого развития событий. После недолгих споров и пары небольших стычек было принято решение выяснить всё напрямую у Келадона или, как вполне допускали высшие стражники, у его двойника.
Тем временем Клеон, Агрэй и Букур продвинулись уже достаточно глубоко под землю, что рождало естественное подозрение о магической природе нижних ярусов строения, так как сама архитектура башен Иклила не предусматривала наличие каких бы то ни было подвалов. Клеон предположил, что в этом здании изменена пространственная структура материи и им нужно быть особенно осторожными. Его опасения подтвердились, когда во время проделывания дыры в белоснежном полу очередной комнаты чёрный декоративный шар скатился со стола и сгинул в неизвестность, оставив после себя клубы серого дыма.
– Да, Аракбис хорошенько потрудился, расставляя ловушки. Времени у него для этого было предостаточно, – с невесёлой улыбкой произнёс Агрэй, глядя на дрожащий от переизбытка тёмной энергии обсид. Верхний угол треугольного стекла слегка изменил форму, вытянулся и напоминал стрелку компаса. Вот только указывал он далеко не на север, а на место наибольшей концентрации тёмной энергии.
– За пятьсот лет он вполне мог обустроить для себя убежища хоть в каждой башне города. Боюсь представить, сколько на это ушло энергии лит, – почти прорычал Букур. – Кажется, мы на месте.
До этого момента им хоть и с некоторым трудом, но удавалось комната за комнатой опускаться вниз, пробивая в толстом полу внушительных размеров проходы. Теперь же они наткнулись на абсолютно непроницаемый ни для какой магии чёрный камень. Мало того, он жадно поглощал любые энергетические импульсы, как высохшая под действием палящего солнца почва впитывает столь желанную влагу.
Агрэй взглянул на камень сквозь обсид и удивлённо поднял брови.
– Что там? – спросил Клеон.
– В том-то и дело, что ничего. Полное ничто. Никогда ещё я не встречал такого, чтобы обсид не мог разглядеть сущность предмета. У любого камня обычно богатейшая история, природа же этой плиты явно не имеет ничего общего с органикой. Обсид показывает лишь помехи. Хотя погоди, что-то она мне напоминает! Вот только что?
– Возможно, магический потенциал этого места настолько велик, что твой обсид просто не в состоянии с ним справиться, – сказал Букур, проводя рукой по чёрному гладкому камню и не придавая значения последним словам своего собеседника. – В любом случае, Аракбис наверняка там, за этой плитой, и Кира тоже, – добавил он, искоса глядя на Агрэя.
– Да, ты наверняка прав, – спокойно ответил Агрэй, стараясь выглядеть невозмутимо. Ему не хотелось показывать давнему недругу, насколько он взволнован и хочет поскорее пробить защиту чужеродного камня. У него были все причины желать этого, и он не мог определить, какое желание сильнее: увидеть Киру живой и невредимой или поймать Аракбиса, которого ненавидел всей душой.
С тем, что ему небезразлична Кира, он уже в своей душе примирился и даже справился с желанием подавить в себе это чувство. Если поначалу он отрицал саму идею, что она может хоть сколько-нибудь ему понравиться, то теперь он решил быть честным хотя бы с самим собой.
Однако эти беглые мысли не могли решить главной его проблемы. Как бы они трое ни старались, какие бы приёмы ни применяли, им не удавалось отколоть от гладкого чёрного камня даже крошечного осколочка. Возможно, их сил было для этого не вполне достаточно.
Проблема нехватки магической мощи решилась сама собой. Сначала они неожиданно для себя услышали громкий шум, затем небольшая комната наполнилась по меньшей мере дюжиной высших стражников, которые совсем недавно вели охоту на голову Агрэя.
Агрэй сразу же приготовился к бою, хотя устоять в битве даже с четырьмя воинами такого класса он навряд ли смог бы, но не сдаваться же без боя? Воцарилась гнетущая тишина. Кто-то из стражников схватился за оружие, ещё не забыв последнее задание.
Молчание первым нарушил наиболее миролюбивый Гезария.
– До нас дошла сомнительная информация о захвате личины Келадона неким эссиорлом по имени Аракбис. Мы здесь для того, чтобы выяснить правду. Если это ложь, то тебе не удастся избежать наказания.
– Здравая мысль! – вставил свои пять копеек Букур. – Вот только для того, чтобы выяснить правду, придётся как-то пробить вон ту чёрную плиту.
Гезария и другие стражники перевели взгляды на тёмный пол из камня, по своей структуре похожего на мрамор. Почти одновременно не слишком сообразительный Зера и чуть более одарённый интеллектом Кезеф со всей силы долбанули заклинаниями по могучему полу, но получили в ответ лишь молчаливую насмешку крепкого к магическому воздействию камня неизвестной природы.
Тогда Гезария извлёк из воздуха здоровенный молот и ударил им по плите. Последняя слегка раскрошилась. Как оказалось, она хоть и могла поглощать заклинания, но была абсолютно не защищена от механического воздействия, столь нехарактерного для лионитов. И, если бы этот пол обладал эмоциями и сознанием, то, вне всяких сомнений, сгорал бы со стыда. Аракбис же допустил глупейшую ошибку. Так часто случается, когда кто-то учитывает лишь весомые угрозы, но игнорирует мелкие детали.
И вот теперь все присутствующие стражники вооружились гигантскими молотами и долбили пол комнаты, в надежде как можно скорее проникнуть внутрь потайного зала, скрытого за каменными плитами.
Если бы Кире эта поверхность попалась на глаза, она бы усмотрела между ней много общего с могильной плитой, скрывающей проход в склеп, где она завладела браслетом Филуна. Но, как известно, она была сейчас в довольно затруднительном положении, так что любоваться чёрным камнем приходилось лионитам.
В это время Аракбис уже почти двадцать минут ждал, когда растворится оболочка воздушного пузыря. Последняя таяла на глазах, оставляя лишь небольшую прослойку воздуха между собой и Кирой. Яхлал на браслете Филуна пылал как никогда, а вот аргенлал, казалось, потускнел, ощущая присутствие рядом ритуальной крови.
Вдруг сверху раздался оглушительный грохот. Аракбис поднял глаза и увидел, как осыпается мелкая каменная крошка. Фива возбуждённо заёрзала на месте. Всё это время она, не отрываясь, следила за браслетом, а теперь кто-то собирался им помешать.
– Они прорываются, Аракбис! Ты можешь укрепить стены хотя бы на время?
– Это невозможно. Стены комнаты-куба отливались целиком в недрах горы Эррэлли. Любое магическое воздействие на них не может быть оказано ни в каком из измерений. Даже я не могу ничего с ними сделать, – прошипел Аракбис, на всякий случай пытаясь полностью принять облик Келадона. Вот только половина лица предательски отказывалась обрастать лионтской кожей. – Но это ничего! Они всё равно не успеют проникнуть сюда до того момента, когда спадёт защита и мы обратим браслет. А тогда нам никто не будет страшен.
Что касается его слов, то, на первый взгляд, сложно было усомниться в его правоте. Верхние стены ломались довольно медленно, а воздушный пузырь быстро уменьшался в размерах. И вот наконец его оболочка соприкоснулась с телом Киры. Аракбис с нетерпением ждал, когда пленница вместе с браслетом погрузится в чан с кровью. Вот только он не учёл количество лионитов, прорывавшихся сверху.
Несколько мгновений, и в комнате стало довольно тесно. Стражникам не потребовалось больше никаких доказательств, когда они увидели груду тел своих товарищей и ритуальный бассейн, наполненный их же кровью.
– Убийца! Самозванец! – вскричали они, пытаясь атаковать его, но заклинания практически не действовали внутри тёмной комнаты. Тогда они решили использовать тот же приём, что и наверху, применив простое колющее и режущее оружие.
Клеон с Агрэем извлекли Киру из бассейна, боясь, как бы не было слишком поздно. Пока было неясно, удалось ли ей выжить. На первый взгляд, она не подавала никаких признаков жизни, а потемневший браслет оставил на её запястье огромный рубец.
Осознав бесполезность сомнительной маскировки, Аракбис сбросил личину Келадона, обратившись в нечто бесформенное, серое. Было очевидно, что эссиорлы при различных условиях могли выглядеть по-разному. Вот и сейчас он мало походил на Аракбиса из Зеркала сущностей, и сложно было решить, какой из его обликов был более жутким.
Голова оборотня стала огромной и занимала почти половину объема его тела, шея практически полностью исчезла, а гигантский рот только и делал, что распахивался и пытался проглотить стражников, его атакующих. Металлическая кожа Аракбиса собиралась в складки, ещё больше обезобразив и без того отвратительное тело. Движения эссиорла были молниеносны, так что не всегда удавалось отследить его местоположение.
В конце концов ему удалось заглотить одного стражника, но тело Аракбиса отторгало эту добычу, и воин, порядком помятый, но всё ещё живой, был исторгнут наружу.
– Проклятый Келадон! – выругался Аракбис. Пока сущность предыдущего поглощаемого была жива, он не мог полакомиться следующей жертвой. Козырей в его руках почти не оставалось: использовать силы Келадона в этом месте он не мог, а справиться с дюжиной стражников было не так-то просто.
Агрэй вытащил Киру в верхнюю комнату при содействии Букура и Клеона. Ему нужно было возвращаться вниз, чтобы разобраться с Аракбисом, но пока он не убедился, что с Кирой всё в порядке, он не хотел её оставлять. Здесь, наверху, можно было использовать магию, которая действовала, хотя и несколько заглушалась наличием снизу абсолютно чёрной комнаты-блокатора.
Почти сразу же им удалось убедиться в присутствии у неё слабого сердцебиения и размеренного дыхания. В сознание она не приходила. Браслет Филуна был раскалён, а циферблат на нём почти дымился. Аргенлал, столь ослепительный до этого происшествия, теперь казался дешёвой стекляшкой.
– Клеон, позаботься о ней. Перенеси Киру в безопасное место, где никто из наших врагов её не найдёт. Доверять нельзя никому, – сказал Агрэй, возвращаясь к проделанной дыре в чёрном полу.
– Постой, я не пущу тебя туда одного! – возразил Клеон.
– Идите, я о ней позабочусь, – сказал Букур, и у Агрэя не оставалось времени на то, чтобы спорить.
Вернувшись в ритуальный зал, они обнаружили, что дела у их союзников не так уж и плохи. Они теснили самозванца со всех сторон, а он плавно отступал к стене. Фива благоразумно спряталась за гору трупов и в битве не участвовала.
Несколько раз высшие стражники доставали Аракбиса острыми пиками или мечами, но каждый раз его тело восстанавливалось без малейших усилий. Агрэй сразу же понял, что простыми приёмами здесь не обойтись, и решил попробовать выманить эссиорла из этого неудобного, с магической точки зрения, места.
Лионит мягко приземлился на ноги рядом с другими стражниками и встретился взглядом со своим противником. Лицо Аракбиса исказила ехидная улыбка. Эта гримаса выражала многое: глумление, ощущение собственного превосходства, самодовольство. Но долго эта встреча взглядов не продлилась. Как только Аракбис обнаружил пропажу пленницы, да ещё и вместе с браслетом, его присутствие в здешних местах потеряло всякий смысл. Аракбис сделал очередной шаг назад к стене, позволив силуэту отразиться на её поверхности, а затем и сам растворился подобно тени, исчезающей в полдень.
Кезеф первым кинулся ощупывать гладкий камень, но одноразовый проход уже был закрыт. Эссиорл обвёл их вокруг пальца.
Понимая, чем это может им грозить, Агрэй с Клеоном и двенадцать стражников ринулись прочь из тёмного зала, в котором с каждой минутой усиливался отвратительный тошнотворный запах. Когда почти все они поднялись наверх, Гезария почувствовал присутствие среди мёртвых тел учащенного сердцебиения. В надежде обнаружить выживших он устремился к горе трупов, но источником сердцебиения был вовсе не лионит, а белоснежная трусливая собака, нашедшая здесь укрытие.
Гезария сгрёб сопротивляющуюся Фиву в охапку и поднялся этажом выше вслед за другими стражниками.
– Что будем делать с этой? – спросил он у Агрэя.
– Сейчас не до неё. Поместите её в камеру три. Разберёмся с ней чуть позже, – отмахнулся он. Его сознанием овладела одна-единственная мысль: догнать Аракбиса и разделаться с ним.
Поиски внутри здания не дали никакого результата, так что Агрэй, Клеон и остальные стражники поспешили покинуть его, чтобы вычислить местоположение оборотня. Так как целью эссиорла был браслет, следовало сначала определить, где находится Кира, и Аракбис нашёлся бы сам собой.
Выйдя на улицу, Агрэй с Клеоном обнаружили, что для проникновения в башню стражникам пришлось снести добрую её половину. Толпа других лионитов всё ещё дежурила возле неё. Башня же Радбоз была заботливо потушена и успела сгореть лишь на треть, так что при желании её ещё можно было восстановить. А вот корни башни Аверо оказались ничем иным, как миражом, как и само здание, не имевшее ничего общего с архитектурой города Гейл.
Когда стражники покинули башню Аверо, сотни вопросительных пар глаз уставились на них в надежде получить объяснения. Но воинам было не до этого. Разбившись на пары, они начали прочёсывать город. Агрэй же поспешил связаться с Букуром при помощи ситри.
Лицо Букура возникло на его поверхности только спустя две или три минуты.
– Как быстро ты успел по мне соскучиться. Не ожидал, не ожидал! – протянул он с лёгкой улыбкой. – Тебе напомнить дорогу к Лекарскому дому?
– Ты потащил её в Лекарский дом? Ничего умнее придумать не мог? – разозлился Агрэй. Это место совсем не внушало ему доверия, но параллельно с язвительными речами он уже двигался в сторону самой северной башни города, которая служила госпиталем и носила название Лекарский дом.
– Конечно, я отнёс её сюда! Ты же видел, в каком она состоянии! Сам лечить такие раны я не умею. Я же тебе уже объяснял минуты две назад, – ответил Букур и осёкся. Его лицо немного побледнело. – Морлон мне в бровь! Это был Аракбис, он знает, что она здесь! – воскликнул он и отключился.
Агрэй всё понял и уже мчал к Лекарскому дому, прикрепив ситри к ногам. Сквозь крошечные окошки-соты он заглядывал в каждую лекарскую комнату в надежде обнаружить Киру. Наконец его поиски дали свои результаты.
Кира лежала на высокой деревянной кровати. Аракбис в самом мерзком из своих обличий склонился над ней. Его руки приняли вид то ли клешней, то ли огромных кусачек. Металлическая кожа собиралась в складки, как у шарпея, тело же выглядело бесформенным и рыхлым. Букур вместе с другим долговязым лионитом находились в углу без сознания.
Агрэй, недолго думая, попытался влететь в комнату через крохотное окно, расширив его при помощи обсида, но стены его не пустили.
Аракбис обернулся к окну и ехидно улыбнулся, мол, ничего не попишешь, это моя работа. Потянулся клешнями к браслету Филуна и слегка поддел его, чтобы осторожно снять с руки. Агрэй ожидал, что циферблат будет защищаться, но тот заметно ослаб после купания в ритуальном чане и сопротивляться не планировал.
Никаких застёжек на браслете не было, так что снимать его следовало через запястье и кисть руки. Вот только слезать он никак не хотел и сидел на руке словно приклеенный. Тогда Аракбис решил отрезать Кире руку вместе с браслетом при помощи клешней-кусачек. Однако стоило ему потянуться к руке девушки, как браслет сам лениво соскользнул с запястья Киры. Агрэй ожидал услышать звук падающего металла, но браслет коснулся пола бесшумно, как если бы был абсолютно невесомым, нематериальным.
Аракбис не скрывал своего торжества. Наконец-то он достиг цели, к которой шёл несколько столетий. Вот-вот в его руки должен был попасть источник небывалой магической силы и безграничной власти над пространством и временем. Слегка наклонившись, эссиорл попытался взять браслет металлическими пальцами, но его руки лишь зачерпывали воздух.
Камни на циферблате презрительно сверкали, глумясь над Аракбисом и над его тщетными попытками завладеть артефактом.
– Ах, ты, тупая железка! А что ты на это скажешь? – воскликнул Аракбис, натягивая на руку перчатку из прозрачного полотна. Она слилась с его графитовой кожей, став с ней единим целым.
Браслет Филуна покорно лёг в ладонь к эссиорлу, продолжая сверкать тремя разноцветными камнями. Их сияние было напряжённым. Это не было похоже на радость, которую аргенлал испытал, попав к Кире в руки, но на затаённую обиду и даже ненависть.
Аракбис обернулся к окну и посмотрел прямо в глаза Агрэю. Всё это время последний молча наблюдал за происходящим, предпринимая всё новые попытки снять защиту.
Эссиорл нетерпеливо надел браслет на руку и стал с восторгом глядеть, как на нём переливаются магические камни.
– Как видишь, старания Келадона были напрасны. Сколько он держался, боролся, лишь бы только аргенлал не попал ко мне в руки. И что в итоге? Завладеть циферблатом мне помог его собственный сын.
– Что за бред? Помогать тебе я стал бы в последнюю очередь, – ответил Агрэй, парящий за окном на ситри. Такой жажды крови он давно не испытывал, как теперь, при виде этого оборотня. Ему хотелось открутить ему голову, разорвать эссиорла на тысячи крохотных кусочков.
– Хочешь ты того или нет, но именно ты привёл к браслету девчонку, а затем помог доставить её ко мне. Всё это было предопределено, – усмехнулся Аракбис, поднимая руку чуть выше. – Когда вы проиграли в битве в свете кровавой Иелуаджи, то потеряли будущее своего вида. Теперь же вы не оставили шансов на существование другим разумным обитателям планет. Ваши женщины так и будут прозябать у нас в рабстве, люди станут пищей для кумо, а кумо… для кумо тоже найдётся применение, можешь не сомневаться. Туманный мир эссиорл больше никогда не будет испытывать нехватку энергии или пищи, и никто не посмеет смотреть на нас свысока. Знал ли Келадон, что так всё закончится?
Аракбис закончил свою жестокую речь и отошёл обратно к Кире, лежащей без сознания у стены.
– Для меня всегда было загадкой, почему по пророчеству аргенлал должен перейти к человеку. Я ожидал чего-то экстраординарного от неё, но, как оказалось, дела обстояли намного проще. Как и все женщины, она не наделена особыми умственными способностями, иначе не шла бы прямо ко мне в руки. Про магические таланты вообще молчу: их просто нет, – разоткровенничался эссиорл, расхаживая по палате и ухмыляясь здоровенным жабьим ртом.
Тут глаза Аракбиса удивлённо расширились. Браслет на руке начал дымиться. Несколько секунд, и артефакт превратился в раскалённый огненный обруч.
Сначала Аракбис недоверчиво и снисходительно смотрел на браслет Филуна. Тело любого эссиорла было на удивление пластично и устойчиво к любым механическим воздействиям. Металлическая кожа Аракбиса запросто выдерживала высокие температуры и не боялась огня или горячего металла. Вот и теперь он не видел для себя абсолютно никакой угрозы и воспринимал попытки браслета как жалкие и неубедительные. Однако боль, столь непривычная для Аракбиса, всё-таки настигла его. Она нарастала как снежный ком, несущийся на бешеной скорости с крутого склона.
Прошло не более минуты, и эссиорл уже истошно орал, пытаясь снять горящий браслет с жирного запястья. Он схватил его другой рукой, но так её опалил, что на время утратил способность к регенерации.
Браслет Филуна теперь не просто горел, а обратился расплавленным металлом, тонкой змеёй вьющимся вокруг руки эссиорла. Аракбис сам загнал себя в ловушку, из которой не так просто было выбраться.
Эссиорл то и дело предпринимал попытки избавиться от непослушного артефакта, однако стягивание маскирующей перчатки, изменение формы рук не принесло никакого результата.
Аракбис всё понял. Незавершённый ритуал не смог изменить сознание циферблата. Тёмная материя самого естества эссиорла никогда не смогла бы ужиться с изначально светлым браслетом Филуна. И теперь этот самый браслет намеревался растворить его сущность, испепелив дотла уязвимое тело. Аракбис всегда недооценивал силу воли магических предметов и теперь сполна поплатился за это.
Но эссиорл не собирался исчезать бесследно, когда почти достиг цели. Испытывая сильнейшую злость и лютую ненависть к лионитам, он предпочёл на время отступить. Собрав последние силы, Аракбис отделил свою сущность от поглощаемой в течение пяти веков сущности Келадона, вырвавшись тем самым из оков коварного браслета, и чёрной тенью выскользнул сквозь крышу Лекарского дома, с несомненным намерением ещё вернуться.
Агрэй не успел отследить перемещение лютого врага. Его взгляд теперь был прикован исключительно к телу отца, лежащего на белоснежном полу палаты.
Правда Келадона
Браслет Филуна соскользнул с запястья истинного Келадона сразу же после бегства Аракбиса и ужом пополз к Кире, всё ещё не приходившей в сознание. Взобравшись по боковине деревянной кровати, он обвил её руку и радостно принял свой первоначальный вид. Аргенлал всё ещё был тусклым, в то время как яхлал пылал, а вердигри сохранял нейтралитет ровным зелёным свечением. Если бы однажды Кире было дозволено заглянуть в хранилище китабу, она бы узнала, что теперь аргенлал может набрать предыдущую мощь только благодаря добрым поступкам своего владельца. Пока же она спала, набираясь сил под действием лечебных трав Иклила, и ничего вокруг не замечала.